Текст книги "Босс. Абсолютная власть (СИ)"
Автор книги: Алиса Ганова
Соавторы: Валерия Басманова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Потом я согласилась выпить немного, чтобы успокоиться, а потом… после второго фильма, на третьем, мы заснули, просто обнявшись и согревая друг друга.
Утром я чувствовала себя странно. Славка еще спал. А я, глядя на него, не испытывала ни злости, ни обиды, только щемящую грусть, что мы не сможем быть вместе.
Он классный, замечательный. И выдержка у него отменная. Любой другой влепил бы мне пощечину за оскорбления. Или удвоил срок отработки. А Слава погасил мои эмоции, вывел к спокойствию… Но именно из-за этого на меня находила ярость, обида. Увы, только в сказках Золушки выходят замуж за принцев, а в жизни деньги женятся на деньгах и еще больших связях.
Во сне темные ресницы Славки дернулись, и мое сердце екнуло. Боже, я бы все отдала, только мы остаться с ним. Будь он даже беднее раз в сто, тысячу, я бы все равно влюбилась в него…
– Решаешь: прибить или помиловать? – Славка приоткрыл одно веко, улыбнулся и сладко потянулся. – Так и знал, злопамятная ты, женщина. А я ведь ничего ужасного не сделал!
– Да?! – нахмурилась я.
– Если только продемонстрировал твое нежное тело… Ой! – он не успел увернуться – подушка легла ему на лицо. Вот же хитрец. Свой косяк оборачивает в комплемент.
– Это было очень и очень неприятно!
– Как и для меня, – Славка перестал закрываться одеялом и стал серьезным. А потом резко потянулся ко мне.
Ребяческий, искрений поцелуй обжег мою щеку. И пока я хлопала ресницами – он сел на постели и решительно заявил:
– Принцесса! Я обещал тебя покатать – и покатаю, – озорно подмигнул и вскочил с кровати, утаскивая с собой одеяло. Я же осталась совершенно обнаженная, поэтому вскрикнула:
– Ну, Слава! Отдай! – он все равно шел в душ.
– Что? – повернулся Славка, остановившись у ванной. – Ты хороша. Поэтому это кое-кто должен переживать, что явился не вовремя, а не ты. Так что улыбнись и поехали. Карамелька и Булат ждут нас.
– Карамелька?! Ты серьезно?!
– Карамелька – девочка гордая, но добрая. Прям как ты! Вы найдете общий язык.
Я пыталась отказаться, но Славка шутками-прибаутками накормил меня бутербродами, усадил в машину и повез еще дальше за город.
Все дорогу я волновалась, пока не вышла из машины и не увидела, как женщина в штанах, сапогах и куртке, выгуливает в загоне жемчужно-розовую красавицу с роскошной гривой.
– Карамелька – это Вика. Вика – это Карамелька! – широко улыбаясь, представил лошадку Славка, когда мы подошли ближе. И, пока я любовалась ею, всучил мне морковку и пару кусков сахарка. И откуда только взял? – Иди, поздоровайся. Не бойся, она смирная девочка. – Мягко подтолкнул.
Прежде никогда не имела дела с конями. И сейчас не знала что делать. Но Карамелька, уловив запах вкусняшек, вытянула морду – и все остальное случилось само собой.
Ее розовые бархатные губы нежно брали с моей ладони кусочки сахара, щекотя кожу. Я смеялась. Карамелька всхрапывала, но я ее и впрямь совсем не боялась почему-то.
А потом Слава сказал:
– Вижу, вы подружились. Поэтому нет смысла оттягивать решающий момент. Людмила будет вести Карамельку, поэтому, Вик, бояться нечего. Да и я рядом, – обнял за плечи и повел в загон.
День вопреки всему прошел чудесно. Мы катались, гуляли, устроили небольшой пикник, кормили лошадей. Я много узнала об ахалтекинской породе, к которой принадлежала Карамелька, и покидала поселок с грустью.
На обратном пути мы заехали в простую кафешку, перекусили чебуреками с мясом, сыром, картошкой, как самая обычная пара, а когда под вечер вернулись домой, в спешке собрали чемоданы и помчались в аэропорт.
Весь полет Слава держал меня за руку. И я почти оттаяла – поверила, что все плохое завершилось.
Понедельник выдался рутинным, самым обычным. Если только Вера Павловна и Маринка поглядывали на меня и, едва мы оставались в кабинете одни, начали допытываться:
– Ну как? Что у вас было? Ты сияешь, как солнышко! Рассказывай!
– Потом, – отвечала я и утыкалась в монитор. До обеда времени еще полчаса. Надо придумать что-нибудь романтичное и рассказать любопытным совушкам. Иначе до вечера они не доживут – лопнут от любопытства. И будет сей грех на моей душеньке.
– Викусь! – обратилась ко мне бух. – Коль разлюбезный шеф уехал в банк, думаю, никто не будет против, если на обед мы сбежим пораньше. – И посмотрела на меня красноречиво: мол, и не надейся отмолчаться!
– Может, Вячеслава Андреевича и нет в офисе, но не думаю, что он обрадуется вашей самодеятельности, когда вернется, – заявила высокомерно Агнешка. Хотя ее мнения никто не спрашивал.
– А ты и не ходи. Тебе выслужиться надо, – поддела Мышу Маринка. – Авось получится пять минут тет-а-тета сшефом, и вся жизнь в шоколаде.
Агнешка покраснела. Подозреваю, совсем не от скромности.
Бух фыркнула и встала из-за стола.
– Девочки, идемте. Агния – хорошая девочка, нас заменит. Уверена, шеф заметит ее старания, – и, взяв сумку, поторопила нас взглядом.
– Может, подождем? Всего-то десять минут осталось, – я посмотрела на часы.
– Я тебя умоляю! Лучше уйти раньше и вернуться раньше, чем уйти вовремя, простоять в очереди, отобедать стоя и вернуться с опозданием. Пекарня не резиновая!
Маринка, убежденная железными доводами, встала. Я тоже.
Мы уже взяли сумки, когда по коридору пронеслись громкие шаги.
Они мне сразу не понравились. Слишком резкие, наглые.
– Кажись, клиент идет, – вздохнула Маринка, сожалея, что наш гениальный план накрылся медным тазом.
Мы переглянулись и, не сговариваясь, решили повременить на пару минут. Авось не к нам, и мы со спокойной совестью уйдем на обед.
Однако дама, издавшая конский топот, миновала дверь наших соседей по офису и приближалась к нашей двери.
Я приготовилась к требовательной клиентке, из того сорта, что любят потрепать нервы: почему у упаковки уголок помят, смс-ка не пришла… Когда в наш офис вошла… та самая сучка Карина.
Увидев меня, она остановилась, скривила брезгливое лицо.
– А вот и потаскуха, прыгающая по чужим мужикам. И тут под столом отрабатываешь? Далеко пойдешь – бдсм страпон по твоей морде плачет, воровка! То-то деньги пропали! – прошипела она, будто мы были одни.
Я просто потеряла дар речи, не в силах не то, что слова сказать, промычать. Настолько ошарашена, унижена, подавлена. А еще так стыдно, что хочется сквозь землю провалиться.
– Так и знала! – зашипела змеей злющая Гнешка, цепляясь за стол тощими, похожими на крысиные лапы, руками. Ассоциация была такая у меня и прежде, но сейчас, переполненная злобой, она вылитая разъяренная крыса, у которой из пасти вырвали лакомый кусок.
Когда дело касается любимого мужчины и доброго имени, тут от одной бы отбиться сложно, не то что от двух. Я испугалась и «язык проглотила». Приготовилась, что сейчас меня раздерут, заклюют, но помощь пришла от Веры Павловны.
– Так, рты закрыли! – зычным голосом рявкнула она, женщина волевая, активная, громкоголосая, особенно если ее допекают. Повернулась к гостье и пошла на нее широкой грудью. – Это по вам, барышня, видно, какого вы ремесла. И не кричите – громче всех о краже кричит «вор»! – Бух скривила бровь, брезгливо прищурилось. Мне даже показалось, что ее короткие волосы нахохлились.
– На себя, посмотри, жирное, не дотраханное страшилище! – Карина не стеснялась – поток гадостей лился из нее, как из выгребной ямы. Агнеша довольно хрюкнула, за что сразу же получила ответку. – А ты, уродище прыщавое, косорылое хлебало захлопни! Да тут вообще, паноптикум какой-то! – Нервно и зло расхохоталась. – Да, пал! Очень пал, Славик. На дно! – развернулась, как заправская модель, вальяжно, грациозно и ушла, напоследок оглушительно хлопнув дверью.
Меня трясло, как в лихорадке. От стыда горели щеки. Как же стыдно! Схватив сумку, я рванула к двери и побежала.
Не знаю куда. Просто бежала, чтобы никого не видеть. Очнулась только, когда ощутила, как меня схватили под руки.
– Вика! Тише! Подожди! – голоса Маринки и Веры Павловны дошли до сознания не сразу. Я пыталась вырвать, убежать, но они буквально повисли на мне.
– Дура! Тут дорога! Из-за мужика кидаться? Тьфу! – суровые слова буха немного отрезвили меня. Но как же стыдно!
Снова попыталась убежать – не дали.
– Пойдем, – обняла меня за плечи Вера Павловна. – Как раз обед, а тебе рассказать так много хочется. – Вздохнула. – Тем более что шила в мешке таить уже бесполезно…
Скоро мы сидели в кафешке, за дальним столиком.
Я рыдала, не переставая, и она купила мне коньяка. Понадобилось две рюмки, чтобы я смогла хоть что-то сказать.
Никогда прежде столько не пила. Вот так наверно и спиваются от «счастья».
– Рассказывай, – сверкая глазами, выпалила Маринка. Ее тоже потряхивало, даже руки дрожат.
– Я была с Ним, – призналась я и опустила голову.
– В монастырь что ль ездила? – оторопело уточнила Вера Павловна.
– Чего? А, нет! В Москву, – я закусила губу. На нас и так косо поглядывали. – В смысле, с шефом. В Москве.
Маринка прищурилась и удивленно уточнила:
– Как сотрудница или как, гм, тоже сотрудница, но с более расширенными обязанностями?
– Второе, – покраснев, призналась.
– То-то Агнешка ядом подавилась. А эта-то сучка крашена как вопила! – с восхищением выдохнула Маринка, а Вера Павловна нахмурилась, застучала красивыми коготками по столу.
– Предохранялись? – спросила озабоченно. – Не мое дело, понимаю. Только ты, Вика, пойми правильно, он-то здоров как бык. Но есть вещи, которые могут случиться только с женщиной. И они похуже, чем ревнивая шалава! – от волнения она тоже пригубила коньяка. Из-за произошедшего у нас сегодня у всех ужасный день и препаршивое настроение.
– Да.
– А чего молчала? – коллеги посмотрели с укоризной. – Мы бы порадовались, что ты с шефом.
Глава 12
– Потому что… – я набрала в грудь воздуха. – Потому что все хреново! Потому что он… он обвинил меня в краже денег! И я… я отрабатываю их… – все таки я нюня. Слезы хлынули водопадом, и плевать, что нас сейчас выставят. Зато теперь и Маринка сидела шокированная. И Вера Павловна.
– Вон, оно чо, Михалыч… – задумчиво прошептала бух, залпом выпивая коньяк.
– Я их не брала. Честно! – я икнула. – Клянусь! Даже пальцем не прикасалась!
– Я тоже! – Маринка отчаянно хлопала глазами.
– На меня тоже не думайте, – отмахнулась Вера Павловна. – Мне всего хватает, а большего не нужно. – Она постучала пальцем по столу. – Но крыса у нас завелась…
– Ее и искать не надо. Агнешка? – предположила Маринка.
– Или она, или сам шеф. Или кто-то из соседей, – перечислила бух.
– Мы кабинет без присмотра никогда не оставляем. Свистнут посылку – потом плати! – коллеги переглянулись.
– Шеф тоже маловероятно. У него денег – хоть задом жуй. И сумма для него – чисто зубочистки купить фирменные, – прошептала я.
– Ладно, будем думать. Расскажи хоть, какой он. А то так потряхивает, что хочется покусать кого-нибудь, – фыркнула Маринка. – Успокоимся и подумаем, что можно сделать.
– Я отрабатываю проклятущие деньги. Ну не пересказывать же вам наши ночи, – вздохнула.
– Восемнадцать плюс я предпочитаю смотреть, а не слушать, – отмахнулась бух. – Давайте поедим, успокоимся и прикинем, что за тварь такая у нас завелась. И как впредь отваживать лядей-блядей. А то понаприходят всякие – и прощайте котики: на мамку жор нашел на нервах.
На нервах у меня скрутило живот, и я положила на него руку.
– Все-таки беременна? – ахнула Вера Павловна и тут же добавила, – ну и не беда. Кредит у тебя, конечно, большой, я помню. Но там можно к юристу обратиться и на время заморозить. Найдем тебе работу по удаленке и… Ты чего ревешь-то?
– Нет, просто перенервничала. И очень стыдно! – прошмыгала я.
– Стыдно тырить чужие деньги и подставлять коллег!
– Девочки! Клянусь, я не брала! – завертела головой Маринка.
– Да успокойся ты, Боже мой, – шикнула бух. – Никто из нас не брал. А почему он решил, что это ты?
– Нашли обертки и несколько купюр в моей сумке.
– Них… ху-ху себе! – прошептали коллеги. – Тогда точно кто-то свой. И он знал, что деньги появились, что сейф не закрывается, подгадал, когда никого не стало… Успел вытащить, спрятать и подставить тебя!
– Агнешка! – твердо заявила Маринка. – Это она, поганка драная!
Вера Павловна шумно выдохнула и в сердцах выдала:
– Балбеска ты, Вика! Надо было сразу ко мне идти. Вызвали бы полицию. Обыскали бы офис. Посмотрели, кто выходил из нашего центра. Деньги не могли бесследно исчезнуть. Для этого надо было их вынести и отлучиться из офиса.
– Я испугалась, что останусь крайней, без работы, опозоренная. Шеф нанял детективов, которые все перевернули и запаслись уликами, против меня. А я что?! Нет у меня денег на адвоката.
– Вика, Вика! У страха глаза велики, – вздохнула бух. – Полиции она испугалась, подумать только! Да на той денежной обертке твоих отпечатков не было. Чтобы они тебе вменили? Но теперь поздно «если бы какать». Надо ловить сучку. Начинаем операцию: «Замочи крысу в хлорке». Эх, молодежь безголовая!
Поддержка Веры Павловны и Маринки помогли мне не пасть духом. Посмотреть на ситуацию трезво, перестав жалеть себя.
Будь я дешевкой, девкой на один раз, вряд ли его бывшая примчалась в наш город и стала поднимать истеричный визг. Ведь закатив скандал, она «изляпала» и себя.
Чувствует угрозу, дрянь… Только от чего же мне так гадко?
Я зависла в туалете: полоскала руки холодной водой, умывала лицо, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Нельзя показывать Гнеше слабость, да и Славке жалкой показываться нельзя.
Стоило представить, какой он меня увидит, стало стыдно. И обидно. Это ведь из-за него все случилось. И того, кто украл деньги.
В груди заклокотала ярость. От злости, бешенства, страха…
Зато я перехотела плакать. Волна эмоций схлынула. И теперь в душе моей образовалась пустота, которая хорошо подстегивала.
Подняла голову, посмотрела на свое отражение в зеркале, висевшем над раковиной. Выгляжу плохо, даже дерьмово.
«Что нас не убивает – делает сильнее. А пусть тот, кто сделал мне гадость – живет и боится, потому что я сделаю все, чтобы найти его!» – мысль отрезвила меня, и подуспокоившись, я через несколько минут вышла в коридор.
Гнеша сидела за своим столом и, когда я вошла в кабинет, скривила брезгливую гримасу. Еще недавно я бы разрыдалась из-за несправедливости, только сейчас я уже другая.
Отзеркалив Мышь, скривила такую же брезгливую улыбку. Та аж опешила.
– Хоть голой явись, Вячеслав Андреевич и не заметит, – отчеканила я едко. – Как видишь, ты не в его духе, – продемонстрировала ей все тридцать два зуба и степенно, без капли суеты, села за свой стол.
От моей выходки даже Вера Павловна заулыбалась.
– Да, Агнеша, диета вышла тебе боком, – хмыкнула она. – Шеф любит фигуристых. Так что, бросай диеты и поднажми.
– Аха, – встряла и Маринка. – А то мужчина твоей мечты тебе не светит, хоть виагры в кофе не подсыпай.
От ненависти Мышь позеленела, и я решила идти ва-банк.
– Неужели пыталась? – и расхохоталась.
Я не собиралась больше пасовать, но торопливые шаги за дверью свидетельствовали о возвращении Славы. Поэтому включила экран и сделала серьезный вид.
– Я ему все расскажу! – зашипела Агнешка.
– Ха. Да ради Бога! – фыркнула я и наобум добавила: – И не забудь рассказать, как ты свистнула деньги из сейфа.
– Что?! Я?! – побагровев за мгновение, как свекла, Мышь вскочила со стула. – Да я на тебя в суд подам! На клевету! За оскорбление! Да я…
– Еще слово, и вы уволены! – рявкнул шеф, влетевший в офис. Затем повернулся ко мне и сдержанно добавил: – Виктория, зайдите ко мне. Пожалуйста.
Что-то случилось! Я чувствовала это нутром и приготовилась к любому повороту. Встала из-за стола и на одеревеневших ногах вошла в кабинет, не забыв плотно притворить дверь.
– Садись, чего стоишь, как чужая, – выдохнул Слава. – Это я не в духе, но к тебе это ни коим образом не относится. Так что не бойся, – попытался улыбнуться.
Я тоже улыбнулась.
– Вика, что случилось?! – он переменился в лице.
Мне хотелось рассказать ему все-все, прижаться к широкой груди, спрятаться в объятиях, но взяла себя в руки. Стоит показать, что я размякла – он, как любой охотник, решит, что я покорена и потеряет интерес. А я, вопреки всему, хотела, чтобы Славка был моЙ и только мой! А женщина ради любимого готова перенести многое.
– Ничего.
– Оно и видно, что на тебе лица нет, – окончательно сбросил маску строго босса и позвал: – Ну, иди ко мне! – даже отъехал от стола, чтобы я могла подойти ближе.
Я едва сдерживалась, чтобы не побежать. Через силу ступала чинно, гордо, но когда подошла, и он усадил меня к себе на колени, сломалась. Как котенок прижалась к нему, уткнулась носом в шею и закусила губу, чтобы не расплакаться.
– Викуль, все хорошо. Просто сложный день, – нашептывал Слава, поглаживая меня по щеке. – Все хорошо.
– Это ты меня успокаиваешь или себя уверяешь? – спросила и, увидев, как он взволнован, улыбнулась.
– А что, так заметно?
– Да. Ты смотришь взволнованно, – подняла руку и провела пальцем по вертикальной морщинке, появившейся на его переносице. – Точно помню, что вот этого утром не было. Что-то не так?
– Все так, – Слава набрал в грудь воздуха. – Только хочу тебя предупредить, чтобы ты была готова и не нервничала: Карина приехала в город. – Он замер, вглядываясь в мои глаза. Наверно, ждал истерики от меня. Только эта новость – фигня, в сравнении с тем, что я сегодня пережила.
– Знаю. Она приходила в офис, и… – я не успела закончить, как Славка зарычал:
– Какого хрена! Вот сука! Прибью! В порошок сотру!
Я даже подпрыгнула. Подумала бы, что это мне, если бы не крепчайшие объятия Славы. Когда окончательно убедилась, что это не в мой адрес, шепнула:
– Меня позови с собой – помогу: волосья ей подергаю, – и вместо слез, улыбнулась. – И по накачанным губам нахлопаю.
– Я пропустил скандал? – Слава стал слишком серьезным. Ему было стыдно, что это все коснулось меня, и после этого я перестала на него злиться. Вот совсем, потому что чувствовала его заботу, и она служила мне защитой.
– Еще какой! Досталось всем. Даже Вере Павловне…
– А тебе больше всех?
– Таки да. Поскольку ее рот остался без дела – она его открыла…
– И из него полилась грязь! – закончил Слава.
– Если бы благородная грязь, – вздохнула я.
– Викуль, прости меня, – он принялся с жаром целовать мне руку. – Она позвонила в банке. И я помчался предупредить тебя, что она в городе.
– Видимо, у нее ко мне накопилось больше чувств и экспрессии, – грустно хмыкнула.
– Викуль, давай, чтобы этого впредь не повторилось… Давай, бросай работу, будем жить вместе. И с охраной ты будешь защищена от ее выходок…
Я слушала и не верила. Жить вместе?! Да! Да! Да! Только не сейчас, потому что это будет выглядеть как трусость и бегство. А я не трусиха!
– Это так неожиданно, – наклонилась и прижалась лбом к его горячему лбу. – Но давай начнем не с этого. Давай, чуть попозже. Когда не будет между нами вот этой пакости, грязи. Она же ведь жжет, – приложила ладонь к груди. – Вот тут. И если все начать сейчас, то мы застолбим это чертов день. А я хочу, чтобы между нами этого не было… – Я пыталась быть сильной, смелой, уверенной, но после Славкиной заботы, расчувствовалась, не сдержалась, и по щекам потекли слезы. – Давай чуть позже. Хотя бы через неделю… когда…
– Когда скажешь, – Славка принялся целовать мои влажные щеки, вытирать слезы.
Я всхлипывала, а он, злясь на себя, на произошедшее, распалялся. А потом выпалил:
– Нахрен! Все нахрен! Поехали!
– Ку… Куда?!
– Гулять и развеиваться! Ну, идем?
– Идем! – я тоже чувствовала себя в офисе, как в клетке.
Слава схватил куртку, меня под руку, и мы вышли из кабинета.
Девочки, несомненно, слышали, как он костерил Карину, поэтому при нашем появлении подпрыгнули. Но делать вид, что ничего не слышали, не стали.
Слава тоже не стал извиняться. Наоборот, подошел к шкафчику, куда мы вешали одежду, минуя охреневшую Агнешку, открыл створку, достал мою курточку. А когда подошел ко мне, по-джентельменски помог одеть. И под опешившие взгляды коллег мы покинули офис.
Сев в машину, мы молчали. Я даже не спрашивала, куда едем.
Слава тоже молчал. А потом, миновав несколько переулков, припарковался на центральной улице.
– Подожди минутку, малыш, – бросил мне и, поцеловав, выскользнул на улицу.
Уходя, заблокировал двери, и пока я, гадала, зачем: чтобы я не сбежала, или обезопасить меня, вернулся с огромнейшим букетом роз.
Никогда-никогда мне никто не дарил такую охапку. Настолько большую, что ее удержать невозможно.
– Ты что, весь магазин скупил?! – выдохнула я.
– Не успел. Спешил, – попытался поцеловать меня, но едва дотянулся.
– Славка! Спасибо! Спасибо! – я прижимала цветы к груди, некоторые розы падали, я пыталась их подобрать, и тогда падали другие. Но это было ни с чем не сравнимое удовольствие. А когда рассыпала почти половину, потянулась к Славке и поцеловала его. – Спасибо!
После мы решили перекусить. Чтобы красивые розы бесцельно не засохли, я прихватила половину и стала раздавать прохожим, попадавшимся по пути.
Славка не возражал, а потом, когда увидел, сколько радости у меня и у прохожих, присоединился. Я раздавала по цветку, а он желал хорошего дня, настроения или еще чего-нибудь доброго.
Разойдясь, решили раздать и остальное, и пока справились – устали. Зато потом у нас проснулся акулий аппетит.
После ужина мы пошли в кино. Попали на мультик про пингвинов, потом на комедию, потом еще раз перекусили, а потом шли по весеннему вечернему городу и болтали о всякой ерунде.
Пожалуй, такого замечательного дня у меня еще никогда не было.
Вернулись домой веселые, довольные, и с еще одной охапкой цветов. И потом с смеясь и прикалываясь друго над другом искали по всей квартире емкости, чтобы поставить их в воду.
Утром мы проспали будильник и явились в офис с опозданием на час.
Входя, я приготовилась к шипению Гнеши, но ее не было.
– Захлебнулась ядом и ушла на больничный, – фыркнула Маринка, озорно подмигнув.
– Яду подкопит и вернется, – улыбнулась Вера Павловна. – А мы дождемся, когда Вячеслав Батькович уедет в банк и… – прищурилась. – Вызнаем у тебя, кого давеча он обещал придушить. Чай, не ждет ли наш небольшой, но дружный коллектив сокращение?
– Наш – нет, – повертела головой, сдерживая зевоту. – Много чести Гнеше.
– По кофейку?
– Скажу «да» живительной влаге!
Я сделала кофе себе и еще одну чашку отнесла Славке.
Он принял ее с радостью, не побрезговал и нашим курабье из масс-маркета, а потом умчался по делам. А мы, между делом работая, болтали. Агнешка, наверно, дышать не могла, так мы ее поминали недобрым словом.
Только не зря говорят: вспомни – приплывет. Знакомое цоканье железных каблуков я опознала еще издалека. И когда Гнеша вошла, не удивилась.
– Соскучилась по нам? – съязвила.
– Век бы вас не видать! – выплюнула она, направляясь к своему столу, стоявшему в глубине комнаты.
– Зря пришла. Новый миллион еще не подвезли. Приходи завтра!
Ох, как ее перекосило. Что даже удивительно. После чего моя уверенность, что из всех нас это только Агния могла украсть деньги, только окрепла.
– Я заявление напишу!
– Ой, напугала! – отозвалась Вера Павловна.
– Рыдать будем. От радости, – Маринка жгла. – Ручку и листок дать?
– Зачем? – не поняла Гнеша.
– Заявление писать.
– Кретинки! – зашипела она.
– Куда нам до тебя. До сраки лет дожили, а воровать не научились!
Гнеша побагровела. Казалось, ее сейчас разорвет от ненависти.
Психанув, она начала рыться в столе и рассыпала листы.
– Агния, слово – не воробей, вылетит, не поймаешь, поэтому не следует кидаться словами про увольнение, – неожиданно спокойно заговорила Вера Павловна. – Вижу, ты на взводе. Случилось что-то?
– Нет, ничего.
– А долго ты болеть собралась?
– Не знаю, как выйдет.
Конечно, больничных у нас не дают, если только бери отгулы за свой счет. И что Гнеша решила взять на большой срок настораживает. Ведь прежде больше недели дома она не сидела.
– Без денег останешься, – не отставала наш бух.
– Пусть. И нечего лезть. Мы с вами не друзья.
Вот это нас и насторожило. Как пить дать деньги стырила эта бледная поганка!
Мы с Верой Павловной переглянулись.
Агния продолжала шуршать листами, а Вера Павловна пододвинулась поближе.
– Ой, что это?! – ткнула пальцем на маленькую квадратную сумочку Агнии, из которой торчал яркий буклет.
И пока Агния не успела убрать сумку, быстро схватила за край и потянула.
– Отдайте! – ринулась на нее ошеломленная Гнеша, но поздно. Бух «работала» профессионально, будто ее всю жизнь готовили в шпионки.
Вера Павловна отклонилась с добычей в руках и принялась быстро читать буклет.
– Клиника пластитчекой хир… хирургии?! – подняла глаза на побагровевшую Мышу. – Агния, ты серьезно?!
– Нет! Это не то, – пискнула Агнешка и снова попыталась отнять буклет.
– Да вижу уже, – хмыкнула наш бух. – И не страшно тебе, дурище? Я вот по телеку видела, как гниет искусственная грудь. Там в программе девушку еле спасли. И вот опять же, а если мужик слишком сильно сожмет? Не страшно, что лопнет?
Нашей подозреваемой, наконец, удалось забрать свою собственность, и она зло буркнула:
– Да не собираюсь я ничего себе вставлять. Это просто на улице всучили!
– Вот гады, – тут же отреагировала Вера Пална. – Прям как специально высматривали себе жертву. Но ты не переживай, не переживай. Твою проблему решит пуш-ап, а не нож. Ой, тут и номер есть, ручкой написан.
Агнешка почти зарычала:
– Не ваше дело! У меня тут телефон парня записан! Перепишу – выброшу, – и выскочила из офиса.
– И что это было? – насупилась Маринка, переводя взгляд с меня на Веру Павловну.
– Помешательство – не иначе, – проворчала Бух. – Желание охмурить нашего Вячеслава Андреевича сорвало ей крышу, давно подтекавшую.
– А, может, и вправду у нее там номер жениха? – усомнилась я. У меня было как-то, что номер симпатичного мужчинки записала с обратной стороны чека. Одно время даже была целая коробочка, где хранились обрывки важной информации (номера, рецепты) криво и косо начерканные на самых замысловатых бумажных носителях.
– Поживем, увидим.
После разговоров я была сама не своя. Мне не давала мысль, что виновата Агния, и если ее хорошенько проверить – обязательно найдем «концы» – свидетельства ее виновности.
Если бы только я могла проверить ее!
Настроение было странным. Это как видишь цель, она у тебя перед носом, но получить ты ее не можешь. От того злишься и бесишься.
На себя же я злилась из-за беспомощности. Ведь пострадало мое доброе имя!
Уже под вечер вспомнила, как Вера Павловна как-то обронила, что у нее есть один человек…
Мысль, что он может помочь, пронзила меня и окончательно лишила покоя. И я, решившись, написала ей смс-ку. Уже скоро мне пришел ответ с номером.
Я позвонила…
Разговор был коротким. Мужчина, представившийся Юрием, сказал, что нет ничего невозможного. Все упирается лишь в средства. Назвал первоначальную сумму и другую, если дело окажется более сложным.
От цифр у меня закружилась голова. Где же я найду такую? Поэтому ответила, что буду думать.
«У меня же все хорошо! Все хорошо! – убеждала себя после. – Кто бы ни украл деньги – через него я познакомилась со Славой…» Только от чего же так обидно?
«Потому что в отношениях, я хочу быть равной, честной. Потому что хочу доверия, без которого ничего невозможно! Ведь пожелай Карина подставить меня, сперев в доме дорогущую мелочевку – кого заподозрят, если камер не будет?»
Вот это-то и мучило.
Я люблю Славу. И если причиной расставания станет недостаток доверия – не прощу себя. Никогда. Поэтому решила достать денег во что бы то ни стало.
Наперво я записала в блокноте все ценности, что имею.
Увы, но это только Славкины подарки. Однако если постараться и заложить кулон, получу часть необходимой суммы, а если что, то распродам все оставшиеся вещи. Маринка сказала, что у нее есть знакомая хозяйка магазина, и если что, она купит хорошие, солидные «тряпки».
Сомневаюсь, что кто-то купит мою шапочку хотя бы за десятую часть от ее стоимости, но каждая копейка пойдет в копилку, потому что я решилась. Только как это все провернуть, когда Слава не отпускает меня от себя ни на шаг?
Если только отпроситься.
Во вторник вечером, когда собрала все затребованные документы, отнесла их Славе. Выждала момент и сообщила, что сегодня планирую задержаться.
– В каком смысле? – оторопел он.
– У нас с Мариной планы.
Я видела по его глазам, что Славка недоволен. Что он хочет возразить и, скрестив за спиной пальцы, загадала: "если поведёт себя достойно – у нас есть шанс". Это значит, я для него не рабыня и прихоть, а человек со своими желаниями. И когда она ответил:
– Что ж, у меня тоже были планы, но как хочешь. Запиши номер моего водителя, он развезет вас по домам, – у меня выросли крылья.
Из кабинета я вышла вдохновленная. Дело не в том, что он дал задание своему водителю развести нас по домам. А в том, что он не стал настаивать. Не стал напоминать про условия нашего соглашения – постоянный доступ к телу. Это же может значить что-то хорошее, верно? Что-то романтическое?
«Или он уже насытился», – пришла откуда-то изнутри мысль. Но я ее шуганула куда подальше – еще с телевизионных сериалов не терплю такие штуки. Героиня себе надумает, намыслит, внутри собственной головы с героем поссорится и еще плюс двадцать серий. Я-то в реальной жизни и готова рисковать. Славка уже забрал мое сердце и, если он решит, что оно ему не нужно… Что ж, каким бы образом он от меня не отказался, оно все равно разлетится в дребезги.
Время пролетело со свистом. Я носилась от съемной комнаты до магазина Маринкиной знакомой, долго показывала вещи, торговалась, увидев, как горят глаза тетки при виде бирок. Она все швы осмотрела, ткань везде проверила, подкладки, и, попавшись на крючок, согласилась на торг.
После всего я устала. Однако мысль, что делаю важные шаги, чтобы обелить свое имя, придавали сил.
Главное, чтобы Слава не узнал о тотальной распродаже подарков. Ведь я, стараясь привнести доверие в наши отношения, одновременно его обманываю. И продаю вещи, которые он мне купил. Чёрт, как же все сложно! Зато в кармане шуршат красивые бумажки. Набираю номер и мне предлагают встретиться в кафе.
