Текст книги "Босс. Абсолютная власть (СИ)"

Автор книги: Алиса Ганова

Соавторы: Валерия Басманова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Внутри дом лучше, чем снаружи.

Я оторопело посмотрела на него, потом на роскошный особняк и, пожав плечами, хладнокровно ответила:

– Надеюсь, это шутка. Потому что дом великолепен.

– Шутка, – кивнул Славка. – Люблю смотреть на людскую реакцию. Все такие сразу скорбно поджимают губки утинымижопкамии кивают, мол, да-да, избушка и впрямь на курьих ножках. Сразу, знаешь ли, многое становится понятным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Посмотрев ему в глаза, я передумала спрашивать: что обо мне говорит мой ответ. Не хочу. Господи, я ничего не хочу. Нет. Хочу. Я хочу, чтобы наши отношения никогда не заканчивались.

«Если бы мы были на одной волне, – с тоской подумала. – Если бы я могла встать рядом».

Изнутри дом выглядел так же, как и все, что принадлежит ему – дорого и стильно. Над интерьером явно трудился дизайнер, четкое соблюдение правила трех цветов и умеренное количество странноватых представителей современного искусства – обычный человек не сможет так обставить дом.

– Это твои комнаты, жду тебя через час внизу, – он на секунду прижал меня к себе и прихватил губами шею, – у нас планы. Мои люди перевезли часть твоих вещей сюда. Удиви меня, Вика.

Он отпустил меня, отошел и, резко повернувшись, со смехом выдал:

– Удиви, только не теми стремными трусами. И не футболкой!

Возникло страстное желание засветить ему в голову чем-нибудь тяжелым, но увы, под рукой ничего не оказалось.

Зато, о счастье, санузел в этих комнатах оказался самый что ни на есть обычный. И я, расслабившись в ванне, чуть не упустила время!

– Удиви, – бурчала я себе под нос и рылась в шкафу. – Чем удивить-то? Вечерним платьем и туфлями на шпильке? А если мы саду гулять будем?

Конечно, слабо верится, что мы действительно пойдем в сад. Слава явно дал понять, что меня ждет нечто клубничное, но… Можно было бы не одеваться вообще, но если я по дороге кого-нибудь встречу? Всяко наш босс не сам тут порядки наводит.

Комната, которую он мне выделил, на самом деле не очень похожа на спальню. Тут нет кровати, только узкая софа, огромное зеркало и встроенный платяной шкаф. На этом мебель закончилась. Вероятно, спать я буду не здесь.

– О! То, что нужно.

Очень провокационный комплект и при этом очень и очень скромный. Мягкое платье телесного цвета облегает фигуру. Оно не имеет ни высоких разрезов на бедре, ни глубокого декольте. Вязанное, оно похоже на одежду глубоко закомплексованной мышки. Если не брать в расчет то, что под него невозможно надеть белье и того, что оно облегает тело как вторая кожа.

Подошла к зеркалу, ничего себе, куча всяких не распакованных коробочек. Легкий блеск на губы, волосы собрать в слабый узел, а на ноги… Хм, босиком. Идеально.

Ох, Вика, когда ты стала такой? Одеваешься и думаешь только о том, где и как будешь раздеваться?

«Когда надо, тогда и стала», – ответила я сама себе и показала своему отражению язык.

Глава 10

Когда спустилась на первый этаж – обнаружила, что вокруг абсолютная тишина, и никого нет.

– Э-эй! – позвала. На просторах роскошного дома так никто и не отозвался. Еще раз оглядевшись по сторонам, я открыла входную дверь и вышла на крыльцо.

После затяжной весны майский, почтилетний вечер радовал. Ожидая нечто интересное, я спустилась по ступенькам крыльца и только тогда услышала, что где-то рядом играет красивая романтичная музыка. На нее и пошла.

Мощеная тропинка привела к торцу особняка, за которым обнаружился стеклянныйпристрой. Стены, украшенные насыщенного цвета органзой, зажженные свечи, цветы в вазах… – настроили меня на ожидание сказки. Улыбнувшись, подошла к двери, но не успела протянуть руку – Слава открыл ее передо мной.

– Роскошна! – выдохнул с восхищением, оглядывая меня с ног до головы. – Богиня! Надеюсь, мне тоже удастся тебя удивить. И соблазнить! – Обнял за талию, развернулся на месте и явил мне бассейн, украшенный в античном стиле, ставший похожим на грот.

За лазурной водой стоял накрытый столик, два стула, а чуть далее шезлонги, задекорированные под ложа шелковистыми простынями и яркими лентами. Правее нежным колокольчиком журчал фонтанчик.

Я шла и откровенно любовалась. Особенно радовал насыщенный цветочный запах и тонкий фруктовый аромат.

Слава загадочно отмалчивался. Подведя к столу, галантно помог мне занять место, подал шампанского, которое я сразу же отпила. Сладковатый, пряный, слегка грушевый вкус разлился по небу. Вкуснотища! Пока буду смаковать – оно коварно ударит в голову, и я отброшу последние остатки скромности. У Славки так глаза многообещающе поблескивают, что я не сомневаюсь – вечер будет особенным.

С удовольствием отпила еще глоток. Надоело быть правильной, строгой, обдумывать каждый шаг. Такой всегда успею побыть, а вот погрузиться в атмосферу соблазна, почувствовать себя принцессой, соблазнить принца и насладиться каждым мигом чувственного, потрясающего вечера – хочу!

– Викусь, опять задумалась? – Слава откинулся на спинку кресла и любовался мной, сканируя мое лицо, губы, грудь, так отчетливо и бесстыдно очерченную бежевым платьем. Сам он был в одних шортах, и я не менее жадно разглядывала его рельефную грудь. Интересно, я еще долго смогу сдерживаться? Так и тянет подобраться к нему ближе, обвить тело руками, прижаться и больше не отпускать… Предвкушая, как все пойдет дальше, улыбнулась, однако, поддерживая интригу и игру, ответила:

– Я очарована красотой, – окинула взглядом праздничный интерьер, чтобы перестать пялиться на его тело, особенно пах, ища подтверждение своим планам. – Очень красиво. Спасибо!

– За что? Я еще не сделал ничего особенного! – отмахнулся он. Но вижу, что похвалой доволен. Наверно, придумывая вечер, старался. Конечно, организацией и оформлением занимался не он, но уверена, задумка романтического вечера его.

– Ты подарил мне замечательный вечер.

– Еще нет, – он коварно улыбнулся и прищурился, показывая, что впереди меня ждет нечто очень интересное. Он сам был в запале, и его настроение передалось и мне. Или это игристое шампанское уже ударило в голову?

– Сегодня, я твой Сатир, пытающийся соблазнить прекрасную нимфу.

– А если нимфа отбросит скромность и соблазнит Сатира? – игривое настроение делало меня смелой и отчаянной. Провела рукой, будто невзначай по груди, послала Славке роковой, соблазнительный взгляд и игриво отвела глаза.

– О! Сатир пленен и изнемогает от нетерпения. Еще? – он потянулся к бутылке шампанского.

– Не откажусь.

Пока доливал мне, уселся ближе, сократив расстояние между нами.

– Слав, – вдруг спохватилась я, когда его рука почти легла на мое колено. – А почему именно Сатир? Он же козел?

Славка поперхнулся. Засмеялся, откашлялся наспех, снова засмеялся…

– Ценю откровенность, Вика… – он хохотал, будто ему смешинка в рот попала. Я же почувствовала, что неудачным ляпом развеяла античный флер вечера.

– Слав… – хотела извиниться, однако он потянул меня за руку и усадил себе на колени.

– Ты, Викуль, права. Я козел. Козел, который прячется за стильной шкурой достаточно успешного дельца, за дорогими костюмами и лоском. Но мир таков, что можешь быть отвратительным, циничным козлищем, но если хорошо упакован и представителен, тебя будут величать Сатиром. Бабло украшает любого козла, делает его желанным трофеем. – Славка хмыкнул и залпом осушил фужер.

Я растерянно заморгала, и он рассмеялся.

– Но Нимфой, поразившей меня пристрастиями к растянутым футболкам и простым трусам, я поражен в самое сердце и не боюсь показать свою истинную суть. Кстати, могу аналогично показаться тебе в растянутой футболке и трениках.

– Хочешь тоже поразить меня в самое сердце? – пошутила.

– А еще нет? – Славка заглянул в глаза.

Я молчала, зато мои глаза были красноречивее слов.

Потянулась к его губам. Коснулась слегка, вкладывая нежность, трепетность, все эмоции, бурлившие в груди и рвавшиеся наружу.

Он ответил. Сначала так же трепетно. Однако передо мной не юный романтичный мальчик – а опытный ловелас, разбивший много девичьих сердец, настоящий мачо, поэтому с каждым касанием Слава целовал жарче, страстнее, пробуждая во мне желание.

Его руки крепко обнимали, скользили по спине, дразня, спускаясь к пояснице, а когда легли на бедра и притянули сильно к отвердевшему паху, я простонала:

– Я вся горю!

Он будто ждал моего признания: прикусил мою нижнюю губу и чуть отстранился.

– Хочу показать тебе мир истинной страсти, доверия и яркого удовольствия… – его бархатный голос музыкой прозвучал в ушах.

– Да! – выдохнула я и опять потянулась к его красивым губам. Слава ответил, но теперь уже властно, грубо, не сдерживаясь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Готова попробовать более жесткий секс? – спросил прямо.

Меня это немного напугало, но с ним я готова рискнуть.

– Да!

– Я буду нежен, – отозвался Слава, теперь уже нежно скользя горячими губами по моей шее. – Придумай стоп слово, чтобы я остановился, если тебе будет неприятно.

Глава 11

Теперь я поняла на что он намекает. Прежде к подобному тягу не испытывала, однако Слава и ангела соблазнит, поэтому окончательно приняла решение попробовать подобное хотя бы раз в жизни и ответила:

– Барбарис.

– Неожиданная ассоциация, – удивился он, на руках увлекая меня к одному из лежаков.

Пока укладывал меня и бережно привязывал руки лентами к изголовью, я объяснила:

– Барбарис колючий, но милый и красивый куст. Как-то в голову пришло.

– Я заметил: ты, Вика, во всем особенная.

Так и подначивало язвительно уколоть: «А что, уже опыт имеется?» – но взяла себя в руки и хоть и с трудом, но приглушила ревность, отогнав подобные мысли прочь.

Конечно, я сама уже давно не девственница, и он имеет опыт, так что в какой-то степени мы квиты.

Неожиданно представила, как Славка попался бы мне скромным, неумелым девственником, я, знающая чуть более его, и как мы оба стыдливо «занимаемся любовью» с темноте… Невольно улыбнулась, и Слава проворчал:

– Вика, ты меня и так завела до предела. Аж яйца сводит! Сейчас оттрахаю тебя примитивно, и останешься без изысканной клубнички.

А я что? Я едва болванчиком послушным не закачала головой. Хорошо, спохватилась и промурлыкала:

– Хорошо, жду чего-то необычного. Только, Слав, я честно боли боюсь! – и закусила губу.

– Сатир запомнил «барбарис»! – и торопливо завязал мне глаза повязкой.

Будучи беспомощной, я насторожилась немного и каждое славкино прикосновение принимала более остро. Он гладил меня чем-то прохладным – скорее всего шелковым, и от каждого касания на моем теле появлялись мурашки.

Начал дразнящие, распаляющие прикосновения с ног. Необычайное сочетание шекотки и приятности. Медленно, совершенно не спеша, поднялся к бедрам, приподнимая мою юбку все выше и добираясь до промежности, совершенно не прикрытой даже тончайшим кружевом. Я почувствовала себя почему-то обнаженной более, чем обычно. Наверно, сказывалась атмосфера вечера.

Я приготовилась, что он сейчас будет ласкать меня как обычно, однако коварный соблазнитель лишь обозначил ласку, едва коснувшись моего набухшего клитора, и поднялся выше.

Теперь что-то прохладное щекотало щеку, потом шею. Разок коснулось губ, и я дернулась – настолько нестерпимо щекотно.

– Т-шшш! – прошептал Славка над ухом, обдавая горячим дыханием, и одним движением руки стянул с моего правого плеча платье, обнажая грудь.

Когда прохлада коснулась затвердевшего соска, я застонала – громко, призывно. Я истекала от желания, готова была к дичайшему сексу, траху, лишь бы он взял меня, вошел как можно глубже и дал утолить голод, но он был истинным искусителем.

Я не знала, какой части тела теперь он коснется. Но неожиданно его губы накрыли сосок, дразня пощекотали, а потом зубы прикусили кожу. Едва уловимая грань

наслаждения и приятной, ноющей боли жаром отозвалась в животе. Инстинктивно я сделал движение телом, показывая, что жажду продолжения. Славка встал…

Подумала: вот сейчас он скинет шорты, и мы займемся «делом»… однако груди, только что обласканной им, коснулась что-то ледяное.

– Ай! – взвизгнула я, и услышала его грудной смех.

– Не бойся, я не дам тебе замерзнуть.

Несколько раз кусочек льда сменялся его горячим языком. Кожа уже привыкла к контрасту и ждала его. А я ждала продолжения и ерзала бедрами по шелковому покрывалу.

– Ты так хочешь меня?

– Да! – прошептала, признаваясь в своей слабости.

– Тогда проси меня об этом, – его голос прозвучал спокойно, без надменности и запальчивости, однако мне стало стыдно. Не привыкла я просить о таком. Прежде само собой все выходило. А чтобы вот так вот? Нет!

– Сегодня ты плохая девочка. А плохая девочка должна быть наказана! – заговорщицки прошептал он, и я приготовилась к чему-то неприятному, однако… Однако то, что последовало за его словами хоть и было немного болезненным, похожим на легкий укол, было терпимым и одновременно очень пикантным.

Эти уколы шли почти один за другим. Я вздрагивала, но готовилась в новой порции, потому что было в этом что-то.

– Разрядки не будет, пока не попросишь! – голос Славки, возбужденного до предела, звучал хрипло, но так соблазнительно. И я, отбросив остатки стыда и гордости, произнесла:

– Пожалуйста, трахни меня. Грубо!

– А почему у нимфы такой спокойный голос? – коварно попенял мой искуситель, и ровно после того как на кожу обрушилось еще несколько «уколов» – капель воска, он положил палец на мой клитор и принялся еще больше дразнить меня, подталкивая к безумству.

Несколько незатейливый движений, его касание языком соска, другого – и я почувствовала, как медленно и неотвратимо подступаеть оргазм. Помогая себе и Славке, я начала двигаться, подаваясь навстречу умелым пальцам, однако вдруг его рука переместилась чуть выше – на живот.

– Еще! Я хочу еще! – потребовала я, теперь уже страстным шепотом. Более в моем голосе не было стыдливости – только нетерпение и жажда скорее дойти до пика.

– И чего же ты хочешь? – мужская рука снова опустилась, прошлась по низу моего живота и слегка, будто невзначай коснулась «ноющего» клитора.

– Хочу, чтобы ты продолжил ласкать меня везде. Чтобы я кричала от удовольствия. Чтобы кончила! Ну же! Не мучай меня! Пожалуйста!

– Почему я должен сделать это?

– Потому что я хочу тебя! Дико, страстно, как взбесившаяся сучка!

– О! – выдохнул Славка, и его палец вновь оказался на клиторе. – Я слушаю тебя. Как только замолчишь – уберу руку, и сладкого не будет!

– Ах ты! – вот же придумал. Но я только попыталась взбунтоваться, его рука поднялась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Нет! Продолжай! Иначе я вырвусь и сама трахну тебя! Изнасилую, да так, что штаны надеть не можешь! Буду так же мучить тебя, ласкать языком твой член, такой сладкий, и не давать кончать! М-м!

– Ого! Какие угрозы! – рассмеялся Слава. – Мне нравится, но сегодня хозяин и мастер я! Так что не скромничай, Вика. Ты можешь говорить очень страстные вещи!

– Да трахни меня уже! – разъярилась я, но его рука начала опять массировать мой чувствительный бугорок, и я сразу же стала покладистой. – Да! Да! Пожалуйста! Продолжай! Я так хочу тебя, что теку. Я обещаю быть покладистой. Я… я даже залезу под стол и сделаю тебе минет, да такой, что…

Какой – уточнить я не успела. Вдохновленный моими обещаниями, Слава довел меня до пика, и я, накрытая лавиной удовольствия, почти до обморока, закричала… И вдруг, раздался еще один голос – но теперь уже женский.

– Ну, надо же! Славушка, какая сессия. А моих минетов под столом тебе не хватает?

Я дернулась, как от пощечины. Удовольствие исчезло. Одним движением головы скинула повязку и отчетливо увидела женщину надо мной.

Что рядом другая – это уже нонсенс, особенно, когда я кончала. Но самое гадкое – так это то, что я растрепанная и голая, связанная, а она идеальная, красивая и одета с иголочки – одним словом, роскошная стерва, которая ест золотой ложечкой.

Замерев, я смотрела на нее, а она изучала меня с таким презрением, будто я была дешевой шалавой, найденой на помойке.

– Пошла вон! – прорычал Слава. Да я бы и так убежала, чтобы не видеть их обоих, но связана и не могу. И только потом поняла, что это не мне.

– Пошла вон! – Слава вскочил, в два шага подлетел к «гостье» и попытался вытолкнуть ее из помещения. Но она начала хохотать, да так высокомерно, надменно, что даже он остановился. – Хочешь быть третьей? – Зло процедил. – Присоединишься?

– Хрена с два! Брезгую! – выплюнула она и получила пощечину от него.

– Сука! Недоносок! Неудачник и слабак! – в ответ зарычала та и набросилась на Славку. – Надо же, а для меня ты так не выдрючивался!

– Тебе больше нечего делать в моем доме. Кто вообще впустил тебя?!

– Я не могу подставить этого милого человека, – прошипела белобрысая шалава. – У тебя нет вкуса. Трахаешь все, что движется. Можешь воспользоваться им, дорогая. У Сатира игривое настроение, и ему жизненно необходима нимфа. Любая нимфа, судя по всему. Девочки так и сказали, что у тебя новая дырка, – усмехнулась она. – Сегодня она будет стонать под тобой, верно, Славик? Потому что ты богатое козлище, Славик. Теперь под тобой будет стонать любая, вне зависимости от твоего поведения.

– Пошла вон! – зарычал разъяренно он.

– Ты еще приползешь на коленях и будешь умолять, чтобы я приняла твое колечко. Потому что только я знаю тебя настоящего.

– Пошла вон! А будешь мешаться под ногами – исчезнешь из Москвы и проснешься где-нибудь в Задрижопинске, в коровнике засраном.

– Козел!

Она попыталась еще влепить ему пощечину, но не вышло.

– Лупить будешь своего нового трахаля. Сдрисни, – Слава с силой вытолкнул ее и, гаркнув: – Уведите! – захлопнул стеклянную дверь.

Мы снова остались с ним одни, однако теперь, всего за пару минут, мой мир перевернулся и рухнул. Все таки какая же я наивная дура!

Он и в самом деле козел – избалованный козел!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вячеслав

Да как Карина попала сюда?! Кто пропустил эту дрянь!? Узнаю – вышвырну с худшими антирекомендациями! Чтоб неповадно было на работе хернеймаяться! Не потерплю предательства, а значит, вся смена уволена. Мой дом – моя крепость.

Понимая, что сейчас произошло, глядя на Вику, смотревшую на меня опять с ненавистью и презрением, я готов был выть от бессилия.

Она сидела передо мной, такая знакомая, желанная и… Да что уж там себе-то глупо врать – любимая. Сначала рабыня для "постельных упражнении", а потом, неожиданно для самого меня, ставшая той особенной, ради которой во мне проснулся гребанный романтизм, как у юнца!

«Вот тебе и романтика, блять!» – от ярости я саданул по стеклу. Но оно крепчайшее, поэтому если и будет трещина, то только в моей кости.

– Сука! – выплюнул я зло. – Извини! – Уже обратился к Вике.

– За что?! – ледяным голосом отозвалась она, почти не своим, таким растерянным. – Ты честно назвал себя Сатиром, подразумевая, что ты козел. А я, идиотка, не верила, – она растянула губы в улыбке, но я видел, что она едва сдерживается, чтобы не расплакаться.

– Вика!

– Барбарис! Целый барбарисовый веник! – произнесла она, и слезы стекли по ее щекам.

– Вика! Это бывшая! Одна из…

– А сколько их у тебя? И сколько из них узнает, что стали бывшими, когда явятся без предупреждения?

– Вика! Мы с ней давно расстались!

В ответ она горько рассмеялась.

– Развяжи!

– Нет! Не развяжу, пока не выслушаешь!

– Что, стоп слово уже не действует?

– Тебе так больно?

– Знаешь, да! Очень. И вправду, такой пикантной боли я еще никогда не испытывала, – слезы уже текли по ее щекам градом.

Когда развязал ленты, она обняла себя руками, прикрывая обнаженную грудь.

Я сел рядом и попытался нежно коснуться, обнять ее, однако она начала вырываться.

– Вик! Викусь! – прижал ее к груди, как можно сильнее. А она разрыдалась так отчаянно, что я почувствовал себя редкостным гондоном и неудачником. Надо же – супер управленец, руководитель, надежда отца… Да я в своем домеоблажался!

Не думал, что все так выйдет. Что Вика окажется такой ранимой и искренней. Другие на ее месте поистерили бы да заткнулись, услышав об отступном подарке. Только с ней такое не пройдет. Вика пожелает презент мне же в задницу затолкать. И что делать? Думай, Слава, думай!

Извиняться сейчас бестолку. Тогда что?

– Как быстро ты забыла историю нашего тесного знакомства, – хмыкнул я, решив, что лучшая защита, это нападение.

Она кивнула.

– Забыла, – и так согнулась, что все позвонки проступили через кожу. Сердце сжалось от жалости. Никогда не думал, что любовь – это огромная жалость, когда готов сделать себе больно, лишь бы любимому человеку не было так тяжело. Я в принципе ни в чем не виноват. Карина-сука сама явилась, увидев, что в доме горит свет, но охрана и прислуга куда смотрели?!

Вика икнула, набрала в грудь воздуха и, всхлипывая, произнесла:

– А… а с чего… ты взял, что я… я что-то… забыла? Ты правда думаешь, что… это… можно забыть? Ты можешь… читать мысли?

– Раньше думал, что да, – кивнул я. – Давай выпьем и поговорим?

– Я бы предпочла перейти к постельным упражнениям и разойтись спать по разным комнатам, – едко выплюнула она.

Я вскинулся, сжал свой кулак так, что побелели пальцы. Вика даже на секунду испугалась, что я ударю ее за дерзость. И от этого его испуганного, как у затравленного зверька взгляда, мне стало гадко. Настолько, как еще никогда прежде.

Пришлось думать очень быстро, куда быстрее, чем на самых сложных переговорах. Я мог бы довести ее до оргазма, запросто. Остатки возбуждения еще блуждают по ее телу, истерика, нестабильное состояние – все это может сработать. Но что дальше? Вика – упрямая девочка и, если она решит закрыться от меня, закрыться от чего-то прекрасного, чего-то замечательного, что зарождается между нами… Никто и ничто не выцарапает ее из панциря.

– Сейчас я развяжу тебя, помогу одеться, и мы выпьем кофе, – осторожно произнес я.

Она промолчала. Но мне не требовался ответ. Сбежать она не сможет, просто потому что некуда. Ночь, машины у нее нет, а пешком идти… Это даже не смешно, а Вика не дура.

Помогать ей с одеждой было сложно. Она дичилась, вздрагивала и слишком часто моргала. Сдерживала слезы? Вероятнее всего.

– Позволь отнести тебя, – тихо сказал я.

– Это относится к отработке? – глухо спросила она.

– Нет.

– Тогда я предпочту дойти сама, – она не смотрела на меня, и это злило.

Больше всего я хотел встряхнуть ее за плечи и… Итрахнуть, да. Я монстр? Возможно, даже вероятно. Но прикол в том, что в моей крови продолжает гулять возбуждение, похоть. Вика была так хороша, пока нас не прервали. Но я могу удержать себя в руках, это не составит для меня труда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍На подходе к кухне мы встретили Ольгу, мою экономку, как ныне модно говорить. Я ради смеха называл ее менеджером по хозяйственным вопросам.

– Ольга, прекрасно, что мы встретились, – широко улыбнулся ей – Какая удача, что в столь позднее время вы не спите. Будьте столь любезны, уведомить весь персонал, что настало время собирать вещи. Сегодня вы все дискредитировали себя передо мной. Вы все – это значит, и вы тоже. Я буду набирать новый персонал в совершенно другом агентстве.

Женщина побледнела. Она прекрасно понимала, с какой формулировкой будет расторгнут контракт.

– Могу ли я как-то вас переубедить? – тихо спросила, заглядывая в глаза.

– Вы можете усугубить ситуацию, – процедил сухо. – Этой ночью меня кто-то предал. Продал, я бы даже сказал. Кому-то показалось недостаточно материальных благ, и этот кто-то решил нажиться еще больше. Но, что самое главное, и вы не можете со мной не согласиться, что этот кто-то продает меня не в первый раз. Я не собираюсь разбираться и искать виноватых. Идите, Ольга, несите благую весть людям.

Я был многословен, зато это позволяло удержать ярость в узде.

– Поняла, – уже бывшая домработница склонила голову и исчезла в темноте.

– Жестко, – хмыкнула Вика, наблюдавшая за нашим разговором не проронив ни слова.

– Карина – мое прошлое, – жестко произнес я. – И заметь, что я не спросил тебя, где твоя девственность.

– Достаточно далеко от сегодняшнего дня, – усмехнулась Вика. – Итак, кофе?

Вика

Кажется, я немного оклемалась. Господи, в каком же виде меня застала эта долбанутая сучка! И как же больно понимать, что Слава… что Вячеслав был с этой роскошной штучкой. Она реально роскошна. Уж не знаю, что там куплено, что накачено, а что пришито – Карина адски хороша.

Я повторялась. Мысль о том, что нас не сравнить, посетила меня еще тогда и не хотела покидать сейчас. Я словно заново слышала свой срывающийся голос, ощущала жажду твердого члена и эту оглушительную пощечину, которой обернулось вторжение чужачки.

«А ты, глупая курица, уже успела почувствовать себя героиней фильма «Красотка», не так ли?» – ехидно поддела саму себя. Размечталась о «долго и счастливо» с этим… Сатиром.

Пока я витала в своих мыслях, он успел отконвоировать меня до моей комнаты и, кажется, даже уволить весь свой персонал. Что ж, его сдал кто-то из своих, так может он не такой хороший хозяин, каким себя мнит?

«Что? Тебе интересно, где моя девственность? Ха!»

– Достаточно далеко от сегодняшнего дня, – криво ухмыльнулось я. – Итак, кофе?

– Ликер? Немного, для привкуса? – Слава склонил голову набок и окинул меня непередаваемым взглядом.

– Если есть мятный, – кивнула. – Полагаю, у нас назрел серьезный разговор.

Он усмехнулся краем губ и отвернулся к кофеварке. А я принялась рассматривать кухню. Просторная и уютная, она не нашпигована технологическими новинками, тем не менее, всего в меру, и выглядит очень стильно.

Я села за стол, забросила ногу на ногу. Отсутствие белья раздражало, низ живота ныл, а ступни мерзли. Вот тебе и ролевые игры, Викуся.

Вячеслав поставил передо мной крошечную чашечку с ароматным кофе и по лезвию ножа влил в него несколько капель ликера. К чему этот пафос? Это же не слоистый коктейль, право слово.

– Карина – мое прошлое, – после сел рядом со мной. – Но она недовольна своим статусом, несмотря на то, что именно она меня оставила.

– Сочувствую, – усмехнулась я. – Полагаю, было неприятно, м? Она предала тебя?

– Да, – ответил он спокойно.

– Оу, наверное, было очень больно? – я с любопытством подалась вперед. – По шкале от одного до десяти – восемь или девять?

– По шкале? Хм, пожалуй, что шесть.

Я сделала небольшой глоток и откинулась на стул. Разговор выходил у нас странный. Слава держался с достоинством, оправдывался грамотно, что еще больше злило меня.

– Итак, я бы хотела прояснить несколько вопросов. Во-первых, когда ты освободишь меня от своего назойливого присутствия, и, во-вторых, когда…

– Назойливого присутствия?! – спокойствие мигом схлынуло, и он практически зарычал. Но я не позволила себя смутить:

– Учитывая сцену у бассейна – знаешь, даже если бы я взяла те деньги… Тут уже ты мне должен и не в финансовом эквиваленте. Ты выставил меня перед чужим человеком напоказ, ты даже не поспешил хоть чем-то прикрыть мое тело! – У меня сорвался голос, и я поспешно поднесла к задрожавшим губам чашку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Вика… – Слава понял, что с моей стороны это всего лишь бравада. Но я не хочу выглядеть жалко, поэтому продолжила, хотя голос мой срывался:

– Я не закончила. Женщины для тебя не более чем кусок мяса, верно? Можно приобрести по сходной цене. Иногда хочется благородной мраморной говядины, а иногда тянет на упитанную сельскую курочку.

Мне было больно и обидно. Память услужливо припомнила произошедшее снова и снова, и я вновь и вновь ощущала свою беспомощность. Связанная, не способная прикрыть себя, не способная защититься. А еще страх. Ведь на краткую секунду я поверила, что он будет трахать нас обеих. Что он разложит ее рядом со мной, и что после такого опыта…

– Ты мудак, Славик, – с горечью выдохнула и сделала поспешный глоток, силясь не разрыдаться. Не хочу, чтобы видел меня в слезах. – Феерический мудак. А если бы она согласилась? М-м-м, ты бы попытался заставить нас ласкать друг друга? Или воспользовался бы моей беспомощностью? Ты мог бы поставить ее раком и взять на моих глазах.

– Это твоя фантазия? – теперь криво усмехнулся Слава. Кажется, обозвав его мудаком, я перегнула палку и… разбудила в нем нечто темное, что он старательно скрывал от меня.

– Это ты думал об этом! Разве не так? – стоило ему отгородиться стеной, я поняла, что тех отношений, что между нами были еще недавно, больше нет – и уже не будет. Сердце сжалось. Кажется, боль в грудине ощущалась даже физически.

– Думаешь, в моей жизни этого не было?! – Слава не повышал тона, однако его спокойствие было подобно холодной стали хирургического ножа – четкие, выверенные надрезы, препарирующие душу и чувства!

– Что в твоей жизни было – то было. У всех разные пристрастия. Но меня в эту грязь не тяни! Видит Бог, я твои проклятые деньги не брала! – хотела еще много чего сказать, только поняла – это все излишне. – Назови условия, дату завершения отработки и расстанемся. После я сделаю все, чтобы мы больше никогда не встретились.

– Вика, – неожиданно спокойно, даже мягко обратился Слава. – Ревность тебе совсем крышу сорвала? Я, конечно, понимаю, что гормоны, эмоции, но следи за словами. Язык без костей и оскорбления собеседника до добра не доведут. Хочешь, расскажу тебе одну историю?

Мягкость в его голосе неожиданная, такая желанная, что мой боевой пыл поутих. Я закусила губу, однако это не помогло. Слезы прорвались, и я всхлипнула.

– Вика, Вика, – вздохнул он. – Я тоже чувствую себя мерзко. Хочу помыться, попариться, еще раз помыться и напиться, а потом чтобы скорее наступил новый день. И это все показалось не более чем глупым сном.

Я кивнула.

– Будем пить?

– Немного. И… – подняла на него глаза. – Спать. Утро вечера мудренее.

Он просто взял меня за руку и притянул к себе.

– Это жизнь. У каждого есть опыт. И он, иногда, сука возвращается, хватает за грудки и требует впустить в счастливую жизнь, хотя ты этого совсем не хочешь. Померла панночка – так померла. Особенно, если учесть, что Карина вытравила во мне все зачатки романтика, – он грустно улыбнулся.

– Все-таки больше шести? – догадалась я.

– Я тогда был влюбленным юнцом, а она стерва, точившая на мне коготки. Но теперь все иначе, а ее трамвайчик ушел, – он крепко прижал меня к себе и заглянул в глаза. – Пошли смотреть старые, добрые фильмы? Ты какие любишь?

– А ты?

– Узнаешь!

Я все еще не хотела никуда идти с ним. Мне казалось, что вот так просто закрыть глаза на произошедшее, нельзя. Так покажу себя легкодоступной, сговорчивой, несерьезной, однако в Славке столько обаяния, что уже скоро мы лежали, смотрели добрую комедию, любимую с детства, и смеялись. И с каждой шуткой ком льда, появившегося между нами, уменьшался.