Текст книги "Игра в ошибки"

Автор книги: Алиса Поникаровская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Глава 10

«Вот мы и вернулись к нашим баранам, – Лиана грустно смотрела в экран монитора. – С чего начали, к тому и пришли… Неужели действительно в этой жизни все всегда идет по спирали? Только с каждым витком становится все страшнее и страшнее. Чем больше воронка, тем сильнее тебя в нее затягивает…»

– Лиан, зайди ко мне, – заглянула в кабинет Ирина.

– Сегодня тусовка по поводу вручения премии “Серебро серебра”. Вот пресс-релиз, начало в семь вечера. Поедете вместе с фотографом. Нам нужен репортажик страницы на три. Сумеешь?

– Конечно, – Лиана быстро пробежала глазами протянутый листок. Сплошная богема – известные художники, артисты, музыканты. После вручения премий – показ коллекции модного кутюрье.

– Лианка, ты сегодня на «Серебро серебра» едешь? – ворвался в кабинет Митька.

– Я, – кивнула Лиана.

– Я сейчас у Ирки аккредитацию возьму, вместе с тобой поеду. А то что-то засиделся на работе.

– Здорово, – обрадовалась Лиана. – С интервью поможешь?

Написать статью для нее было делом плевым. Куда сложнее было разговаривать с людьми и брать интервью. Всю свою сознательную жизнь Лиана панически боялась людей. Еще в детстве для нее было страшной мукой подойти на улице к незнакомому человеку и узнать, сколько времени. Или спросить, как пройти на ту или иную улицу. Может быть, все это происходило из-за того, что когда-то мама все всегда делала за нее, и даже в восьмом классе, когда ее подружки ходили в детскую поликлинику сами, мама вызывала врача на дом, и потом сидела возле кабинета вместе с дочерью. Лиана до сих пор испытывала определенный дискомфорт, когда ей приходилось разговаривать с незнакомыми людьми. Ей приходилось долго настраиваться, уговаривать себя, но каждый раз это больше походило на прыжок в омут вниз головой. Никто не подозревал об этой ее проблеме. И со стороны – она это знала, ей об этом не раз говорили, – Лиана производила впечатление очень уверенной в себе дамы. Только Ивар да Аська знали, скольких сил ей стоит эта уверенность.

Митька в этом отношении был человеком совершенно другого склада.

– Нет проблем, – радостно улыбнулся он. – Только диктофон у Ирины не забудь взять.

Полутемный зал ресторана плыл в серебряной мгле. Организаторы расстарались, и в серебре нехватки не было. На сцене покачивалась серебряная яблоня, бликуя отраженными ветками по зеркальным стенам. Серебряные яблоки сразу вызвали у Лианы стойкую ассоциацию с первородным грехом.

«Это ж надо было додуматься, – усмехнулась она про себя. – Вручающие решили опробовать себя в роли змея-искусителя? По-моему в этом есть какая-то доля извращения. Господь изгнал Адама с Евой из рая после того, как они надкусили запретный плод, а тут наоборот, вручение этого яблочка причисляет тебя к избранным… Впрочем, избранным куда? Вот в чем вопрос…»

Затянутые в серебро девушки разносили «Мартини».

Торжественно вплывающие «звезды» и «звездочки» рангом поменьше, с неизменной охраной в двух шагах сзади, лениво оглядывались по сторонам. Телекамеры тут же кидались в их сторону, и то там, то тут в зависимости от периодичности появления знаменитостей, возникали маленькие людские водовороты. Как смогла заметить Лиана, большинство из «звезд» явно предпочитали золото – серебру и платину – золоту.

– Ну, чего? – возник рядом сияющий Митька, который уже успел потрепаться с парочкой серебряных девушек, а у одной даже выпросил телефончик. – Когда собираешься интервью брать?

– Не сейчас, – сказала Лиана. – Пусть сначала премии вручат. А после поговорим.

– Как знаешь, – пожал плечами Митька. – Только на твоем месте я бы встал вон там, – он указал туда, где находилась лестница, спускающаяся со сцены. – Большинство премируемых свалят отсюда сразу же после вручения. Их здесь лучше всего ловить.

– Хорошо, – Лиана взяла с серебряного подноса бокал с «Мартини» и пошла к лестнице.

«Премируемые, кремированные», – почему-то крутилось у нее в голове.

Заиграла бравурная музыка, на сцену взобрался человек во фраке, и священнодействие началось. Лиана смотрела, как торжественно срываются яблоки, как приглашенные толкаются у столов с закуской, норовя урвать кусочек получше, как журналисты, словно стая ворон, накидываются на очередную жертву, как оперная дива поет какой-то неудобоваримый рэп, выдавая весь этот хаос звуков за высокое искусство, как движутся по подиуму модели в серебряных вещичках, изображая из себя то ли роботов, то ли больных церебральным параличом…

«Бред какой-то, – подумала Лиана, глядя на счастливое лицо Митьки – он словно купался во всем происходящем. – Некоторые бы кучу денег не пожалели, чтобы попасть на подобную тусовку. А я стою и подыхаю от тоски. Скука смертная, и ноги очень устали, сесть хочется до безобразия!»

Последним со сцены спустился известный художник, держа в руках греховное яблоко.

– Скажите, пожалуйста, несколько слов о серебре, – попросила его Лиана и включила диктофон.

Художник поднял на нее глаза, и она увидела взгляд очень мудрого и очень уставшего человека, который абсолютно не вязался со всем окружающим антуражем.

– В нашей стране по-настоящему серебряным был только серебряный век. Больше ничего серебряного здесь не было, – художник направился к выходу.

«Значит, не одна я здесь такая, – улыбнулась про себя Лиана. – И то, слава Богу…»

Она разыскала в толпе Митьку, который изо всех сил охмурял длинноногую девицу из манекенщиц.

– Мить, я закончила, домой поеду.

– Уже? – удивился Митька. – Так рано? Самое интересное только начинается…

– Смотреть, как вся эта публика сейчас методично перепьется? – усмехнулась Лиана. – Скучно.

– Ну, тогда, пока, я остаюсь.

– Пока, – махнула рукой Лиана и пошла к выходу.

Следующий месяц не принес ничего нового, кроме того, что в почтовом ящике, куда она не заглядывала уже долгое время, Лиана обнаружила письмо. Содержание его было достаточно банальным – рост, вес, цвет глаз, место работы, лишь последняя строчка заставила Лиану задержаться и не щелкнуть кнопкой «Delete».

«Даже если вы мне не ответите, – писал незнакомец. – Я все равно очень рад, что на свете еще существуют умные и красивые женщины. Удачи Вам».

После удачного репортажа о «Серебре серебра» Ирина стала посылать Лиану на всевозможные мероприятия гораздо чаще, дни растянулись, как безразмерная резинка, в двадцать четыре часа вмещалось столько событий, что Лиана порой начинала путаться, что именно было сегодня, а что уже вчера. Свободных вечеров практически не оставалось. Да и все эти интернетные знакомства Лиана считала пройденным этапом – побаловалась и будет, все равно ничего путного из этого не получится.

Она закрыла письмо, но по какой-то странной причине не удалила его, а оставила болтаться в почтовом ящике.

«Будет время – отвечу», – подумала Лиана и тут же о нем забыла.

В конце рабочей недели Лиана собралась почистить свой почтовый ящик. Нужно было разобраться с почтой, удалить ненужные письма, порыться в отправленных, скинуть все, что надо, в отдельную папку.

Она открыла ящик и тут же наткнулась на сохраненное письмо незнакомца. Перечитала его еще раз. Подумала. И нажала кнопку «ответить».

«Макс, привет!

Извини, что не ответила сразу – совсем не было времени. Работы – завал, не всегда удается выкроить свободную минуту. Выходных почти не бывает... А потом я, честное слово, была несколько удивлена твоему письму, потому что объявление на сайт вешала очень давно и думала, что его давно уже убили. А тут такой сюрприз… Я сама не очень люблю эпистолярное общение в том случае, если люди находятся в одном городе. Так что, если есть какие-то предложения – пиши. Хотя, может быть все же стоит немного пообщаться письменно, чтобы при встрече знать, о чем разговаривать? :)))

Лиана».

Лиана перечитала письмо, подумала минуту и дописала свой домашний телефон.

«Ваше сообщение отправлено», – сообщил ей компьютер.

Вечером раздался телефонный звонок.

– Привет, Лиана. Это Макс.

– Привет, – улыбнулась Лиана.

Голос, звучащий в трубке, ей почему-то сразу понравился.

Они говорили обо всем – индийская философия, современная литература, отношение к жизни… Лиана испытывала просто какое-то физическое наслаждение – ей давно не попадались такие интересные собеседники. Когда она повесила трубку, договорившись с Максом о том, что они созвонятся в субботу, и может быть, даже встретятся в воскресенье, Лиана взглянула на часы и ахнула – они проговорили почти два с половиной часа. Уже очень давно Лиана использовала телефон только как средство передачи короткой и необходимой информации – встретимся там-то во столько-то и все обсудим. Трепаться часами она могла только с Аськой, но после отъезда той за границу, эта возможность оказалась им обоим не по карману. Причем после болтовни с Аськой оставалась какая-то спокойная усталость, а тут… Лиана поймала себя на мысли, что ей кажется, будто с Максом они недоговорили… Не сказали чего-то важного… Хотя в понимании межличностных человеческих отношений ничего важного и не прозвучало…

Глава 11

Митька явился в субботу без предварительно звонка и с порога заявил:

– Собирайся, мы сегодня идем на концерт.

– Митька, ты с ума сошел! – заныла Лиана. – Единственный выходной, завтра опять на очередную тусовку тащиться, и торчать там почти до трех утра! Я отоспаться хочу!

– На том свете отоспишься! – Митька уселся в кухне на табуретку и закурил. – Мой приятель пригласил. У него сегодня презентация нового альбома.

– Только не презентация! – взмолилась Лиана. – Опять эти слащавые рожи, тупые разговоры, демонстрация нарядов и драгоценностей, и давка у фуршетного стола! Не могу больше!!!

– Ты не поняла, это не обычная презентация. Он – бард. Очень хороший бард. Будет концерт, а потом узкий круг людей, только свои, в гримерке посидим, винца попьем или водочки. Там человек десять будет, не больше.

– Мить, ну, я же никого не знаю…

– Там и познакомишься, – отрезал Митька. – Поехали, я тебе обещаю, что ты не пожалеешь.

– Ну, смотри, – погрозила Лиана, понимая, что ей не отвертеться. – Если все будет не так…

– Так будет, так, – успокоил ее Митька. – Собирайся, давай. Там начало в шесть.

В вагоне метро Лиана откинулась спиной к дверям, игнорируя надпись «Не прислоняться», Митька взялся за поручень, другой рукой упершись в двери, Лиана оказалась в импровизированном кольце его рук. Поезд тронулся, и Лиану неожиданно затрясло.

Что-то было не так. Она не могла понять, откуда свалилась на нее эта тряска, стало неуютно и тоскливо, накатила какая-то волна предчувствий, захотелось вылететь из пустоты черного туннеля, промчаться стрелой по эскалатору туда, где нет этой подземной норы, где светит солнце и шелестят уже зеленые листья…

Раньше клаустрофобия накатывала на Лиану в метро только в том случае, когда вагон надолго застывал в туннеле между станциями, но тогда чувство было совсем другим, сразу становились ватными ноги и холодный пот покрывал все ее тело.

«Станция Савеловская, – объявил механический голос из динамика. – Осторожно, двери закрываются, следующая станция…»

Остального Лиана не слышала. Она оглохла в то мгновение, когда в вагон, в ту дверь, напротив которой стояли они с Митькой, вошли Ивар и Люда.

…Стук колес, покачивание вагона, немое кино, без звука, без единого звука, только где-то там, очень далеко, и поэтому очень глухо что-то стучит. Колеса? Сердце? Разве сердце может так гулко стучать, когда оно давно уже разрывается от боли? Разве может стучать то, что так болит? Медленно, медленно, как в рапиде, Ивар подносит бутылку пива к губам своей спутницы, медленно, медленно, как в рапиде, тонкая шея шевелится, делая глоток, медленно, медленно, как в рапиде, Ивар вытирает ладонью холодную струйку с ее подбородка… Лиана чувствует этот пивной холод, поднимает руку, касается своих губ… Медленно, как в рапиде, Ивар улыбается, шевелятся губы, что-то говоря, но звуков нет, их нет совсем, есть только оглушительная тишина, в которой, как сквозь толстый слой ваты, пробивается что-то…Стук колес, и вся Вселенная в одном вагоне метро, вся Вселенная в рапиде, медленно, медленно утекает в любимое лицо, обращенное не к ней…

Колючие усы Митьки у самого уха:

– Что с тобой? – как сквозь столетия. – Что с тобой?

Митька оборачивается медленно, Лиана сжимается, съеживается, сейчас, сейчас ее заметят, и придется что-то делать, что-то говорить, или хотя бы найти в себе силы, чтобы кивнуть, где же их взять, тут не упасть бы, только не упасть бы… Фигура Митьки становится все больше, откуда-то берутся почти богатырские плечи, а Лиана, она уже не Лиана, она уже Дюймовочка, которая может спрятаться за железным поручнем, или сиденьем, или Митькиной рукой…

Туннель бесконечен, Вселенная утекает в любимое лицо, это длится вечно, холод пива на подбородке, не смотри, не смотри!!! Глаза отводятся в сторону, там за окнами вагона – беспросветная ночь, в которой растворяется Ивар…

«Осторожно, двери закрываются, следующая станция…»

И двери пусты, вместо Ивара и Люды – толстая старуха с огромной авоськой. Что-то щелкает в голове и включается слух.

– Ни фига себе сопаденьице! – шепчет Митька, но Лиане кажется, что ее барабанные перепонки просто взрываются.

– Он не видел меня? – одними губами спрашивает она.

– Нет, – успокаивает ее Митька. – Нет…

Концерт известного барда, маленький, зал, разрезанный углами странных конструкций, гитара, голос, голос, гитара, переплетаются искусно, безыскусственно, голос дрожит, дрожит гитарная струна, в этой дрожи нет места диссонансу и фальши, но эта дрожь почему-то усиливает боль, стандартно рифмуется «кровь – любовь», но может быть, они не так уж и не правы, эти бездарные рифмоплеты, слишком это близко, вы только вслушайтесь – «любовь, кровь…»

Концерт окончен, но внутри все еще что-то дрожит, рюмка водки и неизменная сигарета, разные лица, знакомо-незнакомые, голоса сплетаются в странную паутину звуков, но во всем, что произносится, слышится только все та же вечная рифма «любовь – кровь», какой идиот срифмовал это первым, расстрелять его, а потом поставить памятник, на котором написать «кровь-любовь», и земля не выдержит тяжести этой рифмы, провалится, продырявится насквозь…

Лицо Митьки, смешно шевелятся черные усики:

– Я к Витьке, ладно?

Как же так? Как же так, Митька, неужели ты сейчас меня бросаешь? Меня? Сейчас? Одну? Митька, неужели ты не понимаешь, что…

Захлебываются фразы, умирают, не родившись, вместо них легкий кивок:

– Конечно… Увидимся…

Вечерняя улица манит фонарями. Машины, огни, все повторяется, только сейчас кроме всего остального еще есть люди, но лучше бы их не было, потому что страшно, каждый человек – монстр, который несет в себе кровь и любовь, рука сжимается непроизвольно, сейчас бы оружие, пулемет какой-нибудь… и по мишеням, по движущимся и застывшим, по этому гадкому, огромному миру, по любви и крови… Кровавые фонтаны будут застывать в темнеющих лужах, а над ними, кружась причудливыми переплетениями, еле заметно испаряться мучительная дымка любви…

Любопытный глаз в кровавых прожилках.

– Девушка, вы свободны?

А вы? Вы свободны от этого мира, от условностей, от привязанностей, от боли, от любви? Вы свободны?

Испуганно палец у виска:

– Сумасшедшая какая-то…

В метро спускаться страшно, а вдруг опять, а вдруг снова? Одинокий троллейбус жадно распахивает рот. Вам сюда? Какая разница, по большому счету нет никакой разницы, куда мне, телу нужно одно, душе совсем другое, наверное, единение души и тела и есть настоящее счастье, жаль, его почти никому не довелось испытать…

В черном подъезде темно, как всегда перегорела лампочка, а вкрутить некому, дверцы лифта раскрываются, привычно скрипя, у тебя сегодня попутчик, машинально палец на кнопку шестого этажа.

– Вам куда?

– Мне выше.

Дверцы нехотя закрываются, поехали. Горячечный шепот прямо в ухо:

– Сумку давай!

Непонимающе:

– Что?

– Сумку давай, я сказал, сука!!!

Пальцы изо всех сил сжимают ручку сумки, резкий рывок.

– Ах ты, дрянь!

Кулак летит в лицо, лопаются губы, обжигает кровь, течет по подбородку. Лиана падает, накрывая своим телом грязный пол лифта.

Смачно, с удовольствием, с чувством, с толком, с расстановкой удары ногами. Лиана закрывает руками лицо. На лице – слезы вперемешку с кровью. Любовь из разорванного рта…

Открываются дверцы лифта, стремительные шаги несутся по лестнице вниз.

Дикий крик соседки, суета, милиция, протоколы, вопросы, а перед глазами Вселенная медленно, как в рапиде, утекает в любимое лицо… Вместе с кровью и любовью…

Тишина пустой квартиры оглушила ее. Из зеркала на Лиану смотрела опухшая, зареванная рожа, вместо глаз – две сиреневых сливы, зрачкам едва хватает сил, чтобы продраться через эту заплывшую плоть к свету. Ни о какой работе с такой физиономией не может быть и речи. Лиана кое-как дотащилась до дивана, слезы сами собой снова полились из ее глаз. В пропавшей сумочке – деньги, косметика, какие-то нужные бумажки, да черт с ним со всем, в пропавшей сумочке – паспорт с регистрацией… Без паспорта в этом страшном городе делать нечего, ты абсолютно бесправен, любой милиционер вправе остановить тебя и потребовать предъявить документы, а если нет – пожалуйте в отделение, будем разбираться, и никому ничего ты не докажешь, и не объяснишь, никому до тебя нет дела…

Нужно немедленно прекратить плакать, а то будет еще хуже… Хотя, куда уж хуже…

Лиана тяжело поднялась с дивана, прошла в ванную, осторожно умылась холодной водой. Так, на синяки – что-нибудь холодное, кажется, в холодильнике должен быть лед… Лед действительно отыскался, Лиана завернула кусочки льда в чистую марлю, и снова опустилась на диван с импровизированной примочкой на лице. Вряд ли это поможет, но все же…

Зазвонил телефон, Лиана несколько секунд колебалась, брать ли трубку, в конце концов, взяла.

– Алло, – сказала она.

– Лиана? У тебя что-то случилось? – голос Макса был встревожен. – Что произошло?

Лиана удивилась. Откуда он?.. По голосу? Но ведь уже нет слез… Слезы кончились… Стоило ей об этом подумать, как слезы потекли снова.

– Меня избили и ограбили.

– Как? – растерялся Макс. – Когда?

– Только что. В лифте собственного дома.

– Милицию?! Ты милицию вызывала?!

– Была милиция, – устало сказала Лиана. – Сказали, что, скорее всего, какой-нибудь местный наркоман, и вряд ли что-нибудь найдут…

– Что украли?

– Сумку, деньги, паспорт…

– Может быть, мне приехать? Может, какие-нибудь лекарства нужны? Я на машине, это быстро… Только скажи…

– Макс, спасибо, но нет…Таким лицом, как у меня сейчас впору детишек пугать – их разыскивает милиция…Ты не знаешь, сколько сходят синяки?

– Была б моя воля, я бы эту сволочь своими руками задушил!!! Плодит же земля уродов!!! – от души выругался Макс. – Есть очень хорошая мазь, запиши название, она снимает опухоли и отеки. И обязательно сходи в больницу, проверь глаза, со зрением не шутят.

От такой заботы к горлу Лианы опять подкатил ком.

– Спасибо, – сил на улыбку не было. Все лицо страшно болело. – Похоже, недели на две я выбыла из строя…

– А деньги? Может быть, тебе нужны деньги?

– Там было мало, – сказала Лиана. – Я никогда не ношу с собой большие суммы…

Макс попрощался, пообещав обязательно позвонить завтра.

Лиана осторожно улеглась на диван. Закрыла глаза. Под закрытыми веками пульсировала боль.

«Вот оно – единственно возможное единение души и тела, – горько подумала она. – Когда болит и то, и другое…»

Глава 12

Синяки сходили медленно. Заботливый Митька примчался на следующий же день, после того, как Лиана позвонила на работу и рассказала о произошедшем. Митька охал и ахал, грозил кулаками кому-то невидимому и злобному, потом сбегал в аптеку и проволок оттуда кучу разных примочек, в том числе и ту мазь, которую посоветовал Лиане Макс.

Макс звонил каждый вечер, придя с работы, это стало их своеобразным ритуалом – вечерние двухчасовые беседы по телефону. Неожиданно выяснились общие пристрастия в литературе, да и не только в литературе, в каких-то взглядах на жизнь, что Лиану немало поразило и порадовало. Она просыпалась утром, пристально рассматривала свои сиренево-желтые синяки, накладывала мазь и ловила себя на мысли, что ждет вечера, ждет неизменного звонка Макса.

Вынужденное одиночество, помимо боли, с самого начала пугало ее новым погружением в депрессию, Лиана отчаянно боялась, что в ее сознании вновь всплывет Ивар, как всегда всплывет Ивар, но этого не случилось. Этого не случилось, благодаря звонкам Макса…

Но до вечера тоже нужно было чем-то заниматься, и Лиана решила, что генеральная уборка всей квартиры не только не помешает, но и отвлечет ее от грустных мыслей о том, что, когда сойдут синяки, надо будет что-то делать с паспортом, а что делать – понятно, придется ехать домой, в свой провинциальный город, в котором у нее не осталось никого, кроме старых друзей, по большей части общих с Иваром, и воспоминаний…

Из тумбочки, прямо на колени выпала большая общая тетрадь в красной обложке. Лиана поколебалась несколько секунд и открыла первую страницу.

Это когда-то писали они с Иваром. Коротенькие стишки, зарисовочки с натуры, фразы вслух… Они тогда были совсем молоды и свято верили, что весь мир лежит у них под ногами, – вот он, стоит только протянуть руку…

«…Сон разума порождает чудовищ.

А сон безумия – вечность?…»

«…Разрушение – лучший способ самовыражения…»

«…Странное состояния слепых глаз,

Уверенных в увиденном свете.

Зачем смеетесь и тычете пальцами?

Может, действительно, вижу…»

«…Сказки рождаются мучительно долго.

А умирают мгновенно… Но тоже мучительно…»

«…Игра в ошибки

Становится привычкой,

От которой невозможно избавиться…»

«А ведь все это правда, – подумала Лиана. – Мы тогда были молоды и наивны, но удивительно мудры в чем-то…»

И вдруг поняла, что попадись ей эта тетрадь в руки еще пару недель назад, она бы или рыдала над ней навзрыд, или впала в состояние привычной прострации… А сейчас… Сейчас Лиана испытывала что-то похожее на легкую тоску по сбывшемуся и ушедшему, по молодости и наивности, по своим собственным воспоминаниям… Тот человек, с которым они писали эту тетрадь, растворился, исчез, мир поглотил его, рассеяв на мелкие частицы, некоторые из которых остались в ее памяти… Но и этих частиц с каждым прожитым днем становилось все меньше и меньше, словно таял на реке лед под жаркими лучами весеннего солнца. Нехотя, изо всех сил сопротивляясь, но таял…

Как только синяки стало можно скрыть за темными очками, Лиана вышла на работу.

Почти две недели ежевечерних разговоров с Максом сделали свое дело – Лиане страшно хотелось встретиться с этим человеком. Чем больше они разговаривали, тем сильнее Лиане казалось, что они не договорили… Она как-то раз сказала об этом Максу и поразилась тому, что с ним, по его признанию, происходило то же самое…

Макс, как всегда, позвонил вечером.

– Я сегодня вышла на работу, – сказала Лиана.

– Как твое здоровье? Не рано?

– Хожу в черных очках, – улыбнулась Лиана. – Знаешь, как народ странно смотрит. Девушка в метро, поздно вечером и в черных очках.

– Я тебя прошу, не ходи очень поздно, одна…

– Я домой теперь пешком поднимаюсь, – Лиана сказала правду: обшарпанный лифт теперь приводил ее почти в панический ужас.

– Может быть…все-таки теперь…как-нибудь встретимся?

– Вот сойдут синяки… – начала было Лиана и тут же поняла, что ей отчаянно хочется наконец-то познакомиться со своим невидимым собеседником. – Завтра у меня очередная тусовка, а вот послезавтра я сдам статью и вечером… Позвони мне на работу, – Лиана продиктовала свой рабочий телефон. – Только сразу предупреждаю, очков я снимать не буду, чтобы тебя не испугать.

– Этим меня не испугаешь, – облегченно рассмеялся Макс.

– Это мужчину шрамы украшают, – возразила Лиана. – А синяки под глазами у женщины вызывают стойкую ассоциацию с беспробудной алкоголичкой.

– Я же знаю, что это не так, – Лиана слышала, что Макс улыбается. – Внешность далеко не главный фактор…

– Но желательный, – тоже улыбнулась Лиана. – Очень надеюсь, что больше нам ничто не помешает.

– Я тоже, – посерьезнел Макс.

Лиана повесила трубку и подошла к зеркалу. Синяки под глазами почти прошли, остался лишь бледный желтовато-фиолетовый налет. Вот с самими зрачками дело обстояло хуже – лопнувшие сосуды делали ее глаза похожими на кровавые глаза вампира.

Они встретились вечером. Макс ждал ее около офиса. Потом было маленькое кафе, в котором они никак не могли наговориться, много вкусной еды, выкуренных сигарет и выпитого виски, потом Лиана взглянула на часы и ахнула: через полчаса закрывалось метро, потом они почти бежали по залитым огнями улицам, влетели в метро, отдышались, перешли на ветку, нужную Лиане, и тогда Лиана спросила:

– А как ты будешь добираться домой?

– Я доведу тебя до дверей квартиры, – просто сказал Макс. – А остальное – это мои проблемы.

Не к месту в голове Лианы тут же возникло вспоминание. В самом начале их знакомства с Иваром, она часто приезжала к нему домой, и уезжала поздно вечером, и он практически никогда не провожал ее до остановки автобуса…

– Знаешь, – решительно тряхнула головой Лиана, смелость которой была слегка подогрета выпитым виски. – Поехали к тебе. А то у меня опять останется ощущение того, что мы не договорили…

Макс открыл перед ней дверь своей квартиры и спокойно сказал:

– Ты – первая женщина, которая переступила порог этой квартиры за последние полтора года.

Они почти полночи сидели на кухни, разговоры не кончались, виски тоже, хотя никто из них много не пил. Что-то рассказывала Лиана, что-то говорил Макс, с каждой пролетевшей минутой темы становились все обнаженнее, словно каждый из них только и ждал этого момента, чтобы вывернуть свою душу наизнанку, вытряхнуть из нее боль и потери последних лет, выговориться до конца в первый раз за все это время…

В половине пятого утра Лиана виновато улыбнулась:

– Мне завтра рано вставать на работу, нужно спать…

– Я сейчас постелю, – поднялся Макс.

– У тебя есть какая-нибудь футболка? А то, честно говоря, я не рассчитывала, что наше свидание закончится так поздно…

– Конечно, – Макс принес Лиане огромную футболку, которая как раз сошла бы за ночную рубашку. Правда, в ночных рубашках Лиана никогда в жизни не спала – она их терпеть не могла. Но сегодня был не тот случай…

Кровать у Макса была одна. Лиана забралась к стенке и свернулась под одеялом калачиком.

«Господи, – молилась она про себя. – Пусть он окажется таким, каким я его себе представила! Если он сейчас прикоснется ко мне, все кончится, не начавшись…»

Макс разделся и аккуратно улегся рядом, устроившись так, чтобы не коснуться Лианы ни одной частью тела. Лиана, лежа лицом к стене, чувствовала, как он смотрит на нее, и не переставала молиться. Она не боялась его, она знала, что если она не захочет – ничего не случится, но ей так не хотелось, чтобы он все испортил своими притязаниями… Лиана даже не заметила, как заснула…

Макс смотрел на спящую женщину, лежащую в его кровати, и боялся не то что к ней прикоснуться, боялся просто пошевелиться… Ему казалось, что стоит ему протянуть руку, и эта женщина исчезнет из его жизни, растворится, как дым, и снова ничего не будет: ни звонков, ни вечерних разговоров, ни ожидания, ни заботы, – ничего, что поселило в нем слабое желание жить дальше, впервые за последние полтора года…

Он безумно любил свою жену. Он доверял ей во всем. Он безоговорочно верил в то, что это его и навсегда. Он провел в этой слепой, счастливой вере десять лет. А в один, далеко не прекрасный день, он, как обычно, вернулся домой с работы, а ее не было… Она ушла, забрав самые необходимые вещи, не оставив даже записки человеку, которого десять лет называла любимым…

Тогда он, не пивший до этого десять лет, напился в стельку, один, в пустой, осиротевшей квартире, все еще отказываясь понимать, что его просто банально предали…

Лиана лежала в его кровати, и Макс боялся даже дышать, чтобы не спугнуть что-то, только-только рождавшееся, чтобы не погасить тот слабый огонек надежды, который вопреки его осознанным желаниям, затеплился в нем…