Текст книги "Осенний перелом (СИ)"
Автор книги: Алена Кручко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Глава 17, в которой в покои принца Ларка-Элиота-Дионна проникает неизвестный злоумышленник
– Главное в отношениях с полицией – не спускать ее с поводка, – мрачно сказал принц Ларк. – И одергивать, если кинется не на того. В первом дед молодец, но во втором…
Рени неопределенно хмыкнул. Он вообще и десятка слов не сказал со времени визита фор Циррента и Фенно-Дераля, когда принца самым беспардонным образом выставили за дверь. Хоть самому иди и бери за грудки полицейских деятелей, выясняй, чего они наговорили бедняге Реннару.
– Слишком они много о себе полагают! – принц сжал кулаки. Он полностью сознавал, что злость его беспомощна и, следовательно, бесплодна, но все-таки злился. Мало того, что Рени и не подумал рассказать, чего хотел полицейский бульдог Фенно-Дераль; мало того, что фор Циррент с утра пораньше примчался вправлять мозги, будто неразумному мальчишке; так еще и его величество любимый дед устроил старшему внуку выволочку. Да какую выволочку – так его высочеству Ларку-Элиоту-Дионну не доставалось со времен коротких штанишек и игрушечных шпаг.
Принц, видите ли, уподобился беспутному шалопаю, дискредитирует королевский дом связями с особами легкого поведения, открыто, никого не стесняясь, наставляет рога почтенным горожанам, всецело, между прочим, преданным короне… Как, спрашивается, соотносятся жажда развлечений прекрасной женушки и благонадежность ее мужа?! Подумаешь, легкая интрижка на балу, было бы о чем говорить! В конце концов, если не хочешь щеголять развесистыми рогами – изволь удовлетворять молодую жену сам. Или вовсе не женись.
А дед все продолжал. Принц кутит ночи напролет, самым достойным развлечением почитает стрельбу и фехтование, а единственным стоящим чтением – военные трактаты, как будто самое большее, чем ему предстоит стать в жизни – какой-нибудь армейский генерал… Вот укор так укор! Почему-то год назад его величество не упрекал внука за несомненный военный талант и желание его развивать! Наоборот, назвал спасителем государства, надеждой андарской армии… кем там еще? Конечно, когда враг норовит оттяпать земли, приносящие казне четверть годового дохода, запойное чтение военных трактатов сразу становится достоинством. Не всем же рождаться финансистами, как его величество Дионн-Горрент, благословлять заморские экспедиции, давать ссуды торговым компаниям… Кому-то приходится и воевать.
И напоследок, будто мало было всего прочего, Ларк получил нагоняй еще и за небрежное отношение к начальнику Тайной Канцелярии. Небрежное! Еще бы сказал – непочтительное! С каких вообще пор тайная полиция в королевстве стоит выше особ королевской же крови?! Почему принц – принц! наследник престола! – обязан докладывать всяким там полицейским ищейкам, с кем, куда и по каким делам он изволит прогуливаться?! Это, в конце концов, просто оскорбительно! Так нет же, его величество дедушка считает, что оскорбительно себя ведет он, Ларк! Мешает уважаемому человеку честно исполнять свою работу. Стоять, понимаете ли, на страже государственных интересов.
– Пора пить лекарство, ваша светлость, – присланный лекарем помощник, тихий юноша, дежуривший ночами вместо сиделки, набулькал в бокал вонючей микстуры и поднес Реннару. Тот выпил, скривился:
– Ну и дрянь.
– Зато жар спадет, и вы сможете поспать, – утешил лекарский помощник, меняя мокрую тряпку на лбу Реннара. Зажег свечу, погасил лампу: – Так свет не будет вам мешать. Постарайтесь уснуть, ваша светлость, сон необходим для выздоровления.
Если бы уважаемый человек честно исполнял свою работу, зло подумал принц, негодяй, стрелявший в Рени, уже был бы пойман и повешен.
Разумеется, принц сознавал, что злоумышленники не всегда ловятся легко и просто, а иногда не ловятся вообще. Но сейчас дело касалось его друга, и он не желал признавать оправдательных причин, из-за которых убийца до сих пор гуляет на свободе.
Часы на северной башне пробили полночь, им отозвались куранты городской ратуши.
– Ваше высочество, – тихо сказал лекарский помощник, – вы бы тоже изволили идти спать.
– Не хочу, – буркнул принц.
Ночь ползла медленно. Рени и правда заснул, молодой лекарь исправно менял ему мокрые повязки на лбу, а принц Ларк сидел в глубоком кресле, слушал неровное, слишком частое дыхание друга и думал. Сначала о том, прав ли был Фенно-Дераль, упрекнув его, Ларка, в небрежности, из-за которой злоумышленнику и удалось ускользнуть. Неужели звать стражу и перекрывать выходы важней, чем позаботиться о раненом?!
Важней, невесело усмехнулся принц. Будь дело в военном походе, он первый разнес бы в пух и прах растяпу, упустившего вражеского лазутчика, пусть даже за заботой о раненом. Но то война, а здесь – столица, мирная жизнь. Есть же разница!
«Поубавьте градус наивности, дорогой внук, – вспомнилась убийственная реплика деда. – Для генералов война идет на фронте, а для короля – в собственном дворце. Вам нужно это понимать, если желаете вести государство к победам так же уверенно, как умеете приводить к победам армию».
Похоже, ему и в самом деле пора принять неизбежное и смириться. Король Ларк-Элиот-Дионн, чертово его величество. В одном дед прав – чтобы его корона пришлась внуку впору, нужно уже сейчас думать не только об армии. У королевства хватает проблем и в мирное время. Но, видит бог, как же не хочется окунаться с головой в вонючее болото интриг!
Затем мысли свернули в другое русло. Теперь принц гадал, как убийца мог прийти и уйти незамеченным. Фор Циррент сказал, негодяй был одет гвардейцем. Значит ли это, что теперь на любого незнакомого гвардейца придется смотреть, как на вероятного врага? Такая перспектива вызывала отвращение. Придворные – это да, тот еще клубок ядовитых змей, но гвардия! Гвардия – это свои, те, кому должен верить, кто прикрывает тебя в бою. Последний рубеж обороны, последний резерв, лучшие из лучших. Если не верить им, значит, никому нельзя.
Огонек свечи колыхнулся, мигнул и погас. Лекарь клюнул носом, уронив тряпку в таз со льдом. Едва слышно скрипнуло окно.
Темный силуэт скользнул к кровати. К несчастью – его, разумеется, несчастью, – злоумышленнику пришлось пройти мимо того самого кресла, в котором сидел принц Ларк. Наконец-то принцу представилась возможность направить злость в деятельное русло!
Принц бесшумно поднялся и, продолжая движение, от души, с замахом, приложил гостя по уху. Снизу вверх, так что того подбросило и снесло к кровати, словно соломинку шквальным порывом ветра. Злоумышленник с грохотом врезался в столбик кровати, уцепился за балдахин и начал разворачиваться, немного замедленно, но для человека, пережившего столь мощный удар, пожалуй, даже чересчур шустро. Ларк, не медля, ударил снова, закричал, вызывая стражу, отшатнулся вбок, смутным чутьем угадав направленный в него удар…
Ворвались стражники, а с ними вместе – яркий свет из приемной. Ларк моргнул, из-за спины громыхнул выстрел, и прямо перед принцем, щедро оросив его штаны и туфли кровью, рухнул неудачливый убийца. Увы, окончательно и бесповоротно мертвый, что не замедлил подтвердить внезапно проснувшийся лекарь.
Ночь испорчена окончательно, понял принц. Обернулся, кивнул взволнованной страже:
– Благодарю.
И добавил:
– Вызовите Фенно-Дераля. Думаю, он захочет осмотреть здесь все как можно скорее.
Сам принц смотреть не желал. Но все же приказал перевернуть убитого на спину – просто чтобы убедиться, что этот человек в форме королевской гвардии ему незнаком.
– Незнаком? – уточнил Фенно-Дераль, с некоторой, как показалось принцу, брезгливостью разглядывая труп. – Судя по полученным мной описаниям, это тот самый человек, который стрелял в вашего порученца. Хотел бы я знать, кого он шел убивать теперь.
Принц покачал головой:
– Никогда его раньше не видел, даже мельком.
Фенно-Дераль оглядел застывших у порога гвардейцев.
– Вы тоже, полагаю, не встречали его раньше?
– Нет, – в один голос ответили оба.
– Кто его застрелил?
– Я, – отозвался один из охранников. – Тренниар фор Ганнец, вторая рота телохранителей.
– Вы меткий стрелок, поздравляю. Итак, вы услышали шум, потом его высочество позвал стражу, и?.. Пожалуйста, в деталях.
– Мы вбежали, я первым, за мной Лоттан. Его высочество стоял…
– Покажите.
– Вот здесь, – фор Ганнец сделал несколько шагов к кровати и остановился. – Да, вот здесь, спиной к двери. А вот тут, рядом совсем, этот… С ножом. Я выстрелил. Сначала выстрелил, а уж потом подумал, что его бы допросить сначала, а после повесить, как полагается.
– Ваши действия были разумны, – вздохнул Фенно-Дераль. – Хотя, вы правы, я хотел бы его допросить. Можете возвращаться на пост. Теперь вы, молодой человек.
Лекарский помощник мял в руках тряпку.
– Я ничего не слышал. Совсем ничего. Помню, как собрался поменять его светлости компресс, а потом – стража, кровь… и мертвец.
– Вы сразу его проверили?
– Да, сразу, как только очнулся. Смерть наступила мгновенно. Господин стражник в самом деле очень меткий стрелок, попал точно в сердце.
– Вы не носите амулетов от ментальной магии?
– Нет, я не могу… не должен… Ментальные чары – часть моей работы.
– Да, я так и подумал. Пострадали вы и больной, защита его высочества сработала, и потому он сумел оказать должное сопротивление. Вы можете определить, какие именно чары были применены? И каким способом?
– Полагаю, заклинание черного сна, картина действия довольно характерная. И… – лекарь помялся, но все же продолжил: – Я уверен, что заклинание накладывал непосредственно убитый. Такого рода чары мгновенно рассеиваются со смертью мага, а вот в случае наложения посредством волшебной палочки или же использования иного промежуточного носителя проходят медленно и оставляют заметные последствия на ближайшие несколько дней.
– То есть можно считать установленным, что этот, – Фенно-Дераль дернул подбородком в сторону трупа, – маг?
– Я уверен, – кивнул молодой лекарь.
– Благодарю. – Фенно-Дераль выглянул за дверь, махнул своим людям: – Забирайте труп.
– И вызовите кого-нибудь вымыть пол, – крикнул принц. – Виконт, то есть, простите, господин начальник полиции, у вас есть еще ко мне вопросы? Я хочу переодеться.
– Если вам нечего добавить…
– Нечего.
– В таком случае разрешите откланяться, ваше высочество. Думаю, я могу не отнимать ваше время рассуждениями о бдительности, вы взрослый человек, военный, и сами все понимаете.
– Разумеется, – процедил принц. Не слишком тщательно скрытого сарказма в тоне Фенно-Дераля он предпочел не заметить. Куда больше его сейчас волновало, как перенес магическое воздействие Реннар.
Что там его высочество понимает, а чего понять не хочет, виконту Фенно-Дералю было сейчас все равно. Под замок его не посадишь и охрану не приставишь – хотя было бы весьма полезно! – значит, остается как можно скорее разобраться с убийцами. А это не так просто при оборванном следе.
Хотя, разумеется, лучше мертвый убийца и живой принц, чем наоборот.
В картотеке столичных магов убитый не значился. Срочно вызванный на опознание Тил клялся и божился, что господин верховный магистр с этим человеком не встречался – по крайней мере, там, где он, Тил, сопровождал своего господина и учителя. Другие осведомители тоже разводили руками: не видели, не слышали, ничего не знаем. То ли на сей раз господин верховный магистр очень хорошо замел следы, то ли нанимал убийцу не он. Фенно-Дераль склонен был предполагать второе.
Разумеется, найти мага – не проблема, спасибо все тому же ограничительному эдикту, который ввел их обязательную регистрацию, начиная с учеников первой ступени. Однако на запрос в провинциальные отделения потребуется время, а следующий удар может и достигнуть цели.
Остаток ночи Фенно-Дераль посвятил составлению запросов, а утром, поразмыслив, написал еще один, и к нему подорожную, требующую заверения лично у короля. Придется испросить аудиенцию и рассказать его величеству обо всех сложностях и подводных камнях нынешнего расследования. А его величество такие рассказы любит, даже слишком любит, в итоге рассчитывать надо не на четверть часа, которых с лихвой хватило бы для дела, а часа на два как минимум. Хотя, если правильно подгадать время… А у начальника полиции намного больше возможностей угадать со временем, чем у любого другого. В конце концов, не зря же именно к нему стекаются все сведения о прибывающих в столицу официальных лицах.
Решено, усмехнулся Фенно-Дераль. К королю идем за полчаса до визита делегации негоциантов Андаро-Тирисской колониальной компании. Мертворожденное соединение, но хоть сена клок с них… А еще, пришла вдруг мысль, неплохо бы взять с собой фор Циррента. Благо, ему тоже есть что рассказать его величеству.
Глава 18, в которой к графу фор Цирренту приезжает кузина Эбигейль, а виконт Фенно-Дераль развлекает его величество
В чем кузина Эбигейль была мастерицей, так это в искусстве правильно подгадывать время. Сама она утверждала, что ее эффектные появления строго в нужный момент – не более чем случайность и стечение обстоятельств; что же касается Варрена фор Циррента, ему виделось в этой способности кузины нечто откровенно мистическое. В основном из-за того, что «случайности и стечения обстоятельств», вопреки законам вероятности, всегда играли исключительно на пользу.
Эбигейль и ее брат-близнец Арбальд были младше Варрена на два года – разница, которую никогда не берут в расчет взрослые, предлагая детям поиграть вместе. А так как два брата фор Циррент жили по соседству и навещали друг друга запросто, дети их чаще бывали вместе, чем врозь. Варрен на правах старшего учил Арбальда стрелять и фехтовать, два наследника славного рода вместе мечтали о подвигах, славе и приключениях. Где они, те мечты… И где Арбальд, в шестнадцать лет вступивший в Колониальный корпус и уплывший утверждать власть андарской короны на Огненных островах… Единственная глобальная неудача Андара в колониальных войнах наследнику младшей ветви фор Циррентов стоила жизни. Арбальд сгинул бесследно: из отряда, получившего приказ разведать путь к таинственному храму аборигенов, не вернулся никто. А Огненные острова до сих пор, вот уж три десятилетия, сопротивляются всем попыткам присоединить их к цивилизованным землям.
Странное дело, Эбигейль перенесла разлуку с братом тяжелей, чем окончательную его потерю. Казалось, она потеряла Арбальда навсегда в тот самый миг, когда фрегат с гордым именем «Победитель» отошел от причала и расправил паруса. Гелли рыдала неделю, месяц ходила тихая, убитая горем, тень прежней хохотушки. Потом – медленно и трудно – начала учиться жить без брата. Тогда Варрен и заметил за кузиной новое странное свойство.
Случайно, ничего сама не подозревая, Эбигейль прикрывала семью от бед.
Она могла прийти к воротам конюшенного двора, когда мужчины собирались на охоту, и сказать:
– Мне скучно, возьмите меня с собой.
Пока ее спрашивали, точно ли она готова носиться целый день верхом по бездорожью, пока она убеждала, что не станет помехой, пока переодевалась – начиналась гроза, или буран, или проливной ливень, и оставалось только радоваться непредвиденной задержке.
Она могла потерять перчатку, или посадить пятно на платье, или ни с того ни с сего решить, что прическа ей не подходит – и опоздать к пожару, рухнувшему мосту или перевернувшимся каретам. Однажды из-за нее семья пропустила прием, на котором половина гостей слегла, отравившись грибами. В другой раз Эбигейль, наоборот, докучала отцу просьбами поехать в столицу раньше назначенного срока, – а в результате виконт фор Циррент успел предотвратить дерзкую кражу фамильного архива.
Трижды Эбигейль срывала Варрену свидания. В первый раз вроде бы ничего не произошло – не считая того, что девица утратила вдруг интерес к воздыхателю. Во второй – Варрен, опоздав на два с лишним часа, успел ровно к тому моменту, когда сидевшие в засаде наемники решили, что ждать больше нечего, и шумно направились греться в ближайший кабачок. Притаившийся за углом Варрен отлично слышал рассуждения о том, что «щенок втрескался в крошку Лилиту по уши и никуда от нее не денется, нынче не пришел, завтра прибежит». У него хватило ума отправиться разбираться не к красотке Лилите, а к порученцу начальника королевской полиции, Гренту Фенно-Дералю, с которым графа фор Циррента познакомили буквально накануне – тоже, к слову, благодаря «случайностям и совпадениям», происходившим вокруг кузины Гелли. В итоге «завтра» оказалось для Лилиты и содержавшей ее шайки далеко не таким радужным, как те надеялись, Фенно-Дераль получил первое служебное поощрение, а фор Циррент накрепко запомнил: чем доступней красотка, тем опасней поддаваться ее чарам.
Третий раз, однако, побил первые два по всем статьям. Начать с того, что барышня была вовсе не из доступных девиц – младшая дочь графа Аргайла, восходящая звезда балов и одна из самых завидных невест столицы. Граф поощрял ухаживания фор Циррента, барышня Беннифель молчала, скромно потупив взор, высший свет ждал свадьбы. Однако в тот самый вечер, когда Варрен собрался, наконец, официально попросить у графа Аргайла руки и сердца его прелестной дочери, в столицу внезапно прикатила Эбигейль, и визит пришлось отложить. А ночью скромная барышня сбежала с корнетом-кавалеристом, красавцем и героем, который не мог претендовать на ее руку исключительно из-за своего сомнительного происхождения.
Варрен, узнав, что его предполагаемая невеста тайно обвенчалась с другим, собрался с горя напиться, но странным образом вместо Офицерского собрания – где, собственно, и принято было по негласной традиции заливать вином победы и поражения, – забрел прямиком в Тайную Канцелярию. Как его разум мог настолько помутиться, Варрен не понял тогда и не пытался понять после. Всю ночь он проговорил с герцогом фор Тренди, возглавлявшим Канцелярию в те годы, а наутро распрощался с отцом, обнял кузину, поцеловал в нос маленькую сестренку и отбыл к тирисской границе, в заштатный городишко Кильнерен, славный живописными окрестными пейзажами, пивоварнями и контрабандным бренди.
Тогда только закончилась война, и в мутной водице не всем выгодного мира плескалось изрядно крупной рыбы. Две недели Варрен изображал бездельного столичного повесу, сбежавшего чуть ли не прямиком из чужой постели и пережидавшего опасное время в глуши. Дарил цветы и комплименты скучающим провинциальным дамам, любовался пейзажами, перепробовал все сорта местного пива и контрабандного бренди, и, по чести говоря, совсем уж было решил, что господин начальник Тайной Канцелярии попросту убрал его из столицы. Например, во избежание скандала вокруг несостоявшейся помолвки. Или по еще каким-то, вовсе неведомым соображениям. Но на исходе второй недели скука сменилась очень даже шумным весельем – с перестрелкой, погоней и захватом курьера, везущего в Тириссу копии шифровальных досок из главного штаба андарской армии.
Вернувшись в столицу победителем, Варрен с некоторым удивлением понял, что былая любовь подернулась дымкой, свойственной скорее позабытым юношеским грезам, чем по-настоящему горьким потерям. Он даже поздравил бывшую возлюбленную, пожелав всяческого счастья с, несомненно, достойным мужем. К слову, корнет и впрямь оказался честным малым, в несколько лет дослужился до капитана, а Беннифель родила ему троих мальчишек.
Что же касается Варрена, новая служба не оставляла времени на глупости и, несомненно, это было к лучшему. Герцог фор Тренди оказался замечательным начальником и наставником, опасностей и приключений хватало с лихвой, а когда молодого фор Циррента спрашивали, каким ветром его вдруг занесло в Тайную Канцелярию, Варрен, смеясь, отвечал:
– Кузина подгадала.
Ведь, если разобраться, так оно и было.
А барышня Эбигейль все эти годы тихо жила в отцовском поместье, лишь иногда наведываясь в столицу – то по приглашению кузена, то неожиданно для него, но всегда с пользой. Она так и не вышла замуж, отвергнув все предложения, хотя среди них были весьма привлекательные. Графу казалось иногда, что та часть Гелли, которая способна была любить, умерла вместе с Арбальдом, но ни разу он не осмелился произнести это вслух. Потому что Эбигейль любила его, Варрена, любила старика отца, Цинни… а что былая страстность перегорела, так с возрастом и не такое бывает. Поэтому Варрен просто старался держать кузину в поле зрения, развлекать, заботиться – в общем, быть ей хорошим братом. И, кажется, у него получалось.
Страсть его величества держать в поле зрения сложные уголовные дела давно не удивляла виконта Фенно-Дераля. Каждому простительны маленькие слабости, а королевские развлечения лишь со стороны кажутся отдыхом. Балы, приемы, аудиенции, охоты? Все та же политика, интриги, тонкое лавирование среди водоворотов противоборствующих сил. Для плотских наслаждений его величество слишком стар, а вот острый ум с годами не притупился. И повертеть в голове задачку, от которой, ради разнообразия, не зависит судьба государства, да и решение ее – не твое дело, король считал совершенно особенным удовольствием.
Разумеется, он не вмешивался в расследование, не давал советов. Всего лишь слушал, задавал вопросы, высказывал предположения; иногда, распаляясь, предлагал начальнику полиции пари на «кто преступник». От заключения пари Фенно-Дераль неизменно отказывался, поясняя:
– Служебное положение не позволяет. Неспортивно, ваше величество.
Король, вздохнув, соглашался:
– Неспортивно.
Однако в этот раз ситуация касалась его величества слишком тесно: король Дионн-Горрент любил своего старшего внука, и новость о ночном покушении уже добежала до его ушей. Поэтому его величество был хмур, с начальником полиции поздоровался резко и прежде всего потребовал принять все меры к тому, чтобы подобное не повторилось.
– Я знаю, с Ларком трудно договориться об охране, – признал он. – Попытался вправить ему мозги, но мальчик давно считает себя взрослым, и с позиции, по которой у него есть свое мнение, его не очень-то сдвинешь.
– Полезное качество для короля, – заметил фор Циррент.
– Полезное, – усмехнувшись, согласился его величество. – Но как вы двое будете с ним работать, когда он станет королем… сочувствую, господа, искренне сочувствую.
– Искренне надеюсь, ваше величество, что у принца хватит времени, чтобы поумнеть, – серьезно ответил граф. – Надеюсь также, что опасение за жизнь друга заставит его быть более осторожным, чем в вопросах собственной безопасности.
– Да-да, интересный зигзаг, – нахмурился король. – Молодой фор Гронтеш перешел кому-то дорожку настолько, что ради него подсылают убийцу в спальню принца…
– Возможно, это была очередная попытка скомпрометировать его высочество, – Фенно-Дераль задумчиво потер бровь. – Хотя, признаться, при известных всей столице похождениях принца по юбкам такое направление выглядит несколько странным. Скажите, ваше величество, а не всплывал ли в последние, скажем, полгода вопрос о женитьбе принца Ларка?
Его величество раздраженно махнул рукой:
– Балбес и слушать не хочет о женитьбе. Обрывает наотрез любые попытки обсудить кандидатуру будущей королевы.
– Насколько я знаю, у молодого герцога Гронтеша тоже пока нет невесты, – негромко, словно про себя, выговорил Фенно-Дераль.
– Его помолвку расстроила опала отца, – король недовольно поморщился. – Полагаю, что при всей своей страсти к юбкам и мой внук и его порученец в глубине души изрядные женоненавистники. Во всяком случае, в той части вопроса, которая касается законных супружеских уз.
– К слову, ваше величество, у меня к вам просьба, касающаяся именно фор Гронтеша. – Фенно-Дераль, слегка поклонившись, подал королю приготовленную ночью подорожную. – Простите, что лезу не в свое дело, однако я полагаю, что опала старшего Гронтеша слишком затянулась. Разбрасываться такими людьми неразумно.
– Зря он полез в политику, – снова поморщился его величество. – Лучший адмирал королевства – не та фигура, которой король не может доверять всецело.
– И не та фигура, которую можно задвинуть в угол и забыть о ней, – поддержал друга фор Циррент. – Забудете вы, ваше величество – не забудут другие. Младший фор Гронтеш верно служит короне, пора и старшего вернуть на службу.
– Сейчас удобный момент, – подхватил Фенно-Дераль. – Старший Гронтеш нужен мне для расследования.
Король усмехнулся:
– То есть вы предлагаете мне воспользоваться этим предлогом и поглядеть, чем он сейчас дышит? Что ж, давайте так и сделаем.
Украсил подорожную собственноручным росчерком, приложил личную печать.
– Теперь же, господа, у меня к вам еще один вопрос. Что за нелепые слухи ходят о последней ночи Перелома? То ли господа магистры вызывали дьявола, то ли дьявол явился незваным и утащил кого-то прямиком в ад? Я не стал бы слушать подобную нелепицу, но мне доложили о трупе, а начальник моей полиции что-то не спешит развлечь меня деталями.
– Совершенно замечательное, то есть, разумеется, ужасное дело, – по лицу Фенно-Дераля скользнула холодная хищная улыбка. – Признаться, раскрыл его скорее фор Циррент, чем я. Осталось лишь два неразрешенных вопроса: как уличить преступника и что делать с жертвой?
– О преступнике вы мне доложите отдельно, – король взглянул на украшавшие стену кабинета большие часы в резном дубовом футляре, с бронзовыми фрегатами, отмечающими четыре стороны света. – К сожалению, наше время истекает. Жду вас вечером, господа. Что же касается жертвы, я чувствую в вашем вопросе подвох, дорогой виконт. Что можно сделать с трупом, как не похоронить?
– Преступник об этом не знает, но у его преступления есть еще одна жертва, – улыбка Фенно-Дераля стала совсем уж сладкой. – И эта жертва жива, ваше величество.
– Жива, вполне здорова и очень интересна, – усмехнулся фор Циррент. – Настолько интересна, что в двух словах не расскажешь.
Двери распахнулись, и вставший на пороге кабинета распорядитель торжественно доложил:
– Представители Андаро-Тирисской колониальной компании, по приглашению его величества!
– Я с вами не прощаюсь, господа, – ответил король на торопливые поклоны фор Циррента и Фенно-Дераля. – Наш разговор еще не окончен.
Женя думала, что разговор с графом еще далеко не окончен, однако граф, похоже, считал иначе. Или ему и вправду было банально некогда: извинившись и сославшись на служебные дела, он совершенно пропал из поля зрения своей гостьи. Несколько следующих дней обедала и ужинала Женя или одна, или с Ланкеном, а почти все остальное время проводила в библиотеке. Выучила буквы, осилила букварь и несколько скучных детских книжек с назойливо выпирающей моралью. Подросткового чтения здесь, кажется, не водилось вовсе. По крайней мере, Ланкен на вопрос Жени крайне удивился, переспросил, что она имеет в виду, и, выслушав ответ, предложил толстый том вполне «взрослого» вида. Объяснил:
– Этот роман считается весьма подходящим чтением для юных девиц.
– Хорошо, – мрачно согласилась Женя, – попробую, чем кормят ваших девиц.
После нравоучительного детского чтения ничего особенно интересного она не ждала – и не ошиблась. Роман оказался скучнейшим. Провинциальная барышня устояла против ухаживаний столичного повесы, дождалась с войны жениха и благополучно вышла замуж – вот уж интрига! Да еще и в названии все заранее сказано, наверное, чтобы родители тех самых юных девиц не боялись, что книга научит плохому. Интересно, местным девушкам правда такое нравится, или «подходящее чтение» и «любимое чтение» пересекаются у них не больше, чем у нее самой любимые книги со школьной программой?
Ладно, утешала себя Женя, продираясь через страницы томных вздохов, надо же на чем-то тренироваться. Заодно и о провинциальной жизни узнаем.
Провинциальная жизнь описана была крайне унылой. Тихая скука, перемежаемая гостями, визитами, пикниками и охотами; чтение романов, вышивка и романтические мечтания. Оброненные платочки, недошитые букеты роз в пяльцах, сплетни, капли слез, падающие на письмо к жениху, в общем, кошмар и тихий ужас. Дойдя до описания неудачной попытки соблазнения – страстные речи, горячий поцелуй и ответная пощечина добродетельной героини, – Женя захлопнула книгу. Потянулась, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.
– На сегодня хватит соплей. Бедные, бедные местные девушки.
– Почему бедные?
– От такого чтения удавиться хочется, – честно ответила Женя. – Добрый вечер, господин граф, как я рада, что вы обо мне вспомнили.
Открыла глаза, вскочила: граф был не один. Рядом с ним стояла невысокая дама средних лет, чуть полноватая, с редкой сединой в черных волосах, в строгом черном платье. А она-то снова в джинсах… Ну и ладно, раз граф не предупредил ее о гостье, пусть сам выкручивается, объясняя неподобающий Женин вид.
Однако графа вид Жени нисколько не смутил – даже, кажется, позабавил. Узкое лицо осветила непривычно добродушная улыбка.
– Позволь представить, дорогая Эбигейль, вот та самая барышня Женя, о которой я тебе говорил. Барышня – виконтесса Эбигейль фор Циррент, моя кузина. Я попросил ее приехать, поскольку сам я, к сожалению, из-за текущих служебных дел не могу уделять вам достаточно времени.
– А когда может, – слегка насмешливо подхватила «дорогая Эбигейль», – наверняка мучает вас бесконечными расспросами вместо того, чтобы помочь освоиться. Готова спорить, у вас до сих пор нет удобного платья.
– Было бы о чем спорить, – смущенно хмыкнула Женя. – По мне сразу видно, да?
– Платье, туфли, булавки, – начал перечислять граф, – всякие ваши женские штучки, модные лавки, вышитые платочки и прочая дребедень. Кроме того, молодой барышне крайне неприлично жить в доме холостого мужчины без присмотра старшей родственницы или опекунши. Равно как и выезжать в город. Теперь эта проблема решена, чему я искренне рад. Получайте удовольствие, барышня, – он слегка поклонился, – и ты тоже, Гелли.
– О, даже не сомневайся, дорогой братец, – проворковала кузина Эбигейль, – мы получим море удовольствия. Пойдем, деточка, поболтаем. Можешь звать меня тетушкой Гелли.
– Очень приятно, – улыбнулась Женя. «Тетушка Гелли» ей понравилась. Правда, перспектива поездок по модным лавкам не слишком радовала, зато наконец-то она посмотрит город! Сидеть в четырех стенах, развлекаясь благопристойным чтением, надоело уже просто до чертиков.
– А ты, Варрен, постарайся устроить свои дела так, чтобы завтрашний день посвятить только нам.
– Не обещаю, – вздохнул граф. – Но приложу все усилия.
