Текст книги "Красная шапочка для босса (СИ)"

Автор книги: Алёна Амурская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Швейцар Геннадий делает большие глаза. И почему-то его высокомерие махом сдувается чуть ли не наполовину.

– Это твоя... ваша ба..?

– Ну всë понятно с тобой, девонька! – зычно перебивает его баба Рева, переводя взгляд с меня обратно на Валерию. – Считай, никто и звать никак. Уволили-то небось за неуважение к пожилым людям..? – демонстративно потеряв интерес к растерявшейся Валерии, она величественно поворачивается ко мне. – Давай, Мариша, покажи место, где ты работаешь. Охломон-то наш, чай, возражать не станет? Уж он-то понимание имеет, как надо со старшими разговаривать!

Я беспомощно замираю, не зная, что предпринять... и именно в этот момент миниатюрное переговорное устройство на груди швейцара оживает. Звучно шуршит динамик громкоговорителя и заявляет голосом Волчарина:

– Геннадий, это Рева Виссарионовна. Не задерживай ее, она... включена в список вип-гостей.

Мы все трое – я, Валерия и опешивший швейцар, – пару секунд молча таращимся на лацкан с устройством. По идее это волчаринское распоряжение должно было поступить Геннадию конфиденциально через специальную «каплю» беспроводного мини-наушника на его ухе... но, видимо, когда баба Рева спорила с ним до моего прихода и тыкала пальцем в грудь, она случайно включила на переговорнике громкоговоритель. И теперь приказ босса услышало всë парадное фойе.

Баба Рева, впрочем, воспринимает услышанное в своем обычном духе – как должное.

– Слыхал? – удовлетворенно кивает она Геннадию. – А ну-ка посторонись, милок. И лицо попроще сделай, а то свою расфуфыренную клиентуру распугаешь!.. – Легким тычком в плечо она отодвигает онемевшего швейцара с дороги и берет меня за руку. – Пожалуй, в самый раз сейчас бы хорошую экскурсию, если наш Максим Романыч соизволит одобрить. Давай-ка сходим к нему, поинтересуемся. Опять же, будет что родителям твоим рассказать... Цельная помощница большого начальника!.. Пусть тобой гордятся.

Я только вздыхаю на ее прямые бесхитростные слова.

Мне не нравится, что их слышат посторонние, но с другой стороны им сейчас не до насмешек над простодушной гордостью бабули. Валерия еле сдерживает злость от очередной порции унижения, а Геннадий просто-напросто пребывает в ступоре.

Оно и понятно. Босс ведь только что внес откровенно нереспектабельную посетительницу в вип-список, куда не каждый именитый гражданин может попасть... есть над чем поломать голову.

– Кстати, а где этот ваш служебный вход, куда так настырно меня отправлял невоспитанный вьюноша? – басит рядом любопытная баба Рева, вертя головой.

– В обход здания надо идти, там дверь. А через парадный вход туда коридор ведет вон от того большого фикуса... – я киваю на раскидистое растение в стильной кадке и сразу подмечаю суетливое движение за темно-зелеными листьями.

Неужели прачка до сих пор там топчется, время теряет? Сама себе враг, что ли?

– Через служебный вход сейчас не пройти, рабочие новую железную дверь поставили и на обед ушли, – недовольно бросает Валерия, справившись наконец с раздражением. – Ключи со старыми перепутали, а новые еще не принесли.

– Человеческое разгильдяйство дело такое, – понимающе приговаривает бабуля и щурится на фикус. – Оно неизлечимо, как и глупость.

То ли от взглядов в ту сторону у прачки сдают нервы, то ли она приходит к выводу, что ее засекли, но в следующую секунду массивная фигура вразвалку выплывает из служебного коридора в фойе.

И баба Рева удивленно хмыкает:

– Ульяна, ты, что ли?

Ничего себе! Даже и не представляла, что у бабули могут быть в этой гостинице знакомые.

Пухлощекая напряженная физиономия Ульяны растягивается в малонатуральной улыбке. Правда, без особого удивления. Наверное, женщина успела переварить неожиданность за фикусом, когда подслушивала бабулины препирания со швейцаром.

– Рева Виссарионовна, здрасте! Вы какими судьбами тут?

– К внучке пришла глянуть, где она работает. Ты тоже тут, что ли?

– Да... менеджером бельевым на полставки...

– Ишь, чудеса какие. Не зря говорят, что мир тесен!

В этот момент створки гостевого лифта в фойе раскрываются, и оттуда стремительно выходит наш начальник службы безопасности с озабоченным видом. Ульяна аж вся сжимается. Ее тройной подбородок инерционно и многократно, словно сочный студень, подрагивает.

– Вы меня простите, Рева Виссарионовна, но я очень спешу... – немного заискивающе частит она, старательно избегая устремленных на нее взглядов. – Соседи сверху квартиру залили... надо успеть разобраться, пока обеденное время.

– Ты ж в соседнем дачном поселке жила, – замечает бабуля. – Протестовать с нами в Управу против торгашей-застройщиков, помню, ходила... Переехала, что ли?

– Да-да, к родственнице... Ну, я побежала! Рада была вас увидеть, Рева Виссарионовна! – и Ульяна вдруг порывисто сгребает явно удивившуюся такому порыву бабу Реву в свои мощно-пухлые объятия.

– Ну удачи тебе с соседями, – кивает та в ответ и, озадаченно глядя в быстро удаляющуюся спину прачки, говорит мне: – Ишь, какая эмоциональная стала, обниматься приучилась. А раньше и руку-то пожать постороннему брезговала, надо же.

Тем временем начальник службы безопасности приближается к нам и спрашивает мимоходом то ли меня, то ли Валерию:

– У кого новые ключи от служебного? Максим Романович с нас всех стружку снимет, если к концу обеда проход не откроют!

Валерия безразлично отмахивается.

– А это вы у рабочих уточните. И у своих подчиненных, которые замену замка и установку дополнительной двери после инцидента с Сусаевым должным образом не проконтролировали. Пусть за свои косяки сами отвечают. Я тут вообще больше не работаю после передачи дел, – подчеркивает она и с холодком кивает мне: – Как закончите с этой вашей «экскурсией», поднимитесь в приемную, я проинструктирую по нашей рабочей текучке. Свой кабинет освобожу к концу дня.

– Хорошо.

Она делает движение, чтобы уйти, но с последний момент притормаживает чуть поодаль, глядя на меня со странно болезненным выражением лица.

– Марина? На пару слов.

Я настороженно подхожу к ней, оставив бабулю возле швейцара, на которого переключился с расспросами безопасник.

– Вот что я скажу тебе... – с тихим ядом произносит Валерия. – Не обольщайся особым отношением Волчарина. Он разжует тебя и выплюнет сразу, как только решит, что ты для него бесполезна. Потому что вся его жизнь – это работа, а женщины – всë равно что удобный функционал для релакса, вот и все. И если он вдруг обратит на тебя внимание... советую держаться от него подальше. Он не мужик, а какой-то... робот-социопат. И не способен на нормальные человеческие эмоции!

Ее слова меня тревожат и раздражают одновременно. И вообще... как-то обидно за босса становится. Я ведь прекрасно помню, как он проявлял обо мне вполне человеческую заботу после едва не случившегося насилия в универе. Своеобразно, конечно, но всë-таки это точно было сочувствие. Так что никакой он не социопат.

– Ерунда! – решительно отвечаю я Валерии, повинуясь импульсивному внутреннему порыву и совершенно забыв, что бабуля может услышать нашу беседу. – Максим Романович – самый классный из всех мужчин, которых я знаю. Если он обратит на меня внимание, то я буду только рада, ясно? Уверена, он способен сделать счастливой любую нормальную женщину, которую полюбит!

– Ага, мечтай-мечтай, – злобно шипит она. – Дурочка, ты думаешь, что тебя с ним ждет уютное гнездышко? Думаешь, он станет носить тебя на руках? Готовишься печь ему домашние пирожки?

Наш разговор заходит совсем уж в странные фантастические дебри, и мне вдруг становится дико смешно от нелепых домыслов ревнивой волчаринской подружки. Откуда она вообще взяла, что между мной и боссом что-то есть?

– Нет, – я кусаю губы, чтобы скрыть рвущийся наружу смешок, и неожиданно для себя шучу: – Пожалуй, я для него лучше буду печь чебуреки. Они ему прям отлично заходят.

Валерия закатывает глаза, не понимая моей иронии, и наконец уходит, бросив через плечо:

– Ты просто феерическая идиотка..!

Я на мгновение задумываюсь над всем, что она мне наговорила... и только басистый голос бабы Ревы возвращает меня в реальность советом, обращенным к Геннадию:

– Вьюноша, вы бы отключили эту вашу переговорную штуку на груди. А то разрядится ведь.

Глава 25. Конюшня

Вопреки моим опасениям, вникнуть в текущие дела предшественницы не составило большого труда. Всего за пару дней я разобралась в большинстве важных направлений и сделала для себя удобные заметки в новеньком электронном планшете. Его мне неожиданно выдали вместо бумажного блокнотика.

Волчарин почти ничем не напрягал меня пока и как будто бы особо и не замечал... но каким-то шестым чувством я улавливала его пристальное внимание на себе. И гадала, чем оно вызвано – какими-то сомнениями в моей профпригодности или всë-таки личным интересом?

Увы, Боярка – зараза такая говорливая, – сделал меня настоящим параноиком, посеяв в подсознании зерна нежелательных мыслей. И они проросли прямо в сердце слишком волнующими и совершенно неуправляемыми чувствами к моему боссу. Очень уж почва оказалась для этого плодородная и щедро удобренная множеством значимых поступков, которыми Волчарин успел повлиять на мою жизнь. А уж то, что при недавнем появлении бабы Ревы он не только разрешил экскурсию по гостинице, но и составил нам компанию, окончательно покорило меня. Босс, конечно, мотивировал решение тем, что помогает мне быстрее освоиться с новой должностью... но ведь ради этого не обязательно было так резко бросать более важные дела. Можно было поручить сопровождение кому-то другому, вроде начальника по персоналу...

Так что сегодня уже третий день, как я не могу перестать ежечасно думать о нëм.

Словно почуяв, что я снова его вспомнила, Волчарин лениво входит в приемную. На ходу он продолжает разговаривать с кем-то по мобильнику, но его стальной взгляд сразу дает понять, что держит меня на прицеле. И никуда ускользнуть не даст.

– ...точно в квартире флешки нет? Пусть Яр обыщет еще раз, зря что ли ты его держишь рядом, – безразлично говорит он. – Каждую трещину и подозрительную плитку на полу проверьте. В старых пятиэтажках потайных мест полно.

Волчарин останавливается прямо возле меня, и я выжидательно смотрю на него. Планшет, в котором редактировала список намеченных дел, откладываю в сторону и успеваю услышать непривычно серьезный голос Боярки, приглушенно сообщивший из трубки:

– Макс, поверь на слово – мы тут всë обшарили, даже потолок и балкон. Флешки нет. И хочешь новость? Сегодня утром, когда мы ненавязчиво наблюдали, как дамы на работу утопали, новый решала Германа умыкнул твою прачку прямо с автобусной остановки.

– Бейбарыс? – хмурится Волчарин. – Это плохо.

– И не говори. Уж этот точно вытрясет из прачки, куда копия делась. А ей самой не позавидуешь.

– Всë равно надо еще раз квартиру прочесать. А я переговорю с Батей. Кстати, если будешь общаться с Короленко, не ляпни лишнего... и вообще держи язык за зубами, пока с его дядей не разберемся. А то родственные связи – штука такая, обоюдоострая. Мало ли что.

– Понял, принял...

Спрятав мобильник, Волчарин приказывает с лаконичным кивком:

– Собирайся, поехали.

– Куда? – подскакиваю я.

– На ипподром. Подберем несколько спокойных лошадей для моей туристической конюшни в «Горную сказку».

Место, в которое мы прибыли примерно через час, оказалось совсем недалеко от моего родного поселка.

Правда, лично я там никогда не бывала, потому что четвероногие копытные всегда вызывали у меня больше настороженности, чем восторга. Не везло мне с ними, и всë тут. Конечно, лошадей родители никогда в хозяйстве не держали, но вот пара коров и козы хорошо запомнились своей редкостной бодливостью и вздорным характером.

Зато Волчарину лошади определенно нравятся. В его вдумчивом изучении конюшни прям чувствуется настоящий интерес и поглощенность процессом.

– Вы любите верховую езду? – любопытствую я, наблюдая за его неоропливым променадом между стойлами.

Он останавливается возле породистой иссиня-черной морды фыркающего жеребца и с небрежным удовольствием треплет его по гриве.

– Я считаю это полезным занятием, – отвечает как-то уклончиво, а потом вдруг добавляет задумчиво: – Верховую езду любила моя мать.

– Любила..? – мне приходит в голову, что я задела его больное место и запоздало прикусываю язык. Блин, не хватало только напомнить о прошлой потере близкого человека!

– Да. Она некоторое время возила меня на занятия перед тем, как оставить с отцом и уйти к своему инструктору. Мне было уже пять лет, поэтому я хорошо запомнил.

От этого нежданно-негаданного откровения у меня тихо отвисает челюсть.

– Мать бросила вас в пять лет? – повторяю я непонимающе. – И вы больше ее не видели?

– Ну почему же... видел. Когда мне было пятнадцать, я как-то встретил ее на Мальдивах с новой семьей. Она отдыхала на шезлонге возле бассейна.

– И... что она сказала?

– Ничего особенного, – равнодушно пожимает плечами Волчарин. – Попросила отойти в сторону и не загораживать ей красивый вид на закат.

– Господи... – невольно вырывается у меня потрясенное. – Извините.

К моему великому облегчению, этот щекотливый неловкий момент прерывает появление спортивного смуглого конюха с шальными жгучими глазами заядлого бабника. Он почтительно здоровается с Волчариным, а мне отправляет беспечно-широкую улыбку.

– Итак, уже присмотрели себе кого-нибудь? – спрашивает он и кивает на черного жеребца: – Этот красавец хорош, но нуждается в умелой твердой руке.

– Нам нужны лошади поспокойнее. Чтобы даже абсолютные дилетанты чувствовали себя верхом на них в полной безопасности, – говорит Волчарин, изучая конюха каким-то недобро оценивающим взглядом.

– Не вопрос!

Парень направляется резвой, юношески подпрыгивающей походкой к дальнему концу конюшни и указывает на стойла по левую сторону.

– Здесь у нас живут породистые, но не очень молодые девочки. Очень покладистые, воспитанные...

– Надеюсь, это не дряхлые клячи на последнем издыхании?

– Обижаете! Они у нас красотки хоть куда!

Я тоже подхожу посмотреть. Однако предложенные кобылы на фоне более миниатюрного жеребца кажутся просто гигантскими и устрашающими. Да еще и фыркают громко, как слоны. Жуть.

– Они точно добрые? – подозрительно спрашиваю у конюха. – Что-то больно шумные и дерганые. Черный конь ведет себя гораздо спокойнее.

– Просто мы их с утра еще не кормили, голодные, вот и нервничают, – подмигивает парень и вдруг тянет мою руку к себе. – Смотри, красавица, щас сама убедишься...

Опешив от его инициативности, я позволяю вложить в мою ладонь кусочек яблока и поднести к бархатным лошадиным ноздрям. Пальцы окутывает теплое шумное дыхание животного, а затем огромные желтоватые зубы аккуратно подбирают угощение.

Но мне все равно становится не по себе. А ну как кобыла случайно и кусок моего пальца оттяпает? Зубищи-то ого-го!

– Убедилась? – игриво заглядывает мне в лицо черноглазый конюх.

– Убедилась, – резко отвечает вместо меня Волчарин.

Он делает шаг вперед, вклиниваясь между нами, и тем самым вынуждает парня выпустить мою руку. А затем и вовсе загораживает своей широкой спиной весь обзор на него.

– Подготовь пару лошадей, мы прокатимся и сами протестируем их.

– На этих? – я обеспокоенно выглядываю из-за его плеча. – Они такие огромные! Даже не знаю, Максим Романович... а можно, я лучше на черного коня сяду? Он ростом поменьше и кажется более дружелюбным...

Я перевожу взгляд на конюха, чтобы посоветоваться, но босс опять как-то неуловимо быстро загораживает его от меня. Блин, он издевается?

– Э-э... – с сомнением тянет парень, комично изогнув брови. – Попробовать можно, конечно, но я бы не рекомендовал...

В этот самый момент одна из высоченных кобыл оглушительно фыркает прямо над моим ухом. И вдобавок пугающе клацает зубами, заставив меня отскочить в сторону.

– Я хочу попробовать! – нервно заявляю мужчинам.

И чуть ли не бегом устремляюсь обратно к черному жеребцу нормальных неустрашающих размеров.

Конюх безо всякого стеснения догоняет меня легкой трусцой и ухмыляется. Похоже, его смешит мой страх перед парой старых лошадей. Ну конечно, ему легко потешаться! С его-то опытом...

– Не обманывайся размерами этого хитреца, – сообщает он, надевая на коня сбрую. – Он с характером... и порой вообще не знаешь, какой фортель он выкинет. Хотя вообще-то желание красивой девушки – закон! Поедем вместе? С радостью тебя подстрахую! И открой секрет, у тебя есть молодой человек..?

Конюх тянет ко мне руки, чтобы помочь сесть на спину жеребца... но в следующую секунду его уносит в коридор между стойлами грубоватым тычком Волчарина.

– Я сам ее подстрахую. Выведи пока кобылу покрепче на прогулочную тропу. Посмотрим, как лошади себя поведут в естественных условиях.

Ответа малость ошарашенного конюха он не дожидается и разворачивается ко мне. Чувствую, как сильные руки уверенно сжимают мою талию, а затем взмываю вверх. Секунда теплого дыхания на затылке... и под бедрами возникает устойчивая опора.

Я взволнованно ерзаю в жестковатом седле под внимательными серыми глазами. Волчарин проверяет подпругу, даже не глядя на нее, а затем хватает черного коня под уздцы и выводит наружу.

– Жди здесь, – приказывает он.

Я остаюсь возле запертых ворот. Ощущаю себя очень неуверенно на постоянно переминающемся животном, которое подо мной дышит, шевелится... словом, живет своей жизнью.

Конюх как-то очень спешно выводит большую гнедую кобылу для Волчарина, что-то говорит ему, а потом бежит ко мне.

Если он хотел меня так «подстраховать», то оказал настоящую медвежью услугу. Именно этот его порыв и становится спусковым крючком для черного жеребца. Тот неожиданно начинает подо мной нервно приплясывать, и мои зубы выбивают маленькую чечетку.

– Мрак! – зовет конюх.

Животное непокорно и дерзко мотает головой, задевая деревянные перекладины ворот.

К моему неприятному шоку, широкая створка дверей от этого толчка распахивается и с треском влетает в стену, пугая коня. Он вздрагивает... и вдруг резким броском бросается в просвет – на лесную дорогу, по которой мы приехали сюда.

Я едва-едва успеваю мысленно взвыть: «Какой идиот не запер ворота?!»

Глава 26. С боссом на коне

Поводья куда-то ускользают. Пальцы судорожно цепляются за луку седла... меня трясет и мотает на скачущем коне, как мешок картошки.

Глубинный инстинктивный страх падения парализует все мысли. А самое кошмарное, что от этой скачки я начинаю сползать куда-то направо и вот-вот свалюсь. Ооой, м-м-мамочки!..

Блин, и зачем только не послушала советов и сама полезла на этого неадекватного черного монстра?!

Краем уха улавливаю топот позади, но оглянуться не могу. Боюсь и некогда – впереди крутой поворот.

Упаду, точно упаду! Равновесия не удержать!

...Так и получается.

Жеребец еще и взбрыкивает на ходу, гад такой, а я всем телом заваливаюсь набок. Судорожно стараюсь высвободить ступни из стремян, чтобы не оказаться в смертельно опасной ловушке.

За что ухватиться?! Где эти чертовы поводья??

Баланс окончательно теряется. С ужасом соскальзываю вниз в ожидании страшного удара... даже чудится хруст собственных костей...

И вижу сквозь полузажмуренные веки, как рядом возникает яркое пятно.

Толчок!

Жеребец внезапно останавливается, как вкопанный. Меня что-то схватило, не давая упасть... и я широко распахиваю глаза, дыша часто-часто, как загнанный зверек.

– Тише, тише. Я держу, – успокаивающе говорит Волчарин. – Ноги вытащи из стремян.

Выполняю его просьбу на автомате, бездумно цепляясь за его руку. А затем он наклоняется и просто перетаскивает меня с черного жеребца на свою высокую лошадь. Наверное, он хотел усадить меня боком. Однако в своей панике я быстро-быстро карабкаюсь на него дальше, как обезьяна, пока не вцепляюсь в свою живую опору всеми четырьмя конечностями. И от моего беспокойного движения лошадь под нами трогается с места – к счастью, спокойным шагом.

В себя я прихожу почти сразу.

Как тут не очухаться, когда вдруг осознаешь, что сидишь на коленях своего босса верхом, лицом к лицу и обхватываешь его ногами и руками? Его глаз не вижу – прижимаюсь носом к его шее. Млею от восхитительного ощущения безопасности и невероятно приятного мужского запаха с горьковатым хвойным оттенком. Слышу, как мощно бьется в его груди сердце.

– Всë в порядке, – успокаивает меня тихий низкий голос, и я чувствую щекой движение кадыка, когда Волчарин сглатывает.

Стыдливое смущение от своего положения окатывает жгучей волной всë тело.

Я быстро отстраняюсь и ерзаю, пытаясь слезть с мужских колен и как-то поменять позу на более приличную. Но это не так-то легко сделать, когда сидишь на лошади, которая к тому же еще и продолжает свою неровную ходьбу. В безопасно-философской манере в силу возраста, как и было обещано.

– Сиди ровно.

Голос Волчарина произносит это прямо в мое ухо, обжигая дыханием. Я замираю. И, взволнованно облизнув губы, заставляю себя поднять взгляд выше.

Божечки...

Он смотрит на меня. И как смотрит!

Никогда еще не видела, чтобы Волчарин смотрел настолько эмоционально. С жадностью оголодавшего зверя, который не жрал долгие дни и вдруг увидел перед собой самое настоящее лакомство.

Как только наши взгляды встречаются, весь окружающий мир куда-то исчезает. Чувствую себя слабой и загипнотизированной, потому что не могу даже пошевелиться. Как будто Волчарин связал меня невидимыми путами своей воли, и только в его власти освободить пленницу... или овладеть ее беспомощным телом.

Лошадь идет вперед по лесу, но никто из нас уже не обращает на это внимания. Я не знаю, как реагировать и что говорить в таком положении, а Волчарин всë смотрит и смотрит мне в лицо...

...теперь уже прямо на губы, которые немедленно начинает словно покалывать изнутри крохотными острыми иголочками. Чувствую, как к ним приливает кровь, заставляя их гореть в ожидании поцелуя.

... Поцелуя?

Может, у меня бред? Самой как-то не верится, что Волчарин это сделает. Он же сам говорил мне про правила, причем сурово так, жестко...

И всë-таки его ладонь, как будто сама по себе, без участия его разума, медленно скользит по моему локтю вверх. Задерживается на изгибе шеи... поглаживает большим пальцем мочку уха...

А потом решительно-агрессивным движением погружается в волосы на моем затылке и рывком притягивает к себе.

Я тихо ахаю:

– Максим Рома... м-м... – и мои удивленные слова неожиданно превращаются в невнятное мычание.

Поцелуй Волчарина полон какой-то концентрированной ярости – голодной, бешеной, глубинной. Он терзает мои губы, врывается в рот, сбивая дыхание и не давая опомниться ни на секунду.

У него как будто крышу сорвало – и теперь он решил сорвать и мою заодно.

Огненная дрожь прокатывается по всему телу одуряющей слабостью. Это так приятно... так невыносимо ярко и хорошо, что у меня аж пальцы на ногах поджимаются. Цепляюсь за широкие сильные плечи и чувствую себя под яростным мужским натиском щепкой, попавшей в шторм.

Волчарин по-прежнему крепко держит меня за волосы на затылке, как будто ждет сопротивления, которое намерен моментально пресечь. Но у меня даже мысли не возникает побрыкаться.

Потому что я слишком ошеломлена... слишком очарована невероятно сладким волшебством этого властного хозяйского поцелуя...

И не могу думать ни о чем, кроме его умелых горячих губ.

А в висках стучит только одно: « Так вот он какой... мой настоящий босс. .. »

Мысль о нарушении его правила, растворившаяся было в потоке напористых ласк, очень скоро возникает снова. Когда чувствительную промежность начинает продавливать мощный бугор откровенной мужской реакции на мою близость.

Это сразу же отрезвляет.

Он целует-терзает меня, сжимая мои ягодицы свободной рукой в волнующе страстном ритме... а покачивания в седле из-за мерно шагающей лошади добавляют этому ритму жесткую глубину.

Господи, что же он творит?!

...И что творю я?

Ужаснувшись, резко выгибаюсь назад и упираюсь в его грудь обеими руками.

– Максим Романович... не надо! – выдыхаю прерывисто.

Волчарин смотрит на меня горящим жадным взглядом. Дыхание у него тяжелое и частое, как будто стометровку пробежал. Серые глаза, сфокусированные на мне, держат мое лицо – припухшие от поцелуев губы, раскрасневшиеся щеки и затуманенные глаза, – под неотрывным прицелом, как у снайпера.

А потом его зрачки резко сужаются.

Я словно воочию наблюдаю, как бритвенно-острый разум Волчарина рассекает дурман инстинктов и обуздывает его холодной логикой. Перестраивает, анализирует и прогнозирует дальнейшие действия хозяина, как будто он действительно настоящий бесчувственный робот...

Который убирает мои ноги со своих колен и молча пересаживает в седле боком.

Ага, вспомнил о своем табу, всë понятно. Может, он еще и решит, что я его спровоцировала слишком вольным поведением и сама виновата?

Удивляться нечему, но внутри вместо облегчения появляется хмурое облачко разочарования. Я облизываю горящие губы и тяжело вздыхаю. Потом отодвигаюсь еще дальше.

– Насчет нарушения вашего правила... Максим Романович, я не собиралась...

– Помолчи, – хрипло обрывает он, притягивая мое тело обратно. – И сядь нормально. Не ерзай.

– Я просто хотела ска...ум-мгм-м...

Уму непостижимо! Всегда разумный, расчетливый босс решает проблему моей болтливости не действенно-логичным, ну скажем, словцом «Заткнись»... нет.

Он примитивно зажимает мне попросту рот ладонью! Жесткой и горячей. А потом почему-то злым шепотом произносит прямо в ухо:

– А теперь слушай внимательно то, что я скажу. Поняла?

Я быстро киваю, и тяжесть его ладони исчезает. Правда, он тут же надавливает на мой подбородок, заставляя повернуть голову и встретить потемневший взгляд.

– Никогда не извиняйся за то, в чем ты не виновата. Базовые инстинкты – это примитивная основа человека, и инстинкт самосохранения из них самый мощный. Ты искала защиты, и твое поведение абсолютно нормально... – пару мгновений он молча вглядывается в мои глаза, словно ища там что-то, а затем со слабым намеком на усмешку добавляет: – Как и моë. Только у меня взыграл совсем другой инстинкт.

Я прикусываю губу, чувствуя какое-то болезненное разочарование.

А чего надо было ждать от него, признаний в тайной любви? Высокие чувства?..

Ну да, ну да... конечно-конечно...

Мечтать не вредно, но порой так глупо! . Особенно после того, как хорошенько поëрзала на нем и случайно возбудила простейшие мужские инстинкты.

И всë же в глубине души я надеялась на совершенно другие откровения от него. Например, о его реальном отношении ко мне... Не знаю, насколько это правда, но я как-то читала, что любая девушка сразу чувствует, если мужчину к ней тянет. И когда ей чудится нечто подобное – на самом деле не чудится. Это так и есть.

Так вот насчет Волчарина меня всегда преследовало и продолжает преследовать именно это смутное чувство. На грани интуитивного подозрения. С самой первой нашей встречи...

С того момента, как он швырнул меня с дерева вниз и припечатал к земле своим сильным тренированным телом.

Задумавшись об этом, я настойчиво вглядываюсь в серые глаза босса. Вижу, как густеют и расширяются его зрачки, и у меня вдруг вырывается:

– А вы так легко поддаетесь инстинктам... Максим Романович?

Чувствую, как его пальцы, которые так и продолжают придерживать меня за подбородок, вдруг касаются моей щеки мимолетно невесомой лаской.

Ну зачем... зачем он это делает, если у него правило и всего лишь какие-то там инстинкты? Вот зачем?

– Не легко, – тихо отвечает он. – И только в особых случаях.

– Тогда... – я судорожно сглатываю, изо всех сил стараясь говорить логично и разумно – так, как любит мой босс, – ... тогда я не понимаю, к чему всë это было, если... если вы могли сдержаться и не...

Волчарин вдруг прислоняется лбом к моему лбу, и ошеломленно затыкаюсь. У меня вообще отнимается дар речи от такого простого, но очень выразительного движения. Ведь оно прямо-таки сигналит мне ярко-красной невербальной сиреной о дикой, безумной и огромной жажде близости со мной.

– Ты действительно не понимаешь? – он переходит на приглушенно-вибрирующий тон, и это пробирает до мурашек. – Глупенькая девочка...

– Не понимаю... объясните мне...

Я даже глядеть теперь на него не могу и бессильно зажмуриваюсь. Ощущение – будто в сладком дурмане плаваю.

– Марина, посмотри на меня, – приказывает он и чуть отодвигается, а я послушно поднимаю ресницы. Серые глаза моментально подчиняют и приковывают к себе, взгляд отвести невозможно. – Я хочу тебя. Всегда хотел. Ты понравилась мне с первого дня, как я тебя увидел.

У меня дыхание перехватывает от такого откровенного признания. Сердце аж заходится в груди от безумного волнения, и я преодолеваю боязнь открыться через большое внутреннее усилие. Нельзя же отмалчиваться, когда человек так искренне с тобой разговаривает!

– Вы мне тоже нравитесь, – еле выдавливаю из себя. Во рту так пересохло, что это получается довольно сбивчиво. – Но знаете, насчет того, что вы еще сказали...

– Я знаю, что отношения без обязательств не для тебя, – глухо перебивает Волчарин. – Ты не из таких девушек. А я – не из тех, кто заводит такие отношения. Именно поэтому между нами и появилось правило.

Глава 27. Хромоножка

Его слова меня словно ведром ледяной воды окатывают.

Не из тех, кто заводит ТАКИЕ отношения, значит? Господи, это самая тупая отмазка – по крайней мере среди знакомых парней, – которую я слышала!

Таким они обычно пытались посадить девчонок на крючок надежды «исправления плохого мальчика», если видели сильную симпатию и хотели переспать без каких-то напрягов. Чтобы они сами из трусов к ним на шею выпрыгнули, горячо заверяя, что типа ни на что не рассчитывают. А на самом деле – мечтая пробудить в пошлых гадëнышах искренние чувства и влюбить в себя через постель.

Сколько раз уже такое наблюдала со стороны. Всегда одна и та же песня, блин! Но я не думала, что такой взрослый мужик, как Волчарин – тоже из этого хора.

Я быстро отворачиваюсь и обхватываю себя руками.

Собственное тело кажется неуютным, неуклюже-деревянным... и почему-то даже некрасивым. Потом до меня доходит, что именно так люди обычно и выдают свои раненые чувства, но уже поздно. Ну и ладно!

– Я вас поняла, Максим Романович, – сухо говорю ему. – Знаете, что-то после этих незапланированных скачек меня подташнивает. Наверное, верховая езда, как и секс без обязательств, тоже не для меня. Лучше пешком пройдусь!

И, пока босс не среагировал, без промедления спрыгиваю на землю.

Это получается у меня очень неудачно, и лодыжку пронзает острая боль. Но я успеваю плотно стиснуть зубы, едва не раскрошив их. Так что едва родившийся вскрик сама же молча и проглатываю. Осторожно переношу вес на пострадавшую ногу, морщусь... но в принципе терпеть можно. Если идти помедленнее.