Текст книги "Катя, Катенька, Катрин"

Автор книги: Алена Сантарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

В главе пятой происходит нечто страшное

Шел дождь. Беспрестанный, мелкий, густой, он лил уже третьи сутки. Воздух был насыщен влажностью, и Катины волосы вились, как дикие черные змейки. Она не могла их даже расчесать.

Каждый дождливый день убивал ее надежды. Дорожки превращались в навевающие грусть болотца, в пустынном сквере шумно стучали капли дождя. Катя ходила мрачная и подавленная в своем старом и нелюбимом спортивном костюме. Она попросила у бабушки клубочки цветной шерсти и хотела заняться вязанием. Как жаль, что она уже взрослая и не может шить куклам платья!

А во дворе в сарае кипела работа. Стучали молотки, в ведре вздувала пузыри кипящая смола. Станда, Вера и Енда работали с усердием. Лодка должна быть спущена на реку вовремя: в первый день дедушкиного отпуска!

Медленной походкой возле сарая прошла Катя. Мимоходом спросила:

– Никто не хочет сыграть в карты, скажем, в «жолика» или хотя бы в «черного Петра»?

Но никто не откликнулся на ее предложение.

– У нас очень много дел, – с сожалением произнесла Вера.

Енда ответил более резко.

– Не приставай! – сказал он, яростно смазывая лодку и уже не замечая Кати.

– Действительно, интересно: ты над нами смеешься, говоришь, что мы занимаемся глупостями, а сама не можешь без нас существовать. – Станда смотрел на нее с холодным любопытством.

– Да. Только все вы… все мне страшно надоели! – крикнула Катя и убежала в дом. Там она вдоволь наплакалась.

– Катюшка! Что с тобой?

В дверях стояла бабушка. На ней был плащ. Она явно собиралась куда-то пойти. Когда она поняла, что Катя плачет от скуки, то, немного поразмыслив, предложила:

– Знаешь что? Поедем с нами!

Не успела бабушка сосчитать до пяти, как Катя бросилась к себе наверх, счастливая, что поедет в гости. Она умыла заплаканные глаза, быстро надела синее шелковое платье в крапинку и…

И услышала голос бабушки:

– Катюшка! Поторопись! Дедушка ждет!

Он сидел за рулем маленькой «татры» и нетерпеливо давал гудки.

– Скорей, скорей, Катенька! А… Вас двое. Катенька и Катя. Куда, барышня, собрались?

– С нами, Филипп! – объяснила бабушка.

Доктор удивился:

– С нами? К Вылетяловым? Ну, как хотите, девочки! – И он нажал на газ.

Бабушка протянула Кате свою сумочку:

– Возьми расческу и причешись!

Катя раскрыла сумочку. На дне ее лежала маленькая пудреница.

– Бабушка, можно? – спросила Катя, взглянув на пудреницу.

– Не думаю, что тебе это подойдет, – ответила бабушка.

Катя заметила, что бабушка не сказала «нет».

Они проехали город и выехали на пражское шоссе. Здесь в густой тени сада спрятался домик. На почтовом ящике было написано: «Фр. Вылетял». Хозяин, веселый человек в очках, искренне обрадовался, что сегодня они с доктором Яндой сыграют в шахматы. В светлой, уютной комнате уже был подготовлен игральный столик. Хозяйка дома пригласила бабушку на веранду, чтобы поговорить и выпить кофе.

– Пойдем с нами, – любезно и дружески предложила она Кате. – К сожалению, тебе будет не очень весело: детей нет дома.

Это было объяснение и извинение.

Кате разрешили включить радио и полистать сброшюрованные ежегодники журналов «Шахматная игра», «Советы садоводам». Она пожалела, что не осталась дома.

– Помоги пани Вылетяловой! – вывел ее из раздумий бабушкин голос.

Катя моментально встала, чтобы отнести шахматистам кофе. Тонкие фарфоровые чашечки при каждом прикосновении к ним нежно позванивали. Она шла осторожно, сжав губы. И все же перед самым игральным столиком споткнулась, упала и перевернула столик. Фигуры разлетелись в разные стороны. Растерявшись, она сидела на ковре с подносиком в руках. На нем стояли нежно позванивающие чашечки. С ними ничего не случилось, только содержимое вылилось. Черный кофе оставил неприятные пятна на ковре и на синем шелковом платье. Катя взглянула на себя в зеркало: испуганные глаза, белый от пудры нос… Она была похожа на печального циркового клоуна, на того горемыку, который спотыкается, падает, тычется носом, а люди над ним смеются.

Над Катей никто не смеялся.

Доктор рассердился и вспомнил что-то о корове на льду. Пани Вылетялова с бабушкой были озабочены, как вывести пятна кофе на шелке. Пан Вылетял сосредоточенно искал под диваном черную королеву.

Возвращались молча, у всех было грустное настроение.

Когда подъехали к дому, то, к удивлению, увидели в окнах дома и на веранде свет.

– Разбойники! – возмутилась бабушка.

– Почему разбойники? Дети образумились, свернули палатки и перешли в комнаты, – предположил дедушка и наполовину оказался прав.

Их встретили дети, но они были испуганы и озабочены: пропал Енда. Он ушел из дому утром, а сейчас приближалась ночь.

– Почему вы не сказали днем или тогда, когда мы уезжали?

– Мы думали, что он пошел ловить рыбу. Енда говорил, что во время дождя она хорошо ловится… Мы искали его и у реки, и в лесу, и в городе, но не нашли. Никто его не видел.

– Енда утонул… он утонул! – плакал Качек, и его невозможно было успокоить.

– Нет, – горько вздохнула Вера. – Енду унесли! Его украли! Похитили!

– Верасек, – строго сказал дедушка. – Енда все же не корзинка с грушами и не забытая игрушка, чтобы его можно было взять и унести.

Но она настаивала на своем:

– Этот парень был какой-то подозрительный! Мне надо было с самого начала сказать об этом Еничке!

– Говори внятно, Верасек, перестань плакать и вытри нос! Кто был подозрительный? О ком ты говоришь?

– Тот парень… тот, который приезжал на мотоцикле.

– На каком мотоцикле?

Станда задавал вопросы, как заправский детектив.

– Какой марки был мотоцикл? Какой номер?

Вера не знала. Она вообще не обратила на это внимания. Но однажды она с этим человеком разговаривала. Он интересовался Ендой и выглядел весьма подозрительно… Далее задавал вопросы Станда:

– Он так и сказал – Енда?

– Нет, он спросил мальчика из Праги.

– Верасек! – воскликнула Катя, вытаращив глаза. – На нем была клетчатая рубашка?

– Да! – всхлипнула Вера. – И он делал вот так. – Она с трудом сморщила свои облитый слезами носик.

– Морщил нос и моргал! – испуганно произнесла Катя. – Так это он!

На нее градом посыпались вопросы, но она могла рассказать немногим больше, чем они знали. Она вспомнила все встречи: как говорила с ним у дома, потом у почты и затем видела его с Ендой, когда тот поймал большую рыбу.

– Любопытно! – покачал головой доктор. – Не хочется мне верить…

Но все же он попросил девочек подробно рассказать о мотоцикле и о мотоциклисте и пошел к телефону. Как он ни старался, ни один номер не отвечал. Было ясно, что телефон не работает. Он снова надел плащ и направился к «татре».

– Заеду в милицию, узнаю… Короче, найду его. А вы не переживайте и спокойно ложитесь спать.

Легко сказать, да трудно сделать.

Все сидели на кухне и уныло молчали. Напрасно бабушка приготовила чай и сделала бутерброды: никто и не подумал о еде.

Медленно, медленнее, чем когда-либо, тянулось время. Дождь за окном перешел в ливень, и где-то вдалеке слышались раскаты грома.

– Тучи идут с гор, – промолвила бабушка, – значит, будет гроза.

Станда и Верасек бросились в сад, чтобы унести оставшиеся в палатках вещи – одеяла и подушки. Быстро убрали и палатки, сложили их в сарае.

– Еще надо спрятать под крышу и лодку, чтобы ее не залило водой, – заботливо предложила Вера и что было сил потащила ее. Лодка была тяжелая, а Верасек не отличалась особой силой.

– Не поднимай, только тяни! – скомандовал Станда. – Так, так. Я поднажму.

И вдруг лодка пошла, будто сама собой. В темноте дети заметили фигуру. Катя! Да, это была она. Молча принялась она за работу. Укрыла то место, где разводили костер, сняла прищепки, короче – убирала все, как в собственной комнате, в своей, а не в их, не в комнате детей, с которыми взрослой девушке нечего делать.

– Катя, какая ты хорошая! – мягко произнесла Вера и нежно погладила ее мокрой рукой.

– Да нет, во мне вообще ничего хорошего нет, – ответила Катя.

Домой они возвращались, обнявшись за плечи.

– Теперь уже действительно пора отправляться спать, – настаивала бабушка, как до этого настаивала она на том, чтобы дети выпили горячего чаю с бутербродами.

Ее послушались, только о кроватях никто не хотел и слышать. Прямо на кухне, на полу, разложили одеяла с подушками и улеглись. Катя осталась со всеми. Ее комната в мансарде осиротела.

Бабушка опустилась в кресло у окна.

– А у меня будет ночное дежурство.

– Как у индейцев! Еничек так хотел завести дежурство в лагере! – вспомнила Вера и расплакалась.

– Перестань! Не плачь! Ведь Енда не умер! – строго заметил Станда.

Катя сунула голову под подушку. Даже у нее не хватило выдержки.

– Дети! Хватит разговоров – и быстро спать!

Единственный, кто всерьез принял бабушкины слова, был Качек. Он спокойно спал в кроватке.

Воцарилась тишина. Она продолжалась, может быть, час, а может быть, минуту, потому что в ту ночь время остановилось.

– Бабушка, пожалуйста, расскажи нам что-нибудь! – нарушила молчание Вера.

Дети наперебой просили бабушку: Вере хотелось сказку, Станда считал, что не надо рассказов, а лучше почитать из страшно интересной книги о развитии животного мира, а Катя робко попросила:

– Бабушка, расскажи нам что-нибудь о себе, когда ты была маленькой.

С этим согласились все.

– Мы жили в небольшом городке, где наш отец работал директором школы. Нас было трое детей. Самый старший учился в университете, стал врачом…

«Франти! – вспомнила Катя. – Франти, старший брат, который послал Кате дневник, подарил куколку, разгадал ее тайну!»

– Его звали Франтишек, – продолжала бабушка. – Он был умный, красивый, общительный, веселый, прекрасно учился. И мама больше всех любила его. Бедная мамочка! Она и умерла из-за него. Когда бедного Франтишека убили на войне и пришло извещение, то мама… Нет, дети, – бабушка провела рукой по лицу, – это слишком грустные воспоминания.

На минуту воцарилась тишина.

– Ведь у тебя, бабушка, был еще один брат? – снова робко проговорила Катя, вспоминая записи в дневнике.

– Был? Есть!

Дети начали отгадывать:

– Дядя Йозеф из Бероуна? Нет, это дедушкин брат. Тогда ольшовский дядя? Тоже нет?

– Его зовут Благослав, – сказала бабушка.

И все в один голос заявили:

– Такого дяди у нас нет!

– А дядя Славек есть? – с улыбкой спросила бабушка.

Конечно, дядю Славека знали все, и все его очень любили.

Только никто никогда не предполагал, что его зовут так возвышенно и серьезно – Благослав! Это был самый толстый и самый веселый человек на свете. «Пану Славеку Томсе, директору гостиницы „Панорама“», – так писал каждый из них, посылая дяде открытки во время каникул. Дядя Славек был знаменитым поваром. Когда он приезжал в гости, то неизменно привозил с собой много разных тортов и других вкусных вещей, а также новейшие анекдоты, шутки и всевозможные идеи.

«Значит, Славек – это Благоуш? Тот мальчик, которому трудно давались диктанты, который каждый вечер учил уроки при свете керосиновой лампы, в то время как его сестра вышивала крестом?» Кате было непонятно, как люди старятся, изменяются, как бежит время.

– А ты, бабушка? – спросила Вера.

– Я? Я была средняя: намного моложе Франтишека и на два года старше Благоуша. Так мы называли нашего Славека дома.

– Расскажи о себе, бабушка.

– Я была высокая, длинноногая девочка. Некрасивая. В те времена были в моде маленькие полненькие девочки, с ямочками на щеках и с маленькими ножками.

– Ты определенно была красивая, бабушка, – высказала свое мнение Верасек.

Бабушка нежно обняла ее и стала рассказывать о своих подругах. Одну из них Катя знала – Отилию Шторканову, у которой было два чемодана приданого, подушки с нашивками-пожеланиями «Доброй ночи», а также мечты выйти замуж за офицера. Бабушка вспоминала, как они вместе гуляли в парке у Старой крепости, а летом ходили купаться на пруд, берега которого настолько заросли ольхой, что можно было незаметно залезть в воду. В те времена, чтобы купаться, надо было обладать мужеством или потерять стыд. А тем более купаться девушке! Поэтому они купались по вечерам, когда темнело и когда никто не мог их видеть. Прыгали в воду в старых летних платьях или в застиранных кофточках и сатиновых юбках.

– Бабушка, ты и училась вместе с Отилией?

– Да, до второго класса городского училища. Когда Отилии исполнилось четырнадцать лет, она ушла из училища. Тогда было такое правило: ты обязан учиться до четырнадцати лет, а как только тебе перевалит за четырнадцать, можешь продолжать учиться, а можешь и бросить учебу, даже не дожидаясь окончания учебного года.

Слушая бабушку, Катя кивала, как будто заранее знала каждое ее слово.

– А я, дети, как я из-за этой учебы настрадалась! Мне очень хотелось учиться, но тогда это было не так легко, как теперь. Единственная женская гимназия находилась в Праге. Она называлась «Минерва». В небольших же городках девушки учились только заочно или вообще не учились. Все зависело от благосклонности местных властей, а вернее… от многих вещей. Так как женские гимназии были тогда чем-то необычным и новым, то и большинство людей придерживалось того мнения, что неразумно учить девушек тому же, чему обучают молодых людей. Кроме того, считалось, что девушки менее способные, что их мозг и их здоровье не приспособлены для серьезной учебы.

– Бабушка, неужели так было?

– Конечно, – ответила бабушка. – Вот посмотрите, наша Катя хочет быть врачом. Если она будет продолжать хорошо учиться, то ее мечта исполнится. В то время как я…

Катя почувствовала, что краснеет, а бабушка не договорила фразу, потому что в дверях показался дедушка. Все устремились к нему и засыпали его градом вопросов.

– Теперь его ищет милиция. К сожалению, не работают телефоны – в горах сильная гроза.

У доктора было бледное, сосредоточенное лицо и заметно дрожали руки. Катя вдруг подумала, что их дедушка уже старый и что он очень, очень устал.

Пришла ночь, долгая и без тени надежды.

Утром выглянуло солнце.

В саду ветер поломал ветки; цветы, согнувшиеся от дождя, понуро уставились в грязь; над рекой, вздувшейся от мутной воды, с криком носились птицы.

На рассвете все обитатели «Барвинка» сгрудились в коридоре, где стоял телефон. Они смотрели на доктора.

– Думаю, что не стоит больше ждать, – сказал он. – Позвоню в Прагу. Сообщу Филиппу и Яне.

Он позвонил на телефонную станцию и заказал разговор.

Дети с бабушкой расселись на деревянных ступеньках лестницы, как куры на насесте. Стало тихо.

Вдруг медленно открылась дверь. У всех мелькнула надежда, но это был Качек. Заспанный, с трудом стоя на ногах, он спросил, вернулся ли Енда. Ему сказали, что все будет хорошо, и он спокойно вернулся в свою теплую кроватку.

Дедушка мерил коридор большими шагами. Раз, два, три – остановился, чтобы сверить свои часы с настенными часами, висевшими в нише. Потом еще пять шагов, чтобы убедиться, что телефонная трубка правильно лежит. Потом десять шагов – и конец ковровой дорожки. И потом обратно: телефон – часы. Это было мучительно. Катя затыкала уши, чтобы не слышать монотонно-печального ритма шагов.

Станда, сидевший уткнувшись в колени, вдруг выпрямился:

– Слышите?! Машина! Машина! – И он побежал к двери.

Другие тоже услышали шум мотора и визг тормозов.

– Енда! – вскрикнула Катя и бросилась вслед за Стандой.

– Девочки, быстро чемоданчик скорой помощи! – остановил их дедушкин голос.

Катя лихорадочно стала его искать, но ей, как назло, попадались под руки всякие ненужные вещи: дедушкина шляпа, ее коробка с вязанием, книжка Станды, «сокровища» Качека, только чемоданчика, в котором собрано все необходимое для оказания первой помощи, она не могла найти. Руки у нее дрожали, и она повторяла, как сумасшедшая: «Лишь бы с Еничеком ничего не случилось! Лишь бы Еничек был здоров!» Так она металась по комнате и искала, пока в дверях не появилась бабушка.

– Его везут в больницу? Да? – спросила Катя упавшим голосом.

Бабушка улыбнулась:

– Нет, нет. Все в порядке. Беги, Катюшка, там все узнаешь.

Она стояла в дверях и успокаивала испуганную Катю, повторяя, что Енда действительно жив и здоров.

– Да, да, да! Беги скорее к Вере!

В этом было что-то непонятное, таинственное. В соседней комнате слышались голоса. Катя выбежала за дверь. На ступеньках стояла Вера. Глаза ее были раскрыты от удивления:

– Катя, это он! Я была права!.. Его похитили.

Взволнованно, стараясь говорить тихо, она рассказала то, что видела и слышала:

– У ворот остановилась машина. Грузовик. За рулем сидел какой-то мужчина. Из кабины вылезла женщина в платке и вытащила Енду. Одежды на нем не было. Он был завернут в толстую попону, какой обычно накрывают лошадей. И женщина называла его Ендой.

Вера тараторила, почти не переводя дыхания, и чем дальше, тем больше таращила глаза. По всему было видно, что самое необычное еще впереди.

– Потом из кузова вдруг выпрыгнул тот тип и сделал вот так!

Вера так ужасно перекосила лицо, что Катя закрыла глаза рукой, будто бы увидела привидение.

– Моргун! Значит, все же он его похитил!

– Разумеется! – победоносно произнесла Вера. – Интересно, как по-русски «похитить»? Вот уж Варенька удивится! Ну подожди!

И снова она перешла на шепот, как будто рассказывала детективную историю:

– Вдруг примчался наш Станда и закричал: «Енда, Енда!» Потом появился дедушка и тоже закричал: «Енда!» А бабушка…

– Не повторяй ты мне, как они кричали: «Енда, Енда!» Рассказывай дальше! – нетерпеливо прервала ее Катя.

– Дальше! Вот именно! Дальше я не знаю, потому что наш дедушка Станду и меня не взял с собой, а женщину и этого… – дальше последовала соответствующая гримаса, – моргуна… пригласил в комнату. Бабушка обняла Енду и заплакала. А потом пошла готовить…

– А я ничего этого не видела! Искала дурацкий чемоданчик и теперь ничего не знаю. Значит, Енде не попало? Жаль! – огорчилась Катя.

Обе они притихли и помрачнели. Еще бы! Происходят такие интересные события, а они ничего не знают! Приплелся Качек – в пижаме, голодный. Он никого не замечал и хныкал. Вера взяла его на колени; теперь они сидели и ждали уже втроем.

Появился Станда:

– Вера, пошли, поставим палатки. Погода обещает быть хорошей!

– Станда! – прошептали девочки с любопытством в глазах. – Ты что-нибудь знаешь?

– О чем? – удивился он.

– Ну, о Енде!

– Он в комнате у дедушки. Так что, пошли, Вера?

– Сейчас? Ты знаешь, что Енду украли? Похитили.

– Кто? – Теперь пришел черед удивляться Станде.

– Ну… те, которые его привезли. Он был у них целую ночь!

Девочки ликовали: они уже всё знают!

– Глупости! Ночью Енда был в Едловой! – небрежно ответил Станда, как будто это было нечто само собой разумеющееся и не достойное ни малейшего внимания. И еще раз спросил:

– Так ты, Вера, не идешь?

Он смотрел на них так, будто бы и впрямь не мог понять, почему девочки остались на ступеньках. Станда все-таки невозможный человек!

Из комнаты дедушки вышла процессия. Первой шла полная женщина в платке. Верасек лихорадочно зашептала:

– Это она, это она!

И Вера так прижалась к Кате, что обе чуть не свалились со ступенек.

«Ее лицо мне знакомо! – подумала Катя и вдруг вспомнила. – Поезд! Это ведь та пани, которая приглашала Енду… И правильно Станда сказал… она из Едловой! Все совпадает».

За полной женщиной шел дедушка и негромко смеялся. А за ним – паренек с карими глазами и непослушным вихром на затылке. На сей раз он был не в клетчатой рубашке, а в пиджаке из толстой ткани, который удивительно ему шел. Так, по крайней мере, показалось Кате. Она сделала небольшой шаг вперед и откашлялась ну совсем как плохой артист. Паренек посмотрел в сторону деревянной лестницы и исчез за дверью.

Девочки бросились вслед за ним, но столкнулись с доктором. Он шел и насвистывал.

– Е… Е… – сказала Катя.

– Заикаешься? – спросил доктор. – Это на нервной почве.

– Е… Е… – повторила Катя.

– Интересуешься Ендой! Успокойся. Быть ему за решеткой.

У Веры затрясся подбородок, но Катя ее успокоила:

– Очередная шутка доктора!

В этот момент зазвонил телефон. Теперь очередь испугаться была за дедушкой:

– Прага?.. Как же я… Гром и молния! Забыл отказаться от разговора… Да, да, девушка… – кричал он в трубку и потом сразу же изменил тон: – А, это ты, Филипп! Будь здоров. Как Яна?.. Что?.. Нет, что может у нас случиться? Ничего! Почему я звоню? Почему я тебе звоню! Конечно, почему звоню… Видишь ли… из-за собаки!

В трубке что-то громко трещало, и доктору приходилось кричать еще сильнее:

– Я не говорю, что жизнь, как у собаки, а из-за собаки. Собака… понимаешь? Щенок. Домашнее животное на четырех лапах… Да, собака. Имей немножко уважения к старому отцу, Филипп! Кроме шуток! Я звоню тебе из-за собаки, да, из-за щенка… Можно его взять?.. Кто хочет? Кто хочет его взять? Ну конечно же… Катя!