Текст книги "Близость на максимум"

Автор книги: Алёна Снатёнкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Хозяйка сталинской двушки забыла о том, что мы тоже сироты, когда с таким равнодушием говорила о бедной девушке? Или наличие толстого кошелька затмевает разум? Одних так назвать можно, а других язык не повернется. Пусть не поворачивается, вырву его и собакам отдам, стоит только опять услышать.

Ничтожные. Какие же они все жалкие. До тошноты противные.

– Ещё раз спрашиваю, где больница? – заорал во весь голос, и увидел как дамочка вздрогнула.

Поняв, что я на пределе, сестра схватила женишка за руку, прыгнула на переднее сидение, посадив последнего к девушке, и забивая в телефоне адрес больницы, говорила куда нужно ехать.

Не успел завести двигатель, как к машине подбежала истеричная особа с пакетами в руках. Расталкивая Озёринскую чету, она рывком открыла заднюю дверь.

– Ника!!! Ника!!!!

Хватала девушку за руки, хлопала по щекам, пытаясь привести в чувства. Потом её взгляд устремился на парня, который сидел рядом с девушкой. Вмиг став злым и агрессивным.

Прищурился и с интересом наблюдал за сменой выражения лица Озёрина.

– Ты, да? Это ты, тварь с ней сделал? Ты… Я тебя своими руками придушу, ничтожество. Мало брат накостылял, убить надо было. Урод.

Орала, а сама пыталась вытащить подругу из машины. Ничего не оставалось, как выйти в холод и остановить истеричку. А с этими обвинениями разобраться позже. Все равно ведь каждое слово и так запомнил. Потом души всем вытрясу, но узнаю.

– Успокойся. – Развернул её к себе. – Она упала в обморок. И если бы ты не появилась, то сейчас мы были бы уже на пути в больницу. Уяснила?

По глазам увидел, что поняла.

– Как упала?

– Как, обычно люди в обморок падают. Раз и она на земле. И мне кажется, что ей все-таки нужно попасть к врачу. Ты так не считаешь? – Давал ей понять, что нет времени орать на всю улицу, а нужно поскорее ехать.

– Я с вами. Одну её не пущу. И пусть этот хмырь выйдет. С ним в машине не поеду.– пальцем показала на Юрку, который сидел с открытым ртом, белый как смерть.

– Ты кого хмырём назвала? – Ольга решила вступиться за парня.

– Довольно. Все заткнулись. Не хочешь ехать рядом с ним, лови попутку, на твои загоны времени нет.

Снова сел за руль, и в зеркале увидел, как девушка, перелезая, через подругу садится между ней и Озёриным.

Хм. Ехать с ним не хочет, но уселась вплотную.

Ольге стоит забить тревогу.

Завел двигатель и выехал на трассу.

– Куда дальше?

– Через две улицы областная больница. Её там бесплатно осмотрят.

Скривился, когда услышал мужской голос, доносившийся с заднего сиденья.

Бесплатно.

Захотел развернуться и треснуть его головой о сиденье.

– Ага. В областную. Ей там градусник в рот засунут и домой отправят. Озёрин, ты как в школе гадом был, так с годами ничуть не изменился. Бесплатно себя лечи, сволочь продажная.

Мысленно согласился с девушкой, но решил утихомирить обоих

– Я сказал заткнуться.

Снова гаркнул, и посмотрел на девушку, которая никак не приходила в себя.

– А ты меня не затыкай. – Не унималась блондинка. – Это вы виноваты. Знаю, что Вы. Оля гадостей наговорила?

С удивлением посмотрел на сестру. И не догадывался, что девушки могут быть знакомы.

– Савельева, рот свой закрой. Никто с твоей подругой и не разговаривал. Нужны Вы кому-то.

– Да я тебя…

– Бабушка.

На миг все замолчали. Все. Даже сестра, которая уже повернулась к блондинке, чтобы ответить ей. И сама блондинка, которая двинулась всем своим корпусом вперед. В машине молчали все, кроме, девушки в черном платке. Она ещё до конца не пришла в себя, но продолжала тихо повторять:

–Бабушка.

–Бабушка.

Сильнее сжал руль и прибавил скорость.

Глава 7.

Вновь больница. Снова эти бесконечно длинные коридоры, при виде которых хочется выть. Я думал, что давно переборол в себе эти эмоции, но нет, оказавшись ещё раз в этом стерильно чистом помещении с запахом хлорки, воспоминания нахлынули с новой силой.

Такая же больница, такие же врачи, за стенкой родители, которых пытаются вернуть к жизни. Не вернули. Не смогли. Память только осталась. Больше ничего. Даже дома того давно нет. После похорон лично бензином его облил и поджог. Думал легче станет. Ошибся. Не стало.

Не знаю, какого черта, вообще, сижу здесь. Девчонка мне никто, я ее и не знаю. Свой человеческий долг исполнил, когда на улице не бросил и не дал башку себе разбить. В больницу эту хренову привез, врачам в руки отдал. Всё. Можно уезжать, как Ольга и говорит, но ведь сижу и жду, когда врач диагноз поставит.

Платок её черный перед глазами стоит. Забыл давно, что их кто-то еще носит, тем более девки молодые. А она надела. Сестра тоже в свое время не снимала. Я потом сам с головы её содрал. Больше не мог видеть, как ревет, руками черную тряпку хватая.

Порой представлял, что было бы, если б родители не умерли. Переживал бы также за сестру или б этим занимались они? Стал бы я тем, кем сейчас являюсь? На эти вопросы нет ответа. И уже не будет. Живем в нашем времени, другого не дано.

Посмотрел на жениха Ольги, и напрягся. Не нравился мне взгляд его. Совсем не нравился. Испуганным он был всегда, когда я его видел, а сейчас было ощущение, что он от страха в штаны наделает. Чего Юрок боится?

Меня? Черт, ну не настолько же.

Фобия больницы? Вряд ли.

Девчушка, которая сейчас под наблюдением врача лежит?

Не став гадать, отвел его в сторону.

– Рассказывай.

Усмехнулся, когда увидел, как глаза парня испуганно забегали.

– Ты о матери? Егор– это, извини за неё. Такое бывает. Мать заносит иногда.

– Озёрин, идиота выключил, я не Ольга. Рассказывай, отчего трясешься как наркоман при ломке?

– Трясусь? – нервный смешок вырвался из его рта, подтверждая мои догадки.

– Кто эта малышка?

Сам понял, что неправильный вопрос задал.

– А-а, ты про Нику. Никто. Просто соседка.

– Так, чего она тогда в обморок падает при виде вашей семейки Адамс, если они «никто»?

– Я откуда знаю. Без понятия, чем она там болеет. Сиротой осталась, может, нервы. Я ведь не врач.

Снова это слово. Поморщился как от удара, но вида не подал. Сразу же другой вопрос задал:

– Хочешь сказать, что она никакого отношения к тебе не имеет?

– Конечно, нет. Учились вместе и все. Даже не общались никогда. Оль, – выглянув за угол, обратился к сестре. – Звала меня?

– Нет. А что? – удивленно спросила она, продолжая тыкать в экран телефона.

– Показалось, значит. Слушай, может, поедем уже? Девушка под наблюдением всё-таки, зачем нам здесь торчать?

Не успел ответить ему, как в коридоре появилась фурия. В буквальном смысле истеричка, сметающая все вокруг.

– Где она? Где Ника?

– У врача твоя Ника. – не поднимая глаз, ответила сестра. – И если она твоя подруга, то там ей и место. Ты лучше всех своих друзей к врачам отправь. Они явно чем-то больны, раз с тобой дела имеют.

– Ох. А чей это голос, будто из унитаза доносится? Ольчик, дорогая моя, в машине забыла поздороваться, прости. Как дела? Знаешь, ты бы зря времени не теряла, пока в больничке находимся пошла б к венерологу. А то говорят, что ты у нас девушка с букетиком. Можно сказать, цветочный сад.

– С*ка.

Перехватив резко прыгающую сестру за руку, посадил на место. Встревать в бабские разборки не собирался, Ольга и сама за себя постоять может, но вот допустить драку в общественном месте не мог.

– Заткнулись обе. Отношения свои выяснять будете в другом месте. Ясно?

Тишина.

– Я спрашиваю, ясно?

С сестрой-то все было в порядке, она за столько лет, вмиг может понять степень мой серьезности, а вот с истеричной особой могли быть проблемы.

Но нет. К удивлению, та тоже рот закрыла, переключив свое внимание на Озёрина.

– Доволен, да?

Парень продолжал стоять на том же месте, за углом, где я его оставил, сжимал кулаки и смотрел на девушку, не решавшись ответить.

В чем именно она его обвиняет я не понял, и спросить не успел, так как вышла медсестра.

– Вы кем приходитесь пациентке?

Обращалась ко мне.

– Я её подруга. – Не дав ответить, сказала кричащая.

А что бы я ответил? Первый раз в жизни, не знал, что сказать. «Никто»? Человек, который просто хочет задать девушке несколько вопросов поэтому и торчит здесь под дверью, разнимая двух мартышек? Странный ответ.

– Родственники есть?

– Нет. У неё никого нет.

– Нам нужны документы девушки. Они у вас с собой?

– Ээммм. Нет. Если только в её сумке.

Она резко подбежала к стулу, поставив на него потрепанный саквояж, и начала рыскать.

– Ничего нет. Скорее всего, дома оставила.

– Нам нужен паспорт. Есть возможность его как-то привезти прямо сейчас?

Девушка умоляюще посмотрела мне прямо в глаза. Чего она хочет?

Надеюсь, не думает, что я и за документами поеду?

Поняв по взгляду, что в этом деле помощи от меня ждать бессмысленно, она схватила свои пожитки и побежала в сторону выхода.

– Егор, – подала голос сестра. – Поехали уже, а? Честно не понимаю почему мы ждем, пока эта каличная в себя придёт.

Да я и сам ничего не понимал. Нутром чувствовал, что должен остаться. Вот должен и все. Ничего поделать с собой не мог.

– Тебя ведь никто и не держит. Можешь взять такси и вернуться к мамке. Его мамке. Хочешь ведь? Езжай. И я как-то не припомню Оль, чтобы перед тобой когда-нибудь отчитывался. Думаешь, что сейчас начну?

Перегнул палку. Сам понимаю, что просто так сорвался на ней. По взгляду понял, что обидел. Сильно обидел. Уже и глаза на мокром месте, губа задрожала. Не привыкла она, что я так с ней разговариваю.

– Ну и, пожалуйста. Оставайся сколько душе твоей угодно. Хоть всю жизнь жди, когда она очнется. Потом не забудь к себе домой захватить. Подбери сиро…

– Рот закрыла. – Взревел во весь голос, забыв, где находимся.

В голове снова она появилась. В черном платке своем и глазами полными злости.

Как же меня напрягают глаза её. Не просто так она упала. Точно не все так просто.

Оля встала, напротив, и заговорила:

– Даже так? Мы уходим. Юр, вызывай такси.

– Оль, давно здесь сидим. Осталось немного. Скоро врач выйдет и скажет, что случилось. Давай подождем.

– Тебе то какая разница, что с ней произошло?

– Одноклассница всё-таки. Тем более у неё действительно никого нет. Давай не будем горячиться и просто посидим.

Озёрин прав был. В скором времени действительно вышел доктор и сказал причины внезапного обморока.

Сопоставив всё с её траурным видом, многое стало понятно, но ощущение того, будто что-то упустил не проходило.

Я первый зашел к ней в палату. Думал лично убедиться, что она в себя пришла. Не знаю, что именно хотел спросить и узнать просто вошел и посмотрел на нее. Бледную, ничего не понимающую. И снова сестру вспомнил…

Девушка все уйти желала. Было видно, что ей не комфортно находится в больничной палате. Пообещав, что поговорю по этому поводу с врачом, вышел. А когда вернулся, то девушку там не обнаружил.

Должен был обрадоваться, ведь если сбежала, то явно чувствовать себя лучше стала. Но вот, вопросы-то свои не задал. А я не привык, чтобы они оставались без ответа.

*

Мысленно приготовилась к его ответу, смотря прямо в глаза.

Только понять не могла чего этот мужчина хочет и зачем пришел. Про здоровье моё спросить? Да это, вообще, бред полнейший. Человек меня не знает. Да, помог, пришёл на помощь, но не до такой степени, чтобы потом узнавать мой адрес, и тем более лично приезжать.

А откуда он адрес узнал?

Ещё одна тонна вопросов на мою голову, которая и так раскалывается от боли. Думать о том, что Егор пришел разбираться со мной из-за Озёрина не хотелось. А с другой стороны, что он может предъявить по этому поводу? НИ-ЧЕ-ГО. Я к его сестре никакого отношения не имею. Не я её обманывала, а Юрец. Вот с ним пусть по-мужски и разговаривает, а меня лучше не трогать.

Именно сейчас, была уверенна, что достойно ответить смогу любому. Девочка, которая всю жизнь во мне жила, изменилась. Нет её больше. Убили. Уничтожили. Враньем всяким, лицемерием. Уже нет той наивной простушки, которая после пар домой бежала и звонка ждала от идиота одного, больше ничего не осталось.

За какой срок характер человека может измениться?

День?

Месяц?

Год?

Нет. Не нужен никакой год. Достаточно встретить на жизненном пути парочку гнилых человечков, выслушать от них уйму дерьма в свою сторону и резко измениться. Всё. Новый человек перед вами. Только вопрос, готовы ли Вы сейчас повторить те же слова прямо в лицо?

– Раз ты себя хорошо чувствуешь то, может, выйдем на улицу, прогуляемся?

Если скажу, что просто удивилась, услышав, от него такие слова, то нагло совру. Не удивилась, я офигела от такого заявления.

– Э-мм. Что? – Промямлила в ответ, не решаясь поднять голову, чтобы узнать, говорит ли Егор всерьёз или шутки у него такие.

– Повторяю: давай выйдем на улицу. – Отчетливо выделяя каждую букву, произнес он, делая шаг в мою сторону.

– Мне и здесь хорошо сидится. Да и гулять с незнакомыми людьми, не хочется. Тем более с Вами.

– Именно со мной? Чем же успел заслужить такую немилость? Мне казалось, что я повел себя как истинный джентльмен на белом коне, когда спас тебя. Не находишь?

– За это я Вас уже поблагодарила. Помните? Или должна теперь делать это постоянно?

– Не должна.

И в глаза смотрит. Нагло так смотрит, а у меня от этого взгляда ладони моментально вспотели.

Черт.

– Вот именно, не должна. У меня действительно нет времени куда-то идти. – И, словно подтверждая свои слова, показала рукой на чемодан, в который уже успела закинуть несколько вещей.

– Уезжаешь?

– Переезжаю.

– В Москву. – Не спрашивал. Был уверен, что именно это место и назову.

Хм.

Под стереотип я попала. Все сейчас бегут в Москву, будто там кормят бесплатно.

Буквально недавно сама не понимала таких людей, а сейчас что делаю? Правильно, вещи собираю.

– В Москву.

– К кому?

Да что ж такое? Зачем допрос этот устраивает? Кто он такой?

Парень выжидающе смотрел, и я видела, как напряглась его челюсть.

Он, сделал еще один шаг приближаясь ко мне.

Егор подходил, но не было страшно. Я не боялась. Была уверена, что парень не сделает того, что хотел сделать Озёрин, но…

– Говорите со мной в открытую. Отвечайте, что Вам нужно? – На крик не перешла, но голос заметно повысила. Даже сама удивилась, что так могу.

Во-о-о. Умею ж когда хочу, а то всю жизнь молчала всем. Не надо было.

– Между тобой и женихом моей сестры что-то есть?

Ого...

Глава 8.

Вопрос в лоб.

Совершенно не знала, что на него ответить.

С одной стороны, я ненавидела ложь в любых её проявлениях. Никогда не врала, всегда и во всем оставалась честной, за что иногда и попадала в нелепое положение.

А с другой стороны, с какой стати я должна рассказывать чужому человеку про свою дерьмовую, личную жизнь? Он кто? Да никто. И совершенно не годится на роль жилетки, в которую я буду сопли свои пускать.

Тем более что он является будущим родственником моего бывшего парня.

Господи. Вот это загнула в выражении.

«Бывший парень Озёрин». Бррр.

Стоит только подумать, что любила этого урода, как волна тошноты сразу к горлу подкатывает. Противно. Честное слово– противно. И ведь не замечала, что не с человеком под руку хожу, а с говнюком обычным, который в любой момент через тебя перешагнет, и даже голову вслед не повернет.

Права была Катька, любовь действительна зла.

Что будет, если я расскажу Егору, про то, что благодаря Озёрину, у его сестренки появились новые части тела, в виде милых рожек на голове? Что он ему сделает?

Несложно догадаться.

Ещё никогда в жизни, я не встречала таких мужчин, от которых исходила настолько сильная энергия. Правда, от этого парня волна мощи шла. Уверенности. Он привык делать, а не ждать, когда очередь до него дойдет. Такие за свое будут зубами на куски рвать, не заботясь о последствиях. А за сестру, тем более, голову собственными руками кому-то оторвет.

Нужно ли мне, чтобы Озёрин без башки своей дурной остался? Нет.

Мне самой хочется его мечты дурацкие в прах превратить. Самой морально его уничтожить, чтобы и намека на самоуверенность не осталось. Хочу, чтобы бывший сосед на всю жизнь запомнил слово боль и её ощущения. Чтобы знал, что всему приходит конец.

Да. Хочу этого. Хочу, чтобы он пожалел обо всех сказанных словах и поступках.

Только вот ничего у меня не получится, если сейчас все парню расскажу. Ничего.

А в своих желаниях, я вижу только себя в роли Озёринского палача.

Мужчина окинул меня тяжелым взглядом, в котором читалось такое нетерпение, такой намек на злость, что мне стало не по себе.

– Так, что? Сложный вопрос? Повторить?

– Да как ты…

Не дал договорить. Он поднял руку, давая понять, что еще не закончил и мне лучше заткнуться.

– Предупреждаю сразу, я ненавижу ложь. И ненавижу людей, которые врут. Хорошенько подумай, прежде чем сказать ответ, Ника.

В горле мгновенно пересохло.

Дышать стало нечем, словно из комнаты забрали весь кислород.

Что со мной? Снова упаду? Как же так?

Вдох. Выдох.

Вдох. Выдох.

Сразу вспомнилось детство, где бабушка, строгим голосом говорила, что души тех, кто обманывает – умирают. Я тогда ужасно боялась остаться без души, поэтому и не лгала больше никогда.

А сейчас солгу. Первый раз за столько лет, обману человека, не боясь последствий.

Хотя, что мне будет? Моя душа уже мертва, повторно, враньем её не убьешь.

– Ты действительно думаешь, что если спас меня, то имеешь право задавать такие вопросы?

– Ты нервничаешь.

– Есть повод. Ко мне домой ворвался незнакомый человек. Задает глупые вопросы, я что должна делать? Прыгать от счастья и благодарить Бога за такой момент?

– Вопрос был глупым?

Ни один мускул не дрогнул, когда мужчина заговорил. Спокойный голос. Только глаза выдавали, с каким нетерпением ответа моего ждет.

– Глупым. Ещё каким глупым.

А ведь и правда дурацкий вопрос. Особенно когда его он задает.

– Тогда почему в обморок свалилась, стоило только увидеть его с девушкой?

Так, и хотелось закричать во всю глотку, что не из-за Озёрина я с асфальтом решила познакомиться. Не из-за него.

Да. Увидела.

Да. Противно стало.

Он меньше суток назад ко мне приходил, за что теперь с фингалом на пол-лица красуется, а потом стоял, и как ничего не бывало невесту свою обнимал.

Во мне ненависть такая бурлила, на него, на себя идиотку, за то, что верила когда-то. Напряжение, нервы, боль от утраты сделали своё дело, что я аж сознание потеряла. Это никак к Озёрину не относится.

– Можешь понять, что я к соседу своему никакого отношения не имею. Можешь? У меня и так в жизни проблем хватает, чтобы стоять сейчас и отчитываться.

Злясь на парня, протянула руку, показывая на дверь:

– Извиняюсь, но чаем не угощу. Дела.

Не смотря ему в глаза вышла из комнаты, прошлась по коридору, краем уха, слыша, что он идет следом.

Только после того, как открыла дверь, развернулась.

– До свидания. Ещё раз спасибо, что помог.

Вздрогнула, когда он поднял руку и ловким движением снял платок с моей головы. Не успела и охнуть, когда услышала знакомый голос, на который мы с Егором одновременно повернули головы.

*

Вздрогнула.

Но не оттого, что с меня наглым образом сорвали платок, и не оттого, что человек, который это сделал, подошёл слишком близко, нет. Меня передернуло от звука женского голоса, так неожиданно прогремевшего на весь подъезд. Того, кого слышать совсем не хотелось. По крайней мере, не сейчас. Позже.

Точно.

Я бы отложила разговор с ней на какое-то время.

Или вовсе отменила.

В проёме открытой двери стояла она.

Ирина Владимировна Озёрина, собственной персоны.

Смотрела в глаза, и взглядом своим, ядовитым, словно душу из меня выкачивала.

Как всё не вовремя. Женщина всегда была с колючим языком, многие и не связывались с ней, понимая, что свои нервы дороже, и её просто нереально в чём-то переубедить или переспорить.

Гроза подъезда, королева сплетен всего дома, которая к тому же меня недолюбливает, но зачем-то пришла в гости.

Она стояла так, что видела только меня. Егор не попадал под угол её взора, и я отчего-то обрадовалась этому факту. По мне, пусть она совсем его здесь не видит. И дело не только в этом парне, проблема не лично в нём. Тут другое. Стоит Озёриной увидеть мужика в моей квартире, то она сразу же разнесёт по округе, что не успела я бабушку похоронить как хахаля в дом привела.

Мать Юрца на подобное способна. И не только на такое. Никто не знает, что её мозг может придумать в определенный момент.

Я эту женщину с детства побаивалась, стараясь меньше на глаза попадаться. Поэтому её сын и был нашим с бабушкой постоянным гостем. Сидели у нас дома, лишь бы не рядом с ней.

– Значит, здороваться тебя так и не научили. – Скорее утверждала, а не спрашивала, своим грубым командирским голосом.

Меня всегда удивляла её способность менять тон при разговоре. На малолеток, которые сидят возле подъезда на лавочках, она орала, словно в неё бес вселился, а разговаривая со своим соседом, который являлся владельцем какого-то магазина, она была тихой мышкой, изредка поддакивая немного писклявым голоском.

Так и сейчас. Разговаривая, она включила бесовый голос, какой в принципе был всегда, когда она обращалась ко мне.

– А Вы что-то хотели?

– От тебя? Не смеши. Что я могу от тебя хотеть? Если, только чтобы глаза мне здесь больше не мозолила.

Странно. Раньше, я боялась ответить этой женщине. Действительно, боялась. Всё тело тряслось, стоило только увидеть её, но сейчас… Сейчас было плевать.

– Точно. Судьба у Вас такая, со мной в одном доме жить.

Бросила взгляд на парня, который с интересом наблюдал за этим разговором. Не знаю, что его веселило, но улыбка с лица не сходила.

– Ты так думаешь? Вряд ли. Разве не слышала, что Юрочка мой женится скоро. – Говорила так, будто пыталась на больное надавить.

Глупо. Очень глупо.

«С недавнего времени, Ваш Юрочка, не является моим больным местом».

И если меня не задело такое заявление, о скорой свадьбе Озёрина, то по напрягшемуся телу мужчины, можно было понять, что это событие ему явно не по душе.

– Счастья желаю. На свадьбу пригласить захотели? Мило. Спасибо. Я подумаю. Только одного не пойму, при чем здесь Вы, и ваше место жительство?

Уж не думает ли она вместе с молодожёнами поселиться? Тогда будет искренне жаль, молодую невесту.

– Ты действительно настолько глупая? Конечно же, сын меня с собой заберет. Купит огромный дом, куда и перееду, подальше от этого клоповника.

Думает. Она и вправду так думает. Хотя, это ведь Озёрин. Он точно не сможет отказать своей матери.

Только на какие деньги он собрался дом покупать, если до заветных миллионов еще учиться и учиться?

Пока я размышляла, то не заметила, как моему спасителю надоело прятаться за дверью. Сделав быстрый шаг, он встал позади меня. Ухмыляясь, смотрел на соседку, которая не замечая внезапное появление парня, продолжала расписывать будущие прелести богатой жизни.

– Так что, недолго мне с тобой под одной крышей жить. Я уеду, а ты так и останешься здесь одна. При чем никому не нужной. Только бабка и была…

А вот эти слова по больному ударили. Врезали так, что ноги подкосились. Всем телом дёрнулась назад, и если бы не позади стоящий мужчина, то снова бы упала.

И только я рот открыла, чтобы высказать всё, что я о ней думаю, как мне этот рот ладонью и прикрыли.

Вместо меня говорить начали.

– На кого ж Вы свою сталинскую двушку оставите?

Можно вечно смотреть на три вещи: как горит огонь, течет вода, и как менялось лицо Озёриной, когда она увидела Егора. Её реакция, навсегда останется в моей памяти.

– Здравствуй, «мама». Котлетки принесли, или просто зашли ядом побрызгать?

Котлетки?

Чёрт. Зачем он вышел?

*

Действительно, зачем?

Заступиться? Господи, да я сама смогла бы защитить себя. Честно, смогла бы. Первый раз в жизни, захотелось ответить грозной соседке, не боясь при этом расстроить бабушку. Не кого расстраивать, а Озёрина именно на это и давила. Думает, что всю жизнь молчать буду, и она сможет по своему желанию, в любой момент помои мне на голову выливать?

Да ни черта подобного.

Хватит.

В голове миллион слов пронеслись, выстраиваясь в предложения, для не менее грозного ответа. А он взял и помешал. Окончательно всё испортил. Теперь как от слухов отмываться буду?

– Е-Егор?! – Спросила женщина голосом, словно её в этот момент пчела в мягкое место кусала.

Неожиданно для себя, прыснула от смеха. Мда, таким голосом, она даже с соседом своим не разговаривала, а он, между прочим, ого-го какой дяденька важный. Поймав на себе убивающий взгляд Ирины Владимировны, смеяться захотелось сильнее и уже в голос. Да черт с ними, со сплетнями, пусть, что хочет потом и рассказывает, после такого не обидно будет.

В этот момент, я была согласна на то, что сгонять на кухню, поставить чайник, и притащить заветный напиток Егору прямо сюда. Пусть пьёт, наслаждается. Пока я сама буду наслаждаться сменой выражения лица Озёриной.

Настроение подскочило на максимальную отметку.

Рукой прикрыла рот, скрывая улыбку.

– Ага. Он самый. Не ожидали? Хотя, по лицу, видно, как рады меня лицезреть. Да?

Он издевался. Кажется, что это было понятно всем, кроме самой женщины, с которой он разговаривал.

– Конечно, рада. Егорушка, а почему к нам не пришел? Оля с Юрочкой тебя там ждут. Мы все тебя ждем. А ты здесь. С этой…

И взгляд на меня брезгливый бросила, словно она в собачью какашку наступила.

Гадина.

– С кем, с этой? Вы про мою «подругу» говорите? Да, она у меня замечательная. Согласитесь?

И руку свою тяжеленную на плечо по-хозяйски закинул.

В любой другой ситуации, я эту руку откусила бы, но сейчас, смотря, как Озёрина снова в лице меняется, решила промолчать.

Подруга и подруга. Что здесь такого? Все равно меня лавиной сплетен накроет, пусть хоть повод будет.

Понимала, что Егор так делает, только для того, чтобы немного поиздеваться над женщиной. Было понятно, что теплых чувств он к ней не питает, даже наоборот. Парень стоял и с таким удовольствием наблюдал за Озёриной, когда она то открывала рот, то закрывала, пытаясь что-то сказать.

– П-подругу?

– Совершенно верно. Ника, подруга моя. Близкая подруга. Понимаете о чём я?

Та закивала головой.

Что она может понимать, если я сама ничего не поняла?

– Так, что Вы там про дом говорили? Всё-таки решили ипотеку брать, «маман»?

Женщина снова рот открыла, но Егор продолжал разговаривать.

– Похвально. Отличное решение. Ипотека – это выход из Вашего положения.

– Д-да мы не думали…– будто оправдывалась.

– Вас разве дома не ждут?– снова перебил.– Родственников ведь много, наверно, они там потеряли Вас, в таких хоромах. Только вот, перед тем как уйти котлеты жарить, извинитесь перед Никой. Ненавижу, когда моё обижают.

– Да ладно, не стоит. – Улыбнулась, глядя на мать Юрка, – Если только Ирина Владимировна сама этого не захочет?

Выжидающе смотрела на неё, и даже чуть вздрогнула, когда поняла, что она после слов таких глазами меня расстреляла, не жалея патрон при этом.

Но продолжала молчать, до того момента, пока Егор снова к ней не обратился:

– Конечно, Ирина Владимировна хочет извиниться. Я ведь прав?

– Егорушка, мальчик мой….

– Егорушкой я был лет двадцать пять назад. С того времени, немного изменился.

Офигела от того, как вытянулось лицо соседки. Не ожидала она такого, однако.

– Конечно. Взрослый мужчина. Просто для меня, Вы все еще дети. – затараторила она. – А Нику, вообще, с детства знаю. Можно сказать, что вместе с бабушкой её растила. Она на мои слова и не обиделась. Правда ведь, милая?

Растила она меня. Пфффф.

В страшном сне такого не представишь.

– Ну, не знаю. Честно, не знаю, тетя Ира.

Я помнила, что она ненавидела, когда её так называют. Всегда требовала, чтобы обращались по имени и отчеству. Знала, но не могла упустить возможность, лишний раз вывести её из себя.

Подумала, чего мне терять? Я ж с Катькой уезжаю скоро. Да и, по её словам, они тоже переедут. Значит, не увидимся.

Телом почувствовала, что Егор смеется.

– Ника, какие обиды. О чём ты говоришь, девочка моя…

Не известно, сколько бы еще могла продолжаться эта беседа, если бы я не услышала звонок телефона, доносившегося из моей сумки.

Звонок как спасение. Убрала руку парня, и немного отодвинулась.

– Теть Ир, я на минутку. Важный разговор. Сейчас вернусь и договорим. Егор…

Шла к телефону, а сама надеялась, чтобы этот спектакль поскорее подошел к концу. Конечно, злить Озёрину мне нравилось, и не мне одной. Но как-то больше не хотелось. Нужно поскорее домой её отправить. Поблагодарить парня и продолжить собирать свои пожитки.

Звонила Катька. Предупреждала, что через пару часов заглянет ко мне, чтобы проконтролировать весь процесс. С ней разговаривала, а сама прислушивалась, что там в подъезде происходит. Только вот из-за Катюхиного ора в трубку, слышно ничего не было.

Договорив, тяжело вздохнула, и пошла к гостям. И даже немного расстроилась, когда их не обнаружила.

Ну вот. А я ведь и спасибо не успела сказать.

Глава 9.

Покинуть родной город сложно.

Только иногда нужно уехать, чтобы столкнуться с тем, что было. Или с тем, что не успело произойти. Иногда приходится делать то что нужно. Нужно -в твоём понимание. Неважно куда ехать. Туда, где стены не будут напоминать о той боли, которая сидит глубоко в сердце. Больше не бояться слез. Уехать и сдаться. Самой себе сдаться. Себя предать. Начать другую жизнь. Познакомиться с новой собой. Просто уехать. Покидать родной город, значит начать жизнь с другого листа. Открыть страницу нового начала. Иногда – это бывает концом. Конечной точкой в твоей жизни.

Позади остается родной дом. Знакомые улицы, лестницы, скамейки. Ты оставляешь все здесь, ища себя в другом месте. Оставляешь за плечами этот ад из сплошных слёз. Уезжать из одного города, значит, забыть что-то. Воспоминания, правду, предательство, ложь, надежды. А те моменты, которые не хочешь забывать, бережно берешь в руки, и складываешь в легкий чемодан. Самое прекрасное, что с тобой происходило, ты забираешь с собой.

Прощай любимый город, который стал приносить мне много страданий.

Прощай.

*

Переезд вытянул последние силы.

– Даже не представляешь как я рада, что ты теперь будешь здесь жить, – говорила подруга, помогая раскладывать вещи в старенький шкафчик. – Комнатка маленькая, но мы поместимся. Потом кровать купим и, вообще, заживем.

На автомате поддакивала, а сама слёзы в кулак собирала.

Я не жалела о том, что переехала. Просто было ужасно грустно. Подавляла в себе эти эмоции, чтобы не расстраивать подругу, которая, казалось, была счастлива.

– Конечно, Кать. А пока я могу и на полу поспать.

– Вот ещё. На полу она дрыхнуть собралась. Диван разберем и вместе завалимся. Он, знаешь, какой огромный. Я про кровать так сказала, думала, что тебе комфортнее будет.

Мне было без разницы где спать. Честно. В данный момент, была готова сесть в этот шкаф, и уснуть в нем. Или стоя. Казалось, если закрою глаза, то моментально упаду в другую реальность. Спать в автобусе было сложно. Холодно, тесно, постоянно кто-то кричал.