Текст книги "Момент судьбы"

Автор книги: Алисия Дайтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

18

Признание Роналд а поразило ее. Жаклин уцепилась за ручку двери, чтобы устоять на ногах. Еще несколько минут понадобилось на то, чтобы к ней вернулась способность мыслить. Он лжет, но с какой целью?

– Саймон погиб, потому что врезался в столб, когда пьяный человек перебегал дорогу перед его автомобилем. И я знаю, что это правда. Я точно знаю, что он погиб не из-за тебя.

– В тот вечер не он вел машину. А я. До этого мы были в баре и…

– Но разве не ты сказал, что Саймон был за рулем?

– Черт побери, нет!

– Ты говоришь, что ты вел машину, но почему…

– Так получилось… Была моя очередь… Это моя безответственность погубила Саймона. В происшедшем виноват только я.

– Ничего не понимаю.

Жаклин тряхнула головой, пытаясь привести мысли в порядок, но тщетно. Тогда она шагнула к Роналду, но он отступил от нее.

– Подожди, Рональд. Я ничего не понимаю. То ты говоришь, что должен был вести машину, то говоришь, что был пьян. Но это как-то не вяжется с тем представлением, которое сложилось о тебе. Ты очень серьезный и ответственный человек.

– Жаклин, ты путаешь меня со своим братом.

– Я не могу ни с кем тебя спутать, – вздохнула она. – Ни один другой мужчина не имеет на меня такого влияния… И никогда не будет иметь.

Роналд сдерживал себя, он не мог позволить себе выказать никаких чувств до тех пор, пока не будет уверен, что она поняла то, что он хотел ей сказать.

– Что ты помнишь о Саймоне? – спросил Роналд, садясь в кресло у окна.

Немного подумав, Жаклин тихо опустилась в соседнее кресло.

– Мне трудно вспомнить его, – прошептала она. – Я знаю, что он был таким же симпатичным, как и ты. И вас даже называли близнецами. И еще я знаю, что он нравился многим девчонкам, но был без ума только от Джины. – Она слабо улыбнулась. – Когда Саймон не мог пойти на свидание, потому что должен был сидеть со мной, он говорил, что, когда они с Джиной поженятся и нарожают кучу детей, мне придется сидеть с ними.

– Он обожал тебя, – тихо произнес Роналд.

– Да, знаю. Он был всегда таким добрым, веселым и…

– … Серьезным.

– Да. Вы с Саймоном были очень похожи.

– Нет! Мы не были похожи! А теперь, что ты помнишь обо мне, Жаклин?

Она напряглась.

– Помню, как ты помогал мне делать уроки, как это делал прежде Саймон. Как отвозил меня на тренировки, когда мама и отец были заняты…

– Жаклин, не то.

Она снова задумалась.

– Ну, помню, как ты украшал дом к Рождеству. Хотя нет, не помню, это мне рассказывали. И еще как отец взял меня на футбольный матч, когда играли вы с Саймоном.

– Все ясно, Жаклин. Ты была слишком маленькой, чтобы разобраться в характерах взрослых. Поэтому просто поверь мне: это Саймон был ответственным человеком, а не я. Мы были очень разными. Но он понимал меня лучше, чем кто-либо другой. Именно он убедил моего отца, причем с трудом, послать меня в университет на архитектурный факультет.

– Но отец так гордится тобой. Трудно даже представить, что он не хотел, чтобы ты занимался архитектурой.

– Но это именно так. Прошло много времени с тех пор, когда мы с Саймоном студентами подрабатывали на стройках. Затем, после окончания учебы, мы получили лицензию на право строительства. Позже стало ясно, что мы можем открыть свое дело.

Жаклин знала, что Билл Редферн был хорошим строителем и недолюбливал архитекторов с этими их всяческими выкрутасами, как говаривал он порой.

– У нас были очень натянутые отношения с отцом в то время. Но каким-то образом Саймону удалось убедить отца отправить меня в университет, чтобы иметь в фирме своего архитектора. И отец согласился оплатить мое обучение.

– А что бы ты сделал, если бы он не согласился?

– Ушел бы из дому.

– И что? Учился бы днем и работал по ночам?

– Сомневаюсь, – улыбнулся Роналд. – Мне тогда явно не хватило бы силы отказывать себе во всем. Трудиться в поте лица ради достижения какой-то цели я не был готов. Днем у меня были лекции, а вечером – постоянные вечеринки, девушки… И так продолжалось довольно долго.

– Я не верю тебе, – медленно проговорила Жаклин, но интуитивно почувствовала, что Роналд говорит правду.

Он пожал плечами.

– Твое дело…

– Неужели? А каким же чудом ты из нерадивого студента и любителя ночной жизни превратился в блестящего архитектора и серьезного человека?

– Никакого чуда, – раздраженно ответил он. – Всему виной трагедия. Трагедия, которой могло бы не быть, если бы я не был таким эгоистом и любителем повеселиться…

По давней традиции их семьи встречали Пасху вместе. Родители собирались у кого-нибудь дома, играли в карты или во что-то другое, в то время как Саймон, Роналд и Джина проводили время в молодежных компаниях. Жаклин, в силу ее возраста, естественно, приходилось оставаться с родителями. День гибели Саймона поначалу ничем не отличался от остальных.

– Не знаю, что произошло с Джиной, но в тот день к вечеру она почувствовала себя неважно. И Саймону не удалось уговорить ее отправиться с нами в бар. У нас был уговор: куда бы мы ни ехали втроем, машину вели по очереди. В тот вечер как раз была очередь Джины, но, так как Саймон вел машину накануне, то за руль должен был сесть я.

Я думал, что он начнет сопротивляться и говорить, что, мол, Джина его девушка и все такое прочее. Но он бросил мне ключи и сказал: «Приятель, она же твоя сестра!» В баре я начал обхаживать одну блондинку, но ей почему-то больше приглянулся Саймон. А он, как ты знаешь, с ума сходил по моей сестре. Однако блондинка была не в курсе и просто глаз с него не сводила, не обращая на меня никакого внимания. Мое самолюбие страдало, и я решил, как говорится, утопить горе в вине. Ближе к полуночи Саймон – а он тоже был слегка навеселе – помог мне добраться до машины. И я сел за руль… В тот момент, когда я лихо разворачивался, какой-то завсегдатай бара, стоявший на ногах еще хуже, чем я, неожиданно возник прямо перед машиной. Я резко крутанул руль… Придя в себя, видимо, через несколько мгновений после аварии, я почувствовал запах бензина и увидел огонь.

– О господи.

У Жаклин дрожали руки и ноги. Горло перехватил нервный спазм. Ей сказали, что Роналд вытащил Саймона из горящей машины и брат умер у него на руках. Да, заключительная сцена трагедии соответствовала действительности. Но не ее начало.

Жаклин искоса взглянула на Роналда. Он поднялся и с видом глубоко несчастного человека подошел к окну. Она подумала о том, какой непосильный груз вины нес этот человек все пятнадцать лет. Именно вина заставила его вопреки призванию все свои силы отдавать процветанию их совместной семейной строительной фирмы.

Роналд вздохнул и продолжил свой рассказ, пытаясь наконец-то облегчить душу:

– Автомобиль врезался правым крылом в каменную тумбу на тротуаре. Дверцу покорежило и заклинило. Саймон все время повторял, что машина вот-вот взорвется и мы должны успеть выбраться, прежде чем это случится… Боже, я на всю жизнь запомнил этот запах…

Его лицо сморщилось, как от боли, и Жаклин еле удержалась, чтобы не кинуться к нему и не обнять.

– Мне удалось вытащить Саймона через дверцу со стороны водителя, когда уже подбежали люди и раздался вой сирен. Я говорил Саймону, чтобы он держался, что «скорая» уже едет. Я не понимал тогда, что с ним что-то серьезное. И когда он попросил передать Джине, что сожалеет о случившемся и любит ее, я сказал, что он сделает это сам. А потом он заговорил о тебе…

– Обо мне?

– Да. Он попросил меня присматривать за тобой, пока ты не подрастешь. И еще он сказал: «Рон, старина, да перестань ты волочиться за этими блондинками». Раз он шутит, обрадовался я, значит, с ним все в порядке. Но Саймон умер до приезда «скорой».

– О, Роналд…

Она безудержно и горько заплакала. Слезы Жаклин только усилили его душевную боль. Он давно так не страдал. Ему хотелось подойти к ней, успокоить ее. Но он понимал, что сейчас этого лучше не делать. Может быть, уже само его присутствие усугубляет ее переживания.

Прошло время, прежде чем она подняла голову и посмотрела на него.

– Так, значит, это держали от меня в тайне столько лет. – Ее спокойный голос испугал и одновременно удивил его. Он ожидал от нее вспышки гнева, слов осуждения. – А Джина знает? – спросила она, не отводя от него глаз.

– Да.

– И тоже до сих пор винит себя в случившемся?

– Это не ее вина, Жаклин…

– Да, не ее, – убежденно произнесла она. – Но и не твоя, Роналд.

– Но я не должен был вести…

– Прекрати! Джина считает, что, если бы за рулем была она, то ничего бы не случилось. Ты уверен, что, если бы меньше выпил, то справился бы с управлением, когда под колеса чуть не угодил пьяный. Пойми, никому не дано уже узнать, что было бы, если бы за рулем был кто-то другой, а не ты. Ведь и Саймон тоже времени даром в баре не терял. То, что случилось, – случилось. И с этим надо мириться. А не вычеркивать из жизни пятнадцать лет, как поступили вы с Джиной. Тем более Саймона все равно не вернуть.

– Что за чушь ты несешь?

– Совсем не чушь. Она потеряла ребенка, живет в одиночестве. Ну а ты, ты, Роналд, пытаешься прожить его жизнь.

– Ты говоришь ерунду!

– Тогда почему ты не принял предложение о партнерстве в одной из процветающих архитектурных фирм? Потому, что считал своим долгом сохранить компанию, когда твой отец ушел на пенсию?

– Всегда считалось, что после его ухода я займу это место!

– Нет. Предполагалось, что это сделает Саймон. И Саймон должен был стать мужем Джины. Никто больше твоих родителей не был удивлен, когда ты объявил, что собираешься возглавить фирму. Я помню, как они умоляли тебя подумать и вернуться к архитектурному проектированию.

– Тогда они были не правы!

– Нет, черт возьми, они были правы! Ты ненавидишь то, чем вынужден заниматься. И не отрицай этого! – взорвалась она, поняв, что Роналд собирается возразить ей. – Я видела твои проекты. Я потратила неделю, рассматривая их. И…

– Что?

– Они просто замечательные.

– Ты актриса, Жаклин. И недостаточно разбираешься в архитектуре, чтобы делать подобные выводы.

– Может быть. Но я знаю тебя. И они многое рассказали мне о тебе самом, Роналд.

– Не делай из мухи слона, Жаклин. Это лишь наброски, и не более.

Она покачала головой.

– Это твои мечты.

Роналд рассмеялся:

– Или замки из песка.

– Ты не должен всю жизнь заниматься бизнесом. Ты прекрасный архитектор. Ты мог бы завтра продать свои проекты. Но не станешь этого делать, – сказала она без тени сомнения. – На самом деле ты хочешь сам воплотить их в жизнь.

– Да, я с тобой согласен. Я никогда не сделаю этого, потому что не хочу, чтобы проекты попали к тем, кто равнодушен к ним, кому интересна лишь коммерческая сторона дела. Архитектор не тот, кто довольствуется карандашом и бумагой. Это тот, кто не боится пыли и грязи на своих руках.

– Когда ты решил построить дом в Парамосе, – сказала Жаклин, – ты недаром сделал все сам – от первого эскиза до последнего гвоздя. Ты вложил в него все, что знаешь и умеешь. Архитектура – твое призвание. Подумай о своем будущем.

– У меня даже нет времени закончить этот дом, – с сожалением сказал он. – Практически то, о чем ты говоришь, невыполнимо. Конечно, я все сделал в Парамосе своими руками, но только потому, что строил дом для себя. Жаклин, мне тяжело жить с болью, не проходящей с годами. Но я несу ответственность за то, что случилось, перед твоими родителями, перед Джиной, перед…

– Замолчи! Мне надоело слушать об ответственности перед кем-то! – Жаклин перешла на крик. – А как же твоя жизнь, твое счастье? Ты говоришь, что боль не проходит. А что ты сделал для того, чтобы она прошла? Ты пытался хоть что-нибудь изменить в своей жизни? Да, это сложно. Но ты не Бог. Никому не дано предугадать, что может произойти, а что нет. Я не права?

– Нет. И ты знаешь, что смерть Саймона всегда будет стоять между нами. Рано или поздно ты возненавидишь меня. Оставь меня, Жаклин. Твое прощение лишь усилит мою вину.

– С моей ненавистью тебе было бы легче жить, не так ли? – Жаклин задала вопрос и тут лее ответила на него сама: – Да, тебе хочется наказывать и наказывать себя.

Жаклин чувствовала, что все ее попытки убедить Роналда признать ее правоту терпят полнейший крах, но решила не сдаваться.

– Все эти годы ты исполнял роль покровителя и защитника и забывал о своих мечтах и желаниях. И ты дошел до того, что отрицаешь свою любовь. Мою же даже не принимаешь в расчет.

Роналд молчал.

– Роналд! Скажи же хоть что-нибудь, – умоляла она.

Но он по-прежнему молчал.

Жаклин поняла, что ничто не заставит его говорить. Она в отчаянии заплакала и кинулась к двери. Но что-то ее остановило – она обернулась и сквозь слезы проговорила:

– Я много наделала в жизни глупостей. Но, влюбившись в тебя, совершила самую большую из них. Ты дал мне возможность одуматься. Впредь я буду умнее. Но я не доставлю тебе удовольствия и не стану ненавидеть тебя. Оставайся один со своей ответственностью, со своим долгом. Я ухожу!

За ней захлопнулась дверь.

19

Роналда охватило отчаяние при мысли, что Жаклин может уйти из его жизни навсегда.

Он скрывал от нее правду ради Саймона, который хотел, чтобы он позаботился о ней. Роналд опасался, что Жаклин, узнав все, возненавидит его и у него не будет возможности выполнить просьбу друга. Позже он убеждал себя, что ждет подходящего момента, и находил тысячу причин, чтобы оправдать свое молчание. Он боялся, что Жаклин не выдержит потрясения и, как Джина, устранится от жизни с ее печалями и радостями, взлетами и падениями.

Оказалось, что и спустя пятнадцать лет он оставался все тем же двадцатилетним наивным парнем, эгоистичным идиотом, считающим, что ложь может быть во спасение. В то время как Жаклин превратилась из наивной ранимой девочки в красивую, умную, тонко чувствующую женщину.

В итоге он должен был признать, что смерть разлучила его с любовью. Смерть пятнадцатилетней давности.

Когда-то давно он поклялся себе, что, если встретит женщину, которую полюбит по-настоящему, то расскажет ей всю правду о том, что случилось некогда в его юности. Ведь когда человек действительно любит, он всегда поймет и простит.

Жаклин поняла. Поняла лучше, чем кто-либо другой, чем он сам.

Уставившись на захлопнувшуюся за Жаклин дверь, он вспоминал то, что она ему говорила. Все до последнего слова. Она сказала, что нечего прощать. Сказала, что не испытывает к нему ненависти. И что, влюбившись в него, совершила самую большую ошибку в своей жизни.

Черт, может быть, это и так! Но ошибку совершил и он сам, отпустив Жаклин, дав ей возможность уйти.

Где ключи от машины? Он привычным жестом опустил руку в карман и тут же вспомнил, что они, очевидно, остались у Жаклин. Нет проблем, он возьмет машину фирмы…

Выбегая из кабинета, он столкнулся в дверях с высоким мужчиной атлетического сложения.

– А, Винс! Что тебе надо?

– Привет, Роналд. Я пришел обсудить кое-какие проблемы. Но я только что видел, как знакомая нам обоим леди пулей вылетела из твоего кабинета. Думаю, что я не вовремя.

– Ты прав, – ответил Роналд, взглядом ища секретаршу. – Джуди! – обратился он к ней, не обращая внимания на Винса. – Где ключи от представительского лимузина?

– У механика. Он меняет стартер. Вы разве забыли? – ответила секретарша.

Роналд готов был сокрушить все, что ему попалось бы под руки.

– Возьми мою машину. Красный «шевроле» в подземном гараже. Я доберусь на такси. – Винс протянул ему ключи.

Роналд, схватив их, чуть ли не бегом направился к двери.

– Спасибо, друг! – бросил он на ходу. – Я твой должник.

– Обязательно пригласи на свадьбу – я хоть там смогу поцеловать Жаклин!

Роналд слишком торопился, чтобы ответить.

Подъезжая к дому родителей Жаклин, он очень волновался. Она должна быть здесь! Должна быть! Прошло уже несколько часов с того момента, как Жаклин хлопнула дверью его кабинета. И он уже объехал все места, где бы она могла находиться.

Выехав из офиса, Роналд сначала направился к себе домой, ожидая, что найдет ее там, собирающей вещи. Но или они разминулись, или она уложила вещи до того, как поехала к нему в офис. Скорее всего последнее, потому что ему не удалось обнаружить следов ее пребывания в доме. Испугавшись, что она может улететь в Лос-Анджелес, Роналд помчался в аэропорт. И успокоился, только когда увидел, что машины нет на стоянке.

Затем на немыслимой скорости, рискуя лишиться прав, он поехал в Парамос. Добравшись наконец до дома, в котором еще неделю назад он чувствовал себя самым счастливым человеком в мире, Роналд понял, что ее здесь не было. Большой дом казался мертвым без Жаклин.

Роналд подумал, что глупо ее искать там, где он живет. Жаклин наверняка у своих родителей. Да, он явно плохо соображал сегодня.

Сегодня? Если бы только сегодня. Похоже, он престал соображать, как только увидел ее в нью-йоркском аэропорту.

Звук подъезжающей машины заставил Жаклин выглянуть в окно.

– О нет! – закричала она, увидев, как знакомый красный «шевроле» на полной скорости врезается в «кадиллак» Роналда.

Она выскочила из дома.

– Господи, сделай так, чтобы это лишь померещилось мне, – молилась она.

Бог не помог.

– Винс, ты идиот! Что ты наделал!

– Это не Винс идиот. А я.

Испуг, негодование, облегчение – она пережила их в одно мгновение. Главное – облегчение. Он не пострадал! И даже, кажется, нисколько не огорчен тем, что разбил сразу две машины: новый «шевроле» Винсента Николса и свой роскошный, дорогой «кадиллак».

– Видимо, я не привык к этой машине, – пояснил он, пожимая плечами.

– Что?.. – Жаклин тряхнула головой, волосы ее растрепались. – Что ты наделал?

– Ты имеешь в виду помятый кустарник?

– Роналд! Как ты можешь шутить после того, как разбил…

Она замолчала, потому что он прикоснулся ладонью к ее лицу. И очень тихо произнес:

– Жаклин, милая, о какой машине может идти речь, когда я чуть было не потерял тебя? Неужели ты и вправду считаешь, что у нас нет будущего? Я люблю тебя, Жаклин. Я люблю тебя больше… Нет, мне не хватает слов… Твоя жизнь для меня дороже, чем моя собственная. Я очень сожалею, что заставил тебя страдать. Я дурак.

– Нет. – Жаклин коснулась пальцами его губ. – Ты не дурак, Роналд. – Она улыбнулась. – Я не настолько глупа, чтобы влюбиться в дурака. А я точно без ума от тебя.

– Но всего несколько часов назад ты сказала, что, влюбившись в меня, совершила самую большую глупость в своей жизни.

– Я сказала много того, чего не имела права говорить.

– Но все твои слова – правда. Я слишком долго жил с чувством вины. Я понимал, что несчастный случай есть несчастный случай, но…

Он спрятал лицо в ее волосах. Жаклин плотнее прижалась к нему. Она безгранично любила его и понимала, что Роналду через многое придется пройти, прежде чем он навсегда расстанется с прошлым, но начало этому положено.

Отстранившись от нее, он долго смотрел в любимые глаза. Казалось, Роналд читает ее мысли.

– Я не просто люблю тебя, Жаклин. – Его голос дрогнул от избытка чувств. – Я просто не могу без тебя. Ты нужна мне, чтобы вернуться к жизни.

Любовь, звучавшая в каждом его слове, наполняла счастьем. Неужели она стала причиной того, что с ним происходит? Но даже в такой торжественный момент природа взяла свое – Жаклин не удержалась и кокетливо спросила:

– Значит ли это, что я могу рассчитывать на место в твоей новой компании?

– Что? – опешил он.

– Да, – продолжала Жаклин. – Я могу использовать работу…

– Черт возьми, Жаклин! Я имел в виду не работу. И ты знаешь это. Я делаю тебе предложение!

Жаклин возликовала в душе. Неужели самые безумные фантазии могут стать в этом мире реальностью?

– Я всегда представляла, что мужчина, когда будет делать мне предложение, по крайней мере, улыбнется. – Она нетерпеливо обвила его шею руками. – Но только одной улыбки недостаточно.

– Так «да»? – Роналд был слишком взволнован, чтобы поддержать шутливый тон разговор. – Значит ли это «да»?

– Могу я поставить условия, прежде чем отвечу на твое предложение? – спросила она, лукаво улыбаясь.

Роналд вздохнул и прижал ее к себе. Жаклин – это Жаклин. Она не может без игры.

– Это зависит, – в тон ей ответил он, – кто, сколько и какие условия ставит.

– Только одно, – прошептала она, вставая на носки, чтобы быть ближе к его лицу.

– И какое же?

Их глаза встретились.

– Ты будешь любить меня всегда!

– Уже люблю! – прошептал он.

Эмоции, которые вызывал в Жаклин Роналд, были не сравнимы ни с чем ранее ей испытанным. Сейчас она чувствовала тепло, дружеское участие, нетерпение, удивление, восхищение, страстное желание. Достаточно, чтобы понять, что к ней пришла любовь. Любовь такая мощная, что затмила собой всю ее прежнюю жизнь.

Он подхватил ее на руки и понес в дом. Но тут Жаклин поцеловала его в шею, и Роналд понял, что ему не суждено добраться сегодня до спальни своей возлюбленной. В порыве страстного желания, охватившего его, он способен был лишь захлопнуть входную дверь и опуститься вместе со своей драгоценной ношей прямо на ковер в прихожей.

Ощущение тепла ее тела волновало его. Он крепче прижался к ней бедрами и коснулся губами ее полуоткрытых влажных губ. Ее ответ был молниеносным и горячим.

Ласки Роналда вызывали у Жаклин бешеное сердцебиение и не давали возможности сосредоточиться ни на чем, кроме его губ. А она так хотела сказать ему, что чувствует, но ей не хватало слов. Она нежилась в объятиях любимого.

Когда ее возбуждение было готово достигнуть предела, она сама стянула с себя джемпер и отшвырнула его в сторону.

– Ты так красива. Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал в своей жизни. – Глаза Роналда горели от восхищения. – Потрясающе красивая. – И он склонил голову ей на грудь.

Тело ее напряглось, а дыхание перехватило, когда его губы коснулись ее сосков, сначала одного, затем другого. Они любили друг друга, и их любовь росла с каждой секундой.

Жаклин уже начала терять терпение, сгорая в огне страсти. А он медленно, шаг за шагом, подводил ее к вершине блаженства.

– Ты нужен мне, Роналд, – шептала она, вцепившись пальцами ему в волосы. – Ты нужен мне. – Слова, слетавшие с ее уст вперемежку с судорожными вздохами, походили на заклинания. – Да-да, – продолжала она. – Я хочу тебя, Роналд. Нет прошлого, есть только ты, я и будущее.

Со стоном она приняла его. И ощутила, как не только их тела, но и души сливаются в чувственном порыве.

А Роналд уяснил в этот миг одну-единственную, но столь важную для него истину: любовь этой непостижимой женщины принадлежит лишь ему.

* * *

– Твоя сестра уже здесь! – крикнула Жаклин, выглядывая из двери кухни.

В гостиной ее родители и родители Роналда радостно приветствовали Джину. Роналд тоже подошел к двери и недовольно проворчал:

– Только этого не хватало. Рождество как-никак семейный праздник. А она приехала вместе с Винсом. Он что, решил всерьез за ней приударить?

Жаклин удивленно посмотрела на мужа.

– Я думала, тебе нравится Николс.

– Да, он сам мне нравится. Но мне не нравится, что он увивается за моей сестрой. Ведь он женат и у него четверо детей.

– Разведен, – поправила Роналда Джина, подходя к ним. Видимо, она услышала, о чем они спорили. – И всего только трое детей, – добавила она. – Почему тебя так волнует то, что Винс ухаживает за мной, братец? – Она встала на цыпочки, чтобы поцеловать Роналда.

Жаклин рассмеялась и вслед за мужем обняла свою золовку.

– Не обращай на него внимания и встречайся с тем, с кем чувствуешь себя счастливой, – посоветовала она.

– А ты счастлива с ним, сестра? – спросил Роналд.

– Да. – Легкий румянец окрасил бледные щеки Джины. – Очень!

Улыбнувшись, Роналд шутливым жестом поднял руки.

– В таком случае сдаюсь. Думаю, мне следует угостить Винса пивом.

Обняв сестру за плечи, он направился с ней в гостиную. В полуоткрытую дверь Жаклин наблюдала за мужем и его приятелем. Винсент Николс был первым мужчиной, к которому Джина проявила интерес с тех пор, как погиб Саймон. Хотелось думать, что их отношения окажутся прочными. Жаклин от всего сердца желала Джине быть такой же счастливой, как она сама.

За последние полгода жизнь ее изменилась настолько, что прежде она это не могла бы и представить…

После возвращения их родителей из Европы они поженились и стали жить в доме Роналда в Парамосе. Муж ограничил свою работу в фирме несколькими консультациями в неделю и передал руководство всеми делами Роджеру Хэмелу. Сам же все свободное время стал посвящать архитектуре. Он уже спроектировал дом для одного известного музыканта и сейчас наблюдал за его строительством. У него появились и другие предложения.

Одновременно он много времени тратил на обустройство собственного жилища. Помимо этого он решил построить офис рядом с домом, чтобы поставить дело на более профессиональную основу.

Тем более что работать дома Роналду было крайне сложно: они с Жаклин часто путали кабинет со спальней.

Жаклин снималась в телевизионных рекламных роликах. К тому же Роналд убедил ее начать собственный бизнес.

Для друзей своих родителей она разработала проект оформления интерьеров небольшого загородного дома. Получилось настолько неплохо, что заказы посыпались как из рога изобилия. Новая работа приносила ей удовлетворение…

– Эй, почему ты такая серьезная? – спросил Роналд, тихо подойдя к ней сзади и обнимая за талию. – Боишься, что мама обнаружит твой сюрприз?

– Тише. Она может услышать, и тогда пропадет весь эффект неожиданности. А мне так хочется, чтобы она оценила мои способности дизайнера, – прошептала Жаклин.

– Не волнуйся, – произнес муж, целуя ее. – Твой талант поразил даже меня. А что с ней будет, когда я расскажу, что ты собираешься сделать в холле…

Оба рассмеялись.

– Да, я чувствую себя отчаянно смелой, – заметила она.

– Еще бы, иначе ты не рискнула бы рассмотреть очередное предложение рекламировать презервативы по телевизору, зная, как я к этому отношусь.

– Послушай… – начала Жаклин.

– Нет, лучше послушай ты меня, – перебил он ее. – Если ты действительно хочешь делать это… то делай.

– И ты не будешь против?

– Черт! Конечно, буду! Но я не считаю себя вправе запрещать тебе делать то, что ты считаешь нужным. – Он вздохнул. – Решай сама, какие предложения принимать.

– Ты выглядишь таким милым, очаровательным, когда говоришь подобные вещи, – она кокетливо провела пальцем по его губам, – что сразу же хочется пойти у тебя на поводу. К тому же существует одно важное обстоятельство – и ты частично виновен в этом, – которое делает невозможным мое участие в съемках.

Его лицо приняло виноватое выражение.

– Извини, дорогая. Неужели продюсер услышал мои высказывания по поводу этой рекламы, когда я встречал тебя в вестибюле телестудии?

– О! Это совсем не волнует его. Он привык и не к таким отзывам обывателей о своей продукции. Что его действительно расстроило, так это известие о беременности одной из своих звезд секс-бизнеса…

Жаклин замолчала, ожидая реакции мужа.

– Кто беременна? Ты? У тебя будет ребенок?

– Ну раз я беременна, значит, и ребенок будет у меня.

В глазах Роналда засветилась радость. Он отличался от тех мужчин, которые, узнав о прибавлении в семействе, впадают в растерянность.

– Когда? – спросил он.

– В середине июля. Я… я узнала вчера, но хотела, чтобы эта новость стала для тебя рождественским подарком. И, судя по всему, не прогадала.

– Мне кажется, что человек не может любить другого сильнее, чем я люблю тебя.

– Мм… я тоже, – прошептала она, не в силах сдержать слезы радости. Роналд был всем для нее в этой жизни.

– Я так люблю тебя, Жаклин, – повторил он.

Улыбнувшись, она сказала:

– Жаль, что у нас полный дом гостей, а то бы ты показал мне, как любишь меня.

– У нас еще будет время. – Он обнял ее за талию, увлекая за собой. – А теперь пошли. Надо сказать об этом родственникам.

– Я хочу, чтобы у нас был мальчик. И пусть он будет похож на тебя.

– А я хочу девочку, такую же красивую и… – Роналд неожиданно замолчал и покачал головой. – Нет, пожалуй, мальчик, похожий на меня, все-таки лучше. Одной женщины, как ты, мне вполне достаточно.

– Ах так! – воскликнула Жаклин, и глаза ее озорно сверкнули. – В таком случае, я специально рожу девочку, чтобы досадить тебе!

И через семь месяцев она так и сделала.

КОНЕЦ

Внимание!

Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий. Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам