Текст книги "Два к одной или все прелести одиночества (СИ)"
Автор книги: Алисия Крестовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Глава 29
– Я волновалась. Почему ты не брала трубку? А это кто, Настя? – кивает мама в сторону Макса.
– Что ты здесь делаешь? – я в шоке. Не ожидала её сейчас здесь увидеть.
– Вещи твои привезла, Настенька. Ты убежала босиком на улицу, в мороз. Денег с собой нет. Что я должна была делать, когда не нашла тебя во дворе?
– Не доводить всё до того, что бы она убегала? – Максим стягивает куртку и вешает её на крючок. Он совершенно уверенно проходит мимо матери на кухню и ставит чайник. – Ну это так. Как вариант. В порядке бреда предложил.
– Настя? – шипит мама и зыркает в сторону Максима. – Вам не стоит лезть не в своё дело, молодой человек. Вы вообще кто?
– Я? – максим роется в шкафу в поиске аптечки. – Я Оболенцев МаксимГригорьевич. Настин жених.
– Что? – теперь мама вновь сверлит меня глазами, а я молча киваю. – И когда ты собиралась сказать?
– Мам, мы…
– Что ты мямлишь, Анастасия! Говори внятно!
– Не повышайте, пожалуйста, на мою невесту голос, – Максим приобнимет меня и проводит на кухню.
– Я говорю, что это решение было принято недавно и…
– И мы решили не говорить вам, чтобы не затмевать радости от помолвки вашей младшей дочери. Незачем отнимать внимание на чужом празднике. Настя же не эгоистка.
Максим растворяет в стакане противовирусный порошок и суёт напиток мне.
– Спасибо, что привезла вещи. Я хотела попросить Юлю забрать их, – отхлёбываю напиток, чувствуя как тепло разливается по венам.
– Зачем просить посторонних, если у тебя есть семья, – она сверлит взглядом спокойного как слон Максима и выделяет интонацией последнее словосочетание.
– Хорошая семья, – ухмыляется Макс, вставая у меня за спиной. – Раз от неё босиком по снегу убегают.
– Настя, попроси, пожалуйста, своего жениха выйти. Нам нужно с тобой поговорить, – старается сдерживать гнев маменька.
– У меня нет от Максима секретов, мама, – ну уж фигушки! Терять такую громадную поддержку в лице Максима Оболенцева, нависающего за моей спиной огромной грозовой тучей, я не собираюсь.
– Настя! – давит матушка, но я отрицательно мотаю головой. – Хорошо. Вы в курсе, что это не Настина квартира?
– Я знаю, что она её у вас снимает. У родной – то матери…
– Замечательно. Я дарю свою долю квартиры младшей дочери к свадьбе. Вы готовы жить двумя семьями в одной квартире? Кстати, у Ксюши и её мужа скоро будет ребёнок, – парирует мама.
– Насть ты готова? Я вот готов. Вспомню счастливое детство в коммунальной квартире, – с недельным удовольствием в голосе произносит Макс, открыто издеваясь над собеседницей. – Ну и если надо, то ребёночка и мы заделать можем. Дело не хитрое. Детишкам вдвоём веселее расти будет.
Я поднимаю взгляд на Макса. Он улыбается. Но его взгляд… Буря, ураган, шторм, всё плещется в его серых глазах.
– Вы серьёзно?!
– Да, конечно. А что не так. Если я правильно понимаю, здесь половина квартиры Настина. «Под одной огромной крышей и просторней, и светлей. Ни к чему нам дом отдельный, вместе жить нам веселей», – напевает «мой жених» песню группы Дюна. – А если серьёзно, то есть и другой выход. Да и не один.
– Да, что вы говорите?
– Да. Вы можете подарить вашу долю на свадьбу нам с Настёной. Она как никак ваша старшая дочь. Еще мы можем выкупить вашу долю. Еще мы можем разменять квартиру. Еще мы…
– Что?! Она досталась нам от моей мамы! Квартира должна остаться в семье!
– Ну раз размен не вариант, вы можете выкупить Настину долю.
– Да, кто вы такой, чтобы указывать мне? Анастасия, ты не хочешь вступиться за мать? Посмотри, как твой женишок со мною разговаривает. Так и будешь молчать, пока меня с грязью смешивают?
– Позвольте, я и слова дурного про вас не сказал. Я бы хотел дружить с тёщей, – продолжает издеваться он.
– Максим… – робо подаю голос, но меня уже не слышат.
– Почему она должна за вас заступаться? Вы же за неё не заступались, когда ваш второй муж бил её?
– Да он пальцем её не тронул. Настя, что ты наговорила такое про папу? – переходит мама на возмущенный шёпот. С ней это происходит всегда во время психологического напряжения.
– Мам… – я жмурюсь. Весь сегодняшний день – это какой-то нескончаемый кошмарный сон. – Ты серьёзно? Он при тебе дал мне пощёчину.
– Нет, – она отрицательно качает головой. – Нет. Этого не было.
– Разве? А почему тогда у неё щека была красная, когда она выбежала из подъезда. Почему она вздрагивает от резких движений в её сторону? А! Я понял, вы из тех кто считает, что пощёчина, это не относится к физическому насилию.
Максим закипает. Я сжимаю его ладонь, лежащую на моём плече. Хорошо, что отчима здесь нет. Иначе я боюсь представить, что могло бы быть. Мама первая берёт себя в руки и нарушает тишину.
– Я вижу, здесь все решили сделать меня главным злом. Надумаешь поговорить спокойно, Анастасия, тогда звони. Мама берёт свою сумку и выходит из кухни.
– Мам, – иду я следом. – Мама…
– Что мама? Скажешь, что я тоже тебя била? – она обувает сапоги, не глядя на меня.
– Нет. Просто ты же видела, что он ударил меня. Ты всегда это видела…
– И? Что я должна была делать? Что? Саша взял меня в жёны, зная, что у меня есть ребёнок. Он принял тебя в нашу семью, когда умерла бабушка. В отличие от твоего родного папочки, который сразу заявил, что готов брать тебя только на каникулы. У него семья была видите ли, – мама повязывает платок, всё так же не глядя на меня и поправляет волосы. – Он кормил меня, Ксюшу и тебя. А ты никогда не могла себя вести нормально. Всё тебе не так было. Не эдак. Как-то тебя ещё надо было воспитывать.
– Я себя плохо вела? Я?! Да я же… Я у вас домработницей и нянькой была. У меня детства не было… Я стирала, убирала, водила Ксюшу в сад, потом в школу и кружки. Делала с ней уроки. Да я… Я мечту свою предала, пока он бухал, а кредиторы пытались вытрясти с нас последние копейки. И я неблагодарная?! Я заслужила все пощёчины, подзатыльники, обзывательства и унижения?!
Она молча застёгивает шубу, поправляет прядки волос, выбившие из-под шапки. Делая вид, что меня здесь нет.
– Не молчи, Мам. Прошу скажи, ты тоже считаешь меня своей ошибкой?
Этот вопрос меня мучил всю жизнь. От отчима слышала это я постоянно, а мама не поддерживала и не опровергала его слова. Она их игнорировала, как и меня сейчас. Мама отодвигает ногой в сторону Бантика и берётся за ручку двери.
– Ты не ответила на мой вопрос!
Её спина идеально прямая, как жердь. Плечи напряжены. Тишина стоит такая, что слышно, как обиженно сопит Бант.
– Если бы не твоя бабушка, я бы сделала аборт и не прожила с твоим отцом и года. И все были бы счастливы.
В полной тишине раздается хлопок входной двери. Слышу, как стучат её каблуки по лестнице. Ну вот и всё. Разговор окончен. Я услышала ответ на свой вопрос. Теперь всё проще как-то стало. Всё стало понятнее, несмотря на невыносимую боль.
Глава 30
Разумеется, я заболела. Может, нервы сдали, а может беготня босиком и на распашку дали свои последствия. Но факт один вечером у меня поднялась температура, а утром пропал и голос. Отписалась на работу, что беру отгул по состоянию здоровья. Максим настаивал на враче, но наш участковый по месту жительства… Так себе врач, мягко говоря. А потом ходить в местную поликлинику, сидеть в очереди и не попасть на приём – не самое приятное занятие. Отлежусь денёк. А завтра на смену. Всё будет со мной в порядке. Тем более при такой няне-сиделке, как Максим.
Мужчина напичкал меня жаропонижающими, противовирусными, погулял с Бантиком, приготовил лёгкий бульон, строго настрого запретив мне вылезать из-под одеяла. Ну тут я и не сопротивлялась. Меня так знобило, что я без стеснения использовала Бантика, как живую грелку. А когда Макс, переодевшись в спортивную майку и штаны, которые удачно валялись у него в машине, устроился рядом со мною, моему счастью не было предела. Я прижалась к нему, млея от того, какой он тёплый.
– Ты вся дрожишь, – Макс подхватил, лежащего между нами Бантика, и опустил на кровать за мной. – Давай-ка, дружок, я теперь её погрею.
Я удобно устроилась, прижавшись к мужчине всем телом. Все переживания сегодняшнего дня стали казаться чем-то далёким и не реальным. Как дурной сон.
– Ты правда жил в коммуналке? – начинаю разговор я, желая узнать о Максиме чуть больше.
– Да. С родителями. Лет до семи или восьми. Но я первый класс закончил, когда мы переехали. Знаешь, у меня остались только хорошие воспоминания о том времени.
– Правда?
– Да. В одной из комнат жил мальчишка года на два меня старше… Мы всегда играли вместе. Его мама по очереди с моей забирала нас из школы и кормила обедом. Помню, в комнате ближе к кухне жили муж с женой. Она по вечерам пела, а он на гитаре играл на кухне. Мама уж больно любила их слушать. А мы с другом, пользуясь моментом, тырили печенье из вазочки. А ещё там жил дядька дальнобойщик. Такой огромный, как шкаф. Я его трезвым не помню от слова совсем. Зато он рассказывал нам классные истории из поездок. Врал безбожно, но мы наивные дети верили. Было весело. А потом родители купили квартиру, и мы переехали. А это квартира твоей бабушки?
– Да. Я здесь жила и росла всё детство.
– До семи лет.
– Ага. До самой её смерти. Знаешь, какая она хорошая была? Она перед сном пела мне песни. Наверное, к семи годам я знала все советские романсы. А ещё она пекла очень вкусные пироги. И меня научила.
– Серьёзно? Ты же маленькая была.
– И что? Я запомнила всё. Даже рецепт сохранился. У неё были золотые руки. За всё, что она бралась – всё удавалось. Я сейчас понимаю, как ей было тяжело одной сидеть со мной, работать, создавать уют и поддерживать порядок в доме. Она была для меня главным человеком. Мама с папой приезжали только на праздники. На день рождения там, на Новый год. А она была всегда рядом. Меня, как-то и не смущало, что родители неживут снами. Бабушка мне заменяла всех. Я первый класс заканчивала, когда её не стало. Вернулась из школы, а ей плохо. Сидит, за сердце держится. Пока я бегала на кухню за таблетками, её не стало. Я прихожу, а она не дышит. Знаешь, я так испугалась. Позвонила в скорую и побежала к соседке. В квартиру рядом, где Юля жила. Я не понимала, как будет дальше. Милиционер хотел меня в детскую комнату милиции забрать, до приезда родителей, но соседка настояла, чтобы я ждала маму у неё дома. Я всё только думала, как я без бабушки буду, я же теперь совсем одна. Меня же в детский дом отдадут. А потом приехала мама и дядь Саша. Представляешь, я их испугалась. Дядь Саша был такой строгий, даже мама рядом с ним была более… Собранной какой-то. Я расплакалась и спряталась в кладовке. А потом подумала, знаешь о чём? Я подумала про нашего соседа сверху. Там жил бывший военный, строгих правил мужчина – Аркадий Наумович. Он всегда обращался ко мне по имени-отчеству, Анастасия Юрьевна и никак иначе. Всегда угощал меня ирисками и карамельками. Я вспомнила его слова о том, что люди любят послушных детей. А я была послушной. И поэтому он меня любил. Значит, я стану самой-самой послушной и мама с дядей Сашей тоже меня полюбят. Обязательно полюбят. Логичный план так ведь? Сейчас по прошествии лет, я понимаю, что ему очень нравилась бабушка. Ой, я что-то разболталась. Извини. Ты обрывай меня, если…
– Всё в порядке, Настён. Мне очень нравится тебя слушать. Так, что у него с твоей бабушкой роман-то был?
– Нет, вроде. Но если бы не я, у них могло, что-то получиться. Бабушка очень красивой была. Я как-нибудь покажу тебе её фото.
– Ты врачом захотела стать из-за неё?
– Да. Она была хорошей, если бы терапевт, к которому ходила не приём, вовремя отправил на обследование, то она осталась бы жива. Представляешь, сколько в этом мире хороших бабушек, которым нужна хорошая медицинская помощь? А сколько никому не нужных, одиноких старушек, которым нужно и внимание, и помощь? Я хотела помогать им, как бабушка всегда помогала мне.
Утыкаюсь носом в плечо Макса. От него вкусно пахнет одеколоном и чем-то ещё очень родным. Мне становится жарко. Видимо, температура начинает спадать. Максим целует меня в лоб и озвучивает мою мысль.
Я поднимаю на него взгляд и нежно целую в губы. Он довольно улыбается и отвечает на поцелуй. Мы так и засыпаем в объятиях друг друга. Сквозь сон чувствую, как Бантик топчется по мне, стараясь улечься между нами.
Утром я чувствую себя гораздо лучше. Слабость никуда не делась, но температура уже не такая высокая. Витамины, порошки, таблетки и к вечеру буду на ногах. Я сладко потягиваюсь в кровати, выбираясь из-под навалившегося на меня мужчины.
– Не ёрзай, – бурчит он. – Так ведь хорошо лежали.
– Мне жарко стало.
– То холодно, то жарко. На вас не угодишь, Анастасия Юрьевна, – улыбается Макс и тоже потягивается. – Доброе утро, красавица. Как себя чувствуешь, – спрашивает, трогая мой лоб ладонью.
– Доброе утро, – чмокаю его в щёку. – Гораздо лучше, только есть хочу.
– Это дело поправимое. Сейчас погуляю с Бантом и принесу тебе вкусненького.
– Давай ты погуляешь, а я нам кашу сварю?
– Тоже как вариант. Ты справишься?
– Максим, я не при смерти. Уж с кашей справлюсь.
Выпутываюсь из одеяла и топаю умываться. Сквозь шум воды слышу свист и недовольное «НАСТЯ!!!». Ой ей. Кажется, у меня проблемы.
– Что я натворила? – интересуюсь я, выглядывая из ванной.
– Я так понимаю, ты своей подруге блондинистой не отписалась, что всё хорошо? Да?
Упс! Я поджимаю губы. Забыла. Совсем вылетело из головы отписаться девочкам в чат. Там Света с Юлей уже напридумывали себе, Бог знает что.
– У меня семь пропущенных от Юли. Два звонка от Егора. И ещё одно предостерегающее сообщение от него же, что Юля знает, что мы вместе, и требует позвонить ей и сказать, что с тобой случилось.
– Я забыла… – пищу я, несясь в комнату к мобильному.
– Да, я уже понял, что ты забыла.
Но добежать до телефона мне не судьба. Как только беру в руки смартфон, даже не успеваю его включить, в дверь раздаётся звонок. Такой настойчивый, такой протяжный, что я сразу понимаю, кого принесло ранним утром. Чёрт…
Слышу, как щёлкает дверной замок, как Макс успевает сказать привет, а дальше поток Юлиных переживаний. Она завелась. Её уж не остановить.
– Привет. Где Настя? Что у нее случилось? Почему она не берёт трубку? Почему ты не берёшь трубку? Вдруг мы тебе по работе звонили? Вдруг «Тайга» сгорела от петард, а ты и не в курсе?
– Как я могу взять трубку, если я сгорел вместе с ней? – усмехается Максим, опять беря удар на себя. Второй раз за последние сутки. Мой герой.
– Да плевать мне на вашу турбазу! Макс, что с Настей? Она не отвечает на наши звонки, – о Света вклинивается в Юлин щебет.
– Она спит. У неё вечером поднялась температура, поэтому забыла отписаться, наверное.
– Ваша парочка решила обеих моих подруг в могилу свести, да? С Юлькой не вышло, взялись за Настю? – высказывает недовольство Света. – Что произошло, Максим? По глазам вижу ты в курсе.
Всё, прятаться больше нельзя. Из-за моей дырявой памяти девчонки переполошились и теперь готовятся разделать Макса на тесто для пельменей.
– Привет, – выползаю я из комнаты, убирая волосы в хвост. – А вы чего примчались?
– Настя! – В унисон вскрикивают мои девочки и бросаются ко мне на шею.
– Юля, стой, – отталкиваю я подругу. – Я простывшая, заразная. Держи дистанцию.
– Так тебе Юлю жалко, а меня нет, – смеётся Света, а сама отодвигает подружку в сторону. Беременяшкам лучше не болеть.
– Ну вы девочки тут болтайте. А мы с Егором сводим Бантика на утренний променад, – подаёт голос Макс и мужчины бочком ретируются, оставляя нас одних.
Юля варит кашу и кофе. Светка режет бутерброды. А я, как самый больной в мире человек, сижу на стуле и наблюдаю за девочками и пересказываю им вчерашний день.
– Охренеть, а не жирно ли Ксюшеньке будет за залёт квартиру получить? – возмущается Света.
– Он тебя ударил?! – в шоке выдыхает Юля. – Козёл!
– Твоя мама даже этого не признала? Вот же выдра! Извиняться не буду, не смотри на меня так! – эмоционирует Света.
Девочки слушают по большей части молча, лишь в самые напряжённые моменты вставляют свои комментарии. Когда завтрак готов, а основная информация доведена до подруг, Юля звонит Егору и «разрешает» им вернуться.
Мы вместе завтракаем. Егор и Юля рассказывают, как проходят их выходные. При каждом упоминании бывшей тёщи и бывшего тестя, Егор закатывает глаза или стреляет из пальцев себе в висок. Юля же более сдержана, однако, когда речь заходит о матери Егора, её улыбка становится весьма натянутой. Она постукивает пальчиком по смартфону, намекая нам, что потом в чате всё – всё расскажет. С подробностями.
Светка со своим новым парнем завтра едет на горнолыжную турбазу. Конечно, она кататься не планирует, будет чилить в бане и спа, пока её спутник покоряет снежные просторы. Егор, не прекращая, шутит, что она поддерживает конкурентов, а такая подруга его жене не нужна. На, что Светик равнодушно отвечает, что если у них завалялся третий симпатичный партнёр по бизнесу, то она с удовольствием станет поддерживать их.
– Так, что с квартирой будет? – спрашивает Юля.
– Пусть выкупают Настину долю, а она пока у меня пожить может, – пожимает плечами Света. – Я всё равно дома редко бываю.
– Я не хочу продавать эту квартиру, – ну как им объяснить, что это мой маленький мир, где я была счастлива и любима. Где я сейчас чувствую, себя в безопасности.
– Тогда выкупай долю матери, – вносит предложение Егор.
– Я думаю, что её отчим с мамашей такую цену завернут, что мама не горюй, – высказывается Макс, допивая кофе.
– Тогда нужны деньги. Даже если мы с Юлей одолжим, какую-то сумму, я не думаю, что её хватит. Вы уже смотрели расценки по рынку на недвижку?
– У меня есть знакомый риелтор. Можем к нему обратиться. Но если честно, я не думаю, что выкупить получится. Только если у Насти не припрятан миллион другой в запасе, – парирует Света.
– А давайте, пока нагнетать не будем. Может оно само как всё устроится. Может, мама немного поуспокоится и отстанет, – по взгляду друзей понимаю, что они считают меня умалишённой. Но верить в лучшее то хочется.
– Так нам пора. Видимо, у Насти опять температура поднимается, раз она такое говорит, – встаёт из-за стола Света. Мироновы начинают собираться следом.
В прихожей мы обмениваемся подарками, желаем друг другу удачи в наступившем году, обещаем постоянно быть на связи.
Ребята уходят, и мы с Максом подходим к окну и машем им, глядя, как друзья садятся в машину.
– Видишь, какая у тебя большая и дружная семья? Сколько людей тебя любят? – я поднимаю взгляд на мужчину, а он улыбается и корчит рожу в ответ на кривляние Егора. Взрослые, блин, люди, а всё, как дети. – Ну сама подумай, ты просто не ответила на сообщения, а Юлька взбеленила Егора и Свету, ещё с ночи настаивая ехать к тебе. Светка бросил потенциального состоятельного жениха одного досыпать в кровати и через половину города поехала к тебе, чтобы поддержать и помочь. Разве это не настоящая семья?
– Настоящая, – соглашаюсь я. – Максим?
– Ууу.
– Я ведь не дура. Понимаю, что придётся уступить, продать. Что здесь я не останусь. Просто мне страшно об этом думать. Понимаешь?
– Понимаю.
Глава 31
Весело сбегаю по ступенькам пансионата. Поскальзываюсь и едва не падаю, на выходе из ворот. Так торопилась на встречу к Максиму, что даже пуховик не застегнула. Про шапку и шарф совсем молчу. Они грустно торчат из сумки, на спех туда засунутые под недовольный взгляд Леночки.
Пробегаю пустую парковку и бросаюсь на шею к мужчине. Он курит, стоя у машины. Но при виде меня сразу отбрасывает сигарету.
– Привееет, – радостно верещу я и целую его в щеку.
– Привет, привет. Ты ничего не перепутала, – смотрит на меня сурово, голос серьёзный. Я даже как-то напрягаюсь и испуганно смотрю на любимого. – Настя, ты только поправилась немного и в таком виде на мороз! Охуела совсем?! Живо в машину.
Он ругается, а мне смешно. Смешно и не капли не страшно.
– Слушаюсь, мой командир! – прикладываю руку к голове и марширую к пассажирскому сидению.
– К пустой голове не прикладывают. Поёрничай мне тут ещё! – он садится в машину и продолжает меня вычитывать. – Давно с температурой не лежала? Или пневмонию решила подхватить для разнообразия? Выпороть бы тебя так, чтобы присесть мечтала.
– Я к тебе спешила.
– Да, на пять минут дольше я бы тебя не подождал. Психанул бы и уехал!
– Не злись. Я соскучилась, – вновь тянусь к нему за поцелуем. Макс хмуро смотрит на меня, но вперёд не подаётся. – Может, мне понравилось, как ты за мной ухаживал? Поэтому вот и хочу заболеть.
– Хах… Дурища, ты моя, – он целует меня в лоб и ерошит мои волосы. – В следующий раз заболеешь, я тебе такой стационар устрою, что на жопу сесть не сможешь поняла?
– Оу… Тогда точно шапку надевать не буду.
Максим улыбается, качая головой, и заводит машину. В машине играет непринуждённая музыка, мы весело болтаем и едем в сторону базы отдыха. На целых два дня. Два дня вдвоём без всяких звонков, друзей, работы. Только я и Максим. Можно подумать, что мы и так весь мой мини-больничный провели наедине. Но это совершенно ошибочное мнение.
С утра были гости. Потом Максим решал рабочие вопросы, потом… Потом звонила мама. Она совершенно ледяным тоном спросила, не передумала ли я по поводу квартиры. На мой твёрдый ответ и предложение выкупить у меня долю, – она передала трубку своему мужу. Дядь Саша, не церемонясь, начал давить на меня. Говорить, что мой новый жених на меня дурно влияет, что я под его влиянием забыла о семье, о том, что они для меня сделали. Что было дальше, не знаю. Трубку забрал Макс. Они говорили недолго, за закрытой дверью на кухне. Но мой рыцарь вернулся хмурым и раздражённым. Видимо, от нервов у меня вновь поднялась небольшая температура, и я уснула.
А потом я два дня работала. И Максим работал. Он забирал меня с работы, вёз домой и целомудренно уезжал к себе. А я засыпала с Бантиком под боком, а хотелось бы, чтобы под боком был Макс, а не собака.
– Чего такая довольная?
– Предвкушаю хорошие выходные рядом с тобой и, что отобью себе всю попу на катке, – хихикаю я.
– Так ты любишь кататься или падать?
– Кататься, но чаще падаю, чем еду. Фигуристка из меня так себе.
– Зато фигурка огонь, – лыбится Макс и поворачивает направо. Здесь по прямой ещё минут 5 езды, и мы на месте.
Я видела «Тайгу» осенью. На Юлиной свадьбе. Она мне показалась нереально уютной. А сейчас, в окружении сугробов, сосен, в новогодних гирляндах и украшениях, она кажется просто волшебной. Максим достаёт из багажника сумки, пока я, заворожённая мерцающими огнями, озираюсь по сторонам.
– Шапку надень, Насть, – напоминает он. Я киваю и медленно исполняю его приказ.
– Тут так красиво. Как в сказке.
– Ты ещё наш домик не видела. Потопали.
Максим идёт по прочищенной дорожке вперёд, а я семеню следом, стараясь не забывать смотреть под ноги. Городок из деревянных домиков разного формата начиная от небольших уютных избушек, заканчивая стоящими в стороне деревянными шале, пестрит огнями и алыми новогодними шарами.
Мы сворачиваем чуть левее и выруливаем к трём небольшим треугольным домикам с панорамными окнами, выходящими на лес. У каждого домика слева есть небольшой деревянный забор, украшенный ёлочными гирляндами.
– Тут есть чаны и купели. Так, что, если захочешь погреться в горячей воде под падающим снегом, только намекни.
– Хочу! Очень.
– Сейчас? – смотрит удивлённо на меня Макс и пропускает внутрь домика.
– Ага. Как раз снег пошёл.
Внутри домик небольшой. Гостиная соединена с мини-кухней, состоящей из мини-холодильника, электрочайника, двух соловых тумб, одну из которой занимает вмонтированная раковина. На второй этаж, под самой крышей, ведёт узкая лестница, как я понимаю, там располагается спальня. А под ней небольшая ванная комната. Всё. Экскурсия окончена.
Максим ставит сумки, стягивает куртку и зажигает электричество. Он щёлкает выключателями и оставляет свет только над кухонным островом и лестницей. В домике образуется приятный полумрак.
– Раздевайся, не стесняйся. Домик прогрели перед нашим приездом. Не замёрзнешь. Ты серьёзно сейчас в чан надумала?
– Да, а почему нет? У тебя другие планы были?
– Нет, просто, я думал, ты захочешь прогуляться, осмотреться… Ты меня удивила. Халат в ванной есть. Беги переоденься. Я пока всё закажу.
– Закажешь?
– Ну, да. Просто горячий чан – это хорошо, но еловый и с цитрусами ещё лучше. Давай беги, – он шлёпает меня по попе, и я убегаю в ванную комнату.
С собой я взяла тёмно-зелёный слитный купальник. Не особо модный, но какой – есть. Смываю косметику. Убираю волосы в пучок, натягиваю сверху огромный пушистый халат и выхожу в гостиную. Вижу, что в спальном гнезде под крышей тоже горит свет. Наверное, Макс переодевается. Устраиваюсь в кресле и смотрю, как медленно падают за окном снежинки. Окна домика выходят на лес, а не на основную дорожку, поэтому с улицы в домик света почти не попадает. Всё происходящее за окном кажется чем-то комическим и инопланетным.
Из транса меня выводит поскрипывание лестницы и звук шагов.
– Тут очень очень очень красиво. Просто сказка. Спасибо за то, что привёз меня сюда.
– Я рад, что тебе понравилось увиденное. Мне тоже нравится то, что я вижу. Пошли в чан?
– Уже?
– Да. Нас ждали. Я не говорил, что арендую домик для себя. Сказал, что для друзей. Видимо, персонал решил прогнуться, – он пожимает плечами и ведёт меня на улицу.
Морозный воздух пробирает меня с головы до пят. От небольшого чана, встроенного в настил у домика, исходит пар и приятный запах хвои и цитрусов. В свете подсветки он кажется чем-то волшебным.
– Давай бегом в воду, – подталкивает меня Макс. Я быстро стягиваю с себя халат и наспех кидаю его на шезлонг.
Вода кажется нереально горячей. Но тело быстро расслабляется и привыкает. Контраст холода и тепла. Морозной зимы, заснеженного леса и того, что я в купальнике, а Максим в плавках, просто сидим в воде. Всё это кажется нереальным. Улыбаюсь, как дура. Верчу головой, как сова. Даже слов нет, чтобы передать моё состояние.
– Нравится?
– Угу, – киваю я
– Расслабься, – Макс притягивает меня к себе. – Наслаждайся моментом. Сейчас ещё чай налью.
– Чай?
– Да я заказал облепиховый. Самое то будет.
Нет. Я точно сплю. Запахи, ощущения пространства, вкус чая всё кажется нереальным. Кладу голову на плечо Максиму и стараюсь успокоиться. Меня накрыла такая эйфория от происходящего, что сложно описать.
– Я не верю, что это взаправду, – шепчу я.
– Почему?
– Мне кажется, что я сплю. Слишком сейчас мне хорошо.
– Да? – Макс щиплет меня за руку. – Не проснулась? Могу еще в нескольких местах ущипнуть, – он улыбается и щипает еня за ягодицу.
– Нет, – улыбаюсь я и целую его в щёку.
Чувствую, как его рука движется от моего колена по бедру. Неспешно, нежно, успокаивающе и возбуждающе одновременно. Нужно, наверное, пресечь это посягательство на мою честь, но мне слишком хорошо.
– Максим, не надо.
– Чего «не надо»?
– Того, что ты делаешь, – шепчу я. Протягиваю руку в сторону от чана. Чуть дальше, чем распространяется пар, на мою руку успевают упасть несколько снежинок. Чудо. Снег, мороз, а мне не холодно. Даже жарко.
– А что я делаю? – он целует меня в висок. Оставляет след из поцелуев от виска до губ. – Этого не надо? Или этого? – его рука скользит по моей талии к груди, слегка сжимая её. – А может, этого?
Максим поворачивает моё лицо к себе и накрывает мои губы поцелуем. Правая рука го проскальзывает между мрх бёдер и пальцы требовательно ксаются промежности. Нужно отстраниться. Мы же договваривались пока дрежать дистанцию. Но вместо этого я отвечаю на поцелуй. Ножки послушно разьезжаются в стороны давая простор для настойчивых ласк. Сердце бешенно пбьется в груди.
– Какая же ты сладкая, – на мгновение он отрывается от моих губ, но только для того, чтобы сместиться губами на ключицу. Я пытаюсь взять себя в руки. Отогнать навождение. Смотрю на Максима, а внутри меня разливается мерзкое и скользкое чувство страха.
– Ты чего? – Максим изумлённо смотрит на меня, когда я прошу его остановиться.
– Ты только для этого меня сюда привёз, да? – высказываю я своё предположение.
– Для чего «для этого»? – издевается? Дурака строит?
– Максим, я серьёзно. Ты всю эту красоту устроил, просто что бы мы переспали? Решил, что если я держу дистанцию, то от романтики границу поплывут?
Он закатывает глаза и раздражённо вздыхает.
– Насть, я просто захотел провести время вместе. Наедине. Хотел, чтобы ты отдохнула. А секс… Чем не способ расслабиться? Неужели тебе не хочется…
– Не хочется, – вру я. – Мы же говорили, что…
– Что начинаем с нуля. Про платоническую любовь и монашеский образ жизни речи не шло. Чем тебе не место для первого раза?
Сказка разрушилась. Ничего нового. Всё по-старому. Теперь у нас не «секс без обязательств», а «секс с игрой в любовь». Это я видела, это я знаю, это мне уже показали.
– Настён, тормози. Я по глазам твоим вижу, что уже начала себя накручивать, – Максим кладёт руки мне на плечи и смотрит в глаза. – Я тебя люблю. И это факт. Я тебя хочу. И это тоже факт.
Он притягивает меня в свои объятия, поглаживает по голове, шепчет нежности. Несмотря на всё это, я не могу отделаться от мысли, что это всё вновь игра. Момент безвозвратно упущен. Зимний лес больше не кажется волшебным. Чай остыл. А от запаха хвои и цитруса начала побаливать голова.
– Я хочу в дом, – произношу я и вылезаю из чана.
– Хорошо. Сериал посмотрим? Тут внизу проектор должен быть. Устроимся на диване…
– Давай лучше спать. Я распарилась и поняла, как устала за сегодня. Хорошо?
– Хорошо, – вочит Макс.
Натягиваю халат и семеню в домик. Хочется сразу рухнуть на кровать, но ещё нужно стащить с себя мокрый, противно прилипший купальник. Когда поднимаюсь в спальню, Макс уже лежит ноутбуком в кровати. Устраиваюсь рядом, но не могу улечься.
– Обиделась? Хочешь, уйду вниз на диван, чтобы тебе спокойнее было? Или к себе в кабинет. «Там тоже диван есть», – спрашивает, не отрываясь от экрана.
– Нет. Не хочу, – снова ворочаюсь я. Он отставляет ноут и жестом приглашает меня прижаться к нему. Я смотрю вопросительно. Во мне борются обида, гордость и страх против любви и желания тонуть в его объятиях. Любовь одерживает небольшую победу, в результате которой я устраиваюсь на его плече.
– Я тебя люблю, – шепчу Максиму.
– Я тебя тоже люблю.
– Не врёшь?
– Хах… Честно-честно люблю тебя, моя красавица, – он целует меня в макушку, и я закрываю глаза. Усталость накатывает с новой силой, и я мгновенно засыпаю.
