Текст книги "Мой любимый вампир (СИ)"
Автор книги: Алика Бауэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
Глава 22
Глава 22
Пальцы нервно постукивали по наполированной до блеска деревянной поверхности. Тёплые цвета столовой, красивая мебель и дружелюбная беседа за большим длинным столом-всё это должно было располагать к внутреннему спокойствию. Хотя бы временному.
Но забыть о предшествующих событиях было сложно, а Бесу так вообще невозможно. Он сложил руки в замок положа их на стол перед собой, и уже минут десять смотрел просто в никуда, глубоко погружённый в себя. Тут не нужно было быть ведьмой или экстрасенсом, чтобы знать, о чем он думал. План по спасению Алиши занимал все его мысли. Ворваться сейчас на территорию клана оборотней не подготовленными, без союзников – всё равно что подписать смертный приговор. Но Бес был готов рискнуть, если бы не Лео, который обещал поделиться очень ценной информацией.
Охотники напоминали застывших статуй, поддаваясь настроению своего главаря. То ли задорный дух хозяйки дома или запах стейков был тому виной, но уже вскоре парни начали таять, зарождая непринужденную тему за столом.
Лили-мама Лео была воплощением любви и нежности, которая бывает только матери к ребёнку. И не важно, что этот ребёнок уже вполне себе взрослый мужчина и выше еë на голову. Это не мешало трепать его за щеки и взлохмачивать шевелюру, превращая в дикий беспорядок на голове.
Эта женщина светилась изнутри, распространяя свой свет и добро на всех окружающих. Она напоминала женщин из 50-х годов: светлые волосы собраны в высокий пучок на голове, голубое платье до колен с пышной юбкой и поясом, выделяющей талию. Именно еë нежными руками был приготовлен персиковый пирог, аромат которого мы учуяли, стоило только переступить порог дома.
Лили была рада гостям и с особенным энтузиазмом упорхнула обратно на кухню готовить на всех ужин. И вот через какое-то бесконечное количество прошедших минут, а так казалось большинству голодных охотников, чье урчание животов было уже не скрыть, перед каждым лежал кусок ароматного мяса, два общих салата и тот самый пирог.
Даже для меня – вампира, нашлось несколько тёплых улыбок от Лили, от которых я в миг почувствовала себя почти дома... Я очень скучала по семье. О родителях я старалась не думать с тех пор, как изменилась моя жизнь. Это грозило очередной истерикой. Но мама Лео, еë забота – не могли не навеять воспоминания о таких же семейных ужинах с родными.
– Дорогая, – Лили стояла надо мной с графином, мягко коснувшись рукой плеча.
Я выпала из общего разговора, погрузившись в свои мысли.
– Она не будет, – твёрдо сказал Док.
Он сидел напротив меня, старательно делая вид, что занят нарезкой стейка, к которому он в дальнейшем не притронется. Позёр.
– Я думаю, Стеф сама решит, – Лили мягко улыбнулась охотнику и обратилась вновь ко мне. – Вина?
Карие в глаза, в которые я влюбилась, будучи человеком, теперь горели раздражающе красным. С вызовом, когда мои пальцы обхватив ножку стеклянного бокала, стали двигать его в сторону чуть наклонившегося графина.
–Да, пожалуйста.
Непрерывная зрительный контакт, я подняла бокал, делая небольшой глоток вина, который до непонятного выброса Дока, не собиралась пробовать вовсе. На губах остался приятный малиновый вкус.
Мы словно боролись с друг другом, ведя непонятную никому и нам самим борьбу.
Как глупо. Но не я это начала.
Лео и его мама сидели во главе стола и первые минуты от ужина прошли в непрекращающейся похвале кулинарных навыков хозяйки дома.
– Вино тоже очень вкусное, – решив не отмалчиваться в стороне, я решила присоединиться к общей теме разговора.
– О, это домашнее. Кусты малины здесь растут буквально на каждом шагу. Урожая так много, что детишки успевают наесться еë вдоволь, и варенье на зиму закатать, и даже на вино, – восторженный тон Лили не мог не умилять, и то с какой любовью она начала рассказывать про свой небольшой огород.
С алкоголем у меня не было никаких отношений, но именно с этим вином я бы дружбу завязала. Не заметив, как опустел мой первый бокал, нагло потянулась к графину.
И снова этот взгляд. Я почувствовала его, чуть не перелив вино за края бокала. Вопросительно выгнув бровь, стала на свою беду ждать ответа.
– Я думаю стоит закусывать, – нарочито громко сказал Док, привлекая к нам снова всё внимание.
– Конечно! – воскликнула Лили. – Милая, что же ты ничего не ешь?
Прикусив язык, чтобы не обрушить на Дока всё своё и так скверное настроение, я посмотрела на стол, что ломился от еды, собираясь выбрать из всех зол наименьшее. Не хотелось обижать хозяйку, что так старательно всё готовила и выбор пал на персиковый пирог, надеясь хоть на небольшую сладость во вкусе.
Еще не было случая попробовать человеческую нормальную еду, став вампиром, но что-то подсказывало, что мне это не понравится. Запахи действительно были привлекательны. И память помнила, что значит откусить сочный кусок мяса. Как во рту начинали взрываться от удовольствия все рецепторы, прося добавки. Но сейчас...
Потянувшись медленно к куску пирога, я стрельнула убивающий, как мне казалось, взгляд на Дока. Он прекрасно понимал на своей шкуре, что человечная еда стала вызывать некое отвращение. Не зря он сам измучил бедный стейк, изрезав его на мелкие кусочки. Джереми, не смог сдержать нахальную полуулыбку, видя, как меня начинает воротить. Нехотя, вынужденно я откусываю небольшой кусочек, чтобы вообще понять на что это похоже. А похоже это было на безвкусную склизкую массу. Хотелось выплюнуть всё тотчас же. Это было бы просто огромное неуважение к хозяйке дома, но самое главное принесло не эстетическое, но моральное удовлетворение Доку. Которое я не собиралась ему доставлять.
– М-м-м, это действительно очень вкуфно!
Я запихивала в себя через силу остаток куска, лишь бы побыстрее покончить с этим. Но месть – это блюдо, которое подают холодным. А точнее склизкой, на вкус на мокрый мох.
Схватив ещё один кусок пирога, я быстро встала и нагнувшись вперёд, буквально засунула его в рот Доку.
– Ты обязательно должен попробовать эту вкуснятину!
Вот-вот и глаза его готовы были вылезти из орбит, то ли от моей внезапной выходки, толи от вкуса. Но я села обратно на место, довольно наблюдая, как теперь Дока кривит от еды, но он так старательно делает вид, что ему всё нравится.
Идиот.
Только вот... Сокол давился от смеха, пытаясь прокашляться в кулак. Кирпич демонстративно цокнул, а Бес ударил себя по лицу, закрывая глаза, не желая, видимо, смотреть на этот спектакль.
Они знали. Эти охотники знали, что человеческая еда для нас не привлекательна.
Мы два идиота.
Сначала стало стыдно за своё поведение, но допивая почти залпом второй бокал, чтобы перебить вкус пирога, стало плевать.
– А почему мы не видим Майка? – Спросил Гвоздь уже довольно поглаживая сытый живот.
– С ним наверняка будет его сумасшедшая ведьма, – сказал как бы между прочим Кирпич, отправляя в рот последний кусок мяса.
– Пожалуйста … не-ет, – проскулил Сокол. – Я вообще её боюсь.
Вино, что подарило мне не только приятное тепло по всему телу, но и легкое игривое настроение, помогло почувствовать себя за ужином более свободно. Смешок, что вырвался из меня, наблюдая за нелепой и комичной реакцией охотников, при упоминании незнакомой мне ведьмы, остался незамеченным.
– Почему? Что она такого сделала что вы её так…остерегаетесь? – Я специально избежала слова «боитесь», чтобы не подавлять и так пошатнувшийся грозный и отважный образ охотника.
– Вся наша одежда за одну ночь стала лилового цвета! – воскликнул Сокол, чуть поддаваясь вперёд. – Руби лепетала без умолку, что этот цвет приносит нам удачу на охоте. – Он откинулся обратно на стул, раздражённо фыркая. – Дикие твари бы умерли от смеха, увидя нас в этих... нарядах.
– Не повезло больше всех Кирпичу, который вытянул короткую спичку и ему пришлось во всём этом розовом идти к шоссе, чтобы забрать новые вещи у курьера, – Гвоздь вытирал проступившую влагу с глаз, а слезами это не поворачивался назвать язык, от смеха.
– Сушёные лягушки во всех шкафах...
– Вместо воды из крана лился рыбий жир...
– Каждые три часа прислонялась лбом к стене для лучшей связи с духами...
– Разбавляла зелёный чай апельсиновым соком для пищеварения…
– Горчица в моих носках для быстрого бега...
Со всех сторон сыпались истории с жалобами на эту... весьма необычную особу.
– М-да... Тяжёлая была неделя пока она жила у нас и обучала Алишу, – подытожил Бес.
– У меня от неë мороз по коже, – пробубнил Бурый, смотря в свою тарелку. – Как-то ночью я проснулся от ощущения, что на меня кто-то смотрит. Я резко открыл глаза... – стало неожиданно тихо. Было слышно, как охотник сглотнул слюну. Все слушали охотника, что почти перешёл на шёпот. – Она нависала надо мной так близко... Уставилась своими огромными глазищами. Не моргала. Был бы кто-то другой, уже бы давно втащил. Но она... Не мог пошевелиться. А потом она сказала: – "Пончик". Да так звонко, что меня током прошибло. Оказывается, я съел за ужином еë пончики, и она ходила-вынюхивала кто это был.
Повисла секундная тишина, которая сменилась разразившимся хохотом всех в этой комнате.
– Чего ржёте? – Бурый поднял голову, осматривая каждого, кто к сожалению, не проникся его берущей за душу историей, и обиженно опустил голову обратно. – Да ну вас.
Только всеобщее веселье подхватили не все. Всё это время Бес наблюдал за странной реакцией Лео при упоминании брата.
– Тихо все! – рявкнул он устав ждать, когда уже закончится всеобщее веселье. – Так что с Майком?
Лео нехотя посмотрел на охотника. Живые, настоящие эмоции, что читались на его лице за вечер, сменились непроницаемой маской.
– Скажем так... Мы разошлись во взглядах.
Бес сузил глаза, чуя что-то неладное.
– Касаемо...
– Касаемо управлением клана. Моего клана.
Дух непринужденности моментально сдуло.
– Ох, милый, – Лили обеспокоенно посмотрела на сына. – Может не надо? Это дела семейные...
– Нет, мама, – он резко перебил еë. Лили недовольно поджала губы, чуть отворачиваюсь в сторону. – Они должны знать.
Тяжёлый выдох, который помогал собраться мыслям воедино.
– Меня не было несколько месяцев здесь. По моему согласию и по праву крови, делами стаи стал заниматься Майк. После внезапной смерти отца, вожаком становиться я и не хотел. И был рад, что Майк вызвался занять этот пост, пока я прихожу в себя. Но... Вернувшись в клан, я был в ужасе. Мой брат стал сотрудничать с Виктором.
Где-то справа столовые приборы ударились о тарелку, проносясь неприятным звоном в ушах. Выждав с несколько секунд пока Бес, да и все мы переварим информацию, Лео продолжил:
– Он изгнан из моего клана за предательство. И у меня есть предположение, что после этого, он направился за поддержкой к Виктору.
Бес рывком встал, приземляя свои кулаки с сильным ударом об стол.
– И какого чёрта ты молчал?!
Лео на удивление был слишком спокоен, когда Беса сдерживала оставаться на месте, а не кинуться на оборотня с кулаками, последняя здравая мысль, что нам нужны союзники.
– Это не имеет особого значения.
– Ты серьёзно? – охотник скривился. – Майк один из сильных чистокровных оборотней. И он сейчас на стороне нашего врага. И как ты вообще собираешься пойти против брата?! – Бес кричал, вдавливая кулаки всё сильнее в деревянную поверхность, которая кажется, начала трещать. Но тут он внезапно подался вперёд, и пошёл прямо на Лео, который остался невозмутимо сидеть на своём месте, наблюдая.
–Я тебя спрашиваю. Какого, блять, чёрта ты не рассказал?!
Док резко встал и перегородил путь своему главарю, что похоже шёл убивать голыми руками. Бес отшатнулся от друга, видимо, ощутив непривычный холод его кожи и столкнувшись с горящим красным взглядом. Выругавшись парочкой колких фраз, он быстро вышел из комнаты, оставив после себя горечь испорченного вечера.
Глава 23
Глава 23
Реакция Беса была понятна и отчасти оправдана. Мной уж точно. С каждой секундой бездействия он сходил с ума и крошил остатки нервных клеток в пыль. План по спасению Алиши, что наверняка слабым наброском уже был намечен в его голове, был на грани полного провала.
Он дал выход эмоциям. Яростно. Громко. Как умел. Выражая в каждом громком шаге, вдохе, остром взгляде свою злобу со сквозившим отчаянием. Какое-то время мы ещё слышали отборный мат, крики, даже разбившуюся вазу, что молча начала оплакивать Лили. Но внезапно всё стихло. И отсутствие Дока в комнате явно стало тому причиной.
Лили гостеприимно предоставила нам свободные комнаты на всём третьем этаже и парочку спален на втором. У каждого была своя кровать или диван, что не могло не радовать. Я, тихой мышкой, одной из первых проскользнула на второй этаж занимать комнату.
Время было далеко за полночь, а сон всё не хотел наступать. Внутри всё гложило от так и не состоявшегося адекватного разговора с Доком. Изучив весь потолок вдоль и поперек, не выдержала и пошла искоренять причину своей бессонницы.
Я не знала с чего начать разговор. Что ему сказать? Наверное, это было впервые, когда я не прокрутила в голове все возможные сценарии, не продумала свой монолог до мелочей и не заготовила контр фраз на всякий случай. Решила, что хватит! И так каждый надумал себе невесть чего, накручивая себя от этого больше.
Быстро переступив с ноги на ногу, костяшками пальцами постучала по двери, которая быстро приоткрылась на половину. Док не выглядел хоть капельку удивлённым моим появлением, что немного обижало.
Всего секунда, чтобы снабдить лёгкие кислородом в преддверии долгого разговора. Уже раскрыла рот, готова начать, как позади Дока послышался какой-то грохот.
Из любопытства я машинально начала вытягивать шею, чтобы попытаться рассмотреть, что творилось за широкой спиной. Но Док только сильнее прикрыл дверь.
– Извини, не сейчас.
С этими словами дверь захлопнулась прямо перед моим носом.
Какого чёрта?!
Пыхтя от негодования, как паровоз, я зачем-то ещё какое-то время постояла под дверью, будто от моего рассерженного взгляда она могла открыться. Каким-то чудом или благодаря зародившемуся внезапно новому плану, я сдержалась, чтобы не пнуть такую ненавистную дверь.
Ноги и чувство несправедливости принесли меня в ту обеденную комнату, а руки уже тянулись к бутылочке малинового вина. Попросив у Всевышнего прибавить пару очков к карме человеку, что решил вместо пробки использовать обычную крышку, потому что в темноте (несмотря на отличное вампирское зрение) посреди ночи искать штопор, кстати, как и бокал, не было никакого желания.
Всё кричало набатом: "Да пошло всё!" И под громкие аплодисменты у себя в голове, я сделала первый глоток с горла. И была горда собой, разрушая построенные мною же стены с рамками приличия и какими-то нормами.
Я хотела вина – я выпила вина.
И плевать, что утром придётся краснеть за нагло взятую бутылку.
Я хотела... Нет, я требовала свободы, что резко стала требовать душа. И нет, дело не в третьем и не в четвёртом глотке этого чудесного напитка... Ну может быть чуть-чуть. Но в помещение находится стало действительно душновато, а развивавшийся алкоголь по венам, только усугубил ситуацию.
Морозный ночной воздух ощущался приятным покалыванием по коже, несмотря на то, что я была в одной футболке.
В домах уже не горел свет и вообще на улице не было ни души. Самое время вампиру прогуляться с бутылкой вина по деревне оборотней в поисках... Приключений видимо.
Смешок от своих же мыслей разнёсся в ночи, и я тут же прикрыла рот ладонью, зашипев на саму себя. И только от этого засмеялась опять. Проходя мимо припаркованного около дома джипа, показала язык отражению в стекле автомобиля. Сполна довольная собой, направилась дальше вглубь деревни. Идя по дорожке, размахивая уже полупустой бутылкой вина и, напевая незамысловатую мелодию, вспомнились слова Дока:
«Ты никогда не совершала что-нибудь незапланированное и бесконтрольное?»
– О, да… Прямо сейчас я ищу приключений на свою задницу! – выругавшись в темноту, снова похлопала себя по губам, призывая сохранять тишину.
«Отпусти себя. Не думай о других. Почувствуй свободу от чужого мнения».
– Можешь быть мною доволен, – добавила чуть тише.
Постепенно дома стали редеть и неподалеку показался большой зеленый амбар. В таких обычно держат домашних животных. Пожав плечами, поняла, что меня ничего не останавливает, чтобы пообщаться с лошадьми. Надеюсь, там были именно они. Но войдя внутрь, стон разочарования небольшим эхом отразился от стен. Вся площадь была заполнена стогами сена разной высоты. Хоть логика подсказывала, что если есть еда для животных, то и они сами должны быть наверняка в другом таком амбаре. Но фантазия, находясь в стадии «подшофе» и подкрепленная очередным глотком вина, нарисовала импровизированную сцену.
Мне показалось это забавным развлечением – устроить спектакль одного актера, где я буду исполнять все роли. Выйдя на середину амбара, громко произнесла:
– Дамы и господа! Миниатюра «Жизнь современного вампира или смерть как она есть».
И после короткого поклона представление началось.
Рука легла тыльной стороной ладони на лоб.
– О Боже! Я стала вампиром! – многострадальным нотам в моем голосе должна была позавидовать любая актриса.
Сделав прыжок в сторону, встала в воинственную позу, как мне казалось, скрестив руки на груди.
– Я не дам тебя в обиду, – понизив тембр, приняла жалкие попытки изобразить Дока. – Ты – моя истинная пара.
Обратный прыжок.
– Но я к тебе ничего не чувствую…
– Это не страшно. Я рядом.
– Тогда я заключу сделку с другим вампиром, чтобы спасти тебе жизнь…
– Ох… – падаю на колени, расставив руки в стороны. – Ты предала меня. Ты использовала меня. Как я буду смотреть своим братьям-охотникам в глаза?
От такой наигранности я на мгновенье вышла из своей роли, не удержавшись от смеха.
Мотнув плечом, изображаю выстрел.
– Я ранен… Но не переживай, всё заживет. – Небольшая пауза. – А, нет, я умираю.
Снова прыжок.
– Джереми, я спасу тебя, – тянусь к вымышленному телу на полу.
И снова прыжок в сторону на новую точку. Пора добавить еще одного героя моей постановки. Изобразив синдром «широких плеч» зарычала во всю глотку:
– А-ар, Я– Бес. Я – сам дьявол! – ударив себя в грудь кулаком, пожалела об этом не рассчитав силы. Но настоящие актеры не обращают внимание на такую мелочь как боль.– У-у …Кровососка! Убить! Ломать! Крушить!
Очередной смех вырвался от моей интерпретации Беса. В горле запершило. Быстро смочив его алкоголем, продолжила, возвращаясь на свою точку.
– Что же я наделала? Буду избегать Дока, ведь я такая трусиха.
Прыжок.
– Нам надо поговорить.
– О, нет. Я еще не готова…
– Ясно. Я тебе противен.
– Док, я передумала. Давай поговорим.
– Не сейчас.
Изобразив рукой резко захлопывающуюся дверь, меня чуть повело в сторону. Не растерявшись, присела в глубокий поклон.
– Спасибо! Спасибо! – Я отвечала на воображаемые овации, что раздавались с разных сторон моей сцены, согнувшись пополам и, уже почти клевав носом землю.
Хлоп. Хлоп. Хлоп.
Аплодисменты, что раздались у меня за спиной были настоящими. Я медленно распрямилась и с ужасом начала оборачиваться.
Док стоял, облокотившись спиной об амбарные двери. Его глаза ярко горели красным в темноте, а кожа действительно была схоже с первым снегом. Чистым. Совершенным. Где-то позаимствованная белая рубашка и черные джинсы, как ни кстати смотрелись на нем просто идеально. Отвлекающее. Провокационно. Особенно, когда перед глазами стоит хмельная дымка.
Первая пуговица рубашки была уже расстёгнута, но видимо ему этого стало мало, и он принялся закатывать рукава. Медленно. Расслабленно. Явно не задумываясь какое влияние на меня оказывают такие простые действия. На его руках проступали хорошо заметные вены по мере того, как он сворачивал ткань. Если у него в планах вызвать этим действием мою нервозность и сбившееся дыхание, то – браво, цель достигнута.
Жарко. Жарко в футболке с коротким рукавом зимой. Даже смешно.
А ведь он просто закатывал рукава...
Стало не по себе, что мы просто смотрим друг на друга уже какое-то время. В попытках собраться, я опрокинула бутылку вина, но на кончик языка упала лишь одна последняя капля.
Черт. Как не вовремя. Кажется, я начинала трезветь.
Я старалась сконцентрировать взгляд на чем угодно, кроме как на белой светлой ткани, что облегало тело Джереми. Хотелось спрятать от него свои мысли и такую очевидную реакцию, но искорка в его глазах, дала думать об обратном.
– Как давно ты здесь?
– С самого начала, – он склонил голову чуть вправо, с интересом наблюдая за нарастающей паникой на моём лице.
– Как ты вообще нашёл меня?
Смех Дока почти выбил почву из-под ног. Он оторвал спину от двери и медленно направился в мою сторону, явно забавляясь ситуацией.
– Вообще-то вампир, что поёт песни в деревне посреди ночи... привлекает внимание.
– Я была тихой, – буркнула, чуть отвернувшись.
Но Док лишь отрицательно покачал головой, приближаясь.
Сейчас бы пригодились заготовленные фразочки, желательно с толикой язвительности, как защитный механизм. Но я растерялась, не сумев подобрать ни одной разумной фразы. И как это возможно? Когда он, поступью пантеры, делает два шага к тебе, ты – один назад. Но выхода нет, я в его ловушке.
Док стоял на расстоянии вытянутой руки, и теперь я не смогла отказать себе в желании вдохнуть любимый, такой нужный аромат.
– К-красивая рубашка.
Как и ты...
Весь такой безупречный, что аж тошно. Просто смотрит изучающе и молчит. И это самая настоящая пытка.
– Зачем ты вообще пошёл за мной?
– Поговорить.
Я вскинула руки вверх, хватаясь за голову.
– Серьёзно? Нет, ты серьёзно?
Хмельная смелость придала сил и нотки уверенности в голосе, нападая на оппонента.
– Ты нашёл время наконец поговорить? – появившейся из ниоткуда желчь так и рвалась наружу.
По резкой смене настроения Дока стало видно, что его задели мои слова. Как по щелчку пальцев, от его спокойствия не осталось и следа, отражая весь спектр эмоций в языке тела.
Прекрасно. Это мне и нужно.
– И это ты мне говоришь?! – он ткнул указательным пальцем в мою сторону, чуть наклоняюсь вперёд. – Не ты ли бегала от меня сразу после моего обращения?
– У меня были на то причины, ясно?
В какой момент мы перешли на крик? Пусть так, чем лживое спокойствие. Тело напряглось, а внутри что-то закипало, намереваясь превратиться в настоящий пожар.
Док стал нервно расхаживать из стороны в сторону, пытаясь вернуть себе самообладание.
– Ты-просто магнит для всевозможных неудач...
– О, спасибо! Просто блеск.
– Дай договорить!
Док остановился, провёл рукой по волосам, при этом никак не испортив причёску. Он не смотрел в мою сторону, давая время нам обоим остыть.
– После ужина я пошёл успокаивать Беса, что не просто сделать, когда твой друг не видит в тебе... близкого человека.
Два удара сердца. Один неровный вдох и то, что горело внутри– потухло, оседая горьким пеплом внизу живота.
– Какое-то время у меня ушло на то, чтобы доказать ему, что я всё ещё тот самый Док, которого он знает многие годы. А после, попросив у Лео бутылку чего-нибудь покрепче вина, стал выслушивать негодование Беса по поводу изгнания Майка, – охотник закатил глаза. – Когда бутылка виски опустела на половину, я превратился в плакательную жилетку. Следующей стадией было, цитирую: "Добраться до кровососки, из-за которой все проблемы".
Стало стыдно. И печальные глаза, в которых еще горела ярость вперемешку с обидой, заставляли чувствовать себя еще хуже.
– Угадай в какой момент твой маленький кулачок постучал в дверь?
Скорее это был риторический вопрос, ведь всё было предельно ясно, но я всё же решила ответить, роняя весь запал в гнилую яму.
– К-когда он хотел меня найти...
– Бинго! – воскликнул Док. – Увидя объект его терзаний в таком пьяном и не уравновешенном состоянии… не уверен, что смог бы вовремя оттащить его от тебя. А потом он просто отключился от выпитой, почти в одиночку, бутылки виски.
– Грохот который я слышала...
– Да, он упал на пол с края дивана.
В тишине, что повисла в этом огромном амбаре, больше не ощущалось приятное и будоражащее электричество, что до наших криков висело в воздухе.
–Я и подумать не могла... Прости...
Док устало потер лицо.
– Стеф, просто скажи... В какой блядский момент мы стали так дерьмово понимать друг друга?
Но ответа он услышать не хотел, разворачиваясь к выходу.
– Не смей! – голос сорвался в конце, переходя в истерику.
Но это подействовало. Я наблюдала как он остановился, так не повернувшись ко мне лицом.
– Мы не закончили. Только попробуй уйти. Я... Я.… – начала задыхаться в своей беспомощности. Я так боялась, оттягивала этот момент. Но отступать больше нет сил. – Давай! Наори на меня! Обзови как хочешь! – слезы лились полным ходом, не давая даже дышать, но я кричала через силу. – Возненавидеть меня! Можешь говорить об этом каждый день! Каждую гребаную минуту, только... – всхлип, и понимаю, что сил кричать больше нет, – только не отворачивайся от меня.
Лучше бы я никогда не встречала тебя, Джереми.
Потому что это больно. И эта боль, несравнима с физической, потому что кажется, что-то она не закончится никогда. Сейчас, дожидаясь его реакции-стою как на шатающееся табуретке, а на шее петля. Пусть это закончится быстро. Раз и пластырь сдернут вместе с кожей. Но нет, ржавый гвоздь будет царапать нежно трепещущее сердце все медленнее и глубже. Сейчас бы всё отдала за то, чтобы ничего не чувствовать вновь, чтобы сердце не билось... От его заинтересованного взгляда в мою сторону, от широкой улыбки на сказанную очередную глупость, от горячего шёпота около уха и прикосновений к голой коже.
И всё же это прекрасно.
Мир пошатнулся, когда Док снова посмотрел на меня. Но на его лице не было злобы, лишь полный шок и недоумение.
– Но почему? Почему я ,по-твоему, должен так поступить?
– За то, что я обратила тебя в вампира. Лишила жизни и ... – новый всхлип встал посередине горла, не давая продолжить.
– Я не сержусь.
Он делает шаг в мою сторону, а у меня на повторе в ушах его "Не сержусь". Я не здесь. Я там, где облака и звезды, и с высоты своего полёта даже не заметила, как Док соединил всю логическую цепочку воедино.
– Ты поэтому от меня бегала? Думала, что я...
Не могу ответить... Не получается. Пытаясь унять дикую дрожь по всему телу, обхватить себя руками, но Джереми делает это за меня. Я упустила момент, когда он успел подойти так близко. Но теперь готова насладиться им в сполна, впитать каждую эмоцию, движение и слово на память.
Его руки, держат меня за плечи и, кажется, не дают упасть.
– Я боялась быть отвергнутой, – живот скрутило узлом, а в груди защемило. – Боялась, что ты не захочешь знать меня после моего поступка и твоё сердце...
Я не смогла больше смотреть в его глаза, так пристально следившие за мной, словно они хотели добраться до самой сути, прочесть, что не в силах была озвучить. Это слишком нахально, то что я хотела сказать... Но он хотел это услышать.
Док мягко, двумя пальцами коснулся моего подбородка, призывая снова посмотреть на него и продолжить.
– Боялась, что твоё сердце перестало биться. Для меня, – закончила я чуть тише, бесстыже краснея.
Горячее дыхание ощущалось на пересохших губах, что пропитались солью от слез. Обхватив меня за запястье, он приставил мою ладонь к своей груди, ведя медленно в лево. Я заворожено наблюдала за подрагивающими пальцами, и позволила последней слезе скатиться из глаз, когда почувствовала под рукой толчок. И ещё. И ещё один.
– Оно никогда не переставало биться.
Воздух вокруг накалился до предела, и новая порция кислорода, не приносила никакого облегчения. Оба тяжело дышали. Чего-то ждали… Или просто боялись, что в любой момент всё рванет к чертям, стоит поднести зажжённую спичку.
– Почему? – он облизнул губы, слегка приоткрыв рот, и на мгновенье я ощутила запах виски.
Я снова была пьяна. Им.
– Почему тебе стало не безразлично?
Кажется, взрыва было не миновать.
– Потому что моё сердце ожило для тебя, Джереми Эванс, – прошептала, выдохнув правдивые до боли слова в его губы, что жадно вдохнули, впитали их в себя.
Он дразнит. Ужасно долго и мучительно, еле касаясь губами моих губ, но этого хватает, чтобы изнывать от искушения, покрываясь миллионами мурашек, и каждая из них жаждет только одного…
– Я готов умереть ещё тысячу раз, если твоё сердце забьётся вновь.
И… он был именно тем, кто черканул по нашим раскаленным нервам и поджег проклятую спичку. Вокруг все взорвалось, а его губы с тихим стоном накрыли мои…
Это опьяняющее чувство – целовать его вот так, когда нужные слова сказаны, когда вас обоих ничего не сдерживает: ни мораль, ни обстоятельства.
Его поцелуй был мягким, неспешным, но требовательным. Скорее даже голодным, сминая мои губы сильнее, до лёгкой боли и ноющего приятного чувства внизу живота. Обхватив моё лицо руками, он поглаживал щеки. Щемяще нежно. Так, что создавало яркий контраст с поцелуем.
Кислорода не хватало, задыхаясь в друг друге, мы нехотя оторвались, соприкасаясь лбами, глотая тяжёлое дыхание.
– Я думал ... сойду с ума, если не почувствую сегодня сладкий вкус малины у тебя на губах.
– Это... Вино.
Лёгкая усмешка, скользящая по губам, опускаясь к скулам и обратно.
– Нет... Это ты.
Прошли целые столетия, вечность, когда я в последний раз вот так чувствовала его губы. На выдохе я притянула его лицо ближе и поцеловала с новой страстью, желанием и силой, что так долго копилась. Горячо, глубоко, кусая. Прижимаясь всем телом к его груди, и понимая, что я ненавижу эту прекрасную белую рубашку, что сейчас была лишним атрибутом.
Мне нужно... Смертельно нужно почувствовать его целиком. Кожа к коже. Сердце к сердцу. И кажется это желание пробило нас одновременно.
Как безумная вцепилась в воротник белоснежной ткани. Толкаю, побуждая делать аккуратные шаги назад. Мы падаем на матрац из сена, что сейчас кажется мягче пуха. Сильные руки тут же подхватывают меня под бёдра, помогая оседлать. Белая рубашка под моим натиском была окончательно помята и, кажется, я слышала треск ткани.
Хотелось всего сразу, быстрее, но, и чтобы это никогда не заканчивалось. Мучительно оторвавшись от любимых губ, постаралась перевести дыхание, что уже давно сбилось к чертям, возвращая толику самоконтроля.
Я утонула в его глазах, в нежности, что посылал его взгляд. И одновременно в похоти, что разгоралась огнями в алых радужках.
Молочная шея ужасно манила и губы решились попробовать её на вкус, припадая к коже, немного посасывая, и вырывая мужской еле слышный стон. Губы спускались ниже, пока не настигли ключиц и мешающей ткани.
Вцепившись в пуговицы на его рубашке, начала с новым остервенением вытаскивать их из петлиц, оставляя мокрые поцелуи настолько низко, насколько позволяло моё сидячее положение.
