Текст книги "Босс. Абсолютная власть (СИ)"
Автор книги: Алиса Ганова
Соавторы: Валерия Басманова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
Я рыдала навзрыд. Слезы лились водопадом. Редкие прохожие оборачивались на меня, а мне было все равно.
Боль от осколков разбитого сердца настолько сильная, что дышать не хочется.
Да, есть в жизни измены, обман, предательства… Я знала, что в таком случае надо переждать черную полосу, потом все перемелется, но когда это обрушивается на тебя – оно сминает, лишает здравого смысла, почти рассудка.
Конечно, в жизни бывают гораздо более страшные вещи. А мои беды – мелочь, только как же больно и обидно.
Особенно терзали меня Славкины слова: «Давай все забудем…»
Как забыть предательство?! Как поверить, что это не его очередная прихоть, не новая игра в кошки мышки с доверчивой нищей Золушкой, которая начиталась сказок и всей душой хочет верить в чудо.
Самое мерзкое, что я действительно поверила в возможную сказку.
Слава приручил меня, ювелирно лишил защитных барьеров, влез в сердце, влюбил в себя, а потом цинично плюнул в душу ядом, который жжет, мучает, терзает.
«Вика, могло быть хуже! Если бы был ребенок, он бы забрал его – и тогда бы ты не думала о гордости, а ползала на коленях и выпрашивала позволить остаться с ним…» – стоило представить такой вариант, ненадолго легчало, но потом я снова погружалась в боль.
Как жить, как дальше строить жизнь? Как доверять кому-то?
«А не надо было верить! – одернула себя. – Как ты вообще могла подумать, что такой мажор, как Слава, может полюбить тебя? Что он вообще может кого-то любить?»
«Все дело в тебе, Вика. Ты просто наивная, доверчивая дура. Ему было скучно, и он придумал квест – приручи доверчивую идиотку. Ты поверила и теперь огребаешь…»
Я винила себя, потом Славу, потом ненавидела себя за слабость. Потом вспоминала, как он пахнет… Сердце ныло, слезы снова лились, я ненавидела себя еще больше, и когда почти добралась до отцовского дома, испугалась, что напугаю папу до инфаркта.
Уже темнело. Я устала, как собака, однако идти сразу к нему нельзя, поэтому присела на скамейку и долго глотала через силу минералку, разбавленную пустырником. Потом запивала новопассит.
Легче не становилось, но на улице стемнело и домой придется идти, тем более, что отец волнуется.
Из-за Славки и поездок в Москву я пропустила несколько поездок к отцу, и если и в этот выходной не приеду – это будет свинство. А папа не должен страдать из-за моих сердечных проблем. Он же ждет меня.
Достала телефон, чтобы позвонить ему, и увидела кучу пропущенных звонков. Конечно, звонил папа, Маринка, Вера Павловна. И, конечно, Слава. Из-за него я выключила звук и пропустила важные звонки. И теперь надо позвонить отцу.
Нажала на вызов, набрала воздуха и, как только он взял трубку, выдохнула как можно беззаботнее.
– Привет!
– Вика, что случилось?! – сразу отозвался папа.
– Ничего… – соврала отчаянно, но голос дрогнул, и я разрыдалась.
– Ты где?! Я приеду за тобой! – я даже почувствовала физически, как он подскочил и бросился в коридор, где стоят его старенькие ботинки.
– Не надо. Я уже почти около дома, – всхлипнула.
– Где?
– У аптеки.
– Я иду!
– Не надо, я са… – не успела договорить, папа отключился. И тогда я, подхватив сумку, побежала к дому, потому что папе бегать нельзя.
Стоило подумать, чем волнение может для него обернуться, мысли о моей сердечной драме отошли на второй план. Зато добежала до дома вприпрыжку, и с папой встретилась на нашей улице.
Обняла его крепко-крепко и поняла, что жить буду. Буду счастлива. Пусть не сразу, но буду, потому что должна ради самого родного и близкого человека.
– Викунечка, ну что же ты! – шептал папа, глада меня по голове, как в детстве.
– Все хорошо. Просто я наивная дура, верящая в сказки… Большая, а бестолковая!
– Тише, тише! – папа взял меня за руку, второй рукой попытался взяться забрать мою сумку, но я не позволила. И сама козочкой попрыгала в дом.
Уже скоро мы сидели за стареньким, таким знакомым столом, пузатые чашки горяченного чая обожгли наши пальцы.
– Ну, рассказывай, – сурово произнес отец. – Что за негодяй обидел мою дочь?
– Он не негодяй, папа. Он мужчина-мечта любой женщины, просто… Такая мечта нам, женщинам, дорого обходится.
Что еще я могла сказать? Что легла под мудака? Что расплачивалась телом за цацки и вкусную еду? Что его дочь поверила красавчику с обложки журнала?
– Я просто построила замок из песка, пап, – выдавила наконец. – Наступила на золотые грабли и закрутила роман с боссом.
– А потом? – папа очень расстроился. Он всегда думал, что я у него умничка, что не сделаю такой глупости, а я…
– Инициатором расставания была я, но… все равно гадко и очень обидно, – призналась.
– Жалеешь, что бросила?
– Нет, – повертела головой и сжала до боли кружку. – Он меня использовал и, может быть, попользовал бы ещё немного. Но я ушла, – даже смогла выдавить из себя улыбку. И вдруг, сидя на темной кухоньке, за старым столом вдруг поняла: внутри меня все замёрзло, скукожилось. И если я не дохну от разрыва замороженного сердца, то жить буду. Зато стану холодной, в чем-то похожей циничностью на Славу.
– Пей чай. Там ромашка, мята и стопка коньяка, – тяжко вздохнул папа. – А я постелю тебе на чердаке. Опять ведь там закроешься?
Я кивнула и постаралась изобразить искреннюю улыбку. Получилось так себе.
– Это опыт, Вика. Мы все набиваем шишки. Не ты первая, не ты последняя. Главное, что поняла, что он за человек. Да больно, но ты у меня сильная, девочка.
– Сильная, – кивнула я и, залпом допив чай, поставила ее в мойку.
Дома мне стало легче. Пусть все старенькое, ветхое, зато родное, где за простыми хлопотами, начинаешь мыслить здраво.
Первым делом я расставила высохшую посуду, перемолола кофе, засыпала его в турку. Хочу сидеть на чердаке, смотреть через крошечное оконце на нашу улицу, зеленые верхушки тополей и крошечными глоточками пить кофе…
Но кофе выплеснулся на плиту, залил ее всю. Пришлось вытирать. Пока вытирала – обожглась. Зато поняла, что кроме сердечной боли есть физическая. И хорошо, что хотя бы физически у меня все хорошо!
С таким настроем налила себе большую чашку ароматного напитка, поставила на пластмассовый поднос, положила пару печенек и, проявляя чудеса акробатики, пошла забираться по приставной лестнице на чердак.
Там, глубоко вдохнув, втянув в себя запах сушеных трав, пыли и дерева, поняла, что дома! Хорошо-то как!
* * *
Всю следующую неделю спускалась вниз только ради еды и туалета. И мне даже не было стыдно. Обычно я брала на себя все домашние дела, но сейчас у меня не быт сил. Я даже голову не могу помыть, изводимая подсознанием.
Каждую ночь мне снится Славка и клянется в любви, ползает на коленях. От радости мое сердце бьется как сумасшедшее. Я почему-то во сне верю в его искренность, принимаю извинения, даже отвечаю на поцелуи… А утром, когда просыпаюсь, ненавижу себя до тошноты.
У меня совершенно попрал аппетит. Старая домашняя одежда повисла. И отец, не выдержав, взял мое спасение в свои руки.
– Идем на рыбалку, – поставил меня перед фактом. – С ночевкой!
– Но комары!
– Даже они сейчас твоего вида испугаются, – пошутил он и пошел выбирать мне одежду.
Походная одежда сделала меня, исхудавшую, позеленевшую, с красными глазами и волосами-сосульками особенно «красивой». Зато увидев свое отражение в воде, я «проснулась».
Что с собой делаю?
Чувство самосохранения заставило меня съесть папину уху, показавшуюся самой вкусной на свете. Потом я спала, убаюканная лягушачьими воплями. И очень даже крепко. А потом поймала тощую, полудохлую рыбешку.
– Коту отдам, – пробурчал папа, поглядывая на мой «шикарный» улов.
А я вдруг в этой рыбе увидела себя. Такая же полудохлая, но всё ещё пытающаяся трепыхаться, всё ещё жаждущая жить.
– Пусть плывет, – буркнула я, сунула руку в ведерко и, поймав рыбеху, выкинула ее подальше. – А Ваське я за кормом съезжу.
– Дело твое. Только доходяга ты. До рынка не дойдешь.
– Ха, дойду! – закинула голову я и улыбнулась солнцу. – Еще до Москвы доеду.
– Жирно Ваське будет.
– Не из-за Васьки. Это я потом поеду. Сама!
– Поезжай, – обрадовался папа, уловивший перемену в моем настроении.
После рыбалки я дома день приводила себя в порядок: мылась, приводила ногти в порядок, ела и просто спала. А на следующее утро пошла на рынок. Он близко – для пробы сил пойдет.
Погода отличная. Солнце светит во всю, а я в пестрой, выцветшей панамке топаю по пыльной дороге. И все хорошо было, пока переходя дорогу, я не увидела машину, похожую на ту, на которой меня катал водитель Славки.
Номера не успела сравнить – так растерялась от неожиданности, однако почему-то подумала, что это та самая машина!
Сердце ударилось о ребра так, что от боли потемнело в глазах. Прибавив шаг, я как дурочка запрыгнула в подвернувшийся на остановке автобус и, осторожно поглядывая через тетку, сидевшую у кона, проводила взглядом машину, свернувшую как раз на нашу улицу…
«Вика, у тебя паранойя!» – осадила себя. И вообще, глупая. Ну даже если это кто-то от Славки и что? Чего убегать-то?
"К черту», – решила я. Но, невзирая на принятое решение, все мысли крутились вокруг той машины.
На следующей остановке я вышла и пошла пешком обратно. Кое-как дошла до рынка, и потом, уже выбрав косточки для Васьки, спохватилась, что кошелек-то остался дома. Разве что в кармане кофты завалялась мелочь, на которую оплатила билет.
В результате только и смогла, что на развес купить самого дешевого печенья «Мария», да для кота упаковку корма.
Ну и ладно. В конце концов, я давно хотела объем жопы убавить. Вкусненького же куплю завтра, когда поеду в город. Все равно хочу увидеться с ВерПалной и Маринкой.
Однако подходя к дому, я волновалась, гадая: та машина или нет?
Сердце стучало как ненормальное, руки потели, а в виски постреливало болью. Кажется, этот любовный роман сделает меня инвалидом.
Однако когда вошла в дом, папа спокойно сидел с кроссвордом. Увидев меня, он поднял голову и удивленно заметил:
– Не знал, что ты так Ваську любишь – ради пакетика корма в такую даль шла.
– Мне было не сложно. Наоборот, рада, что прогулялась, – ответила, всеми силами скрывая разочарование. Все же я до последнего надеялась, что Славка приедет.
Зачем мне это? Сама не знаю. Наверно, хочется верить, что какие-то искренние чувства у него ко мне были.
Я думала, что сильная, что перетерплю ломку, очерствею и буду дальше жить после предательства. Только жизнь продолжалась, а боль по-прежнему изводила меня. Сердечная, ощущаемая физически, она не давала мне нормальное есть, спать, дышать, думать. Требовались недюжинные усилия, чтобы хотя бы встать с постели, затолкать в себя половину яйца, умыться.
Мне ничего не хотелось, но папа тоже очень переживал за меня. И я пыталась изображать, что со мной все ок.
Только одежда домашняя стала висеть на мне. На такие мелочи я не обращала внимания, пока одним утром не увидела себя в зеркале.
Не то, чтобы я себя в нем раньше не видела, просто что-то щелкнуло в голове, и я поняла, что выгляжу жалко. Настолько жалко, предсказуемо, что вот такая я – это именно то, что позволяет мажорам чувствовать себя царьками. Еще бы – пришел, увидел, победил – вырвал мое сердце, растоптал доверие и отправился дальше. А я… а я тут сдыхаю без него.
Сначала я расплакалась, а потом… потом поняла, что ни один пафосный козлина не стоит моих мучений и мучений моего папулика, который тоже не ест и худеет на глазах. Сколько морщин у него прибавилось за время моих страданий. Только я молодая, а он старенький и больной, и любые переживания аукнутся его здоровью.
«Вика, ты не для того брала кредиты, ходила в старье, жила мечтой, чтобы все пустить под хвост из-за одного эгоистичного придурка. Жизнь продолжается. Надо идти вперед. Пока можно что-то изменить».
Однако одно – сказать себе это, а другое выполнить.
Чтобы отрезветь, сбросить с себя былое, я долго полоскала руки в ледяной воде, умывалась.
Хотела даже голову засунуть, но поняла, что это лишка и дурь. Поэтому вытерла руки и вышла из ванной.
– Викуль! – остановился папа, увидев меня. – Так плохо?
– Уже нет, пап, – я улыбнулась ему, а потом крепко обняла. – Кажись, отпускает. Конечно, до былого равновесия еще далеко, но… нет ли у нас чего поесть?
Он заморгал, спешно пытаясь вспомнить, чем может порадовать беспутную дочь, и меня бросило в жар. Это же выходит, что папа тоже сидел голодный!
– Грибочки есть! – выдал папа.
И я опрометью бросилась за ними. Не чтобы самой поесть, а чтобы накормить папу.
Потом порылась в овощных запасах, нашла несколько вялых картофелин, горе-морковку, но и этому была рада.
Сейчас что-нибудь приготовлю, а потом сбегаю в магазин…
Поход в магазин еще больше помог мне придти в себя. Всего две недели, а я будто из жизни выпала. Так выпала, что ценам на молоко удивилась – это так и было, или рубль опять подешевел?!
– На фиг! Все на фиг! – громко произнесла, пугая идущих рядом бабок. Но мне все равно, что обо мне подумают. Я жить хочу. Хочу идти вперед. Хочу быть счастливой, вопреки всему!
Домой пришла с купленными овощами, куриной тушкой, которые едва дотащила до дома. Вот уж ослабела, что перед глазами то и дело темнеет, и ноги трясутся от перенапряжения.
«Нет, под хвостом я видала все эти любови, пафосные страдания и иные сердечные помешательства! Хватит!»
На следующий день я купила новую симку и, не включая телефон, поменяла старую на новую. Потом, зажмурившись, стерла все старые контакты.
Уверена, Маринка и Вер Пална звонили, слали голосовые и смски, но я пока не готова разговаривать с ними, отвечать на вопросы. Слишком больно от любых воспоминаний. Надо менять свою жизнь, сбросить старые отношения, как ветхую одежду, и жить дальше. А потом, когда обрету силы думать о прошлом с улыбкой, созвонимся. Маринка поймет. Вер Пална тоже. Так что, вперед!
Глава 15
Следующую неделю я провела за папиным стареньким компьютером. По ночам, впрочем, мне снилось, что я все так же сижу за компом листаю, листаю бесконечные сайты работодателей. Папа ворчал, но исправно варил кофе и забирал грязные чашки.
Почему я не вылезала из сети? У меня появился план. Я и раньше хотела рвануть в Москву, но меня останавливал банальный страх. Все-таки кредиты и все прочее – как якорь на шее.
Мне ответили из нескольких компаний. Зарплата – для нашей дыры ого-го, а вот по Московским меркам – так себе.
– Что вздыхаешь? – спросил меня папа, когда я вышла на кухню.
– Думаю, у кого занять деньги на первое время, – рассеянно отозвалась я.
– У тебя чемоданы забиты золотом, тряпками и модными гаджетами, – фыркнул папа. – Продать и вся недолга. Или хочешь оставить на память?
– Какие чемоданы? – оторопела я.
– А ты когда домой примчалась, всклокоченная, с пакетиком корма для Васьки, помнишь?
Я осторожно кивнула.
– Ну вот, водила твоего мажорика привез твои шмотки. Я их спрятал. Ты такая тогда была… Тронь и развалишься.
– Спасибо, пап, – я крепко обняла его. – Спасибо.
Ревизия чемоданов показала – Славка вернул все проданные мною вещи. Что ж, я продам их вновь. И золото, и новый телефончик. Все это превратится в кирпичики моей новой дороги. Дороги в счастливую и независимую жизнь!
С продажей вещей я управилась еще за неделю – в этот раз торопиться мне было некуда. Так что, когда наступила пора бронировать билеты, я была настроена решительно и оптимистично. На счету лежала приятная сумма, которая поможет мне продержаться первый месяц. И не только! Как только устроюсь в Москве, получу первую зарплату – все деньги переведу в счет погашения кредита. Одно это делает меня счастливой, если честно.
Рано утром папа привез меня на вокзал – взял у соседа машину – и, крепко обняв, перекрестил.
– Ты никогда не был религиозен, – удивилась я.
– А вот стал, – буркнул он. – Береги себя. И звони почаще, чтобы я знал, что с тобой все в порядке. Ты квартиру нашла?
– Па-ап, ну я же еще вчера тебе все показала, – закатила я глаза. – Ночую я в гостинице. Номер забронирован на три дня – как раз пройду и посмотрю все выбранные квартиры. Как только заключу договор – отсниму и пришлю тебе фотографии. И буду звонить, писать – еще надоем.
– Иди уже, балаболка, – вздохнул отец. – А то передумаю, увезу обратно и закрою на чердаке. Будете там с Васькой куковать.
– Ты так не поступишь, – с нежностью улыбнулась я. – Люблю тебя. Береги себя. И с Михалычем больше пить не садись – у него глотка луженая, а у тебя слабое сердце!
– Цыть! Будет она мне морали читать, – возмутился папа, улыбаясь. – Иди.
Я устроилась в вагоне, а папа стоял на перроне до тех пор, пока поезд не тронулся. Ну здравствуй, путь в новую жизнь!
Почти два дня на вареных яичках, хлебе и соке – и вот передо мной Казанский вокзал. Гостиницу я выбрала подальше от центра, чтобы платить было не так мучительно больно, ибо дорого. Немного пугало название – российско-узбекский центр или как-то так? А, «Мосузцентр», точно.
Гостиница меня порадовала: в трехзвездочном номере чисто, просто, опрятно – самое то после изматывающей поездки.
Я с полчаса с удовольствием отмокала под горячим душем, потом приводила себя в порядок, сушила волосы, чтобы завтра выглядеть достойно. После заказала в номер скромный перекус.
От расслабленности накатила усталость, и я рухнула спать. Все завтра.
Только что-то это самое «завтра» наступило слишком быстро. Вроде бы выспалась, но все равно ощущала себя как кувшин с дырой в боку: вроде бы цель покорить столицу есть, а страшно, что не получится, и из-за этого хочется накрыться одеялом, спрятаться в норке и не высовывать носа.
«Вика, надо!» – осадила себя и рывком скинула одеяло.
За день посмотрела две квартиры и ни одна мне не подошла – слишком много пересадок с транспорта на транспорт, и это только чтобы попасть к метро. Надо продолжать поиски, поэтому, перекусив по дороге не особенно вкусной шаурмой, я вернулась в гостиницу.
День прошел впустую. Настроение стало паршивым, зато после пакетика химического, но бодрящего кофе мне в голову пришла гениальная мысль: надо искать квартиру поближе к месту работы. Да, выйдет дороже, но эти же сэкономленные деньги я потрачу на дорогу. Если не больше. Вот только с работой я еще не определилась – первое собеседование только послезавтра.
Морально тяжело сидеть и ждать у моря погоды, когда угла своего нет, работы тоже… Есть только некоторая вера в себя и упрямство.
Если ли бы не неприятности, что обрушились на меня за два месяца, я сидела бы на попе ровно, а так…
Едва задумалась о прошлом, память оглушила воспоминаниями, как еще недавно я была в этом городе счастливая и окрыленная. Мне нравилась столица, ее бурлящая жизнь, бодрая энергия… Сейчас же я ощущала себя песчинкой в людском водовороте, которая не может найти свое место.
Но самое худшее – это тоска. Захотелось схватить телефон, набрать по памяти номер и дать Славе шанс оправдаться… Желание было так сильно, что я заметалась по номеру. Я ведь любила его…
Предлог для разговора сам пришел в голову, но… я решила подождать немного. А потом, успокоилась села обзванивать риелторов и отвлеклась.
Утром погода не порадовала. Переменная облачность, дождь. На улицу выходить не хотелось, а тут еще собеседование…
Схватив старенький зонт и документы, я побежала к автобусной остановке.
Старалась не замочить ноги, но уже скоро туфли вымокли. А когда добралась до места назначения, заскочила в туалет и на себе выстирала и просушила колготки. Надеюсь, мучения будут не напрасны.
Небольшой офис не выглядел солидно. Но мне сейчас позарез нужна работа, поэтому я поднялась по ступенькам, сверилась с вывеской и вошла…
Толпа из нескольких соискателей встретила меня изучающими взглядами. Не очень-то обрадовались, но плевать. Выискав место, я втиснулась между другими сидящими и стала ждать.
Что люди выходит недовольными, меня насторожило сразу, однако надежда еще теплилась. Вдруг, именно мне повезет?
Когда подошло мое время, секретарь – заносчивая дама солидных габаритов – назвала мою фамилию. Я встала, поправила юбку и направилась в заветный кабинет директора.
Лысеющий мужчина, лет сорока, сидел за столом и внимательно разглядывал меня.
Я поздоровалась, присела на стул, и он стал задавать вопросы.
– Расскажите о себе, об опыте работы…
Пока я рассказывала, директор кивал, делала себе какие-то пометки, а потом, когда я затихла, неожиданно похвалил меня:
– У вас грамотная речь. Это большой плюс в работе с клиентами. Пожалуй, вы нам подходите. Мы берем вас. Но ваш оклад пока будет меньше.
Когда он озвучил ее, у меня в душе поднялось возмущение.
– В резюме указана другая сумма! – не стала отмалчиваться я.
– Да. Это для привлечения соискателей, – нагло пояснил тип, после чего я, не говоря ни слова, сгребла свои документы, и не прощаясь вышла из кабинета.
«Сволочь!»
Уходя, я хлопнула входной дверью. Не нарочно, просто так получилось. Из-за хитросделанного недоноска я потеряла день!
В самом угрюмом настроении возвращалась в гостиницу.
Снова несколько пересадок, людская толчея… И когда зазвонил телефон, не сразу сообразила, что это мой.
– Да! – успела ответить за миг до того, как звонивший мог отключиться.
– Виктория, здравствуйте. Компания «Артновстрой». Мы рассмотрели ваше резюме. Вы нам подходите. Когда сможете подъехать на собеседование?
– Куда? – я растерялась и согласилась, не уточнив, что за фирма, какая должность, какой оклад. Но вспомнив, о полученном уроке, перезвонила и, извинившись, дотошно все расспросила.
Девушка отвечала вежливо, спокойно, только без ручки и блокнота я успела лишь запомнить название фирмы и примерный адрес, поэтому домой мчалась на всех парах, чтобы узнать про вакансию подробности.
Конечно, это можно было бы сделать и по телефону, но мой старенький, с мелким экраном. Легче потерпеть и добраться до дома и найти все необходимую информацию, чем пытаться что-то узнать через мобильный интернет.
– Ничего, устроюсь, разживусь и обновлю, – обнадежила себя. Но почему-то сразу же вспомнился подарок Славки, который я демонстративно променяла на старенький телефончик.
Сердце кольнуло, но я сильная и очень уставшая, поэтому по возвращении предпочла сердечным страданиям поиск информации о фирме.
Когда набрала название, адрес и увидела фото солидной организации, чуть со стула не упала. Мне нужна эта работа!
На собеседование я собиралась так, как не всякий полководец собирается на войну – продумывала каждый шаг, каждый жест и, более того, тщательно прорабатывала образ. По счастью, приличная офисная одежда у меня есть – не все Славиком куплено.
Итак, простые сережки-гвоздики, тонкая длинная цепочка – все скромно. Во-первых, скромность всегда была полезным качеством сотрудника низшего офисного звена, а во-вторых, это лучше чем «советский шик» с синтетическим рубином. Это мне папа подарил золотой комплект: серьги с кулоном и кольцом – и теперь это все лежит, ждет своего часа. Если рожу сына, то когда он женится (если невестка не понравится) подарю его супруге.
Бежевый костюм отпарен, распакована новая пачка колготок. Туфли начищены до блеска и, что немаловажно, на улице относительно сухо. Хмуро, но это можно пережить.
«Это мой день!», – именно с такой мыслью я вышла на улицу. И, что самое интересное, так оно и получилось! Транспорт подходил через минуту, как я оказывалась на остановке. Проезжающие мимо машины не зацепили брызгами грязи – хотя на дороге лужи еще оставались. В общем, в офис «Артновстрой» я вплыла почти как королева.
«Королева почтовой рассылки», – хмыкнула я про себя, вспомнив, что работник им требуется не самый квалифицированный. Но карьерный рост обещан, а значит что? Значит, все в моих руках! Ну а то, что подушка по утрам сырая, и глаза заплаканные – не беда. Полстраны по ночам в подушку плачет, и мой вариант еще не самый худший.
С таким настроем я поднялась на шестой этаж и не без трепета вошла в просторный офис. Просторный и пустой – только три двери, роскошный дендрарий и уютный диван. Из центральной двери выглянула молодая девушка:
– Виктория Сергеевна? Последние цифры номера 33–21?
– Д-да, – голос меня подвел.
– Подождите пару минут, я приглашу вас.
На диван я садилась с опаской – мало ли колготки стрелкой пойдут или еще что-то. Когда все настолько хорошо, настолько один к одному, настолько… В общем, я разспиховалась. Нет, я не из тех девиц, что остаются в Москве любой ценой. И вернуться поджав хвост в родной город я смогу. Причем я сделаю это раньше, чем растрёкаю все денежки. Просто мне хочется остаться в большом и шумном городе. Здесь, среди миллионов людей, я рассчитываю затеряться. Найти новую жизнь. И в этой новой жизни я себе не позволю увлечься начальником. Боссы – не для Вики!
«Нет, – вдруг поняла я. – Не так. Вика – не для боссов всех мастей!»
– Виктория Сергеевна, проходите, – вырвал вежливый голос из раздумий.
Вдох-выдох, и я решительно вхожу в среднюю дверь. Пусть мне повезет. Пусть мне повезет. Пожалуйста.
– Присаживайтесь, – негромко произнес представительный мужчина. – Я Крапин Алексей Игоревич, ваш будущий начальник. Если, конечно, вы удовлетворите нас, а мы – вас.
Я так нервничала, что вся соль его двусмысленной фразы до меня попросту не дошла. Вернее дошла, но как-то частями, и я на нее никак не среагировала.
– Наш генеральный далеко, появляется на этом этаже раз в месяц. И то не чаще шести раз в год, – продолжал тем временем Крапин. – А все потому, что у нас нет ни накладок, ни эксцессов. А это, в свою очередь, оттого, что у нас очень хороший персонал.
Он говорил, говорил, время от времени задавал вопросы – то каверзные, то глупые. Или не глупые? Не знаю. Знаю только, что к концу собеседования я поплыла. И ничего не хотела.
– Что ж, сегодня у нас среда, – он открыл понтовый ежедневник, не удивлюсь, если из натуральной крокодильей кожи, и с умным видом в него посмотрел. – Приступать вам в понедельник. Ольга Игоревна скинет вам на почту дальнейшие инструкции и список документов. Оклад будет как обещали – это вы увидите в договоре. Премии возможны, но только за по-настоящему тяжелый труд.
Он уставился на меня, а я замерла, не зная, что сказать. Спасибо? Да вроде пока не за что. До свидания? Вдруг не поймут, что я уже вся готовая пахать?
– Я рада, что вы нашли мою анкету, – в итоге выдала. – Спасибо. Надеюсь, это начало долгого и плодотворного сотрудничества.
– И я надеюсь. Кофе?
– О, нет, благодарю, – я покачала головой и выжала из себя улыбку. Очень уж перенервничала.
– Да, вы устали. Но, быть может, на следующей неделе? В пятницу. После первой трудовой недели, – он прищурился, а я внутренне заледенела.
– Я не могу, – выдавила с волнением, едва не сжав кулаки. – У меня в пятницу дела.
– Хорошо, – не стал давить он. – До понедельника, Виктория Сергеевна.
– До понедельника, – кивнула я.
– Алексей Игоревич, – подсказал Крапин. – К понедельнику стоит запомнить.
Наружу я выскочила пулей, чтобы скрыть нахлынувшие чувства. И спохватилась, что не запомнила его имя.
«Да как он из меня соки выжимал – хорошо, что свое имя не забыла», – тут же оправдала я сама себя. Но если хочу остаться в компании, надо брать себя в руки.
Решив отметить прекрасный день, забежала в супермаркет рядом с гостиницей и выбрала самый вкусный торт и бутылку сухого вина. Ну, я пока не знаю, самый ли вкусный это торт, но выглядит он многообещающе.
Почти месяц и неделю я отработала в новой конторе. Получила получку и обрадовалась. Богачка!
На радостях заказала несколько пицц с доставкой, чтобы наконец-то проставиться и влиться в коллектив.
Коллегам идея понравилась. С удовольствием слопали угощение, и как-то само собой получилось, что решили продолжить знакомство со мной в ближайшем пабе.
Несколько коллег из отдела: Нина, Лина, Катя, Оля, Олег с Димой и я отправились в облюбованное коллективом местечко.
Хорошая музыка, коньячок с кофе, затем еще понемногу коньяка, и я поняла, что жизнь налаживается.
Захотелось петь, танцевать. Конечно, не умею я особенно классно делать ни того, ни другого, но в душе появилась легкость, будто я сбросила оковы.
– О, заулыбалась, – улыбнулся Олег, сидевший рядом со мной за большим столом. Теперь я окончательно убедилась, что он положил на меня глаз. Не принц, но приятно. Хотя к новым отношениям я совершенно не готова. И все же приятное общение с коллегой – всегда плюс, поэтому я вела себя сдержанно и вежливо, но намеков, что готова на флирт, не давала.
– Месяц был непростым, – призналась и пригубила крошечный глоток коньяка. Нравилось мне смаковать его вкус, наслаждаться моментом. Ведь все хорошо!
– Дорога в тысячу ли начинается с одного шага, – пошутил Олег. – Все будет нормально.
– Надеюсь, – под его взглядом я отвела глаза, иначе слишком уж многозначительно выходит.
Олег интересный парень, симпатичный, однако, насколько знаю, на два года младше меня. Но не это смущает. Он очень общительный, любит внимание (хотя кто его не любит) и молод. Прям чувствуется его порывистая натура. Я же по сравнению с ним, в силу недавнего опыта, некоторой приземленности, чувствовала себя теткой, начисто лишенной риска и порывов. Подозреваю, что отныне и намеков на страсть буду избегать всеми силами, ибо крылышки опалила и теперь размеренно ползу по жизни. Но это неплохо.
– Я тебя смущаю? – почувствовал он, что я закрываюсь от него.
– Нет. Устала.
– Тебе нужен кто-то, кто поможет снять усталость…
Едва он заикнулся, я, глядя ему в глаза, спокойно и совершенно уверенно ответила:
– Мне и одной хорошо отдыхается.
– Извини! – Олег поднял руки, демонстрируя ладони, и мне почему-то стало очень одиноко.
Мне не нужны его ухаживания. О, нет. Шашни на работе, тем более, где имеется возможность карьерного роста, не для меня. Я слишком дорожу рабочим местом. Но задело меня невольное сравнение Олега со Славой.
Коллега как податливая глина, что растечется в любой ладони, а Славка – кремень. Что ни говори, хоть и мерзавец, однако четко знает, чего хочет, идет к цели, и фиг от него ускользнешь.
– Неудачные отношения?
Отвечать Олегу уже не хотелось, как и продолжать посиделки, поэтому ответила:
– Я не обсуждаю свои отношения с коллегами.
– Отличное решение, – признался Олег. – Я как бы и не надеялся на признания, но не спросить и показаться равнодушным не мог. Но если ты не хочешь касаться прошлого, закроем тему.
