Текст книги "Индеец: воин земли. Том 1 (СИ)"

Автор книги: Алим Тыналин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Другие с ожогами. Конечности обуглились.

Кровь не прекращала идти. Поступала в обугленную руку. Если не ампутировать, человек умрет.

Канги притащил порошок. Мы дали раненым. Грибы сработали и вскоре крики уменьшились. Зато то и дело раздавался истерический смех. Не знаю, что хуже.

Когда я закончил, наступил вечер. Я огляделся и увидел над головой россыпь звезд. Млечный путь. Арауканы называют его Уэнулеуфу – Небесная река.

– Вы очень вымотались, мачи Гуири, – сказала Кемайя. Она все время находились рядом. Приносила ткани и воду. Ни разу не показала усталости или недовольства. – Хотите, я приготовлю вам ужин?

Я так устал, что не хотел кушать. Поэтому покачал головой.

– Лучше дай еще воды. Я хочу помыть руки. И дайте повозку. Я лягу в нее спать.

Но девушка не успела ответить.

– Мачи Гуири! – в темноте послышался голос Лаутаро. – Где ты? Мы захватили укрепление? Или нет?

Глава 14
Первый шажок

Где же Лаутаро? Когда придет этот негодник? Обещал приехать. А сам до сих пор не явился.

А у меня, по слухам, на подходе тысяча испанцев. И три тысячи враждебных индейцев.

Раннее утро. Но солнце уже припекает.

Я оглядел Тукапель. С высоты двадцати метров. С верхнего этажа моей башни.

Огромные каменные укрепления. Бетонные. Бойницы, выступы. Редуты и бастионы. Галереи. Траншеи и рвы. Всюду стрелки с ружьями. Пушки. Пулеметы.

И еще высоко в небе – воздушный шар. Для осмотра окрестностей. Оттуда каждые полчаса подавали сигналы. Нет ли вокруг враждебных движений.

Дома каменные. Крыши из металлической черепицы. Вокруг каждого дома – огромный огород с теплицами. В них растут овощи и фрукты. И еще возле каждого дома загоны для скота.

Я посмотрел вниз. На главной площади идут учения. Воины тренируются со стальными пиками и щитами. Стрелки возвращаются со стрельб. С загородного полигона. Заходят в ворота. Ружья держат дулами вверх. Потому что есть штыки.

Сзади раздался шорох. Это Кемайя. Как всегда, подошла незаметно. Обняла меня сзади. Прижалась обнаженным телом.

– Ты уже проснулся? Почти и не спал.

Я вздохнул.

– Смотрел, не пришел ли Лаутаро.

Кемайя обняла меня крепче.

– Думаешь, он придет вовремя? Разве духи не подсказали тебе, когда придет токи?

Я покачал головой.

– Духи молчат.

Я еще раз оглядел свои владения. Хм. Может быть, обойдусь без Лаутаро?

На все это великолепие у меня ушло полгода.

Хотя тогда, в тот самый день, когда мы захватили крепость, все казалось обреченным на провал.

Лаутаро очнулся. Узнал меня. И заговорил. Он хотел встать. И бежать дальше. Сражаться с испанцами.

– Да, мы выиграли, – ответил я тогда. – Но ты ранен. Я тебя подлечил. Тебе надо лежать. Не двигаться. Иначе раны откроются. И пойдет кровь.

Конечно же, это не успокоило неугомонного токи. Он как молодой олень. Готов бежать дальше.

– Что же, мои доблестные кона не побежали? – спросил он. – Не дрогнули? Какие молодцы. Даже без токи? Я всегда говорил, что они несокрушимые. Как скала.

Ага, как же.

– Ты нарушил волю богов, – сказал я. – Я тебе передал их приказ. Не надо ввязываться в бой. А ты сделал наоборот. Поэтому тебя ранили. После того, как ты пал, духи назначили Кауполикана. Временным токи. До твоего возвращения.

Лаутаро слабо улыбнулся.

– Да, Кауполикан хороший токи. Он смог победить?

Время уже было позднее. На лугу вокруг Тукапели стрекотали цикады. Раненые до сих пор стонали. А я еле держался на ногах.

– Да. Он сделал то, что я просил. Помог ударить из пушек по испанцам. Ты знаешь, что это пушки. Не называй их грозовые деревья. Или огненные стрелы. Привыкайте к правильному названию.

Лаутаро откинулся назад. На пледы икульи. Воины застлали ими все дно повозки.

– Я должен увидеть воинов, – сказал он. – И поговорить с Кауполиканом. Нам надо идти дальше. И захватить другое поселение. Спасибо, мачи Гуири. Ты истинный глас духов. Жаль, что я…

Он потерял сознание. Уже до утра. Я приказал развести костер. Рядом. Не давать огню погаснуть. И приглядывал за токи. До утра.

Утром пришли командиры и мачи Хунак Кеель. Забрали Лаутаро. И тех раненых, что могли двигаться. И выжить. Драться в ближайшее время.

Уехали за подкреплением. Для этого надо снова собирать совет ульменов. Главная цель кампании достигнута. Арауканы взяли Тукапель.

Обычно в таких случаях мапуче распускали армию. Токи лишался полномочий.

Воины переставали быть кона. Шли по домам. Возделывали землю. Собирали урожай. Выращивали скот. Готовились к зиме.

Тогда было начало весны. В северном полушарии, наоборот, осень. Воины готовились обрабатывать поля. Выращивать картофель канки и малая, фасоль пальяр, маис уа. Следить за курицами и альпако.

Поэтому на первом совете ульмены отказали Лаутаро во всеобщей мобилизации. Старейшины решили, что испанцы отброшены. И не скоро опомнятся.

Мне кажется, они опасались резвости Лаутаро. И тому, что он получит слишком много власти. В этой войне.

Но мне тогда казалось, что все потеряно. Каждый день я ждал нападения испанцев.

Укрепление разрушено. Стены выгорели и сломаны наполовину. Дома почти целиком. Хотя мы и пытались потушить пожар. Враги могли взять нас чуть ли не голыми руками.

Правда, я не сидел без дела. Само собой. Сначала организовал подвоз и производство пороха. Одновременно воины заготовили стволы из деревьев.

Разведчики Икера постоянно осматривали окрестности. Испанцы не смогли бы напасть внезапно.

Сам я тоже отправился на разведку. Но уже геологическую. Сначала искал железную руду. Ну, как искал?

Уже знал до этого крупные месторождения. В береговой Кордильере до ста миллионов тонн. На северо-востоке отсюда. Самое крупное месторождение у вулкана Эль-Лако. Девятьсот миллионов тонн.

Мне так много не надо. Несколько тысяч тонн за глаза хватит. Но искать надо в горах. Куда я и поехал.

После трех дней поиски увенчались успехом. Я показал Тэхмелэпэчму, как добывать руду. Пока что, с помощью огня и дерева.

Тяжелая работа, но парни справились. Когда я сказал, что это поможет окончательно прогнать врагов.

С добычей руды на поверхности мы справились быстро. Таскали к месту переработки. Его я устроил неподалеку. Благо, испанцев нет. Индейцев в округе тоже мало.

Когда мы сняли первые слои, получилась шахта. Неглубокая. Пока что.

В стволе шахты я приказал разжечь огонь. Поблизости от камней. Когда камни раскалились, мы плеснули воды.

В породах появились трещины. Камни стали хрупкие. В трещины мы вставляли клинья из твердых деревьев.

Вбивали в камень. Еще раз поливали водой. Дерево расширялось. Давило на породу. Скалы разваливались на куски.

По мере углубления мы вырыли ямы в форме колокола. Ствол выкапывается вертикально. Чуть под уклоном.

Когда дошли до уровня, где лежит руда, начали копать во все стороны. Формировали колокол. Выгода в том, что почти не надо устанавливать опоры. Когда шахта начала осыпаться, мы просто переходили на другое место. По соседству.

Слишком не увлекались. Я старался предотвратить завалы.

Чтобы шахтеры не задохнулись, я приказал таскать с собой мелких пташек. Чижей и пересмешников. В деревянных клетках.

Объяснил, что птицы теряют сознание от газов. Раньше людей. На несколько минут. И за это время можно выйти из шахты.

Индейцы ничего не поняли. Пришлось объяснить, что из камней временами могут выходить порождения злобных духов. И душить людей. Но сначала они принимаются за пташек.

Чтобы не тащить руду далеко, я устроил неподалеку плавильни и горны.

Для этого Уокхэн и Икер рыскали по окрестностям. Нашли речку. А на берегу под слоем почвы обнаружили залежи глины.

Это вязкая, тяжелая мелкозернистая масса. Сухие куски не отличались от камней. Я поскреб ногтем. Сразу появились царапины. Я добавил воды. И глина сразу размякла.

На берегу глина была грязная. От песка, земли, камней, гальки. Я показал, как чистить. Мы помещали глину в большие открытые сосуды. Вроде казанов.

Арауканы и до этого умели добывать глину. Но использовали для изготовления кувшинов матауэ, посуды лупэ и курительных трубок китра. Причем, этим занимались женщины. Они назывались уидуфе.

Кемайя тоже умела добывать глину. Ее научила мать. Она работала на этом карьере. На берегу реки. Вместе с женами и дочерьми других индейцев.

Семьи арауканов начали прибывать в Тукапель. К своим мужьям. Почти сразу после захвата.

Я хотел отослать их. Потому что место небезопасное. Но потом решил оставить. Так лучше для воинов. Больше стимула для защиты крепости. И чтобы врастать корнями. В этот край.

И еще почти сразу начали возвращаться пикунче. Которые до захвата тоже владели этими местами. Эти и вовсе приходили целыми кланами.

За пару недель численность Тукапели возросла до трех тысяч. Получилось шумное поселение.

Кемайя возглавила добычу глины. Женщины умели находить отличную глину. И очищать ее.

Правда, перед началом разработки Кемайя провела ритуал. Жертва духу глины Рейкусэ. Женщины связали множество пучков шерсти и разноцветных веревочек. Развесили на кустах и деревьях на берегу реки.

Вскоре они добыли достаточное количество глины. Очистили ее. Убрали кусочки гальки и веточки. Измельчили в ступах камни и добавили мелкий песок.

Чтобы проверить качество, я попробовал скатать колбаску. Из глины. Обернул вокруг пальца.

Изогнулась. Без трещин. Я кивнул Кемайе.

– Отличная глина.

Но мне нужна прочная глина. Такую арауканы еще добывать не умели. Я показал, как обжигать глину в костре.

Получилась терракота. Главный плюс – этот материал не смягчается, если намочить. Правда, терракота все еще осталась пористой. Она не размокла. Но хорошо поглощала воду. Поэтому я обжег ее второй раз.

Глина начала сплавляться. Все поры и трещины исчезли. Также, как и посторонние примеси.

Получился еще более прочный материал. Водостойкий и огнеупорный. Нечто вроде керамики.

Теперь уже можно задуматься о печи. Чтобы плавить руду, нужна температура в полторы тысячи градусов по Цельсию. Открытый костер давал максимум восемьсот-девятьсот градусов.

Поэтому из терракоты я изготовил кирпичи. И сложил простейшую печь. В форме прямоугольника. С одной стороны горел огонь. С другой торчала труба.

Труба вытягивала горячий воздух. Он шел мимо материала для обжига. Щели между кирпичами я замазал глиной. Чтобы не проходило ни струйки воздуха.

Штук пять кирпичей оставил свободными. Чтобы ощущать поток воздуха. И подкидывать дрова.

Одновременно недалеко я приказал натащить дров. И занялся изготовлением древесного угля. В ямах. Как до этого, когда готовил порох.

Чтобы потом дать печи еще большую температуру накаливания.

В печи я обжигал кирпичи еще лучшего качества. Крепкие и огнеупорные.

Из них сложил другую печь. В ней снова выжег кирпичи. Еще лучше. И опять сделал печь. Когда получилась пятая печь, я посчитал, что в ней можно плавить руду.

Кстати, на кирпичи я добавил соли. За нею пришлось отправить людей в пустыню. К солончакам. Туда, где лежала селитра.

На стенках кирпичей образовалась глазурь. Потому что соль при высокой температуре испускала натрий. Тот вступал в реакцию с терракотой.

И получился тонкий слой стекла. Я осторожно отделил его. Приказал сложить отдельно. На досуге займусь изготовлением колб и линз. Для биноклей и мензурок.

Но самое главное, конечно же, железо. Я изменил дизайн некоторых кирпичей. Нечто вроде ковша. И собирал в него тающую руду.

У меня получилась плавильня. Печь я перестроил в форме большой трубы. Сверху огромное отверстие.

По бокам множество трубок из глины. Чтобы вытягивать воздух. В плавильню я складывал разбитую на куски руду. И добавлял древесный уголь с известняком. До самого верха трубы.

Известняк нужен, чтобы очистить железо. Здесь, недалеко от гор, его достаточно. Раздробил и перемешал во время плавления.

Известняк вступил в реакцию. С рудой. И снизил температуру плавления для других фракций руды. Кроме железа. То есть, плавильня сжигала то, что не надо. Оставляла чистый металл.

Железо падало на дно. Покрытое загрязнениями. Его надо собрать и очистить.

Расплющивать ударами молотка. Пока железо еще горячее. Потом сгибал полученные листы. И снова расплющивал. Все это проделывал на горне. Чтобы железо не остывало.

Горн, по сути, такая же печь. Но не такая закрытая, как плавильня. Работает на угле.

Под огнем находится труба. Через нее воздух можно направлять прямо в огонь. С помощью мехов. Угли раскалялись от воздуха. И давали больше температуры.

Железо становилось гибким. Первым делом я изготовил молот. И наковальню. Делал слитки.

Сначала показал. Потом поручил другим воинам. Сделал из них металлургов. И кузнецов.

В течение недели наладил поставку материалов. Организовал работу. Назначил ответственного.

Им оказался Тэхмелэпэчм. Здоровяк оказался прирожденным кузнецом. Когда он увидел раскаленное железо, то пришел в восторг. Ему показалось, что это воплощение владыки земли Нгенмапу.

Я оставил его добывать железо. А сам занялся сталью. Если уж создавать огнестрел, то самый лучший.

Сталь от железа отличается наличием углерода. Причем в определенном количестве.

Надо добавить до двух процентов углерода. Чтобы сплав получил свойства стали. При этом сделать надо равномерно.

Потому что, если содержание углерода будет разным, то сталь будет местами непрочной. И сопротивляемость тоже неоднородная.

Для начала производства я неделю ездил по окрестностям. Наконец, нашел залежи каменного угля. Потом привез к руднику.

Железо поместил в ящики с углем. Размолотым в порошок. Нагрел в печи. Несильно. Градусов в семьсот.

И так тоже долго. На протяжении недели. Углерод из угля взаимодействовал с железом. Сверху оно покрылось сталью. Этого, конечно, было недостаточно.

В средневековье кузнецы били по каждому слитку молотом. Чтобы расплющить. И сгибать. И распределить сталь по всему слитку. Но это тяжкий труд.

Куда лучше использовать домны. Это почти такая же плавильня. Воздух подается снизу. Обрабатывает железную руду, известняк и каменный уголь.

Горение бешеное. В сочетание с наступившей жарой домны походили на адские печи.

Находиться рядом невозможно. Индейцы боялись духов огня. Приходилось то и дело проводить ритуалы. Молитвы Марэпуанту, духу солнца и огня.

Только после этого арауканы соглашались работать.

В домне руда плавилась интенсивнее. Железо вступало в реакцию с углеродом. Получался сплав с температурой плавления тысяча двести градусов.

Эта жидкость вытекала из домны. Застывала. И превращалась в металл.

Но это еще не совсем сталь. В ней слишком много углерода. До четырех-пяти процентов. Это почти чугун. Слишком хрупкий.

А мне надо до двух. Сталь. Для этого через чугун я подавал холодный воздух. С помощью кузнечных мехов.

Из сплава получался диоксид углерода. Он благополучно сгорал. На выходе давал чистый металл.

Поскольку замерить содержание углерода невозможно, я подавал воздух до конца. Сжигал весь углерод. Получал чистую сталь.

Первым делом, конечно, отлил пушки. Пришлось немало повозиться с формой. Для отливки. После нескольких неудачных экспериментов удалось получить хорошую.

Некоторые места пришлось сваливать. Кузнечным способом. Здесь уже Тэхмелэпэчм поработал молотом. Это ему тоже чертовски понравилось.

Я нагревал в горне два куска металла. До нужной температуры. Чтобы они еще остались твердые. Но уже сделались гибкими.

Чтобы поверхность не окислялась, я посыпал поверхность селитрой. Затем Тэхмелэпэчм бил металл молотом. И сваривал таким образом между собой.

Первые пушки получились так себе. Прочные, но корявые. В плане прицела. Их пришлось расплавить. Отправить на другие нужды.

Но зато другие гораздо лучше. Точно лупили ядрами. И картечью. Выдержали больше сотни выстрелов.

Потом я сделал полые ядра. Начиненные взрывчаткой. Поэкспериментировал. И еще, конечно, я занялся изготовлением бездымного пороха.

Мне нужно уменьшить нагар в стволе. А то каждый раз после выстрела пушка забивалась черной копотью.

Сейчас я работал над литой сталью. Сверлил дула. Смешал черный порох с сахаром или каучуком в качестве связующего как горючего.

Из такого состава уже сделал плотные зерна. Непроницаемые для пороховых газов. Они сгорали уже правильными слоями. Что и нужно.

Скорость горения регулировал катализаторами. Теми же оксидами железа.

В итоге, получились очень даже приемлемые результаты.

На добычу и изготовление стали я отправил четыре сотни человек. Еще триста занимались в крепости. Изготовлением бетона и сельским хозяйством.

Когда пушки были готовы, я занялся ружьями и пулеметами.

Глава 15
Второй шажок

Спустя три недели работы ко мне приехал сам Лаутаро. На этот раз уже хорошо держался в седле.

– Ты устроил здесь грандиозные перемены, – сказал он, осматривая берег реки. Всюду стояли плавильни и горны. Формы для выплавки пушек. И уже ружейных стволов. – Я заезжал в Тукапель. Там уже стоят железные пушки. Как у бледнолицых. Твой помощник Икер доволен.

Вместе с ним приехали человек сто свиты. Еще и верховный мачи Хунак Кеель.

Тощий старик. Этот держался позади. Неодобрительно осматривал мои нововведения. Хотя сначала вроде нормально относился ко мне.

– То ли еще будет, – я указал на формы для литья ружей. – Вот с этими штуками я буду делать гром-палки. Причем лучше, чем у бледнолицых. Гораздо лучше. Но мне нужно время. И чтобы враги меня не беспокоили. Мне надо, чтобы они не напали на мои повозки. Те, что едут к крепости. Мне нужно, чтобы ты выделил дополнительную охрану. Для грузов в крепость.

Лаутаро кивнул. Он еще бледный. Как держится в седле? Только за счет силы воли.

– Я выделю тебе воинов. Но вот созвать ополчение пока не получается. Старейшины уверены, что все в порядке. Мы отбросили врагов. Мне бы еще выздороветь. Кстати, если бы не твое вонючее зелье, я бы вряд ли встал на ноги.

О чем это он? Ах да. Я же отправил ему пенициллин. Кустарный, конечно. Выращенный в миске. Без лабораторных исследований.

Но даже и этот помог токи. Спас его от заражения. Посланец от Кауполикана недавно говорил, что Лаутаро очень плох. А вот гляди-ка, выкарабкался.

– Я рад, что ты выздоровел, – сказал я. – Береги себя. Скоро ты понадобишься. Всем нам.

Лаутаро снова обещал прислать воинов. Я показал ему свои разработки. Показал дорогу на рудник. Он захотел поехать и туда.

Но больше всего заинтересовался, конечно же, ружьями. Он умел стрелять. И знал принцип действия огнестрела.

Я показал ему последнюю разработку. Стальной нарезной штуцер. Пули я сделал из свинца.

Дальше в горах, среди отложений пирита, барита и известняка я обнаружил залежи галенита. Небольшие. До сотни тысяч тонн. Прожилковые вкрапления в доломитовых толщах.

Исследовал. Оказалось, что там есть до четырех процентов свинца. Вполне себе неплохо. Можно работать.

Почему нужен свинец? Потому что я хотел сделать нормальные нарезные винтовки. Чтобы заряжались с казенной части. А не с дула, как все нынешнее оружие.

Проблема в том, что для этого требовался капсюль. Маленький цилиндр с взрывной смесью. Взрывается от удара.

В патроне двадцать первого века в гильзе соединены капсюль, заряд и пуля. Без капсюля нельзя воспламенить заряд. И устроить в стволе ружья маленький взрыв. От которого вылетает пуля.

Вообще-то, я мог сделать капсюли. Но не для каждого же выстрела. Это надо целое производство налаживать. Со сверхточным взвешиванием. У меня пока нет ресурсов.

Поэтому я поступил проще. В казенной части прикрепил каморы. Небольшие полочки с порохом. Сменные. Внутри еще огниво и кремниевый замок.

Камора стыкуется со стволом. С помощью конического раструба. Зажимается рычажком.

Таких камор может быть много. На каждое ружье. Для каждого выстрела. В минуту можно сделать до шести-десяти выстрелов.

Все это я уже изготовил. Чтобы ствол не засорялся, я использовал новый порох. Для пушек.

Нарезные стволы – серьезная штука. Я хотел создать отряд снайперов.

Чтобы каждая пуля попадала в цель. С двухсот метров в офицера. А с четырехсот – в обычного солдата.

Чтобы достичь такой точности, мне и нужны были пули из свинца. Так называемые пули Минье. Из свинца.

В нарезном стволе пуля должна плотно входить в каналы. Она увеличивает давление пороха.

Но обычная пуля слишком тугая. Ее надо туго запихивать в ствол. На это уходит много времени. Драгоценного времени.

Мягкий свинец как раз решает эту проблему. Пулю можно сделать меньшего калибра. Она легко проходит в ствол. Сзади коническая выемка. При выстреле такая пуля расширяется под давлением. Как зонтик. Заполняет все каналы нарезов. И вертится в нужном направлении.

Главное, уменьшить зазор между пулей и стволом. Первоначально в выемку на хвосте вставляли железную чашечку. Она еще больше расширяла пулю при выстреле. И вжимала в нарезы.

Потом, правда, американцы выяснили, что можно обойтись без этого. Можно удлинить пулю. И утончить стенки. Тогда достигается тот же эффект. Пулю можно делать из одного свинца.

Кстати, из-за того, что я заряжал ружья из казны, мог делать пули больше. И плотнее. Зазор оставил минимальный. Смазал жиром. Можно обойтись без пыжа.

В винтовках далекого двадцать первого века зазор вообще минимум. Двадцать пять тысячных миллиметра. Мне такой плотности трудно достичь.

Хватит и четверти миллиметра. Или даже половины. Свойства свинца позволяют пуле плотно заполнять нарезные каналы ствола. Надо только чистить от нагара. Хоть и минимальный, он все равно появляется. При выстрелах.

Скорость получается высокая. Обтекаемость отличная. Пуля может лететь до километра. А на пятистах метрах становится убойной.

– А это что? – Лаутаро пощупал крючковатым пальцем мушку прицела.

Ружье он держал незаряженное. А у меня камора с порохом наготове.

Передо мной поставили стол. С каморами, полными пороха. И горстью пуль. И другими ружьями. Для образца.

– Это, чтобы целиться, – я взял у токи ружье. – Позвольте, я покажу.

Дал знак воину. Тот побежал от берега реки. Метров на двести. Поднял с земли фигуры из перекрещенных палок. На которые надеты кожаные тюленьи доспехи.

Обычное снаряжение индейцев. Многие испанцы тоже начали использовать. Потому что железные доспехи из Европы редкие и дорогие.

Пять мишеней. Фигуры воинов. Справа мы даже прибили длинные ветки. Типа пик. На головы надели трофейные шлемы.

– Это большое расстояние, – Лаутаро прищурился. – Ты уверен, что попадешь?

Я вставил пулю. Затем поднял ствол, дослал камору. Щелкнул рычажком. Проверил, хорошо ли встала камора.

Поднял ружье. Вернее, даже штуцер. Правда, казнозарядный. Прицелился.

Все замерли. Ждали, что будет дальше.

Я кивнул Уокхэну. Тот поднес горящую палочку. Зажег огниво. Я сжал ружье крепче.

Бабах! Выстрел получился громкий. От отдачи приклад толкнул в плечо. Я сделал его из бука. Получился удобный.

Честно говоря, я не ожидал попадания. Ружье еще не пристреляно.

Но повезло. Пуля ударила в мишень справа. Самую крайнюю. Пробила доспех насквозь. Фигура упала назад.

В воздух поднялось облачко пороха.

– Отлично! Да благословит нас Пильян. Пусть он направит твою руку, – обрадовался Лаутаро.

Другие воины зашумели. Я вытащил отработанную камору. Кивнул Уокхэну.

Тот поднес другую полку с порохом. Я проверил ствол. Нет ли там чего застрявшего. Все чисто. Отлично.

Я вставил новую пулю. Эта зашла туже. Пожалуй, можно даже выстрелить в еще дальнюю мишень. Опять поставил камору. Щелкнул рычажком. Снова поднял ружье.

Уокхэн поджег огниво. Я мог бы делать это и сам. Но не хотел отвлекаться.

Бабах! Снова выстрел. На этот раз мимо. Я быстро перезарядил ружье. Прицелился. Оно пахло жженым порохом. Огниво разгорелось.

Бамц! Теперь я попал. Пуля сбила шлем с мишени. Со звоном. Интересно, пробила или нет?

Индейцы ликующе зашумели. Я опять перезарядил ружье. Передал Лаутаро.

– Попробуй, токи.

Главнокомандующий взял ружье. Воины заволновались. Хунак Кеель выступил вперед.

– Я должен прочитать молитву. Чтобы гром-палка не принесла беды. Нашему токи.

Я кивнул. Ладно, пусть развлекается.

Главный мачи надел деревянную маску кольон. Сплясал танец. Спел протяжную песню. Зажег ароматные палочки из бойгэ, коричного дерева. Обработал Лаутаро благовониями.

Токи прицелился. Я подошел ближе. Указал на прицелы.

– Вот, смотри сюда. Видишь этот небольшой бугорок? И вон тот, в конце? Совмести их на одной линии. И направь на цель. Вот так. Когда Уокхэн подожжет огниво, целься, как я сказал.

Если он попадет, это будет отличной рекламой. Моей работы.

Лаутаро стоял с ружьем в руках. Я заглянул ему за плечо. Убедился, что главнокомандующий примерно понял, как целиться. Ладно, давай.

Уокхэн помог поджечь запал. Бах! Выстрел получился тихий. Звук унес ветер.

Бамц! Пуля пробила клееный тюлений доспех. Фигура немного покачалась. И тоже рухнула на землю.

Воины ликующе заорали и подняли руки. Лаутаро улыбнулся.

– Я хочу, чтобы ты сделал сотни таких палок, – сказал он. – Испанцы называют их мушкеты. Но они у них другие.

Я кивнул.

– Это другая конструкция. Я называю ее штуцер. Более точная и дальнобойная. Если хорошо тренироваться, стрелок может попасть и на вдвое большее расстояние. Гораздо большее.

Лаутаро погладил ружье. Понюхал ствол. Ему явно нравился запах пороха.

– Сколько человек тебе понадобится?

Я оглянулся.

– Как можно больше. Но мне нужны не просто воины. А умельцы. Те, кто любит мастерить, создавать, работать руками. И головой. Тогда с их помощью я могу создать еще больше штуцеров.

Я показал на ствол. Потом взял со стола перед собой длинный узкий клинок. С трубкой на конце. Насадил на ствол.

– Это еще одно новшество. Надо изготовить как можно больше штуцеров. И наши воины могут работать ими. Как пиками.

Лезвие игольчатой формы. Лучше, чем клинковое. Легче протыкает доспехи. Не застрянет в теле противника. Меньше весит. И более прочный.

По моему знаку другой воин притащил фигуру из соломы. Воткнул в землю. Я показал, как бить штыком.

Индейцам понравилось. Телохранитель Лаутаро взял ружье. Быстро ткнул мишень. Пробил насквозь. Одобрительно улыбнулся.

Лаутаро огляделся.

– Я очень доволен, мачи Гуири. Это очень хорошо. Теперь надо сделать как можно больше гром-палок. Я соберу умелых мастеров. Со всех реуэ. А теперь я бы хотел посмотреть рудники.

Но я поднял палец.

– Я еще не показал вам все свои новшества. Минутку. Надо провести испытание другого устройства.

Я кивнул Икеру. Тот приказал двум воинам:

– Тащите гром-повозку.

Индейцы выкатили скрипучую тарахтелку на двух колесах. Десять ружейных стволов из отличной стали. Сваренных между собой на вращающемся барабане. Крутится при помощи толстой удобной рукояти и пары незамысловатых шестеренок.

Нечто вроде пулемета Гатлинга. Времен девятнадцатого столетия. Для нынешнего времени – чертовски модная вещичка, до которой еще вряд ли кто-нибудь додумается в ближайшие сотни лет.

Стволы гладкоствольные. Толстые, усиленного калибра. Фактически, маленькие пушечки. Для пулемета пришлось сделать примитивные медные гильзы с толстым дном и тонкими краями.

Последнее – это чтобы в стволе хорошо шла герметизация. То есть, пороховые газы работали не вхолостую, а по назначению. В гладкоствольном такой герметизации достичь гораздо легче. Поэтому с такими гильзами не нужен затвор, просто железная опора сзади, с отверстием для бойка.

Сами патроны подавались из магазина сверху, поступали под силой тяжести. Ох и намучился я, чтобы отрегулировать этот магазин. То есть, выполнить задачу по равномерной механической закладке патронов при прокрутке стволов вручную. В патрон ы я забил круглые шары пуль и щепотки крупной картечи.

Кстати, для картечи на месте добычи железной руды и возле плавилен осталось просто огромное количество железных опилок. Бери не хочу.

Каждый патрон и ствол я, само собой, не делал. У меня уже человек двадцать помощников – кузнецов. Все они быстро научились махать молотами и работать с раскаленным железом и стальными слитками.

Каждого я обучил работать с железом. Сделал специализацию, чтобы один занимался стволами, другой сваркой, третий отливал пули, четвертый делал слитки. Причем среди стволовиков тоже разделил людей на изготовителей ружей и пушек. Кто-то занимался прикладами.

Отдельно человек десять занимались пулями. И для ружей, и для пушек.

Что касается пулемета Гатлинга, то с такими патронами дальность получилась небольшая. Всего сотня-полтораста метров. Я поставил магазин на триста патронов.

Хотя, тоже надо признаться, изготовить эти триста патронов – тяжкая мука. Короче говоря, надо ставить завод по производству артиллерии и стрелкового оружия. Поставить на поток, потому что делать все вручную – слишком долго и муторно.

Перегрев стволов не страшен. Каждый ствол стреляет не быстро, охлаждается сам по себе. Сам гладкий ствол не задерживает пули и картечь. Надо только чистить нагар, потому что здесь я решил использовать обычный черный порох.

Точность, конечно, сразу резко скакнула в минус, зато для пулемета это не вопрос. Я собирался использовать его только против скоплений врага, когда они подберутся поближе. В других случаях использовать бессмысленно.

Десять выстрелов, почти один за другим, грохот и черный дым должны производить впечатление, будто все дьяволы ада вырвались наружу. Я очень надеялся на такой эффект.

Кстати, в конструкции пулемета и патронов я обошелся без капсюлей. Для их изготовления, как я говорил, нужно более точное промышленное производство. У меня такого пока нет.

Так что, в казенной части у меня боек, который давал доступ к бумажной вставке в донце гильзы. Я собирался прокалывать ее раскаленным прутом каждый раз, чтобы поджечь порох.

– Что это? – спросил пораженный Хунак Кеель. – Это точно не порождение из самых черных уголков земли?

Пулемет пока тоже рабочий образец, но готов к испытаниям. Я как раз сегодня собирался проверить и ружья, и пулемет. Очень удачно, что к испытаниям подоспел токи.

Сейчас Лаутаро тоже осматривал пулемет. Из-за того, что он побывал в плену у испанцев, токи знал, что они горазды на всякие дьявольские штуки.

Поэтому не очень-то и испугался. Отважно подскочил к пулемету, потрогал стволы, заглянул внутрь. Покрутил ручку барабана. Посмотрел, как патроны с щелканьем прыгают в стволы. Удивленно поцокал языком.

– Если это сработает, я думаю, мачи Гуири, будет у нас самым ценным человеком в войске.

Хунак Кеель содрал деревянную маску с лица и подозрительно посмотрел на меня. Чтобы не злить начальство лишний раз, я поспешно сказал:

– Ничего подобного, моей заслуги тут нет, все это помощь духов и мудрые наставления нашего почтенного мачи Хунак Кееля.

Лаутаро обернулся, почтительно поклонился, тогда верховный шаман довольно улыбнулся. Остро поблескивая на меня глазками, милостиво кивнул.

– Мы должны принести жертвы духам, за то, что они не оставляют нас в такое трудное время.