Текст книги "Ее друг (СИ)"
Автор книги: Алена Февраль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
Её друг
Глава 1
Сегодня был тот самый Час Икс. Именно сегодня – первого января две тысячи одиннадцатого года – я должна сделать то, к чему стремилась последние два года. То, чего я желала больше всего на свете. Сегодня вечером брат моего лучшего друга Мишки посмотрит на меня другими глазами. Ведь по другому и быть не может…
Я столько шла к этому, готовилась! Переступила через свою гордость, а она у меня величиной с Эверест... Ну не меньше точно. Самолюбие тоже было отправлено в пропасть! Я всё поставила на кон. Сегодня моя тайна покинет моё беспокойное сердце и осядет в тёмных, самых желанных глазах на свете. В глазах очень красивого, недосягаемого и к тому же очень взрослого мужчины. Арсений Решетников увидит насколько я выросла, потеряет голову и тогда получит самый бесценный подарок – моё признание в ответной любви. Я этого ждала! К этому стремилась!
Осмотрев себя в сотый раз, я заправила непослушные завитки волос за уши и стала кусать губы от волнения.
До этого дня я никогда не надевала такое смелое платье. Если быть честной, то и платья я в последний раз носила в пятом классе, но сегодня был особый случай. Без платья, в деле соблазнения, не обойтись. По крайней мере мне так казалось.
Черное короткое платье из мягкой кожи, обтягивало моё тело словно влитое. В нём даже грудь смотрелась больше, а ноги казались длиннее и стройнее. Теперь я не жалела две пары колготок, которые ничтожно изорвала, пока натягивала их на ноги. Меня никто не предупредил, что колготки настолько тонкие и так легко рвутся. А со стрелками ведь не пойдёшь!
Пришлось выклянчить у дяди ещё одну тысячу на две новые пачки колготок. Я знала, что дядину жадность обязательно победят его же стремления и мечты. А сегодня дядина мечта понемногу воплощалась в жизнь – его племянницу, то есть меня, официально пригласили в один из самых богатых домов нашего города. Дядя Коля был скупердяем, но не дураком. А после того, как они с тётей нашли моё тайное письмо с признаниями к Арсению, которое я кстати так и не отправила, дядю словно подменили. Из деспотичного родственника, он превратился в доброго и разговорчивого индюка. Я понимала, что дядь Коле до коликов в животе хотелось породниться с Решетниковыми, а тут подвернулся такой шанс: сиротка-племянница пишет любовные письма самому завидному жениху города.
– Это точно твоё письмо? – недоверчиво спросил у меня дядька.
Я бы тоже на его месте не поверила. Как «сорванец Машка», а он чаще всего именно так ко мне обращался, могла лично написать такую романтическую лабуду. Если бы мой Мишка узнал, что я так умею писать и думать, он бы точно надорвался от смеха.
– Да. Я его писала, – сквозь зубы ответила я и тётка буквально на глазах расцвела.
– Вот что с Марией любовь делает. А я тебе говорила, Коленька, что она влюбится и превратится в настоящую девочку.
Тетя Катя и мне подобные слова говорила, но я не особо воспринимала эту чушь. На самом деле я осталась такая какая есть, просто любовь к Арсению местами меняла меня, трансформировала мою сущность изнутри. Делала чувствительной, романтичной… Рядом с ним я хотела лучше выглядеть, лучше говорить, лучше двигаться…. Быть лучше, чем я есть на самом деле. Ведь в жизни, я была обычная, не особо примечательная девчонка. В детстве я чаще всего гуляла с пацанами. Потом, когда стала старше, довольно сильно сблизилась с одноклассником Решетниковым Мишкой. С седьмого класса мы с ним дружили, были "не разлей вода". В шутку нас все друзья называли Маша и Медведь.
Мы везде были вместе – в классе, школе, на площадках, секциях… После девятого класса Мишка с семьёй переехали в Центр, но школу друг категорически не захотел менять. Он с улыбкой говорил, что из-за любви ко мне, но я лишь смеялась над его приколом. Вот как чего ляпнет мой Медведь, не знаешь то ли хохотать, то ли подушками его закидывать.
В общем друг у меня самый лучший. Именно он и позвал меня на сегодняшний праздник. Я сразу поняла какой это шанс для меня, ведь там я увижу его старшего брата. А он меня...
Глава 2
Выйдя из комнаты, я тихо крадусь мимо спальни дяди, чтобы не разбудить его. Дядя Коля всегда после обеда заваливался спать и дом погружался в полнейшую тишину. Даже тётя Катя превращалась в мышь, чтобы не нарваться на очередной скандал. Дядя был любителем поскандалить, особенно со мной, ведь тётка с ним не связывалась.
Когда мне было семь лет мои родители погибли и только Семёновы согласились взять меня к себе. Жадный дядя Коля решил, что пособия по потере кормильца будут огромными, но он сильно просчитался. Как оказалось они были настолько малы, что после первой оплаты, он решил передать меня деду по отцу. Деда чуть инфаркт не хватил, когда в его квартиру привели девочку, которая испортила ни один, только что собранный стариком, парусник. Я хотела только поиграть с ними, но корабли были настолько хрупки, что сразу же ломались. Дед вначале ругался с дядей Колей, а потом предложил ему ежемесячную материальную поддержку, если он уведет «дьяволёнка» из его дома. Дядя повыступал, но сдался. Деньги он любил, поэтому сразу решил, как можно меньше тратить их на меня, чтобы оставаться в плюсе.
Я не скажу, что мне плохо жилось у Семёновых. Я полагала, что лучше у них, чем в детском доме. Тем более, что мы, если можно так выразиться, дополняли друг друга: я никогда не давала им покоя, а они, в свою очередь, не давали мне ничего, кроме самого необходимого. Вещи покупали редко, игрушки тем более. Кормили только тем, что не стоило много денег.
В ответ я выворачивалась как могла. В игрушки я превращалась всё, что меня окружало. Желанную и вкусную еду подворовывала по ночам из холодильника. А на новые вещи старалась зарабатывать сама: мыла полы в соседнем магазине, работала в парках оператором, была промоутером… В общем, к своим восемнадцати годам, я где только не работала. Деньги платили мизерные, но как-то жить нужно было.
Но главное, со мной рядом всегда был верный друг Мишка. Он всегда поддерживал меня: водил по закусочным, покупал необходимое… Миша подрабатывал на каникулах в фирме отца или брата и получал нормальную зарплату. Другу платили очень хорошо, а поскольку друг был очень щедр, то и мне перепадала приличная сумма. Я понимала, что скоро Миша влюбится и уже не станет тратить деньги исключитьльно на меня: у него появится любимая девушка, за которой нужно ухаживать, дарить подарки… Но пока этого не произошло, я без зазрения совести наслаждалась его вниманием, заботой и дружеской любовью.
Прокравшись к выходу, я накинула пуховик и засунула ноги в осенние сапоги. Зимние ботинки совсем не подходили к платью, поэтому пришлось выбрать тонкие замшевые сапожки на плоской подошве.
Родители подарили Мише на восемнадцатилетние машину, поэтому идти пешком до дома Решетниковых мне всё равно не придется. Через пять минут друг подъедет и мы поедем в сторону нового микрорайона, в котором жило большое семейство Решетниковых.
Выйдя на крыльцо, я обвела взглядом дорогу напротив дома и ,не заметив нужный седан, медленно спустилась со ступенек. От холодного ветра ноги, в тонких колготках, сразу закоченели, но я продолжала двигаться к воротам. Миша никогда не опаздывает, поэтому замерзнуть мне не грозит. И словно в подтверждение моих мыслей, из-за поворота показалась темно-серая машина друга.
Затормозив в полуметре от меня, Мишка вылез из салона и без приветствия, по доброму, проворчал.
– Ну ты кулема, Маруся. Такой холод, а ты в колготки влезла.
Тепло улыбнувшись, я посылаю другу воздушный поцелуй и торопливо усаживаюсь в нагретый салон автомобиля.
Поехали…
Глава 3
Миша был самым младшим ребёнком в большой семье Решетниковых. Родителям друга было больше сорока лет, когда он появился на свет. У друга есть старшая сестра Яна, ей около тридцати лет, и два старших брата – Арсений и Владимир. Владимиру недавно исполнилось сорок, а Арсению – тридцать два года. Владимир работал с отцом, у них был строительный бизнес, а вот Арсений не захотел зависеть от отца и лет десять назад, по рассказам друга, открыл свой первый магазин по продаже запчастей. В настоящий момент у него было довольно много магазинов и Мишка говорил, что бизнес брата процветает.
Яну Решетникову я поначалу немного побаивалась. Строгая, порой высокомерная брюнетка, державшая окружающих на расстоянии, вела себя со мной особенно холодно и надменно. Однажды она назвала меня пронырливой пигалицей, сующей нос туда, куда не просят и создающей вокруг себя один лишь хаос. Я тогда ей не ответила, боязливо опустила глаза, а потом ещё долго переживала. Ну как долго. С неделю точно страдала, пока не полила Янины любимые орхидеи настоем из собачьих экскрементов. Долго никто не мог понять, почему из комнаты снежной королевы несет как из свинарника. Миша рассказывал, что сестре пришлось переехать из спальни в гостевую комнату. А когда все поняли, что этот аромат парит от горшков с орхидеями, Яна молниеносно оттаяла – девушка забегала по дому с шальными глазами и метала огнём, вместо привычного ледяного ветра. Я до сих пор не призналась другу в своей пакости, но Яночка похоже и так всё поняла.
С тех самых пор мы с ней воюем. Правда воюем не демонстративно, тихо. С её слов она «не хочет больше тратить на меня свои внутренние ресурсы». Врёт, конечно. Мы часто обмениваемся с сестрой друга «подарочками», что привело в итоге к тому, что Миша стал замечать нашу "любовь". Меня друг попросил игнорировать выпады Яны и я как могла сдерживалась, но… Но эта выдра не оставляла меня в покое и я стала с удовольствием отбиваться. Чтобы меня успокоить, друг сказал, что с Яной произошла кака-то беда в юности, и после случившегося она стала такой сукой. Но даже это не заставило меня игнорить снежную королеву. Раз лезет ко мне, значит должна получить достойный ответ.
Я не так часто бывала у Решетниковых в доме, но каждый раз их особняк источал арктический холод и мраморное спокойствие. Лицо мамы Миши – Людмилы Леопольдовны – всегда напоминало маску. Женщина была либо хладнокровно спокойна, либо благодушно нейтральна.
Мишкин отец – Александр Степанович – всегда был очень хмур и строг. Ни разу не видела, чтобы хоть капля эмоций касалась его лица. Старший сын Владимир также не отличался благодушием. Он недавно развёлся с женой и всё время был задумчив и отстранён.
Только Мишка и Арсений привносили в эту семью эмоции и жизнь. А в будущем возможно и я принесу в семью Решетниковых яркие краски. Став женой Арсения я постараюсь превратить их жизнь в праздник.
– Ты чего притихла, Маруся? На тебя не похоже.
Голос Мишки вытаскивает меня из водоворота мыслей и я вглядываюсь в выразительное лицо друга.
Миша отличался от своей семьи не только наличием живых эмоций. Он был и внешне другой. Чужеземец. Все Решетниковы были смуглыми брюнетами, а друг был блондином с бледно-бирюзовыми глазами и светлой кожей. Миша говорил, что он был копией деда, которого я никогда не видела, но о котором довольно много слышала. Сегодня дед – Леопольд Генрихович – тоже будет на празднике и я обязательно с ним познакомлюсь.
– Ма-аш? – снова позвал меня Мишка.
– Задумалась просто, – махнула рукой я и стала вглядываться в дома за окном.
Мы уже въехали в новый микрорайон и теперь нас окружали очень красивые и разнообразные особняки, принадлежащие элите нашего города.
– Волнуешься? – тихо спросил друг и я снова посмотрела на его профиль.
– Почему ты так решил? – насторожившись, вопросом на вопрос спросила я.
Миша пожал плечами и на несколько секунд отвел глаза от пустынной дороги.
– Ты какая-то другая сегодня, – растягивая губы в полуулыбке ответил друг и кивнул на мои ноги, затянутые в черный капрон, – притихла, думаешь много… Нарядилась вот… Для меня что-ли?
После последней фразы, я рассмеялась и слегка толкнула своего Медведя в плечо.
– Ага. Для тебя. Ну ты загнул, Мишка!!!
Друг бросил на меня нечитаемый взгляд, а потом как-то криво улыбнулся.
– Не трусь, Маруся. Обещаю, что я всё время буду рядом и не дам своим родственникам тебя покусать.
Зачем рядом? – внутренне взмолилась я, а вслух лишь тихо прошептала.
– Я и одна могу.
Миша облизнул губы и глядя на дорогу уверенно проговорил.
– Не брошу я тебя, подруга. Тем более... мы вроде как официально сегодня вместе придём…
Я хотела спросить что значит «официально», но потом подумала, что буду решать проблемы по мере их поступления…
Глава 4
В доме Решетниковых я бывала не часто – пару раз в месяц, не больше – и каждый раз была шокирована масштабами их особняка. Владимир жил отдельно от семьи, поэтому в нём проживало всего то пять человек. Но у меня создавалось впечатление, что в таком доме можно было разместить весь наш первый курс колледжа. Причём наши преподаватели тоже бы поместились.
Величественное здание из красного кирпича было похоже на хозяев дома: выглядело строго, без вычурности и сложности линий. Каждый раз, когда я приходила к Мишке, вид этого дома как будто кричал мне: «Проваливай отсюда, Маша! Ты не достойна здесь находиться!» Но я конечно же не уходила. Я наоборот стремилась к такой жизни. Жизни, когда любимый человек полностью берёт заботу о тебе, когда не нужно думать о работе, о деньгах… Когда ты окружён роскошью, красотой и к тому же у тебя есть всё, что ты не пожелаешь. Но самое главное – тебя любят. О тебе думают! Ты нужна! Я мечтала, что Арсений даст всё это мне и станет любить больше жизни.
На большой площадке у дома Миша остановил свой седан и весело подмигнул мне.
– Мы на месте, Маруся. Сейчас я первым выйду из машины и открою тебе дверь… Потом я подам тебе руку и помогу выйти.
Я удивлённо уставилась на друга и осторожно уточнила.
– Это ещё зачем?
– Так надо, – загадочно ответил друг и уже было начал выходить из машины, но я его остановила.
– Надо кому? Раньше ничего такого не было.
Мишка вернулся в кресло и развернувшись ко мне всем корпусом, с полуулыбкой проговорил.
– Я вчера рассказал деду, что приду сегодня не один и его, мягко говоря, эта информация воодушевила. Весь вечер дедушка читал мне лекции о том, как вести себя с дамой…
– Так я не дама, Миш, – закусив губу, возмутилась я.
– Это верно, – между делом хмыкнул друг и продолжил, – дед наговорил мне столько всего, хотя, если быть честным, я особо ничего не запомнил… Но кое-что всплыло в голове сегодня утром – я должен открыть тебе дверь и подать руку и…
– И донести меня до двери на руках? – простонала я и повернулась к освещённому дому Решетниковых.
– Вроде ничего такого не было, – задумался Мишка, а потом развернул моё лицо к себе, – дед… Он очень дорог мне, Маруся… И он наверняка сейчас стоит у окна и наблюдает за нами. Более того я почти в этом уверен! Давай просто сделаем то, что он хочет и порадуем старика. А?
Я заглянула в светлые глаза друга и уже более спокойно кивнула.
– Ладно. Раз твой Леопольд Гендерович…
– Генрихович, Маш! Очень важно не перепутать. Дед боготворил своего отца.
– Да, – соглашаюсь я, – в общем Леопольд Гээнмммм.., будет доволен.
Мишка легонько целует меня в нос и со смешком повторяет.
– Ген-ри-хо-вич.
Не успели мы с другом подняться на крыльцо, как массивная дверь распахнулась и на пороге показалась очень худая женщина в темно-синем фартуке. Это была Снежанна – домработница семейства Решетниковых.
– Проходите, молодые люди. Через десять минут обед будет подан. Людмила Леопольдовна попросила поторопить вас.
После её слов Мишка запрыгивает на последнюю ступеньку и осторожно подталкивает меня вперёд.
– Шевелись, Маруся, а то мамин график собьём. Она помешана на планировании. С ума всех сводит своим распорядком.
Я инстинктивно киваю, а сама осматриваюсь в знакомой прихожей, которая сейчас была по новогоднему украшена. Строгий минимализм прихожей разбавляли разноцветные гирлянды и новогодние свечи. На светлом паркете отражались огни и делали комнату не такой сурово-строгой.
– Пришли наконец! – вместе со звуком громких шагов доносится из гостиной и я слишком быстро поднимаю голову, чтобы рассмотреть входящего в прихожую деда.
Первое, что бросается в глаза, это рост старика – под два метра точно. Потом я спотыкаюсь о светлые, с поблекшими точками глаза – точно такие же как у Мишки, только более блеклые и пытливые. Стройную, совсем не стариковскую фигуру, подчеркивали классические брюки и светло-голубая рубашка, застегнутая на все пуговицу.
Мишин дед настолько внимательно рассматривал меня, что я немного растерялась и повела себя как взбесившаяся дура.
Слишком стремительно я вышла вперёд и не снимая сапоги, подошла к старику.
– Зарасти… ой, – зажала я рот рукой, – вернее добрый день, Леопольд… Генр.. Ген.. Ген-де-ро-вич. Рада знакомству.
Надо было видеть глаза Леопольда. Они словно вышли из орбит, а брови подскочили настолько сильно, что спрятались за седоватым вихром волос.
Почувствовав Мишин захват сзади, я скрипнула зубами и поняла, что конкретно опозорилась.
– День добрый, Мария. Я разрешаю называть меня дед или дедушка, девочка. А то боюсь представить, каким термином я буду осчастливлен в следующий раз… Хотя в чем-то ты и права, гендер присутствует в каждом из нас, но он никак не связан с именем моего покойного отца.
Сощурившись, я пыталась переварить четкую, поучительную лекцию старика, а под конец смогла лишь виновато улыбнуться.
Надо прочитать про этот гендер и возможно запомнить отчество Мишиного деда.
– Спасибо, – пропищала я, после чего Миша приобнял меня сзади.
Глава 5
Миша сразу двинулся в столовую, а я стянула обувь и, еле наступая на темные, будто каменные плиты пола, зашагала следом. Дед видимо задержался в прихожей, потому что его шагов позади я не услышала. Зато я отлично различала множество голосов из столовой. Женских, мужских, даже детских… Значит сегодня на обеде будет не только семейство Решетниковых.
Поправив непослушную прядь волос, я спряталась за Мишину спину и теперь шагала практически след в след с другом. На мгновение я даже пожалела, что согласилась прийти сегодня. Мне вновь казалось, что дом и его жители будто выталкивали мою недостойную сущность из своей строгой гармонии.
– Мы на месте, – начал Миша и первым вошёл в столовую.
Друг оглянулся, видимо в поисках меня, но я так и осталась стоять на месте – за порогом. Страх и напряжение сковали тело тугими веревками и намертво пришили к полу.
– Маш, – шёпотом позвал парень и тепло улыбнулся, – ну чего ты, пойдём.
Шаг. Затем второй… и я оказалась в наполненной приглушенным светом гостиной.
Комната была огромной. Преобладающие серые тона, знакомый минимализм и отсутствие яркого света, усугубили моё и без того тревожное состояние.
– Здра…вствуйте! – с запинкой проблеяла я и очень глупо, на мой взгляд, разулыбалась.
И тут как назло все повернулись к дверям и уставились на нас с Мишкой. Друг когда-то успел сильно сжать мою ладонь и теперь она пульсировала в его горячих руках. Он видимо считал моё волнение и хотел придать мне уверенности, но не вышло…
– Здравствуйте, – сухо отозвалась Людмила Леопольдовна и медленно скользнула взглядом вначале по моему платью, потом ногам и в итоге её глаза остановились на ступнях.
Раньше мама Миши была абсолютно нейтральна ко мне, но сегодня в её взгляде проскальзывало своебразное оценивание.
Съёжившись под взглядом Решетниковой, я перевожу взгляд на главу семейства. Вот здесь, слава Богу, ничего не поменялось.
Александр Степанович стоял у окна и не смотрел в мою сторону. Его хмурый, нетерпеливый взгляд был устремлён на младшего сына.
– Опаздываете! – пробурчал мужчина и двинулся к огромному столу.
В ответ Миша, с полуулыбкой, пожал плечами и перевёл взгляд на братьев.
Старший Владимир сидел на диване и держал на руках ребенка лет четырёх. Рядом с ними сидела кареглазая стройная брюнетка с большими серыми глазами.
– Маш, Володю ты знаешь. Это Элина – его жена. А этот кудрявый мальчуган – мой любимый племянник Виталик.
Мы обменялись кивками и я отметила про себя, что Владимир, по всей видимости, помирился с женой.
Щёку обожгло и мои глаза буквально влипли в мужчину, который сидел у самого дальнего окна на спинке кресла. Под моим взглядом Арсений поднялся и улыбнулся своей самой красивой улыбкой.
– С Арсением ты тоже знакома, – продолжал Миша, легонько подтолкнув меня вперёд.
Лучше бы он этого не делал. Когда Миша отвернул голову в сторону сестры, Арсений обжег меня таким горячим взглядом, что я еле удержалась на ногах. Потом он молча чему-то ухмыльнулся и тоже двинулся к столу.
– И с сестрой ты… знакома, – резюмировал друг, после чего я чуть ли не насильно заставила себя оторвать взгляд от желанного мужчины.
Несмотря на мою ненависть, я не могла не отметить какая была сегодня красивая Яна. Светло-коричневое струящееся платье придавало её надменному и строгому виду необычайной легкости. Её хрупкая, а не по обычному сухая фигура, сейчас напоминала тонкую берёзку, облаченную в осеннюю листву.
Я даже рот приоткрыла, чтобы вытолкнуть непростительную глупость типа: «какая ты красивая», но потом перевела взгляд на сморщенную индюшачью мордашку Яны и прикусила язык.
– Ты из какого подземелья вез свою подругу, а Миш? – скривилась Яна и стрельнула взглядом в мои босые ступни.
Они что сговорились с мамой?! Неужели мать и дочь настолько беспокоит отсутствие обуви на моих ногах? Или что?
Я прошлась взглядом по ногам семьи Решетниковых и поняла, что они все были обуты. И мой Мишка был в туфлях. Да что говорить, даже на ногах Виталика красовались мягкие темно-синие кроссовки.
Может мне нужно было остаться в сапогах? Но как бы я в них шла по идеально вычищенному полу? Тем более всё семейство Решетниковых было не в уличной обуви, а в туфлях, босоножках… Мои сапоги на их фоне смотрелись бы растоптанными колошами!!!
Когда я волнуюсь, всегда несу всякую чушь и эта минута не стала исключением. К сожалению.
Прочистив горло, я слишком громко и чётко спросила.
– Может мне за сапожками сбегать? Только мне тряпочка нужна, а то у нас напротив дома собак выгуливают и к моей подошве могло прилипнуть го…
– Маша, – резко осадил меня Миша и стал не очень выразительно что-то выговаривать одними губами.
И вдруг в повисшей тишине раздался очень бодрый голос деда.
– Дайте девочке тряпку наконец, а то и правда – в нашем мире ужасно много дерьма.
– Папа, – сквозь зубы выдохнула Людмила Леопольдовна и посмотрела мне прямо в глаза, – Мария, я попрошу принести тебе что-нибудь…
– Ага, – покраснев ещё сильнее, кивнула я, а про себя трусливо подумала, что неплохо было бы уметь превращаться в страуса. Макнулся головой в землю и как будто не при делах.
Через мгновение Мишина рука снова легла мне на талию и он очень тихо проговорил.
– Всё нормально.
Утешает. Но я то знаю, что в очередной раз опозорилась. И почему я всегда всё порчу!!!
