Текст книги "Шанс на жизнь, шанс на смерть"

Автор книги: Алена Киселева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

– «И войди в пасть дракона», – процитировала я очередное странное указание с листка, глядя на челюсть зверя, действительно слегка разомкнутую, с двумя рядами внушительных клыков.

– Ты уверена? – скептически уточнил Кейрен, с сомнением поглядывая на изваяние.

– Уверена, – ответила я, хоть этого и не требовалось.

В крови бурлил адреналин, сердце билось быстрее и громче, чем полагается, – я чувствовала: что-то должно случиться. Неуверенно переглядываясь, мы спустились с галереи, медленно и осторожно, ежесекундно прислушиваясь и оборачиваясь на любой шорох, двинулись по плато в сторону фантастического изваяния. Мы прошли где-то половину пути, когда вокруг вдруг стало подозрительно тихо: замолкли птицы, перестали стрекотать цикады, даже ветер больше не шелестел в разнотравье. Вторя природе, мы замерли на полушаге, напрягая все органы чувств в надежде вовремя определить источник опасности. В наступившей тишине выстрелом прогремел непонятный треск, а ещё через секунду… статуя открыла глаза. В моей голове пронеслись обрывки чужих мыслей: «Вам здесь не место… тебе здесь не место…». Зверь с непередаваемой смесью ненависти и отвращения уставился на Игниса, из его пасти вырвался клокочущий звук, похожий на рык. «Будь проклят тот, кто принёс Холод в наш дом!» – на этом месте поток чужих мыслей прервался, дракон заворочался: каменная корка на его теле пошла трещинами, крупные её куски начали с грохотом отваливаться, поднимая тучи пыли. Стоящий впереди Игнис обернулся к нам и коротко бросил:

– Прочь!

Во все стороны от него расползался могильный холод, в нос ударил запах озона и даже воздух будто бы сгустился вокруг. Я попыталась броситься назад, под защиту галереи, но едва успела сделать пару шагов: на плато оживала не только статуя. Цветы под ногами зашевелились, их лепестки с негромкими хлопками превращались в настоящие язычки пламени, а стебли прямо на глазах отрывались от камней и удлинялись, опутывая ноги. Ещё пару секунд я крутилась на месте, но всё было бесполезно: меня словно всё глубже затягивало в болото, и я завязла так крепко, что не могла больше пошевелиться. Гибкие стебли дотянулись и до рук, жёстко притягивая их к талии, и теперь уже я сама, подобно статуе, способна была лишь наблюдать, как окончательно освободившийся дракон стряхивает последние осколки камня. Обернувшись, насколько это позволили мои живые оковы, я увидела, что Кейрен отступает к галерее под защитой серебристой полусферы явно магического происхождения. А врал-то, что резерв весь истратил! Случайно перехватив мой взгляд, вор скорчил рожу в стиле «такова жизнь» или «ты же не думала, что я буду помогать тебе, когда занят спасением собственной шкуры?» и, одним прыжком преодолев оставшееся расстояние, скрылся в галерее. Тянувшиеся за ним стебли тут же потеряли всякий интерес к ускользнувшей добыче и поползли обратно… Мысленно пообещав себе жестоко ему отомстить, я вновь повернулась к основному действу. А зрелище тут было не для слабонервных. Огромный кроваво-красный дракон стоял на задних лапах, широко раскинув искрящиеся крылья; в его огромных глазах цвета аметиста плясало бешенство, а из пасти практически безостановочно лился поток яркого, жёлто-красного огня. Перед ним стоял человек, ничтожно маленький на фоне величественного зверя, но наполняющий воздух вокруг себя буквально осязаемой опасностью. Между Игнисом и драконом полыхала широкая стена тёмно-багрового пламени, струя красного огня встречалась с ней с оглушающим шипением и то до середины окрашивалась оттенком оппонента, то вновь отвоёвывала свои позиции. Оба противника вели ещё и дополнительные атаки, с тыла. К наёмнику постоянно подкрадывались огненные цветы – он избавлялся от них не глядя, одной волной холодного пламени, превращающего их в пыль. К дракону же осторожно, с разных сторон подползали ручейки синего огня: если такой незамеченным добирался до него, то оставлял тёмные раны-ожоги на шкуре.

Однако на поле боя и мне приходилось несладко. От окруживших меня огненных цветов шёл нестерпимый жар, оплетающие тело стебли с каждой секундой становились всё горячее и уже причиняли ощутимую боль. По лбу, шее, спине градом тёк пот, дышать становилось трудно. Я чувствовала, как нарастает гул в ушах, и картинка перед глазами начинает расплываться – со мной бывало такое несколько раз, но сейчас короткий приступ головокружения мог стать последним в моей жизни… Как ни старалась я удержать сознание, ничего не выходило. В глазах совсем потемнело – я перестала различать происходящее, кожа потеряла чувствительность, даже боль от ожогов притупилась и ушла куда-то за заполнивший голову гул. Непроизвольно издав какой-то звук вроде стона, я покачнулась и отстранённо подумала, что, наверно, если не смогу удержаться на ногах, сгорю в обжигающем плену огненных соцветий… Я закрыла глаза – всё равно от них не было проку – и стояла, слегка пошатываясь, ожидая, когда сознание окончательно меня покинет… и тут в лицо дохнуло холодом. Стало легче дышать, гул в ушах начал утихать, голова – проясняться. Выждав для верности, пока ноги вновь смогут держать меня в строго вертикальном положении, я открыла глаза. Спасал меня, разумеется, Игнис (а кто же ещё?): отвлекшись от своего противника, чего по-хорошему делать бы не стоило, он пустил в мою сторону волну нежно-голубого пламени – оно холодным покрывалом сковало потерявшие яркость цветы, чуть не устроившие мне любимую казнь святой инквизиции, и удерживавшие меня на месте стебли – они опали на землю горсткой пепла, стоило мне шевельнуться.

Тем временем, битва вступала в финальную фазу, то есть оба противника, похоже, собирались вложить все оставшиеся силы в последний удар. Опомниться и убежать я, конечно, не успела… Дракон взревел и во все стороны от него полился огонь. Игнис, в свою очередь, раскинул руки, давая желанную свободу багровому пламени, быстро растекающемуся вокруг. Я стояла совсем близко, и ледяной всепроникающий огонь в секунду оказался у моих ног, но не превратил меня в пепел, как поступал со всем, что попадалось ему на пути. Пламя будто… узнало меня, вспомнило старый запрет и наслаждалось тем, что могло сейчас нарушить его. Основная масса огня плавно обтекала меня, продвигаясь дальше, к другому концу плато, а несколько язычков остались, как диковинные растения вытягиваясь вверх в стремлении сравняться со мной ростом. Как только пламя коснулось моих ног, я приросла к земле безо всяких оков – из-за непроизвольно зародившегося в груди и леденящего душу ужаса, совершенно не конкретизированного, а оттого только более сильного. Расширенными от страха глазами я могла только наблюдать, как один из язычков огня, выросший до уровня моей груди, приближается ко мне. Я почувствовала ледяное прикосновение сначала на коже, а потом… словно внутри собственного тела. Пламя проникало сквозь меня без каких-либо видимых повреждений, и вот я уже ощущала, будто чья-то холодная ладонь с длинными тонкими пальцами обхватила моё сердце прямо внутри грудной клетки, хотя не знаю, как можно почувствовать подобное. И вроде момент был весьма подходящий, чтобы постыдно завизжать, но я не могла себя заставить даже просто разжать губы, а внутри меня, казалось, сама кровь становилась холоднее и замедляла свой бег… Сердце билось через раз, и даже страх исчез – это было бы слишком сильное чувство для моего притормаживающего организма; в последнем усилии я подняла взгляд, чтобы хотя бы увидеть, кто одерживает верх. Дракона до половины туловища охватило багровое пламя, и у него, как и у меня, уже не было сил сопротивляться – его прижимало к земле, и я заметила, что он начинает каменеть, вновь превращаясь в статую. Ещё секунда – и огонь разочарованно схлынул с изваяния: располагался теперь дракон в несколько иной позе – он вытянул шею вперёд, голова с открытой пастью лежала почти у ног Игниса, одно крыло было развёрнуто и небрежно брошено на камни, второе – болезненно прижать к раненному боку. Наёмник медленно, как во сне, развернулся, в его глазах плясало пламя, и смотрел он в пустоту. Кое-как раскрыв-таки рот, я попыталась позвать его, но вышел только нечленораздельный хрип – слишком трудно оказалось шевелить губами, зато свободные язычки огня вокруг меня восприняли мою попытку, как действие враждебное, и бросились ко мне все разом. Благодаря ледяным прикосновениям внутри себя, я вдруг вспомнила о существовании многих органов, о которых до этого не вспоминала со школьного курса анатомии… Я наконец упала, с головой погружаясь в холодный огонь и уже не понимая, что происходит снаружи меня, а что внутри, но тут пытка резко прекратилась. «Рука хозяина», – прозорливо подумала я, не торопясь открывать глаза и с наслаждением ощущая, как пульс возвращается к нормальному ритму. Кто-то неуверенно притронулся к моей руке, остужая обожжённую кожу прохладой своей ладони.

– Прости, я… я не мог его удержать.

В голосе было столько горечи и безысходности, что у меня сердце защемило от жалости. Я открыла глаза, осторожно села, поджимая под себя одну ногу для равновесия – это движение заставило поморщиться от боли в нетерпящих шевеления ожогах. Игнис сидел рядом, опустившись на колено, одна его рука по-прежнему лежала на моей, другой, согнутой в локте, он опирался на бедро. Плечи и голова его были сокрушённо опущены: наёмник старательно избегал моего взгляда, словно боялся увидеть в моих глазах страх, ненависть или презрение. Я успокаивающе накрыла его ладонь своей и твёрдо возразила:

– Ты не виноват.

Игнис медленно поднял глаза: за завесой из упавших на лицо волос сверкало неохотно затихающее пламя, под которым скрывалась почти физическая боль от моральных терзаний.

– Да и вообще, – жизнерадостно продолжила я, неуклюже стараясь скрыть сочувствие за напускным оптимизмом, – настоящий огонь причинил мне куда больше неприятностей, чем твой.

– Твою сердобольность ничем не выжечь, – уныло усмехнулся наёмник. – Из-за меня ты едва не погибла и ещё меня же теперь жалеешь…

Я хотела поспорить, сказать, что он же сначала спас меня от не в меру пылких объятий созданий с огненной клумбы, но наш разговор невежливо прервали.

– Это всё очень трогательно, но не пора ли нам двигаться, пока ещё что-нибудь не случилось? – послышался сзади чуть дрожащий, но уверенный голос Кейрена.

– Не слишком ли смелое заявление для того, кто забился в угол при первом признаке опасности?

– Не вижу ничего предосудительного в том, что жить мне ещё не надоело, – не смутился Кейрен, с независимым видом прошествовав мимо нас и остановившись неподалёку.

Не уставая удивляться степени его цинизма, я осуждающе вздохнула и, неохотно высвободив ладонь, поднялась на ноги. Кожа на руках и ногах горела: на открытых участках виднелись красные полоски ожогов, и даже соприкосновение с тканью вызывало боль. А вот одежда, как ни странно, почти не пострадала: на штанинах и рукавах среди общей сомнительной чистоты лишь слегка выделялись более тёмные пятна опалённых участков.

– Ни у кого мази от ожогов не завалялось? – морщась, я аккуратно закатывала рукав, стараясь свести к минимуму контакт с воспалённой кожей.

– Мазь от ожогов?! – фыркнул Кейрен. – Стояла вся в огне, я думал, пепла не останется, а она мазь от ожогов требует!

Нервно хихикая, Кейрен первым направился к голове дракона – всё же перетрусил он во время огненного шторма, что выдавали нетвёрдая походка и едва заметное дрожание рук.

– Видимо, нет, – вздохнула я и пошла следом.

Уже у самого входа я обернулась, чтобы последний раз окинуть взглядом поле боя. Плато уже не выглядело как иллюстрация для волшебной сказки: ни одного огненного цветка не уцелело, блестящий тёмно-серый гранит стал будто бы пыльным и каким-то облезлым, внешняя стена галереи вздулась новыми каменными потёками, листья ближайших к месту действия кустов скрутились – часть почернела от жара, часть побелела от холода.

– Идём, – бросил Игнис, проходя мимо меня – ему вовсе не хотелось любоваться плодами своих разрушительных действий.

Глава 15

Бей

Не промахнись

В темных глазах остывает роса

Вверх

Только не вниз

Кто там сказал, что в спину нельзя…

Можно…

Jam

В широко открытую пасть можно было пробраться между длинными клыками, только если согнуться в три погибели, однако ползти по тонкой шее и обследовать внутренности каменного дракона, как я того опасалась, не пришлось: прямо за реалистичным резным языком вместо горла начиналась пологая лестница вниз. Где-то на десятой ступеньке спуска на стене обнаружился факел, Кейрен зажёг его и ярким пятном поскакал дальше – ему не терпелось первым добраться до цели.

– Я бы на твоём месте так не спешила, – мстительно крикнула я ему, вызывая эхо. – Если, конечно, не хочешь разрядить на себя все ловушки.

Кейрен тут же притормозил, стал спускаться без спешки, тщательно выверяя шаги и мнительно осматриваясь. Наблюдая за его стараниями, я злорадно улыбалась – то, что ловушки начинались только в лабиринте, до которого, судя по всему, мы ещё не добрались, оставалось моим маленьким секретом. Здесь было прохладно, а может, мне только так казалось: меня знобило не то от ожогов, не то от недавно пережитого потрясения. Лестница кончилась довольно быстро; сойдя с последней ступеньки, мы оказались в просторном зале – свет факела едва достигал стен, единственная арка выхода тонула во мраке. Справа что-то блеснуло, я подошла ближе: в камень было вмуровано зеркало. Хотя, скорей это походило на осколок с неровными рваными краями и чуть мутной, пошедшей пятнами от времени поверхностью.

– Что это?.. – вслух подумала я.

– В таком месте? – хмыкнул Игнис. – Наверняка какой-нибудь артефакт, не подходи близко, это может быть опасно.

– Нет, лучше загляни в него, – возразил Кейрен, с интересом поглядывая в сторону моей находки, но не решаясь осмотреть её самостоятельно. – Возможно, оно показывает будущее или открывает портал прямо в сокровищницу…

Я раздражённо скривилась и пошла к зеркалу, делая это исключительно по своим соображениям, то бишь из чистого любопытства. Ну вот никогда я не любила, чтобы меня опекали, а с недавних пор не люблю, когда на мне что-то испытывают… Заглянув в глубины зеркала, поначалу я ничего не увидела – только молочно-серую муть, похожую на клубы густого дыма. Но потом изображение начало проясняться: по поверхности пробежала рябь, стирая тёмные пятна и делая её девственно гладкой и серебристой. Я увидела себя – в той же потрёпанной одежде, с усталым видом, осунувшимся лицом и странно пустыми глазами. Моё отражение стояло по колено в воде, будто бы прямо в открытом море, которое тянулось до самого горизонта, где по едва заметной линии сливалось с нереально сиреневым небом; в руке я держала красивые песочные часы без подставки – внутри них клубилась золотистая пыль, торопливо перетекая из верхнего конца в нижний. Искрящийся поток быстро иссяк, и зазеркальная я, до того смотревшая в пустоту перед собой, перевела бессмысленный взгляд на затихший на ладони прибор. Губы моего отражения искривились в пугающей улыбке, и оно с выражением какого-то садистского удовольствия на лице… опустило руку. Часы на секунду зависли в воздухе без опоры, а потом начали медленно падать, будто атмосфера была куда плотнее, чем следует. Впрочем, и вода в зазеркальном мире оказалась странноватой: когда хрупкий прибор долетел до неё, во все стороны полетели не брызги, а… осколки. Часы разлетелись вдребезги, будто ударились о камень, в воздух взвилась золотая пыль, а по поверхности водоёма даже рябь не пробежала… Моё отражение безумно рассмеялось, раскидывая руки в стороны и запрокидывая голову… и тут картинка исчезла, словно телевизор выдернули из розетки. Зеркало вновь выглядело старым и грязным, и только неровный свет факела мерцал на тёмной поверхности…

– Чушь какая-то, – ошарашенно выдохнула я, отходя от находки.

Если этот бред, не дай Бог, моё будущее, лучше бы мне всё-таки до него не дожить… Вдохновлённый моим «успехом», Кейрен любопытно приблизился, желая самостоятельно убедиться в бесполезности вмурованного в стену раритета, склонился над мутной поверхностью… и тотчас в ужасе отшатнулся, заслоняясь от одному ему видного отражения, будто в страхе, что оно пересечёт зеркальную грань и станет реальным.

– Что ты там увидел? Смерть с косой? – удивлённо нахмурилась я.

При этих словах вор вздрогнул, как если бы я действительно угадала, и неправдоподобно ответил чуть хриплым от пережитого голосом:

– Ничего… Ничего я не увидел! – зло выкрикнул он, словно ему прямо покоя не давали вопросами. – Идём мы или нет?!

Размахивая факелом, как дворник метлой, Кейрен чуть ли не побежал к арке. Игнис проследил за ним взглядом, удручённо вздохнул и, пожав плечами, хотел было тоже направиться на выход, но я торопливо окликнула обоих, пока они не унеслись вперёд, не выслушав ценных указаний:

– Подождите! – мой голос эхом разнёсся по залу, ударяя по ушам и давая мне время достать из сумки помятый листок с переводом и чуть менее помятый – с исходным текстом.

– Чего так орёшь? – недовольно буркнул Кейрен, возвращаясь в зал – он уже успокоился и теперь был зол на себя и всех вокруг.

Не обращая внимания на его раздражение, я продолжила:

– Предполагаю, что за этой аркой начинается лабиринт, а в нём действительно будут ловушки, – я мгновенье удовлетворённо наслаждалась перекошенной физиономией Кейрена, но вставить ему слово не дала. – Вот тут на схеме отмечен путь, и поскольку нужно быть очень внимательным, чтобы с него не сбиться, я предлагаю её кому-нибудь из вас, поскольку сама этим качеством не отличаюсь. Если идти по данному маршруту, нас ожидает пять ловушек, вернее, неких «отсеивающих преград», если дословно по тексту. Первые четыре из них посвящены разным стихиям – вода, земля, огонь и воздух соответственно; в чём они состоят, здесь не написано, но есть сомнительные указания по их преодолению. Эти советы не очень тянут на практические, так что на них надеяться. А вот с пятой ловушкой совсем непонятно: тут что-то о чистоте духа и справедливости помыслов. Кроме того, нам нельзя сходить с некой белой тропы, потому как «белая тропа дарует шанс на жизнь, чёрная тропа дарует шанс на смерть», перевод дословный. Так что, будьте бдительны, товарищи, – шутливо закончила я, непроизвольно копируя интонации никому здесь неизвестного вождя пролетариата.

К грозящим впереди опасностям мои спутники отнеслись стоически, то бишь мнения своего не высказали вообще. С молчаливого согласия Кейрена я передала схему лабиринта наёмнику, и мы тронулись в путь…

Стены длинного коридора, открывшегося за аркой, были явно не из обычного гранита, а из странного, слегка фосфоресцирующего материала, больше всего походящего на кварц. Их поверхность отражала и множила свет факела, разнося его далеко вперёд – на темноту жаловаться не приходилось. Под ногами действительно расстилался белый, словно его тщательно покрасили, камень, а на кварцевом своде иногда яркими пятнами выделялись рисунки – чаще всего на них была изображена темноволосая женщина с мягкими чертами лица и неизменной улыбкой на тонких губах. Некоторые картины выглядели незавершёнными: казалось, неизвестный художник потерял мысль и бросил работу на полумазке. Вскоре в тишине тоннеля послышалось звонкое журчание воды, в воздухе разлился запах свежести. По указанию Игниса мы свернули в боковой коридор и через пару десятков шагов упёрлись в первую «отсеивающую преграду». Немного расширившийся проход перегораживало подземное озеро; на его ошеломительно спокойной поверхности застыли невесть как живущие без солнца кувшинки, дорожку от края до края образовывал ряд каменных островков.

– Пока не видно ничего опасного… – задумчиво протянул Кейрен, осторожно приближаясь к кромке воды. – Даже дорожку проложили…

Обидно усмехнувшись его легкомысленности, Игнис жестом остановил вора, уже готового шагнуть на первый островок, поднял мелкий камешек и метко бросил в центр одной из платформ. Прошло меньше секунды с его приземления, когда тихая вода вспенилась и на месте казавшейся такой надёжной опоры забурлил мощный водоворот. Озеро бушевало достаточно долго, чтобы любой, попавший в его ловушку, вдоволь нахлебался воды и остался гостить на дне, по крайней мере, дня на три. В завершение на своё место вернулся и камень, однако обманчивое спокойствие водной глади теперь отчего-то не внушало мне доверия…

– Брр, – поёжилась я. – Ну, кто у нас быстро прыгает?

Разумеется, изображать горного козла не хотелось никому, но все понимали, что дальше идти надо в любом случае, а потому молча прожигали взглядом противоположный берег, надеясь, что тот приблизится по собственной инициативе.

– Ладно, я попробую, – великодушно предложил Игнис, когда пауза совсем уж затянулась, а я почти решилась сделать это сама.

Подойдя к самой кромке воды, наёмник молниеносно переместился на первый камень, на второй, третий… Он оказался на другом берегу так быстро, что несколько последних камней даже не успели ещё исчезнуть в неистово бурлящей пучине.

– Вот это скорость, – присвистнула я.

– Да уж, – безрадостно согласился Кейрен – пример наёмника его не вдохновил.

Один за другим водовороты утихали. Вместе с последним из них к озеру вернулось спокойствие, и только благодаря сместившимся кувшинкам можно было поверить, что буря завершилась недавно и ненадолго. Я покосилась на Кейрена, тот сделал приглашающий жест рукой и серьёзно сообщил:

– Дамы вперёд.

– Тоже мне, джентльмен, – фыркнула я, не собираясь, впрочем, отказываться.

Я подошла к краю и прыгнула, едва коснувшись опоры, оттолкнулась от неё, и так снова и снова. За спиной слышалось взбешённое шипение и клокотание стихии – это служило прекрасным стимулом к движению. Где-то в конце пути я поскользнулась на мокром камне, неуклюже перенесла вес на следующий и буквально вывалилась на берег, где Игнис заботливо уберёг меня от падения, вовремя подставив руки.

– Спасибо, – неловко поблагодарила я, поднимая на него глаза.

Наёмник только улыбнулся в ответ, неохотно выпуская меня из вынужденных объятий.

Пока Кейрен не особо грациозно пересекал озеро, опасно размахивая норовящим потухнуть от такого обращения факелом, я осматривалась, пытаясь уловить разницу между этой частью коридора и предыдущей. Я поняла, что меня насторожило, только когда все уже были готовы двигаться дальше: здесь на всё-таки белом полу то и дело виднелись небольшие чёрные пятна, и вор как раз собирался наступить на одно из них. В голове мелькнуло предупреждение про дорожку, я крикнула «стой!», но он уже сделал шаг. Ещё не зная, что произойдёт, я интуитивно толкнула его в спину, за мгновение до этого из соседней стены с тонким свистом вылетел стальной болт, а через мгновение после пеплом осыпался на землю, не долетев до жертвы пару сантиметров. Кейрен с воплем упал, я по инерции повалилась сверху, но тут же вскочила, тяжело дыша и переводя недоумённый взгляд с горстки чёрной пыли на Игниса.

– Не хотел, чтобы кто-то поранился, – с усмешкой развеял мои сомнения наёмник. – А с белой дорожки нам и правда не стоит сходить…

– Ага, внимательно смотрим под ноги! – уточнила я специально для с кряхтением поднимающегося на ноги Кейрена.

– А то нет желания тренировать реакцию, – задумчиво добавил Игнис и, подняв чудом не погасший факел, направился вперёд первым.

Старательно обходя чёрные пятна, мы прошли ещё немного, сделали несколько поворотов под чутким руководством нашего навигатора и, судя по всему, приближались к следующей ловушке. Под ногами зашуршал песок, его становилось всё больше и, в конце концов, впереди показалась не слишком широкая полоса, засыпанная этим видом почвы.

– Подозрительный барханчик, – скептически хмыкнула я, ковыряя песок носком сапога. – Что делать будем?

– Во избежание риска можно перепрыгнуть, расстояние небольшое… – рассеянно предложил Игнис, не уделяющий должного внимания возникшей на пути преграде, а с внезапным интересом разглядывающий очередной рисунок на своде.

Кейрен без оптимизма окинул кусочек пустыни оценивающим взглядом, обречённо вздохнул, но спорить не стал, а значит, счёл задачу выполнимой. А вот я никогда не отличалась рекордами на прыжках в длину и отчётливо понимала, что преодолею максимум две трети дистанции, и то при хорошем ветре… Эх, в жизни иногда так не хватает крыльев…

– Вы уверены, что это необходимо? Я туда не допрыгну, – честно призналась я, смущённо глядя в пол.

– Не страшно, я тебе помогу, – без промедления предложил Игнис.

Я с подозрением выгнула бровь.

– Перебросишь, что ли?

– Зачем же так грубо? – усмехнулся он. – Доберёшься с комфортом.

Не спрашивая моего разрешения, наёмник подхватил меня на руки и, не успела я опомниться, с разбегу перемахнул препятствие. Хорошо, однако, что он не предупредил меня о своих планах заранее, а то я ни за что не поверила бы, что человек с массивным грузом на руках сможет шутя совершить такой прыжок… Я запрокинула голову, чтобы посмотреть Игнису в лицо, хотела было поблагодарить, но осеклась, встретившись с его взглядом. Глаза наёмника ненадолго сменили настороженный голубой цвет на спокойный зелёный, и появилось в них что-то такое… непривычное, к чему мне не сразу удалось подобрать определение: наверно, точнее всего подходило «нежность»?.. Я невольно улыбнулась, а Игнис, едва заметно дёрнув уголком губ, моргнул, словно для того, чтобы вернуть взгляду серьёзность, и опустил меня на землю. «Сейчас не время и не место влюбляться», – украдкой покосившись на него, мысленно напомнила себе я, догадываясь, впрочем, что уже поздно пить боржоми… Продолжить размышления на эту занимательную тему мне не дал Кейрен, вернее, его не слишком удачный прыжок: перемахнув через песок, вор ухитрился приземлиться одной ногой на твёрдый камень, а другой – на зыбкую почву ловушки. Он тут же погрузился по щиколотку, попытался освободиться, но только сильнее завяз, его стало быстро затягивать.

– Зыбучие пески, – безучастно констатировал Игнис. – Я встречал такие в болотах юга.

– Очень интересно, – вяло огрызнулся Кейрен, поза которого становилась всё более неудобной.

– Ох, нашли время собачиться, – устало вздохнула я.

Я раздражённо схватила Кейрена за руку и со злости дёрнула так сильно, что тот действительно смог освободиться и кое-как выползти на твёрдую землю. Преувеличенно бодро вскочив на ноги, вор отряхнулся, прожёг Игниса гневным взглядом, угрюмо кивнул мне:

– Премного благодарен, – и, недовольно топая, поспешил дальше по коридору.

Ну как дети, честное слово…

На полу становилось всё больше чёрных пятен, идти приходилось очень внимательно, следить за каждым шагом. Неудобств добавляло и то, что температура воздуха заметно подросла и продолжала постепенно увеличиваться. Даже от стен сначала повеяло теплом, а потом – настоящим жаром, как от раскалённых камней в домне. Скоро воздух стал таким сухим и обжигающим, что больно дышать, от земли потянуло запахом горячего асфальта: камень продавливался под подошвами, потеряв былую прочность… Стараясь дышать глубже, но реже, и еле переставляя ноги, мы прошли ещё немного, когда впереди словно зарево загорелось. Это оказалось широкое озеро лениво текущей по кругу лавы, от которой шёл нестерпимый жар. Проход был полностью перегорожен потоком огненной воды, и с ходу я не видела никакой возможности перебраться на другой берег. Впрочем, я вообще плохо соображала от жары и сильного дискомфорта, причиняемого прикосновениями раскалённого воздуха к обожжённой коже, однако, по счастью, здесь было кому изыскать эту возможность за меня. В лицо освежающе дохнуло холодом и запахом летнего дождя, мне удалось сделать несколько глотков нормального воздуха, к потолку взвилась пара облачков пара.

– Я остужу его, но ненадолго, – задумчиво сказал Игнис, сосредоточенно вглядываясь в матово-алую поверхность лавы. – Бежать надо быстро.

– Ты собираешься… – округлила глаза я.

– Ты же не собираешься… – поёжился Кейрен.

Но Игнис нас уже не слушал. Безумный жар исчез из воздуха, стало почти холодно, по земле побежали тёмные волны огня. С яростным шипением пламя встречалось с лавой, вокруг клубился густой пар, а там, где оно проходило, на поверхности оставалась плотная коричнево-красная корка. Мы с Кейреном одинаково ошеломлённо наблюдали за процессом, и так бы, пожалуй, и остались на берегу, если бы Игнис не рванул вперёд, схватив меня за предплечье и потянув за собой. Бежать по быстро истончающейся и трескающейся корке застывшей лавы было страшно: где-то на середине пути, когда поверхность ощутимо нагрелась и стала продавливаться, а остающиеся от подошв вмятины в секунду наполнялись жидким огнём, мне даже захотелось завизжать, но гордость не позволила, и пришлось, сжав зубы, подавить недостойный порыв. Мы успели: даже Кейрен не отличился на этот раз и ступил на другой берег одновременно со мной. Часто дыша вновь обжигающим воздухом, я обернулась: за спиной простиралась постапокалиптическая версия весеннего ледохода. Неужели мы только что бежали там?! Я нервно сглотнула и торопливо отвернулась…

Следующий отрезок пути дался особенно тяжело. Жар из коридора уходил медленно, дышать было нечем, сердце колотилось, как бешеное. Ко мне вернулся прошедший было озноб, а к нему добавилась слабая, но раздражающая головная боль. Кейрен, не меньше меня впечатлённый переправой через лавовое озеро, тоже не страдал от избытка сил: он неуверенной походкой плёлся позади, ссутулившись и не отрывая глаз от земли. Даже Игнис выглядел слегка уставшим – это было заметно по мелочам: плечи немного опущены, шаг чуть уже чем обычно. Ко всему, ещё и за чёрными пятнами на полу приходилось следить постоянно: теперь они часто сливались в группки и занимали большую часть пространства.

Через несколько поворотов воздух посвежел и идти стало легче. У меня, можно сказать, открылось второе дыхание; ободрённая мыслью, что осталась всего одна «стихийная» ловушка, я даже прибавила шагу, сравнявшись с уверенно лидирующим Игнисом. Последнее препятствие не заставило себя ждать: послышался неясный свист, звук приближался и стал совсем громким, когда перед нами открылась удивительная картина. Поперёк коридора прямо из гладкой стены дул ураганный ветер – его фактически было видно по несущимся в потоке мелким пылинкам и каменной крошке. Его сила была огромна: из любопытства я сунула туда руку и ни секунды не смогла противостоять стихии. В стену, в сторону которой дул ветер, были вмурованы полуметровые стальные шипы в несколько рядов – попробовать пройти сквозь преграду значило бы с размаху напороться на них всеми жизненно важными частями тела… Мы в нерешительности застыли на границе ловушки, прислушиваясь к завываниям ветра.