Текст книги "Письмо Потомкам"
Автор книги: Алессандра Матрисс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
– Вы проснулись? – шипит ласково около девушка-гемма, сверля меня золотистыми буравчиками глаз.
Я кивнула, вылезая из перин, осторожно, чтобы не задеть ауру. Радужная плёнка сгустилась и быстро стянула всю влагу в одно место. Поток холодной жидкости потёк наземь около меня так, что я смогла умыться.
Девушка протянула мне полотенце. Я узнала её, это Вира. Вчера она лазила на дерево и слегка подвернула ногу.
– Тебе не больно? – спросила я про ногу. Она улыбнулась и приняв полотенце обратно, поклонилась:
– Нет, мне её залечили ещё вчера. Всё хорошо. Спасибо.
Позавтракав и помолившись, мы шумно поспорили на счёт того, где могут скрываться ещё записки. Геммы гадали, но понять мою логику не могли. Я нарочно запутала узор так, что сама порой забывала.
– И не надо щекотать моё сознание, всё равно не узнаете! – хихикнула глупо я, пытаясь отбиться от ментальных шупалец. – Вы уже и на выпытывание согласны?
Они дружно покрутили головой. Забавные, переняли мою человеческую привычку. Я взяла последнюю найденную вчера подсказку:
– Средь моря затерялась чайка. На дно упала и уснула. В её когтях – обрывок света. Включите логику простую… Ну! Где у нас зеркальное море или подобие океана?
В парке, ухоженном и просторном, опять неслись во весь опор пираты. Я еле поспевала за ними, к небольшому озеру в глубине. Прозрачному и такому одинокому. Я как-то случайно обнаружила его и на ходу придумала тайник. А ещё посидела у его лазурной воды, глядя на своё отражение.
Пока геммы пытались отыскать «чайку», я решила прогуляться вокруг озера. Глядя на их попытки, я только посмеивалась про себя. Как всё-таки весело! В итоге решила немного помочь:
– Включите воображение! Поваляйтесь на траве, подумайте… Посмотрите в небо.
– Вы опять нас обманете! Призракам вообще нельзя верить!
Я только махнула рукой. Но один за другим геммы улеглись на траву, пытаясь понять мою подсказку. Серафим задумчиво водил в воздухе рукой, что я увлеклась следить за его движениями и… запнулась. Под моими ногами выпирала небольшая стальная трубка. Она шла под землей, иногда выходя на поверхность и уводила в сторону.
– Вот она! Чайка! Смотрите! – закричал Серый Одноног, а его голограмма на плече взлетела и стала кружить среди ветвей над озером. Если приглядеться, сходящиеся кроны над водой были похожи на контур летящей птицы, к одной из ветвей которой был привязан кусочек, поблескивающий изредка на солнце… Именно эту чайку я разглядела в зеркале водной глади.
Команда Однонога вырвалась вперед. А я заинтересовалась трубой.
Видимо, это была вентиляция подземных переходов, о которых мне рассказали.
– Ну и загадки… С каждым разом вы всё больше нас запутываете. – Прервал мои мысли кто– то из пиратов.
– В этом и есть соль игры. Если бы всё было так просто, разве было бы так весело?
Оставшиеся три мы нашли где-то за час. За следующий обрывок геммам пришлось выбрать от каждой команды бойца и, конечно же, ими стали близнецы. Во-первых, на кону снова была Лисия, переходящее знамя. И во-вторых, подсказка, которая их мало интересовала. Я сначала возмутилась, почему это они, пора и другим проявить себя. На что Януш мне возразил:
– Это эксперимент. Самый настоящий эксперимент. Мы схожи полностью и нам интересно, кто победит…
– Не наопределялись еще? – Махнув рукой, я очертила вокруг них круг. Вира мне помогла, сделав его сияющим алым пламенем. Красивая иллюзия.
– Хаджимэ! – вырвалось у меня. Геммы удивлённо замерли, а я добавила. – Это на древнем языке означает «начинайте»!
В круге началась пляска. Идея такой дуэли заключалась в том, что черту нельзя было пересечь. Виртуальное пламя погаснет и появится вновь, став цветом победителя. У Януша был фиолетовый, Шоан выбрал белый. Круг был достаточных размеров, чтобы в нём можно было развернуться и наносить удары, не боясь коснуться огня.
Их танец был очень красив и в то же время смертельно опасен. Близнецы мелькали, и лишь по одежде я понимала, кто есть кто. Грациозные, отточенные движения. Беспощадные и в тоже время наполненные заботой о противнике. Иногда борцы поддерживали друг друга, не давая задеть огонь, на что остальные геммы одобрительно хлопали – аплодисментам, слава Богам, учить не пришлось. Борьба должна отражать внутренний мир каждого. Силу и мощь духа. Быстроту движений.
Два живых клинка, отточенных и острых. Безнадежно подаренных битве. Такими я видела их в первый раз.
Я не разбирала, кто есть кто. Порой мне казалось, что это один и тот же гемма перемещается со скоростью, пытаясь вытолкнуть самого себя за черту. Сальто, прогиб, удар. Они не жалели друг друга, наносили удары мощные и страшные, что попади они хоть раз в цель – противник упал. Их искусство ближнего боя полностью отличалось от моего.
– Когда Святейшая покинула нас, через сто лет мы отчаялись надеяться, что когда-нибудь она вернется… Кто-то даже говорил, что она погибла, и ее тело покоится в стеклянном саркофаге во дворце Императора. Действительно, слухи ходили разные. Это были очень трудные времена, – Серафим подошел ко мне, видя мое любопытство. – Тогда появился Он. Тот, кто привез на нашу землю это искусство боя – «капоэйра». И он не был человеком, он был геммой… Сама Святейшая выбрала его и обратила, назвав Резеру. Благодаря ему мы обрели уверенность в себе, собственной силе. Януш и Шоан некоторое время обучались в Доме шерн Резеру, и даже немного учились у аорэ. Рассказывают, что он принимает экзамен, привязав к ногам противника ножи. Если они нанесут ему хотя бы одну царапину, то покидают его. Близнецы пытались добиться этого пятнадцать лет.
Я слушаю, не отрываясь от боя… и вот, в один из моментов упоения Шоан сделал сальто, желая обхитрить соперника, но идеальной хитрости не бывает. Януш распознал его рисунок удара, и сделал небольшой шаг в сторону. Встречный удар и… круг осветило белой полосой.
– Йо-хо! – ликовал Серый, показывая Стефану язык (как архивариус, Серафим разбирался в человеческих жестах лучше всех.) – Наша взяла!
Януш же весело схватился за ухо, довольно улыбаясь. Нет, не взяла.
Только через минуту я поняла жест. Хитрецы!
Утром, когда все спали, они переоделись и теперь дурили всех. На нашей палубе два шута!
– И как теперь понимать? Чья подсказка? – в непонимании смотрели на меня геммы. Я взяла на себя право рассудить.
– Несмотря на переодевание, Шоан выиграл бой. Именно он нанёс удар. Остальное не важно, он в команде. А шансы у обоих были равны.
Команда Стефана ликовала, кто-то даже выхватил пергамент у Серого.
– Но они провинились. Они решили обыграть, но сами же и выдали себя. Предлагаю их проучить! А заодно восстановить справедливость.
Все замерли в непонимании.
– У вас три минуты, чтобы бежать от нас, мальчики. Потом мы вас догоняем и расписываем всяческими словами! Кому что придёт в голову… А кого первым догоним, команде выдам местонахождение фрагмента. Устраивает?!
Хищники дёрнули носиками.
Готовы.
После салок и вымарывания близнецов в клею и перях (откуда только взялось!), криков и визгов мы наконец-то отыскали все фрагменты. Их было поровну. Что у команды Серого Однонога, что у команды Серебристого Дракона.
Общим решением мы расположили их в единую новую карту, превратив противников в друзей. И в полном составе взобрались на «Феникс», рассекая зеленую траву. Мы плыли, весело крича и галдя.
Я счастливо смотрела на моих детей. Столетних прекрасных существ, наивных и таких совершенных… Их золотые глаза лучились ярче полуденного солнца, пестрые одежды развевались на ветру, волосы развевались на ветру. Что может быть чудеснее вас, мои дорогие?
Как бы я хотела быть такой…
– Сокровища! -кричали они, радостно тиская друг друга, непривычно закусывая губы. -Йо-хо-хо! иИИ буштыыыыркоооо шроооомаааааа! Шундуууук мерчфееещооов!
Песни на древнем языке империи им явно удавались!
После некоторых раскопок мы вытащили сундук. Старый, он весь трещал и едва не разваливался. Но был крепко-накрепко заперт. А ключ блестел на моём ремне… Что не преминули заметить мои пираты…
Я понимаю, что испытывает жертва, скрывающаяся от охотников. Я была испуганным зайцем, несущимся через лес от двадцати разъярённых лис. С глупой, едва ли не дебильной улыбкой, я неслась сквозь лес от их хищных зубок. Расцарапала лицо ветками, но пряталась, закрывая свою ауру от их взора и снова бежала. Пару раз они меня настигали под общий гогот, но мне удавалось обмануть их.
А потом я провалилась в яму.
Видимо, дёрн над туннелем просыпался сквозь непонятное отверстие и я скользнула туда, распаренная бегом. Было темно. Наверх забраться невозможно, пришлось искать другой выход. Я шла минут пять, пока не подошла к непонятной комнате. Два выхода вели из нее, я выбрала левый и вошла в новую, по сравнению с предыдущей просто огромную. Еле искрился тусклый свет. Я продолжала отплёвываться от земли, пытаясь понять, где я нахожусь. Адреналин в крови заставлял меня дрожать и кусать губы, я шла вперед по тоннелю дальше. А потом появились они…
Я испуганно разглядывала Их сквозь узорчатую решетку. Она была изящной, красивой и прочной. Не думаю, что она защищает меня от Них, скорее наоборот.
Их было пятнадцать. А может, и больше. В полумраке подземелья их трудно было разглядеть. Все были чистыми, в красивых одеяниях. Ухоженные, сытые… но боже, как было больно на них смотреть. Они попросту валялись на ковре, похожем на ковры в комнате Рионн. Сгорбленные, хнычущие. И аура… Она отсутствовала у каждого. Вместо неё были чёрные дыры, голодными ртами раззевались они по воздуху, словно паутиной опутывая каждого.
Я старалась вести себя тише, пройти мимо, но один шмыгнул носиком и подошёл, нет, подполз к прутьям. Сквозь узор металла на меня смотрел мужчина, древний и измученный. Глаза его сияли золотом, рот был испачкан в крови.
– Я так давно тебя ждал! -проскулил он, протянув мне свои дрожащие руки, изрезанные шрамами и глубокими царапинами. На них темнела кровь, вероятно, он искусал себя сам.
– Меня? Кто вы? – Сухое горло воспалилось, и я еле могла говорить.
Мужчина не слушал меня:
– Ты пришла, Владычица! Прости меня! Прости… Я и так измучен этой невыносимой мукой… Только привыкну, а ты всё режешь и режешь. Прекрати дней моих счёт, прошу!
Он говорил, стонал на древнем языке, умершем вместе с рождением Великой Империи, но который я знала. Шипящие гемми, на котором я обратилась к нему вначале, он принял, наверное, за дуновение ветра.
Я отошла в сторону, но он не обратил внимания, смотрел на то место, где я была до этого.
Мужчина был слеп. Или выплакал все свои глаза.
– Вы кто, гемма? – Снова попробовала я обратиться уже на древнем, но всё зря. Он не слушал меня и продолжал ныть.
– Я признаюсь, да. Я виноват перед Вами. Если бы знал… Если бы. Простите грехи мои! Простите наши грехи!
Я осторожно коснулась его руки, такой безжизненно-хрупкой. Пальцами ощутила его усталость, древнюю и надломленную.
Жизнь еле теплилась в нём.
– Я сделал Вас такой, и этот аборт… Я убил Вашего сына, простите! Если бы я знал, я никогда не стал этого делать! Я вернул бы вас к супругу, даже ценой своей жизни! Чтобы вы были счастливы… – захлебываясь, ныл он. – И эти люди… простите, что осквернили Вас своей жестокостью и похотью!
Я в ужасе смотрела на них, еле тлеющих, измождённых золотоглазых людей. Так непохожих на сильных и уверенных гемм.
– Кто вы? Вы мне ничего не сделали! Ничего! – Последнее слово я еле прохрипела, пятясь назад.
– Вы здесь. – Прошипел за спиной Стефан.
Стефан!
Со слезами я обернулась к нему и обняла грязными руками, улыбаясь.
– Я упала сюда.
– Я знаю. Мы нашли вас по запаху ауры… Могли бы остаться на месте, дождаться нас! Ведь только мне и Рионн разрешено быть в этих покоях, поэтому я здесь.
– Стефан, кто они? – не слушая его, бормочу. В голосе бьются слезы, я смотрю на людей за решеткой и непонимающе мотаю головой. Я напугана.
Стефан еле сдерживает себя, чтобы не рассказать, но не может:
– Ты знаешь о них… Они – призраки. Те, кого Святейшая обрекла на вечные муки. Они почувствовали твой человеческий запах, поэтому заговорили…
– Это они…
– Люди, убившие в нашей Праматери человека. Убившие её суть, напоившие её ядом, осквернившие её душу.
– Но вы заботитесь о них…
– Это завет. Они и без этого наказаны. Пойдёмте, вам запрещено здесь быть. – улыбнулся Стефан, снова перейдя на более вежливую форму геммове. – И кстати, передайте мне ключ. А то, боюсь, вас растерзают.
Сияющее солнце ослепило меня. Я вылезла из кротовьей норы, рядом с которой стояли мои напуганные пираты. Я молча улыбнулась, потирая изрезанные руки.
Следом поднялся Стефан с ключом в зубах.
– Йо-хо! – закричали пираты и открыли в нетерпении сундук, не обращая на меня внимание.
Вся полянка пестрела островками гемм. Мы развалились в усталом восхищении с перемазанными мордочками. Или может, просто объелись сладкого? Даже Серафим оголил животик и теперь лежал, поглаживая его.
– Давно я так не веселился. Хорошее завершение.
– Да, если бы там действительно было золото, я бы разочаровалась. – мурлычет рядом с ним одна из пираток– гемм.
– А конфеты-то вот кто все утащил утащил все… Я их так долго вываривал, подбирая рецепт, а она… Ну да ладно, – проворчал Стефан, пытаясь одновременно понять, как выбирает фразы Птица-Говорун из голограммы Серафима.
Все лежали и довольно болтали.
Мне вылечили царапины ещё во время пиршества, и теперь я довольно валялась на траве, забыв о боли. Но двухдневная гонка вымотала меня. Да и это путешествие в туннеле.
Поэтому я просто тихо повернулась на живот и заплакала, чтобы никто не видел.
Молча, стараясь не обращать на себя внимание, я оплакивала мир призраков в толще земли подо мной. Я провела рукой по траве, представляя, что внизу, под ладонями – Их руки и сгорбленные спины.
Я знала, что они существуют. Но знать – не значить видеть.
Мне впервые стало жаль их.
Искренне жаль.
Танец шестой
Ближе к вечеру вернулись дети. Одни, без льринни Рионн. Младшие были веселы и наперебой рассказывали, как им было интересно и что они видели по дороге. И только в глазах Кайна я заметила странную боль.
Оттого, что ты ничего не можешь сделать. Ничем не можешь помочь.
И я понимала, отчего это. Рионн могла остаться в доме старейшин по одной простой и в тоже время тяжелейшей по нагрузке причине.
И имя ей «Великая Империя»…
По коже пробежали мурашки, захотелось выть, зная, что может произойти в скором времени… Страх, липкий и прозрачный, закрался в душу.
Нет, не страх смерти… Я не боялась умереть, даже когда-то об этом мечтала. Я была спокойна в этом отношении. Теперь всё иначе – я боялась за ту красоту и чистоту мира Шим’Таа, которая могла пасть жертвой человеческой ненависти.
А я… если разобраться во мне, то получится, что я ненавижу собственный род.
Не-на-ви-жу.
Всех, кого я когда-то любила, в ком нуждалась, забрала эта махина, Империя. Подмяла под себя, бездушно и безжалостно. Уничтожила, оставив взамен лишь пурпурные крылья ненависти.
Кайн подошёл ко мне, такой бледный и отчаявшийся, словно что-то хотел спросить, но промолчал. Еле удержалась на месте, чтобы не обнять его, успокоить. Но он жестом показал, что ничего не надо. Без паники, сударыня. На корабле дети. Все вопросы позже.
– А мне… мне старейшина сказку рассказал! – похвасталась Ума, полностью забирая моё внимание. Какая же ты смешная и милая, девочка– гемма. За последнее время даже несколько подросла, вытянулась. Постепенно пропадала младенческая припухлость, проявлялось что-то хищное, грациозное.
Геммы взрослеют внешне очень быстро.
Я хотела что-то ответить, но Андрей сбил все мои планы. Отчётливо, чисто он произнёс:
– Ума – хвастушка. Всем уже разболтала! У меня уже ушки болят…
И я замерла с открытым ртом. Не могла поверить, что это не галлюцинация. Не привыкла, чтобы годовалые дети так свободно говорили, тем более на гемми, кружа среди шипящих и полуоттенков.
– Ему уже прописали в крови всю основную речь.‒ Пояснила с улыбкой Ангуин, придерживая малыша.‒ И рефлексы заменили, навыки. Он теперь всё понимает. Правда, малыш?
Андрей кивнул и продолжил:
– Тётя няня меня кормит, я знаю – вы волнуетесь. Вы меня тоже вылечите?
Это было чересчур. Я еле выговорила сама:
– Извините меня, мне нужно удалиться. Я встречусь с вами через час.
Поклон. Поворот.
Осторожно, чтобы не упасть от шока, я направилась к себе.
Рот полуоткрыт, на лице маска сведенных мышц. Ещё чуть-чуть и заплачу, обиженная суровым миром.
Видеть подобное было невыносимо. Я потеряла это всё. И так быстро… Милое детское личико, агушки – потягушки, первые слова. Пусть корявые, пусть неосознанные, но слова…
Ма-ма.
Па-па.
Ба-ба.
Дай.
И в слезах я побежала, с непонятной горечью в сердце. Оплакивая мир. И того Андрея, которого я поила собственной кровью на руках.
***
Я нарушила обещание и не выходила до самого вечера. Соскучившись по мне за два дня, в дверь поскреблась Ума.
– Тебе плохо, льюти? Отчего? – прошипела малышка, прижавшись к двери.
Проскользнула мысль о вампирах, которые не могут войти в твой дом без приглашения.
– Нет, я просто… просто, я человек, дорогая. – Нежно приобняла малышку.
– Ты из-за Андрея так переживаешь? С ним же всё хорошо. Он теперь как маленький попугайчик у нас! – рассмеялась Ума, не понимая мою печаль. Я улыбнулась через силу.
– А мама не поехала с нами обратно. Хитренькая, ей будут теперь сказки рассказывать старейшины… Так она сказала, – вздохнула Ума. – Ну ничего, ты же тоже сможешь мне рассказать? Про пиратов?
Последнее слово заставило меня насторожиться. Неужели?
– Мама проверяла, как дома было без нас. Сказала, что на тебя многие пожаловались. Она попросила Старейшин включить трансляцию и мы увидела, как вы бегали по парку. Такие смешные были, особенно льюти Лисия! Она всегда такая строгая на осмотре, ужасно просто. А потом мы за вами наблюдали и даже спорили, кто победит!
Я с открытым ртом переваривала детские откровения.
– С… смотрели? И долго? – еле выдохнула я.
Девочка покачала головой. Это я её научила…
– Нет, немного! Часа два, пока вы на ужин не остановились. И сегодня утром, когда вы карту сложили! Мы так смеялись, особенно Серафим когда с ногой ходил, а птица у него песни пела на плече. Вы такие веселые! Мы решили, что когда вернемся, тоже будем играть в пиратство.
Ну, что сказать… Я не исключала подобный вариант. Но услышать это было немного стыдно.
– А мы когда будем так же играть? Даже Кайну понравилось… Да! Кайн! Я тебе секрет важный скажу! Но не весь, ты потом узнаешь, а то не интересно будет! У него скоро ан’нари появится! Я подслушивала, как он со старейшинами спорил о чём-то. – Малышка картинно заломила руки, глядя в потолок. – Я не переживу, если у него будет мальчик…
Я скорчила мордочку:
– Это почему?
– С мальчиками неинтересно. Они совсем песни не умеют петь, и не дают украшения поносить! Им бы только драться или читать. Или командовать!
Смех было трудно сдержать. Что ж, детская непосредственность – страшная сила! Такими темпами я может и свыкнусь с «апгрейдом» Андрея….
– А разве Рионн… разве твоя мама не знает об этом?
Ума покачала, словно робот, головой, одновременно коснувшись уха. Тяжко её давались человеческие жесты…
– Это секрет! Я же говорю, подслушивала. Я от Ариан сбежала, мне интересно было.
Я прижала маленькую шпионку к себе и прошептала:
– Я никому не расскажу.
– Честно– честно?
Касаюсь брови указательным пальцем и провожу дугу к кончику носа.
«Кара иш»
Более, чем да.
Госпожа вернулась глубокой ночью, по подземным переходам, через два дня. Она была обессилена и зла. Об этом я узнала, когда меня разбудили и попросили подойти в её покои.
Сквозь сон я, разбитая и нервная, подошла к зеркалу и умылась. Долго оттирала со щеки непонятные чёрные полосы, а потом поняла – это снится.
И Рионн меня явно не ждёт…
Еле дойдя обратно до постели, я не успела и помечтать, как в дверь снова постучались.
– Вы готовы? Льринни заждалась.
Ааааааааааааааааааа… не сон. В мыслях обматерив всё и вся, я натянула что-то из одежды на себя и потопала в покои моей мучительницы.
Она сидела в обрамлении пёстрых подушек. Кальяна я не видела, лишь воздух был наполнен ароматом кофе. Кофе? Глаза распахнулись в неверии! Я точно сплю, его я не пила уже миллионы лет! Лишь в воспоминаниях… Чудесный напиток был давно заменен на синтетический, и лишь иногда контрабандой настоящие зерна провозили по просторам Империи. Я с трудом его доставала, чаще всего как плату за услуги, но он того стоил.
А что тут делать ему, если геммы и чай-то не выносят?
– Синтетический? – Спросила я, указав на дымящийся заварник.
– Нет, что ты. Старейшины передали тебе запас на полгода, специально заказали в Империи. Просили поблагодарить… Ты как-то рассказывала про него с таким увлечением.
Смотрю в неверии в её усталые глаза. Она запомнила эту малость…
– Это благодарность. За избавление моих детей от приступов. – Пояснила госпожа, кутаясь от прохладного ветерка в шерстяное кимоно ярко-зеленого цвета. Окна были распахнуты, все до одного.
Она приказала сесть, что я и сделала. Забравшись под уютный плед, медленно вздохнула и выдохнула, наслаждаясь искрящимся ароматом. У меня просто гора кофе! Да я же лопну…
Всё, я таю! Предвкушая недели упоительного блаженства, я сделала первый глоток.
– Прости, что разбудила тебя. Но дело важное…
Затем наступила тишина. Десять минут госпожа молчала, словно пыталась переступить через гордость. Я уже проснулась к тому моменту, кровь мою будоражило и грело от одной только мысли, что я пью настоящий обжаренный, молотый кофе. Рядом на подносе лежали лимоны, еще одни мои любимцы, оставшиеся в наследство от Рао.
– Нам нужна твоя помощь, – прогремел все-таки голос льринни.
Всё, я пошла спать. Это явно сон. Причём больной и извращенный. На Эвалоне я под страхом смертной казни танцевала, да. Но это была четкая стратегия Рионн, помноженная на мое желание жить и жизнью наслаждаться. Благодаря ему наша неподражаемая льринни законсервировала меня
А тут ко мне обращается сам народ.
– Что случилось? – еле выдавила я.
Госпожа лишь с носиком забралась в просторные одеяния кимоно и… заплакала.
– Извини, я просто не могу выдержать… Если бы был жив аорэ, всё было бы иначе. А я… я…
Отложив чашечку с напитком, я подползла, путаясь в одеяле, к плачущей гемме. Приобняла, как маленькую. Поцеловала в смолянистую макушку, пахнущую корицей и мёдом. Госпожа прижалась ко мне, хныкая и сопливя.
Так прижимаются дети, разбившие в кровь коленку или напуганные соседской собакой. В поисках покоя.
Она без стеснений утёрлась чуть позже о мой плед, попросив пересесть.
Маленькая плакса Рионн ушла, на её место вернулась ледяная сволочь Рионн. И это радовало.
– Я никогда не думала, что не смогу с этим справиться. Я никогда не думала, что мы будем искать помощи у человека от него самого… Старейшины просят тебя явиться со мной через три дня. Теперь ты прописана в Семейном реестре.
Немой вопрос, лицо моё вытянулось, глаза – огромные колодца.
– Пару дней назад Империя прислала послов… андроидов. Тех, что от людей неотличимы. Если бы не «дышашие» из дома Мейовиров, то быть беде. Они вовремя почувствовали, что у послов отсутствуют… некоторые параметры в ауре, вовремя установили щит. Один из послов выжил. Специально его оставили одного в живых… Они думают, мы звери. Как будто мы стали бы пытать его!
Дышащие, знаменитая стража, владеющая собственным сознанием на высшем уровне. Сплетающие щит из собственной ауры, мощный и непоколебимый, способный выдержать удар взрыва, разлетающиеся осколки андроидов, отравленные ядом… Тайное оружие старейшин против козней Империи. И почти что единственное оружие. Сила и возможность древней мысли – ничто против грубой и кровожадной силы и жажды власти.
– Они предали нас, Ульианна. Предали, покусились на наше святое – нашу опору. Пятеро старейшин могло погибнуть, пятеро! – спокойно произнесла Рионн, лишь слегка оттеняя слова красной поволокой гнева. – И после этого именно нас они продолжают называть чудовищами!
Я не могла не согласиться. Это уже слишком.
– Они хотят нас спровоцировать, хотят, чтобы мы нарушили завет. Древнее соглашение Святейшей… Если мы это сделаем, проявим себя, то развяжем им руки…
Рионн права. Имперские ищейки поступают умно, столетиями они оттачивают умение плести интриги, провоцировать и получать желаемое. Но геммы слишком верят в завет, они не могут и не хотят войны.
– Если дети мои нарушат хрупкое равновесие и прольётся хоть капля крови человеческой, принадлежащей не миру гемм, напоённая злобой моих детей, я не приду на помощь миру, созданному мной. – Процитировала тихо Рионн древние слова, записанные на шёлковом манускрипте, залитые в прочный прозрачный столп Мира посреди Зала Собраний.
– Я всё понимаю, Рионн. Но при чём здесь я?
Минута тишины.
– Через три недели приезжают новые послы, и возможно, сам Император. Извиняться. Как бы. – Шипела Рионн, переходя с гемми на гарами, что означало официальное оглашение решения и высшую просьбу. – Нам нужна ты и другие Столпы, вы – люди среди нас – единственные, кто может понять их поведение, их мотивы и дать отпор. Никто, кроме вас, этого не сможет сделать, защитить… Если Столпы встанут между нами и Империей, то не прольется кровь.
– А я вам зачем?
– Но если остальные будут изучать с мониторов, ты будешь среди нас, гемм.
Отличилась, звезда. И что теперь будем делать? Как это меня угораздило стать особенной, если есть другие люди, более обученные и знающие, среди гемм.
– Странным образом, ты – единственная, о ком они не знают. Твои параметры, твоя личность не занесена полностью в Память, а если и было – числится среди мертвых, – Рионн подозрительно на меня посмотрела, но я решила промолчать и налила себе ещё бодрящий напиток, капнув в него немного лимонного сока. Кава, моя древняя кава, так тебя называли мои пращуры, если так можно сказать про возможность наличия предков у евгениумов.
– Мы отвели тебе тяжелую роль. В твоих задачах будет общение с послами, если что-то пойдет не так. Империя старается развязать войну, пытаясь вывести нас из равновесия. Если они подумают, что ты – гемма, способная на убийство, то быстрее раскроют свои планы. И еще, они нередко заговаривают на древних языкам между собой, каждый раз меняя комбинации. Тебе придется выучить или повторить… К сожалению, Праматерь лишила нас возможности владеть другим языком, кроме гемми.
– А глаза? У меня голубые глаза, Рионн! Не золото гемм!
– Глупый вопрос. Мы поставим линзы.
– А если они поймут, что я делаю… Что я не гемма? Или используют язык, который я не смогу понять? Не всегда может повезти… – рассеянно прошептала я.
Госпожа хищно обнюхала напиток из заварника, словно ребенок выжала туда пол-лимона, глядя на меня. Снова обнюхала, чихнула и отложила в сторону:
– Как ты это пьёшь?
– Я же не спрашиваю, как вы едите сырое мясо…
Она ухмыльнулась:
– Надеюсь, нам повезет. Сколько древних ты знаешь?
Я пробежалась на пальцах:
– Двадцать с половиной, из них восемь полных.
– Откуда так много?
Я поморщила носик:
– Во-первых, я евгениум. Не знаю, что натворил с генами мой создатель, но память у меня удалась.
– А во-вторых?
– Язык похожи друг на друга. Выучишь один из семейства, другие пойдут легче. Если это не агглютинирующие, вроде гарами или древнего корейского. С ними у меня гораздо хуже обстоят дела.
– А в – третьих? – предположила Рионн.
Я пожала плечами, а потом улыбнулась, приоткрывая клыки:
– Я жила среди разных людей, госпожа.
На улице рассветало, было около пяти или шести утра. Спать уже не хотелось, мой организм был полон сил и энергии благодаря щедрости старейшин.
– Эти три недели ты проведешь в библиотеке, Серафим поможет тебе найти записи или фолианты, освежить память… Мне жаль, дети скучали по тебе.
– И я тоже. С каждым разом, когда я проникаю в вашу политическую жизнь, я отдаляюсь от них, госпожа.
Рионн взмахнула рукой:
– Ничего… Да, кстати, вот.
Она указала на груду всевозможных записок, голографических карт и прочих записей. Вначале я даже подумала, что это мне. Протянула руку, чтобы взять с собой и прочесть в комнате.
– Это жалобы на тебя, Ульианна. Мне доставили их по приезду.
– Что?
– Двести двенадцать из рода шерн Альяринн недовольны тем, что до них не донесли полностью идею пира… пиратШШс… пи… Этой вашей игры с переодеванием! – вспылила Рионн, не в силах выговорить слово. – Они просят простить меня их недоверие и устроить подобную игру ещё раз.
Я прыснула от смеха. Вот чего не ожидала…
– Что смешного? – съязвила госпожа, привстав немного и протягивая мне одну из записок. – В следующий раз я тоже буду играть!
Капризно пождав губы, она жестом попросила удалиться. Я развернулась к двери, большой и расписанной узорами, жадно вчитываясь в витиеватые буквы, как меня окликнула госпожа.
– Прости меня, Ульианна… Прости…
Знаете, что? Меня скоро доконают приступы человечности у моей снежной королевы? Губы слегка прикушены, на щеках – бледный румянец. В глазах непонятная грусть. Она протягивает мне руку, проводит в воздухе странно знакомый узор и, опустив глаза, еле шепчет:
– Я не успела… Я так об этом жалею. Если бы я не стала ждать и доверилась Рао…
– О чём это ты?
Она молчит, рассыпав смоль волос по узорчатым плитам. Зарывшись в прядях, чёрных, как ночь.
– Потом поймёшь… А пока просто прости!
Нет, я всё же дурно влияю на гемм. Разбаловала их своими человеческими эмоциями, радуясь жизни. Вот и Рионн заразила, я даже начала скучать по отвесистым пощёчинам, приводящих меня в хищное состояние. Старею, что ли?
Ухмыльнулась.
Что значил её жест? Я смутно помнила его, но не могла все-равно понять, где я его наблюдала. Ах, память! И ты подводишь меня…
Сжимая лист в руке, я шла в библиотеку. Серафим и его помощники явно не спали, прибираясь в старинных книгах. Пыли в библиотеке не было отродясь.
Завидев меня, бывший Серый Одноног улыбнулся, а его птица, так и не свернутая в рулон, прокричала: «Карамба! Бунт на корабле!»
Поздоровавшись, я отправилась с ним в святая святых – древние архивы во Внутреннем зале. Ловя на себе недовольные взгляды помощников Серафима, я поняла – если я не проведу подобной пиратству игру, мне предстоит долгая и мучительная пытка…
– Йо-хо-хо! – прокричал мой Одноног, немного напугав меня. Нет, скажите мне, он специально это? Дразнит своих сотрудников.
– Сами виноваты. Стефан их минут десять уговаривал, а они ни в какую. Ещё меня обозвали старым дураком… Вот я и донимаю их! Йохохо! – заявил Серафим, помогая мне достать тома разговорников и пособий. Мы выложили рядами в воздухе и каждый пронумеровали. Теперь по моему зову ко мне мог подлететь один из них, стоило только прочитать его название.
