Текст книги "Два к одной или все прелести одиночества (СИ)"
Автор книги: Алисия Крестовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Глава 20
– Привет. Ты что-то хотел? – подхожу к мужчине, пряча руки в карманы передника.
– Привет. Да, поговорить.
Я киваю, и мы отходим в сторону, садимся в нише на небольшой диванчик. Максим закрывает лицо руками. Растирает его, пытаясь собраться с силами. Сейчас вижу, на сколько он выглядит уставшим.
– Мама умерла.
Тихая, практически неслышная фраза, срывается с его губ раскатом грома. Я не могу найти слов. Когда? Почему я не знаю? Где была Ленка? Я сижу с открытым ртом и не знаю мчаться к заведующему или поддержать мужчину.
– Когда? Я же с утра её видела и…
– Я приехал. Лена проводила, сказала, что она прилегла. А она… Чёрт. Я ей подарок привёз. Хотел… – он горько усмехается.
Наклоняюсь и заключаю его в объятия. Он не отстраняется, а затем обнимает в ответ, уткнувшись носом мне в макушку.
– Насть… – поднимаю голову и заглядываю ему в глаза. – Я… Я не знаю, что делать.
– Сейчас Аркадий Борисович вызовет скорую и участкового. Тело отправят в морг. На экспертизу. Так положено. Мы подготовим бумаги на выписку и преждевременное окончание договора. Ты можешь подождать здесь. Это недолго. Или я могу передать документы через Юлю с Егором. Мы сотрудничаем с ритуальной компанией. Они, скорее всего, приедут раньше врачей… Можешь обратиться к ним или выбрать другую фирму… Обычно стандартные услуги у них собраны в один пакет, и тебе даже не придётся ездить в морг за постановлением, но есть опции…
– Насть я… Ты не могла бы побыть со мной пока всё это… – он взмахивает рукой, а потом отрицательно мотает головой. – Прости, это не уместно было.
Впервые вижу его таким потерянным, нерешительным…
– Всё в порядке. Я буду рядом. Подскажу или помогу чем смогу, – глажу его по руке. Кажется, что он хочет что-то сказать, но нас прерывают.
– Максим, вас Аркадий Борисович просил подняться к нему в кабинет, – Леночка быстро спускается по ступенькам центральной лестницы с таким скорбным лицом, как будто умерла её любимая бабушка. Когда сотрудница замечает меня, её губы вытягиваются в тонкую ниточку, как у второй жены моего отца. Кстати, Леночка, как и она блондинки. Только сейчас отмечаю, что они чем-то даже похожи. – Юля, нужно подготовить выписку, карточку пациентки, ну и все остальные документы. Максим, пойдемте. Я вас провожу.
– Хорошо, Елена. Иду. Насть, я подожду тебя или напишу, как освобожусь, хорошо?
Я киваю и смотрю, как он уходит вверх по лестнице. Леночка одаривает меня на прощание подозрительным взглядом и семенит рядом с Оболенцевым.
Остаток дня проносится в хлопотах. Информация о смерти Оболенцевой Елены Юрьевны практически мгновенно разлетелась по пансионату, укрыв всех его обитателей вуалью из скорби и грусти. Это не первая смерть от старости или инфаркта в наших стенах. Здесь все люди взрослые и понимают, что всех нас ждёт такой конец. Однако осадок из осознания, что твой друг, сосед или ты сам можешь стать следующим, оставляет свой отпечаток на сердце у каждого.
Максим ждёт меня в машине. По количеству бычков в пепельнице понимаю, что выкурил он почти всю пачку.
– Поговори со мной, пожалуйста, – просит он, когда машина выруливает на трассу. А я не знаю, что сказать. «Всё будет хорошо» явно не к месту.
– Я не знаю, что сказать, чтобы тебе было сейчас легче. Правда…
– У меня больше никого не осталось. Совсем.
– Мне жаль. Но однажды бы это всё равно случилось. Люди смертны. Когда умерла моя бабушка, я была очень напугана. Она была моим самым близким человеком. И я не представляла, как буду жить дальше, ведь я больше никому не была нужна кроме неё и потом мне нужно было ехать к маме, а я её видела два раза в год, а отчима вообще боялась и… Короче, жизнь не остановилась, но я поняла, что могу рассчитывать только на себя. И сейчас тебе кажется это ужасным быть одному. Но ты привыкнешь. Научишься быть см по себе. Твои друзья станут тебе семьёй. Юля и Егор, думаю, тебя поддержат. Потом ты женишься и у тебя будут свои дети, и ты не будешь один.
– Когда, умер отец я видел, как переживала мама. Она сдала тогда сильно. Постарела мгновенно. Но потом, до болезни, она научилась жить одна. А я всё думал, как так? Они же были вместе всю свою жизнь. Любили друг друга безумно. Они даже по-настоящему не ссорились никогда. Нет, головой я понимал, что она не может лечь в могилу следом. Жизнь продолжается. Но понять не мог, каково ей теперь жить без него. Как-то неправильно, странно, противоестественно это всё было для меня. А теперь… Я думаю, что ей было пиздец, как страшно. Но она не осталась совсем одна, у неё был я…
– А у тебя есть друзья и люди, которые поддержат. Ты тоже не один, – он усмехается и качает головой.
– Я так проебался… – он не успевает договорить, звонит смартфон.
Они с Егором решают какой-то рабочий вопрос. Не вслушиваюсь в их разговор. Думаю, что, может быть, Эмма Робертовна была права. Может быть, я действительно неправильно распределила карты валета и короля между двумя мужчинами, нагрянувшими в мою жизнь практически одновременно.
– Нет, я Настю везу домой, – звук моего имени вырывает меня из размышлений. – Не стоит, я в порядке. Скажи Юле, чтобы не переживала. Чего она там возмущается?
Слышу Юлькин голос на заднем плане. Вижу улыбку Максима. Он терпеливо слушает щебет моей подруги. Соглашается. Вешает трубку.
– Чего Юля удумала?
– Настаивает, чтобы я ночевал у них.
– Ну вот. Я же говорила, что ты не один, – пожимаю я плечами.
– Поедешь со мной к ним? За Бантиком заедем, – почему-то меня удивляет его вопрос. Не ожидала такого.
– Я не думаю, что это уместно. Зовут тебя, а припрусь я и ещё с собакой, – пытаюсь придумать поводы для отказа.
– Насть я с тобой хочу побыть. Это глупо, но рядом с тобой мне спокойнее.
Ох, вот оно как. Спокойно ему. Оказывается, я могу выполнять не только развлекательные функции, но и успокаивающие. Ясно. Что ясно, не знаю, но что-то мне ясно.
– Извини, если ляпнул не то.
– Всё в порядке. Нужно только Бантика выгулять и покормить.
– Можем взять его с собой. Я соскучился по малявке.
– Соскучился?
– Да. Юлька его привозила на работу, пока ты на учёбе была. Я как-то привык, что он где-то рядом мельтешит.
– Что же. Сейчас увидитесь.
И действительно, когда Макс поднялся со мной в квартиру, радости Бантика не было предела. Пёс даже сначала проигнорировал меня и приглашение на прогулку. Потом, конечно, опомнился, но всё равно крутился рядом с Оболенцевым. Предатель.
К разочарованию четвероного друга прогулка оказалась быстрой. Несмотря на жалобные глаза бусинки, я приняла строгое решение оставить пса дома. Ну нужен же мне повод слинять из гостей, если что-то пойдёт не так.
Глава 21
Дома у Мироновых всё дышит семейным теплом и уютом. Юля в роли жены и хозяйки смотрится непередаваемо гармонично. К нашему приезду накрыт небольшой стол, пахнет корицей, а с порога Юля заключает Максима в тёплые объятия. Юля настоящий эмпат. Она прекрасно считывает эмоции близких, разделяет их и дарит душевное спокойствие.
Однако её взгляд бегает между мной и мужчиной. Видно, что ей хочется задать мне вопрос или сказать что-то. Но воспитание не позволяет. И я этому очень рада. Не хочу ничего обсуждать, так как обсуждать то и нечего. Я просто поддерживаю его в трудную минуту и всё.
– Чем мы можем помочь? Ты не стесняйся, говори. Можем съездить куда надо или договориться с кем. – Юля аккуратно подливает чай по маленьким чайным чашечкам. Накормленные до отвала, мы с небольшим страхом смотрим на шарлотку.
– Юль, всё в порядке. Я сегодня всё заказал у ритуальщиков. Всё будет сделано. От меня нужно только на похороны прийти. И маминым друзьям позвонить, на поминки и погребение пригласить.
– Хорошо, но ты, если, что говори, мы…
– Да понял я, что вы поможете. Юль. Всё норм. Я не ребёнок.
– Я знаю, что ты большой и серьёзный дядька. Но даже таким глыбам, как ты иногда нужна любовь и поддержка, – она с нежностью смотрит на мужа, а затем целует его в щёку. Да. Для Егора Юля самая главная поддержка в нелёгкой борьбе за сына.
За разговорами вечер плавно перетекает в ночь. Мужчины ушли курить на лоджию, а мы постепенно убираем со стола. Юля периодически поглядывает на меня с плохо скрываемым любопытством. В конце концов, она не выдерживает.
– Вы опять вместе? – резко шепчет она. Любопытство в ней побеждает такт. – Только не говори, что вы опять… Того самого.
– Нет. Мы не того и не этого. Просто я была на работе, когда это всё произошло. Ну и он попросил побыть с ним. Всё-таки мы не совсем чужие люди. Я представляю каково ему сейчас. Поэтому не отказала.
– Хорошо. Правильно. Поддержи его. Максим гораздо мягче сем он кажется или хочет казаться. Если ему плохо, то он сам в жизнь об этом не скажет, – она качает головой и убирает выбившуюся прядь за ухо. – Но смотри, границы поддержки видь.
– Юляяя, – тихо возмущаюсь я.
– Что Юля? Я не Света и все вот эти связи «просто так» не одобряю.
– Кто бы говорил? У тебя что ранний склероз? Напомнить, как ты с мужем своим познакомилась?
Еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Юлька мгновенно краснеет, закусывает губу, а потом мы вместе начинаем хихикать.
– Дура, – толкает меня в плечо Юля.
– Сама такая.
– Я серьёзно ведь. Тебе так плохо было. Из-за него. Не хочу, чтобы ты сейчас его до кровати доутешалась, – она возвращается к мытью тарелок и уже более серьёзным тоном продолжает. – Если честно, мне кажется, что Макса задело, что ты с Антоном начала встречаться. Типа, что не его выбрала.
– А чего выбирать-то? Он мне ничего не предлагал, чтобы было из чего выбирать. И плохо мне было не только из-за него. Плохо было от всей ситуации в целом. Когда в Москве была, много думала о себе, о своей жизни. О том, что я виновата во всём, что со мною происходит. Что недоучилась, что личная жизнь не клеится, что жизнь и не так моя плоха, как я загналась. Просто…
– Тебе было одиноко, да?
– Да. Я всегда ждала любви и принятия, но никогда не принимала себя сама. И сейчас не принимаю, но я учусь себя любить. Выбирать себя. Не делать того, что не хочу.
– Ты никогда не говорила, что с родителями у тебя настолько плохие отношения. Я думала, что мама просто сравнивает тебя с младшей дочкой, но не думала, что…
– Я там не нужна? Да, так оно и есть. Мне часто говорили и говорят иногда, что я там не к месту. И по-хорошему, наверное, надо бы всё это отпустить, забыть, прекратить искать маминой любви и одобрения. Но я не могу.
– Может тебе к психологу пойти? Я знаю одного неплохого. Могу дать контакты.
– Спасибо. Я подумаю. А как у вас дела с Марком? Ты говорила, что он по видео связи звонит.
– Да. Звонит. Периодически. Егор звонил пару раз сам, когда у них вечер должен быть, но трубку берёт няня. То Марк на плавание, то на английском, то у друзей, то ещё где-то. Поэтому у них уговор. Марк звонит сам, когда хочет. А Егор несётся к телефону сломя голову. Даже был раз, когда из постели срывался, чтобы ему ответить.
– Оу…
– Ага. Нет, но это ведь хорошо, да? Ну, что он так хочет общаться с сыном? Это же нормально?
– Конечно, хорошо. Когда у вас будет свой ребёнок, ты можешь быть спокойна, что у малыша будет нормальный полноценный папа, а не номинальный.
– Я тоже так думаю. Просто у меня есть мысль, мне кажется, я знаю, как вытребовать Марка сюда на новогодние праздники.
– Серьёзно? Та-а-ак.
– Я хочу поговорить с его бабушкой. Матерью Риты. Думаю, действовать через неё. Но это пока только план.
– Удачи. Ты справишься. Ты же у нас главный стратег.
– Я стратег, Светка наступательные войска, а ты?
– А я, как всегда, в арьергарде, прикрываю ваши тылы и оказываю психолого-медицинскую поддержку.
Мы снова прыскаем от смеха. Вот как бывает, что девушка, случайно спасшая твою собаку, становится тебе ближе родной сестры.
– Чего смеётесь? – Егор возвращается в кухню и подъедает виноград из вазы с фруктами.
– Так, о своём о девичьем, шутит, – парирует на вопрос Юлька. – А вы? Что это так быстро все сплетни обсудили?
– На улице прохладно. Решили выгнать вас в круглосуточный магаз за пивом, а самим передислоцироваться на тёплую кухню, – отшучивается Максим.
– Каким пивом? – встаёт в позу Юля. – Миронов ты забыл, что завтра встреча с юристом? И вы оба забыли, что завтра проводите собеседование? За пивом они собрались нас послать. Чай допиваете и баиньки.
– Ну всё, завелась. Без году неделя жена, а пилит, как опытная, – смеётся Максим.
– Юльк, ты чего? Мы же шутим, – улыбается Егор. – Помним мы про всё. Сейчас Макс Настю домой отвезёт и всё отправимся по своим кроваткам.
Юля сверлит мужа недовольным взглядом и слегка поджимает губы. Про кроватки она сто процентов другое подумала.
Снежинки медленно падают на землю. Выходим из подъезда, я вдыхаю морозный зимний воздух и накидываю капюшон пуховика. Однажды накоплю и куплю себе шубу, как у Юли. Красивую, пушистую и тёплую.
– Чего застыла, забыла, где машину оставили, – усмехается Макс.
– Нет, просто любуюсь моментом. Я могу на такси доехать. Ты же устал за день. Зачем тебе крутиться.
– Да мне несложно, – он замирает в шаге от меня. Хочет положить руку на талию и как раньше провести к машине. Но быстро одёргивает себя, пряча руки в карманы куртки.
Идём к машине молча. Он отрывает передо мной дверь, помогая сесть на переднее сидение. Как-то теперь неловко. Когда ехали к Мироновым, так легко общались. Как будто и не было ничего. А теперь… Теперь между нами висит напряжение. Максим, нервничает. Это заметно. Он стучит пальцами по рулю, постоянно порывается закурить, но потом бросает взгляд на меня и откладывает пачку.
– Да покури уже, – не выдерживаю я, когда он в пятидесятый раз достаёт из кармана несчастную упаковку сигарет.
– Ты не любишь, когда куревом пахнет в машине, – вот это новость. Я только раз обмолвилась об этом, а он запомнил.
– Я перетерплю. Или открой окно, если уж тебя так совесть мучит, – пожимаю я плечами.
– А многое ты со мной терпела? – нервно бросает он, но быстро исправляется. – Прости. Ляпнул… Извини. Выйду, покурю.
Макс останавливает машину, когда до моего дома остаётся буквально минуты три пути. В ярком свете фар вижу лишь его силуэт. Он ходит из стороны в сторону. Как будто борется сам с собой. Выкуривает одну сигарету. Потом вторую. Надо бы ему лекцию о вреде курения прочитать… Да, что, чёрт возьми, происходит? Он, как с балкона вернулся, так сам не свой. О чём они там с Егором говорили?
Максим возвращается в машину, пуская следом за собой поток морозного ночного воздуха.
– Всё, готов продолжать маршрут, – с наигранной улыбкой произносит он. Я лишь киваю в ответ, и мы снова молча едем до дома.
Едем до моего дома дворами, хотя, если выезжать со стороны сквера быстрее получится. Мне кажется, он сейчас остановится и в каких-то гаражах меня прибьёт. Уж слишком он нервный. Отстёгиваю ремень безопасности и краем глаза смотрю, защёлкнут ли замок на двери.
– Ну спасибо, что довёз. Если будет грустно или понадобиться помощь – звони. Я помогу, – берусь за дверную ручку, но не слышу знакомого щелчка разблокировки пассажирских дверей. Точно прибьёт. Вот так на нервной почве маньяками и становятся. – Максим, открой пожалуйста дверь.
– Насть. Прости меня, пожалуйста.
– За что?
– За то, что наговорил тогда. За своё поведение. Я… Разозлился, что ты с этим пацаном встречаться начала и… Приревновал, короче, хотя права такого не имел.
Ни фига себе. Вот оно что. Приревновал. Меня к Антону. Раздаётся щелчок замков, но я так и сижу с приоткрытым ртом и тупо пялюсь на Максима. Надо, что-то сказать.
– Принято. Знаешь, я заслужила некоторые из тех слов. Так что частично сама виновата. Но спасибо, что извинился, – несколько мгновений молчим. Я всё так же ошалело пялюсь на него, а он на ночной двор. – Спокойной ночи, Максим.
Выхожу из авто и быстро иду к подъезду. Хочется обернуться, посмотреть смотрит ли он, не уехал ли уже. Но я и без того знаю, что не уехал, т. к. слышу шум двигателя. И знаю, что даже обернувшись, не узнаю смотрит ли он из-за того, как припаркована машина.
Глава 22
С неба начинают падать пушистые хлопья. Они, не спеша, опускаются на землю, удивительно гармонично смотрясь в тишине кладбища, нарушаемой редким карканьем ворон. Люди постепенно начинают возвращаться в автобусы. На похоронах Елены Юрьевны немного народу. Юля с Егором, школьный друг Макса со своею мамой, несколько бывших коллег и соседок Елены.
Егор хлопает Макса по плечу, и они с Юлей тоже отправляются по узкой, протоптанной сотрудниками кладбища дорожке.
– Максим, – осторожно беру мужчину за руку. – Нам пора. В кафе уже ждут.
Он кивает, но с места не сдвигается. Мнусь, не решаясь позвать его снова. Понимаю, ему тяжело, но все уже скрылись за поворотом. Да и ресторан забронирован.
– Мы завтра придём, – он поворачивает на меня голову и смотрит с неким удивлением. – А потом на девять дней и на сорок. Но сейчас нужно идти. Нас ждут.
– Придём?
– Конечно. Так положено же, – киваю и протягиваю ему руку.
Он неумело крестится и, смутившись, добавляет:
– Она так всегда делала, когда мы к отцу ходили.
– Всё правильно, – и мы уходим.
Автобус уже уехал, как и не видно машины Мироновых. К моему удивлению в кафе мы приезжаем ненамного позже остальных. Всё проходит обычно. Как на всех подобных мероприятиях. Когда уже все расходятся, мама школьного друга Максима подходит к нам.
– Держись, дорогой. Если, что-то нужно, ты нам с Костиком звони или даже просто так заходи.
– Хорошо, тёть Надь. Спасибо, что пришли.
Женщина тепло улыбается сначала ему, а потом и мне. У неё милое старческое лицо и такие добрые глаза, что мне тоже хочется её обнять.
– Красивая у тебя невеста, – улыбаясь, она шепчет Максу. Я тоже слышу её слова, отчего сразу краснею. Но ещё больше меня смущает реакция Максима. Он улыбается, кивает и шёпотом добавляет: «Я знаю».
– Прогуляемся? – Я удивлённо смотрю на Максима. Он останавливает внедорожник у моего подъезда и смотрит на меня в ожидание ответа. – Погода замечательная. Возьмёшь собаку. В сквер сходим. Или, если хочешь, на каток можем съездить.
– Я… Мне завтра на работу. Нужно вещи подготовить, поесть сварить на неделю.
– Понял, принял, – Макс качает головой с наигранным энтузиазмом.
– Если не долго только. В сквер. И если ты со мной зайдешь в продуктовый.
Ему не хочется оставаться одному. Я его понимаю, поэтому переступаю через своё обещание держать с ним дистанцию. Тем более мы просто пройдёмся. Чем это отличается от того, как мы шли по кладбищу, или от того, как ездили к Мироновым в гости? Правильно ничем.
– Подожду у подъезда, пока ты за Бантиком ходишь.
– Не стоит. Я не пойду за ним. Долго одевать, да и он мороз не любит.
Мы выходим из машины и неспешно идём в сторону ТЦ. Разговор как-то не клеится. В голове постоянно верчу, чтобы такое сказать, чтобы поддержать беседу, но всё впустую. Сейчас особенно чувствуется напряжение между нами. Куда делась та лёгкость в общении, которая была раньше? Куда? Так мы, же сами её растоптали своими словами и поступками. А теперь вот идём, как пингвины, осторожно ступая по подмороженной брусчатке.
– Какие планы на Новый год? – наконец-то обрывает наше молчание Макс. Ему удалось придумать тему для беседы, раньше, чем мне.
– Работа. Я дежурю с тридцать первого на первое. Потом день отдыха и день встречи с родителями. Потом работа. Потом… Не знаю, что потом. Вроде хотели со Светой погулять, но она что-то молчит. А у тебя? Чем будешь заниматься?
– Я? Да видимо, как и ты, буду работать. Егор с Юлей дом сняли. Хотят с родителями отпраздновать. Егор, сказал, что возможно Марка получится забрать на новогодние.
– Юля говорила, что у неё была какая-то идея такая.
– Ну по вопросу каникул у папы ещё ничего не решено. Тем не менее Егорка строит наполеоновские планы.
– Представляю, как расстроится, если ничего не выйдет.
– Это да. Уйдёт с головой в работу. Так что смогу немного отдохнуть. Тем более я на новогодних на базе за старшего. Всех предупредил, чтобы его не кантовали. По всем вопросам ко мне. Пусть отдыхает. Вроде у него как семейные праздники, а я свободен.
– Чем будешь заниматься, кроме работы?
– Сериалы… Может, съезжу на сноуборде покататься. Не знаю. Насть! Так у тебя же на Рождество выходной, да?
Я быстро представляю в голове календарь и зачёркиваю в нём даты дежурств.
– Да, верно. Я как-то и не думала об этом.
– Так, может, вместе отпразднуем? Забронируем домик с шестого по восьмое. У нас там гуляния будут. Юлька же какую-то шоу-программу на Новый год и Рождество намутила. Отдохнём. Что дома сидеть поодиночке?
Я в шоке. В полном шоке от такого предложения. Не ожидала такого поворота событий.
– Мне восьмого на работу, – выдаю первое, что приходит в голову.
– Отвезу, – пожимает плечами Макс.
– Из пригорода с одной стороны города, в противоположный конец города? – изгибаю изумлённо бровь. Какие жертвы. С чего бы это?
– Да. А что, я на машине. Встанем пораньше. Доедем. Или ты не хочешь? Если не хочешь, так и скажи. Я просто предложил. Без подтекста.
– Я подумаю, Максим.
– Хорошо. Только думай быстрее. Незабронированных домиков осталось мало.
– Хорошо, – усмехаюсь я, – буду думать быстрее.
– И что тебе думать? – возмущается в видеосообщении Светка. – Мужик огонь, ничего не требует, отдыхать везёт. Конечно, соглашайся. Это гораздо лучший план на праздники, чем шататься со мной по центру среди кучи семейных парочек.
Может, она права. Турбаза шикарная. Есть сибирский чан, будет большое гуляние, можно в снежки поиграть, на лыжах покататься. Ну а с Максом сразу расставить границы. Он же мне сразу сказал, что его интересует, а что нет. Вот и я сразу рамки начерчу.
– Не смей! Настя! Это, конечно, твоё дело. Твоя жизнь. Твой выбор. Но такие отношения не доведут до добра. Это путь в никуда. Секс ради секса.
Прилетает голосовое от Юли, с совершенно противоположным мнением.
– А скажите-ка мне, Юлия Павловна, что плохого в сексе ради секса? Я вот только два минуса вижу: отсутствие оргазма, незапланированная беременность. Но, как я поняла, оба этих пункта Настьку не касаются. Юль, она взрослая девочка. И если хочет любви телесной пусть берёт.
Не успеваю досмотреть видео в кружочке, как прилетает видеосообщение уже от Юли.
– Свет, не всем подходит твой образ жизни. Насте нужны нормальные, здоровые отношения. А не вот это. Тупое использование. Короче, Насть, решай сама. Дело твоё. Но Максим тебе не пара. Это моё мнение.
– А почему это Макс ей не пара? – слышится голос Егора на заднем плане. Видно, как он входит в кухню и изумлённо смотрит на жену.
Запись обрывается, и с минуту в чате нет новых сообщений. Первой не выдерживает Света.
– Требуем независимое мужское мнение в вопросе секса между Настей и Максимом. Юля, отдай мужу телефон, – смеётся на видео наша мисс непосредственность. А мне хочется сквозь землю провалиться. Одно дело обсуждать такое с подружками. С девочками. А тут Егор. Чёрт, неудобно-то как.
Утыкаюсь лицом в подушку и вою на воображаемую луну. Бантик принимает мой стон отчаяния, как призыв к действию, и начинает подвывать мне. Наше стройное пение обрывает уведомление о новом сообщении. Новый кружок. Егор в кадре. Запускаю просмотр.
– Так, Настя (отдай Егор, я не шучу). Я частично знаю вашу с Максом историю. (Отдай, это девчачьи разговоры), – Егор отмахивается и, кажется, встаёт на стул, вытягивая руку вверх. В кадре видно, как миниатюрная Юля вертится рядом, в попытках отобрать свой гаджет. – Из него многого не вытянешь. Но, как я понимаю, он сожалеет о том, как себя повёл с тобой. (Егор, не вмешивайся, ты всего не знаешь). Да что ты говоришь? Одна ты у нас всезнайка?
Юлька взбирается на стол и тянется к телефону, но Егор спрыгивает и быстрым шагом дислоцируется в другую комнату. Запись обрывается. В новом кружочке Егор уже в спальне. Слышно, как Юлька злобно бурчит за дверью.
– Короче, Настя. Макс он с виду такой весельчак и обалдуй. Но на самом деле он всё держит в себе. Он не проявляет чувств. Не жалуется. Не делится переживаниями и своими мыслями. Вот вроде стоит, ржёт с тобой, тащит в бар тёлочек цеплять, а сам думает о том, что его тяжело больна и не узнаёт его. Понимаешь, о чём я? Ему трудно быть открытым на сто процентов даже с близкими людьми. Мы с ним дружим дохулиард лет. А я еле вытянул из него, что у вас там случилось. Ему пиздец, как стыдно за слова, которые он сказал. За свой поступок. И мне кажется, ты ему больше, чем нравишься. Он влюблён. И я не знаю, что должно произойти, чтобы он сам тебе в этом признался. Решай сама. Жизнь твоя.
Ошалеть можно. Я не знаю, как реагировать на услышанное. Что же за день такой сегодня шокирующий. Не может быть Оболенцев влюблён в меня. Ну не может этого быть. Ну он же сам сказал, что любовь – это не про него! Хотя… Эмма Робертовна нагадала вальта и короля. Один играет, другой влюблён… Да и я сама считаю, что я не про любовь. Может быть, вот и сошлись две половинки? Бред. Бред. Бред.
