Текст книги "Босс. Абсолютная власть (СИ)"
Автор книги: Алиса Ганова
Соавторы: Валерия Басманова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
Глава 2
Увы, танцевать мне придется еще не скоро. Внимательно изучив график платежей, я пол утра провела в ванной. Вначале ревела, потом стояла перед зеркалом и повторяла: “У меня хороший шеф. Мне нравится мой новый шеф. Он очень умный. Он принимает правильные решения. Мне нужна эта работа. Мне платить кредит еще полтора года”.
Увы, но работала только последняя половина мантры: мне платить еще полтора года, и мне нужна эта работа.
Конечно, я не пропаду. Выкручусь. Если вспомнить поговорку про зад и болт, то я – хитрый болт с винтом. А зад – моя жизнь, в которую я вкручиваюсь, как могу. Причем иногда со свистом.
Но все же с этой работой жить проще. Зарплата многое окупает. Пусть долбанные сапоги я смогу себе позволить не скоро, зато покупаю хорошую обувь и ношу потом по пять лет. На дешевую ерунду за полторы тыщи и сейчас наскребу. Только этот картон развалится через месяц, а то и быстрее: едва гарантийный срок пройдет, подметка и отпадет.
Придя на работу, я села за рабочее место. Оглядела его, монитор, фигурку пса, голую ветку фаленопсиса… Настроения не было, но утешало, что уже несколько дней шеф занимался таинственными “шефскими” делами и никого не строил. Что странно. Больше похоже на затишье перед бурей.
Я включила комп, пока он просыпался, протерла тряпочкой монитор, стол, разложила бумаги и взялась за дело… Даже, можно сказать, почти постигла дзен, сосредоточилась на работе, когда в кабинет влетела Агнешка.
И мало, что опоздала, так еще окончательно сошла с ума!
С момента появления в офисе нового босса, она все больше чудила. И раньше-то краситься не умела, так теперь, возомнив себя гуру мейк-апа, стала малевать себе смокиайз, больше походившие на разводы от туши. Купила себе туфли, которые неимоверно натирали ей ноги, но упрямо пыталась дефилировать в них перед боссом, который, казалось, не замечал ее. А попытка грациозно, от бедра пройтись по коридору черного хода едва не обернулась для Агнешки сломанной ступней.
Поскользнулась на скользкой кафельной плитке – и грохот ее костей, встретившихся с полом, а также матерные вопли, были слышны даже в кабинете начальника. Так что Вячеслав Андреевич, явившийся на шум, был “впечатлен” выползающей на четвереньках Агнешкой. Обведя нас долгим взглядом, он резюмировал:
– Дурдом, – и ретировался в кабинет.
Кажется, мы его пугаем. Может, уберется в Москву и будет командовать нами удаленно? Хорошо бы.
Шефскими делами босс занимался несколько дней. Мы уже привыкли, что он сидит в кабинете и нас не трогает, поэтому рассчитывали, что сегодняшний пятничный вечер пройдет спокойно.
Маринка предложила заскочить в кафе, где, забив на диету, съесть по пирожному и выпить по бокалу вина. Я, прикинув, сколько в кошельке наличности, согласилась. Если не шиковать, в маленькой недорогой кафешке хватит. А Маринка больше одного бокала не пьет. У нее дома вторая работа – быт. Накорми, погладь, время удели… Дел невпроворот. Вот она и хочет вырваться на полчасика.
“Зебра” располагалось рядом с нашим офисом. Достаточно перейти дорогу по пешеходному переходу, и уже у входа в заведение. Наверно, потому и название такое выбрали кафе.
Сделав заказ, я удобно развалилась на мягком диванчике и осознала – ура, выходные! Даже улыбаться начала. А когда девочка-официантка принесла бокалы и пирожные и пожелала доброго вечера, настроение поднялось. Как раз и Маринка вернулась из дамской комнаты.
– Надо как-то собраться, – вздохнула она и защелкнула сумочку, куда убрала зеркальце с блеском. – У тебя. Три бутылки рислинга, курица, рис и мы с тобой. А муж пускай на хозяйстве посидит. А то что-то у меня запас добра и позитива кончается. Как бы мои сладкие не отхватили соленых звездюлей.
– Капризничают?
– Не дети, – выразительно закатила глаза Маринка. – Соседи жгут напалмом. Вчера ментов вызвали – мы им спать мешаем.
– Ого, а что, у вас гости были?
– У мужа насморк, и он храпел. Так что когда менты приехали, вся наша квартира спала. Видела бы ты офигевшие лица полицейских, когда на стук им открыл мой заспанный муж с пятном от подушки на щеке. Но ничего, ничего. Он на выходных с детьми в парк аттракционов уезжает, а я буду рыбу варить. А то что-то подъездные кошечки оголодали.
– Соленую селедку? Жестокая месть, – восхитилась я. – Себя-то не жаль?
– А я привычная к этой вони. Ну, за нас и за окончание недели.
И конечно, когда мы звонко чокнулись пузатыми бокалами, в кафе зашел наш шеф. Его то чего понесло в задрипанный кафетерий, где посетители прилипают к дешевому кожзаму на креслах?
Он остановился у входа, оглядел зал, нас и растянул губы в насмешливой улыбке, от которой стало противно.
– Пятничные традиции? – хмыкнул, проходя мимо нас.
– Я мысленно дарю ему пряник, – выразительно произнесла Маринка. – Залпом и валим?
– Согласна.
Выпив вино, мы подошли к барной стойке, расплатились и вышли. На улице зарядил мелкий, противный дождик.
– До понедельника, – Маринка махнула мне рукой и побежала к мужу.
– До понедельника, – вздохнула я и побрела домой.
Настроение было паршивым. Появление начальника в “Зебре” с брезгливым выражением лица было подобно оплеухе. Я почувствовала себя второсортной, неудачницей, которой совершенно нечем гордиться.
Если бы у меня был папаша миллионер, я бы тоже ходила вся из себя, но… ладно, грешные мысли в голове.
Отец у меня есть. Добрый, хороший, заботливый. Когда мамы не стало, он очень переживал. И сейчас так и живет один. Я думала, что еще найдет себе кого-то после нескольких лет одиночества, ведь живой человек, однако он всех сравнивал с мамой. А потом заболел, и ему вовсе стало не до того.
Когда узнали, что требуется срочная операция и дорогие лекарства, я не раздумывая взяла кредит. Ведь врач сказал, что промедление будет стоить папе жизни. А в «Тамков» банке быстрее всех одобрили кредитную заявку. Тьфу-тьфу-тьфу, с папой сейчас все хорошо, правда, кредит остался. Выплачивать мне его еще полтора года. Но если бы сейчас была бы возможность прожить тот момент сначала, я бы все сделала так же.
Папа всегда был замечательным отцом. Когда мама уезжала в командировки, готовил для меня, кормил с ложки, читал сказки и заплетал косички…
Неожиданно вспомнилось, как я ему выговаривала, что он не умеет плести дракончика. До сих пор помню выражение его лица. В этот же вечер мы попытались заплети колосок в четыре руки, у нас даже что-то получилось, но выглядела я как будто выбралась из пасти дракона. Он пожевал-пожевал меня и выплюнул…
Я улыбнулась. Завтра утром поеду на автовокзал и дальше в свою “Хацаперовку” – маленький городок с сорока тысячами жителей. Надо папку чем-то побаловать, приготовить что-то вкусное. Он любит домашний “Наполеон”, который раньше пекла мама.
Поэтому завтра с утра я решила зайти в торговый центр и купить все необходимое.
Утром оделась поудобнее. В автобусе может быть прохладно, а мне болеть некогда – ежемесячные платежи по кредиту – веская причина быть в форме. Прихватила сумку-тележку, чтобы не тащить тяжести на весу, и вышла из дома.
Елена Витольдовна, хозяйка комнаты, что я снимаю, пожелала хорошей поездки и пошла смотреть свои сериалы да передачи. Она отчего-то верила, что все программы про суды – правда, и когда я ей объясняла, что это постановка, не верила.
– Да ты что? – округляла она глаза. – Какая жалость!
Мировая старушка. Сдает комнату, а на вырученные средства помогает дочери и вкусно кушает.
– Я, Викочка, всю жизнь себе отказывала, одна дочь поднимала. Бывало в обед могла купить себе один пирожок пережаренный, с повидлом. А сейчас и деньги вроде бы есть, да на что мне они теперь? Вещи? Так хотя бы поем вдоволь.
Я решила посетить наш “Перекресток”. Выбор там лучше, чем в магазинчике у автобусного вокзала.
Взяла тележку и пошла гулять по рядам. Субботнее утро, народ еще отсыпается – а мне раздолье.
Нашла хорошие маринованные огурчики, не кислые, не вареные, а такие, что ух. Горошек. Пошла выбирать колбасу для салата, а на пути стоит чья-то груженая тележка. Мельком глянула, а там товары-то ого-го. Один виски чего стоит! Да чтобы мне так жить!
Осторожно толкнула своей тележкой другую, протиснулась и пошла дальше, как услышала недовольное бурчание.
“Ну, ничего себе, – подумала. – Вот же наглость у некоторых. Будто для него одного проход!”
Пока ходила по торговому центру, еще несколько раз боковым зрением встретила этого типа. Ну, ничего так. Поворачиваться не стала, но фигуру оценила. Джинсы на аппетитной заднице ничего так смотрятся. Куртка короткая, можно оценить.
Закупив все необходимое, пошла на кассу. Передо мною два человека. Стала разгружать на край ленты продукты. И на тебе! Подкатывает та же тележка! Ассортимент уж очень узнаваемый.
Повернулась спиной и жду очереди. Приготовила карту. И чувствую, что тип над душой стоит и почти в затылок дышит. Бесит!
Терпела, сколько могла. И только я решила повернуться и рявкнуть на этого горе-сталкера, как влепилась локтем в стойку с жвачками. Да чтоб все эти маркетологи жили долго и счастливо!
Хорошо, что высыпалось не так много. Но все равно неудобно. Люди поворачиваются, осуждающе смотрят, мол, пить меньше надо.
Я скорее наклонилась и принялась собирать те, что высыпались на черную ленту, затем повернулась, присела и подняла последнюю упаковку, упавшую почти под ноги, но не мои…
Мужские начищенные туфли выглядели впечатляюще. Не знаю, что за пижон их носит, но в каждом ровненьком шве, изгибе, даже шнурках чувствуется дороговизна. Мне даже показалось, что они ручной работы… И джинсы ничего так… Я подняла голову и проглотила язык, потому что на меня смотрел шеф! Так значит, это он дышал мне в шею, как похотливый кобель? Офигеть!
Вот как-то увидеть Вячеслава Андреевича в родном «Перекрестке» я не ожидала и на пару секунд зависла. Оттого не сразу поняла, на уровне чего находится мое лицо. Фактически, ему осталось только ширинку расстегнуть и ткнуть мне в глаз своим оборудованием, которое внушительно так выпирало… Таким прилетит – и синяк гарантирован!
– Д-добрый вечер, Вячеслав Андреевич, – медленно произнесла я и осторожно поднялась. Не хватало еще чего-нибудь уронить.
– Добрый, Вика. Или Виктория? – он улыбался, но мне от его улыбки было неудобно. Слишком много эмоций в нее он вкладывал. Вроде бы доброжелательно, но с насмешкой. И в то же время, мне мерещился в его глазах интерес ко мне… Да нужна ему я? У него баб в столице немерено! Табуном за мажором бегают и в рот заглядывают!
– Виктория Сергеевна, – поправила его, намекая, что следует держать дистанцию. Это Агнешка спит и видит себя в постели шефа, а я девушка разумная. Впрочем, в постель я верю. А вот в «долго и счастливо» с московским шефом – нет.
– Странные у вас покупки, Виктория Сергеевна, – он беззастенчиво заглянул в мою корзину.
– За город еду.
– Тем более странный выбор, – он улыбнулся, и на его щеках с легкой щетиной появились ямочки. От внезапного желания коснуться их, я окончательно смутилась. И чтобы скрыть смятение, зачем-то пояснила:
– К отцу еду.
– Интересные у вас отношения, – насмешливо хмыкнул шеф. Сделал шаг назад, потянул на себя тележку и ушел. Открылась другая касса что ли? Или забыл чего.
– Девушка, товар на ленту ложите. Картошку в корзине оставляйте. Не гадьте мне на ленту, – протянула кассир.
И, начав вытряхивать товар, я поняла, о чем говорил шеф. Одинокая упаковка супер-дешевых презервативов “Гусар” улеглась на самом верху продуктов. Черт! И ведь не побежишь же за ним с объяснением, что отец с друзьями эту пакость покупают для своих тайных рыболовецких дел?! Позорище. Черт. Нет, ну ладно бы еще “контекс” там или “дюрекс”. Так ведь нет, “Гусар” мать его. И банка дешманского темного пива – на кляр.
Боже, стыдобища-то какая! Я втянула носом воздух, выдохнула и попыталась успокоиться. Мне ведь плевать на него мнение! Пусть катится! И все равно досада испортила настроение.
“Короче, если меня не уволят, то оборжут точно”, – вздохнула я и напомнила себе, что кредиты, вот засада, сами себя не платят.
– С вас тысяча четыреста рублей. Нал или безнал?
– Что? – растерялась я.
– Картой платить будете или наличкой? Если наличкой, ищите без сдачи.
– Картой. А вообще-то это ваша работа людям сдачу давать.
Кассир посмотрела на меня как на пыль и фыркнула:
– Могу сдать по рублю да по пятьдесят копеек. Унесете?
Я ошарашенно уставилась на кассира, но, увы, развить скандал и потребовать жалобную книгу не могу – спешу. Надо доехать до автовокзала и сесть на пригородный. Пропущу, следующий будет не скоро.
– Надеюсь, вы тут надолго не задержитесь, – выдала ей. – Не испортите любимый магазин.
Что уж она там мне ответила, не услышала – побежала к остановке, благо, что она от «Перекрестка» всего-то через большую стоянку и дорогу.
Однако встретишь шефа в субботу утром – и день не задастся. Вот чего ему дома не сиделось? Как бабка старая притащился с утра пораньше и испортил день.
Психуя, я не стала идти как хожу обычно – окружным путем по тротуару, а пошла прямиком через стоянку.
И тут слышу – сигнал! Какой-то идиот просигналил над ухом, чуть до сердечного приступа не довел. Я подпрыгнула, резко развернулась, и ругательство осталось на языке, хотя, если меня довести, могу выразить свой гнев доходчивым даже быдлу языком.
Это был шеф. Стоило повернуться к нему, он высунулся из окна машины и махнул рукой.
– Виктория Сергеевна! Подвезти?
“Конечно! Прямо до дома батюшки!” – огрызнулась про себя, вслух же громко ответила:
– Мне недалеко!
– Оно и видно. Зубы стиснули, как удила закусили. Садитесь! – и открыл дверь с пассажирской стороны.
В его гелик я забиралась с сомнением и полным ощущением, что я – Золушка в карете.
Тепло, комфортно и очень дорого. Даже ароматизатор потрясающий.
– Мне правда недалеко, – повторила, опасаясь смотреть ему в глаза. Он же разглядывал меня, не смущаясь. Конечно, сидит, пялится, потешается гад!
– Куда вам?
– К автовокзалу. В центре.
– Поехали, – он завел машину, которая заурчала, словно огромный, довольный черных кот и плавно двинулась.
Если я думала, что мы будем ехать в молчании, разбавляя тишину радио или музыкой, ошиблась. Шеф приглушил звук и начал заваливать меня расспросами.
– Вам нравится ваша работа? – посмотрел на меня.
Врать не стала, постаралась ответить честно, но умно.
– Не скажу, что бегу на нее вприпрыжку, однако без усилия над собой. Коллектив у нас хороший…
– Правда? – в его словах сквозило недоверие. – Помнится, кто-то кого-то послал в зад. Или мне послышалось?
Никогда бы не подумала, что у шефа такой острый слух, и что ему интересна наша болтовня. Однако оказывается, что это так.
– Вы про Агнешку? – не стала отпираться. – Так в коллективе не без дурочки. – Я растянула губы в подобии улыбки, а то подумает еще, что я ее ненавижу и вношу в коллектив напряжение. – Мы уже почти привыкли. А можно тоже вопрос? – Повернулась к нему и натолкнулась на заинтересованный, озорной взгляд.
– Можно, но корпоративные тайны не выдаю, – пошутил он.
– Жаль. А то нас всех мучает любопытство, чем же вас кофе Агнешкин не устроил?
– И все вам знать надо, – улыбнулся он. – Хорошо, отвечаю: сроком годности. Прежде чем что-то принять из незнакомых рук, надо убедиться, что там нет ничего подозрительного.
– Так вы мнительный?
– Осторожный. Кстати, не кажется ли вам, что офису нужен ремонт?
– Кажется. Но кто мы такие, чтобы указывать хозяину-барину? Барин добрый, приедет, сам рассудит.
– О, как?! – рассмеялся шеф. – Тогда внесу в устав обращение к себе, как боярин. Но без хозяина, а то из ваших уст это звучит как… рабовладелец.
– Нет, хозяин, – я шутливо сложила руки на груди и изобразила легкий поклон, – вы нам зарплату платите. И премию иногда, однако.
Вячеслав Андреевич рассмеялся от души.
– Ничего, добрый барин еще ремонт сделает. В понедельник аванс внесу и начнут. Уже сегодня бы перечислил, но они пожелали наличкой. Мухлюют! Но без договора от меня ни копейки не получат…
Не знаю, почему он заговорил со мной о делах, но я сидела и слушала, представляя, как мы переедем в новый офис! Завтра расскажу девчонкам – обалдеют. Неужели мы дождались?! Даже не верится!
У автовокзала он остановился. Я сказала спасибо и вышла.
Мне предстояло вернуться в жизнь простых людей – два часа трястись в скотовозке, подпрыгивающей и дребезжащей на каждой колдобине.
Выходные с отцом прошли как всегда – первый день мы были друг другу рады. Зато на второй поругались. Я точно знала, что он хочет переехать к югу. И что если продать нашу квартиру, ему хватит. Но папа упирал на то, что не может оставить меня без крыши над головой и с ворохом долгов.
Только доктор сказал, что во избежание ремиссии отцу нужно переехать к морю. И вот в этой ситуации права именно я! Мы столько пережили, и он просто обязан переехать к морю.
Тем более что я все равно снимаю квартиру и не живу с ним. А еще его долбанные друзья приходят и приносят с собой то паленую водку, то курево. А ему нельзя.
Из мыслей меня выдернули самым отвратительным образом:
– Ишь! Уселась! Уступи бабушке место!
– Я стою, – возмутилась я.
– У поручня! А я сейчас упаду.
Пожав плечами, я отошла в сторону. Автобус был не так сильно набит, так что дальнейший спектакль будет весь мой.
И действительно, слегка поддатая “бабушка” лет эдак, максимум, сорока, обнаружила, что поручень кто-то чем-то вымазал и держаться за него невозможно. А еще по ногам, несмотря на жару, очень сильно дуло. В общем, минут через пять опять раздались вопли, но я удобно устроилась у окна и таращилась в него. Было грустно от понимания, что таким, как я, место именно в этой скотовозке. А не в роскошном гелендвагене, где пахнет чем-то нереально вкусным. И мои ближайшие планы это наварить кастрюлю жидкого супа, чтобы хватило дня на три, а не смотаться в СПА, чтобы соответствовать машине.
Глава 3
Вячеслав
Толстостенный стакан, янтарный виски, лед и крепкая сигарета. Сигары для понтов тоже есть, но наедине с собой я предпочитаю комфорт пафосу.
Цветы на могиле отца не успели завять, а я уже был вынужден уехать. Завещание не оставило выбора – возглавить первый филиал нашей фирмы или оказаться с голым задом. Готов спорить, это влияние его последней подстилки.
Виски обжег горло, и я скривился. В дрянном городишке все дрянное. В том числе и товары первой необходимости – виски, сигареты и девки. Хотя одна ничего так.
У Виктории аппетитная задница, тонкая талия, чистая кожа… и сиськи, что надо. Большие, так и тянет сжать. Сто пудов, чувствительная девочка, и если стиснуть ее соски – я услышу музыкальный стон.
У таких на лбу написано: “хорошая девочка”. Такие требуют, чтобы за ними волочились, приносили цветы в зубах, конфетки и дешевое штампованное золотишко из масс-маркета. А я уже далеко не тот наивный дурак и предпочитаю честные отношения: товар-деньги. Однако девку, такую как она, еще надо уламывать, а у меня и так полно хлопот. Хотя… улаживать дела, имея славную девочку в постели, лучше, чем без нее.
В Москве пластиковых кукол с деньгоприемником полно, на разный вкус и цвет, но эта на натуральном выращена. А уж выросло – так выросло, без силикона и филлеров.
Представляя Вику в разных ракурсах, особенно на коленях и с занятым ртом, почувствовал напряжение в паху, но от занятных мыслей отвлек сигнал. Мобильный издал стон подыхающего кита, и я в который раз поклялся сменить звонок.
– Как ты там, мой сладкий? Уже скучаешь?
– Рыдаю, – ответил кто-то моим голосом. – А ты что же, развелась уже?
– Ну, пташка в клювике принесла, – она рассмеялась, – что ты скорбишь по отцу. Знаешь, я могла бы приехать.
– Я не изменился, Карина, – с трудом произнес спокойно. От ее лживой угодливости тошнило.
– Ты очень изменился, – интимно произнесла она, – Славик. Все было честно: товар-деньги. Я не виновата, что ты подключил к нашим отношениям сердце. Это было глупо. Но сейчас тебе по карману оплатить мои чувства и мою верность.
– Да пошла ты, – выдохнул я и нажал на отбой.
Статная, роскошная, синеглазая и темноволосая красавица с грудным голосом. Она была прекрасна всегда и везде – на приеме с бокалом шампанского и на моем столе с раздвинутыми ногами. И на столе моего отца – там она смотрелась даже лучше, по её мнению, а я не стал спорить.
“Ничего, теперь все будет иначе. Теперь знаю тариф, и я в состоянии платить”, – подумал зло и настроение из паршивого перешло в состояние паскудного. Замечательно, только в этом долбанном городке некуда пойти, некого снять! Не тех же страшных девок у местного подобия модного вип клуба.
Поставив бокал с виски на стол, я взял ключи от машины и вышел. Нет, я не из тех, кто пьяным гоняет по городу. Просто в бардачке притаилось кое-что, способное поднять мне настроение.
Я залез со стороны пассажирского сиденья. И, забрав из бардачка объемную флягу, заметил тонкий, дешевый браслет.
Безвкусная безделушка из конкретно разбавленного золота, со скучным плетением и крохотным сердечком-подвеской, на которой выгравировано: «Виктория”.
“Да, бедненько живет”, – подумал и испытал не то сожаление, не то радость. Не избалованная – это плюс. Но почему-то грустно.
Выходные прошли продуктивно. Вместо ремонта – бригада заломила космический ценник, а я не люблю, когда на мне пытаются нажиться – решил найти новое помещение. И нашел. Так что на работу я ехал крайне довольный собой. В кармане пиджака лежал убогий браслетик – готов поспорить, что Виктория искала его все выходные. Если ее “гусар” не заездил.
Первой мне встретилась бухгалтер – колоритная дама с собачкой.
– Доброе утро, Вячеслав Андреевич. Говорят, вы ремонт затеяли? Хорошее дело, но затратное. У нас не трубы, а гнилье.
– Я уже передумал. Мы переезжаем в торговый центр “Андалузия”.
– Это на последний этаж с персональным лифтом? – вскинула она выщипанные в нитку брови. – Будьте осторожны, местечко не счастливое.
– Я поплевал за левое плечо, – не сдержался и съязвил.
Сам разберусь, что мне делать. И так хлопот – полон рот. В кабинет вошел раздраженным: из-за строительной бригады ношусь как кретин с наличкой на руках. Причем сумма не настолько серьезная, чтобы мчаться в банк и забрасывать обратно на счет, но и про… фукать ее не хочется. Ладно, в обед отвезу домой.
Сел за стол, пододвинулся, нажал на селекторную кнопку – и она не сработала. Пришлось встать и пойти к персоналу ножками.
– До обеда работаем в штатном режиме, после – собираем вещи. И судя по вашим лицам, вы уже знаете куда. Агнесса, кофе.
В спину донеслось обиженное:
– Я Агния!
Черт, какая мне разница. Что одно, что другое звучит придурковато. Кто мог так назвать своего ребенка? Перед глазами сразу вставала картина: горы, жертвенная плита и на ней плешивый агнец со страшненьким, печальным лицом не то Агнии, не то Агнессы. Тьфу. Но на панели, среди Жизелей и Маргарит с таким имечком она составила бы конкуренцию, если бы внешность не подкачала. А с такой ее удел – трасса и дальнобойщики.
Взглядом случайно зацепил свое отражение в стекле шкафа. Раздраженная, с перекошенным ртом морда – как у отца в свое время. Резко накатило отрезвление. Из-за лживой сучки Карины едва не сорвался на подчиненной, не наговорил остальным резкостей. Хорошо, что обошлось. Нет, надо брать себя в руки и к херам эту гребанную Карину. Каждая встреча, каждый ее звонок выбивают из колеи.
Когда-то я эту дрянь любил. Носил в зубах цветы, золото, камни. Как придурок сопливый – все, что мог заработать, спускал на нее. Думал, что это взаимно… Ненавижу! И себя за слабость и ее за сучность и расчетливость!
Вытащив деньги из стола, зло зашвырнул их в сейф и прикрыл дверцу – замок не работал. Здесь вообще ничего не работает!
– Ваш кофе, – раздался услужливый голосок из-за спины. Я обернулся, и Агн…несса стрельнула в меня плохо накрашенными глазками.
– Благодарю, – ответил, сдерживая раздражение. Сегодня все меня злило, как и эта дура, которой неймется залезть в мою постель. Себя-то видела? Я столько не выпью. Нет, я, конечно, за натуралку, но не до такой степени. Голову надо мыть хотя бы раз в три дня. А то от вида этих жирных сосулек член упадет даже и у менее избалованного вниманием мужика.
* * *
Виктория
Как работать до обеда, когда у всех нервы натянуты струной.
– Девочки, – обратилась к нам улыбающаяся Вероника Павловна, – нутром чую, – она прижала ладонь к своей необъятной груди, – мы на пороге грандиозного шухера!
– Угу, – кивнула Маринка, – но шухер-шухером, а режим питания нарушать нельзя! Идемте чай пить. У нас сегодня пир: печенюшки шоколадные, мармелад, сливочные конфеты, – взяла из коробки одну и с хрустом откусила половину, – и хорошее настроение.
– Идеально! – улыбнулась Вероника Павловна. – Что еще надо, чтобы забить на четыре дня диеты? Всего-то двух зловредных стройняшек, опасающихся, что постройневшая тетя Вероника отобьет всех поклонников!
– У вас есть один верный, – улыбнулась я, – из чужих рук даже корм не возьмет.
– Ой, девочки! – бухгалтер плюхнулась на соседний стул, вздохнув, протянула руку к коробке “коркунова” и положила конфету в рот. – М-м-м! – Посмаковала и сразу же потянулась за второй. – Найти бы такого мужика, как мой Лютик! – Она мечтательно покачала головой. – Посмотрела бы на него и стала бы жить дальше спокойно. Это же ж подстраиваться надо под мужика, у плиты стоять, угождать… Нет, старая я уже для подобных подвигов. Поэтому поживем-ка мы с Лютиком одни. Песик хотя бы не храпит и к лотку приучен. И в душу не гадит.
– Вот-вот! – поддакнула Маринка. – И родни у него нет!
– Что, опять?! – хором спросили мы, не зная даже, что в этот раз могла вычудить ее свекровушка.
– После расскажу, а то как вспомню – трясти начинает…
Но нам только закинь затравку, и мы не отступим, пока не вызнаем все. Насели на нее с двух сторон и уже скоро узнали, что свекровь ее накупила химии для огорода, и все это оставила прямо на столе, рядом с конфетами. И когда Маринкин деть прибежал к ней с просьбой помочь открыть бабину конфетку, она чуть в обморок не упала…
Потом мы успокаивали Маринку, что хорошо, что все обошлось, что осталось немного, и она с мужем и детьми переедет в свой дом… Подходил к концу обеденный перерыв, а у меня от мысли, что скоро лишусь близкой подруги, на душе стало тоскливо.
Под конец перерыва примчалась Агнешка. С морд… с лица вода капает, косметика смыта. Видать, шеф приказал. Но его понять можно, мэйкапер из нашей “натуральной блонды” еще тот.
Мы были в приподнятом настроении. Надо же, дождались перемен, да еще каких! Даже на босса стали смотреть с восхищением. Вот что значит, молодой и деятельный! Эх. Я и сама прониклась к нему уважением.
И ничего не предвещало беды, пока по селектору босс ледяным голосом не отчеканил:
– Все в кабинет. Живо!
Его жесткий голос контрастировал с прежним настроением, и дурное предчувствие заставило сердце биться чаще.
– Какая муха его укусила? – прошептала тихо Маринке, и она в ответ недоуменно пожала плечом.
Но когда босс зол, а наш отчего-то взбешен, не стоит долго возиться и вызывать его раздражение на себя. Я не камикадзе, поэтому быстренько встала с рабочего места, поправила юбку и вслед за Вероникой Павловной почти бесшумно прошмыгнула в начальственный кабинет.
Стоило взглянуть на Вячеслава Андреевича, сомнений не осталось – начальник в ярости.
Глазищами молнии метает, желваки ходят, а кулаком по столешнице нетерпеливо постукивает.
Последней явилась Агнеша. Едва она закрыла дверь, Корсунов обвел нас взглядом и произнес:
– Вот так вот вы решили мне отплатить, да? – и усмехнулся недобро.
От его хищного взгляда стало неуютно. Не думала, что он может быть таким. Лоск слетел с его лица, и теперь я увидела расчетливого, раздраженного человека, который терпелив, злопамятен и умеет мстить. Да, не повезет его врагам.
Это кто же его разозлил? Обвела взглядом коллег – все в недоумении, Агнешка трепещет… Не похожи мы на грозных негодяев…
– Может быть, вы нам подробнее объясните, что произошло, – осторожно заговорила Вероника Павловна.
– Скажу. Но сначала дам виновному шанс признаться самому. Потом пощады не ждите, – смерил Корсунов нас испепеляюще-уничижительным взглядом. – Кто? Все останется в тайне. Расстанемся по-хорошему.
Мы с девочками переглянулись.
– Никто? – он растянул губы в злой улыбке, – тогда я начинаю действовать.
Он достал телефон, нажал на кнопку и сухо сообщил кому-то:
– Действуй.
Мы стояли на месте, выстроившись в шеренгу, как на школьной линейке перед завучем, а он разглядывал нас. Наконец, его телефон завибрировал, он нажал на кнопку…
– Хорошо, спасибо, – отключился и произнес: – Всем выйти. Заходить по одной.
“Да, что произошло-то?” – недоумевала я. Возомнил себя вершителем судеб. Пафосу ему поменьше бы и гонору, а то вот-вот лопнет от важности.
Пока я злилась, первой в кабинет вошла Вероника Павловна.
На ковре она пробыла минут пять, а вышла недоуменная, с круглыми глазами.
– Чего случилось то? – обратилась Маринка, прежде чем заходить следующей.
– Вот бы знать! Ничего не поняла, но велено помалкивать.
– Странно, – взволнованная Маринка вошла в кабинет.
Ее не было дольше, минут десять, и я уже начала волноваться за нее, но послышался цокот ее каблучков, дверь открылась, и она вышла красная, как будто все выходные картошку на огороде полола на 20 сотках.
Прошла мимо меня и тут же свернула в туалет.
Мне стало страшно. Вот теперь я боялась заходить, как и Агнешка.
– Следующая! – рявкнул босс, и Вероника Павловна меня, как ближе всех стоявшую к двери, быстренько затолкала в кабинет.
Босс встретил меня уничижительным взглядом. Я вроде бы ничего не сделала зазорного, но стало страшно.
– Садитесь, – хмыкнул он, и мое сердце екнуло.
Я села на стул, стоявший перед его столом, и ощутила себя как на допросе. Как фильмах, когда показывают, как преступник сидит напротив следователя, и тот пытается негодяя расколоть. Вот так и Корсунов сейчас давил: взглядом, широко расставленными по столешнице руками.
– Я слушаю, – бросил он.
– Может быть, хотя бы намекнете, что произошло-то? – осторожно начала я разговор. – Мне нечего скрывать, если только какие-нибудь мелкие косяки, но не думаю, что причина вашего негодования в них.
– О, нет! – обманчиво лучезарно улыбнулся Вячеслав Андреевич. – Причина моего негодования в большом, просто огромном косяке, которые дерзко, нагло совершил кто-то на моей территории.
