Текст книги "Менталисты и Тайная Канцелярия. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Алена Кручко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 30 страниц)
– Между тем даже я представляю, как быстро здесь разлетаются слухи, – презрительно фыркнула Джегейль. – Правда, как раз тогда я еще ни о чем не знала. Думаю, дамы изрядно повеселились за мой счет, но я, признаться, не в обиде.
– Да уж ты, деточка, повеселилась не хуже нас.
– Точно. Одни гномы чего стоят!
– Гномы? – переспросил фот Гронтеш.
– Ну да. Понимаете, адмирал, эти бравые горные стрелки решили впечатлить меня жуткими историями о злобном маленьком народце, контролирующем горные тропы.
– Дайте догадаюсь, вы в ответ рассказали о ёкаях?
– Не додумалась, а жаль, – Джегейль рассмеялась. – Я начала рассуждать о дипломатических переговорах с гномами, сохранении военной тайны и третьей силе в войне.
– Кто такие ёкаи? – поинтересовался граф, входя в гостиную. – Приветствую, дорогой фор Гронтеш, рад вашему визиту. Дамы, не пора ли к столу? Пахнет слишком уж аппетитно.
Несколько минут ушли на приветствия, после чего Гелли на правах старшей хозяйки подала руку гостю.
– А ёкаи – это местная нечисть, – по пути в столовую Джегейль все-таки вспомнила о его вопросе. – В смысле, Огненных островов. И правда, как это я не догадалась ответить ими на гномов! Надо приберечь тему на будущее, пригодится. Спасибо за идею, адмирал!
– Пользуйтесь, – отозвался тот. – Но, к слову, я так понял, молодые люди остались в неведении о том, что об их пари уже известно всей столице?
– Да кто ж их знает. Все зависит от того, наверное, пожалеет кто-нибудь этого беднягу Виттенца, или все предпочтут молча развлекаться. Лично я из второй категории.
Граф подавил усмешку: дорогая племянница все же обладала некоторой долей здорового цинизма, и это ему весьма нравилось. Никаких обид ни на само пари, ни на господ офицеров, ни на дам из кружка Дарианы, что не предупредили, зато полная готовность развлечься за счет Виттенца и, скорей всего, Ларка тоже. Ничего, им полезно. А ведь пожелай Джегейль выйти замуж, наверняка воспользовалась бы этим пари не менее хладнокровно.
Мысль о таком исходе графу не понравилась. И не в том дело, что племянница нужна ему для работы – той работе, для которой подойдет милая барышня, замужество не помеха. Но кандидат! Пусть Никодес фор Виттенц из хорошей семьи и сам хоть и остолоп, но не настолько, как, скажем, тот же Реннар, а все же Джегейль слишком хороша для него.
За столом разговор увял: Джегейль предупредила, что ее «плов» нужно есть горячим, «с пылу, с жару», так что все оказались слишком заняты дегустацией. А после, за чаем, вполне предсказуемо заговорили об иноземной кухне. Адмирал увлекся расспросами, Джегейль азартно отвечала, по своему обыкновению перескакивая с одного на другое, вспоминая то свои любимые «мультики», на этот раз о джиннах, бедняках и красавицах, то довольно грустные короткие притчи о каком-то Ходже Насреддине, которые ей самой почему-то казались смешными… Впервые граф фор Циррент не пытался вычленить из ее рассказа полезные сведения, а просто слушал. Отметил, что мучившие барышню в первые дни и недели приступы тоски по дому вроде бы прекратились, сменившись искренним интересом к новому для нее миру. Подумал, что не миновать ему хотя бы одного бала, и эта мысль, на удивление, не вызвала протеста. Поучаствовал в разговоре, когда адмирал посетовал на излишнюю горячность сына: «Пороть поздно, в юнги определять тоже, остается надеяться на то, что жизнь научит».
– Думаю, дорогой адмирал, ваш Рени повзрослеет только вместе с Ларком, точнее, вслед за Ларком. И вы правы, воспитывать их уже поздно, даже его величество, между нами говоря, уже не пытается учить внука разумности.
– Да ладно вам, – фыркнула вдруг Джегейль, – Ларк нормальный.
Гелли негромко рассмеялась:
– В первую вашу встречу ты так не думала.
– Так ведь поддается разумным доводам, – серьезно возразила Джегейль, – не упертый какой. Ну да, иногда натуральный детский сад, и этот ваш Рени, судя по тому, что я о нем слышала, такой же, но не безнадежный же. Знаете, есть в нашем мире такая фразочка: «молодость – это недостаток, который быстро проходит».
Теперь уже рассмеялся граф:
– Джегейль, я тебя умоляю! Не знаю, радоваться или огорчаться, что принц Ларк не слышал столь убийственной характеристики. Вот вроде и заступилась, но… – он махнул рукой, не в силах сдерживать смех.
– Если насчет детского сада, так я ему и в лицо при случае скажу, – зловеще пообещала Джегейль. – Спорим, у него хватит ума сначала долго молчать о Виттенце и пари, потому что неспортивно, а потом прийти ко мне извиняться?
– Пари в ответ на пари – это по-нашему! – восхитился граф. – Но я, пожалуй, воздержусь. Ты выдала самый вероятный прогноз.
– Ну так! – Джегейль демонстративно задрала нос и тут же рассмеялась, мгновенно растеряв напускную важность.
Давно Варрен фор Циррент не наслаждался так искренне и от души простым домашним теплом и приятной беседой без всяких задних мыслей. И, разумеется, очередная внезапная пакость не замедлила случиться ровно в ту минуту, когда он подумал о том, что день на редкость хорош.
Ланкен вошел в гостиную с виноватым выражением лица:
– Господин граф, слуга господина адмирала просит впустить. Говорит, нечто чрезвычайное.
– Сюда его, – резко кивнул граф. Подумал зло: если снова Реннар что-то учудил, лично посоветует старшему фор Гронтешу выпороть остолопа. Но за злостью маячила другая мысль, порожденная всеми событиями последнего месяца: лишь бы не очередной убийца.
– Господин… – вошедший парень мялся, явно не смея говорить при начальнике Тайной Канцелярии.
– Что случилось? – тихим и словно заледенелым голосом спросил адмирал.
– Там это… Труп какой-то. Линара пошла в гостиную убраться, а он того, лежит.
– Кто? – от короткого вопроса даже у графа словно льда за ворот насыпали.
– Так труп же! В кровище весь и рукой скребет.
Гелли вздохнула:
– Пойдем, деточка. Это мужские разговоры.
– Погодите, – графа словно под руку толкнуло: наитие, точное знание, что барышня будет там нужна. – Джегейль, я прошу прощения за неподобающую просьбу, но ведь ты не боишься трупов?
– Магию глянуть? – с полуслова поняла та. – Конечно, не вопрос. Я готова.
– Ланкен, прикажи подать карету и пошли кого-нибудь за Фенно-Дералем. Пусть подъезжает сразу к фор Гронтешам. А теперь, пока ждем карету, еще раз. Что за труп, как выглядит, откуда взялся?
– Так это, не могу знать, – развел руками парень. – Линара как завизжит и в обморок, а я заглянул и сразу за господином, ему, чай, виднее, что делать.
– Разумное решение, – вздохнул фор Циррент. – Ладно, посмотрим на месте. Знаете, дорогой адмирал, есть у меня ощущение, что кому-то в столице вы категорически мешаете.
У Жени было ощущение, что кому-то категорически мешает не адмирал, принц и прочие политические фигуры Андара, а только и исключительно ее, Жени, спокойная жизнь. Сначала труп в Чародейном саду, теперь – в доме фор Гронтешей, не говоря уж о том, что в промежутке она чуть не стала трупом сама, хоть и заодно с Ларком. Конечно, нет ничего страшного или опасного в просьбе осмотреть очередного мертвяка на предмет следов от магии. Но и приятного мало!
– Такой прекрасный день был, и нате вам, – пробурчала она, забираясь в поданную к крыльцу карету. По крутым узким ступенькам довольно сложно оказалось подняться в платье, даже несмотря на то, что граф осторожно поддержал ее под локоть. Коляска, в которой они катались с тетушкой, была намного удобнее, но Женя прекрасно понимала, что сейчас закрытая карета уместнее. Хотя еще уместней было бы переодеть ее в брюки и камзол и выдать за парня – вот только с этим ее мнением все равно никто бы здесь не согласился.
– Поверь моему опыту, дорогая Джегейль, чем прекрасней день, тем больше шансов на отвратительный вечер. Тишина – не повод расслабляться.
– Это у вас профессиональное.
Граф казался раздосадованным, и Женя искренне ему посочувствовала. Но ведь действительно, профессиональное! А как хорошо сидели…
И об адмиральском поваре она расспросить не успела…
Стучали по мостовой копыта, тарахтели колеса, в уголке сжался парень, принесший весть о трупе – ему наверняка было сильно не по себе оказаться в карете с господами, но выпускать его из вида граф категорически не захотел. Свидетель все же.
Ехали молча.
Карета подвезла их к самому входу в особняк, но граф не позволил сразу войти, попросив для начала показать окно гостиной. Оно оказалось открыто, на поднятой раме плясали острые разноцветные искры.
– Заклинанием открыли? – спросила Женя, сообщив о том, что видит. – Слушайте, но если у вас здесь есть такие чары, что толку в запорах? Тогда и запирать все нужно магией?
– Чары запрещенные, – сообщил граф.
«Еще бы они были не запрещенными», – фыркнула Женя. А вслух спросила:
– И что, тем, к кому вот так залезли, легче от того, что нарушен не один закон, а два?
– Мой дед ставил здесь защиту от магического взлома, – сообщил адмирал. – При отце ее обновляли, но теперь… – он развел руками.
– А что теперь? – не поняла Женя.
– Несколько лет назад принят эдикт, ограничивающий применение магии, – напомнил граф то, что Жене уже говорили – вот только она, как выяснилось, придала этому факту куда меньшее значение, чем следовало. – Поговорим об этом дома, Джегейль. Я объясню. А сейчас давайте, наконец, посмотрим, что там за труп.
Труп, руками уже не скребущий и абсолютно бездыханный, обнаружился в той самой гостиной, где они так славно посидели с чаем и суши несколько дней назад. Невысокий полноватый мужчина средних лет лежал навзничь, раскинув руки и неестественно задрав голову. На лице был написан ужас. На темной одежде не было видно крови, но на пол ее натекло изрядно. Как подумала Женя, намного больше, чем могло бы натечь из раны, из которой все еще не выдернут меч.
Меч торчал в груди. Та самая катана, от которой Женя в первое посещение дома фор Гронтешей не могла отвести взгляд. Зачерненный клинок дрожал, и Жене послышалось низкое, на грани даже не слышимости, а чутья, гудение. Темная аура вокруг клинка стала ярче, но теперь в ней преобладали алые и багровые всполохи. Меч напился крови и торжествовал, и готов был убивать снова.
– Что-то Фенно-Дераль запаздывает, – спокойно и даже как будто задумчиво сказал граф. – Джегейль, ты в порядке?
– Мне, как бы сказать, жутковато, – призналась Женя. – Вы к нему не подходите только, ладно?
– И в мыслях не было, – уверил граф. – Хотя если бы ты в тот раз не сказала, что он проклят…
– То это сказал бы сейчас я, – мрачно прервал адмирал. – Я понимаю, насколько все это подозрительно выглядит, но, господин граф, даже если предположить, что я преступник, это еще не значит, что я глупец. Вы же не думаете, что я допустил бы вашу смерть в моем доме?
Граф отвел взгляд от Жени и посмотрел на адмирала, и Женя невольно поежилась: почудилось, что даже воздух между ними заискрил. Вот теперь ей стало не просто «жутковато», а по-настоящему жутко, и как толкнуло что-то: разбить повисшее вдруг тяжелое молчание, как угодно, чем угодно!
– Да ладно вам, господин адмирал, – она сглотнула, – по-моему, если предполагать, что все это вы подстроили, это как раз и значит считать вас дураком. А вы, мне кажется, не дурак. Хоть и темните, конечно, по-страшному.
Теперь и граф, и адмирал смотрели на нее, причем с очень похожими выражениями лиц, внешне спокойными, но с легко читаемым изумлением. И Женя, мысленно перекрестившись, продолжила:
– А с другой стороны, просто и других тем хватало. Но теперь-то вы нам расскажете, правда?
– О чем? – спросил адмирал, и практически одновременно с ним граф тоже не выдержал:
– Джегейль, ты о чем?!
– Об этом, наверное, – Женя кивнула на черный меч. – А вообще вам видней, о чем. Но, господин адмирал, ну правда, нужно же выяснить, кому вы так разносторонне нравитесь!
ГЛАВА 8, в которой выясняется, чего боится Реннар фор Гронтеш
Начинать допрос без Фенно-Дераля граф фор Циррент не хотел: все же трупы – в ведении полиции, а не Тайной Канцелярии. Его участие в расследовании оправдывалось лишь тем, что здесь либо копали под адмирала фор Гронтеша, либо тот и сам был замешан в какой-то интриге. Однако сгустившееся напряжение можно было чуть ли не руками трогать, и граф решил, если Грент не появится в ближайшие минуты, брать дело в свои руки.
Как раз в этот момент в гостиную вошел, наконец, Фенно-Дераль в сопровождении, как ни странно, доктора Заккендаля.
– Наконец-то, – проворчал граф. – Доктор, а вы какими судьбами? У вас, как я помню, дежурство должно быть завтра?
– Твоего доктора я сманил на сегодня к себе консультантом совсем для другого дела, – буркнул Фенно-Дераль. Обвел гостиную внимательным взглядом и, увидев Джегейль, спросил скорее ехидно, чем сочувственно: – Барышне в очередной раз повезло оказаться не в то время не в том месте?
– Нет, я вроде как на правах эксперта, – ответила Джегейль. – Здравствуйте, господин Фенно-Дераль. Здравствуйте, доктор.
Заккендаль покивал, не отводя взгляда от трупа.
– Работайте, доктор, – приказал Фенно-Дераль. – Господин фор Гронтеш, рассказывайте.
Свой по-военному точный и емкий даже не рассказ, а доклад адмирал начал с предупреждения не прикасаться к мечу, добавив:
– Я сам уберу его, когда сочтете нужным.
Дальнейшее сводилось к тому, что фор Гронтеш отдавал визит семейству фор Циррентов, узнал о происшествии, будучи в гостях, убитого не опознает и о своих возможных врагах в столице ничего не знает, так как слишком долго был оторван от политической жизни. Но готов всячески содействовать расследованию, поскольку происходящее ему решительно не нравится. Фенно-Дераль отрывисто кивнул и приступил к допросу.
Слушая краем уха, Варрен фор Циррент наблюдал за Джегейль. Мертвец в луже крови с торчащим из груди мечом – зрелище не для юной девушки. Может, не стоило брать ее с собой? Хотя ее восприятие магии уже помогло…
– Доктор, стойте!
От вопля Джегейль граф дернулся, Фенно-Дераль с фор Гронтешем обернулись, а Заккендаль замер в неловкой позе, склонившись над трупом, словно его на середине движения настиг паралич. Стандартная процедура осмотра, проклятого меча он коснуться не должен, с чего паника?
– Доктор, отойдите, – дрожащим голосом приказала Джегейль. – Господин адмирал…
– Я ведь предупредил – не касаться!
– Я, простите, и не думал…
Доктор попятился, адмирал шагнул к трупу, Джегейль прищурилась, глядя на клинок, и спросила:
– Господин адмирал, вы уверены, что сейчас для вас безопасно его касаться? Мне что-то не нравится… Он злится.
– Вот что, Джегейль, отойди сама подальше, – не выдержал граф. – И объясни толком, что не так.
Джегейль попятилась медленно и плавно, как отступают от готового напасть пса.
– Когда мы здесь были в прошлый раз, он выглядел не так. Понимаете, тогда была как будто черная радуга. То есть тьма, но со всеми цветами радуги. Страшно, но красиво. Он притягивал. А сейчас… Я не знаю, как объяснить. В нем кровь и злоба. Рядом с ним становится жутко.
– Не тревожьтесь, – мягко сказал фор Гронтеш. – Черный Лотос злится на тех, кто посмел послать за ним вора. Я его законный владелец.
Его ладонь сомкнулась на рукояти, изогнутый клинок легко выскользнул из мертвого тела, уронив с десяток тяжелых алых капель. Короткая фраза на незнакомом языке прозвучала зловеще, хотя голос адмирала был спокоен. Два шага до стены, еще слово, произнесенное словно бы с извиняющимися интонациями, и проклятый меч висит на своем месте, как ни в чем не бывало. И ни следа крови на клинке.
Джегейль выдохнула с видимым облегчением, Фенно-Дераль пробормотал что-то о дурацких спектаклях, Заккендаль сглотнул и осведомился, может ли он продолжить осмотр.
– На нем еще какая-то магия, – сказала Джегейль. – Не от меча. Похожая на то, чем он окно открывал. Такое… колючее, что ли. Не знаю, опасное или нет. Все-таки, господа, вам остро нужен нормальный маг. Который будет понимать, что именно он видит.
– Где бы еще взять такого, которому можно доверять, – откровенно пояснил Фенно-Дераль. И вдруг задумался, протянув: – Хотя… хм… а знаете, господа, есть у меня одна идейка. Вот что, доктор, вы этого покойничка пока оставьте, не убежит, а поезжайте-ка в гильдию магов, найдите там одного трепетного юношу, наймите его для разовой частной консультации и везите сюда. Будет упираться – сошлетесь на меня, но так, чтобы никто не слышал. Подмастерье первого уровня Тил Бретишен, запомнили? А я тем временем очень хотел бы услышать от вас, господин фор Гронтеш, объяснения.
Адмирал с некоторым сомнением посмотрел на труп, на Джегейль и предложил:
– Пройдемте в кабинет, господа. Раз уж вы притащили девушку любоваться на мертвеца, не стоит продлевать ей это удовольствие сверх необходимого.
– Варрен, отправьте вы ее домой, – тихо предложил Фенно-Дераль.
– А какая разница? – мрачно спросила Джегейль. – Я как бы все, что можно, уже увидела, немного поздно оберегать нервную систему. И потом, вдруг еще что-нибудь нужно будет глянуть? Лучше чаем угостите.
Насчет нервной системы Женя не шутила. Ей вообще было не до шуток: такой жути она давно не испытывала. Может даже, вообще никогда. На самом деле она с преогромным удовольствием сбежала бы отсюда домой под тетушкино крыло, вот только дома ей наверняка станет еще хуже, чем здесь. Там или рассказывать весь этот ужас тетушке, то есть заново его переживать, а потом вдвоем волноваться за графа, или молчать, потому что наверняка же тайна следствия, но тогда сходить с ума одной. Здесь она, по крайней мере, точно будет знать, что трупов не прибавилось.
В том, что черный меч вполне способен убить любого, кто подойдет слишком близко, она почему-то даже не сомневалась. Стопроцентно уверена была, что Заккендаля спас только ее окрик. А если бы она в тот момент отвернулась? А если бы ее здесь не было, а граф решил не ждать Фенно-Дераля?
– У меня слишком богатое воображение, – пробормотала Женя. Хотелось обхватить себя руками, влезть в кресло с ногами, свернуться в клубочек и сидеть. Все-таки одно дело – не бояться трупов, и совсем другое – понять, что человек чуть не погиб у тебя на глазах. Причем совершенно по-идиотски, не от рук убийцы, как могло бы быть с принцем – тогда она, кстати, испугалась почему-то намного меньше! – а просто по неосторожности. «Несчастный случай на производстве», как классифицировали бы такое, наверное, в родном мире. Все-таки магия – это не шуточки, это на самом деле очень страшно.
Принесли чай. Женя обхватила чашечку из тонкого фарфора ладонями, вдохнула. По рукам побежало тепло.
– Я и в самом деле предпочел бы отправить тебя домой, но… – граф замялся.
– Но я могу быть еще нужна здесь, – в тон ему договорила Женя. – Все нормально, дядюшка, я понимаю. Я просто испугалась.
Женя пила чай крохотными глотками, чувствуя, как с каждым глотком по телу расходится тепло, отгоняя противную дрожь. Сжаться в комок и укрыться с головой одеялом ей точно уже не хотелось. Трое мужчин молчали, поглядывая на нее с ощутимым сомнением. Наверное, думали, уместно ли при ней заниматься расследованием, и не спровадить ли, и в самом деле, домой.
Нарушил молчание Фенно-Дераль: как видно, начальник полиции принял решение в ее пользу.
– Скажите, господин фор Гронтеш, как себя чувствует ваш сын? Мне хотелось бы, чтобы он тоже взглянул на убитого. Вы его не опознали, но вас давно не было в столице, а Реннар успел нажить себе немало врагов.
– Он уже встает, хотя еще довольно слаб.
Адмиралу предположение явно не понравилось, но, кажется, он счел его правдоподобным. Или, по крайней мере, заслуживающим внимания.
– Давайте пройдем к нему, господин фор Гронтеш, – Фенно-Дераль поднялся, не дожидаясь согласия. – Я задам ему несколько вопросов, а потом пусть посмотрит на труп.
Граф остался с Женей, и она была этому рада. Без него, наверное, вся извелась бы от страха, а так – сидела, пила чай. Как будто она здесь просто в гостях. А что руки трясутся – ну, простите. Она все-таки девушка, а не терминатор.
– Впервые вижу барышню с такими крепкими нервами, – пробормотал Фенно-Дераль, пока они с адмиралом поднимались на второй этаж к комнате молодого фор Гронтеша.
Адмирал покачал головой:
– Полагаю, это не столько крепкие нервы, сколько привычка держать себя в руках. Возможно, барышня фор Циррент считает неприемлемым для себя показать испуг, но она испугана. Впрочем, не стоит обсуждать барышню за глаза, мы ведь не юнцы вроде тех, кто просиживает зиму в Офицерском Собрании.
Фенно-Дераль беззвучно хмыкнул, подумав, что среди тех юнцов сын его собеседника занимает отнюдь не последнее место – и в разговорах, и в безрассудствах. Между тем адмирал открыл дверь в комнату и жестом пригласил войти.
Младший фор Гронтеш полусидел, утопая спиной в подушках, и рассеяно листал книгу. Фенно-Дераль узнал обложку недавно вышедшего романа, растопившего сердца (а по мнению некоторых, и мозги!) половины столичных дам и почти всех барышень, и едва удержал на языке колкость. Впрочем, увидев отца в сопровождении начальника полиции, Реннар тут же отложил книгу и ощутимо подобрался.
– Что-то случилось?
Фенно-Дераль задумчиво оглядел молодого фор Гронтеша. Юноша выглядел куда лучше, чем при прошлой их встрече, и явно шел на поправку. Более всего это отражалось в упрямом взгляде, которым он встретил взгляд гостя. Неприязнь, казалось, можно было пощупать.
– Все еще намерены вызвать меня? – не удержался от шпильки Фенно-Дераль. – Вижу, вам лучше. А я, как всегда, с вопросами о ваших предполагаемых врагах.
Юнец вздернул подбородок:
– Вряд ли их прибавилось с нашей прошлой встречи.
– О, я не сомневаюсь, что вы способны заводить себе врагов и лежа в постели. Но, возможно, на этот раз правы вы, а не я, и проблемы создают старые враги, а не новые. В таком случае хочу заметить, что вы плохо следите за вашей коллекцией недоброжелателей. Итак, герцог, подумайте хорошенько, прежде чем кричать «нет»: кто из ваших врагов настолько желает вашей смерти, что не погнушался бы нанять убийцу?
– Я уже говорил вам, что у меня таких врагов нет.
Судя по быстроте ответа, просьбу подумать Реннар привычно проигнорировал. Что и следовало ожидать.
– Хорошо, примем за рабочую версию, – с деланным смирением вздохнул Фенно-Дераль. – В таком случае нам остаются либо враги вашего отца и вашей семьи в целом, либо враги государства. Есть мысли по этому поводу?
– А что случилось? – уже куда более встревоженно повторил Реннар. И одновременно с ним спросил адмирал:
– Вы исключаете возможность того, что это был вор?
– У меня есть причины считать это маловероятным. Согласитесь, адмирал, для банального воровства слишком уж запредельный риск. Герцог, вы уже встаете с постели?
– Да.
– В вашей гостиной лежит труп. Вы в состоянии спуститься взглянуть?
Реннар сел, спустив босые ноги, едва заметно поморщился.
– Да, конечно.
Нашарил мягкие домашние туфли. Адмирал помог ему накинуть халат, сказал вполголоса:
– Если это воровство, то, разумеется, не банальное. Видите ли, господин Фенно-Дераль, Черный Лотос – очень ценный приз. За обладание им не раз убивали. Единственный минус этой версии – в Андаре некому желать власти над этим мечом. Если это вор, то его след должен вести на Огненные острова.
Вот только этого не хватало…
Вниз спускались медленно: видно было, что Реннару каждый шаг дается с трудом. Тем не менее, Фенно-Дераль позволил себе задать еще один вопрос:
– Герцог, а вы что скажете об этом мече?
– О каком мече? – удивление в голосе юноши казалось неподдельным.
– Мой сын еще не видел его, – объяснил адмирал.
Однако…
– Позвольте поинтересоваться, а что было бы, если бы ваш сын или любой из домочадцев проявил интерес к этой, несомненно, заслуживающей внимания вещице?
– Уверяю вас, ровным счетом ничего. Здесь все дело в намерениях. – Адмирал вдруг усмехнулся: – Видели бы вы, какой интерес проявила к нему барышня фор Циррент в свое первое посещение. Любовь с первого взгляда. Глаз с него не спускала. А он, по-моему, был только рад вниманию. Право же, я едва не решил, что он красуется перед барышней. Впору было заревновать.
Реннар покосился на отца почти с ужасом:
– Отец, вас посещают барышни?
Улыбка старшего фор Гронтеша стала шире, а голос наполнился ощутимым ехидством:
– Сын мой, вы беспокоитесь о моей репутации или боитесь, что я все же решил вас женить?
– О репутации барышни, – буркнул себе под нос Реннар. И тут же добавил торопливо: – Отец, я решительно против! Я еще… м-м-м… не созрел для женитьбы!
– Для чего ты созрел, а для чего нет, мы поговорим позже, – пообещал адмирал, и Фенно-Дераль почувствовал себя отмщенным. Вот чем, оказывается, нужно грозить молодым остолопам, чтобы их проняло до печенок!
К счастью для Реннара, наконец, дошли до гостиной. Юноша, все еще опираясь на отца, осмотрел труп и обернулся к Фенно-Дералю:
– Не знаю его. Совершенно незнакомое лицо, почти уверен, что даже мельком никогда не пересекались.
– Благодарю, – кивнул Фенно-Дераль. – Теперь, господин адмирал, хотелось бы разобраться, что все же не так с этим вашим мечом.
– Я уже обещал графу фор Цирренту рассказать. Реннар, тебе я расскажу позже. Или можешь присоединиться к нам, но тогда придется одеться, негоже выходить к гостям в подобном виде.
– Отец, да я скоро опухну от скуки! Если господин Фенно-Дераль не возражает против моего присутствия и не откажется немного подождать…
– Разумеется, – быстро согласился Фенно-Дераль. А почему нет, в самом деле? Все равно ждать, пока Заккендаль привезет мага, так почему бы не полюбоваться на физиономию Реннара в тот миг, когда отец представит его барышне фор Циррент.
Предпринимать какие-либо шаги в отношении сына и барышни фор Циррент у адмирала Оннара фор Гронтеша и в мыслях не было. Не то чтобы эта партия казалась ему неподходящей сама по себе, но помилуйте, Джегейль и Реннар! Насколько он успел узнать девушку, повадки Рени будут ее либо забавлять, либо раздражать. Возможно, то и другое одновременно. У нее наверняка хватит искренности объяснить молодому человеку, чем ее не устраивает его общество. А Рени слишком легко вспыхивает даже от воображаемой обиды.
Но Реннару об этих мыслях отца знать необязательно. Пусть подергается, представляя, как уже завтра отец начнет переговоры о помолвке! А то совсем разболтался без отцовского присмотра, гонору на трех герцогов хватит, а ума так и не набрался. Одно его поведение с Фенно-Дералем чего стоит. Как бы ты ни относился к виконту лично, но начальнику королевской полиции, честно исполняющему свои обязанности, изволь содействовать! Таков твой долг как подданного.
Однако воспитывать сына словом – слишком поздно. Как бы он ни уважал отца, но при таком характере нравоучения наверняка будут восприняты в штыки. Да и не мальчик уже. Придется обтесывать делами. И страхами, куда ж без этого. Вам так мила ваша юношеская свобода, дорогой сын? Что ж, посмотрим, как вы за нее поборетесь.
Поэтому старший фор Гронтеш приглашал младшего в кабинет, удерживая на лице откровенно сомневающееся выражение. Мол, на самом-то деле нечего вам там делать, дорогой сын, в обществе взрослых людей, занимающихся серьезным расследованием.
Обидой от мальчишки аж полыхнуло, даже слабость куда-то делась, к себе поднимался, скрипя зубами, но не сбавляя темпа. Вот и прекрасно. Все лучше, чем романчики листать, изнывая от безделья. Нет бы какое достойное чтение, мало ли в доме книг, полезных для офицера или путешественника, да и просто для наследника знатного рода. А он выбрал то, чем сможет мутить головы девицам. В дамских салонах разговоры поддерживать! И это его сын, уже отличившийся в боевых действиях, мечтающий быть полезным своему принцу, а в дальнейшем и королю…
Прав Фенно-Дераль. Остолоп.
До кабинета Рени ковылял с таким упрямым лицом, что в отцовском сердце едва не проснулась жалость. «Ничего, потом отлежится», – утешил себя адмирал. В конце концов, даже если не брать в расчет воспитательный момент, дело достаточно серьезно и может затронуть честь семьи. Сын и наследник должен быть в курсе всех обстоятельств.
Но, обстоятельства обстоятельствами, а старший фор Гронтеш с изрядным трудом сохранил серьезность, открыв перед сыном дверь в кабинет. Очень уж выразительная получилась, как в театре говорят, мизансцена.
Граф фор Циррент, с исключительно мрачным видом рисующий что-то на листе бумаги.
Фенно-Дераль, нетерпеливо поглядывающий в окно.
Барышня фор Циррент с чашкой чая в ладонях, уже не такая напряженная, а на неопытный взгляд так и вовсе вполне безмятежная.
И откровенная паника в глазах Реннара.
Фенно-Дераль повернулся на звук открывшейся двери, граф поднял голову, и адмирал мгновенно понял, что они тоже заметили панику Рени. И, более того, совершенно правильно оценили ее причину.
Однако затягивать паузу было бы слишком мелодраматично, и потому адмирал предельно официально произнес:
– Виконтесса фор Циррент, позвольте представить вам моего сына Реннара.
Бедняге Рени ничего не оставалось, кроме как поклониться и уверить, что он счастлив знакомству. Барышня же улыбнулась почему-то не ему, а самому адмиралу, насмешливо и вроде как с пониманием, а потом оглядела Рени откровенно оценивающим взглядом, выдержала паузу и слегка склонила голову:
– Наслышана о ваших подвигах и заслугах, господин Реннар фор Гронтеш. Полагаю, это будет весьма интересное знакомство. Благодарю вас, адмирал.
ГЛАВА 9, в которой адмирал фор Гронтеш рассказывает историю Черного Лотоса, а тетушка Гелли заботится о племяннице
Тот самый Реннар фор Гронтеш, остолоп Рени, верный друг принца Ларка, герой тетушкиных сплетен и, судя по тетушкиным же рассказам, девичьих грез, оказался, на взгляд Жени, довольно забавным парнем. Моложе, чем она думала – да что там, пацан пацаном, лет двадцать, не больше! Мысли свои при себе держать даже если и умеет, толку в том ноль, на лбу все написано. Сейчас, в частности, на его очень даже выразительном лице легко читались обида на отца и некоторая паника, виной которой не труп в гостиной и не расследование шефов королевской полиции и Тайной Канцелярии, а она, Женя. И вот как тут, спрашивается, не умилиться?
Маневры адмирала Женя прекрасно поняла, ведь только сегодня говорили с ним о воспитании юных остолопов, хоть и кажется с этим чертовым трупом, что сто лет с того разговора прошло. Поняла, пообещала себе спросить у тетушки, насколько это может быть серьезно, а пока что с удовольствием подыграла. Поймала одобрительный взгляд начальника полиции, благодарный – адмирала и вопросительный – дядюшки, улыбнулась всем сразу, дождалась, пока адмирал поможет сыну сесть в кресло, и спросила:
– Господин адмирал, вы ведь хотели рассказать о мече?
