Текст книги "Просто вернись... (СИ)"
Автор книги: Алена Измайлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Глава 6 Нижний мир
Глава 6
Нижний мир
Молодая женщина, стоявшая на верхнем этаже у открытого оконного проема и наблюдавшая за странной встречей внизу, на аллее у Храма Суда, вздохнула и отвернулась. То, что она наблюдала, для нее давно не было тайной или неожиданностью. Этого стоило ожидать. К сожалению.
В огромной и светлой комнате на самом верхнем этаже наиболее высокого здания в Смертной Обители, именованного Домом Судьбы, было шесть представительниц женского пола. И сейчас две красивых и похожих друг на друга пары глаз взирали на посетительницу с нетерпением и безмолвным вопросом. Но старшая обладательница не обладала безграничным терпением, если дело касалось ее близких.
– Почему ты сейчас здесь, Алестра, а не в Храме? Разве ты теперь не участвуешь в заседаниях? – требовательно поинтересовалась она, – С какой целью ты нас сюда созвала?
Старшая дама, Мерта, богиня Смерти, Умиротворения, Забвения и прочая, мать Танатоса, богинь Судьбы, деймосов и других богинь и богов Нижнего мира, обычно производила впечатление очень умиротворённой, довольной жизнью, спокойной и даже безмятежной.
Высокая, темноглазая и темноволосая, чуть-чуть полноватая и уютная на вид. В отличии от своих младших сестер, богинь Верхнего мира, предпочитавшими выглядеть юными, едва ли не моложе своих детей, Мерта представала привлекательной женщиной среднего возраста. Такой, как и полагалось быть носительнице Смерти. Казалось, она передала все свои обязательства и успокоилась.
Сейчас любой мог убедиться, что это не так. Она не передала, не безмятежна и до сих пор держит руку на пульсе подотчетных ей миров. Доверяла своим подчинённым, заместителям, но не утратила ни желания заниматься любимым делом, ни способностей и интереса к этому.
Дело касалось ее старшего сына, Танатоса. Она и сама замечала, что он все больше отдаляется от семьи, с головой окунаясь в свою работу. На ее вопросы он отвечал спокойно и уверенно. Производил впечатление довольным жизнью, а потому она не вмешивалась. Не заговаривала с мужем или другими сыновьями, но, очевидно, этот вопрос назрел.
– Потому что я не понимаю, что с ним происходит, но вижу, что необходимо вмешаться. Я не говорю, что он делает что-то не так. О Боги, нет, – Алестра вскинула красивые руки и изобразила какие-то движения, проявив совершенно для нее нехарактерное поведение, – К нам постоянно приводят преступников. Все его решения по сути справедливы. Раньше он часто не уничтожал души, давая им шанс исправиться и переродиться. Только в какой-то момент эти обязанности стали частью его натуры. Я так вижу это…
Алестра быстро ходила вдоль огромных окон, быстро и беспорядочно выкладывая наболевшее и неоднократно обдуманное:
– Я его очень люблю, но уже давно перестала понимать. Поскольку я ближе всех, то часто вижу и нахожусь рядом и могу сравнить поведение сейчас с тем, что было раньше. И сравнения эти неутешительны, – горько вздохнула девушка, поникнув на мгновение, чтобы потом вновь выпрямиться и горделиво вскинуть голову.
– Я не стала докладывать, – продолжила она и показала рукой вверх, намекая на начальство, – но считаю, что необходимо присмотреться. Возможно, я ошибаюсь…
– Вряд ли, – твердо сказала Мерта, заметно погрустнев, – у тебя прекрасная интуиция, Алестра. Ты – наблюдательна, справедлива и беспристрастна. Иначе не была бы богиней правосудия. Хотя я не понимаю, что могло произойти с моим сыном…
Девушка, сидевшая рядом, осторожно протянула узкую ладонь с длинными пальцами и коснулась ее руки. Мерта в ответ успокаивающе кивнула и сказала:
– Я держу себя в руках, Лета. Но вся эта ситуация меня тревожит.
Названная Летой мимолетно улыбнулась, пристально глядя на Алестру и поинтересовалась:
– В чем заключается то странное, что ты заметила, Алестра?
Алестра, которая напряженно наблюдала, как гостья их мира осела на землю около Авилира, сжала руки и повернулась к своим собеседницам, не зная, какими словами рассказать прочувствованное ею.
Слова не подбирались, поэтому она решила потянуть время для раздумий, разглядывая хозяек огромной и светлой комнаты, которые приютили их сегодняшний совет. Сами же богини Судьбы ни на миг не оторвались от своей работы.
Три девушки в длинных светлых струящихся платьях с заметной разницей в возрасте, казалось, совсем не слушали посетительниц. Одна методично и размеренно перебирала и выбирала из огромной кудели длинные нити. Какие-то из них сворачивала в клубки с тянущимся «хвостом» и складывала их в корзину, которая стояла у огромного ткацкого станка. Одни нити при этом она обрезала, иные– связывала с другими.
Вторая девушка, самая худенькая и молоденькая, заправляла нити в станок. Онана ощупь брала из корзины клубки и вносили в полотно в разных местах. То с одного конца, то с другого, а то и в середине. Алестра видела, что нити, которые она вносит в процесс создания полотна, разных цветов, но девушка их, очевидно, не различала. Систему в добавлении нитей в станок, она, не раз наблюдавшая подобную картину, так и не смогла выявить.
Третья девушка, самая старшая из них, направляла нити в процессе. С помощью игл и челнока она переводила их из одного края в другой, связывала с другими, перемешивала, создавая какой-то специфический, порой хаотичный рисунок. Вернее, рисунок постоянно менялся в процессе. Сначала было одно, потом становилось иное, а из станка выходило нечто совсем другое.
Каждый миг из станка выходила готовая ткань, постоянно увеличивая огромный кусок, который автоматически наматывался на впечатляющих размеров бобину. Какой получался узор у трёх ткачих можно было только на участке между выходом из станка и до наматывания, затем же рисунок терялся. Огромная бобина не разматывалась, похоже, с самого начала времён, поэтому что там за картины сложились не знал никто. Даже боги, ведь и их судьбы вплетались в канву Ткани Судьбы.
– Мне начало думаться… Я так вижу это… – вновь заговорила Алестра, переводя взгляд на Мерту, – что Танатос получает удовольствие от смерти. Его работа – отнимать жизнь и передавать души сюда, в загробный мир. В какой-то момент, я замечаю, ему это стало нравиться. И после суда раньше он часто давал шанс душам преступникам исправиться. Теперь же с большим удовольствием отнимает возможность перерождения. Это … страшно.
Самая старшая из богинь Судьбы вновь прошлась челноком по полотну и неожиданно сказала:
– Думаю, нить Танатоса встречалась мне несколько раз в полотне. Ее определить или отделить нельзя, но я отчётливо осознаю, что она все больше темнеет… Хотя вижу, что у нее еще есть шанс стать светлой и нести свет.
Лета усмехнулась и язвительно спросила:
– Ты думаешь, он нас послушает, Алестра? Поэтому ты всех собрала? Разве тебе, его соратнице, зная вашу работу изнутри, не проще поговорить самой?
– Когда я впервые это заметила, Лета, и спросила его, он не стал со мной обсуждать. Посчитал, что я преувеличиваю. Не думаю, что он и сейчас будет готов меня слышать. Он уже и с братьями не общается. Главное, для него – не упустить согрешивших. Он тащит их сотнями на суд. Даже за малейшее прегрешение, которое раньше мы не рассматривали, – горячо ответила Алестра.
Мерта покачала головой, Лета недоверчиво вздернула бровь, а богини Судьбы расстроенно переглянулись.
– Я понимаю тебя, дорогая, – наконец сообщила Мерта, – я поговорю с Вардом. Это требует нашего внимания. Если Танатос…, – она запнулась, подбирая слово, но не найдя его, все же продолжила, – то нам следует быть готовыми. Слишком большая власть у него, чтобы не обращать внимания на его действия. Спасибо за твою наблюдательность, дочка…
Глава 7 Мир людей
Глава 6
Мир людей. Много лет назад
– Уже прошла декада, Хаид. Мы до сих пор не знаем, откуда на нашем острове появилась малышка, – Ялма расстроено смотрела на мужа.
Он сидел на маленьком стульчике под тентом позади дома и перебирал сети, выбирая рыбу и разбрасывая ее по стоящим перед ним корзинам в зависимости от ее вида и размера. Ялма крутилась рядом и, вроде бы, делала дела, но Хаид уже давно знал свою любимую, поэтому тихонько улыбался в густые усы, ожидая, что же еще она хочет ему сказать.
Хаид, как и многие синтерийские мужчины, занятые тяжелым трудом, был при среднем росте широкоплечим и плотного телосложения. Рыбаку не обязательно быть высоким, правильнее – сильным и крепким, ведь слабаку не под силу вытягивать в лодку из воды неподъемные многометровые сети и громоздкие плетеные ловушки с уловом, не растеряв при этом добычи и не надорвавшись.
Он лукаво поглядывал на взволнованно перебирающую рыбу жену, которая только что, не заметив, рукой, испачканной в чешуе, провела по волосам, развешивая их по толстой темной косе. "Красиво получилось", усмехнулся Хаид, поблескивая темными глазами из-под спутанной темной кудрявой шапке волос.
– Что ты думаешь об этом, птичка моя? – спросил он, оторвавшись на мгновение от сети и взглянув на жену.
– Ее никто не терял, Хаид, но уже несколько семей заявили, что готовы взять малышку себе, – расстроенно прошептала она, стискивая руки с серебристой колючей рыбой перед собой. Забыла, что держит ее, понял муж.
Хаид качнул головой, протянул руку и забрал несчастную рыбину у жены и бросил в одну из корзин.
– Ты поранилась, любимая, – заметил он, не отвечая на невысказанный вопрос жены.
Он поймал испачканную ладошку жены и аккуратно стер кровь, выступившую из небольшого пореза. Рыба была колючей, а жена и не заметила, когда сжимала ее в руках.
Да, он еще декаду назад знал, что эта малышка не уедет из их дома, если только не найдутся ее родители или другие близкие родственники. Вся его семья крутилась вокруг найденки, ухаживая за ней и пытаясь предвосхитить желания.
Девочка была тихой и стеснительной, много молчала и, как только встала на ноги, ходила хвостиком за Ялмой и Карой. Кара была довольна, она стала деловитой и заботливой старшей сестрой для малышки. Теперь, когда Ярет не поддавался ей, она наконец обрела того, кого могла тискать, ухаживать и обучать.
Она рассказывала найденке о том, что узнала от матери и жрицы Богини Матери-Земли, показывала ей свои записи и учила различать травы. Девочка не имела даров от Богини растительности и целительства или Богини покровительницы животного мира, поэтому эти знания для нее были бесполезны, но все равно внимательно слушала ее и, казалось, запоминала.
Мальчишки тоже были довольны. Верт покровительственно похлопывал "малышку" по плечикам, тайком приглядывал за тем, как к ней относятся соседские дети и даже разбил нос своему лучшему другу Террину, который имел наглость сказать, то в его семье девочка нужнее, чем в доме Хаида и Ялмы.
– У нас одни мальчишки, а мама хочет дочку, – сказал тот совсем взрослым тоном, – но если они будут рожать, то пятеро детей – это уже немало, и шестой может опять быть сыном. Поэтому найденка – наша, так мой папа сказал.
– Чего? – возмущению Верта не было предела, когда он это услышал. Он даже не оглянулся, есть ли рядом кто-то из взрослых, которые потом зададут им за драку трепку.
Его настолько возмутило, что лучший друг уже решил распорядиться судьбой его новой сестры, что с разбега кинулся бить наглеца. Потом разберемся с остальным, решил он. И даже не посмотрел, что друг был выше и крупнее его, да и дрался лучше его.
Террин был третьим из пятерых сыновей в семье. Его старшим братьям было на год и два больше, они умели драться сами и учили этому "малышню", как они называли своих младших. И мальчик, которому исполнилось тринадцать, как самый близкий к ним по возрасту, уже давно упражнялся вместе с братьями.
Но в тот момент Верт об этом явно не думал. Хаид видел, как сын одним прыжком запрыгнул на друга и начал мутузить. Какие-никакие навыки боя все-таки усвоил, подумал он тогда, глядя, как мальчишки покатились по песку. Покачав головой, Хаид подошел к ним и, схватив за шиворот, растащил их как щенков.
– Прекратили оба, – сурово сказал он, оглядывая порванные рубашки, разбитые носы и руки и покрасневшие глаза драчунов, – Японимаю, что Нерит и Сатия рады бы взять малышку, но вынужден огорчить тебя, Террин. Если родственники девочки не объявятся, она останется у нас. Нечего ее пугать. Она только-только привыкла к нам всем. И ты, Верт, мог бы и подумать об этом сам.
Мужчина стряхнул мальчишек на песок и, прищурив глаза, добавил:
– Драться вы умеете, что и говорить. Но важнее уметь сдерживаться. При Храме Бога Отца-Огня служит мой брат, давно ты к нему не ходил, Верт. И тебе это тоже полезно, Террин. Я поговорю об этом с твоим отцом.
Тем же вечером он общался с Неритом и Сатией. И вовсе не из-за драки и разбитого лица сыновей. Сатия спросила о найденке.
– Отдай нам ее, Хаид. У вас есть дочь, – сказала она с надеждой в голосе. Нерит стоял рядом, обнимая ее за плечи и молчаливо поддерживая. Так было принято. Если находились сироты, то за ними приходили оба супруга, желавшие забрать к себе домой малыша.
– У вас пятеро детей, Сатия. Это – нелегкое бремя, – ответил Хаид весомо.
Она согласно кивнула. Дочь она очень хотела, но им уже предстояло поднять, выучить и женить пять сыновей. Даже если мальчики трудолюбием пойдут в отца, все равно это будет тяжко.
Видя волнение жены, Хаид тепло улыбнулся.
– Наш старший сын уже в драке отстаивал права семьи на малышку, – сказал он, – Конечно, она останется у нас. Я же вижу, как вы все к ней относитесь.
Ялма прерывисто вздохнула и порывисто обняла мужа. Затем украдкой смахнула слезы, спрятав лицо в складках мужниной рубашки. Медленно отстранилась, положив ему ладони на плечи. Муж отведя свои испачканные руки в стороны, молча, смотрел на нее.
– А ты? – тихо спросила она, – Как ты относишься к малышке?
– Как к маленькой сестре наших сыновей и дочери, – улыбнулся он, – я давно заметил, что она очень похожа на Кару в ее возрасте. Море нам подкинуло дочку, и мы от нее не откажемся. И не потому, что она – дар Богов. Видят Боги, она будет нам не менее родной, чем другие наши дети.
Ялма заплакала, ее лицо сморщилось. Она снова прижалась к мужу, согнувшись. Хаид осторожно, чистой тыльной локтевой стороной руки подтолкнул жену на свои расставленные колени. Дождавшись, когда она присядет на правую ногу, он слегка прижал ее к себе, все также боясь перепачкать ее. Затем он бросил рыбу, которую держал в левой руке, не глядя, в одну из корзин.
– Ей надо дать имя, моя птичка, – сказал он, потеревшись щекой о макушку жены, – она не может быть и дальше безымянной. Это нехорошо.
Он укоризненно покачал головой, даже не зная, какое имя можно дать маленькой, худенькой девчушке лет пяти на вид, что появилась так неожиданно у них в доме. Птичка? Пичужка? Хаид усмехнулся. Девочка и впрямь была похожа на Кару, которая– маленькой копией матери.
Ялма отстранилась, вытерла слезы, в очередной раз размазав чешую теперь уже по лицу. Поморщилась, ощутив это, и наконец разглядев, что ее правая рука испачкана, ответила:
– Кастия. Когда я нашла ее, она лежала частично в воде и вся в морской пене. И ей тоже нравится это имя.
Ялма смущенно улыбнулась мужу. Хаид засмеялся.
– И давно ты дала ей имя?
– Декаду назад, – Ялма передернула плечами, – но говорили мы об этом вчера, когда я укладывала малышей спать. Само как-то вырвалось. А Кастия улыбнулась и сказала, что это очень красивое имя, и ей очень нравится.
– Ох, и заговорщица же ты, моя любимая, – Хаид прижался лбом ко лбу жены, – А я-то все думал, как долго ты выдержишь?
Потом он тоже решил признаться. Откровенность важна в семье.
– Сатия и Нерит приходили пару дней назад. За Кастией, – смеясь над самим собой, сказал он, – но я уже оговорил все со старостой, поэтому не отдал ее.
Ялма тут же успокоилась и возмущенно отстранилась. Затем снова расслабилась, прильнула к мужу и тихонько засмеялась.
– А я-то думаю, с чего бы это Верт и Террин в синяках ходят. Пришлось поймать мальчишек и синяки свести, – ответила она и тут же начала оправдываться, заметив возмущение мужа, – я не могла смотреть на этот ужас. Понимаю, что боль лечит голову и проясняет многое в их возрасте, но смотреть на это невыносимо…И больно…. жалко…
Она тихонько вздохнула, виновато смотря на мужа. Хаид поморщился.
– Это было им уроком, любимая, – сказал он.
– Я знаю и больше не буду вмешиваться, – пообещала Ялма, – но сейчас не сдержалась. Они взрослеют, на них уже скоро девочки будут заглядываться, а тут синева во все лицо, – тихонько добавила она, – Глупо и некрасиво. Хотя повод для драки неплохой был, признаю.
– Старший брат – драчун, – хмыкнул Хаид, – В хорошую семью попала наша девочка.
– Она сказала, что в хорошую, – тепло улыбнулась Ялма, – мы будем любить ее, не обидим сами и не позволим никому этого делать. И это главное, милый.
Она прижалась к его губам своими, крепко обхватив руками шею. Какое же счастье, когда тебя понимают, любят и поддерживают, мелькнуло у нее в голове.
Глава 8 Мир людей. Много лет назад
Глава 8
Мир людей
Кастия. Это имя родилось в результате игры моря и ветра. Маленькая девочка, получившая с легкой руки Ялмы его, явно была любимицей Богов.
Иначе, как она могла выжить в открытом море столько времени? На соседних островах, Ялма и Хаид узнавали, никто не терял детей. Не было известно и о гибели кораблей. Если же пострадал неизвестный корабль, то в любом случае должны были остаться обломки и, возможно, еще пассажиры.
Девочка возникла, как будто, из ниоткуда. Воды и шаловливые их обитательницы – русалки и серены – не утащили на дно, чтобы она стала одной из них. Ветра не унесли по волнам ее подальше от островов, а напротив направили по течению к Синтери. Особенно, к тому, обычно пустынному пляжу, где каждый день в первых лучах солнца вдоль песчаной косы ходила Ялма в поисках моллюсков, ракушек и вынесенных морем лекарственных и съедобных водорослей.
Безжалостное солнце, отражавшееся от водяной глади, что продубило кожу моряков и рыбаков до коричневого цвета, не сожгло нежной кожи малышки, а лишь слегка позолотило ее, разбежавшись также веселыми лучиками по темным, почти шоколадным прядям длинных волос. И островная земля приняла ее, не давая увлечь обратно в море, и держала на одном месте, чтобы любопытный Вито ее нашел, а Ялма успела забрать малышку домой.
Женщина посчитала это знаком Судьбы. Она не хотела отказываться от ребенка. К счастью, муж решил вопрос с удочерением. Если бы ей не отдали девочку, она собиралась за нее бороться. Она не знала как, но все равно собиралась.
Спустя несколько недель с того дня, она неоднократно убеждалась в правильности решения. Кастия стала своей настолько скоро, что в их семье уже и не мыслили жизни без нее.
– Разве такое бывает, мама? – спросила Ялма. Она стояла у открытого окна и наблюдала за играющими детьми.
Ее дочки Кара и Кастия, племянницы Кая и Тализа, их маленькие соседки Таника и Мали и две неизвестные девочки, жившие по соседству с домом Веллы, прыгали на пыльной плитке внешнего двора дома.
– В жизни многое бывает, Ялма, – безмятежно ответила Велла, сноровисто перетирая в ступке травы около большого деревянного стола, не глядя на дочь.
– У меня часто возникает чувство, что Кастию на наш остров забросили неслучайно. Что она именно для нас. Для нашей семьи… – осторожно сказала та, повернувшись и наблюдая за руками матери.
– Может, не для тебя и твоей семьи, дочка, но на остров вполне неслучайно, – слегка улыбнулась мать, увидев удивление дочери.
– Почему ты так говоришь? – взволнованно поинтересовалась молодая женщина, – Ты что-то знаешь об этом?… Знаешь, – она сама и ответила на свой вопрос, видя лукавство в материнских глазах.
– Ты еще очень молода, девочка, – по-доброму улыбнулась Велла, – когда-нибудь будешь многое знать сама. Твои дети и внуки будут приходить за ответами. Это очень приятное чувство – быть нужной своим детям.
– Мама, ты снова говоришь загадками, – устало выдохнула Ялма, ощущая внутреннюю дрожь.
– Человек не учится на чужих ошибках, чтобы не говорили мудрецы. Он все познает сам. Горячую воду, острое дно, доверять людям и не доверять тоже… Можно прочитать тысячи умных рукописей и выслушать всех ученых людей в мире, но самые ценные, надежные для памяти, знания…и, конечно, опыт он приобретает самолично, – размеренно проговорила Велла, на миг прервав свое занятие и пристально взглянув на дочь.
Ялма нахмурилась. Она повернулась в окно на детский крик, но, очевидно, там не произошло ничего опасного, поэтому снова посмотрела на мать. Та безмятежно перебирала пахучие сухие листочки, разложенные на большом куске коричневой бумаги.
– Ты мне скажешь? – решилась дочь, – Я понимаю, что со временем все увижу сама, но сейчас мое сердце неспокойно…
– Ты сомневаешься в своем решении? – удивилась мать.
– Нет! – резко выдохнула Ялма, будто сама боявшаяся этого, – в этом не сомневаюсь ни на миг… Переживаю, что крошке грозит опасность. Она очень доверчива.
– Не более, чем остальные твои дети, дочь, – весомо заметила Велла, – Твои тревоги связаны не с этим…
– Я не сомневаюсь в своем решении, мама, – со слезами в голосе повторила молодая женщина и тихо призналась, – Я боюсь…
– Что все слишком хорошо? – понимающе кивнула в ответ та, – Ребенок настолько твой, что вдруг его отнимут, обидят или ранят? Дочь, успокойся. Пусть все идет своим чередом. Пройдет время, все упорядочится. Она появилась в твоей жизни внезапно, ты не готовилась к ее рождению. Не было постепенных изменений тела, подготовки к родам, осознания, что скоро появится малыш…., – покачала головой и добавила, – Так тоже бывает, дочь… когда посторонний ребенок становится родным…
– У меня такое чувство, что она – совсем моя. Как Кара или мальчики, – Ялма, не замечала, что плачет.
– Разве это плохо?
– Нет… Не знаю, – покачала головой дочь, – Я боюсь ошибиться. Слишком опекать или наоборот упустить…Она такая самостоятельная…
– Пройдет время, – повторила в ответ мать, – и ты сама поймешь, как правильно с ней поступать. Когда привыкнешь, что у тебя две дочери…
Ялма тихонько перевела дыхание, вытерла слезы.
– Она вчера одарила нас благодатью. Перед сном мы с Хаидом зашли в комнату девочек. Нас тревожит, что малышка, как она говорит сама, помогает людям. Вечером же она обессиливает. К ней тянется столько людей.
– Что говорит Кастия? – поинтересовалась Велла.
– "Им требуется помощь, говорит она. Я могу помочь и делаю это. Но это будет не всегда, поэтому пока пусть идут", – ответила Ялма, припоминая, как они тогда встревожились с мужем, услышав такой ответ.
– Почему ты сейчас можешь помочь, а потом уже нет, дочка? – спросил Хаид, присаживаясь перед крошкой, которая сидела в своей кроватке, готовясь спать.
Малышку качало, она была бледненькой и грустной, но мужественно улыбалась встревоженным родителям и сестре, которая сидела на своей кровати напротив.
– Когда я была в водах моря, волны и ветер шептали, что это– очень далеко от берега, поэтому они дадут мне защиту, чтобы я смогла выжить. Но это не надолго. Если у меня останутся силы потом, то я могу помочь всем.
– Но ты – не целительница, малышка, – прошептала Ялма, – я же чувствую, что у тебя нет такого дара.
– Нет, – покачала головой девочка, – это не мои силы. Они сами найдут кому помочь. Я не знаю, что могу сама. Мне нравится общаться, но лечить я не могу.
– Да, я заметила это, – согласилась Ялма, – но тебе становится плохо после лечения. Вот как сейчас.
Кастия слабо улыбнулась, обхватила ладошками руку отца и откинулась на подушку.
– Посидите со мной, пожалуйста. Вам это тоже нужно, – прошептала она, закрывая глаза.
Ялма заметила, как засыпающая девочка вдруг засветилась. Вокруг нее, как светлячки завились странные сгустки света, толи лучики, толи звездочки, которые, покинув малышку, разлетелись по комнате, оседая на плечах Хаида, Ялмы, Кары. Часть их вылетела через открытую дверь комнаты, и вскоре Ялма услышала, как вскрикнули мальчишки.
– Что это? Откуда свет? – спросил Верт, – Ярет, ты светишься!
Ялма встревожилась, подумав, что этот свет, покинув ее дочку, не может навредить ей? То, что это благословение Богов ее семье, было понятно, но лишь бы дочка не пострадала, утратив свою благодать. Но светлячки качнулись, вновь собрались вместе, и даже подтянулись назад в комнату те, что мгновением раньше навестили мальчишек, и все вместе вернулись к Кастии. Сначала они накрыли ее тело, заставив светиться кожу, а затем исчезли, как будто их не было.
Ялма, Хаид и Кара напряженно выдохнули и переглянулись. Женщина подбежала к девочке и потрогала ее ручки, личико и провела руками над телом, призывая свой дар, чтобы просканировать ее состояние.
– Все в норме, – сказала она, – я не чувствую отклонений или поражений в организме. Вообще не вижу, что что-то изменилось. Все действительно хорошо.
Она потрясенно присела рядом со старшей дочерью, притянув ее к себе и обняв хрупкие плечики. Кара взволнованно смотрела на встревоженных родителей: сжимающего ручку Кастии отца, что-то раздумывающую мать и спокойно спящую сестренку.
– Я не знаю, как это запретить, – сообщила Ялма матери, – В таком юном возрасте странные силы. Она же падает вечером от усталости… Как ей запретить? Или оградить от этого?
– Думаю, что все скоро закончится, – успокоила ее мать.
– Что?? – ужаснулась молодая женщина.
– Не пугайся так, – улыбнулась в ответ пожилая целительница, – Закончатся данные взаймы силы, Кастия станет обычным ребенком. Даже обычнее всех остальных, – уточнила она, – Я не обнаружила у нее какого-либо дара.
– Никакого?
– Да. У нее нет дара. Она – обычный человек или станет им совсем скоро.
– Станет? – подозрительно переспросила Ялма.
– Она – найденыш. Таких на наших острове было довольно много. И мало, кто из них одаренный. В той или иной мере все они владели благодатью. Кастия – не первая, кого нашли. Кто-то остался жить здесь, другие покинули Синтери, перебравшись на другие острова или материки. И у всех были разные умения, не связанные с даром богов.
– Ей не быть целительницей, так? – спросила Ялма.
– Да, дорогая. Я думаю, Кастии было бы полезно поучиться у Каты, служительницы бога Огня. Она тяготеет к воде, ветру и огню, как ни странно. Если с водой и ветром мы можем помочь ей, как служительницы, то с огнем… Отведи ее к ней, Ялма. Я заметила, что малышка впитывает знания, как губка. Внимательно слушает все, что я рассказываю о травах, ранах, строении тела и целительстве. У нее хорошая память, она отвечает на любые вопросы, но…, – Велла на мгновение замолчала, подбирая слова, – это не для нее. Она умеет и любит общаться с людьми, помогает и успокаивает…
Ялма покивала, соглашаясь с матерью. Да, она тоже это замечала. У них в семье не было ссор и проблем, но с появлением Кастии их семья стала сплоченнее. Она будто принесла их удачу, счастье и радость.
Хаид сказал, что рыбы стало больше. Их артель успешно выполняет нормы, установленные властями и закупщиками. И соседние артели не жалуются, рыбы всем хватает. И ветра им благоволят. Сначала он встревожился, ведь рыба стремится к берегу, когда где-то в море начинаются волнения, штормы и ураганы. Первой у островов появляется рыба, потом приходят вода и ветра. Но нет, ничего такого не произошло. А ведь у каждого такого события есть свой цикл, но в этот раз он не сбылся.
Мальчишки же, как и отец, ощутили большую близость к морю и ветрам и течениям. Можно сказать, что теперь их направляли Боги. Они стали внимательнее и усидчивее в учебе. Верт поражал также успехами в борьбе, куда стал ходить чаще, с большей охотой разучивая приемы и движения. Он даже смог победить Террина, который для своего возраста был очень искусным бойцом. Ярет же во всем следовал по стопам брата, подражая ему и в малом, и в большом.
И вот сейчас Кара вместе со своей младшей сестрой и ее новыми подружками играла в "резиночки". Это было редким и неожиданным зрелищем. Уже пару лет этого не наблюдалось.
Кара в один момент решила стать взрослой и теперь была степенной, спокойной и аккуратной. Не было порванных вещей, разбитых коленок, игр с подружками и пыльной обуви. Только обучение тайнам трав и целительству.
Ялма очень переживала, что дочка сознательно лишает себя детства, но разговоры с ней не помогали. И вот с появлением Кастии Кара стала все чаще присоединяться к играм сестры.
А Кастия с момента появления в их доме не бывала одна. Никогда. Стоило ей только выйти из дома, как вокруг нее собирались люди. Всех, как магнитом, тянуло к малышке. Ровесники и дети постарше составляли ей компанию в различных играх. Взрослые стремились присмотреть и защитить.
Если Ялма с дочками шла по улице, то все старались их окликнуть, поговорить или просто рядом постоять хотя бы некоторое время. В те дни, после появления крошки в их доме, многие островитяне к ним заглянули гости. Столько посетителей раньше в их доме не бывало.
Малышка говорила мало, часто улыбалась, дотрагивалась ручками до рук и лиц посетителей, вглядывалась в их глаза. Казалось, она безмолвно отвечает на их вопросы и вселяет надежды в сердца. И все они уходили из их дома счастливыми после общения с ней.
Если Кастия улыбалась, то казалось, что само солнце улыбается с ней и освящает все вокруг. Ялма заметила, что на душе становится легко только от присутствия малышки.
Первые дни в их доме были насыщенными, но теперь стало немного спокойнее. Вроде бы уже не каждый житель Синтери стремился покрутиться рядом с девочкой, что радовало Ялму. Она не хотела, чтобы люди использовали малышку. После наибольшего количества посетителей Кастия к вечеру обессиливала, становилась еще более тихой, грустной и рано засыпала. Это тревожило родителей, но они не могли запретить ей общение с островитянами.
Сама Ялма ощутила, что ее сила прибыла и стали поддаваться неподвластные ранее действия. Она смогла воздействовать на более глубокие раны, но при этом не выжимая себя досуха, как раньше.
– Найденыши – благо для наших островов. Доверенный Богами островитянам ребенок – это, как говорила моя мама, и дар, и испытание. Кастия – дар не только нам, но и всем, кто живет рядом. Люди должны решать, как это воспринимать. Во благо или во вред, – наставительно сказала Велла.
Ялма тяжко вздохнула, поднялась, подойдя к окну, снова глянула на играющих девочек, и спросила:
– Вред? Как можно во вред использовать благодать?
– Люди разные бывают, дочка, – ответила Велла, – кто-то стремится помогать, нести свет и благо всему живому, другие используют для корысти и неприглядных вещей. Помню, лет сорок назад, когда ты была еще совсем малышкой, у берегов соседнего острова нашли малыша. Как и наша Кастия, он был солнышком, к нему все тянулись. Его нашли нехорошие люди, они вызнали эту способность ребенка и посылали к людям с просьбами. Конечно, те не могли отказать и были готовы отдать последнее крохе. Приемные родители на этом нажились. Когда все разобрались, что малыш – оружие в руках нечестных людей, то стали ловить мошенников, чтобы наказать их. Они бежали, но прежде убили мальчика…
