Текст книги "Шанс на жизнь, шанс на смерть"

Автор книги: Алена Киселева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Глава 14

Над синим заревом воды пылает небосклон

Из темноты, из пустоты к тебе придет Дракон

Он сложит крылья за спиной, в глаза твои войдет

И ты узнаешь мир иной, ступив на острый лед…

Jam

Свободно лежащих веток, пригодных для разведения огня, в этом безветренном туманном месте было преступно мало. Каждый новый трофей приходилось добывать самыми изощрёнными способами: то виснуть на дереве, силясь дотянуться до какого-нибудь сучка, то выкапывать длинную подгнившую палку из-под плотного слоя влажных листьев. Руки у меня замёрзли, я исцарапала ладони и в грязи извалялась по локоть, а степень моего раздражения грозила достичь в скором времени критической точки, чему в наибольшей степени способствовал Кейрен. Меня дико бесило, что он прогуливался вокруг, изображая прилежного туриста на экскурсии и насвистывая что-то себе под нос. Терпение моё иссякло, когда я с натужным пыхтением тянула толстую, скользкую от сырости ветку из тугого сплетения корней, а Кейрен с философским выражением лица за этим наблюдал, продолжая трепать мне нервы какой-то приставучей мелодией.

– Ты можешь заткнуться, а? – на выдохе выпалила я, и тут палка наконец высвободилась, лишая меня равновесия.

Я распласталась по земле с грязной метровой веткой в обнимку, не имея сил и не испытывая желания подняться, а Кейрен неторопливо обошёл меня и встал прямо за моей головой. Не без удовольствия глядя на меня сверху вниз, он перестал свистеть и задал мне встречный вопрос, совершенно нелепый и неожиданный:

– Вот чем я тебе так не нравлюсь? И чем так нравится он?..

Я не стала уточнять, кого он имел в виду, но и обсуждать эту тему не особенно хотела.

– Вы мне оба совершенно не нравитесь, – ворчливо ответила я, поднимаясь на ноги и засовывая подмышку скромную охапку собранного тяжким трудом хвороста.

– Да нет, – невесело усмехнулся Кейрен – неужели вопрос моих предпочтений действительно волновал?! – Хоть ты и защищаешь меня постоянно, но симпатии ко мне не испытываешь и вообще относишься ко мне пренебрежительно, как к багажу. На него ты по-другому смотришь и говоришь с ним иначе, я же вижу.

– Знаешь что, Кейрен, хочешь узнать, что я думаю о тебе и что – об Игнисе, так это не секрет. Только давай я буду заниматься пустой болтовнёй, а ты – работать, – ехидно предложила я, устало стирая грязной рукой пот со лба.

Поразив меня до глубины души, Кейрен без вопросов забрал у меня охапку и бодро направился к перспективной куче сухих листьев, жестом предлагая мне начинать. Честно сказать, я не ожидала от него такой покладистости и совершенно не знала, что сказать. Решив, что заминка вызовет обманчивое впечатление неискренности, я стала импровизировать.

– Ну, начнём с того, что багажом я тебя не считаю. Вы с Игнисом оба в одностороннем порядке мои друзья, что обязывает меня при случае вас спасать, и это объясняет, почему я до сих пор не дала тебя прикончить. А если посмотреть с другой стороны, то я для тебя никто. Ты считаешь, что я ни на что не способна, кроме как заслонять тебя от праведного гнева «обидчиков» да показывать дорогу к определённого рода сокровищу. Остаётся только удивляться, откуда такое впечатление – ты же много знаешь обо мне! А вот Игнис относится ко мне более уважительно, соответственно и говорю я с ним по-другому. И смотрю на него, если, как ты утверждаешь, такое имело место быть, потому что он, в отличие от некоторых, личность интересная. А что касается симпатии… Признайся, тебя просто коробит, что я тебе на шею не вешаюсь: с твоим самомнением это никак не стыкуется, правда?!

– Ничего подобного, – недостаточно искренне возмутился Кейрен, рассыпав в порыве чувств половину хвороста по сторонам. – Разве я что-то преступное предлагал? Ты привлекательная девушка, я тоже вроде не урод. Мы взрослые люди, почему бы не провести пару вечеров с пользой?

– Даже если и так, в чём я лично сильно сомневаюсь, – недоверчиво фыркнула я, – ты не в моём вкусе, в конце концов, – я насмешливо подмигнула Кейрену, опешившему от такой прямолинейности.

– А он, значит, в твоём? – мрачно уточнил вор, с трудом переварив моё замечание.

– Нет, он тоже не в моём, – устало ответила я, несколько покривив душой. – А какой ты, однако, собственник – ни себе, ни людям…

– Он даже не человек, а не пойми кто!

Вот так и переходят на личности…

– А ты – вообще вор, – парировала я.

– Да он, считай, тоже вор, – не растерялся Кейрен.

– Он скорее специалист широкого профиля, – усмехнулась я. – Чего ты на него взъелся, делишь шкуру неубитого медведя, то бишь не добытый ещё ремадис? Не меня же, в самом деле.

– И тебя тоже, – упрямо возразил Кейрен, для пущего эффекта даже поворачиваясь ко мне: в его карих глазах, кажущихся в сумраке почти чёрными, светилось желание единоличного владения всем, что под руку попадётся.

– Да ладно тебе, Игнис на меня и не претендует, – отмахнулась я, уверенно беря курс на лагерь: после таких задушевных разговоров я начинала понимать наёмника, молчащего днями напролёт.

– Не претендует, говоришь? – Кейрен загадочно хмыкнул и замолк наконец, видимо, поражённый моей наивностью.

Маленький костерок, который нам с трудом удалось развести в здешней сырости, почти не давал ни тепла, ни света. Я сидела в опасной близости от огня, зябко кутаясь в одеяло. Сколько времени прошло, я не знала: понятия времени суток на границе не существовало, а мои часы приказали долго жить, что меня ужасно нервировало. Кейрен и Игнис мирно спали по разные стороны от костра, а я, хоть и чувствовала усталость, не ощущала ни малейшего позыва к дремоте. Возможно, уже завтра мы подойдём к конечной точке нашего путешествия, и меня это пугало. Всё, что происходило до сих пор, было просто приключением, таким, о котором я мечтала, и я старалась не концентрироваться особо на цели похода, чтобы не проникаться зазря ложной надеждой. Мне слишком сложно было свыкнуться с мыслью о смерти, чтобы добровольно повторить всё с начала. Я честно старалась не слишком верить в загадочное лекарство от всех болезней, ибо даже его название звучало чересчур сказочно для реальной жизни. Однако, несмотря на мои попытки жить сегодняшним днём и не надеяться на призрачный шанс спастись, замаячивший впереди, в душе зародился хрупкий хрусталик надежды – опасная игрушка: маленький и красивый, а если разобьётся – изрежет всё вокруг острыми осколками. Но если эти мысли мне ещё кое-как удавалось гнать, то тема взаимоотношений внутри нашего разобщённого трио то и дело всплывала в голове. И чего Кейрен так упорно меня добивается, где он там нашёл эту мифическую «привлекательность»? Для верности я даже достала из сумки зеркальце, невесть как пережившее все мои приключения, и с любопытством заглянула в его глубины, но нет – с той стороны на меня смотрело знакомое лицо. Всё как обычно и даже хуже: синяки под глазами, плохо смытая грязь на лбу, спутанные волосы – причёсыванию я уделяла минимум времени. Лицо осунувшееся, взгляд усталый, потрескавшиеся обветренные губы… Только сами глаза выделялись ярким пятном на фоне общей серости: в глубокой зелени радужки отражалось пламя костра, а под слоем усталости даже просвечивало некое насмешливое выражение. Отложив зеркало, я критически осмотрела другие видимые части тела, в том числе исцарапанные руки с поломанными ногтями, одну из которых украшали едва затянувшиеся следы от нижней и верхней челюстей тапи (вымокшую и перепачканную повязку пришлось снять), то бишь два ряда глубоких, неприятно саднящих при движении ранок. Закончив осмотр и убедившись, что претендовать тут абсолютно не на что, я встала, подхватывая одеяло и накидывая его на плечи поверх куртки и решила пройтись. Пейзаж не радовал разнообразием: словно ленивый художник нарисовал несколько кривых деревцев, усыпанную осенней листвой землю и затянутое туманом небо и потом размножил эту показавшуюся ему удачной картинку в фотошопе. Взгляд остановить было не на чем, и это ввергало в уныние… Я замёрзла, но что-то приятно согревало кожу на груди, и я вспомнила про подаренный мне амулет. Вытащив его из-под рубашки за тонкую цепочку, я положила кулон на ладонь, с улыбкой представляя прежнего его владельца – загадочного оборотня-без-лица, а для меня – просто Кирма. Ведь я встречалась с ним совсем недавно, а кажется, прошла целая вечность… Подержав на ладони распространяющий мягкое тепло амулет, я опустила его обратно за ворот рубашки и хотела уже вернуться к лагерю, когда отчётливо услышала в тишине шелест крыльев. Раньше на границе я не видела ни одного живого существа и не слышала никаких посторонних звуков – поначалу это угнетало, но сейчас я уже привыкла, и тихий шорох молотом ударил по ушам. Шелест приближался, потом вдруг замолк и совсем рядом раздалось нечто среднее между «кар» и «гав». Я покрутила головой и почти сразу обнаружила нарушителя порядка на ветке одного из ближайших деревьев, не выглядящей достаточно прочной, чтобы удержать вес метровой птички. Птички с чёрным оперением, но одним белым штрихом на крыле…

– Кирм?! – округлила глаза я.

– Не помешал? – довольно ухмыльнулся парень, в одно мгновение и спустившись на землю, и сменив ипостась.

– Напротив. Но откуда ты здесь? Мы так далеко от твоей Долины.

– Летаю я быстро, так что расстояние здесь несерьёзное, – не без гордости заметил Кирм. – Но знаешь… я что-то почувствовал, как будто меня позвали, только не словами, а… иначе. Должно быть, это действие амулета…

– Ой, – смутилась я. – Извини, наверно, я случайно активировала его или что-то в этом роде…

– Ничего, я люблю ночные прогулки. К тому же, интересно было узнать, что эта штука действительно работает, – Кирм непринуждённо улыбнулся, вид у него был расслабляющее жизнерадостный и растрёпанный и даже слегка освежал унылый пейзаж. – Впрочем, всё это не важно. Во встрече главное – сама встреча, а не повод для неё.

Усмехнувшись, я согласно кивнула, всё ещё пребывая в некотором замешательстве от полной нереальности ситуации.

– Прогуляемся? Ведь ты, похоже, этим и занимаешься? – Кирм протянул мне руку, я без колебаний её приняла, и мы двинулись в сторону от стоянки, почти бесшумно ступая по сырой листве. – Итак, – непринуждённо продолжил оборотень, – наша встреча всё-таки состоялась. А значит, мы должны поделиться друг с другом парой секретов!

– Да про тебя мне уже всё рассказали, – усмехнулась я, вспоминая наш разговор. – И как, умеешь ты делиться своим даром?

– И кто только придумал этот бред, поморщился Кирм, эмоционально размахивая свободной рукой, словно надеясь вызвать дух неведомого фантазёра. – Мои способности, конечно, отличаются от обычных, но я понятия не имею почему и зачем. К тому же, эта теория существует не так долго, как я живу, поэтому правдивой не может быть по определению.

– И когда же она появилась? – с подозрением уточнила я, думая косвенным путём прикинуть его возраст.

– Где-то во времена переселения. Нам тоже нужны сказки, только вот конкретно в этой мне приходится быть главным героем. С переездом в Долины для каждой расы многое изменилось…

Всё время слышу про это переселение… Надо было в убежище Кейрена какую-нибудь историческую энциклопедию почитать, может, хотя бы узнала, когда оно случилось. Я задумчиво замолчала, Кирм подождал немного, любопытно на меня покосился и спросил:

– Ну как, я удовлетворил твоё любопытство? Может, уже моя очередь? – Я пожала плечами, кивнула, и он продолжил. – Расскажи что-нибудь о себе. Например, почему тебя комары не кусают…

Я задумалась. Конечно, для объяснений момент был как нельзя более подходящий, и мою дурацкую историю нужно рассказать кому-нибудь хоть раз… Однако, как сложно иногда открыть рот и ответить на простой вопрос…

– Ладно.

И я рассказала. Рассказала всё с самого начала, впервые за последние месяцы чувствуя некоторое облегчение, словно натянутая где-то внутри меня верёвка ослабла, давая вдохнуть полной грудью. Эх, как приятно нагружать кого-нибудь своими проблемами… Если бы это ещё и не противоречило моим принципам… Кирм слушал молча и внимательно, изредка серьёзно поглядывая на меня из-под съехавшей на глаза чёлки, и по его лицу нельзя было понять, о чём он в это время думает.

– …В общем, на данный момент это загадочное лекарство – мой единственный шанс на жизнь. Остаётся только надеяться, что это не сказка, – со вздохом закончила я.

– Да нет, ремадис действительно существует, – задумчиво протянул Кирм. – И я даже не сомневаюсь, что ты доберёшься до него, несмотря на сопряжённые с этим сложности… Однако я не уверен, что ты правильно выбрала себе компаньонов.

– Как будто у меня был широкий выбор, распродажа в лавке по аренде лучших спутников для похода, – усмехнулась я. – Нет, я, конечно, могла смыться от них и отправиться сюда самостоятельно, но, во-первых, не факт, что мне удалось бы успешно сбежать, а во-вторых, этот мир слишком не похож на мой, чтобы бродить по нему в одиночку…

– Возможно, – не стал спорить Кирм. – Но представь, что вы добрались до цели и ремадис оказался чем-то неделимым. Допустим, между собой твои спутники ещё договорятся: продадут его и поделят выручку. Но тебя-то такой вариант не устроит. Думаешь, они войдут в твоё положение?

– Ну… надеюсь, – смущённо кивнула я, понимая, как глупо это звучит.

Кирм невесело усмехнулся, покачал головой.

– Тебе видней. И всё-таки будь начеку: друзья – это хорошо, когда можно на них положиться, – дав мне обдумать это философское умозаключение, оборотень улыбнулся и деликатно повернул меня за плечи в сторону едва тлеющего костерка на нашей стоянке. – Пора заканчивать нашу ночную прогулку. Тебе ещё надо поспать: Долина драконов – не самое гостеприимное место, день у тебя будет трудный.

Я обернулась и ещё успела увидеть момент, когда большекрылая птица оторвалась от земли. В ушах прозвенело прощальное:

– У тебя всё получится! – и в лицо дунуло ветром от мощного взмаха крыльев.

Я неуверенно помахала рукой быстро скрывшейся в тумане птице, улыбнулась своим мыслям и, развернувшись, устало побрела к костру. Поспать и правда было нужно…

…Есть некоторые вещи, о которых мы часто думаем, но никогда не делаем. Потому что слишком много внимания обращаем на то, что о нас скажут или подумают, потому что, сами того не замечая, боимся выйти из привычных рамок. И мы бесконечно откладываем это, представляя, как когда-нибудь… Но иногда в жизни случается нечто, после чего понимаешь, что этого «когда-нибудь» может и не быть. В моей жизни такое случилось месяц или, если быть точнее, тридцать семь дней назад. Конечно, мало хорошего в том, что я скоро умру. Однако, как только я смогла свыкнуться с этой мыслью, ощутила невероятную свободу, какой не чувствовала никогда раньше, когда волен делать всё что угодно, не задумываясь о последствиях для себя. Можно купить билет на самолёт в любой край света, не думая, на какие средства жить дальше. Можно съесть десять порций мороженного, не думая о простуде. Можно вылезти из окна по связанной из простыней верёвке, не боясь разбиться и не заботясь о своей репутации. Можно делать любые глупости, говорить всем то, что думаешь, рисковать даже лишь для того, чтобы попробовать, каково это, – и делать всё что угодно, не задумываясь о завтрашнем дне. И сейчас был как раз один из тех моментов, когда пьянящее чувство свободы захватывало меня и несло на своих волнах в неопределённом направлении… Тёплый майский вечер давно перетёк в освежающую прохладой ночь, и было приятно наступать босыми ногами на нагревшийся за день асфальт. Плохо освещённая улица с незнакомым названием была совершенно пуста, в жилых домах неподалёку не горело ни одно окно, что неудивительно в четвёртом часу ночи накануне рабочего дня. По воздуху разливался тонкий цветочный аромат: высаженные вдоль тротуара кусты черёмухи лениво покачивали на ветру тяжёлыми гроздьями соцветий, распространяя запах далеко вокруг. Как же я люблю весну… Мне было бы гораздо обиднее, если бы мне не удалось напоследок увидеть это время года…

Я дошла до конца улицы и остановилась, задумчиво поджав одну ногу. На перекрёстке тоже было пусто и тихо, только привычным, а оттого незаметным фоном звучал далёкий гул машин; здесь было чуть светлей от устало моргающих жёлтым светофоров и довольно тусклых фонарей. Определиться с направлением движения помогла разорвавшая вдруг тишину жизнерадостная трель мобильного телефона. Этот звук вызвал у меня любопытство, поскольку я ничего с собой не взяла, а на улице никого, кроме меня, не наблюдалось. Телефон валялся на тротуаре в паре метров от поворота, настойчиво звонил, вибрировал и мигал; на вид он был совсем новый, а кроме того, дорогой и навороченный, так что хозяин едва ли рад своей потере… Звонить человеку в три часа ночи может только кто-то из его ближайшего окружения, кому можно сообщить о моей находке… Я нагнулась, поднимая телефон свободной рукой, – тот тут же требовательно ткнулся в ладонь, недоумевая, почему его заставляют так долго ждать.

– Алло? – вежливым тоном ответила я, осторожно прижав трубку к уху и неторопливо двинувшись дальше по улице. – Нет, никакого Алексея тут рядом нет… Знала ли я, что у него есть девушка? Ну, вообще меня мало интересует его личная жизнь… Я-то? Я нашла этот телефон на улице минуту назад… Так вы не спрашивали… Конечно, я готова его отдать, мне чужие вещи ни к чему… Где я? Э-э… а я не знаю… Нет, я не пила… Ну всё, хватит, хватит! Почему нельзя было просто предположить, что я заблудилась?!.. – говоря это, я живо представила, что сказала бы визгливая девица на том конце провода, если бы увидела меня идущей по улице босиком, в помятой майке и закатанных до колена джинсах… – Вы мне тоже не нравитесь… Да не знакома я с вашим Алексеем! Но я ему глубоко сочувствую, потому как девушку он выбрал неудачно… Потому что вы на редкость неприятный в общении человек!.. И вы ещё спрашиваете?! Потому что орёте на меня – совершенно незнакомого вам человека – все пять минут, которые мы разговариваем!.. В десять на Киевской? Могу… Хорошо, договорились… До встречи.

Н-да, разговор вышел весёлый… Усмехнувшись, я заблокировала клавиатуру и сунула телефон в карман – до десяти утра он попадал в моё временное распоряжение. Асфальт уже совсем остыл, и идти по нему стало не так приятно, поэтому я обула босоножки, которые то того несла в руке, и, вдохнув полную грудь свежего весеннего воздуха, двинулась дальше: ночь обещала быть долгой…

…Конечно, я не выспалась. Более того, мне показалось, что подняли меня минут через пять после того, как я легла. Мои спутники тоже выглядели не лучшим образом: Игнис всё ещё был бледен, вокруг глаз у него залегли тени, как после долгой болезни, а Кейрен стал хмур и сосредоточен, на его лиц отображались постоянный мыслительный процесс и стойкое желание побыстрее его прервать. Без аппетита прожевав что-то, сунутое мне в руки, и даже не почувствовав вкуса, я была вынуждена плестись за бодро устремившимися вперёд спутниками, двигавшимися преступно быстро. Вскоре сквозь туман стали просматриваться очертания чего-то огромного: похоже, граница очередной Долины являлась чем-то грандиозным… Не прошло и часа, когда мы покинули территорию, оккупированную промозглой осенью, и ступили на узкую полоску земли, поросшую свежей зелёной травой – прямо за ней начинался, гордо устремляясь в небо, исполинский горный хребет: изгибаясь, он уходил в обе стороны насколько хватало глаз, и вершины его терялись в облаках. Путь к пикам был под силу разве что покорителям Эвереста, да и перевалы не выглядели обещающе: в глаза бросались отвесные скалы и острые, словно зубы неведомой хищной твари, утёсы.

– Эффектно, оригинально, надёжно… Только крылатые существа могут позволить себе такую махину в качестве границы. Но мы-то как через неё переберёмся? – отстранённо протянула я, не отрывая восторженного взгляда от великолепного горного пейзажа.

Ответили мне не сразу: мужчины тоже всматривались в возникшую на пути преграду, правда, их чувства были далеки от моих, да и удивления на лицах заметно не было – наверно, оба знали заранее, что увидят на границе. Кейрен смотрел на горы враждебно, словно они разумны и пришли сюда специально, чтобы заступить ему дорогу; Игнис же – оценивающе, с определённой долей уважения, как на опасного, но благородного противника. Н-да, куда мне до их делового подхода… Мы простояли так несколько минут, думая каждый о своём. Одна из вершин показалась из облаков, отнесённых в сторону дующим на высоте ветром, и при взгляде на неё, такую манящую и недоступную, так и хотелось расправить за спиной несуществующие крылья и устремиться туда, к подпирающему небо пику… Похожее желание, но в несколько видоизменённой форме, появилось и у Кейрена:

– Я мог бы телепортировать нас сначала наверх, а потом к подножию на той стороне, – с подозрительным сомнением в голосе начал он. – Но после этого у меня не останется ни капли резерва, а у нас могут возникнуть проблемы с огнедышащими тварями, они не любят гостей.

– С драконами мы без тебя разберёмся, – оживился Игнис. – Но уверен ли ты, что мы можем полагаться на твои сомнительные способности?

– Есть другие предложения? – огрызнулся вор, багровея от обиды на справедливое по сути уточнение.

Игнис презрительно скривился, раздражённый вспыльчивостью компаньона. В другой ситуации он бы не стал принимать от него помощь, но, как я предполагала, после вчерашнего перелёта наёмник ещё не оправился и боялся пользоваться своим огнём не по назначению.

– Думаю, стоит попробовать, – попыталась я сгладить заминку в разговоре и вопросительно покосилась на Игниса, ожидая его согласия.

Тот неохотно кивнул, признавая отсутствие альтернатив, а Кейрен не стал терять времени даром. Мир вокруг меня вдруг свернулся в точку и завертелся перед глазами, вызывая головокружение, а через секунду кругом всё замерцало, и свечение было так нестерпимо ярко, что я зажмурилась. Когда я открыла глаза, мы стояли на вершине горы. Здесь было холодно – в спину дул сильный ветер, разреженный воздух с непривычки обжигал лёгкие, голова болела от резкой перемены давления, но всё это не имело значения – ведь перед глазами открывалась столь дивная картина, что лишь от этого по телу пробегала дрожь и дыхание перехватывало. Глубокую живописную низину со всех сторон окружали горы, некоторые вершины прятались в снежно-серебристых облаках, щедро разбросанных по небу разрозненными кучками. На простирающейся перед глазами Долине ярко-зелёное в жёлтую крапинку полотно лугов было заляпано тёмно-болотными кляксами лесов и небрежно расчерчено узкими лентами рек глубокого цвета неба; земля то и дело вспучивалась пологими склонами холмов и вздымалась резкими линиями невысоких, но вызывающе острых скал. Солнце стояло высоко, но по земле то и дело пробегали нечёткие тени: повторяя их путь, по небу величаво скользили грациозные крылатые существа. Драконы были сказочно прекрасны: белые, чёрные, синие, красные, зелёные, они проносились среди облаков, оставляя золотистый след из искр, шлейфом слетающих с их крыльев, такие величественные и далёкие, что сама себе я показалась песчинкой, ветром занесённой на порог дома – можно легко смахнуть, а можно пройти мимо, просто не заметив. Почти у самого подножия горы, на вершине которой мы стояли, деревья вдруг согнулись, как от ветра, в стороны брызнула стайка мелких птиц, и в небо взмыл изумрудно-зелёный дракон – его чешуя отражала солнечный свет, создавая вокруг него ослепительный ореол сияния. Он пролетел буквально над нашими головами – в лицо мне дохнуло жаром, и я чуть не упала, едва не сбитая с ног горячей воздушной волной, созданной мощным взмахом крыла; посыпавшиеся на голову искры оставили обугленные следы на одежде и словно тонкие иголочки прошлись по открытой коже рук. Дракон не заметил нас, но, похоже, почуял что-то непривычное и начал оборачиваться – я даже успела увидеть его огромный янтарно-жёлтый глаз – но тут мир вокруг вновь свернулся, и меня затянуло в круговерть телепорта.

На сей раз магия не подвела Кейрена. Мы стояли на земле, за нашими спинами в небо упиралась гора, с вершины которой мы только что обозревали Долину, а перед нами раскинулись заросли остролистного кустарника, усыпанного странными серыми цветами.

– Ну вот мы и в Огватане, закрытой для посещения Долине, – довольно выдохнул Кейрен, устало улыбаясь. – Какое дашь направление, а, Лесь?

– А дальше всё не так просто, – загадочно усмехнулась я, краем глаза наблюдая за полётом изумрудного дракончика. – В тексте идёт примерно следующая фраза: «Встань между костью и собакой, и ты найдёшь путь».

– Может, нужно встать между драконом и его сокровищницей? – мечтательным тоном предположил вор.

– Вряд ли это стоит понимать буквально, – сухо возразил Игнис и задумчиво продолжил. – Думаю тут заложен какой-то простой ориентир в иносказательной форме…

Насмешливо ухмыляясь, я великодушно дала спутникам возможность подумать. Кейрен нервничал, то топтался на одном месте, то ходил из стороны в сторону, и идеи буквально отпечатывались у него на лбу благодаря красноречивой мимике. Глубоко погрузившись в раздумья, он так бурно реагировал на собственные мысли, что я даже вздрагивала от его нечленораздельных ликующих воплей, а от активной жестикуляции и вовсе приходилось уворачиваться. Опасаясь попасть вору под руку, я потихоньку переместилась поближе к Игнису. Кейрен чисто автоматически обходил его стороной, а сам наёмник думал куда спокойнее. Собственно, он просто стоял на месте с возвышенно-задумчивым видом, не теряя, впрочем, разумной бдительности: в его глазах плясало настороженное синее пламя. Поймав мой взгляд, Игнис слегка улыбнулся мне половинкой губ, но уже через секунду вновь был серьёзен. Глядя против солнца, я невольно залюбовалась его строгим профилем, словно аккуратно вычерченным чьей-то уверенной рукой при помощи уголька на жёлто-зелёно-голубой бумаге из солнца, травы и неба… Я поборола желание протянуть руку и дотронуться до него, чтобы проверить, осталась ли картина реальной или же лишь на пальцах останется чёрный след от линий, и, негромко кашлянув, объявила:

– Ладно, я, кажется, знаю, куда идти.

На меня тут же уставились две пары глаз со смесью любопытства и укоризны. Я смущённо потупилась и, почувствовав, как от повышенного внимания жар приливает к щёкам, продолжила:

– Когда мы были на вершине, я заметила, что лесок, из которого вылетел изумрудный дракон и который, собственно, перед нами, очень похож на собачью голову с открытой пастью. А вот там левее, если идти вдоль границы, я видела небольшой холм, который напоминает обломанную с одной стороны кость. Смею предположить, вход в лабиринт где-то между ними, и мы, наверное, сможем найти его, если пойдём вдоль этого горного хребта на… э-э… это юг, кажется.

Никто из моих спутников не тратил время на разглядывание местных пейзажей, поэтому ни поспорить, ни согласиться со мной не могли, да и не хотели: ведь если даже мы пойдём в неправильном направлении, в этом будет кого винить… Мы неторопливо, с опаской двинулись вдоль крутого склона. Никаких тропинок здесь, разумеется, не было: ноги заплетались в высокой густой траве, неколючие, но отчего-то очень цепкие ветки низкорослого кустарника хватались за одежду. Однако вскоре буйная растительность ушла в сторону, подошвы застучали по неровной, неестественно гладкой каменистой поверхности; под ногами и на склоне прямо из скальной породы яркими пятнами вырывались крупные алые цветы: их лепестки имели неправильную форму не то крыла дивной птицы, не то застывшего язычка пламени, и каждый был не похож на другой, а короткие серые, словно совсем сухие, стебли без листьев казались тонкими трещинами в камне. Ещё через несколько десятков шагов мы вошли в тень природной галереи, неведомым образом появившейся прямо в толще горы. Это выглядело так, словно кто-то ввинтил огромный штопор прямо в камень и выдернул «пробку», создавая идеально круглый на срезе тоннель без части правой стены. Дугообразный свод нависал довольно низко – я почти могла дотянуться до него кончиками пальцев – и был неравномерно покрыт тёмными разводами. Выгнутая боковая стена выглядела также, подойдя поближе, я провела по ней рукой: поверхность оказалась прохладной и гладкой, как стекло, а разводы – лишь игрой света и тени. На самом деле, скалу покрывали фигурные потёки, будто застывшие дорожки воска на свечном огарке.

– Боже, неужели она оплавлена?.. – прошептала я, ощущая смесь восторга и трепета перед силой, способной сотворить такое.

Я сказала это совсем тихо, ни к кому, в общем-то, не обращаясь, но великолепная акустика в галерее позволила всем услышать мою озвученную мысль, показавшуюся моим спутникам вопросом, требующим ответа. Кейрен обернулся, рассеянно окинул взглядом свод и, в своей манере, равнодушно пожал плечами: его абсолютно не интересовало, какая сила могла выплавить галерею в сплошном камне, пока эта сила не была направлена против него.

– Да, – неожиданно ответил мне Игнис. – Эта сила разрушительна, но во всём противоположна моей. Холодный огонь убивает, живое пламя – обновляет. Из пепла может родиться новая жизнь, изо льда – никогда.

Резко остановившись, наёмник повернулся к стене, в его глазах, где до этого ровно светилось синее пламя, сам собой вспыхнул гневный багровый огонь. Игнис скривился, с усилием загоняя его обратно.

– Если на нас нападут, держись от меня подальше, Полесия. Здесь мне трудно держать огонь в узде, боюсь, что могу причинить тебе вред, – угрюмо предупредил он и, не обращая внимания на обиженное фырканье Кейрена, о безопасности которого наёмник не волновался, быстро пошагал вперёд.

Так, в напряжённом молчании и всеобщей настороженности, мы прошли ещё несколько сотен метров: галерея тянулась дальше, но здесь в её открытой части имелся проём – выход, а за ним глазам представала удивительная картина. Среди сплошных зарослей густого кустарника обширный кусок земли заменяла овальная цельнокаменная плита, сплошь заросшая алыми – огненными, как я прозвала их, – цветами. На дальнем конце платформы стоял исполинский монумент – неизвестный скульптор искусно вырезал из гранита семиметрового дракона: крылья зверя были полураскрыты и устало опущены на землю, длинный хвост, оканчивающийся четырьмя острыми наростами, лежал вдоль туловища, голова с двумя симметричными гребнями, сходящимися на затылке, была повёрнута в сторону, глаза – закрыты. Статую создавал настоящий мастер: дракон выглядел настолько реально, что казалось, он сейчас пошевелится и взлетит…