Текст книги "Игра в ошибки"

Автор книги: Алиса Поникаровская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Глава 19

– Ты забыла свой зонтик, – повторила Ампира, быстрым взглядом окинув растрепанную рыжую фигурку в короткой, выцветшей, черной футболке. – Мы так и будем стоять на пороге?

Внутри Лианы, раздирая друг друга, боролись два чувства. Инстинкт самосохранения и все, связанное с ним, говорил ей, что нужно немедленно, сию же секунду, закрыть дверь прямо перед носом у этой нахалки, и ни на какие провокации с ее стороны никогда не реагировать. Но какое-то другое чувство, то ли извечное женское любопытство, то ли что-то гораздо сильнее, какое-то мощное энергетическое притяжение, звенящим шепотом буравило мозг: «Если ты сейчас ее выгонишь, ты никогда не узнаешь, каким образом ей удается писать такие замечательные песни, ты никогда не поймешь чего-то очень важного для себя, ты сейчас даже смутно не представляешь чего, но потом будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь…»

– Проходи, – сказала Лиана и шагнула в сторону, запуская Ампиру в свой дом и свою жизнь.

«Пусть я потом буду жалеть о том, что сделала это, – шепнула она зашедшемуся в истерике инстинкту самосохранения. – Но лучше один раз пожалеть о том, что сделано, чем потом всю жизнь корить себя за то, что не сделано и чего уже никогда не вернешь…»

Затянутая в черную кожу длинного плаща, Ампира переступила порог дома и с резким хлопком закрыла зонтик.

– Я не ждала гостей, – сказала Лиана. – Раздевайся, я пока переоденусь.

Она взлетела по лестнице вверх, в свою комнату с балконом, натянула любимые синие джинсы и голубую джинсовую рубаху и так же моментально скатилась вниз.

Ампира, так и не сняв кожаного плаща, стояла у бильярдного стола и пристально смотрела на нарисованный мелом крест. За ней, по только что вымытому Лианой паркету, от порога в комнату тянулась черная цепочка рифленых следов.

– Ты играешь в бильярд? – Ампира так резко повернулась к Лиане, что полы ее плаща взлетели, как крылья. – Что означает этот крест?

– Не имею ни малейшего представления, – Лиана решила придерживаться предложенных правил игры. – Он достался мне в наследство от квартирной хозяйки.

– Странный дом… У меня почему-то какое-то смутное ощущение, что все это я уже когда-то видела, – Ампира тронула рукой карточный столик, коснулась корешков книг, опустила и подняла балдахин над кроватью, задумчиво повторила. – Странное ощущение… – и тут же впилась глазами в лицо Лианы. – Я не люблю странных ощущений! Я поняла это вчера, когда увидела тебя. И теперь понимаю снова.

– Во мне есть что-то странное? – удивилась Лиана.

– Ты и твой дом вызываете во мне какие-то непонятные эмоции. То, что я сама себе объяснить не могу. Я шла сюда, надеясь на то, что вчера ошиблась: концерт, эмоциональная встряска, рокеры эти рыдающие, мало ли что… Но я оказалась права.

– В чем?

– Все люди делятся на несколько категорий, я не буду перечислять тебе мою классификацию, но смею тебя уверить, что до вчерашнего дня не было ни одного человека, который бы не укладывался в определенный разряд. Ты оказалась первой. Но исключений из правил в такой игре, как жизнь не существует. Либо ты очень хорошо маскируешь свою принадлежность к определенной категории, либо…

– Либо что?

– Либо тебя просто нет. Именно это я и пришла выяснить.

– Здорово, – сказала Лиана. – Но, по-моему, несколько безапелляционно. По крайней мере, теперь ты убедилась, что я есть?

– Не до конца, – Ампира уселась в кресло, забросила ноги на карточный столик, засунула коричневую сигарету в мундштук и закурила.

Лиана продолжала стоять под ее пристальным взглядом.

– По-моему, ты слегка перегибаешь палку. Мир не состоит только из черного и белого. В нем масса различных оттенков и нюансов, впрочем, так же как и в людях. Нет откровенных негодяев и откровенных ангелов, в каждом из нас такое море всего, что подчас даже сам человек не может в этом разобраться, а уж говорить о чужом взгляде со стороны, причем достаточно коротком, вообще не приходится.

– Ты ошибаешься. Доминирующая личность есть в каждом. Есть эгоисты и карьеристы, есть счастливые мамаши, довольно утирающие нос своим сопливым отпрыскам, есть проститутки, торгующие своим телом, какими бы красивыми словами они не прикрывались, есть люди, берущие жизнь своими руками и люди, которых жизнь сама держит за глотку. И как бы ты ни маскировался, стараясь завалить свою доминирующую личность каким-нибудь дерьмом вроде красивых слов и благородных поступков, она все равно рано или поздно вылезет из тебя. Так со змеи слезает старая кожа и под ней оказывается новая, но от этого она змеей быть не перестает.

– Веселенькие у тебя понятия о жизни… – Лиана вынула тряпку из до сих пор не убранного ведра и демонстративно бросила ее на следы, оставленные Ампирой. – Ты не могла бы снять ноги со стола? Совсем не обязательно оставлять свою грязь на его поверхности.

– Какие пустяки, – дернула плечом Ампира, но ноги со стола все же сняла.

– Пускаться в философские беседы о природе людей – бессмысленно. Все равно каждый останется при своем.

– Да нет никакой философии, – поморщилась Ампира. – Есть непреложная истина.

– Твоя. Но это вовсе не значит, что для кого-то она тоже будет непреложной истиной, – возразила Лиана, вытирая пол.

– Чистота – залог здоровья? – усмехнулась Ампира.

– А почему бы и нет? Не поступай с другими так, как не хочешь, чтобы поступали с тобой. Зло всегда возвращается.

– А за добро воздается сторицей? Чушь это все собачья! Бред кастрированного монаха, которому больше ничего не остается, как тешить себя и весь мир иллюзией о том, как замечательно делать добро. А знаешь, какие сны снятся этому монаху, когда он остается один? Какие демоны искушают его по ночам, какие мысли посещают его святую голову? – Ампира с силой потушила сигарету в пепельнице, тут же измазав рукав плаща в грязной луже на столешнице. – Черт!

– Вот ты и вляпалась, – улыбнулась Лиана. – В собственное, как ты выражаешься, дерьмо.

Лицо Ампиры исказила гневная гримаса, но через пару мгновений в ее глазах, только что готовых к метанию молний, заплескались веселые зайчики, и Ампира весело рассмеялась.

– Ты мне нравишься все больше и больше.

«А ты вызываешь у меня странное ощущение…» – подумала Лиана и осеклась: те ми же словами сказала о ней Ампира.

– Что ты делаешь сегодня вечером? – Ампира поднялась с кресла, вытерла чистой тряпкой рукав плаща, подумала и протерла ею же стол.

– Я занята. А что?

– Тогда мое предложение откладывается до завтра, – проигнорировала ее вопрос Ампира. – Я тебе позвоню.

У дверей Ампира резко повернулась к идущей за ней следом Лиане, полы ее плаща снова взметнулись, обдав Лиану пряным воздушным потоком.

– А зонтик этот – не твой, – сказала Ампира. – До завтра.

«Этот поединок я не проиграла, – подумала Лиана, закрывая дверь. – Хотя, разве мы сражались?.. Скорее это было похоже на прощупывание друг друга… Этакая проверка на вшивость…»

Лиана вернулась в комнату, задумчиво закурила и тут же подпрыгнула на месте, бросив взгляд на часы: половина шестого! Ей уже полчаса как нужно быть у Ивара в больнице, иначе она не успеет вернуться домой к приходу Макса.

На седьмой этаж Лиана взлетела вся мокрая от пота: лифт был катастрофически занят и она, плюнув на все, потащилась с пакетами еды по лестнице.

Ивар ждал ее. Она увидела это сразу по какому-то неуловимому, но такому знакомому блеску в глазах, по тому, как он стремительно, насколько мог, поднялся ей навстречу, по легкой улыбке, заскользившей по его губам. Люды, как он и обещал, в палате не было.

– Здравствуй! – даже в его голосе звучала давно забытая теплота.

Лиана протянула ему пакеты. Интересно, Люда прячется где-то за углом в ожидании окончания ее визита, или Ивар действительно понял, что ее присутствие в такие моменты здесь, мягко говоря, неуместно?

– Пойдем, покурим? – предложил Ивар, переложив продукты в тумбочку.

– Разве тебе можно? – удивилась Лиана. – Я думала, что после операции…

– Здесь все курят, – отмахнулся Ивар. – Тем более, ты же знаешь, что я страдаю никотиновым голоданием.

Это было правдой. За время их совместной жизни Лиана не переставала удивляться табачной зависимости Ивара. В те дни, когда в их доме не хватало денег даже на хлеб, а такое случалось с завидной периодичностью, Лиана могла совсем не курить. Ивар же, наоборот, как только над ним нависала угроза отсутствия табака, становился словно бешеным. Он вытряхивал пепельницы, крутил самокрутки, потом из остатков самокруток крутил новые, бегал стрелять сигареты на улицу, в общем, выдерживал без табака от силы час, да и то в этот час у него начинала жутко болеть голова. То ли действительно от отсутствия никотина в крови, то ли от психологического настроя.

На подоконнике обшарпанной больничной лестницы стояла импровизированная пепельница, сделанная из-под банки «Нескафе», почти до верху заполненная разнокалиберными окурками.

«Растет благосостояние больных, – подумала Лиана. – Раньше в таких местах можно было только ржавую банку из-под кильки в томате обнаружить…»

Ивар вытащил из кармана пачку «Примы». Лиана достала из сумки «Мальборо».

– Хорошие сигареты куришь, – усмехнулся Ивар. – Угостишь по старой памяти?

Лиана протянула ему пачку.

– Как ты себя чувствуешь?

– Врач сказал, что через два-три дня будут швы снимать. На мне же зарастает все, как на собаке. Полис нужен позарез. Я сказал, что ты его в ближайшие дни привезешь.

– Я не уверена, что у твоей матери получится сделать его без твоего присутствия.

– Ну, пусть в лапу даст кому-нибудь, – заволновался Ивар. – И не такие проблемы решаются без личного присутствия человека!

– Я позвоню ей сегодня вечером, – пообещала Лиана. – Перезвони мне утром, я тебе все расскажу.

– Почему утром? Я вечером и позвоню. Все равно до трех ночи уснуть не могу.

– Меня вечером не будет дома, – соврала Лиана: разговаривать с Иваром о полисе во время визита Макса хотелось меньше всего.

– У тебя что, появился кто-то? – прищурился Ивар.

– Какая тебе разница? – устало спросила Лиана, в очередной раз поразившись тому, как хорошо до сих пор, не смотря на год жизни порознь, Ивар чувствует малейшие колебания ее души, словно они до сих пор настроены на одну волну.

– Ну-ну, – многозначительно хмыкнул Ивар. – Свято место пусто не бывает?

– А ты хотел бы, чтобы я до конца жизни лила по тебе слезы? – сорвалась Лиана. – По-моему, уже давно никто из нас другому ничего не должен. Кроме, может быть, каких-то человеческих обязательств.

– Таких, как посещение больницы, например?

– Например, – кивнула Лиана.

– Значит, только этим, так называемым человеческим обязательствам, я обязан счастьем лицезреть тебя здесь?

– Ивар, перестань… Зачем нам опять с тобой ругаться? Нам давно уже нечего делить, кроме вороха воспоминаний… Да и те у каждого свои…

– Воспоминания? – Ивар бросил недокуренную сигарету в банку. – Неужели я для тебя только воспоминание? Неужели за этот год ты совсем забыла меня? – неожиданно он оказался рядом, близко, слишком близко, его лицо, глаза, его губы нежно накрыли губы Лианы едва уловимым поцелуем. – Неужели ты забыла и это? – шепнул он куда-то в самую глубину ее души.

Лиана боялась оттолкнуть его, чтобы не дай Бог, не разошелся шов, она знала, что после операций нельзя никаких резких движений, а Ивар продолжал медленно, сводяще с ума нежно, целовать краешки ее губ, так, как умел делать только он…

– Ты с ума сошел! – Лиане, наконец-то, удалось освободиться. – Что ты делаешь? Зачем?

– Наверно, я все еще люблю тебя, – тихо сказал Ивар. – Я позвоню тебе сегодня вечером, даже если тебя не будет дома.

Он развернулся и побрел в сторону палаты.

Лиана ошарашенно опустилась на грязный подоконник рядом с банкой «Нескафе».

«Дождалась? – спросила она себя. – И что ты теперь со всем этим будешь делать, скажи мне на милость?»

И спрятала горящее лицо в ладони.

Глава 20

Макс был, как обычно, пунктуален. Лиана и дом ждали его, каждый по-разному. Лиана изо всех сил старалась справиться с собой, чтобы не выплеснуть на Макса весь бардак, творящийся в ее душе после посещения Ивара, дом же настороженно притих, еще не до конца осмысливший сегодняшний визит Ампиры, и теперь ожидающий появления нового человека, который тоже каким-то образом имел отношение к его нынешней хозяйке.

Ровно в восемь раздался уверенный стук в дверь.

Лиана окончательно собралась, решительным усилием выкинув из головы все мысли об Иваре: с этим она разберется потом, через какое-то время, так хочется, чтобы сегодняшний вечер не омрачали никакие привязки прошлого.

Макс с огромным пакетом в руках перешагнул порог дома, легким, приветственным поцелуем коснулся губ Лианы.

– Здесь фрукты, кое-что из еды и спиртное. Куда поставить?

– Давай я подержу, – Лиана приняла из его рук довольно увесистую ношу. – Раздевайся. Вешалка вон, возле зеркала.

Макс снял плащ, аккуратно повесил его на деревянный крючок. Заглянул в зеркало.

– Прямо антиквариат какой-то, – усмехнулся он. – По которому давно помойка рыдает.

– Перестань, – Лиана отдала ему пакет. – Пойдем на второй этаж.

Они поднялись по лестнице, дом притих, оценивая новые шаги на своих ступенях. Пока Лиана бегала на кухню за тарелками, Макс, опустив пакет в кресло, с заметным интересом оглядывался по сторонам.

– Знаешь, во всем этом что-то есть… – признал он, отходя от балкона. – Только темновато как-то. Сумрачно…

– Люстры нет, – пояснила Лиана, выкладывая продукты на тарелки. – Наверное, проводка полетела, видишь, два провода торчат, а у меня все нет времени вызвать электрика. Правда, я не совсем понимаю, куда я должна звонить по этому поводу.

– Не страшно тебе здесь одной? – в вопросе Макса звучал какой-то затаенный подтекст.

– Нет, что ты! Я же говорила тебе, что дом – живой. Давай сейчас чуть-чуть выпьем, и я тебя с ним познакомлю по-настоящему. Я так хочу, чтобы вы друг другу понравились…

– Лиан, ну это детский сад какой-то! Неужели ты можешь говорить такие вещи серьезно?

– Но ведь это правда! – возразила Лиана. – Любое жилье: любая квартира, дом, да что бы ни было, даже сарай, – несут в себе какую-то жизнь. Это могут быть воспоминания их прежних хозяев, это могут быть эмоции строителей, если дом совсем новый, это может быть память места, память земли, на которой он стоит… Ведь каждый дом не берется из ниоткуда. Кто-то обязательно вкладывает в него свою душу или какую-то частицу души…

– Ага, особенно наемная бригада строителей-алкоголиков. То-то хороши будут у дома воспоминания!

– Макс, ну я же говорю серьезно! – даже обиделась Лиана. – То, что происходит сейчас – другое… Хотя и сейчас, если кто-то строит свой дом с любовью, он все равно вкладывает в него что-то…

– И давно ты видела людей, которые сами, своими руками строят свой собственный дом?

– Пусть так, но ведь даже в пустую оболочку можно вдохнуть душу, если очень этого захотеть… А этот дом не может быть мертвым, потому что он слишком стар…

– Ты – неисправимый романтик, – улыбнулся Макс.

– А ты – законченный циник, – не осталась в долгу Лиана.

– Я не циник, я – прагматик, – поправил ее Макс и притянул к себе. – Хватит уже возиться… Я так по тебе соскучился…

– Подожди, – ласково отстранилась Лиана. – Еще совсем чуть-чуть.

Макс послушно разжал руки, опустился в кресло и принялся наблюдать, как Лиана колдует над столом.

– Готово! – через десять минут торжественно объявила Лиана и гордо оглядела плоды своего труда.

«Макс прав… Я действительно неисправимый романтик… – подумала Лиана, глядя, как подрагивает пламя зажженных свечей, бросая отблики на упругие бока яблок и нектарино, как поигрывает искорками вино, отражая в бокалах часть комнаты, если поднять бокал, можно даже увидеть собственное отражение, выпуклое и растянутое, возникшее в кривом зеркале вина. – И никакая жизнь меня так ничему и не научила… Или романтика – это вечное состояние души? И если ты с ним родился, то с ним и умрешь, независимо от возраста и опыта?»

– Мне так много нужно тебе рассказать, – Лиана, забравшись с ногами в кресло, – ее любимая поза с самого детства – грела в ладонях бокал с вином.

Макс внимательно смотрел на нее, и в его глазах танцевали язычки пламени.

– Мой бывший муж попал в больницу. Прободение язвы. Видимо, у них сейчас совсем плохо с деньгами, и он попросил меня помочь… Ему сейчас нужны свежие продукты, протертые каши, диета… Ничего этого в больнице нет, как ты понимаешь… И потом, еще одна проблема в том, что у него нет полиса… И если его не будет, то за все время его пребывания в больнице, нужно будет платить и немало…И за операцию тоже… Я не знаю… Но я не могла отказать ему в помощи… Он все-таки не чужой мне человек и потом, если бы со мной стряслось что-то подобное, то он тоже, наверняка, не бросил бы меня…

– По-моему, он уже бросил тебя однажды, – жестко сказал Макс. – Или я что-то путаю?

– Нет, но… – растерялась Лиана. – Это же совсем другое дело… Элементарное человеческое участие, не больше…

– Скажи, пожалуйста, может быть, я, конечно, чего-то не понимаю, но по какой причине ты должна тратить на него свои деньги, свое время, свои переживания, наконец? Чем он заслужил такое пристальное внимание к своей особе? Тем, что год назад выкинул тебя из своей жизни? Тем, что пока ты надрывалась на работе и в институте, он водку жрал и на гитарке брякал? Тем, что он никогда не знал, что такое быть ответственным за другого человека? Элементарное человеческое участие, ты говоришь? Элементарное человеческое участие должно было заключаться в том, что ты бы просто дала денег этой его, как ее там, Катьке, Дашке, и все остальное – это уже ее головная боль: какие продукты купить, как этот проклятый полис достать! Ты-то здесь при чем?! Или он настолько не чужой человек, что тебе просто хочется все это для него делать? Бегать по магазинам, разговаривать с врачами, спасать болящего? Извини, но тогда к элементарному человеческому участию это никакого отношения не имеет!

– Макс, подожди, – окончательно растерялась Лиана. – Существуют какие-то вещи, которые мне просто неприятны… Мне не хотелось бы встречаться с Людой, и уж тем более…

– Ты могла бы передать деньги через кого-нибудь из друзей. Через того же Митьку, например, – перебил Макс. – У тебя есть еще какие-то возражения?

Лиана потерянно молчала, перекручивая в голове только что услышанные фразы. Аргументированных возражений не было. Безупречная логика Макса, как всегда, не подвела. Но он был не прав, не прав, не прав!!!

– Возражений не имеется, – констатировал Макс. – Что и требовалось доказать. Если ты до сих пор любишь его, то какого черта ты делаешь рядом со мной?!

– Макс, но это не так! – вскинулась Лиана.

– Что не так? В чем я не прав? Объясни мне. Я с удовольствием тебя выслушаю.

– Он же все-таки не чужой мне человек. Мы прожили вместе десять лет… Неужели ты тоже самое не сделал бы для своей бывшей жены?

– Нет, – сурово отрезал Макс. – Сейчас это – ее жизнь. Ее жизнь без меня. Она сама выбрала этот путь, как и твой Ивар. А со своей новой жизнью пусть она разбирается сама. Я тут абсолютно не при чем.

Где-то во всей этой логике была какая-то червоточина. Но сформулировать это свое ощущение, а уж тем более, связно аргументировать его Лиана не могла.

– Ну, почему, мы почти все время с тобой ругаемся? – в отчаянии воскликнула Лиана.

– Я не хочу, чтобы твоя прошлая жизнь влезала в наши отношения, – Макс потушил докуренную до самого фильтра сигарету и тут же закурил новую. – Я не хочу, чтобы твой бывший супруг напоминал о своем существовании хоть чем-нибудь! Любые его проявления в твоей нынешней жизни мне, мягко говоря, неприятны.

– Но ведь это ничего не меняет! – всплеснула руками Лиана. – Он никогда не займет твоего места!

– И слава Богу! Как и я, – никогда не займу его! Я не хочу, чтобы ты с ним встречалась, я не хочу, чтобы ты с ним говорила, я не хочу даже слышать его имени, понимаешь? Тебе бы было приятно, если бы мне каждый вечер стала названивать моя бывшая жена?

– Я не стала бы так переживать, поверь мне… Вы тоже прожили с ней не один год, и мало ли какие проблемы могли возникнуть… Проблемы, которые бы она могла обсудить с тобой… Я бы не стала устраивать тебе истерик по этому поводу.

– Я устраиваю тебе истерики? Ну, извини, – Макс стремительно поднялся.

– Подожди! – Лиана в два шага оказалась рядом с ним. – Не нужно, ну, хватит, правда! Я так по тебе соскучилась, так ждала этого вечера, так хотела…

– Хорошенькое ожидание, – усмехнулся Макс. – Весь вечер, вместо того, чтобы поговорить о нас, мы мило беседуем о проблемах твоего бывшего супруга. Соскучилась, нечего сказать!

– Макс, перестань, я тебя прошу… Я люблю тебя… – Лиана коснулась губами его лица.

Суровая гримаса Макса слегка обмякла.

– Я хочу, чтобы ты пообещала мне, что больше никогда не будешь с ним встречаться! Его проблемы – это его проблемы, и мне нет до них никакого дела!

Внутри Лианы поднялась горячечная волна возмущения. Почему? Почему она должна это обещать?! Это насилие над личностью и вообще…

– Ты мне очень дорога, – неожиданно совсем другим тоном произнес Макс. – И я очень боюсь тебя потерять… Еще одной потери в этой жизни мне не перенести…

«Господи, да он же, так же, как и я, отчаянно боится возвращения этого вселенского одиночества, – неожиданно осенило Лиану. – Он же так же, как и я, снова боится оказаться брошенным и никому не нужным, он так же, как и я, запутался в этой постоянной игре в ошибки, хотя, наверное, даже сам себе в этом не признается… Он же из тех мужчин, которые считают, что мужчина по определению должен быть сильным…»

– Хорошо, – сказала она. – Я обещаю…

В это мгновенье зазвонил телефон.

«Это Ивар, – волна паники, охватившая Лиану, могла бы скрыть под собой не один город. – Как не вовремя! Я же его просила…»

– Ну, что же ты стоишь? – разжал руки Макс. – Тебе звонят.

– Пусть, – отмахнулась Лиана и соврала. – Я не жду ничьих звонков.

Телефон не умолкал.

– Я думаю, что если человек так настойчив, значит ты ему очень нужна. Может быть, все-таки стоит снять трубку?

– Я не хочу. Позвонят и перестанут.

– Не хочешь или боишься, потому что знаешь, кто именно тебе звонит? – Макс пристально посмотрел ей в глаза.

Лиана отвела взгляд.

– Это он. Твой бывший муж, – в голосе Макса не прозвучало ни малейшего намека на вопрос: он был полностью уверен в том, что прав. – Что ему нужно на этот раз?

– Я должна была позвонить его матери насчет полиса, – призналась Лиана. – Ему же из больницы этого не сделать…

– Мне надоела вся эта история! – взорвался Макс. – Сначала ты приглашаешь меня в гости, а перед моим визитом рассматриваешь старые фотографии, то ли ностальгируя, то ли сравнивая меня с ним! Потом ты снимаешь этот дом, хотя я давно уже предлагаю тебе жить у меня, благо места хватает! Потом ты не приходишь на свидание, и я, как дурак, жду тебя весь вечер в этом проклятом кабаке! Надо мной только тарелки не смеялись! А ты даже не нашла времени позвонить, и все потому, что твой бывший муженек неожиданно загремел в больницу и поманил тебя! Потом ты снова приглашаешь меня в гости, в эти твои живые развалины Датского королевства, но и здесь нет никакого покоя от твоего прошлого! Хватит, надоело!

– Макс, но я же не подошла к телефону…

– Но он ведь звонит! Значит, он знает, что ты дома, значит, вы с ним договорились, значит, он уверен в том, что имеет право звонить сюда в любое время суток!

– Может быть, это не он… – Лиана проклинала про себя всех: Ивара с его полисом, Макса с его ревностью, но больше всех себя саму за то, что все происходит именно так.

«Хотела как лучше, а получилось, как всегда…»

– Не он? Давай проверим! Смотри, какой настойчивый звонарь попался! Может быть, мне стоит снять трубку?!

– Все, я больше не могу! – Лиана слетела вниз по лестнице.

Макс торопливо пошел за ней.

В комнате Мишеньки вспыхнул свет, Лиана сняла трубку.

– Привет! – раздался хриплый голос Ампиры. – У тебя все в порядке?

Лиана, не отвечая, протянула трубку Максу.

– Я слушаю, – он как будто только этого и ждал.

Лиана не слышала, что ему говорила Ампира, но лицо Макса с каждой минутой ее телефонного монолога на глазах менялось: откровенный гнев превратился в такую же откровенную заинтересованность.

– Хорошо, – Макс даже улыбнулся. – Надеюсь в ближайшее время познакомиться с Вами лично.

Он положил трубку и повернулся к Лиане.

– Почему ты никогда не рассказывала мне об этой своей подруге?

– Я сама познакомилась с ней вчера вечером, – сказала Лиана. – Поэтому подругой ее можно назвать с большой натяжкой.

– Оригинальная барышня… – задумчиво протянул Макс и огляделся по сторонам. – Чья эта комната?

Услышав это вопрос, Лиана поняла, что благодаря Ампире, тема Ивара на сегодняшний вечер закрыта. Если он, конечно, сегодня не позвонит.

– Здесь когда-то жил сын хозяйки, насколько я поняла, – Лиана незаметно сдвинула трубку с рычага и облегченно вздохнула.

– Сын хозяйки? – удивился Макс. – Сколько же ей лет?

– Ты знаешь, я как раз сегодня хотела тебе об этом рассказать… Тут происходят странные вещи. Мне слышатся какие-то голоса, я нахожу в пепельнице горящие дамские сигареты и на столе – обрывки векселей, датированных 9001 годом, но ведь ей не может быть столько лет по определению… Подожди, я сейчас тебе покажу! – Лиана сняла со стеллажа одну из книг и вынула из нее найденный на столе вексель. – Смотри.

– Граф…нский… Михаилу Турчанинову…рублей…вернуть…не позднее… подписано свидетелями… нотариус… Москва 1901 год… – вслух прочитал Макс. – На подделку не похоже… Бумага старая, да и печать настоящая…Михаил Турчанинов, насколько я понимаю, и есть сын твоей хозяйки?

– Она сказала, что в этой комнате жил ее Мишенька, – Лиана наморщила лоб, вспоминая. – И почему-то ни за что не хотела в эту комнату входить. А недавно ночью, как раз тогда, когда я нашла этот вексель, я проснулась от разговора двух мужчин, один из которых, по-моему, граф, требовал возврата какого-то очень внушительного долга. Сумма не называлась, но мне показалось, что речь шла о приличных деньгах. Второй, которого граф называл Мишелем, умолял его об отсрочке, на что первый, после некоторого колебания согласился. Причем упомянул, что за эту отсрочку Мишель должен быть благодарен своей жене…

– Это уже просто мистика какая-то, – недоверчиво покосился на нее Макс. – Может быть, тебе просто сон приснился? А этот вексель так и валялся на столе с незапамятных времен?

– Макс, но я же пока еще в своем уме!

– Не уверен, – серьезно сказал Макс, но, увидев вытянувшееся лицо Лианы, улыбнулся. – Я пошутил. Но сама подумай, если этот вексель датирован 1901 годом, этому Мишелю Турчанинову тогда должно было быть что-то около тридцати. Ну, хорошо, пусть двадцать пять. Соответственно его матери, даже если допустить, что вышла замуж она очень рано и так же рано родила, должно быть никак не меньше сорока-сорока пяти. То есть сейчас ей бы было… – Макс задумался, подсчитывая. – Что-то около ста сорока лет.

– Получается, что так… Но ведь я разговаривала с ней! Ей на вид, где-то семьдесят-восемьдесят…

– Ты что-то напутала, – убежденно произнес Макс. – Может быть, это брат ее, а не сын? Хотя, все равно, старушка за сто лет – для Москвы это редкость.

– Мне кажется, что этот дом видел что-то такое, о чем не в силах забыть, и о чем ему очень хочется рассказать…

– Лиана, не морочь мне голову! – отмахнулся Макс. – Ты просто, наверняка, как всегда что-то не так поняла! Может быть, вообще Мишенька – это ее последний квартирант? А никакой не сын?

– Макс, я не знаю… Слушай, я придумала! Я завтра на работе наберу в интернете, в поиске фамилию Турчанинова. Может быть, какая-нибудь информация по этому поводу там есть?

– Дурная голова рукам покоя не дает, – вспомнил старую пословицу Макс. – Ладно, чем бы дитя ни тешилось…

– Лишь бы денег не просило! – закончила за него Лиана. – Пойдем выпьем?

Макс положил вексель на карточный столик.

– Пойдем. Вечно вокруг тебя происходят какие-то странные истории, – с непонятной интонацией в голосе сказал он. Лиане даже показалось, что она уловила в ней нотку зависти.

– Зато жить не скучно! – тряхнула она головой.

– Это уж точно, с тобой не соскучишься, – Макс прижал Лиану к себе. – Скучаешь, как правило, без тебя…