Текст книги "Гипнотизер в МВД: иллюзия правды (СИ)"

Автор книги: Алим Тыналин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 6. Темный призрак в зеркале

Сон приснился чертовски неудачный. Опять я видел Катю, ее улыбку и сияющие от счастья глаза.

То есть такую, какой успел запомнить. Живую, веселую и хорошую. Готовую трудиться и стремиться к цели. Заниматься любимым делом.

Проснулся, полежал с открытыми глазами, потом перевернулся на другой бок, пытался заснуть. Нет, уже не удастся. Какой там. Разве до сна теперь?

Время уже предрассветное. Скоро утро. В деревне бы раскричались петухи. А тут, в городе, шумят машины. Трещат трамваи.

Опять, опять мысли про этого нелюдя. Как же его поймать? Получится ли трюк с Голубевой?

Несмотря на то, что ребята в отделе считают меня провидцем и чуть ли не пророком, на самом деле я обычный человек, подверженный всем земным страстям. И бремя сомнения среди них – не самое последнее.

Я снова заварил чай с лимоном, добавил туда мяты и шалфея. Выпил маленькими глоточками. Эх, хорошо.

Лег обратно, провел процедуру самогипноза. Ладно, раз уж не получится взять Пикового короля голыми руками, то надо хотя бы привести свою психику в боевую готовность. Стать крепким, непоколебимым и железобетонно уверенным в себе.

Даже если меня постигнет неудача, я все равно не собьюсь с курса. Цыплят считают по осени. Главное – кто придет первым к финишу. Этот чертов маньяк может развлекаться со мной всю дорогу, но в конце концов это я должен перерезать ему глотку.

Отомстить за всех жертв, которых он убил в моей реальности. И за тех, которых он успел убить сейчас, здесь. За Катю, само собой. Предотвратить убийство других людей.

Как это ни банально звучит, но я должен остановить его. Даже ценой собственной жизни, если понадобится. Вот только сначала надо узнать, кто он такой. В какой личине прячется этот монстр?

Сегодня никаких выступлений, поэтому я свободен. Ну как, свободен. Работу в ГУВД никто не отменял.

Я закончил сеанс самовнушения, умылся, позавтракал, оделся самым что ни на есть ослепительным образом. Мои одеяния – часть имиджа.

Уже во время моего первого появления я должен привлекать внимание, внушать доверие, притягивать взгляды. Все это достигается за счет одежки. А уже потом оценивают по уму. То есть, по качеству выступления.

Поехал в ГУВД. Тут я уже свой человек. Меня все знают, здороваются и спрашивают, как дела. Некоторые, а таких немало, предпочитают не замечать. Не только, потому что я штатная штафирка, а еще и опасаются того, будто я прочитаю их мысли. Это у любого человека жуткий страх вызывает.

– Нет, мы так и не нашли машину, которая сбила Родинкова, – ответила Наварская, когда я поинтересовался у нее насчет вчерашнего дела. – Перерыли все мастерские и автохозяйства. Думаем, может проверить в автобусных парках. Ничего. Ноль, полный ноль. Как будто машина испарилась.

– Ну, это и неудивительно, – сказал я, припоминая правила розыска машин после смертельного ДТП из двадцать первого века. – Вы не совсем там ищете. Есть такое правило двух поворотов, слыхали? Когда водитель сбивает человека и уезжает с места аварии, то он почти сразу автоматически сворачивает на первом же углу, потом снова поворачивает на следующем перекрестке. Куда-нибудь в укромное место. В парк или во двор. Там он бросает машину и идет домой.

Терехов и Аксаков внимательно слушали меня. Наварская тоже.

– Что же ты сразу не сказал? – спросила она. – Я сейчас же скажу, чтобы изменили направление поиска.

Я махнул рукой.

– Вот еще, делать нечего. Это касается случайных наездов, когда за рулем находился пьяный водитель или лихач. А тут совершенно иная ситуация. Это преднамеренное убийство. Я же еще вчера сказал.

Аксаков возразил:

– В госбезопасности не исключают версию со случайным ДТП. Это действительно мог быть пьяный водитель. Сбил Родинкова и скрылся с места происшествия.

Я покачал головой. Скоро будет заключение эксперта, но там и так все понятно. Какой еще пьяный водитель? Человек за рулем знал, на что шел. Вернее, ехал. Он хотел убить и сделал это.

– Там глухая улочка, плохое покрытие. По такой дороге не гоняют, сломя голову. Там особо не наберешь скорости. И потом, разве вы не видели, тело несчастного Родинкова после удара протащили по земле. То есть, он упал под колеса и его намеренно переехали. Так что повторяю, это было циничное и хладнокровное убийство. А когда вы узнаете, кто его сделал, то вообще потеряете дар речи.

Коллеги переглянулись между собой.

– Ты уже знаешь, кто это сделал? – азартно спросил Терехов. – Ну-ка, скажи! Я хочу знать!

Аксаков промолчал, а Наварская нетерпеливо топнула ножкой.

– Ну пожалуйста, Ян?! Что за кошмарный привычка, заинтриговать и ничего не рассказывать!

Я улыбнулся и покачал головой.

– Ты долго там будешь еще устраивать представление? – раздался голос Белокрыловой из соседнего кабинета. – Поехали скорей, все уже готово, нам надо организовать твой чертов сеанс вызова духов.

Я пожал плечами и Терехов с Наварской состроили разочарованные гримасы. Когда я вошел в кабинет шефини, она спросила:

– У тебя все готово? Давай поедем скорее и решим этот вопрос. Ты не можешь, что ли просто так сказать, кого подозреваешь? Без этих твоих фокусов?

Нет, конечно. Иначе какой я эстрадный артист, если буду делать все без театральных эффектов. Но на самом деле спиритический сеанс мне нужен был вовсе не для этого. Я ведь надеялся выбить у убийцы признание. А без общения с духами этого трудно достичь.

– Один звонок Холодову, и мы готовы, – сказал я. – Должен же я знать, как у него там дела.

Еще вчера я позвонил медиуму и договорился с ним о проведении сеанса. Холодов подтвердил свое желание помочь следствию. Правда, при этом он настаивал, чтобы я тоже принял участие в сеансе. Я сказал, что подумаю, а он вчера заявил, что без моего участия он не будет проводить духовный опыт.

– А, это ты, человек с двумя обличиями, – сказал Холодов, когда я позвонил ему. – Хочешь знать, все ли готово? Да, я могу провести сеанс в любое время, но, как я и сказал, необходимо твое личное участие. А ты почему-то сопротивляешься.

Отлично, просто отлично. Он все-таки клюнул. Честно говоря, мне было все равно на участие. Для меня это не принципиально. Надо было лишь, чтобы он думал, будто это для меня не безразлично.

– Я не собираюсь участвовать в этих твоих интрига и мошенничествах, – сказал я. – Если я приму участие, это будет выглядеть, будто я верю в твои якобы способности разговаривать с духами. А это не так.

Тогда Холодов пошел ва-банк. Чего от него и требовалось получить.

– В таком случае сеанса не будет, – заявил он и бросил трубку.

Я послушал короткие гудки и посмотрел на Белокрылову, в присутствии которой проходил весь разговор.

– Ну, и что это было? – спросила она и разозлилась: – Может, ты объяснишь наконец, что происходит?

Я поднял палец к губам, призывая ее к молчанию и опять набрал Холодова. Медиум сразу взял трубку.

– Твоя взяла, – сказал я. – Готовь сеанс. Я тоже буду участвовать.

– Отлично, – ответил Холодов и опять отсоединился.

Теперь я торжествующе посмотрел на Белокрылову.

– Ну все, поехали в Гатчину, – сказала шефиня.

Спустя час мы вошли в дом Холодова на окраине городка. Дети Родинкова и Мария уже были тут. Также, как и директор завода, непосредственный начальник убитого.

Руководителя звали Кормилов Александр Иванович. Это был представительный дядька, бородатый и с брюшком. Он оглядывал всех колючими маленькими глазками. Завидев нас, он подошел и прошипел:

– Только бесконечное уважение к памяти Сергея заставило прийти меня на этот балаган. Надеюсь, он не продлится слишком долго?

Не успела Белокрылова выполнить и слова, как ему ответил я сам:

– Александр, не бойся, духи ничего не скажут про твое отставание от плана и шашни с секретаршей. Так что можешь ничего не опасаться. Лучше расслабься и наслаждайся зрелищем.

Кормилов задохнулся от возмущения. Белокрылова поспешила успокоить его:

– Все в порядке, Александр Иванович. Он просто шутит. Это такая подготовка перед сеансом.

Директор посмотрел на меня, как на врага народа.

– Если это так, то я попросил бы не втягивать меня в такого рода сомнительные развлечения, – холодно заметил он.

Прежде чем шефиня опять успела что-либо сказать, я успел ответить:

– Я бы не стал так хорохориться, Саш. Ты ведь все еще в списке подозреваемых, поэтому не надо, прошу тебя.

От возмущения Кормилов не мог ничего сказать. Теперь он наконец замолчал и уже не мешал нам с проведением сеанса. Белокрылова больно ткнула меня локтем под ребра и прошептала:

– Хватит уже провоцировать людей, Ян. Я понимаю, что это тебе нужно для снятия их психологической защиты, но ты иногда переходишь все границы.

Я потер ушибленное место и пробормотал:

– Хорошо, что ты понимаешь это.

Белокрылова продолжала волком глядеть на меня.

– Хватит уже, Ян. Особенно, в отношении руководящих лиц.

Я пообещал вести себя сдержанно, только чтобы она успокоилась и смог наконец оглядеться.

Домишко у Холодова оказался неплохой. Одноэтажный, с мансардой и погребом. Пять комнат. Все они сообщались между собой. Сразу из сеней мы попали в небольшую гостиную, а оттуда – в другую, уже побольше. Здесь Холодов, судя по всему и проводил ритуалы.

Окна плотно занавешены. Ароматических свеч еще нет, поэтому медиум использовал обычные, только подсыпал в них травы. В каждой комнате горело около пяти-десяти свечей.

Религиозной атрибутики не было, он ее предварительно убрал. Я заметил на стенах следы от висящих здесь ранее картин или икон. Впрочем, остались многие картинки с изображениями мантр, пронзающих вселенную.

Посреди комнаты стоял стол для сеанса призыва духов. Узорчатая скатерть из плотной ткани, с бахромой до пола. В центре небольшая деревянная пирамидка. Однако, какой затейник.

Но долго осматриваться нам не дал человек, сидевший на одном из стульев возле стола. Он поднялся нам навстречу и протянул руку.

– Здравствуйте, Анна Николаевна. Доброе утро, Ян Юрьевич.

Я оценил крепость рукопожатия, военную выправку и искреннюю подкупающую улыбку. Вот только улыбка была больше профессиональной, чем настоящей. Лучики от глаз почти не образовались, как при истинной радостной улыбке. Да и сами глаза смотрели пристально и пронзительно.

– Ну вот, наконец-то пожаловали и наши доблестные чекисты, – сказал я. – Что-то вы долго шли к нам, мы уже заждались.

Вот теперь мужчина засмеялся по-настоящему. Раскатисто и со вкусом.

– Вот это другое дело. Я уже наслышан про ваши способности. Приятно видеть, что слухи нисколько не преувеличены. Позвольте представиться. Капитан госбезопасности, Рокотов Михаил Николаевич. Я расследую это дело.

Мы уселись за стол.

– И что же вас заинтересовало? – спросил я. – Неужели только сообщение о необычном сеансе? Позвольте спросить, вы ведь так и не нашли связей Родинкова с иностранцами?

Несмотря на то, что Рокотов хранил бесстрастное молчание и по нему трудно было что-либо прочесть, я заметил, что при этом вопросе он чуть отодвинулся назад. Затем спросил с небольшим вызовом:

– А вы как думаете? Вы ведь умеете читать мысли?

Теперь я поглядел на него с улыбкой. Вызов прозвучал чересчур громко, с ударением на последних слогах. Все понятно. У них ничего нет, они все время копали пустую землю.

– Конечно же, нет, – ответил я, тоже пристально вглядываясь в глаза собеседника. – Ты бы не пришел к нам просто так, верно? Вы ничего не нашли. Убедились, что его смерть не связана с работой. И поэтому ты пришел к нам, узнать, как тут дела.

Рокотов продолжал глядеть мне в глаза. Он что же, решил поиграть со мной в гляделки? Умоляю, ради бога, дружище, оставь эти игры для подозреваемых и кандидатов на вербовку.

Я же специально обучался этому искусству. Я могу минимум с полчаса смотреть, не мигая, в одну точку. А если я при этом еще и смотрю на человека, то почти автоматически одновременно стараюсь погрузить его в гипноз. Так что я не рекомендовал бы играть со мной в гляделки.

Сейчас, чтобы не слишком накалять обстановку, я смотрел в пространство между глаз Рокотова. Он тоже продолжал с усмешкой глядеть на меня и должен признать, давненько я не ощущал на себе такой жесткий взгляд.

– Ну, вы готовы, товарищи? – наше небольшое противостояние прервал Холодов.

Он вышел из соседней комнаты и добавил:

– У меня все готово. Давайте проведем сеанс скорее, ведь нам приходится иметь дело с тонкими материями, и лучше не откладывать это в долгий ящик. Тем более, что сейчас полнолуние, самое лучшее время для общения с духами.

Я успел заметить, что лицо Рокотова болезненно дернулось, словно ему было неприятно слышать про духов. Потом он наконец отвел от меня пристальный взгляд и кивнул Холодову.

– Ну что же, давайте сделаем это. Чем быстрее, тем лучше. А с вами, Ян Юрьевич, мы еще побеседуем.

– Звучит очень грозно, Миша, – ответил я, тоже переводя взгляд на Холодова. – Ну что же, буду ждать с нетерпением.

В руке медиум держал блюдце и доску с цифрами до десяти и надписями «да» и «нет». Молодец, хорошо подготовился.

– Прошу вас, давайте начнем, – подтвердила Белокрылова.

Холодов кивнул и позвал других участников сеанса из другой комнаты. Мы все уселись за стол. Дети Роденкова уселись напротив Марии и поглядывали на нее с неприязнью. Директор то и дело поглядывал на часы.

Аксаков и Терехов встали у дверей, подперев собой стены. Белокрылова и Наварская тоже сели вместе с нами, хотя на лице Лиды читала явный испуг.

– Я попрошу снять с себя все украшения, – сказал Холодов, туша свечи и оставив горящими только пару штук. – Все кольца, серьги и часы. Это может воспрепятствовать обмену энергии.

Наконец он тоже уселся во главе стола. Потом обратился к Наташе:

– Я просил вас принести какую-нибудь личную вещь покойного. Вы можете поставить их в центр стола, рядом вот с этой свечой?

Девушка кивнула и вынула из сумочки фотографию Родинкова с траурной каймой. Осторожно поставила на стол.

– Отлично, – сказал Холодов низким поставленным голосом. – То, что нам надо.

Он уже неуловимо изменился, двигался осторожно, разговаривал вкрадчиво и тихо. Старался всем своим видом внушить таинственность и мистику происходящего.

В центр стола Холодов поставил спиритическую доску, а на нее водрузил блюдце. Затем сказал:

– Пожалуйста, я прошу всех участников сеанса протянуть руки и прикоснуться к блюдцу. Потихоньку, только кончиками пальцев.

Я вытянул руки вперед и поставил ладони на доску, коснувшись блюдца.

– Господи, какая чушь, – со вздохом пробормотал Кормилов, но повиновался.

Все остальные участники сеанса тоже поставили руки перед собой. Рокотов с интересом наблюдал за происходящим.

Тогда Холодов сначала произнес какую-то тарабарщину на непонятном языке, хрипло и неразборчиво произнося слова. Это длилось минут пять. Потом он открыл глаза и посмотрел по сторонам.

– Я попрошу всех участников сосредоточиться на происходящем, – сказал он, обведя присутствующих взглядом. На мне он задержал взгляд ненадолго, а потом продолжил: – Даже если вы не верите в возможность вызова духа, просто притворитесь на минуту, что это возможно. Прошу вас не мешать нашему процессу своим скептицизмом.

Молодец, отлично. Хороши психологический трюк. В гипнозе как раз есть такой способ погружения в транс. Если объект гипнотизации слишком сильно сопротивляется, его просят просто притвориться, будто он загипнотизирован. Это помогает обойти сопротивление и объект действительно скоро впадает в транс.

– А теперь я буду вызывать дух погибшего, – продолжил Холодов и посмотрел на блюдце. – Смотрите в центр стола, пожалуйста. Не отводите взгляд. Дух Родинкова Сергея, пожалуйста, приди к нам. Дух Родинкова Сергея, пожалуйста, приди к нам. Мы взываем к тебе.

Говорил он тихо и приглушенно. Все участники смотрели в центр. Там, помимо блюдца, находилась свеча. Вкупе с низким голосом, полумраком в комнате и таинственной атмосферой это уже была отличная обстановка для гипнотизации.

Что обычно часто и происходило на таких сеансах. Участники видели самые разные галлюцинации.

В это время огонек свечи вдруг задрожал и чуть не погас. По комнате как будто пробежал холодный ветер. И в то же самое мгновение блюдце тихонько сдвинулось с места.

Глава 7. Дальняя поездка

Признаюсь, на это было жутковато глядеть. Блюдце двигалось по столу, потихоньку скользя по поверхности гадальной доски. Наварская сидела по левую руку от меня и я почувствовал, как она вздрогнула.

Даже у меня, искушенного в этих трюках, пробежала неприятная дрожь по спине. Что уж говорить о других участниках сеанса.

– Это он? – спросила Наташа. – Наш папа?

Ее брат в ужасе смотрел на блюдце. Мария, наоборот, хоть и испугалась, но глядела на скользящий столовый прибор со странной смесью тревоги и надежды.

Холодов кивнул. И предостерегающе добавил:

– Пожалуйста, не убирайте руки от доски. Только наша совместная энергия, соединяясь, позволяет духу Родинкова общаться с нами и двигаться это блюдце.

Ну, отчасти это правда. Способов двигать блюдце существует немерянное количество. Обычная ловкость рук и хитрое мошенничество.

Можно толкать его наклоном стола или доски либо вообще используя тонкие невидимые нити. Некоторые умельцы встраивают в блюдца магнитные пластины. А есть вообще виртуозы, которые двигают блюдце движениями пальцев.

– Не может быть! – прошептал Кормилов. – Это какой-то трюк.

Блюдце тут же замерло на месте.

– Молчите, если не верите! – Холодов даже повысил голос, чуть ли не впадая в истерику. – Вы сейчас сорвете весь сеанс! Дух обидится и не будет отвечать на поставленные вопросы. Он может разозлиться и уйти, как вы не можете этого понять? Вы меня поняли?

Кормилов вытер пот со лба и кивнул. Холодов обратился к блюдцу:

– Дух Родинкова Сергея, ты еще с нами?

Блюдце некоторое время стояло на месте, а потом двинулось к надписи «Да».

– Прекрасно! – сказал Холодов. – Прекрасно. Оставайся с нами. Больше мы не будем тебя злить.

Он посмотрел на Наташу, затем на Марию, затем сказал обычным голосом:

– Ну, а теперь давайте зададим вопрос, ответить на который может только Родинков Сергей. Чтобы убедиться, что перед нами действительно его дух, – и закончил шепотом, как будто дух не мог его слышать: – Иногда духи намеренно говорят неправду. Если это так, тогда просто поблагодарим его и попрощаемся. Чтобы он не стал агрессивным и не попытался вселиться в кого-нибудь из присутствующих.

К тому времени я уже окончательно освоился в трюке и теперь с интересом наблюдал за работой профессионала. Надо же, я и не знал, что в советское время, когда все вокруг лелеяли и воспитывали атеизм и материализм, существовали такие вот развлечения. Вполне себе разрешенные официальными властями.

Но затем я перехватил красноречивый взгляд, который Холодов бросил на Рокотова и окончательно обо всем догадался. Ну конечно, такой экстрасенс и медиум мог работать и процветать только с ведома и даже благословения КГБ. Как же иначе?

Холодов наверняка состоял осведомителем на службе органов госбезопасности, вот чем объясняется его успешный бизнес. Баба Ванга местного разлива. Он выпытывает секреты клиентов и снабжает ими своих кураторов.

Поэтому, кстати, Рокотов и прибежал на этот сеанс, чтобы убедиться, что все пройдет под его контролем. Ну что же, отсюда сразу возникает вопрос: Холодов действительно что-то знал, когда говорил об угрожающей Родинкову опасности? Действительно хотел предупредить?

Отсюда даже возникло абсурдное предположение, что КГБ само ликвидировало Родинкова. Может быть, он и в самом деле был изменником и предателем Родины, все-таки, накопил у себя немало богатств.

Чтобы выкинуть из мыслей все эти шпионские штучки, я тряхнул головой. Хватит, что за чепуха. Такое, конечно, не исключается, но я уже знал ответ на загадку. И если бы я не был твердо уверен в том, кто является убийцей, возможно, поверил бы в свою эффектную версию.

Наташа кивнула и осипшим неуверенным голосом спросила:

– Родинков Сергей родился двенадцатого января, да или нет?

Блюдце снова уверенно двинулось к надписи «Да». Дети и Тюлева ахнули от удивления, но на меня трюк не произвел впечатления. Ясное дело, блюдцем управлял Холодов, а он от самой же Марии уже давно успел узнать дату рождения ее возлюбленного.

Вот только двигал блюдце экстрасенс так ловко, что я еще не разобрался, как он это делает. А времени, честно говоря, осталось уже совсем мало.

– Давайте тогда узнаем, нашел ли дух успокоение в загробном мире? – замогильным голосом спросил Холодов. – Как ты себя чувствуешь, Сергей?

Прежде чем блюдце тронулось с места, одна из свечей, стоящая на подставке у двери, рядом с Тереховым, вдруг с хлопком погасла. Виктор отскочил от нее, сунул руку за пистолетом.

Но свеча уже утихла, от нее шел только дымок. Ну и правильно, после того, как я незаметно сунул в воск небольшую щепотку пороха, чего бы ей не вспыхнуть с шумом?

Хорошо, что Терехов сохранил самообладание и не начал палить во все стороны. Как и Наварская, он тоже боялся духов.

Но не это главное. Я же не просто так устроил шумиху. Пока все отвлеклись, я потихоньку достал из рукава правой руки небольшой магнитик и направил на блюдце.

Тарелочка вздрогнула и направилась к моей руке. Отлично, секрет разгадан. Теперь я могу действовать открыто. И как можно стремительно, чтобы Холодов не догадался и не помешал мне.

– А позволь спросить, уважаемый дух? – тут же сказал я, и теперь все обернулись ко мне. – Скажи в итоге, кто же убил тебя?

– Так нельзя, – зашипел Холодов. – Это я медиум. Только я могу задавать духу вопросы. Он будет отвечать только на мои…

Я чуть повернул ладонь и тарелочка двинулась по доске. Холодов умолк и злобно посмотрел на меня. Он понял, что я все понял. Поэтому, пока он еще не нашелся, что сказать, я улыбнулся и ответил:

– Наш дух настолько разгневан, что ему безразлично, кто задает вопросы. Вот, смотрите все, он идет к буквам. Он хочет назвать имя.

Блюдце и в самом деле устремилось к буквам. И с самого начала, естественно, коснулось буквы «А».

– Что это значит? – прошептал Кормилов.

Холодов продолжал злобно смотреть на меня, как ребенок, у которого отобрали любимую игрушку. Рокотов тоже поглядывал в мою сторону, но следил за блюдцем.

Белокрылова заметила взгляд Холодова и толкнула меня коленом под столом. Мол, я знаю, что без тебя здесь не обошлось. Смотри, не переборщи.

– Не отвлекайтесь! – сказал я. – Вы нарушаете взаимодействие наших психических энергий в проникновение тонких миров. Немедленно прекратите. Глядите на блюдце и мысленно помогайте духу сказать нам правду.

Кто действительно не обращал на меня внимания, так это дети убитого и его возлюбленная. Их взгляды и так были прикованы к блюдцу.

Между тем, оно продолжало двигаться между букв, собирая слово. Я управлял им, поворачивая магнит большим пальцем под ладонью.

– А, Н, Д… – прочитала Наташа. – Андрей! Андрей! Ты что такое говоришь, папа? Ты утверждаешь, что тебя убил Андрей?

Блюдце замерло, а затем направилось к надписи «Да». Замерло возле нее и больше не двигалось.

– Это какой-то бред! – сказала Наташа. – Что это такое? Этого не может быть! Что ты молчишь, Андрей? Скажи что-нибудь!

Все посмотрели на сына. Он сидел не шевелясь и на лице его застыло выражение бесконечного ужаса. Видимо, бедолага и в самом деле поверил, что отец вернулся с того света, чтобы обвинить его в убийстве. Причем не просто обвинить, а сказать правду.

– А что же он может сказать? – спросил я. – Ему нечего ответить, потому что это правда. Скажи, Андрей, где ты спрятал «Жигули», на котором раздавил своего собственного отца? Или об этом тоже спросить у духа?

Парень сглотнул слюну, потому что слова застряли в его пересохшем горле. Посмотрел на сестру и протянул к ней руку.

– Нет, Андрей, только не это! – прошептала Наташа. – Как же так? Как ты мог?

Тогда парень справился с собой и теперь его лицо уже перекосилось от злобы. Он указал на Марию.

– Это она во всем виновата! Она опутала его, как паучиха паутиной. Ты знаешь, что он собирался подарить ей наш загородный дом, чтобы она жила ближе к Ленинграду? И еще одну из машин, нашу «Жигули», которую обещал отдать мне! Он предал нас, вместе с мамой! Предал ради этой суки! И я наказал его за это!

– Что ты наделал, Андрюша! – прошептала Наташа. – Что ты наделал!

Ну конечно, я ведь понял это еще с самого первого визита к детям убитого. Когда парень сказал, что спал дома, в то время как под глазами у него были синяки от недосыпания.

Поэтому я рывком встал из-за стола и включил в комнате свет, щелкнув выключателем, а затем и вовсе раздвинул шторы. Стало светло, наваждение и чары исчезли.

Терехов по знаку Белокрыловой подошел к столу и схватил парня. Наташа зарыдала. Бедная девочка, это очень тяжкий удар для тебя, но извини, мне надо было изобличить преступника.

– Что вы наделали? – запричитал Холодов. – Так нельзя общаться с духами. Надо соблюдать определенный ритуал прощания. Нельзя злоупотреблять вниманием духа и относиться к нему неуважительно!

Я показал всем магнит и коснулся им блюдца. Тарелочка вздрогнула и покатилась по столу. Потом упала на пол возле стула Наварской и разбилась на осколки.

– Конечно, нельзя беспокоить духов, – сказал я Холодову. – И особенно использовать при этом магниты. Смотри, как бы они не разозлились на тебя.

***

В тот же самый день на другом конце Советского Союза, в Магадане, мужчина по имени Тимур Музеев подошел к зданию аэропорта и влился внутрь вместе с потоком других пассажиров. Несмотря на холодное время, студеный ветер и близость зимы, по спине Музеева текли струйки пота.

И неудивительно. Ведь в чемоданчике, в котором другие его приятели везли личные вещи: одежду, бумаги и бытовые принадлежности, у Музеева были припрятаны уникальный золотой самородок в двенадцать килограммов весом и еще крупицы золота на шесть килограммов. Чемоданчик маленький, Музеев собирался представить его, как ручную кладь.

Сейчас предстояла самая ответственная часть пути. Дорога на материк. Досмотр, бдительные работники аэропорта, милиционеры, охрана, собаки. Стоит только одному из них заподозрить, что скромный бульдозерист перевозит в чемоданчике такое богатство, как он пропал.

А вот если удастся преодолеть это препятствие, он станет неслыханно богатым. За это золото на черном рынке он сможет выручить несколько сот тысяч рублей. Не только он сам, но и его дети, и дети его детей будут жить безбедно и никогда не задумываться о хлебе насущном.

Музеев действительно был обычным рабочим. Он трудился машинистом бульдозера старательской артерии «Буровая» прииска имени Гастелло. Тридцать шесть лет, неплохая работа, приличный оклад.

Сейчас он летел домой. Сначала в Ленинград, к родственникам, а потом южнее, на Кавказ. Золото можно попробовать сбыть сначала в городе на Неве, а потом, если не получится, то на юге. Впрочем, в том, что его удастся продать в Ленинграде, Музеев нисколько не сомневался. Он уже знал, как это делается.

Само золото бульдозерист нашел совершенно случайно. Такой случай происходит раз в столетие. Музеев обнаружил его случайно в породе. Он тогда работал не вместе с напарником, а один. Тот в тот день как раз отсутствовал, уехал в город по делам.

Музеев работал, как обычно. Ковш бульдозера копнул породу, снял пласт и когда порода обнажилась, Музеев заметил в земле что-то блестящее. Как раз вышло солнце и его лучи отразились в сверкающем предмете.

Кряхтя, Музеев вылез из кабины, подошел ближе, чавкая по грязи ногами. Наклонился, присмотрелся. Чуть не упал назад. Из земли торчали часть огромного золотого слитки, явно в несколько килограммов весом.

– Е-маё, – сказал Музеев и огляделся.

Вокруг никого, только скалы и стволы деревьев. Неподалеку ручей. Урчит мотор бульдозера. В небе кружат птицы.

– Мое, только мое, – лихорадочно прошептал Музеев. – Никому не отдам.

Он уже знал нескольких ловких ребят, которые умели переправлять добытое золото на «большую землю». Да и сам иногда собирал крупицы золота и прятал в тайник рядом с домом.

Главное – спрятать это золото и увезти из Магадана. Там, в крупных городах, все пройдет гораздо легче.

Как он прятал золото в кабине бульдозера, а потом закопал в тайнике возле дома – это вообще отдельная история. Натерпелся страху, как никогда в жизни.

Все время боялся, что его поймает специализированная охрана прииска или узнают коллеги. Тоже могут убрать или даже отобрать. Куш получился просто громадный. Когда настала его очередь сдавать вахту и возвращаться в европейскую часть СССР, вздохнул с огромным облегчением.

Долго решал, как спрятать слиток. Именно из-за веса золота транспортировка стала необычайно трудной. Обычно другие жулики использовали самые разнообразные способы провоза золота через аэропорт.

Прятали в рыбьи или звериные туши, делали изощренные тайники в собственном теле, некоторые даже делали из золота предметы, красили их и пытались провезти таким образом. Один ловкач даже смог сделать сковородку.

Но в случае Музеева такими полумерами не обойтись. В конце концов, он решил поступить просто. Положить золото на дно чемоданчика. Сверху прикрыть одеждой.

Никто не заметит. Это было, как лотерея. Иногда прокатывало, а иногда нет. Все зависело от поведения самого перевозчика.

Если он внушал подозрение, то его тщательно обыскивали. Если не привлекал внимания, то спокойно проходил. Короче говоря, нужно сохранять хладнокровие, тогда можно легко пройти зону досмотра.

И он окажется с самым большим кушем, какой только попадался колымским старателям. И все, можно уже считать себя одним из самых обеспеченных людей в Союзе.

– Соберись, Тима, – сказал Музеев самому себе и стиснул зубы. Надо пройти это испытание. Во что бы то ни стало пройти.

Он вошел в здание аэропорта и сразу отправился к зоне досмотра. Вместе с другими старателями, у которых тоже закончилась смена. Их было человек пятнадцать, нужно пройти досмотр вместе с ними, в толпе, чтобы не выделяться, как дерево посреди пустыни.

Работники аэропорта внимательно следили за проходящими мимо них старателями. Дальше, возле прохода, помимо аэропортовских служащих, стояли и двое постовых с пистолетами. Один держал на поводке немецкую овчарку.

Музеев сначала старался не смотреть на них, а потом подумал, что это будет подозрительно. Стоя в очереди, он безотрывно смотрел на охрану, а потом решил, что это тоже вызовет сомнения в его благонадежности.

Наконец, он принял решение вообще забыть о золоте в своем чемоданчике. Это неожиданно оказалось самой правильной мыслью. Музеев расслабился и начал вести себя гораздо естественнее.

В конце концов, он уже десятки раз проходил досмотр. Ничего страшного. Скоро он будет в самолете и этот кошмар закончится. Все в порядке.