Текст книги "Красная шапочка для босса (СИ)"
Автор книги: Алёна Амурская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
– Замечательно!
Кащеев взирает на них с неподвижностью мумии. Потом до него доходит наконец вся суть происходящего. Он переводит на меня озадаченный взгляд, моргает... и вдруг чудесным образом стирает с лица брюзгливое выражение, с которым обычно всегда смотрит на студентов. Худое неприветливое лицо даже кривится в безуспешной попытке изобразить доброжелательность, и мне становится противно. Просто противно.
– Максим Романович, – страдальчески говорю я, – можно мне вас в коридоре подождать?
Волчарин бросает короткий цепкий взгляд в мою сторону. Словно ощупывает невидимым радаром, изучая эмоциональное состояние. И от этого его внимания у меня внутри, где-то в глубине живота, вспыхивает приятно горячий огонëк, пробирая мурашками аж до самого копчика. А щëки горят от прихлынувшей к ним краски.
Ох, Максим Романович, что же вы со мной делаете-то...
Не смотреть в его серые глаза. Не смотреть! Пусть он этим своим пронзительным взглядом вон гвозди лучше пойдет позабивает, чем мой самоконтроль. Не понимаю, почему так долго пялится? Нет во мне ничего такого особенного.
Не выдержав, молча роняю взгляд на пол. По ощущениям, на моих щеках вполне можно яичницу жарить.
– Хорошо, – говорит наконец босс. – Жди меня снаружи, никуда не уходи.
Я киваю, не глядя на него, и торопливо выскакиваю за дверь.
Глава 17. Ловушка
Ждать Волчарина прямо возле двери не хочется, и я отхожу по коридору подальше. Вдруг декан еще выйдет неожиданно и с вопросами прицепится, а мне с ним не то, что разговаривать – даже стоять рядом мерзко. Бесят люди, которые готовы вот так, не разобравшись в слухах, запросто разрушить чье-то будущее из-за собственной мелочной прихоти!
Повезло мне. Всë-таки нытье родни для ректора вряд ли пустой звук, мог сделать Полинке приятное и вышвырнуть меня из универа. Если бы не Волчарин, неизвестно, как бы всë сложилось...
Мысль о боссе вызывает новую вспышку жара у меня внутри. Только теперь не в животе, а прямо в груди. В самом сердце. Но этот жар не физический, как в кабинете, а какой-то... нежный... душевный, что ли.
И для меня самой же лучше считать его простой человеческой благодарностью. Да-да-да. Я уверена. Это точно благодарность!
В коридоре тихо. Нет привычного шума-гама неугомонных студентов и топота их ног по лестнице.
Я немного удивляюсь этому, ведь сегодня понедельник... а потом вспоминаю, что последние две недели у нас укороченные занятия из-за того, что чуть ли не половина преподов по общим предметам словила вирус гриппа и разбежалась по больничным. Именно поэтому в субботу занятий не было, на радость первокурсникам. А в этот понедельник занятия остались только у старших курсов, в основном по предметам узкой специализации. И проходили они в соседнем крыле здания, довольно далеко от кабинета ректора.
Словом, тишина стоит такая, что кажется очень странной для университетских стен. Но мне нравится. Я искренне наслаждаюсь ощущением спокойствия и чувствую, как утренний стресс постепенно растворяется под тусклыми лучами демисезонного солнца из окна.
Жаль, что долго это счастье не длится.
Как только я расслабляюсь, звонкое цоканье каблучков ввинчивается в уши неприятным фоном. А затем из-за поворота показывается... Полинка. Ярко накрашенная и очень недовольная.
Заметив меня, она останавливается и поспешно изображает невозмутимость.
– Эй, Зайцева, – произносит она вкрадчиво и деланно небрежно, – иди сюда, разговор важный есть...
Ага, щас. Бегу и падаю к ней по щелчку!
– Тебе надо, ты и иди, – бурчу недружелюбно.
– Что, отчислили? – Полинка цокает языком с фальшивым участием. – Такое случается, если воруешь чужие вещи и ночуешь в обезьяннике!
– Нет, не отчислили. Так что все твои усилия были напрасными.
Однокурсница пренебрежительно фыркает, но на хорошенькое личико набегает тень.
– Ну и подумаешь! – пожимает она плечами. – Доказала свою изворотливость и довольна? Только слухи-то о тебе уже разошлись по всему универу, Зайцева. Так и останешься для всех жалкой воришкой с грязными лапками. Людям рты не заткнешь!
Как эти слова ни бесят, но правдивое зерно в них имеется. Я устало качаю головой.
– Какая тебе разница теперь? Нагадила, вот и радуйся. Это всë, что ты хотела сказать, надеюсь? А то мне что-то душновато рядом с тобой, на свежий воздух хочется.
– Ой, да не вопрос! Я всего лишь хотела передать, что твой ненаглядный Димка ищет тебя по всему универу. Даже ко мне подходил спрашивать. Наверное, утешить тебя хочет. Беги давай к любимому! Я его в последний раз на лестнице видела, тут неподалеку.
Полинка произносит это довольно небрежно, но в ее голосе проскальзывают странные интонации. То ли насмешливые, то ли кровожадные... точно и не определить.
– Передала, и молодец, – хмыкаю я, немного удивившись димкиной суете. И тут же выкидываю мысли о нем из головы. Незачем забивать голову чужой фигней.
– Хоть бы спасибо сказала, деревенщина!
Она отворачивается от меня, но никуда не уходит, а всë свое внимание демонстративно уделяет своему мобильнику. Судя по бегающему на сенсорном экране пальцу – соцсети просматривает.
Интересно... еë тоже, что ли, к ректору вызвали? Или она по своей инициативе опять что-то задумала?
Дожидаться Волчарина в ее компании особенно неприятно. Вроде бы речь шла о пяти минутах, но мужчины, видимо, слишком увлеклись переговорами о стажировке молодых юристов и экономистов в корпорации «Сэвэн» и забыли о времени.
После всех утренних переживаний у меня на лбу и висках раза три, как минимум, выступал холодный пот, и лицо теперь словно покрыто неприятно подсохшей соленой пленкой. Пойти пока умыться, что ли...
Вздохнув, я молча направляюсь в туалет за углом и слышу позади какой-то странно ехидный смешок Полинки. Хотя почему странный – нормальный для нее. Наверное, решила, что морально задавила меня.
И только возле туалетов понимаю, что ошиблась.
Прямо там, на развилке умывальной «прихожей», где перегородка делит помещение на зоны «для мальчиков» и «для девочек», стоит Димка. Как будто специально меня ждет.
– Привет, Марин, – демонстрирует он слегка натянутую, но сияющую улыбку. И смотрит внимательно.
– Привет...
Я настороженно останавливаюсь, прекрасно помня, при каких обстоятельствах мы общались в последний раз. Чего это Димка мне так зазывно улыбается, если его более чем позорно отшили на глазах у ржущих дружков?
Глаза у него странные...
Не такие мутные и красноватые, как при похмелье, а какие-то... шальные, что ли. Как будто он слегка не в себе. Или модной вредной дряни нанюхался, как сейчас, увы, принято в студенческой тусовке.
Инстинктивно принюхавшись, я улавливаю и специфический сладковато-дымный запашок. Фу. Гадость какая! Ясно, что с однокурсником лучше не общаться. Неизвестно, насколько эта штука им управляет сейчас. Может, у него вообще мозги набекрень?.. Ну его нафиг, от греха подальше.
Хмурюсь и спешу обойти препятствие к женскому туалету, но Димка неожиданно хватает мое запястье. Слишком сильно и даже больно.
– Ай! – дергаюсь я в изумлении. – Ты чего, Дим, сдурел? Пусти! Синяк мне сейчас поставишь!
Но он продолжает сиять не очень адекватной улыбочкой и тащит за руку... в сторону мужского туалета!
– Ничего, потерпишь... – тихо бормочет под нос, лихорадочно оглядываясь.
Холодный пот прошибает меня который раз за это утро. Сегодня в этом крыле занятий у студентов нет, а преподаватели ходят по нужде совсем в другой туалет, более комфортный. И это означает, что помощи ждать неоткуда!
– Сучка гордая... – продолжает бубнить однокурсник. – Динамо вшивое... опустила меня перед пацанами... сейчас расхлебывать будешь...
Глава 18. Кармой по кумполу
На меня накатывает неизъяснимый страх. Казалось бы, чего бояться – ведь вокруг стены универа, а где-то в здании находятся преподаватели и другие студенты... Что плохого может со мной тут случиться? Это же не темный лес с маньяками!
Не верю, что это происходит со мной. Ущипните меня кто-нибудь! Просто в голове не укладывается происходящее...
Ведь даже тогда, в лесу, когда Волчарин поймал меня, мне не было так страшно. Потому что я видела его глаза... В них горело пламя разума. И во взгляде инстинктивно читалась некая нравственная составляющая, которая присуща любому трезвому мужчине с наличием сердца и адекватно работающей совестью.
А вот в глазах этого морального урода, которым я имела глупость когда-то восхищаться из-за смазливой рожи, одна лишь шальная пустота.
Судорожным вздохом набираю воздух, чтобы завопить:
– Помо...
– Заткнись! – грубовато-влажная ладонь плотно зажимает мне рот. – Сделаешь, что я скажу, и свободна... Поняла?!
Бух! Спина ощущает удар о холодный кафель стены, и я обнаруживаю себя зажатой в углу кабинки между унитазом и хлипкой перегородкой.
Димкины руки с трусливой поспешностью рвут на мне блузку, и дешевые пуговки на тонких нитках дробно стучат о плитку пола. Я брыкаюсь, как бешеная, но однокурсник гораздо сильнее. Он явно накачивает свои мышцы в тренажерном зале, в отличие от меня.
Укусить бы гада изо всех сил, но не могу! Давление чужой руки на лице слишком плотное и даже вызывает удушье.
– Где ты там? – вдруг рявкает он, грубо дергая на моих джинсах застежку, чтобы спустить их вниз. – Фоток надо побольше! И видюху сними... нарежу потом удачные кадры! Только никому ни слова, что ты видел, понял?
– Да понял я, понял, – говорит кто-то, и я смутно опознаю в голосе закадычного димкиного подпевалу-прихлебателя Гошика.
Одновременно с этим смысл слов доходит до меня сквозь панику.
Они хотят снять эти унизительные моменты, чтобы залить в интернет! Чтобы все подумали, что главный красавчик нашего курса вот так запросто поимел меня безо всяких проблем... и реабилитировал свою репутацию в глазах дружков-пикаперов!
Боже ... нет! Только не это!!!
Отчаяние неожиданно увеличивает мои силы вдвое. Потому что я умудряюсь не только долбануть насильника лбом прямо по носу, но и оттолкнуть его от себя на пару шагов к распахнутой дверце кабинки.
– Ля-я-я... мой нос..! – стонет Димка, но я ничего не вижу. От столкновения у меня в голове аж звенит.
Проморгавшись, на одном лишь инстинкте самосохранения хватаю мусорную корзину и швыряю вдогонку. И судя по грохоту с новой порцией матов, цели она достигла.
Но этого слишком мало, чтобы защитить себя. Я остервенело шарю расширенными глазами по кабинке в поисках чего-нибудь потяжелее. От нервного стресса меня трясет, как в лихорадке.
– Какого... черта?
Злой низкий голос Волчарина кажется оглушительным. И звучит в моих ушах, словно самая замечательная во всем мире музыка.
Господи, спасибо, спасибо, спасибо...
Ноги слабеют так внезапно, что я с размаху сажусь на пол. Просто не могу держать себя в стоячем положении. Сил хватает лишь на то, чтобы застегнуть джинсы и судорожно стянуть края блузки без пуговиц.
– Да мы ничего такого тут не делаем, мужик, ты чего? – вызывающе заявляет дружок Димки, пока тот тупо таращится на вторженца и тормозит с реакцией. – Просто контент для сториз снимаем, дурачимся...
Я поднимаю наконец голову и сразу ловлю на себе взгляд потемневших серых глаз. Они не упускают ни единой детали в моем внешнем виде.
– Ты как? – потяжелевшим тоном спрашивает Волчарин.
Я даже ответить толком не могу, слишком трясет. Он протягивает мне руку, позволяя вцепиться в нее дрожащими пальцами, помогает выбраться из кабинки и усаживает на кафельный выступ возле умывальника. Затем резко разворачивается к парням.
– Э-э... знаете, а вообще я не при делах, только отлить заскочил! – поспешно говорит Гошик, скрывая телефон за спиной. – Просто Димон попросил об услуге...
– Об услуге, значит, – опасно вкрадчиво повторяет Волчарин. – Тогда сейчас окажешь услугу и мне. Доставай мобилу, которую прячешь, и снимай новую видюху. Обещаю, она будет огонь.
Весь облик Волчарина излучает энергию власти и уверенности такой мощной концентрации, что горе-оператор выполняет его распоряжение буквально на автомате. И только потом сконфуженно косится на приятеля.
– Эй! – нервно подает голос очнувшийся Димка. – Вы чего это задумали, мужики..? Я реально ничего плохого с ней не собирался делать, ну! Просто пофоткаться хотел, всë безобидно же!
– Готов, папарацци? – игнорирует его босс, и Гошик деревянно включает камеру на своем мобильнике. – Так, погоди. Ну-ка, покажи мне, чего успел наснимать... это мы сотрем. Незачем всякой мразотой девайс засорять.
– Да без проблем! – снова пытается поддержать разговор Димка с неподдельным воодушевлением. И я смутно ловлю себя на мысли, что он доволен только из-за того, что не хочет, чтобы видео его подлых действий в необработанном виде попало в руки полиции. И подвело под статью.
Волчарин словно мысли наши читает. Жестко раздувает ноздри, будто учуял вонь чужих миазмов, и еле заметно склоняет голову набок. Изучающе и холодно.
– Правильно радуешься, недоносок, больше тебе напрягать мозжечок в этих стенах не придется. Сегодня твой последний день в универе. Обмоем? Папарацци, врубай камеру! Меня в кадр не брать.
– Не понял... Слышь, мужик, ты кто такой вообще?
Не отвечая, Волчарин хватает моего однокурсника и жестко встряхивает. Раздается звучное клацанье схлопнувшейся димкиной челюсти.
– У некоторых студентов, – веско произносит он, – в голове столько всякого дерьма, что помочь им избавиться от него может только самый креативный лайфхак.
С этими словами Волчарин затаскивает звезду нашего факультета за шиворот в ту самую кабинку, где тот издевался надо мной...
И окунает головой в унитаз.
Глава 19. Перемены
Следующие полторы недели студенческую тусовку гуманитарного универа лихорадит новостями, одна другой скандальней.
Главного красавчика филфака прополоскали головой в унитазе!
Кто это сделал? По какой причине? Никто толком и не понял, но видеоролик этого события завирусился по всем соцсетям. И теперь над всеобщей мечтой сконфуженных студенток ржëт весь универ.
Затем с подачи Гошика, приятеля Димки, разнеслась информация, что купание произошло из-за юбки, на которую тот позарился. И сразу же понеслись новые слухи, будто это была девочка какого-то криминального авторитета, которую лучше обходить стороной.
Не успели переварить эту новость, как прилетает следующая...
Сортирный купальщик отчислен!
Почему..? Да из-за регулярного употребления запрещенных веществ на территории университета. И вот незадача – он вылетел с учëбы именно тогда, когда стартовал осенний призыв! Большой такой и жирный «упс» для парня, который по блату поступил в гуманитарное заведение на филфак именно для того, чтобы откосить от армии.
– Так ему и надо! – выносит вердикт Нова этим утром после самой последней пары. – Самовлюбленный нарцисс все границы перешёл! И вообще, знаешь, меня гораздо больше волнует, не была ли с ними в сговоре Полинка...
Моей подруге единственной из всего универа известно, что произошло в туалете на самом деле. Не считая «оператора» Гошика, конечно. Но тот молчит, а я вообще делаю вид, что меня все эти слухи никак не касаются.
– Не исключено, – соглашаюсь я. – Она ничего такого не говорила, конечно, чтобы ее подозревать, но очень уж ухмылочка у нее была красноречивая.
– Кстати, Зай! Ты заметила, что она какая-то притихшая в последнее время?
– Еще бы не заметить, – хмыкаю я. – Без еë подлянок и яда для меня не учëба, а благодать какая-то...
Полинка действительно ведет себя в последнее время тише воды, ниже травы. Неизвестно, конечно, что у нее в голове творится, но прям хочется скрестить пальцы, чтобы это просветление длилось подольше.
Сразу после того, как безжалостный Волчарин потащил в кабинет ректора мимо однокурсницы пришибленного Димку с мокрой головой, она начала избегать меня, как черт ладана. Декан Кащеев тоже разительно переменил свое отношение ко мне – перестал придираться от слова совсем и радовал высокими оценками любые мои рефераты и ответы. Даже те, в которых я сама позже со смущением находила ошибки.
Но больше всех меня, конечно, поразил сам Волчарин...
Когда он вышел из кабинета ректора, уже без своей брыкающейся ноши, я успела только выбраться в коридор и прислониться к стенке. Никак не могла унять нервную дрожь, да и колени подламывались. Мерзкий дружок Димки топтался рядом со своим телефоном и неловко бормотал:
– Зайцева, ну ты это... звиняй... мы же это... пошутили, ну!.. Ничего такого, честно. Слушай... а кто этот мужик вообще, а? Из этих... блатных, что ли..?
Внезапно он резко умолк, и затуманенным взглядом я увидела Волчарина. Он на ходу брезгливо отряхивал свой серый пиджак от капель влаги и сразу же приказал моему соседу-бормотуну:
– Дай сюда телефон и вали.
– А...
– Позже его получишь.
Гошик неуверенно протянул ему свой родной девайс и попятился, инстинктивно вжимая голову в плечи. Понять его реакцию было несложно – в тот момент волчаринским взглядом и правда можно было бы гвозди забивать. Какие-нибудь виртуальные, конечно.
Я нервно стянула на груди разорванную блузку. И не успела опомниться, как мои плечи окутало тепло плотного мужского пиджака с еле ощутимым, но таким приятным хвойным ароматом.
– Ты вся дрожишь, Марина, – сказал низкий голос волнующе близко к моему уху, провоцируя спонтанный марш мурашек по моей шее. – Идëм. Я отвезу тебя домой.
Я заторможенно выдавила:
– Н-но как же работа? У меня же после универа...
– Ты сейчас не в том состоянии, чтобы работать, – сообщил босс, настойчиво подталкивая меня в сторону лестницы. – У тебя стрессовый откат. Запомни, от сотрудников мне нужна эффективность, а не тупое количество накрученных ими трудочасов.
Я механически перебирала ногами до первых ступенек, чувствуя себя каким-то подзависшим компьютером. Мозг всë еще отказывался принять реальность, в которой меня унизил и фактически подверг насилию бывший идол наивных девичьих грëз. Ощущение было премерзким, как будто кто-то харкнул прямо в душу. И еще ноги об меня вытер. Вот так люди и взрослеют, м-да.
А ведь я сама, по сути, до недавнего времени постоянно давала Димке понять своими влюбленными взглядами, что только и мечтаю оказаться в его объятиях. Спровоцировала, получается..?
Задумавшись, я споткнулась на ступеньке с отколовшимся краем и чуть не полетела вниз головой.
– Осторожно! – придержал меня за талию Волчарин. Потом смерил меня взглядом и нахмурился. – Марина, выкинь дурные мысли из головы. Ты ни в чем не виновата, ясно?
– Ясно, Максим Романович, – грустно кивнула я, невидящим взглядом смотря себе под ноги, и снова споткнулась.
– Та-а-ак...
Зловещий тон, каким это слово было сказано, на мгновение озадачил меня, а в следующую секунду Волчарин просто взял и... подхватил меня на руки. А затем продолжил спуск по лестнице, как ни в чем ни бывало.
Взгляды всех студентов, оказавшихся в фойе на первом этаже, естественно, моментально приковало к этой необычной для универа картине. Я даже вытянувшиеся физиономии нескольких своих однокурсников заметила среди обращенных к нам лиц.
– Э-э... Максим Романович, что вы делаете?! – слегка всполошилась я. – Я могу идти сама!
– Я заметил, – хмыкнул он и великолепно самоуверенным крейсером прошел со мной на руках сквозь разрозненные группки удивленных студентов к парадным дверям.
Драться со своим боссом за право передвигаться самостоятельно на виду у всех я не решилась. Уставилась на узел мужского галстука перед собой и мучительно краснела, пока не оказалась на заднем сиденье серого внедорожника в благословенном полумраке салона.
В этот день у Волчарина личного водителя не оказалось, но он почему-то сел рядом со мной, а не за руль. Я мельком глянула на него и смущенно уставилась на свои подрагивающие пальцы. Когда же прекратится эта дурацкая дрожь?
– Посмотри на меня, – приказал Волчарин.
Мне очень не хотелось это делать, но спорить с начальником просто не было никаких моральных сил. Если даже после всего лишь попытки насилия чувствуешь себя такой оплеванной... ничтожной... грязной... то каково же тогда реальным, стопроцентным жертвам подобного ужаса?
Мысли об этом преследовали каждую секунду, и от этого мне было плохо. Почти физически плохо. А в горле стоял горький ком, мешающий дышать.
Я через силу подняла голову и сразу же напоролась на странный взгляд босса. Он смотрел на меня так, будто у него все зубы разом заныли.
– Ты не виновата, – процедил он. – Оставь эти идеи для мрази, которая полезла к тебе.
– Не виновата, – потерянно кивнула я. – Вы уже говорили, Максим Романович... Спасибо.
Повисло долгое молчание, наполненное непонятным густым напряжением.
Я всë пыталась сглотнуть свою фантомную горечь и краешком сознания с вялым любопытством отмечала тот факт, что Волчарина прямо-таки заклинило остановить приступ моего внутреннего самоедства. Такое впечатление, что это для него жизненно важно...
Ну-ну, помечтай еще, Марина! Пофантазируй об отношеньках, наивная дурочка!
Как будто случай с Димкой ничему не научил. Хватит строить воздушные замки из мыльных пузырей! Надо просто вспомнить и признать, что босс – маньяк трудоголизма. И эффективное мышление помощницы для него действительно важно, он сам так говорил. Но не более. Опять же, правило это его, то самое – главное, только подтверждает вывод...
Вспомнив об этом, я прерывисто вздохнула и снова опустила голову. В глазах защипало.
Хочу домой, к бабуле. Вот кто мне точно поможет. Она ведь у меня из тех людей, кто словом не только калечит, но и лечит...
Внезапно Волчарин ëмко и довольно жестко выругался. Я успела только вздрогнуть от неожиданности, а затем вдруг оказалась в плотном кольце мужских объятий. И одеревенела.
– Максим Романович... вы...
– Избавляю тебя от истерики, – глухо уведомил он. – Кажется, ты в этом нуждаешься.
Я сглотнула, глядя на него округлившимися глазами. Босс меня... утешает?
Таким образом мы просидели с ним несколько долгих мгновений. Мое тело цепенело в его руках туго натянутой струной и остро чувствовало сильное размеренное биение волчаринского сердца даже сквозь слой одежды. Сам он смотрел на меня с непонятным, сложным выражением лица. Как будто осознал то, что сделал, с большим опозданием, и не знал, что с этим делать.
Когда я слегка пошевелилась, выходя наконец из оцепенения, Волчарин медленно разжал руки и отодвинулся. Потом еле заметно шевельнул желваками и пересел на водительское сиденье под звучный хлопок дверцы.
– Занимайся пока своими делами и учебой, – приказал он мне через плечо.
– А на работу когда выходить? – разморозилась я.
– Жди звонка, – бросил Волчарин и тронул машину с места, чтобы отвезти меня к бабушке.
Вот я и жду теперь этого звонка уже полторы недели. И начинаю беспокоиться. Почему он мне не звонит?
Глава 20. Боярка на связи
Не зря говорят – если терпение на исходе, то ожидаемое должно уже совсем скоро произойти. Очень часто так и бывает.
Вот и звонок от босса оживляет мой телефон прямо на следующий день, с утра.
– Через час будь в гостинице «Альфа-Централ», – лаконично инструктирует Волчарин. – Я проведу совещание и планерку с сотрудниками. Представлю тебя всем в качестве новой помощницы.
– Э-э.... Максим Романович, знаете, боюсь, я могу опоздать. Не успею так быстро с поселка добраться.
– Ничего, за тобой заедут. Всë, до связи.
Я как раз собиралась спросить: «Кто?», но он уже отключился. А спустя несколько минут на экране мобильника вспыхивает незнакомый номер.
– Марина Зайцева, – говорит трубка мягко и насмешливо. – Привет. Я за тобой, выходи.
– А... вы кто? – на всякий случай спрашиваю его недоверчиво. Мало ли, вдруг злоумышленник какой-нибудь. После димкиной выходки это меня даже и не удивит, наверное.
Трубка весело фыркает.
– Хотел бы сказать, что я серый волк, но боюсь, что тогда ты чебуреками закидаешь. Можешь называть меня просто Вася.
– Вас послал Максим Романович? – уточняю я сконфуженно.
Да уж, остается только гадать, сколько еще людей уже в курсе нашего ненормального знакомства с Волчариным. Или этот тип своими глазами всë видел? Надеюсь, что нет.
– Он самый. Уж послал так послал, в лучших своих традициях. Сказал, без зайца моего драгоценного вся работа из рук валится, выручай, Вася! Вот я и выручаю.
– Что? – изумленно моргаю я.
Быть такого не может, чтобы босс так говорил. Что за клоуна он прислал за мной?
– Плохо слышно? – он зачем-то дует в трубку и лукаво добавляет: – Я говорю, Максим Романыч сказал, что без Зайцевой, помощницы его ценной, работа не работается, дела не делаются. Словом, выходи давай и поехали. Жду.
Насмешливый голос исчезает, оставляя после себя гудки сброшенной связи.
В легком обалдении я собираю свой рюкзачок. Затем облачаюсь в единственный приличный костюм, который сумела найти в своем шкафу между парочкой джинсов и нескольких кофточек с футболками. Те самые юбка-карандаш и бежевая блузка – одежда, в которой я стояла мокрая под душем вместе с Волчариным.
Один взгляд в зеркало – и перед глазами снова тот смущающий момент. Как он на меня смотрел тогда..! Аж до мурашек.
– Ты чегой это столбом стоишь? – возникает за моей спиной любопытная баба Рева с литровой банкой домашнего кваса в руках. – Новомодные заговоры на мозги себе внушаешь? Эти... как их...
– Аффирмации, – подсказываю я и отворачиваюсь от зеркала. – Нет, бабуль, просто задумалась. Мне на работу надо, в «Альфа-Централ».
– Понятненько, – щурится она и протягивает мне банку с ядреным хлебным ароматом. – На-ка, отпей на дорожку. Знатный удался, вкуснющий, сплошная польза для нервов. А кто это там за воротами прикатил? Чай, опять охломон?
– Нет, он знакомого какого-то за мной прислал. Ну всë, я побежала. Пока, бабуль!
– В городской управе сегодня с бумажками буду, проведаю заодно, где ты там рядом работаешь, Мариша, – сообщает она мне вслед деловито. – А то знать не знаю, что за место, а мамка твоя интересуется уже.
Я мычу на ходу что-то невнятное и выскакиваю во двор.
Баба Рева не первый раз уже планирует посмотреть на место моей работы, но каждый раз либо что-то ей мешает, либо она сама забывает. Надеюсь, и на этот раз как-нибудь пронесет. А то будет дико неловко, если она действительно заявится в гостиницу с «проверкой».
Бабулин пëс Гаврошка дружески мне тявкает и пробует увязаться следом за ворота... но при виде темно-зеленого внедорожника сразу же поджимает хвост и трусливо ретируется обратно.
Я настороженно подхожу к машине.
Пассажирская дверца сразу же распахивается, и оттуда с обаятельной усмешкой выглядывает мужчина в дорогом стильном пальто цвета хаки. Надо полагать, тот самый, который мне только что звонил и смущал небрежными шуточками про зайца и серого волка. Он очень симпатичный. Спортивный, темноволосый, с яркими серо-голубыми глазами и невероятно плутовским выражением лица.
– Запрыгивай! – предлагает мне легко, а сам выскакивает наружу, чтобы как-то очень галантно, прям по-джентльменски «пропустить даму вперед». Хотя нет в этом для меня никакого смысла и нужды, могла бы и с этого края приткнуться.
– Спасибо, – роняю вежливо, когда симпатичный шутник плюхается рядом и кивает своему водителю.
Старый асфальт со множеством мелких выбоин мешает собраться с мыслями до самого выезда, устраивая нам мелкую тряску каждые пару метров. На лесном шоссе я-таки выразительно кошусь в сторону соседа, но медлю в сомнениях, обдумывая, будет ли уместно с моей стороны звать его Васей и вообще задавать какие-то вопросы. Ведь судя по мощному кроссоверу, как у Волчарина, он – птица высокого полета. И один из семерых основных акционеров корпорации «Сэвэн».
Усмешка этого «просто Васи» становится шире при виде моего замешательства.
– Любопытство не порок, – вполне доброжелательно заявляет он. – Спрашивай.
Я облегченно вздыхаю. Терпеть не могу рефлексировать.
– Почему Максим Романович прислал за мной именно вас? Я думала, что приедет кто-то, кто работает на него...
– Я работаю, – поясняет Вася. – Но не на него, а с ним. Просто мне по пути, вот и согласился заехать. Надо прояснить кучу непоняток насчет той истории с кражей, в которой тебя обвинили. Мы сейчас вплотную занимаемся этим делом... Эй, Яр, напарник! – шутливо окликает он водителя, и тот щурится на нас через зеркало заднего вида. – Напомни, что надо было у зайки с береткой уточнить, а то склероз осенний нагрянул.
– Для начала необходимо вычислить, кто из гостиничного персонала работает на Медведских, – откликается Яр, изучая меня внимательными светло-карими глазами. – Стукачей надо знать в лицо, а мои родичи не очень разговорчивы.
– Ну и заодно разжиться компроматом на Мрачко, – почти весело добавляет Вася. – Есть основания полагать, что наш таинственный засланный казачок оставил себе копию.
Растерянно моргаю, косясь на него.
– Но я понятия не имею, кто это может быть.
– А давай маленькими шажками все вспомним, вдруг что всплывет. Ты флешку когда последний раз видела?
– Я вообще даже не в курсе, как она выглядит.
– Маленькая, черная, в черной сумочке, – отвечает Вася и задумчиво барабанит пальцами по колену. – Кстати, Сусаев жаловался, что сумочка вместе с флешкой пропала. У нее отличительный знак есть – логотип кавказского банка «Барсогоры». Типичная такая оскаленная морда белой зверюги. Про снежных барсов-ирбисов слышала? Они смахивают на выцветших тигров-альбиносов, только размером поменьше, с гепарда. У генетиков есть любопытное мнение на этот счет...
Он еще что-то продолжает болтать рядом, сообщая зачем-то кучу ненужных подробностей из мира животных, вплоть до особенностей их спаривания. Но я его почти не слушаю. Меня как молнией поразило упоминание маленькой черной сумочки со звериной мордой. Потому что я совершенно точно ее видела...
В руках сварливой толстой Ульяны из прачечной!
– Она что-то вспомнила, – довольно кивает Вася своему странному водителю. – Твой совет с болтологией сработал, Яр. Эх, люблю я психологию! У них всегда одни мозговитые фокусы на подхвате, только успевай применять...
Он так лукаво ухмыляется, что я наконец опознаю личность этого типа по характерной манере разговора. Точно так же он подкалывал недавно моего босса по телефону. И Волчарин называл его Бояркой.
Я глубоко вздыхаю. Надеюсь, та прачка – и правда окажется ниточкой к гнусной интриге, в которую меня втравили стараниями волчаринских поклонниц.
– Была одна похожая сумочка... – сообщаю с некоторым колебанием. Ну а вдруг там тетка вообще ни при чем, не возвести бы на нее напрасный поклëп. – Прям как вы говорите, маленькая, черная и со звериной мордой. Я ее именно в тот день, когда произошла кража флешки, видела. У сотрудницы из прачечной... зовут Ульяна, фамилию не знаю. Но ее узнать легко – она очень крупная немолодая женщина.
– Когда это было, время помнишь? – деловито уточняет Яр.
