Текст книги "Белые ночи, черная месть"

Автор книги: Алина Егорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

***

Саша Носов явился в родное отделение с утра пораньше – за пол часа до начала рабочего дня. Его первый в жизни отпуск закончился, и теперь лейтенант Носов пребывал в боевом настроении: сил и энергии было столько, что в пору покорять горные хребты. Он томился в ожидании работы, по которой за месяц успел соскучиться.  Что бы себя занять, пока никто из старших не подошел и не озадачил его, Саша стал наводить порядок на своем рабочем месте. Этим делом можно было заниматься бесконечно: хотя стол был убран перед отпуском и выглядел подозрительно пустым, в ящиках и на стеллаже царил кавардак.  Сколько лейтенант не старался приучить себя к порядку, ничего не получалось: бумаги скапливались горкой и валялись, как попало, очень быстро стеллаж обрастал хламом, а битком забитые всякой всячиной ящики ели закрывались.

Мусорная корзина наполнялась на глазах – из тумбочки летели смятые листы. Носов не задумываясь очищал пространство: раз в течение полугода бумага не понадобилась, значит, ее можно смело выбрасывать. От избытка энергии Саша протер столешницу  и свой стеллажи, затем принялся полировать общий шкаф. За этим занятием его застал Шубин.

– Сразу видно, человек соскучился по работе, – прокомментировал Анатолий. – Твоего энтузиазма нам как раз не хватало.

– Что, совсем зашиваетесь? – посочувствовал лейтенант.

– Как обычно. Еще и дело паршивое попалось – Главк под контроль поставил. Так что, сам понимаешь – ни сна, ни отдыха.

Подробности дела по убийствам в архитектурной мастерской Носов узнал после летучки в кабинете Атаманова. Андрей велел Саше присоединиться к расследованию.

Чем дольше читал Носов материалы дела и слушал пояснения коллег, тем больше укоренялось в нем непонятное чувство: все это он уже где-то слышал. Прямо де-жавю какое-то.

К вечеру Саша вспомнил: о похожих убийствах он читал.

Придя домой, Носов уселся за компьютер. Он зашел на сайт «Бумагомар.ру» и стал методично его просматривать.

– Где же это я видел? – бормотал Саша, торопливо кликая мышкой по разделам. – Кажется, вот.

Он открыл страницу автора, который называл себя Ладой. Среди уймы стихов, повестей, рассказов и рассказиков неизданных и, следовательно, никому неизвестных писателей, наконец, он нашел то, что искал.

– Кажется, оно, – удовлетворенно сказал Саша. Он проделал еще несколько манипуляций, и на экране появилось творение новоиспеченной писательницы Лады.

Удивительное дело: неизвестный автор в сети рассказывает точно о таких же преступлениях, расследованием которых в настоящее время занимался их убойный отдел. Возможно, это не более, чем совпадение – в конце концов, все преступления похожи, но все же. В обоих случаях сначала погибает молодая начальница, затем главный архитектор. Причины смерти аналогичны – яд в сахаре. Даже имена действующих лиц созвучны: Инна – Инга, Марков – Мараклиев. Что-то в этом есть.

– Любопытно, – заключил Саша, прочитав опус. Он еще раз внимательно просмотрел произведение Лады, делая пометки в блокноте.

Саша набрал сообщение для Лады:

Очень понравилось, лихо закручена интрига. Чувствуется рука профессионала. Очень интересно, что дальше?

Александр.

Носов кривил душой лишь отчасти: на профессионализм он указал, желая задобрить Ладу, дабы та выложила в сети продолжение.

Саша решил обязательно установить данные автора. Если бы пользователь зарегистрировался через анонимный прокси сервер, да еще через иностранный, то эта задача могла бы стать невыполнимой. Либо Лада не ставила перед собой цели запутать следы во всемирной паутине, либо у нее не хватило на это способностей, так или иначе, определить адрес, откуда были написаны сообщения от ее имени, удалось довольно просто.

Носов обратился к Интернет провайдеру, и закрытая для обычных граждан информация о пользователе под ником Лада, лейтенанту милиции была предоставлена тут же.

«Бывают же совпадения!», – удовлетворенно подумал Саша, понимая, что это ни какое не совпадение – автор сетевого шедевра должен был оказаться причастен к «Камеи».

Вечером, вернувшись со службы, Саша первым делом уселся за компьютер.

За это время Лада опубликовала продолжение. Теперь, когда стало известно имя автора, текст читался с утроенным интересом.

Сайт «Бумагомар.ру»

Раздел «Проза»

Автор: Лада

По многочисленным просьбам читателей вывешиваю продолжение. Итак.

По стопам Лукреции Борджия (глава следующая).

Вечер подкрался к городу незаметно, окутав в сумерки пустеющие улицы. За окном уныло качался на ветру фонарь, шаря тусклым желтоватым лучом по заводскому двору. Катерина отвела задумчивый взгляд от немытого стекла, на которое криво свисали жалюзи. На сегодня она запланировала закончить второй раздел, но что-то пока не клеилось. Рабочий день давно закончился,  пора бы домой. Дизайнер – натура творческая, можно сказать, богемная, требующая вдохновения. Катя любила работать в одиночестве, когда по офису не шастают толпы галдящих сотрудников, и никто не отвлекает болтовней по телефону. Она приходила на работу к обеду и засиживалась допоздна. Руководство на это смотрело сквозь пальцы – лишь бы заказы выполнялись в срок. Катя любила тишину и спокойствие. Дородная, с приятным круглым лицом и мягкими пухлыми руками, она все делала неторопливо и размеренно. Двигалась степенно, высоко держа голову с копной палевых волос. Всегда немногословна, говорила Катя медленно и тихо. Она много слушала и часто замечала мелочи, на которые редко обращали внимание окружающие. Свои наблюдения Катерина предпочитала держать при себе.

Монитор не выдержал долгого невнимания к своей персоне, обиженно почернел, покрываясь яркими пятнами причудливой формы. Катя даже не прикоснулась к мышке – рабочий настрой совсем улетучился. В следующую минуту она сделала то, что сделало бы большинство людей в подобной ситуации – она решила выпить чаю.

– И никто не удосужился принести воды, – проворчала Катерина.

Электрический чайник был пуст, на дне пластиковой бутылки, которую обычно наполняли из кулера, сиротливо плескались остатки воды. Вздохнув, Катя отправилась наполнять бутылку. В коридоре царила такая тишина, что можно было расслышать гудение ламп. Девушка не без удовольствия отметила про себя эту приятную мелочь. Она передвигалась бесшумными шагами, шелестя длинной юбкой из парчи, которая выгодно подчеркивала ноги.

– Что за ерунда?! И тут воды нет, – возмутилась вслух Катя. Она не сразу заметила, что кулер без баллона – вода закончилась в конце дня, и халатный завхоз не стал его менять. Пришлось идти в туалет, где на одном из кранов стоял фильтр.

Катя знала, что в конторе она не одна – как минимум, есть  еще один человек – охранник. Поэтому, когда в коридоре послышались шаги, она не удивилась. Катя чуть помедлила, не стала выходить из туалетной комнаты, чтобы не столкнуться  нос к носу с Петровичем – уж очень любил старик поговорить, и все с поучениями. Скучно ему дежурить, вот и цепляется к сотрудникам с разговорами, да все ему расскажи: про настроение, про работу и про личную жизнь. А это Кате очень не нравилось. Вот и решила разминуться с охранником. Она давно изучила его маршрут: после левого крыла, дед должен пройти холл и спуститься по лестнице. Непривычным было время появления Петровича – обычно он совершал свой обход часам к девяти. Выждав столько, сколько ей показалось достаточным, чтобы охранник удалился, Катя открыла дверь и проскользнула в коридор. «Вот и славненько, – удовлетворенно подумала она, – ни с кем не надо объясняться».

Почти добравшись до своей комнаты, Катя чуть не выронила бутылку с водой – настолько неожиданно отворилась соседняя дверь. Девушка инстинктивно обернулась и замерла: кто бы это мог быть? Марков, который занимал этот кабинет, никогда не задерживался после шести, тем более, что с понедельника он был на больничном. Через мгновенье из-за двери появился незнакомец – парень двадцати с небольшим лет. На его лоб была надвинута кепка, из-под которой на плечи спускались густые войлочные волосы, какие носит передовая дворовая молодежь. И сам наряд молодого человека был под стать: футболка с капюшоном, одетая поверх джемпера и болтающиеся на бедрах джинсы – вот-вот упадут. В руках неизвестный держал небольшую картонную коробку. Катя встретилась с ним глазами и тут же отвела взгляд. Ее смутили эти яркие выразительные глаза, смотрящие открыто, с вызовом всему миру. Молодой человек попытался взять коробку под мышку и, не удержав ее, уронил. От туда вывалился картридж. Парень проворно его поднял, положил назад, отряхивая руки от порошка, и направился к выходу.

Далее шел комментарий автора. Лада писала:

В этот раз я решила вести повествование от третьего лица. Как вы, наверное, уже догадались, Катя в этом отрывке и автор в первом – это одно и тоже лицо. Как вы думаете, от чьего лица лучше писать?

Носов по этому поводу ничего не думал, ему была абсолютно безразлична форма изложения и  прочие литературные тонкости.

 – Значит, был мальчик, – констатировал лейтенант. – А нигде, ни в одном протоколе даже намека на него нет.

***

       Напрасно Александр пытался донести до Атаманова свой гениальный план. Атаманов почему-то никак не хотел вникать в ситуацию.

– Это же очевидно, – с жаром принялся объяснять Саша в пятый раз, – она свидетель. А если повезет, то соучастник или убийца. Вот, читайте, – Носов вытащил из папки несколько листов с напечатанным текстом и торжественно протянул их Андрею.

Вверху жирными буквами было выведено:

«По стопам Лукреции Борджия».

Название Атаманову уже нравилось. Майор пробежал глазами по строчкам, Саша терпеливо ждал.

– Каково, а? – Носов сиял в предвкушении триумфа.

– Много грамматических ошибок, – сухо отозвался Андрей.

– Черт с ними, с ошибками. Как вам содержание?

– Чушь чушью. Зачем ты мне это дал? – в голосе Атаманова послышались нотки раздражения.

 – Ну, как же… – у лейтенанта закончились слова – он ожидал другую реакцию на свой доклад. – Там про убийство архитекторов написано. Ситуация точь-в-точь, как в «Камее». Смотрите: « Инга умерла. Инга – молодая начальница отдела. Молодая и по возрасту, и по давности назначения – без году неделя как ее повысили с простого архитектора в начальницы отдела»,– процитировал он Ладу. –  В обоих случаях погибает недавно вступившая в должность молодая женщина. И профессии совпадают – архитектор. Более того, имена созвучны: Инга – Инна. То есть, Инна Вишнева. Что скажете, Андрей Денисыч?

Атаманов ничего не ответил, он смиренно ждал, пока молодой сотрудник окончательно выскажется. Саша Носов иначе не мог – если его идее не дать выйти, она все равно прорвется: лейтенант не отступится от своего, будет проверять версию тихим бесом. И кто знает, каких дров наломает без надзора. Так пусть лучше будет на виду, чтобы, если что, не поздно было бы вытащить его из истории, попади он в передел, не дай бог.

– А это? « Инга умерла оттого, что выпила отравленного чаю. В ее сахарнице обнаружили яд, перемешанный с сахаром»,– это предложение Саша подчеркнул карандашом. – Все в точности, как в нашем деле. И вот, еще одна подробность: « Следующей жертвой сладкой отравы стал главный архитектор Марков. Он вышел с больничного и скончался за стаканом  утреннего чая».– Вы слышите? Следующая жертва – главный архитектор. И кто? Марков. То есть, Ма-ра-кли-ев! Всякие совпадения бывают, но такие, согласитесь, Денисыч, это слишком.

– Возможно, возможно… – задумчиво произнес Андрей, и потянулся к Сашиным бумагам.

На этот раз Атаманов читал более внимательно.

–  От куда ты это взял?

– Из Интернета, – Саша улыбнулся. Он не смог спрятать радость оттого, что удалось убедить начальника.

– От куда?!

– Из всемирной паутины. Есть разные сайты, форумы, на которых люди общаются. Опять же, живые журналы. Ну, вы знаете, наверное. Жу Жу называются. Так вот,  на одном из…

– Ты хочешь сказать, что это ты накопал в каком-то Жужжу, или еще черт знает где?! – Андрей начал выходить из себя.

Когда в их отделении всем сотрудникам на компьютерах открыли доступ в Интернет, народ перестал работать. Сеть, безусловно, очень удобный и быстрый источник информации – написал в поисковике ключевое слово и никаких справочников не надо – вот она информация, на блюдечке.  Если бы только пользоваться паутиной в мирных целях. То есть, в служебных. Ну, если в личных пару раз на дню заглянуть – тоже не беда. Так ведь нет. Ситуация сложилась диаметрально противоположная: люди то и дело зависали в Интернете на каких-то форумах и легкомысленных сайтах. Юрасов облюбовал автомобильный форум «Жигули.ру», Шубин – страничку, посвященную ремонту квартиры, Костров шерстил сайты знакомств. В других отделах была похожая картина: кто болтал по ICQ, кто скачивал игры, уничтожая трафик. Все закончилось ударом кулака по столу полковника Малкина. Он велел отключить Интернет вовсе, но потом смягчился и решил оставить его только начальникам отделов со строгим контролем над использованием ресурса. У Атаманова, как у руководителя доступ к Интернету был, но он им пользовался редко, и охочих до сети подчиненных гонял – нечего тратить рабочее время на развлечения.  Поэтому упоминание о сетевых форумах или о живых журналах, то бишь, открытых дневниках, размещаемых на сайтах, вызывало у Андрея гнев и раздражение.

– Андрей Денисыч, какая разница, что является источником информации – заметки в Интернете, оставленные неизвестным автором или официальные свидетельские показания. Главное, как мы эту информацию будем использовать. То есть, я хотел сказать, что разница все-таки есть, но при отсутствии свидетелей, не стоит пренебрегать и другими источниками.

– Байками, сплетнями, слухами и сказками, – пробурчал Атаманов.

– Рассказом, основанным на реальных событиях. Лада, которая все это написала, явно что-то знает. Все описанные события совпадают с тем, что недавно произошло в «Камеи». Кроме этого, Лада пишет о неизвестном нам фигуранте – парне, который поздним вечером выходил из кабинета Мараклиева. Наверняка он причастен к убийству, а то и не к одному.

– Художественный вымысел, не более. И потом, что это за Лада? Кто она, тебе известно? Призрак из сети, мыльный пузырь с неустановленным местом регистрации, субъект без пола, возраста и имени.

– Похомова Людмила Анатольевна, двадцати четырех лет, прописанная по адресу: Санкт-Петербург, бульвар Красных зорь дом пять, квартира четырнадцать. Там же и проживает, – отчеканил Носов.

Атаманов посмотрел на Сашу с удивлением. Его светло-серые, почти бесцветные глаза теперь выражали интерес.

– Совсем недавно работала в «Камеи» оператором, – добавил Саша. – Уволена накануне гибели Вишневой.

– Да помню я Похомову. Ее Вишнева же и уволила. А скажи, что это за сайты, форумы такие? Я в них не очень ориентируюсь, может, и правда, смысл в них какой-то есть. Совсем отстал от вашего поколения.

Саша с воодушевлением принялся объяснять майору азы общения в Интернете. Посвятил в неписанные правила, «перевел» на человеческий язык непонятные термины типа: «теги», «треды», «посты». Андрей слушал с прилежанием пятиклассника, иногда задавал уточняющие вопросы. Лишь когда Носов перешел к сетевому сленгу, Андрей возмутился.

– Что это за птичий язык – «пеши исчо»? А это – «ржунимагу»?  Вопиющая безграмотность – вот как это называется. И не за каким сленгом ее не спрячешь.

Саша лишь пожал плечами: майор как всегда прав.

– Ты эту Ладу-Люду уже допросил?

– Пока что нет. Я с ней по сети инкогнито переписывался. В качестве почитателя ее литературного таланта. Пытался выудить как можно больше сведений.

– Видишь, Саня, какая штука получается. Похомовой нам предъявить нечего. Захочет, станет давать показания, а не захочет – чихать ей на нас. Скажет, мол, все сочинила – имеет право.

– А как же статья за сокрытие?

– Ты сначала докажи это сокрытие. Похомова барышня нервная, Антон с ней общался, знает. К ней с реверансами надо, может, тогда и станет сотрудничать. Юрасовские методы следует оставить на крайний случай, если полюбовно совсем договориться не удастся.

 Антон Юрасов из-за нетерпеливого характера церемониться со свидетелями просто не мог.  Когда допрашиваемый им человек начинал «тянуть кота за хвост», не решаясь на откровение, или, того хуже, вздумывал юлить, оперативник выходил из себя. Антон кричал, стучал широкими ладонями по столу, от чего содрогалось все, что на нем находилось, стращал всевозможными карами. Такие методы были хороши для наркоманов, шпаны и прочего хулиганья, и никак не подходили для  общения с дамами из социальной среды выше, чем маргинальная.

***

Людмилу Похомову было решено вызвать повесткой в отделение. Договорились, что разговаривать с барышней будет Анатолий Шубин, а Носов будет сидеть в стороне и наблюдать.

– О чем вы? Какой еще рассказ? На каком сайте? – Люда сделала удивленные глаза.

– Людмила Анатольевна, у нас есть данные, что из вашей квартиры были вывешены на сайте «Бумагомар.ру» сообщения под ником «Лада». По-моему, отпираться бесполезно.

– Допустим, это писала я. Ну и что? Это запрещено?

– Если ваши тексты не содержат ничего противозаконного, то никто не станет вас за это преследовать. Но вы не имеете право скрывать от следствия сведения, связанные с расследованием преступления.

– Почему вы думаете, что я что-то скрываю? Все, что знала, я уже давно рассказала.

– Судя по вашему опусу в сети, вы знаете гораздо больше, чем рассказали нашему сотруднику.

Похомова демонстративно расхохоталась, то и дело повторяя: «Ой, не могу».

– Это просто смешно, – наконец, произнесла она серьезным тоном, – наша милиция теперь ищет преступников по Интернету.

– Мы ищем преступников разными способами, в том числе по Интернету. И если вы думаете, что, спрятавшись под вымышленным именем, можете писать в сети что угодно, и при этом останетесь инкогнито, могу вас разочаровать – это не так. Ваш рассказ «По следам Лукреции Борджия» основан на реальных событиях, не так ли?

– Художественный вымысел, – не поднимая глаз, пробурчала Люда.

– А отравленные Инга и Марков – совпадение?

– Почему бы и нет?

– Милая девушка, я не могу понять: какой вам интерес покрывать преступника? Вывод напрашивается сам собой: убийца – вы сами. – Людмила сумела-таки вывести из себя даже спокойного Шубина. Он решил закончить манежится с нахалкой, и сменил тактику.

Капитан говорил все это тихим, ледяным голосом, от которого Похомовой стало не до веселья.

– А хотите, я прямо сейчас закрою вас в камере вместе с бомжами? – предложил Анатолий. – Трое суток я вам легко организую. Посидите, может, чего вспомните. В последний раз спрашиваю, говорить будем?

– Чего вы хотите?

– Незадолго до гибели Вишневой вы задержались на работе, чтобы болтаться по сайтам. Правильно?

– Я осталась, чтобы поработать над повестью.

– Ах, это у вас повесть? Впрочем, не имеет значения. Когда это было?

– В начале июня. Числа, кажется, второго.

– А точнее.

– Не помню. – Людмила потянулась за сумочкой, немного покопавшись в ней, вытащила смятый календарик. – Первого. Вот, первое число – понедельник. С понедельника начали действовать новые правила, придуманные Вишневой – она ввела штрафы за пользование Интернетом  в личных целях. По ее замыслу, если хочешь заглянуть на какой-нибудь сайт, который по Инкиному мнению не связан с работой, это нужно делать либо в обед, либо после шести часов, ну, или до начала рабочего дня.

– Взялась за вас Вишнева ежовыми рукавицами, – съехидничал Шубин. В ответ Люда зыркнула на капитана исподлобья недобрыми серыми глазами. Издевательский настрой визави ей определенно не нравился.

– Итак, первого июня вы остались после работы. Кроме вас в «Камеи» кто-нибудь еще был?

– Игорь Константинович тогда дежурил. Это наш охранник. Вы у него спросите.

– Спросим. Вы сами кого-нибудь из сотрудников видели?

– Из нашей комнаты сразу все ушли. Катька Навзина на десять минут задержалась, она со своими испанцами переписывается. До семи еще кто-то ходил по коридору, но кто именно – не знаю – я не видела. Потом, вроде, все стихло.

– Дальше.

– А что дальше? Сижу, пишу. Никто не отвлекает, туда-сюда никто не ходит.

– В тот вечер в «Камее» вы никого не встречали?  Почему я должен вытягивать из вас каждое слово?

– Ну, был там один, – Люда запнулась, – да я его почти не видела.

–  Кого вы «почти не видели» и где? В котором часу это произошло?

 – Вышла я в туалет. Когда – не знаю – на часы не смотрела. В здании тихо было – ни души, и тут вдруг открывается дверь мараклиевского кабинета. Я сначала подумала, что старик на работу пожаловал. На него это не похоже, он ни разу еще после шести не оставался. Но мало ли что ему на ум взбрело. Потом, смотрю, парень от туда выходит.

– И вы что?

– А что я? Пошла к себе. Еще немного поработала и домой.

– Охраннику вы об этом не сообщили?

– А зачем устраивать панику?

– То есть, в неурочный час вы встречаете незнакомого человека, покидающего кабинет главного архитектора, и считаете это нормальным?

– Он же вышел не из моего кабинета. И потом, у нас контора большая, я далеко не всех сотрудников знаю в лицо. Может, он работает в «Камее».

– Понятно. Как он выглядел?

– Я же его видела мельком, всего несколько секунд, – закапризничала Люда.

Носов, решил вступить в разговор:

– А в своем произведении вы довольно подробно описали незнакомца: « парень лет двадцати, не больше. На его лоб была надвинута кепка, из-под которой на плечи спускались густые войлочные волосы, какие носит передовая дворовая молодежь. И сам наряд молодого человека был под стать: футболка с капюшоном, одетая поверх джемпера и болтающиеся на бедрах джинсы – вот-вот упадут», – процитировал Саша. – Художественный вымысел?

Похомова очень хотела ответить «да», но что-то ее сдержало. Может, оттого, что молчавший до этого молодой оперативник, задал вопрос неожиданно. Он смотрел выразительными, глубокими глазами с ресницами, похожими на крылья бабочки. «Взгляд, как у Варшавина», – подумала Люда, и ей вдруг стало очень тоскливо. Ее память живо нарисовала образ Михаила Варшавина – высокого молодого человека с притягательными чертами лица: прямым носом, слегка приоткрытым ртом и яркими карими глазами, которые смотрели на нее, на Людочку, с интересом.

– В плане одежды он выглядел почти так, как я описала. Футболка была простая, без капюшона. По-моему, серого цвета. И джинсы не висели, как у реперов, а обычно сидели, на ремне. Кепка была, и вместо дредов – хвост.

– То есть, у парня были длинные волосы? – уточнил Носов.

– Не то, чтобы волосы очень длинные, но в хвост собрать можно.

– А цвета, какого?

– Я не разглядела. Кажется, темные, но не черные.

– Что там, на счет коробки, которую роняет юноша? Я когда читал ваш рассказ, никак не мог понять – с чего это у незнакомца все валится из рук? Чай не красна девица, чтобы  от смущения теряться. Так что же, была коробка? – Саша опять посмотрел на нее ТЕМ взглядом.

– Была. Небольшая, картонная. Из-под бумаги «Balet». Картридж от туда выпал, и руки у парня в порошке были – тут я ничего не придумывала.

– Что-то мне подсказывает, Людочка, что вы сможете составить фоторобот вечернего гостя.

Это было сказано таким вкрадчивым голосом (когда надо, Саша умел подобрать нужный тон), что отказать Похомова не смогла. Тем более, что совсем недавно Шубин обещал камеру с бомжами.

***

 На город опустились сумерки, хотя было еще довольно светло – белые ночи не покидали северо-западный регион. Молочное небо с розовыми полосами заката, на востоке мрачное, в темных грозовых тучах, обещало ненастье. Двенадцатый час – улицы опустели, по проспектам изредка громыхали последние трамваи, развозя припозднившихся пассажиров. Люда Похомова медленно брела к станции метро. За день она очень устала, но домой идти ей совсем не хотелось. Что там делать, в пустой квартире? Уже скоро двадцать пять – «серебро», а она все одна, как будто уродина какая или круглая дура, с которой и поговорить не о чем. Люда никак не могла понять, почему у нее не получается завязать отношения с нормальным мужчиной. Внешность – вполне ничего: не худышка – кожа да кости, как сейчас модно, но и не корова. Приятные округлости. Лет сорок назад такие формы были бы предметом зависти любой киноактрисы. Лицо тоже не подкачало – мягкие черты, чувственные губы, глаза, конечно, могли бы быть и больше, но и то, что есть, слава богу, не бусинки. А уж кто бы знал, какой многообразный, яркий внутренний мир скрыт за непопулярной внешностью. Людочке всегда было обидно до слез: никого, ну никого не интересует, что она за личность, чем живет, о чем думает, как видит мир. Все встречают по одежке. В смысле, обращают внимание не только на тряпки – могут простить отсутствие модного гардероба –  но и на лицо, осанку, речь.

Она вовсе не держала обиды на Вишневу, за то, что та ее уволила. Душа к работе не лежала: не по ней чертить монотонные архитектурные планы. Еще и с коллегами отношения не сложились – не любила Люда женские коллективы. Все же, было одно обстоятельство, которое удерживало Людмилу в «Камеи», но об этом она старалась не признаваться даже самой себе. Потому, что ей было неловко и стыдно. Стыдно за свою детскую наивность, с которой она надеялась на сказку, на воплощение своих фантазий. То, что все это пустые мечты, Людочка прекрасно понимала, не верила в них, но почему-то надеялась. А вдруг…

Варшавин появился в «Камеи» незаметно, хотя не заметить такого видного парня могла только Люда. Когда она смотрела на человека, она многого в нем не замечала: не видела лица, как уложены волосы, подстрижены ногти, во что одет, обут. Людмила вовсе не была близорукой или, того хуже, не в себе. Похомову, прежде всего, интересовала сущность человека, каков он сам, а не его внешний вид. Она легко улавливала интонации голоса, настроение человека, как он говорит, волнуется ли или уверен в себе. Как чекист в былые времена брал на карандаш, так и Людмила, непроизвольно подмечала в уме каждую мелочь, отражающую внутренний мир человека, из чего в последствии слагались образы. Через эти образы она потом и видела людей. Возраст, физические недостатки, изъяны внешности – всё это теряло значение, благодаря располагающим чертам характера: весёлые и обаятельные люди выглядели молодыми и красивыми. Вечно жалующиеся на жизнь ворчуны, напротив, старели на глазах, а нелюдимые буки, даже при безупречной внешности, смотрелись квазимодами.

Миша Варшавин понравился ей отнюдь не из-за своего высокого роста и красивого лица. (Быть может, в действительности, оно не такое уж и красивое, а казалось таковым благодаря обаянию. Красивый ли Миша или нет, объективно Похомова теперь сказать не могла – его внешность неразрывно была связана с образом, что ей представлялся). Варшавин пару раз ей улыбнулся, когда шел по коридору навстречу, заговорил не о чем у стенда с объявлениями, потом в обед вместе сидели за одним столиком в кафе. Миша был немногословен, но всегда вежлив и галантен. Что о нем знала Люда? Да почти ничего. Работает в отделе информационных технологий, то есть пишет какие-то программы. Имя и то узнала по телефонному списку. Интересно, знает ли он, как ее зовут? Люда не помнила, чтобы Варшавин хоть раз назвал ее по имени – все время как-то обходились без имен. Наверно, знает. Она же на день рождения присылала ему открытку по электронной почте. Там в конце автоматически ставится подпись: «оператор Людмила А. Похомова». Жаль, что писала с корпоративного адреса, надо было со своего, на Яндексе. Теперь уволилась, и почтовый ящик стал недоступен. Да что она себе выдумывает? Будто бы Варшавин спит и видит, как бы ей письмо накропать. Ну и что, что он ей писал? Если смотреть правде в глаза, первой всегда писала она, Люда, а он всего лишь отвечал, как воспитанный человек.

Сердце снова защемило: как хочется надеяться на счастье. Ум понимает и раскладывает все по полочкам – не нужна она Варшавину, он давно о ней забыл. Кто для него Люда Похомова? Сотрудница, да и то, теперь бывшая. Ничего у них не было, и быть не может. Все – плод ее фантазии. Люда снова вспомнила глаза Михаила: яркие, блестящие и глубокие. Он всегда ее слушал. Никто с таким вниманием не воспринимал ее слов, как Миша Варшавин. О чем бы она не говорила, будь то мимолетное: «чудесная погода, а вчера шел дождь» или «идете сегодня на обед?», в его глазах всегда она видела интерес. С ним легко и хорошо. С ним она снова почувствовала себя женщиной, которая может нравиться такому заметному мужчине (девчонки с работы за два года смогли-таки ей внушить, что она – далеко не первая красавица, и может рассчитывать на внимание только средней паршивости мужчинки). Тогда, на вечеринке в честь юбилея компании, Миша смотрел на нее таким выразительным взглядом, от которого бежали мурашки. Потом они танцевали. Миша впервые коснулся ее руки, и Люду бросило в жар. Он кружил ее в медленном танце, и невзначай прислонил к себе. Она чувствовала его тело и млела оттого, что все это происходит наяву. Определенно, он тот человек, который ей нужен.

 Люда попалась на ту удочку, на которую ловятся многие одинокие женщины – она сочинила себе любовь и страдала от несовпадения реальности с мечтой. Оставаясь наедине, она мысленно разговаривала с Михаилом – они с ним  успели переговорить обо всем, обсудили все темы: от выращивания кактусов до экологии на Балканах. Засыпая, она представляла его рядом, а если Миша приходил к ней во сне, Люда просыпалась в радостном настроении, и весь день складывался удачно. Панацеей от этого наваждения стал бы невыдуманный роман с походами в кино, театры, букетами и признаниями. Люда это сама прекрасно понимала – она с радостью променяла бы призрачную «любовь» к Варшавину на бурлящий океан страстей, но только откуда его взять, этот океан? Вокруг ни одного достойного человека, с которым могло бы что-нибудь получиться. Те мужчины, которые более менее ей нравились, обязательно оказывались несвободными или же совершенно не желали ее замечать, а навязываться Люда не любила.

***

Атаманов отложил в сторону распечатку с фотороботом, который был составлен со слов Людмилы Похомовой. С листа на него смотрела щуплая физиономия молодого человека: тонкий ястребиный носик, капризно сложенные детские губы, над которыми чернели редкие усики, взгляд из-под густых бровей в разлет и оттопыренные уши. На вид парню было двадцать два года, не больше.

– Хоть что-то, – произнес Андрей, кладя портрет на стол. Утром на летучке, которая проходила в его кабинете, главным вопросом по-прежнему оставалось убийство в архитектурной мастерской. – Когда, говорите, этот персонаж появлялся в «Камеи»?