Текст книги "Сердце куклы (СИ)"
Автор книги: Алиса Эльфман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
– В мифах древних славян, – девушка насмешливо прищурила нефритовые глаза, – Если тебе, конечно, что-то говорит это слово… В них упоминается древнее божество огня и луны, хранитель от темных сил – Семаргл, – Флай сделала эффектную паузу, – Он мог принимать образ крылатого пса.
Чуть не поперхнувшись от шока, Долл подняла на Охотницу огромные, как у героини аниме, глаза.
– И… ты, Антон… вы???
Охотница мысленно поздравила себя с маленькой победой: ей наконец-то удалось поколебать невозмутимость этой ледяной принцессы! Флай не спешила ничего объяснять далее, наслаждаясь растерянностью, проявившейся на этом бледном личике. Решив, что довольно помучила вампирессу, она милостиво продолжила.
– Не глупи, Антон не бог, конечно же. Потомок, возможно… А я вообще не имею к этому никакого отношения. Мы родня, но дар семаргла передается исключительно по мужской линии.
– Так ты?..
– Вряд ли ты когда-нибудь слышала о таких, как я… Моего вида почти не осталось, на Земле по крайней мере. Эос – души драконов, забылись, не оставив даже своей тени в мифах и легендах.
Несчастный мозг Долл уже был готов отключиться, не выдержав такого объема бредовой информации. "SYSTEM ERROR!!!" – вопил перегруженный разум. Вампиры, охотники на вампиров, древние боги…. Драконы! "Похоже на он-лайн игру в стиле фэнтези", – мелькнуло в голове девушки.
– Я не совсем поняла, будь любезна, разъясни, – выдавила вампиресса, проглотив нервный смешок.
– Сказала же, о нас мало кто знает. Пойми, вампирша, не нужно считать себя центром мирозданья. Почему-то свое существование ты воспринимаешь, как должное, хотя большинство людей считают подобных тебе – страшной сказкой на ночь. Когда-то драконы действительно летали над этим миром, – в голосе Охотницы прозвучала плохо скрытая ностальгия, – Прекрасные существа, мудрые и могущественные, но даже им были нужны и защитники. Те, кто способны вместить в себя часть чужой души, принять силу и обязанности. Дракон и его Эос становились связаны: и эти узы были больше, чем любовь, дружба или родство. – Флай примолкла, слишком сложно ей было вспоминать те времена. Но она не позволила себе распускать сопли перед вампиршей и быстро нашла силы выдавить сквозь зубы последние фразы, – Если Эос умрет, то погибнет и дракон. Но Душа остается жива даже после смерти своего владельца. А теперь, свяжи все факты и подумай, как следует над настоящей причиной моей ненависти к кровопийцам.
Ладно, Долл была блондинкой (с этим фактом спорить не приходится), но не полной же идиоткой! Ей сразу стало ясно: без серьезной причины кто-то вряд ли бы стал бегать по улицам и тыкать мечом во всех, кто отличается подозрительными клыкастостью и бледностью.
– Слушай, я тебе сочувствую и все такое… – Флай взмахнула рукой заставив слова повиснуть в воздухе.
– Да брось. Мы обе знаем, что тебе нет дела до меня и моего прошлого.
– В таком случае это полностью взаимно, – огрызнулась вампиресса.
– Ой, не начиная показывать зубки. Жизнь – такая штука, порой приходиться иметь дело с тем, кто тебе не слишком приятен.
– Вообще-то я не пыталась тебя прикончить в первые же секунды встречи! – возмутилась Долл, – Ну ладно-ладно, я молчу.
В игру "у кого первого сдадут нервы" эти девушки смогли бы играть до бесконечности, но Долл временно согласилась на ничью.
– Так я удовлетворила твое любопытство? – Флай, видимо, также устроил этот вариант.
– Вполне.
– Тогда, может, тоже объяснишь мне кое-что? Какого черта ты застыла, как соляной столб, когда появился этот упырь!?
Вампиресса вздрогнула, как от удара плетью. Она успела подумать об этой проблеме. И выводы получались отнюдь не утешительными: по неизвестной причине она не принадлежала себе в те кошмарные минуту. В голову Долл невольно лез один и тот же образ, который казался ей невероятно жутким: кукла-марионетка, которую некто, скрытый тенью, старательно дергает за ниточки. "Кукловода нельзя увидеть пока идет спектакль. Он появится только, когда опуститься занавес", – неизвестно, откуда появилась эта фраза; Долл была уверена, что не слышала ее ранее. И от этого ей стало еще сильнее не по себе, будто кто-то нарочно показывал ей мелкие кусочки мозаики, но не давал увидеть картину целиком. А ведь картина эта, вероятно, таила в себе ответы на все ее вопросы.
– Я не знаю. У меня создалось ощущение, что я вышла из тела. Могла лишь наблюдать, но не принимать участия.
Флай немного помолчала, а потом сдержанно кивнула пару раз.
– Есть у меня одна догадка… Если тот вампир – твой демиург…
– Э-э?..
– Блонди, купи себе словарь, – раздраженно воскликнула Охотница, взмахнув при этом хвостом иссиня-черных волос, – окей, для тех, кто слишком часто пользовался перекисью: демиург – твой создатель, который напоил тебя своей кровью, сделав "немертвой".
– Угу. Проблема в том, что я не имею ни малейшего понятия о персоне, сотворившей такое. По-моему, я уже говорила об этом.
Охотница пожала плечами. Лично она вообще считала, что эта вампирша слишком много болтает. А Флай не привыкла прислушиваться к словам тех, кто вероятней всего умрет через несколько минут. Тем более что чаще всего ей на голову сыпались проклятия и угрозы; в редких случаях мольбы. Когда слишком долго живешь на свете, устаешь от однообразия персонажей и поступков. Если подумать, разница между упырем из древнего Египта и современным носферату в костюме от "Prada" заключалась… только в этом самом костюме – у одного он есть, а вот другой счел бы имя известного бренда каким-нибудь защитным заклинанием. В общем, то, что лепетали живые трупы, Флай как правило, пропускала мимо ушей.
– Факты говорят сами за себя: появляется некий вампир, и ты теряешь голову. Два плююсь два, получается…
– Хреново получается, – заключила Долл, – Тот, кто жаждет моей смерти, одним взглядом может заставить меня загнать себе кол в сердце – образно выражаясь, – "А ведь совсем недавно меня волновала только, как вернуть себе титул королевы школы", – грустно подумала вампиресса.
Флай открыла было рот, желая что-то спросить, но реальность внесла свои коррективы в ее намерения, причем довольно неожиданные – в качестве звона бьющегося стекла, донесшегося с кухни. Долл подскочила на месте; громкий звук резанул по ее чувствительным ушам, заставив включить все инстинкты самосохранения, какие только были предусмотрены в вампирской нервной системе.
Охотница же напротив, осталась абсолютно равнодушной, ограничившись небольшим движением бровью.
Через несколько мгновений в комнату залетел Антон (Долл почудилось, что в его каштановых волосах запутались то ли мелкие снежинки, то ли капли воды – а вероятней всего, крошечные осколки стекла), сердито бросив в сторону сестры.
– Просил же окно не закрывать! Я в собственную квартиру попасть не могу!
– Новое стекло сам вставлять будешь, – меланхолично заметила Флай, не обратив внимания на короткую, но очень эмоциональную тираду брата, – Кстати, что с упырем?
– Ушел. Странный он какой-то, – добавил Антон после недолгого раздумья, – Я бы сказал, что он сумасшедший, если бы это было возможно…
– По мне, так все вампиры – натуральные психи, – буркнула Флай и бросила хитрый взгляд на Долл. – Без обид, блондиночка.
Долл ничего не ответила, как-то подозрительно посматривая в сторону Антона. Больше всего это походило на… флирт! Флай старательно делала вид, что ничего не замечает, а до Антона и вправду не доходило. Тем не менее, атмосфера в комнате стремительно накалялась, и поток холодного воздуха, доносящийся с кухни, ничего не мог с этим поделать.
– Тут еще кое-что выяснилось, – Охотница сделала попытку сменить тему, – Похоже, что девчонка – сангре того упыря.
Антон бросил быстрый взгляд на Долл и пояснил.
– Сангре – созданный вампир, кровь от крови. Вы в этом уверены?
– Практически на сто процентов.
Долл испытывала непреодолимое желание начать выстукивать по какой-нибудь твердой поверхности – движения пальцев были единственным признаком, способным выдать ее тревогу. Но у дивана были мягкие подлокотники, а какое удовольствие барабанить по сатину в цветочек. Поэтому она просто выпалила, не обращаясь ни к кому конкретному.
– Спасибо вам обоим, – по тону, каким это было произнесено, становилась ясно – никакой благодарности Долл не испытывает, да и не может испытывать, – но мне нужно идти домой. Я…
– Солнце восходит, – брат с сестрой сказали это синхронно, почему-то тем самым поселив в душе вампирессы странную тревогу. Было что-то трагичное в этой фразе, будто начало утра было концом чего-то иного… ее свободы, возможно.
Долл не желала признавать, но Антон и Флай и та это отлично знали – она все еще слишком слаба для появления под светом дня. Благодаря помощи Флай и порции какой-никакой крови, Долл уже ничего не грозило. Тем не менее, раны нанесенные золотым оружием еще долго дают знать о себе. Инстинкт подсказывал – ей необходима кровь, настоящая и живая, тогда восстановление организма пойдет быстрее. Сейчас это оставалось невозможным – слишком она устала, да еще это некстати поднявшееся солнце…
– Я бы не хотела злоупотреблять вашим гостеприимством, – гордо проговорила Долл.
Да, эта девушка предпочла бы умереть под безжалостными лучами солнца, чем признать собственное бессилие. Не перед охотниками. Пусть сейчас они помогают ей (по неизвестной причине). Но ответьте на простой вопрос: что сделают гончие псы с раненым волком? Ну, уж точно не притащат ягненка для скорейшего выздоровления. Поведение брата и сестры, не вписывалось ни в какие правила, а потому Долл просто не могла представить, что еще от них следует ожидать. Хоть на ромашке гадай, обрывая один лепесток за другим и приговаривая что-то вроде: любит, не любит, к сердцу прижмет, колом проткнет…
– Думаю, тебе стоит задержаться до вечера, – сказал Антон, – Ночь выдалась нелегкой, нам всем необходимо отдохнуть. Не знаю, спишь ли ты…
Вампиресса долго сверлила его немигающим взглядом, после чего кивнула, не став вдаваться в подробности. Она действительно безумно устала, а раз уж Охота откладывается на неизвестный срок…
До Флай дошел неприятный факт: ненавистная нежить собирается задержаться в ее доме! Буркнув что-то вроде: "Гробов для нежданных гостей не держим", – она поспешила удалиться в другую комнату.
"Ага, для них у вас имеются золотые мечи… или чем там можно убить вампира", – сердито подумала Долл, провожая спину Охотницы испепеляющим взглядом. К счастью, она только им и ограничилась: в случае очередной перепалки между ними, одними словами дело вряд ли обошлось бы. Флай чуть вздрогнула и поспешила оставить своего брата с вампиршей. Пусть сам разбирается с последствиями своего гостеприимства.
Антон сел на диван рядом с вампирессой, на то же место, где недавно располагалась его сестра. В движениях юноши присутствовала некая скованность: похоже он порядком волновался в присутствии бессмертной.
– Ты в порядке? – Неожиданно спросил он, справившись с нервозностью.
– Насколько это возможно, – она немного нахмурилась, – Все так странно. Я уже окончательно запуталась…
– Я понимаю, – "Да что ты можешь понимать!" – захотелось закричать ей в ответ, – "Вы ничего обо мне не знаете, но уже понаставили штампов: блондинка, вампир… Враг".
– Только один вопрос. Кажется, ты не должен мне помогать… так почему же…?
Антон уже стоял возле двери в спальню, слова, произнесенные вампирессой, заставили его застыть. Он повернулся к Долл.
– Мне бы и самому хотелось это знать.
Дверь захлопнулась за семарглом, оставив девушку в растерянном оцепенении.
"Что со мной творится?" – мелькнуло в ее голове, прежде чем вампиресса провалилась в беспамятство.
Глава 13. Сплю на новом месте… или Продолжение кошмаров
В первые несколько минут все казалось реальным. Приподнявшись, Долл с удивлением обнаружила на себе пушистый мягкий плед. Как трогательно… если забыть о том, что вампиров не волнует холод. В этот самый момент по ее голым рукам пробежала ледяная дрожь.
Что-то было неправильным во всем окружающем. Чувство все нарастающей тревоги заставило Долл подбежать к плотно зашторенному окну… но даже занавесы из самой толстой ткани не создали бы такой густой темноты! Дрожащими пальцами она одернула тонкую (!) шелковистую ткань и забыла, как дышать.
Пейзаж, расстилающийся за окном, никак не мог быть панорамой чикагских трущоб… Да и вряд ли где-либо на всей Земле отыскалось бы такое ужасающее место. "Наверное, я все же умерла. И попала в ад…" – подумала вампиресса. Пожалуй, преисподняя могла выглядеть именно так. Растрескавшаяся грязно-серая почва, испещренная ручейками чего-то ярко-оранжевого – похоже магмы. В отличие от реальных вулканов это место не вызывало чувство восхищения и преклонения перед невероятным могуществом природы. Оно было… просто угнетающе унылым, начисто лишенным эмоций. Мертвым.
– Ну, здравствуй, любимая.
Даже не обернувшись, Долл знала, кто произнес эти слова.
– Алекс-с-с, – имя было произнесено на выдохе, отчего последняя его буква вышла несколько шипяще-растянутой.
Развернувшись, она сердито взглянула в лицо своему персональному носферату.
А Долл уже начинала забывать, насколько он привлекателен! Светлые волосы, голубые глаза, отличная фигура – мечта, а не парень. Если вы, конечно, не слишком держитесь за жизнь.
– Где мы? – вырвалось у девушки, хотя она и не собиралась вести беседы с собственным убийцей.
Алекс неприятно рассмеялся. Похоже, озлобленность Долл только веселила его.
– Не беспокойся. По большей части это просто сон.
Вампир говорил правду – уж во лжи Долл научилась разбираться – но слишком уж непонятным вышел ответ. Находись они, в самом деле, на том свете, у нее, по крайней мере, была бы твердая уверенность в том, что Алекс все же сдохнул и ближайшие несколько тысячелетий собирается вариться в адских котлах. Ради такого можно было б и задержаться а преисподней.
Вампир приблизился к Долл настолько тесно, что она даже могла ощутить, как его морозное дыхание заставляет колыхаться ее волосы. Правда, кроме прохлады она сумела различить слабый запах… не крови даже, а сырого мяса. "Как из пасти дикого зверя", – с содроганием подумала она.
Вампиресса начала осознавать, что с каждым мигом ей все сложнее управлять собой. Долл захотелось отвернуться, чтобы не смотреть в эти красивые и такие жестокие глаза, некогда любимые ею. Но мышцы одеревенели и отказывались подчиняться. Алекс с усмешкой наблюдал за ее потугами.
– Что, куколка, все еще мечтаешь превратиться в человека?
Зарычав от бессильной ярости, Долл оскалила клыки.
– Больше всего я мечтаю, чтобы ты захлебнулся собственной кровью!
Сильные холодные пальцы схватили ее за подбородок (ногти вампира больно вонзились в нежную девичью кожу), Алекс с яростью впился в ее губы. Зачем он это сделал, что и кому пытался доказать – неизвестно. Но у Долл не было никакого желания играть в поддавки. Сопротивляться физически она не могла, поэтому мысленно закричала, не особо рассчитывая на чью-либо помощь: "Помогите! Хоть кто-нибудь, пожалуйста!..".
Сквозь прикрытые веки она различила вспышку яркого света, а секунду спустя раздался душераздирающий вопль Алекса. Естественно, он уже не пытался удерживать девушку. Ее тело, не контролируемое больше демиургом, обмякло – Долл свалилась на пол и распахнула глаза.
В полуметре от нее лежал Алекс, но в отличие от вампирессы, жутко скорчившись и пытаясь прикрыть лицо руками. А над ним… Над ним парила птица, сверкающая словно бриллиант. Она была крупной и напоминала лебедя, а концы ее крыльев практически упирались в противоположные стены комнаты. Перья казались белыми, но приглядевшись лучше, Долл поняла – этот цвет вобрал всего множество оттенков, самых светлых и нежных: серебристый, золотой, бледно-розовый, жемчужный, голубой; и только из-за сияния, окружавшего птицу, они сливались в один идеальный тон. На удивление, яркий свет не причинял Долл никаких неудобств… Алексу, похоже, повезло меньше.
Учитывая, что все это ей лишь снилось (хотя раньше ее подсознание и не создавало ничего подобного!), Долл не слишком удивилась, когда из клюва птицы вырвалась вполне осмысленная речь.
– Оставь ее. Эта девушка не принадлежит тебе, убийца!
Глаза каинита загорелись алым: на Долл будто глядели два горящих угля. С омерзительным шипением Алекс отполз подальше, пытаясь спрятаться от слепящего света.
– Мы еще встретимся, моя куколка! – прорычал он, – И новые друзья тебя не спасут…
Тело вампира окутали витки тьмы (похожие на те, что уже пытались захватить Долл), и он исчез. Просто растворился в воздухе… девушка уже не могла чему-то удивляться.
"Лебедь" подлетел ближе к Долл и обнял ее крылами. Девушка напряглась, но почти сразу на нее нахлынуло неожиданное тепло и спокойствие. Из глаз брызнули слезы облегчения. Пережитый страх вырвался наружу, сметая все ледяные барьеры, так старательно возводимые вампирессой. Через минуту на девушку напал неудержимый смех: до нее начала доходить вся комичность ситуации (хотя, гораздо вероятней то, что это было просто истерика). Действительно, бредовей сна ей видеть не доводилось.
Успокоиться вампирессе удалось не сразу. Когда истерика сбавила обороты, и ее тело прекратило содрогаться то от слез, то от смеха, она смогла спросить.
– Я схожу с ума? Или это просто нелепый кошмар?
– Не беспокойся, с тобой все в порядке. Просто некоторые сны… скажем так, более реальны, чем принято считать.
– Угу. Что-то я не замечала, чтоб в реальности птицы разговаривали, – Долл смерила "Лебедя" взглядом, полным сомнений, – А на дрессированного попугая ты, уж извини, не тянешь.
– Птица – это всего лишь форма. Причем в большей степени порожденная твоим разумом.
Нельзя сказать, что эта фраза многое разъяснило Долл: почему-то в последнее время все повадились общаться с ней исключительно загадками!
– А на самом деле ты..?
Вздох крылатого создания прозвучал перезвоном серебряных колокольцев, "музыки ветра" – такой нежный и такой печальный.
– Я? Всего лишь осколок души. Тень воспоминаний. Призрак жизни. Выбирай сама.
– Жизни? Чей?
Птица сделала невнятный жест, который можно было расшифровать, как взмах рукой: " какое это имеет значение?". Склонив голову на длинной шее немного вбок, она изрекла.
– Считай меня кем-то вроде ангела-хранителя.
– О. – Долл что-то пришло на ум, и она встревожено нахмурилась, – А… разве таким, как я положены, м-м… ангелы?
Птица вновь издала переливчатый вздох. То ли загрустила о чем-то своем, то ли удивлялась тому, как до ее подопечной не доходят самые простые вещи.
– Меня скорее можно назвать проводником. К Авалону, по крайней мере, я никакого отношения не имею.
Слово показалось Долл смутно знакомым, но вдаваться в подробности она не стала. Самое главное понятно и так: птица – не Божий посланник. Чей же в таком случае?
– А сейчас тебе лучше проснуться, – птица мягко напомнила, что все окружающее является не вполне реальным.
Долл взмахнула рукой, пытаясь удержать растворяющееся видение.
– Скажи хоть, как тебя зовут? Ты появишься снова?
Уголки блестящего клюва загадочным образом изогнулись: похоже, что птица улыбалась. Разве Долл сказала что-то смешное?
– Мое имя – Мёриел, – "сияющая" – шепнул, неизвестно кому принадлежащий, голос в сознании вампирессы. Это имя вполне подходило существу, казалось, сотканному из света, – Что касательно второго вопроса… Думаю, это весьма вероятно.
…Слова еще звучали у девушки в ушах, но глаза ее уже были открыты, по-настоящему в этот раз. Свет, проскальзывающий сквозь шторы, был вполне нормальным, дневным. А вот одеяло ей не точно не приснилось – при условии, конечно, что девушка бодрствует сейчас.
Все недавно увиденное можно было с легким сердцем посчитать порождением измотанного разума, если бы не одна любопытная деталь…
На губах девушка ясно ощущала давно знакомый ей вкус. Вкус вампирского поцелуя.
* * *
В крупных городах, к коим, бесспорно, можно отнести и «ветреный» Чикаго, жизнь с наступлением сумерек только начинается. Миллионы искусственных солнц, мерцающие неоном рекламы – все это уже давно изгнало из людей стародавние страхи перед темнотой. Смертные разучились бояться, привыкнув к положению на вершине пищевой пирамиды – и в этом их беда.
Страх перед тьмой покажется не таким уж безосновательным, если знать о тех существах, что таяться в ней.
Борьба между людьми и нежитью насчитывает не одно тысячелетие. И как бы Охотники, вроде Антона и Флай, не старались переломить ее ход в сторону первых – в целом ситуация остается практически неизменной. Хищники и жертвы были всегда, и вряд ли в ближайшее столетие что-то переменится.
А вот что делать вампиру, для которого Ночной мир стал представлять неожиданную угрозу?
Примерно такие мысли блуждали в голове Антона – Охотника на порождения мрака. Зачем он вообще за это взялся, будто мало у него других проблем, помимо охраны вампирессы? По крайней мере, так считала его сестрица. На удивление, свое неудовольствие она выразила довольно сдержано: вся посуда в доме оставалась целой, а из груди вампирессы не торчала рукоять золотого меча. Флай была раздражена – это так. Но в большой степени ей владело недоумение. Признаться честно, и сам Антон не имел точного понятия, зачем он все это делает…
На пороге комнаты появилась Долл, одетая только в футболку Флай, которая не прикрывала колен; и Антон неожиданно забыл, а что собственно так тревожило его минуту назад?
Сейчас ее узенькое личико казалось совсем детским: фарфоровая белизна кожи, розовое "сердечко" губ, огромные глаза серебристо-голубого цвета… Ее платиновые волосы вились влажными колечками, каждое из которых сверкало расплавленным металлом. Даже без косметики и шикарных нарядов Долл поражала красотой.
"Да ведь она еще совсем ребенок", – с болью в груди подумал Антон". Чуть менее пристрастный наблюдатель не преминул бы отметить, что хрупкость и нежность юных черт почти полностью нейтрализовывало мертвое их выражение. Не маленькая девочка, а скорее фарфоровая кукла. Печать вампирской "нежизни" крепко въелась в девушку, хоть и не каждый мог это понять.
Но с тем, что она была прекрасна, не приходилось спорить. И негромкое, уверенное биение ее сердца – ну ни странно ли, живое сердце в теле совершенной куклы! – все сильнее убеждало Антона в том, что девушку стоит спасать (следует заметить, что ее красивые ноги также сыграли здесь значительную роль). Она живая! Не похожа на всех остальных вампиров – ходячих трупов в красивой упаковке. И холодность – это всего лишь напускное, Антон был в этом уверен.
Тут он заметил в правой ладошке вампирессы чашку с чем-то дымящимся. Слава Богу, кофе, а не кровь, разогретая в микроволновке. Вот интересно, что сделает Флай, заметив, что в ее квартире успела похозяйничать вампирочка?..
– Вот уж не знал, что вампиры – поклонники капучино, – странно, голос вроде его, но Антон совершенно не понял, как произнес слова.
Долл пожала плечами.
– Холодно, – пожаловалась она, – Пытаюсь хоть немного согреться. Кстати, у твоей сестры случайно нет раздвоения личности? – неожиданно перескочила девушка, – Она сегодня была подозрительно любезна. Сначала это дала, – блондинка дернула себя за край майки, – Потом кофе сварила…
– Знаешь, сам все время задумываюсь: может у меня две сестры, а не одна, – серьезно ответил семаргл, – А сейчас она где?
– Убежала куда-то. Я не интересовалась, – Лера вновь пожала плечами и, поморщившись, отхлебнула из чашки.
На самом деле, Антона должно было насторожить то, что та озябла. Вампиры не мерзнут! Но нелегко сосредоточится даже на самых очевидных фактах, когда перед тобой стоит миловидная блондинка в одной футболке. Ну да, все парни одинаковы, кто бы сомневался. А перед обаянием бессмертной красавицы даже Охотнику нелегко устоять. А кое-кто не особенно и сопротивлялся!
И лилимы и каиниты обладают вполне человеческой внешностью, разве что более совершенной. Долл хорошо умела лгать, не произнося при этом ни слова – одними глазами. Глядя в эти по-детски распахнутые очи, которые при особом старании со стоны Леры теряли металлический отлив, становясь идеального лазоревого оттенка – ну разве можно было в них увидеть хоть каплю неискренности!
Вампиресса присела рядом с Антоном, не без удовольствия отметив, как тот напрягся. Ее боялись! "Эти охотники, как дети малые", – не без удовольствия подумала девушка, – "С Флай еще могут возникнуть проблемы. А вот водить за нос Антона не составит труда". Что поделать, вампирессе сейчас была необходима защита… от подобного себе, к сожалению. А если для выживания необходимо заключить соглашение с Охотниками (и собственной совестью!) – пусть будет так. Что ей стоит притвориться несчастной жертвой чудовища, втереться в доверие и спокойно дождаться, пока брат с сестрой сделают свое дело – вонзят меч в сердце вурдалака. Самым главным было удачно и вовремя смыться после. Сразу, как только все закончится, пока кому-то (в особенности, Флай) не придет мысль проделать тоже самое с самой Долл.
…Еще была таинственная птица, представившаяся хранителем девушки. Но стоило ли верить неясным снам, пусть и таким реалистичным? Даже допуская возможность того, что все это происходило на самом деле (Хотя, в таком случае возникает вопрос: где происходило? Уж точно не в нашем мире.), останется еще слишком много пробелов в этой истории. Разумеется, понятия о возможном и невозможном у Долл были значительно расширены. Однако, не факт, что птица по имени Мёриел снова поможет ей. Вампирессе необходимо самой позаботиться о себе. Лгать, хитрить, если придется, даже убивать – Долл была готова на все, лишь бы достичь цели. А сейчас речь шла не о победе или игровом азарте. Ей просто хотелось жить! В глазах Алекса девушка успела прочесть свой приговор – вампир не просто желал сделать ей больно, нет, он избавиться от нее, как только потеряет интерес к игре. Пока он оставляет ей шанс на спасение, то притягивая поближе, то отпуская. В сущности, вампиры – настоящие кошки, по крайней мере, по отношению к добыче. Неинтересно просто съесть – это Долл и по себе знала. А вот влюбить в себя какого-нибудь жалкого человечка… Удивительно, но красивая девушка способна уговорить на что угодно – чаще всего даже не требовалось применять внушение. Жаль, что оно не действовало на Антона и Флай – попытаться Долл уже успела, теперь немного об этом жалела. Толку – ноль, а вот риск попасться куда значительней. Нарваться же на гнев Охотницы – очевидная глупость.
Другое дело – Антон. Долл имела твердое убеждение: ни один представитель сильного пола не сможет перед ней устоять – не сказать, что она так уж ошибалась. "Раз уж не действуют гипнотически способности, красота подействует обязательно", – решила Долл.
Отпив еще глоточек кофе, она стрельнула глазами из-за края чашки в сторону Антона. Парень перехватил ее взгляд. В отличие от сестры, он практически не владел эмпатическим даром, хотя иногда мог почувствовать (и даже увидеть) некоторые особенно яркие эмоциональные всплески. Но… как просто обмануть того, кто хочет быть обманутым. Охотник видел, то ждал увидеть – то есть красивую бледную девушку с несчастными глазами.
Молчание начало неприлично затягиваться. И семаргл и вампиресса ощущали себя не слишком комфортно в образовавшейся тишине (Впрочем, тому виной могли быть их статусы – природные враги, они просто не могли расслабиться, находясь рядом).
– Так, тот вчерашний упырь… что ему вообще от тебя нужно? – Антон старался не смотреть прямо на девушку, судорожно сжимавшую в ладонях успевшую остыть чашку. Похоже, до парня все же начало доходить: глядя в голубые глаза вампирессы практически невозможно мыслить здраво.
С силой прикусив нижнюю губу острыми зубками, Долл удалось сдержать язвительную улыбку (и не менее язвительную реплику) – что поделать, как говориться "когда я стараюсь быть белой и пушистой – стерва внутри меня тихо офигевает".
Но, Лера не являлась бы настоящей стервой, не будь она отличной актрисой (читай: "лгуньей"). Так что правдоподобно изобразить страх для нее не составило никакого труда.
На самом деле, вампиресса не слишком лукавила: при воспоминании об Алексе внутри все холодело.
– Не знаю. У меня, конечно, бывали ненормальные бывшие, но чтоб настолько…
– Подожди-ка! – Антон с ужасом посмотрел на нее, – Ты встречалась с вампиром? Зная о том, кто он!?
– Да. Понимаю, это было глупо. Но ты, Охотник, как никто другой должен знать: вампиры сильны в искусстве обмана. А вообще-то, я не хочу об этом говорить. Дело прошедшее – сейчас это не имеет значения…
– Ошибаешься, – перебил ее семаргл, – вампиры не должны нападать друг на друга. Полгода назад ты была человеком. Но сейчас…
– Сейчас я одна из них, – кивнула блондинка, – Ладно, тогда я действительно ничего не понимаю.
Вот теперь она занервничала по-настоящему. Нельзя убивать себе подобных… В таком случае, какого черта Алекс привязался к ней!? Если начнется игра под названием "убей или умри", не рискует ли она проиграть в любом случае? Убить Алекса – значит преступить закон, а камариллы жестоко наказывают нарушителей. Девушка знала это, подслушала в мыслях Беатрикс…
А впрочем, если действовать чужими руками…Охотники вполне могут прикончить Алекса, а Долл останется не при делах. Детали можно продумать позже. А сейчас…
– Я хочу домой, – Долл резко подскочила со своего места; стены небольшой квартирки будто стали давить на нее, – Уже достаточно стемнело и…
– И я пойду с тобой, – решительно заявил Антон.
Долл поздравила себя с успешным выбором тактики. Но для закрепления результата, решила немного поупрямиться.
– Не стоит. Спасибо за то, что спас мою вампирскую шкурку, но дальше я как-нибудь сама справлюсь.
– Не справишься. Лера, я дрался вчера с тем вурдалаком. Поверь, он не обычный "немертвый". Ты нуждаешься в защите.
Вампиресса поджала губы.
– Твоя сестра будет злиться.
– А мне плевать!
Долл коротко кивнул, прекратив изображать сопротивление. Вот как-то странно получается – не то чтобы она сомневалась в собственной способности убеждать, но все же, с чего Антон так печется о ней. Да еще и смотрит своими пронзительно-зелеными глазами… "Ох, неужели во мне просыпается совесть. И в самое неподходящее время…".
– И еще кое-что, – блондинка чуть склонила голову набок, – Не зови меня Лера. Мое имя теперь Долл.
* * *
Это оказалось тяжелее, чем он рассчитывал. Эта тварь – охотничий пес, не скажешь иначе, порядком потрепал его. Вампиру нравилось играть с девушкой, но у нее обнаружились неожиданные союзники. Пара Охотников – это раз, а вот появление второго участника, а вернее участницы порядком удивило бессмертного. Такого не должно было случиться: Мёриел была мертва уже много столетий, а такие, как она не могут возвращаться… Впрочем, не в его правилах слишком много размышлять о том, что уже произошло. События уже произошли, а значит, нужно думать, как действовать исходя из новых обстоятельств. В конце концов, что может жалкий призрак против него.
