Текст книги "Тайна Блэкторн-холла"

Автор книги: Алёна Волгина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глория резко закрыла шторы и повернулась к окну спиной.

Глава 11

Каменные своды Дарвель-холла, таявшие в тумане, произвели на Элизабет неизгладимое впечатление. День сегодня снова выдался сумрачный, осень неприкаянно бродила по Хэмфорду, кутаясь в серые тучи и осыпая прохожих мелким надоедливым дождиком. Элизабет чувствовала себя очень неуютно в Дарвеле, хотя все, начиная с привратника, были с ней исключительно вежливы. Лорд Янгер проявил столько любезности, что даже продемонстрировал ей свою коллекцию рукописей. Мистер Бартон, по счастью, заглянувший в ректорский кабинет, тоже тепло ее приветствовал. Ослепительно улыбнувшись, Элизабет протянула ему руку, при этом крошечная записка перекочевала из ее перчатки в его ладонь. Если приятель Алекса окажется достаточно сообразительным, через пару часов он найдет способ заглянуть в одно маленькое кафе на Музеум-роуд.

– К сожалению, меня ждет посетитель, – изобразив искреннее огорчение, произнес лорд Янгер, – так что я лишен возможности показать вам трапезную. Однако ее витражи заслуживают того, чтобы отнестись к ним с особенным вниманием. Надеюсь, кто-нибудь из наших студентов…

– Я как раз видел неподалеку Чарльза Крейтона, – вмешался Бартон, – и уверен, что он будет рад проводить туда леди Элизабет.

Янгер, милостиво кивнув, отпустил их обоих. Элизабет мысленно возблагодарила бога за такую удачу. Это было лучше, чем она могла надеяться! К Крейтону у Алекса тоже имелись вопросы.

Когда Бартон их представил, она не могла не отметить яркую внешность молодого человека и его приятные манеры. Она была достаточно наслышана о Чарльзе Крейтоне от Алекса и Глории, а теперь ей представилась возможность составить собственное мнение.

– Противный, заносчивый, высокомерный тип! – говорила Глория с такой горячностью, что это выдавало ее с головой.

– Умный парень, никому не доверяет и, похоже, правильно делает, – сказал ей утром Алекс, напутствуя ее перед поездкой. – Но я уверен, что ты сумеешь подобрать к нему ключик.

Затем он поцеловал ее и умчался в очередное саморазрушительное странствие по закоулкам Хэмфорда. Элизабет могла только молиться, чтобы ее муж не сложил там голову.

Сейчас, осматривая в компании студента искрящиеся витражи, бронзовые статуи и строгие портреты, Элизабет исподволь наблюдала за ним. Нет, в Крейтоне не было никакого высокомерия. В его манерах отчетливо читалось то, что иногда подбешивало ее в Алексе: эта их невозможная кастовая надменность. Вероятно, из-за многовековой привычки повелевать она укоренилась у старших лордов в крови. Но высокомерием тут и не пахло. Уж в этом она разбиралась! Когда ей приходилось работать у Иннелина, сколько досужих соседок поглядывали на нее свысока, перешептываясь у нее за спиной: мол, мы-то, слава богу, нормальные люди… Когда она вышла замуж за Алекса, сразу взлетев на пару пролетов по социальной лестнице, сколько спленфилдских леди, завидев ее, кривили губы: подумаешь, какая-то провинциалка! Элизабет могла различить в высокомерии массу оттенков – больше, чем цветов в радуге. Но в Крейтоне этого не было. Зато она заметила другое: в покрасневших глазах и заострившихся скулах молодого человека без труда угадывались напряжение и усталость, он был похож на взведенную пружину, готовую сломаться.

– …Эти два полотна и резной дубовый стол были подарены колледжу одним из его основателей, лордом Форсайтом, – монотонно бубнил Крейтон, выполняя обязанности экскурсовода. – Но, мне кажется, история колледжа вас не особенно интересует? – спросил он, не меняя тона.

Элизабет остановилась. В трапезной, кроме них, больше никого не было. Их окружали только тусклые светильники и строгие портреты первых ректоров. Подходящая мизансцена, чтобы сбросить маски.

– Признаюсь, меня куда больше интересуют более свежие события, – сказала она, взглянув Крейтону в лицо. – Например, вечер в пабе "Гусь и свисток" десять дней назад. Вы сказали, что не помните, куда пропал ваш редингот. Однако на самом деле вы отдали его мистеру Алертону, не правда ли?

На изменчивом лице студента промелькнула целая гамма чувств. Затем он неуверенно улыбнулся, его большие серые глаза мягко заблестели. Элизабет была почти очарована.

– Это правда. Когда мы беседовали, я случайно опрокинул его бокал с вином. Случайно, поверьте! Костюм мистера Алертон был испорчен, и я отдал ему свой плащ, чтобы он мог спокойно дойти до дома. Мы не ссорились с ним, клянусь жизнью! – взволнованно проговорил Крейтон, не сводя с нее глаз. – Пожалуйста, поверьте мне, миледи. Я… почему-то для меня очень важно, чтобы вы мне поверили.

"Ах, вот как, мы еще и кокетничать умеем!" – весело подумала Элизабет. Это ее даже умилило. Она мягко улыбнулась:

– Я вам верю.

***

Кроме встречи с обаятельным студентом Дарвель-холла, Элизабет сегодня вечером ожидало знакомство с целой студенческой компанией из Блэкторна. Глория предупредила, что ее подруги собираются сегодня посетить кофейню "Клевер", а Элизабет давно хотела познакомиться поближе с этими девушками.

В перерыве между утренними и вечерними делами она решила пообедать дома. Ей было совестно, что они с Алексом, увлекшись расследованием, совсем забросили собственного ребенка, да и миссис Ходжес следовало уделять больше внимания.

Питер, впрочем, совсем не выглядел несчастным и обделенным. Он увлеченно играл в "Путешествие по джунглям", прихватив с собой за компанию плюшевого медведя с забавной пуговичной мордой. Элизабет не помнила, чтобы она покупала сыну такую игрушку, но это обстоятельство тут же прояснила миссис Ходжес:

– Лорд Алекс заходил прямо перед вашим приходом, миледи. Подарил Питеру этого медведя, обещал вечером вернуться пораньше и снова убежал. Даже не пообедал! – добавила она сокрушенно.

Для домоправительницы распорядок дня был священен, и хаос, воцарившийся в доме Рэндонов с недавнего времени, больно ранил ее чувствительное сердце.

Элизабет пожалела, что не застала мужа. У нее почти сложилась своя версия о случившемся той злосчастной ночью, не хватало лишь нескольких деталей. Ладно, вечером им будет, что обсудить! А пока медведь героически покорял холмистый диван, Питер явно не нуждался в ее компании, так что она, поразмыслив, достала порядком запылившуюся папку с рисунками и коробку карандашей. В последние годы ей редко удавалось выкроить время для любимого занятия, но Элизабет повсюду упорно возила папку с собой, надеясь при случае урвать часок-другой и порисовать. Необычное лицо Крейтона, запечатлевшееся в ее памяти, так и просилось на бумагу.

***

Музеум-роуд, несмотря на солидное название, была маленькой улочкой на северной окраине Хэмфорда, которая одним концом упиралась в Университетский парк, а другим выходила на площадь Мучеников. Неизвестно, как хозяину пришло в голову втиснуть крошечное кафе между книжной лавкой и маленькой церквушкой, вряд ли он мог рассчитывать на изобилие посетителей. Однако Рэндон с Бартоном любили приходить сюда, еще будучи студентами: их привлекала тишина и близость к Дарвелю, задняя стена которого тянулась вдоль Музеум-роуд.

Здесь можно было поговорить спокойно, не особенно понижая голоса и не боясь лишних ушей. Хозяин, самолично обслужив единственных посетителей, удалился за стойку и, казалось, задремал там, прикрывшись газетой.

– У меня почти сложилась вся картина, – начал Рэндон, ловко орудуя вилкой. За время утренних странствий по городу он успел порядком проголодаться. – И я склонен считать, что случившееся с Алертоном действительно было несчастным случаем.

– Что?! – встрепенулся Бартон. – Ну, знаешь ли! После всех твоих инсинуаций, после всех допросов ты вдруг заявляешь, что это был несчастный случай?! Ты хоть представляешь, какого труда мне стоило постоянно держать Крейтона на глазах?! Он бесится, как шмель в бутылке!

Рэндон нахмурился, серьезно взглянув на своего друга:

– Если ты хоть на час выпустишь Крейтона из виду, пари держу – вскоре произойдет еще один несчастный случай. На этот раз с ним.

– Ты имеешь в виду… – на лице Бартона отразилась напряженная работа мысли.

– Никто не собирался убивать Алертона. Убить хотели другого. И вечером в пабе Берт Алертон вовсе не ссорился с Крейтоном. Думаю, наоборот, он прознал о планах злоумышленников и пытался его предупредить.

– И кто эти злоумышленники? – подозрительно спросил Барт.

Рэндон, поморщившись, украдкой потер пострадавший бок. Рана все еще его беспокоила.

– Поверь мне, лучше тебе не знать. Это чертовски неприятное дело. И Янгер, в общем-то прав, что пытается избежать огласки. Наверняка он пытался после той ночи отослать Крейтона домой, ведь так?

– Да, было такое. Но тот отказался.

– Боюсь, его отъезд мало поможет делу. Если понадобится, его достанут и дома. – Глаза у Алекса вдруг заблестели, и Бартон весь подобрался. Это выражение на лице приятеля было ему знакомо. Оно говорило о том, что Алекс снова собрался влезть в какую-нибудь авантюру. А поскольку он, подобно урагану, ухитрялся вовлечь в свои дела всех, кто подвернется под руку, Бартону вдруг захотелось оказаться как можно дальше от этого кафе.

– Займи чем-нибудь Крейтона, чтобы он носу не казал из Дарвель-холла до самого вечера, – твердо сказал Рэндон. – А мы с тобой… прогуляемся. Только предупреждаю, что это может быть опасно. Захвати с собой пистолет.

– Откуда ты знаешь, что он у меня есть? – пробурчал Бартон, мысленно прощаясь со спокойными планами на вечер.

– Я надеюсь, что в свете недавних событий у тебя случилось обострение врожденной предусмотрительности. Если наше сегодняшнее предприятие обернется неудачей, мне придется ехать в Спленфилд. Не хотелось бы… – Рэндон задумчиво покрутил в пальцах бокал с вином и тяжело вздохнул.

– Эти ваши великосветские тайны! – сказал Бартон с досадой, отставляя тарелку. Черт бы побрал этих верховных лордов с их политикой и магическими заморочками! Даже аппетит пропал!

– Да. И в кои-то веки я предпочел бы, чтобы они так и остались тайнами.

Глава 12

В тот момент, когда Рэндон с Бартоном готовились осуществить свой рискованный план, Элизабет вышла из экипажа на Рассел-стрит возле кофейни «Клевер». Мимо нее спешили нарядно одетые парочки, слышался чей-то смех, пробежал щуплый мальчишка с пачкой свежих газет. Это было приятное, оживленное место.

Внутри полутемное кафе оказалось очень уютным: бойкая девушка в фартуке раскладывала по тарелочкам свежую выпечку, а в воздухе разливался такой аромат, от которого все заядлые кофеманы разом вознеслись бы на седьмое небо. Чопорный накрахмаленный официант важно кивнул Элизабет и проводил ее к подругам. Стайка девушек в темных мантиях заняла целый большой стол в углу, их щебет и смех разносился по всей комнате. На подоконнике рядом с ними возлежал крупный полосатый кот, пухлый, как подушка. Похоже, общество студенток его утомило, так что он повернулся к ним задом, приподнял лапой край клетчатой занавески и деловито посматривал на улицу. Глория, завидев подругу, сразу же поднялась и познакомила ее с четырьмя другими девушками. Ближе к окну сидели рядышком Кейт Фоссет и Джулия Тернер, а напротив них разместились две неразлучные подружки Флоренс Колберн и Эмили Лонг.

Белокурая изящная мисс Колберн, приветливо улыбнувшись Элизабет, обернулась к Джулии:

– Как говорил мистер Беркли, человеку нет равных в искусстве себя обманывать.

Элизабет подумала, что ее появление прервало какой-то спор. Джулия Тернер – симпатичная голубоглазая девчушка с пышными каштановыми волосами – казалась слегка раздраженной.

– Насколько я помню, это написал мистер Мальбран в «Играх разума», – вмешалась Элизабет и тут же мысленно одернула себя. Да что ж такое! Она уже несколько лет не работает преподавателем, однако до сих пор не может избавиться от менторской привычки всех поправлять при случае.

К счастью, ситуацию спасла мисс Фоссет:

– Ох, не напоминайте мне о Мальбране, пожалуйста! Я должна была сдать эссе по нему еще неделю назад, и боюсь, мисс Кроуфорд повесит мой скальп над классной доской при следующей встрече! Но со всеми этими волнениями эссе просто вылетело у меня из головы!

– Как ты могла, – нарочито ужаснулась Эмили. – Ты – самая ответственная и добросовестная из нас!

– Не знаю. Наверное, я старею, – трагически произнесла Кейт, свежая, как майская роза. Девушки прыснули.

– Будет вам на себя наговаривать. Смотрите, даже кот вам не верит! – пошутила Элизабет. Полосатый котяра действительно отвлекся от созерцания улицы и сейчас таращился на Кейт с выражением величайшего изумления на морде. Все рассмеялись пуще прежнего.

– Где, где? – наклонилась Глория, сидевшая далеко от окна. – Джули, мне за твоей шевелюрой ничего не видно! И как ты отрастила такую гриву?

– Так ее отец – химик, – усмехнулась Флоренс. Локоны Джулии были предметом зависти всего курса. – Мало ли какие декокты хранятся в его лаборатории!

– Ой, ладно. Вы меня уже сто раз об этом спрашивали, – отмахнулась Джулия. – Кокаина вам всем не хватает, вот что!

– Для волос? Что, правда? – оживились девушки.

– При чем тут волосы?! Для стареющего мозга, говорят, полезно! Слышишь, Кейт?

– Надеюсь, вы это не серьезно, – поспешила заметить Элизабет. Джулия смущенно улыбнулась, мол, шучу.

– Эх, жаль, а я-то думала, что можно действительно с помощью зельев отрастить такую красоту, – искренне вздохнула Глория.

Мисс Колберн усмехнулась:

– «Что есть красота, и почему ее обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, или огонь, мерцающий в сосуде?» [1]

Глории показалось, что, произнося эти строки, Флоренс как-то особенно, со значением взглянула на Кейт и Джулию. Интересно, с чего ее вдруг на поэзию потянуло, она вообще-то никогда не отличалась романтичностью.

– Вон у Мери Диккенсон косы не хуже моих, спросили бы ее, – отмахнулась Джулия, явно желая увести разговор от своей персоны.

Все сразу притихли, как всегда бывало, когда имя Мэри всплывало в их разговорах.

– Вы навещали ее, Глория? – спросила Элизабет.

– Да, сегодня утром. Боюсь, ее состояние не изменилось. Она все так же нервничает без повода и не желает никого видеть…

Глория не стала упоминать, что даже ее саму Мэри встретила почти враждебно. Ей тяжело давались последние визиты: с некоторых пор коридор, в котором находились лазарет и библиотека, ее пугал. Сделав над собой усилие, она продолжила рассказ:

– Несколько дней назад, как раз в тот день, когда к нам заходил Чарльз Крейтон, я пыталась отвести Мэри наверх, но с ней случилась настоящая истерика. Она с чего-то вообразила, что виновата в гибели мистера Алертона, и уверена, что его дух преследует ее! Она так и сказала мне тогда в коридоре: "Он пришел за мной!"

– Это случилось, когда вы поднялись на второй этаж? – насторожилась Элизабет.

– Да, но мне почти сразу пришлось отвести ее обратно. Это было ужасно, я думала, что я с ней не справлюсь! С тех пор она отказывается выходить…

– Бедная Глория! – добросердечная Кейт, сидевшая рядом, сочувственно погладила ее по руке.

– А вскоре после того, как вы с Мэри вернулись, тебя позвали в кабинет ректора? – задумчиво спросила Элизабет.

– Да, – ответила Глория, бросив на старшую подругу многозначительный взгляд. Вообще-то между той неудачной прогулкой и вызовом к Королеве произошло еще кое-что. Но она не собиралась рассказывать однокурсницам о шкатулке с белыми розами на крышке.

Разговор зашел о прекрасном ректорском кабинете, где никто из подружек не хотел бы лишний раз оказаться, о скорых экзаменах и студенческих приметах. Элизабет слушала и иногда даже вставляла пару слов, а тем временем мысли ее кружились вокруг девушек. Те развеселились, даже едкая Флоренс, кажется, решила зарыть топор войны и смеялась наравне с остальными. Мог ли кто-то из них быть причастен к мерзким запискам и другим «шалостям» в колледже? Кейт Фоссет? Нет, по ней сразу видно, что это честная и добрая девушка, хотя, возможно, не всегда в ладах с собой. Флоренс Колберн? Она кажется очень живой и самоуверенной, хотя вряд ли преуспеет в занятиях, требующих усидчивости и терпения, – скептически усмехнулась Элизабет. – Особы вроде нее любят не трудиться, а изображать занятость.

Кто же тогда? Джулия Тернер? Она выглядит расстроенной, и ей, похоже, хватает своих проблем. Хрупкая Эмили слишком слабохарактерна и во всем подражает своему кумиру – Флоренс. Но кто же тогда? Что она упустила?

Элизабет размышляла, а вечер шел своим чередом.

***

Когда девушки гурьбой высыпали на улицу, уже сгустились сумерки и замерцали теплые желтые пятна фонарей. Рассел-стрит вечером выглядела не менее очаровательно, чем ясным днем, но студенткам, не имеющим поздних пропусков [2], следовало поспешить, чтобы успеть вернуться в колледж до девяти.

Несмотря на это, Глория отстала от однокурсниц и неторопливо пошла рядом с Элизабет, надеясь, что подруга поделится с ней какими-нибудь соображениями. "Кофейный кот", за целый вечер не оставивший своего поста на подоконнике и даже не переменивший позы, проводил их задумчивым взглядом.

– Я обещала леди Сазерленд, что завтра приеду в Блэкторн-холл на ужин и останусь там на ночь, – негромко сказала Элизабет. – Правда, спать мне не придется. Возможно, нам вчетвером с леди Дианой, мисс Клейтон и миссис Беттертон удастся разгадать тайну этого замка. Я взяла на себя смелость обещать, что вы тоже присоединитесь к нашей группе, тем более что вам и так многое известно.

– Конечно, я согласна, – заверила ее Глория. Хотя иметь в союзниках миссис Беттертон было… непривычно. Но это точно лучше, чем числить ее в противниках! Странно, что привидение еще не сбежало с криками ужаса от их сурового декана!

На углу улицы, что-то весело обсуждая, торчала компания молодых людей в вечерних костюмах, а через дорогу Глория вдруг увидела мистера Бартона, преподавателя из Дарвеля, который неторопливо прогуливался в компании одного из своих студентов. Рыжие волосы его рослого спутника были хорошо заметны даже в сумерках.

– Это же Крейтон! – воскликнула девушка и невольно покраснела. С того дня, как молодой человек приходил к ним в колледж, она больше его не видела и не получала от него никаких известий. Впрочем, вся корреспонденция, поступающая в колледж, теперь тщательно просматривалась.

Элизабет, проследив ее взгляд, улыбнулась мистеру Бартону. Чарльз Крейтон, завидев обеих девушек, замер на месте, а Бартон, кажется, смутился и вознамерился к ним подойти. Все случилось очень быстро. В этот момент к веселой компании на углу подбежал еще один студент:

– Проктор [3]! – крикнул он. – Уже на соседней улице!

Очевидно, это был сигнал опасности. Группа бросилась врассыпную. Лошадь, медленно влачившая какой-то шарабан, испугавшись свиста молодого человека, вдруг взвилась на дыбы и шарахнулась в сторону, как раз туда, где стоял Крейтон. Вместо того чтобы осадить ее и побеспокоиться о раненом прохожем, возница, привстав на козлах, еще пуще ее подстегнул. Шарабан с грохотом промчался по улице и скрылся в ближайшей арке. Чарльз Крейтон, очевидно, не сильно пострадавший, с невиданной скоростью рванул следом. А растерянный и бледный Бартон, отряхивая слетевшую шляпу, направился к оцепеневшим девушкам.

– Боже мой! Ведь он, наверное, ранен! – воскликнула Глория со слезами в голосе.

– Судя по его прыти – вряд ли, – хладнокровно ответила Элизабет. – Добрый вечер, мистер Бартон.

– Он сделал это нарочно! – не успокаивалась Глория. – Тот человек в шарабане! Он нарочно подстегнул лошадь!

– Дорогая мисс Морган, боюсь, это ужасная случайность, – успокаивающе прожурчал Бартон. – Я…

– На ваших глазах чуть не убили вашего студента, а вы советуете мне успокоиться?! Мне кажется, это вам следовало бы проявить больше беспокойства! – разбушевалась Глория.

– Уверена, мистер Бартон как раз собирался заняться выяснением обстоятельств этого происшествия, так что не будем его отвлекать. – Элизабет незаметно кивнула Бартону и попыталась увести Глорию, яростно сверкавшую глазами. Та, хоть не сразу, но послушалась.

Следуя за подругой мимо старинных серебристых фасадов, подсвеченных теплым светом фонарей, Глория едва сдерживала слезы. Элизабет что-то говорила о позднем возвращении в колледж и чашке теплого какао, но она почти не слушала, изредка отвечая невпопад. И не только тревога за Крейтона была причиной ее дурного настроения. Глория очень хорошо разглядела выражение его лица, когда он заметил их на другой стороне улицы – радостно-взволнованное, почти влюбленное. Вот только смотрел он не на нее. Крейтон не сводил глаз с Элизабет.

[1] – Вообще-то это строки из стихотворения «Некрасивая девочка» Николая Заболоцкого, которого девушки никак знать не могли. Но кто знает, может быть, в их реальности в то время жил такой же талантливый поэт ))

[2] – Поздний пропуск – разрешение на позднее возвращение, которое выдавал колледж. За нарушение правил внутреннего распорядка студентов штрафовали. Для женщин правила были еще строже, могли даже исключить.

[3] – Проктор – официальное лицо, ответственное за университетскую дисциплину. По вечерам патрулирует Хэмфорд в сопровождении "бульдогов" и ловит нарушителей порядка. У провинившегося студента он спрашивает имя и колледж, а на следующий день вызывает его в свой кабинет и назначает наказание (чаще всего – штраф).

Глава 13

Едва только серый утренний свет забрезжил в окнах, Алекс Рэндон осторожно поднялся с постели, собрал одежду и тихо направился к двери, стараясь не разбудить жену. Элизабет что-то пробормотала невнятно, повернулась на бок и затихла. Он тоже невольно замер. В рассветных сумерках лицо Элизабет вдруг показалось ему особенно тонким и беззащитным, ее темно-рыжие кудри рассыпались по подушке, окружив спящую мягким пушистым ореолом.

Вчера вечером он опять вернулся слишком поздно, когда все домашние уже спали. А теперь еще придется уехать ни свет ни заря. Элизабет здорово рассердится, но что поделать. Не мог же он вчера показаться ей на глаза в таком потрепанном состоянии, причем уже во второй раз.

Их с Бартоном авантюра почти увенчалась успехом. Нет, он не поймал злоумышленников, но хотя бы точно знал теперь, кто стоит за преступлениями в Хэмфорде. Бартон ворчал весь вечер, когда Алекс, приняв облик Крейтона с помощью амулета, потащил его на прогулку. Днем амулет никого не смог бы обмануть, но в сумерках, да еще с приличного расстояния Алекс рассчитывал привлечь внимание тех, кто охотился за Крейтоном. Попытка удалась на все сто! Когда на него налетела карета, он едва успел увернуться от лошадиных копыт, а затем сильный толчок опрокинул его в грязь. Дальше была выматывающая погоня, встреча с перепуганным Бартоном и залечивание синяков в дешевом гостиничном номере, пока Бартон искал для приятеля новый костюм. Алексу не хотелось пугать Элизабет своим растерзанным видом.

Зато Джайлз, кажется, уверовал наконец в истинность его версии и клятвенно обещал, что глаз не спустит с Крейтона до самого возвращения Алекса из Спленфилда. За домом на Мэнсфилд-роуд тоже присмотрят. К счастью, Элизабет с Питером ничего не угрожает. Здесь он сделал все, что мог.

Рэндон вышел в туман, слегка подсвеченный газовыми фонарями, и направился к вокзалу. На улицах было пустынно, изредка мелькали тени ранних – или наоборот, чересчур запоздавших – прохожих. Никто за ним не следил. Где-то здесь, в Хэмфорде или в его окрестностях скрывались люди, которые убили Берта Алертона, и дважды пытались убить его самого. Но они – просто исполнители. Марионетки. А сегодня ему предстоит встретиться с кукловодом.

***

– Да что за день такой сегодня! – в сердцах воскликнула Элизабет.

С самого утра все, буквально все шло наперекосяк. Алекс снова уехал, и прошлым вечером им не удалось даже словом перемолвиться. Как она ухитрилась заснуть?! Питер взялся капризничать, да так, что довел добросердечную миссис Ходжес чуть не до слез. Чтобы отвлечь ребенка, Элизабет снова потащила его в Ботанический сад "к оленям", но мелькающие за деревьями тени двух-трех назойливых попутчиков испортили ей все удовольствие от прогулки. Скорее всего, это были люди Алекса. Элизабет с улыбкой вспомнила, что в Илсбери за ней тоже ходили по пятам, а она, наивная, ничего не замечала. С другой стороны, в тот раз соглядатаи не смогли уберечь ее от опасности. И если бы Алекс не нашел ее тогда в лесу…

На всякий случай она поспешила отвезти Питера обратно домой, чтобы случайно, по незнанию не испортить мужу все дело. Куда бы он ни поехал, лучше бы он взял своих людей с собой, чем использовать их как охранников! Неизвестность пугала ее больше всего. Как досадно, что они не успели вчера поговорить! Элизабет то и дело подходила к окну, сквозь которое просеивался тусклый осенний свет, но Алекс не возвращался. Ни один экипаж не останавливался у их крыльца.

Так безрадостно и томительно прошел день, а вечером Питер вдруг энергично воспротивился ее отъезду в Блэкторн-холл.

– Нет! – вскрикнул он, подбежал и зарылся лицом в ее юбки. Элизабет как раз успела переодеться в подобающее платье из мшисто-зеленого бархата. Не слишком заботясь о помятых кружевах, она присела, обнимая сына:

– Успокойся, малыш, я вернусь завтра утром, и мы снова пойдем гулять в сад...

"И, может быть, завтра вернется Алекс, и эта безумная чехарда, наконец, закончится", – договорила она про себя. Несмотря на все увещевания, Питер отчаянно замотал головой, так что брызнувшие слезы рассыпались по щекам, и продолжал цепляться за нее, как котенок.

Элизабет уже хотела отменить все планы, послав леди Диане записку с извинениями, но тут вмешалась миссис Ходжес:

– Питер, мне кажется, тебя зовет Шиу, – обеспокоенно сказала она. (Вообще-то Питер назвал нового медведя Шил, но из-за неважной дикции никак не мог донести эту мысль до взрослых). Я слышала, что он заблудился в Портьерном лесу и не может выбраться оттуда без твоей помощи! Взяв заплаканного мальчика за руку, няня незаметно подмигнула растерянной матери и махнула рукой в сторону двери.

"Ничего, у всех детей бывают капризы, – успокаивала себя Элизабет. – Если мы будем во всем потакать Питеру, только испортим ребенка! Он не болен, просто встал не с той ноги, и, как говорила миссис Ходжес, слегка распустился в Хэмфорде. А колледжу Блэкторн сейчас действительно нужна моя помощь!"

В конце концов, оставив няне перечень наставлений, в которых та вовсе не нуждалась, и взглянув напоследок на повеселевшего сына, Элизабет отбыла, прихватив с собой папку с рисунками. Может быть, в колледже ей удастся порисовать после ужина. Это восстановило бы ее душевное равновесие. Кроме того, у нее была одна идея, как преодолеть упорную неразговорчивость Мэри Диккенсон.

***

Это был один из самых роскошных аристократических особняков Спленфилда. Массивный дом смотрел на улицу фасадом из коричневого камня, объединявшим в мрачной гармонии строгие колонны, фронтон и ряды безразличных, отмытых до скрипа окон. Этот дом казался воплощением суровой непорочности.

Здесь жил лорд Вильям Уэсли.

Собравшись с силами, Рэндон ступил в украшенный фресками вестибюль, где вышколенный лакей с немного нервными манерами принял у него плащ и шляпу. Другой лакей, неотличимый от первого, тихим голосом сообщил, что его светлость примет гостя в библиотеке, и пригласил Алекса следовать за собой.

Они прошли через анфиладу гостиных, безупречных и безжизненных настолько, что даже звук человеческих шагов в них казался неуместным, не говоря уже о смехе. Впрочем, вряд ли кому-то пришло бы в голову смеяться здесь. Этот дом закостенел в своем великолепии, впал в оцепенение, словно волшебный замок, который зачаровала чья-то злая воля.

Библиотека представляла собой царство света и тишины. Лорд Уэсли явно избегал сумерек. Хотя еще не стемнело, просторную комнату освещали газовые рожки и целых шесть канделябров. Свет дробился в хрустальных подвесках люстры, отражаясь в серых омутах высоких окон.

Хозяин всего этого великолепия сидел, сгорбившись, в кресле. Лорду Уэсли было пятьдесят пять лет, но на вид ему можно было дать все семьдесят: худое обвисшее лицо с запавшими скулами отличалось нездоровой бледностью, руки, бессильно лежащие на подлокотниках, напоминали тощие клешни.

"Он похож на паука в центре своей паутины", – подумал Алекс.

– Рад, что вы навестили старика, – произнес Уэсли. Из-за скрипучего неприятного голоса вежливое приветствие прозвучало как едкая ирония. – Чем обязан?

Алекс устроился в кресле напротив, сразу давая понять, что хозяин легко от него не избавится.

– Я хотел попросить, чтобы вы отозвали из Хэмфорда вашего человека, Крамера, – заявил он.

Резкие звуки, раздавшиеся из кресла, очевидно, означали смех. Злорадный.

Алекс решил раскрыть карты, чтобы избавить старика от необходимости лгать и позволить ему сохранить хотя бы достоинство. Нездоровый вид старого лорда его поразил. Они же виделись всего полгода назад! Что за болезнь могла так быстро подкосить человека? Уэсли просто разваливался на глазах.

– Что бы вы ни замышляли против Чарльза Крейтона, у вас ничего не выйдет, – твердо сказал Алекс. – Ваш замысел раскрыт, преподаватели в Дарвеле предупреждены. Однако ваши люди еще на свободе, и если вы отзовете их, возможно, нам удастся избежать скандала.

– Скандал… – прохрипел Уэсли. – Вы так уверены, что я имею к этому отношение?

– Вчера Крамер перепутал меня с Крейтоном и едва не переехал каретой. В таких обстоятельствах сложно ошибиться. Я знаю, что он давно работает на вас.

– Чертов Крейтон… заслуживает куда худшей участи, чем сдохнуть под колесами кареты! Не говоря уже… о его отце, гореть ему в аду!

Алекс с самого начала подозревал, что дело было в ненависти Уэсли к старшему лорду, а не к его сыну. Интересно, что они не поделили? Политических разногласий между ними не было – оба принадлежали к одной партии. Значит, личное?

– Мстить за женщину спустя двадцать лет? – Это был выстрел наугад, однако Алекс почти не сомневался в своей правоте. – Не слишком ли мелодраматично? К тому же, погубив Чарльза, вы раните и ее. Ведь он ее сын.

Худое лицо лорда Уэсли расплылось в усмешке:

– Вот и пускай вас в дом, – заметил он сварливо. – Каждую мелочь заметите, ничего не упустите… Это старый котяра Форсайт вас натаскал, узнаю… его школу.

– Эти выводы подсказал мне ваш стол. – Алекс тоже позволил себе улыбнуться. – Вернее, вон та фотография, которую вы перед моим приходом перевернули лицом вниз. Вы всегда держите ее здесь, о чем свидетельствуют следы пыли на столе. Такие рамки были в моде двадцать лет назад. На обороте – логотип известного фотоателье, которое до сих пор пользуется заслуженным уважением многих дам. Моя жена тоже заказывала там фотографии. Наконец, тот факт, что вы пытались скрыть от меня изображение, говорит о том, что вряд ли женщина на фото – ваша жена.