Текст книги "По следам невыученных уроков (СИ)"

Автор книги: Алиса Евстигнеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

По следам невыученных уроков
Алиса Евстигнеева

Глава 1

Я сидела на широком кирпичном ограждении и рассматривала свои ноги, длинные и ни разу не загорелые. Шорты по колено открывали достаточно, чтобы по цвету кожи можно было оценить весь размах трагедии – кто-то заработался. Тяжко вздохнула, в очередной раз понимая, что море вместе со всеми его плюшками, в перечень которых входил в том числе и красивый бронзовый загар, мне в этом году не грозит, и перевела взгляд на Надьку Любимову, которая что-то доказывала мальчишкам, бурно размахивая руками. Смотрелось это достаточно забавно, ибо проштрафившиеся восьмиклассники и не думали, признаваться в своих косяках, отвечая ей не менее бурной реакцией. Шум стоял на половину школьного двора.

Потянувшись, я спрыгнула с ограды, решив, что хватит страдать, пора работать, уверенным шагом отправилась в сторону честной компании.

–Влад! – возмущалась в этот момент Надя, глядя снизу-вверх на высоченного Владислава Реутова, который в свои пятнадцать был выше нашей немки на добрые полторы головы. – Скажи мне, тебя дома бьют?!

Реутов с улыбкой до ушей замотал головой, а двое его других приятелей довольно захихикали, только подстёгивая первого на новые кривляния.

–Никак нет, – вытянувшись по струнке, отрапортовал парень, комично прикладывая ладонь ко лбу и изображая действие под названием “отдать честь”.

–А надо, – всплеснула руками моя подруга. – Вот честное слово. Вот хоть сейчас звони твоей матери и настоятельно рекомендуй, что надо.

–Надежда Алексеевна, а детей бить нельзя! – включился в их перепалку Антон Серов.

–Детей – нет. А вас просто необходимо, – легко парировала Любимова. После чего ещё раз посмотрела за спины пацанам и тяжко выдохнула. – У вас руки, что ли, чесались?

–Ну так вы ж сами сказали сделать так, чтобы красиво было, – включился в беседу третий из мальчишек – Серёга Изергин.

Я как раз подошла к ним вплотную, когда вся компания опять уставилась на школьную клумбу, в центре которой расположился снеговик. Всё было бы ничего, но на дворе стоял конец июня, а представленная инсталляция была выполнена из земли и глины, которую эти балбесы накопали тут же, оставив после себя примечательные ямы. И даже цветочков умудрились натыкать вместо венка на голове у снеговика, или же вернее будет сказать землевика? Оставалось только удивляться, как всё это счастье держало форму и не разваливалось.

–Ксения Игоревна, – обрадовался Серов, – ну скажите вы ей, круто же вышло.

Надя цокнула языком и упреждающе глянула на своего подопечного, который, впрочем, ни разу не растерялся и продолжил своё восторженное повествование, тряхнув лохматой головой.

–Мы ему ещё писюн сделали, вот такенный, но он, зараза, держаться не захотел.

–Не встало у мужика, – гоготнул Реутов, за что всё-таки получил в лоб от Любимовой. Влад, правда, ничуть не обиделся, решив тут же извиниться. – Вырвалось, извините.

–Влад, давай мы всё-таки сделаем доброе дело и выпорем тебя, а? – сделала я максимально грозный вид, хотя на самом деле всё это выглядело достаточно забавно.

–Что-то не сильно тянет на доброе, – не остался в стороне Серёжка.

–Ну так, это как посмотреть, – тут же ответила я. – Реутову, может быть, не понравится, зато окружающим легче жить станет.

–Так это что, получается, что любое доброе – эгоистично? – уводя меня от основной темы, поймал своего любимого конька Изергин. – Владосу – страдания, а вам вот хорошо…

–А так нам от твоего Владоса страдания одни, – показав Реутову кулак, заметила Надя.

–Ну неееет, это не вариант, – не унимался Серёга. – Надежда Алексеевна, вы же учитель, вы же должны нас вечному учить… А тут сплошные двойные стандарты.

–Серёжка, – поморщилась я, прекрасно знавшая изергинское красноречие. – Давай не будем тут полемику разводить. Вы же домой хотели? Мы тоже хотим. Убирайте свою статуЮ… закапывайте ямы и расходимся.

–Вот! Вот! Даже вы, Ксения Игоревна, не верите в настоящее добро.

–Отчего же, верю, – ещё не понимая, к чему он ведёт, без особого энтузиазма откликнулась я.

–А докажите! – щёлкнув пальцами, вдруг оживился Антон. – Действием докажите!

–Боюсь предположить каким. Предупреждаю сразу, только попробуй мне заикнуться о пятёрке в четверти. Халява и добро – это, заметь, разное.

–Узко мыслите, – делано обиделся Серов.

Я думала ляпнуть что-нибудь остроумное, но Изергин меня опередил.

–А что, давайте забьёмся!

–В смысле подерёмся? – скептически подняла бровь Любимова.

–В смысле поспорим. Вы нам за это лето доказываете, что настоящее добро существует. А мы за это в девятом классе не прогуляем ни одного урока и будем делать все без исключения дэзешки.

–Так-то и без всяких споров это ваши прямые обязанности, – назидательно заметила Надя.

–Пффффф, Надежда Алексеевна, – фыркнул высоченный Владос, многозначительно закатив глаза, отчего на ум сразу же пришла известная фраза: “Должны, но не обязаны”.

–Окей, а если не докажем?

–А если не докажете, – чуть повысил голос Изергин, явно довольный своей идеей, – то ставите нам за год всем троим пятёрки.

–Что-то я пока выгоды для нас не особо обнаруживаю, – глянула я на него с вызовом. – Пока всё, что ты назвал, будет на руку только вам.

–А как же спортивный интерес? – увлечённый своей идеей, всё никак не желал униматься Серёжка. – Смотрите, убиваете сразу двух зайцев. И успеваемость нам поднимаете, и доказываете подрастающему поколению, что этот серый мир не столь пропащ.

Надя открыла рот, чтобы поспорить, но я перебила, неожиданно для нас всех уточнив:

–И что я должна сделать?

–Ммммм… Сделать добрый поступок, – слегка растерялся Изергин, видимо, не до конца продумав свой план.

–Пять! Пять поступков! – поспешно вмешался Реутов, испуганный грозящей перспективой начать учиться.

–Сделать пять добрых дел? – чуть склонила я голову, с ехидством поглядывая на парней.

–Нет, не дел, – мотнул головой Серёга. – А поступков. Добрых, бескорыстных… ээээ…. настоящих.

–И как мы определим, что это было именно оно?

–А вы нам на первое сентября расскажете, – вставил свои пять копеек Серов. – А мы все вместе решим, засчитывается или нет.

Я задумалась, чем тут же воспользовался Изергин.

–Что, Ксения Игоревна, слабо? Не верите вы в добро?

–Ой, Серёж, – поморщилась Надя. – Ты вот только на слабо нас не бери, чай уже не девочки.

–Хозяин – барин, – съязвили нам в ответ. – Значит, всё… мы обречены… и нет в этом мире счастья.

–А давай! – сама того до конца не осознавая, неожиданно для всех, в том числе и для себя самой, согласилась я. – Спорим.

Все уставились на меня с недоверием, а Любимова ещё незаметно для всех попыталась меня толкнуть, намекая на то, что кто-то явно перегрелся на солнышке.

–Спорим? – чуть ли не хором переспросили пацаны.

–Спорим, – подтвердила, кивнув головой. – Но при одном условии… Если вы у нас такие умные, то от каждого из вас я тоже жду по ПОСТУПКУ. Критерии те же самые. Если не сделаете, то в сентябре сделка аннулируется.

Мальчишки призадумались, видимо, не ожидая, что всё может вывернуться именно так. На какой-то миг мне удалось рассмотреть под всем этим налётом бравады, пафосности и цинизма что-то детское и ещё невинное. Но только на мгновение, потому что Серов, первым пришедший в себя, ожил и протянул мне руку.

–Идёт. Первого сентября подбиваем итоги.

Я молча ответила на его рукопожатие, при этом отчего-то глядя в глаза не Антону, а Серёге, ведь родоначальником всей этой катавасии так или иначе был он.

–Ииииии, – затянул Влад, разбивая наши руки. – Сделкаааааа.

После этого между нами всеми повисла тишина, разбавляемая недовольным фырканьем Нади.

Глава 2

-Ты сошла с ума, – поставила мне диагноз подруга, когда мы вместе шли домой. – Они же теперь с тебя не слезут. И что делать будешь? Пятёрки рисовать?

–Смотрю, ты тоже веришь в мою способность творить добрые дела, – фыркнула я, закидывая свой рюкзак на плечо и прикрывая за нами калитку школьной ограды.

–Да не в тебе дело, просто раз эти трое чем-то загорелись, то их уже не остановить.

–Ну не знаю, – пожала я плечами. – Договорились же, что обсуждение устроим.

–Вот они тебе и раскритикуют всё что угодно.

Надя была старше меня почти на десять лет и опыт общения со школьниками имела внушительней ровно на столько же.

–А вдруг я что-то значимое сделаю? – предположила из чистого упрямства.

–Что? – ехидно поинтересовалась подруга. – Переведёшь бабушку через дорогу?

Я поморщилась, но Надя не обратила на это внимания, продолжая учить меня дальше.

–Сама подумай, вы же с ними на поступки спорили.

–И что?

–Ты хоть сама представляешь, что это такое?

Я открыла рот, чтобы ответить на вопрос и… растерялась, понимая, что если честно, то не имею ни малейшего представления, в чём разница между одним и другим.

–То-то же, – довольно кивнула головой Любимова. – Ксюш, это же как тема для сочинения: “Что есть подвиг”. Иди у Найдёновой, что ли, проконсультируйся.

Лариса Юрьевна Найдёнова была учителем русского языка и литературыс тридцатилетним стажем работы и славилась на всю школу своей любовью к моральным задачкам.

–Пойду на центральном пляже караулить утопающих, – попробовала отшутиться я. – Да и забудут они уже обо всём к сентябрю.

–Кто забудет? Изергин? Да он из тебя всю душу вытрясет теперь.

Мы подошли к перекрёстку, на котором нам предстояло разойтись. Надин поворот был направо, в сторону остановки, мне же предстояло пойти налево.

–Разберусь, – пообещала, изобразив на лице улыбку. – Что-нибудь придумаю. К тому же они мне тоже должны по “подвигу”, так что в случае чего сойдёмся на ничьей.

–Ох, Казанцева, – вздохнула подруга. – Замуж тебе надо, за-муж.

На последнее замечание мне оставалось лишь развести руками. Не зовут.

Распрощавшись с Любимовой, я двинулась по привычному маршруту магазин-дом. То ли к счастью, то ли к большому сожалению, жила я в шаговой доступности от непосредственного места работы. Кивая головой в знак приветствия половине прохожих, безрадостно ловила себя на мысли, что и сама не верю в положительный исход нашего спора. И вообще он был каким-то дурацким, уж больно размытым было понятие добра в нашем мире. Это только вон в книжках понятно, где светлое, а где чёрное. В жизни же всё было как-то сложнее.

Вопрос о том, зачем же я согласилась на эту авантюру, напрашивался сам собой. Ответ был, но смутный и нелогичный. Отчего-то мне было обидно за тот цинизм, что лейтмотивом сквозил в словах мальчишек, словно умение поворачивать ситуацию в свою сторону было чем-то плохим. Я не то чтобы осуждала их, но мне упорно казалось, что в юности такими быть нельзя… В юности полагалось ещё верить в идеалы и мечтать о космосе… А все сомнения и цинизм должны быть присущи более взрослым людям. Хотя мне ли их судить, если сама не понимаю, на что подписалась? Смешно, но спор про доказательства добра в моей голове сводился к тому, как бы вывернуться из него с наименьшими для себя потерями.

Но ведь прагматизм – это нормальное положение дел для почти тридцатилетней тётки? Или же я ошибаюсь?

Настроение от этих дум у меня не улучшилось, поэтому в квартиру я заходила хмурая и недовольная. Посреди коридора меня встречал толстый рыжий кот. Пока я разувалась, Филя проинспектировал мои пакеты и, не найдя там ничего примечательного, возмущённо мяукнул, тут же сбежав куда-то по своим кошачьим делам.

–И я очень рада тебя видеть, – крикнула я вслед пушистому хвосту, скрывшемуся в кухонном проёме.

Раскидав продукты по полкам холодильника и наскоро приняв душ, переодевшись в более цивильную одежду, я ещё успела проверить электронную почту и пробежаться по заявкам на сайте репетиторов. Тяжко вздохнув, и не обнаружив там ничего нового, я, схватив сумку и попрощавшись с котом, выскочила из квартиры.

Мозг на ходу составлял маршрут на день и настраивался на работу, хотя сама я с завистью смотрела на проходящих мимо людей, которые уже вовсю наслаждались летом, неспешно прогуливаясь вдоль парка, еле подтаявшее мороженое, гуляли с детьми, громко и весело смеялись.

Первым на сегодня была тринадцатилетняя бестолочь по имени Глеб. А бестолочью он был исключительно потому, что ему нафиг не сдались наши с ним уроки английского языка. Он спал и видел, как бы убедить родителей в том, что ему и посредственных знаний по русскому языку было выше крыши. Но его родители (на минуточку – оба кандидаты каких-то там наук), были свято уверены, что их сын обязан вырасти всесторонне развитой личностью. К несчастью для Глеба, в огромный перечень сторон, по которому ему предстояло развиваться, на обязательной основе входило владение иностранным языком. А поскольку ребёнка развивали с самых пелёнок, то и к моменту нашей встречи мальчик настолько пресытился всем этим, что умудрился довести до нервной икоты четырёх предыдущих репетиторов.

Со мной тоже церемониться не стали.

–Ксения Игоревна, вы же умная женщина, – заявил мне тогда ещё двенадцатилетний Глеб, да таким тоном, что у меня челюсть сама по себе отвисла. – Поэтому давайте сразу по-хорошему. Вы уйдёте сами. Ничего личного, но не нужен мне ваш ин.яз.

–А если я не соглашусь? – оторопело поинтересовалась, шокированная таким недетским напором.

–А если не согласитесь, то я вас выживу. Я умею. Вот только рассудите сами, скольких ваших нервов это будет стоить. Оно вам надо?

Я тогда действительно задумалась, а надо ли оно мне. И совсем нелогично решила, что да, надо. И не потому что это вот мелкое чудо в веснушках кидало мне вызов, я к ним уже давно была равнодушна, но мне стало элементарно любопытно, как он собирается меня выживать, и я решила, а почему бы просто не попробовать.

–Ты же понимаешь, что я просто так уйти не могу. Твои родители не поймут. Дай мне хотя бы три занятия, поизображаем с тобой деятельность, а потом… потом я скажу, что мне неудобно к вам добираться, ну или обстоятельства изменились.

Глеб с подозрением посмотрел на меня, но потом всё же согласно кивнул головой, видимо, обнаружив зерно истины в моих словах.

Первое занятие у нас с ним прошло… абсолютно никак. Ребёнка хватило буквально на пару упражнений, после которых он заявил, что баста и он не намерен напрягаться дальше, в мгновение ока полностью погрузившись в какую-то игру на планшете. Я понятливо кивнула головой и уткнулась в свой телефон, честно высиживая оставшиеся мне сорок минут.

На второе занятие ситуация повторилась точь-в-точь. А на третье я даже не стала напрягаться и доставать свои учебники, и сразу же уткнулась в телефон. Вот только Глебушке не повезло, накануне он окончательно чем-то провинился и отец лишил его абсолютно всех гаджетов, торжественно вручив старый кнопочный телефон с двумя доступными функциям – звонок и фонарик. Парня откровенно ломало, но он всячески старался держать марку самодостаточной личности, делая вид, что ему нет никакого дела до меня и моего смартфона.

Хватило его ровно на десять минут, в течение которых он и так чуть ли не начал капать слюной на экран моего телефона.

–А можно я поиграю в ваш телефон? – в итоге не удержался парень.

–С чего это вдруг?

–Ну как же… вам же деньги за занятия со мной платят? Платят. А вы ничего не делаете. Если не поделитесь сотовым, я всё родителям расскажу.

Я заинтересованно подняла свою голову.

–Ииии?

–Ну, вас уволят.

–Это и так моё последнее занятие с тобой, смею заметить.

Глеб призадумался. Посидел ещё десять минут, искрутившись на стуле.

–Да жалко вам, что ли?! – по итогу сорвался он, наблюдая за тем, как я тыкаюсь в очередную игрушку.

–Даже не знаю… А что мне за это будет?

Глебушка завис.

–Эээээ, я вам заплачу?

–А у тебя есть деньги?

Юный гений отрицательно покачал головой.

–Ну вот видишь, – не удержалась я от сарказма. – Не всё у тебя предусмотрено.

–Вам родители заплатят, – поспешно выпалил он. – Вы придёте ещё раз, и они… заплатят вам за ещё одно занятие.

–И что, опять сидеть сорок минут и фигнёй страдать? – с ярко выраженным скепсисом в голосе уточнила я.

–Ну а чё вам. Сидите, отдыхаете.

–Скучно.

–Тогда что?! – разозлился мальчик, с чувством пнув боковую сторону стола. Стол не дрогнул, зато Глеба порядком перекосило, видимо, было больно.

Я даже внутренне содрогнулась от возможной перспективы оправдываться перед его родителями на тему, как же покалечилось их дитё. Но Глебушка оказался живуч и совладав со своими чувствами, обречённо спросил:

–Ваши условия.

Условия мои оказались до ужасы банальны: сорок минут английского и двадцать минут пользования моим телефоном. Глеб, конечно же, попытался взбунтоваться, но я была непреклонна.

В таком режиме мы с ним существовали уже почти год. Иногда родители возвращали ему телефон или планшет, и тогда парень пытался устроить бунт на корабле, в такие моменты я делала страшные глаза и напоминала ему, что ничто не вечно под этой луной.

Сегодня Глебушка встречал меня абсолютно в безрадостном настроении, буркнув себе под нос своё угрюмое “Здрасьте”. Я ещё подумала напомнить ему, что он забыл добавить “Припёрлась-таки”, но промолчала, стягивая с ног балетки.

Как обычно, парень был дома один, его родители вечно пропадали в своих институтах, и я, не дожидаясь приглашения, нагло прошествовала в ванную мыть руки. Мальчик поплёлся за мной, не забывая при этом всё время печально вздыхать.

–Что опять не так? – на десятом разе не выдержала я.

–Родители ещё одного репетитора решили нанять, – сообщил он тоном под названием “Шеф, всё пропало”.

–По какому? – удивилась я. На самом деле Глеб был далеко не глуп, от природы наделённый гибким умом, он просто-напросто был замучен вечной необходимостью “развиваться всесторонне”.

–Китайский.

Я вздёрнула брови и еле сдержалась, чтобы не засмеяться, решив, что парень просто шутит так. Но раздосадованный Глебушка был серьёзен как никогда.

–Зачем?

–Как зачем? – всплеснул он руками. – А зачем я, по вашему, хожу в музыкальную школу, занимаюсь тхэквондо, страдаю на робототехнике и учу ваш несчастный английский?! Конечно же, чтобы было. Потому что а вдруг… а я тут китайский не знаю. Это же позор.

Возмущался он забавно, смешно морща нос, но чем больше я вслушивалась в его слова, тем меньше смеяться мне хотелось.

–Сочувствую, – вполне искренне сказала я, похлопав парня по плечу, и двинулась в сторону его комнаты, где мы обычно проводили наши занятия.

Глеб, громко шаркая тапками об пол, поплёлся за мной.

–Ксения Игоревна, спасите меня!

–Как? – без особых эмоций спросила я, вытаскивая из рюкзака нужные нам материалы и раскладывая всё на столе. – Выкрасть тебя у родителей?

–Было бы неплохо, но зная своих, догадываюсь, что они просто так меня без боя не отдадут.

–Тогда что?

–Поговорите с ними. Скажите… Скажите, что мне нужен ещё английский. Уж лучше я буду вас терпеть, чем этот китайский.

–Ну спасибо, – хмыкнула я, радуясь детской непосредственности. – Оказывается, что меня ещё и терпеть приходится…

–Не, ну я серьёзно… Лучше вы. С вами хоть договориться можно.

Как-либо комментировать его слова у меня не было никакого желания, поэтому я просто указывала ребёнку взглядом на соседний стул, чтобы тот уже садился и можно было начать заниматься.

–Sit down.

Глеб насупился.

–Ну Ксения Игоревна! Сложно вам, что ли? Сделайте одно доброе дело, говорят для кармы полезно.

Хотела уже цыкнуть на него, напомнив о том, что он сам съедает своё телефонное время, как в голове что-то щёлкнуло, отреагировав на “Доброе дело”.

Я с прищуром посмотрела на ребёнка, прицениваясь к тому, насколько спасение этого оболтуса будет тянуть на поступок, а потом сама же себя одёрнула, вспомнив о том, что вряд ли мотивация поступка пройдёт даже через мой ценз, что уже говорить о той морали, которой я вроде как должна учить детей.

Вздохнула.

–Хорошо, я поговорю с твоими родителями…

И буду молчать об этом, не занося своё решение ни в какой список добрых дел. Хотя ведь могли и засчитать…

–Урааааа, – истошно завопил Глеб, повиснув на моём плече. – А от музыкалки и робототехники мы так откреститься сможем?!

Вместо ответа я лишь красноречиво закатила глаза.

Занятие с Глебом слегка взбодрило, немного подпитав моё убогое настроение. Поэтому идя к следующему ребёнку, я даже особо внутренне не ныла на счёт того, как же я устала, успокаивая себя тем, что раз есть ученики, надо работать и радоваться, ибо ипотека себя не выплатит. Летом почти у всех начинался мёртвый сезон, мне же пока везло, и не все мои дети разъехались из города.

От последнего ребёнка я уходила, уже когда время перевалило хорошо за семь вечера.

Домой ехала на троллейбусе, прижавшись виском к стеклу и размышляя о том, что пора бы искать хоть какие-то жизненные ориентиры, помимо работы, ипотеки и кота.