Текст книги "Красная шапочка для босса (СИ)"
Автор книги: Алёна Амурская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
Я выхожу из машины на улицу и с облегчением вздыхаю.
Влажный свежий воздух холодит лицо, но после поездки в замкнутом пространстве это приятно. И ливень закончился... хотя вообще-то с пасмурного неба до сих пор слабо моросит.
Мой локоть тревожит деликатное прикосновение.
– Возьмите зонтик, – протягивает серый аксессуар босса водитель Павел. – Он вам сегодня может пригодиться.
– Спасибо, но... – я в замешательстве медлю, не спеша принимать чужую вещь. – Думаю, мне и так нормально, ничего страшного.
– А если вечером снова польет? – прилетает из окна резонный вопрос от Матвея.
Пожимаю на это плечами.
– Я же не сахарная, не растаю.
– Бери, – коротко вмешивается Волчарин из внедорожника, не отрывая глаз от своего мобильника и с кем-то переписываясь.
В его отстраненном голосе чувствуются властные ноты человека, который не привык слышать отказы. Меня так и подмывает заявить ему что-нибудь наперекор, но разум берет верх. Стоит ли препираться из-за какого-то зонта?
Повторно буркнув слова неловкой благодарности, хватаю зонт и разворачиваюсь к остановке. В спину прилетает:
– Завтра к девяти утра будь в моем лесном комплексе.
– Я помню, Максим Романович, – оглядываюсь на босса и вижу, что он оторвался от телефона и пристально смотрит на меня. – До свидания!
То ли он продолжает наблюдать за мной, то ли это просто слишком напряженные нервы, но, пока я иду в сторону университета, всë время ощущаю на себе чей-то острый прожигающий взгляд. Прибавляю ходу, но ощущение никак не проходит.
Со стороны остановки раздается взрыв смеха.
Стайка ярких девиц, выпорхнувших из подъехавшей маршрутки, опережает меня – и хорошо. Потому что я моментально узнаю однокурсниц-подружек из токсичной тусовки Полины. Они звонко цокают каблучками по тротуару и болтают между собой, непрерывно хихикая.
До меня доносятся отголоски их беседы:
– Девочки, слыхали новость? Зайчиха в тюрягу угодила!
– Офигеть! Серьезно? Ну и дура!
– Ага, и ей светит приличный срок! Полька сказала.
Я аж спотыкаюсь на ходу и притормаживаю от неожиданности. Щебет однокурсниц уплывает вперед на значительное расстояние.
Вот же подлая эта Полинка! Уже поспешила всем растрепать о недавнем недоразумении!.. И теперь новых сплетен и домыслов в собственный адрес не оберешься. Какая жесть. Бывают же такие люди – ни дня прожить не могут без гадости ближнему...
До своей аудитории я добредаю в расстроенных чувствах. Даже забываю найти местечко поспокойнее и опрометчиво плюхаюсь на первый ряд. Меня преследует неприятное ощущение, что все вокруг как-то странно косятся в мою сторону. Те однокурсницы-сплетницы с улицы, поначалу уставившиеся на меня с жадным интересом, снова о чем-то шепчутся с Полинкой. А она сама то и дело ехидно на меня поглядывает.
– Что с тобой случилось, Зай? – на соседнее место тихонько опускается Нова. – Я только что слышала, как Полина болтала, будто на тебя повесили серьезное обвинение!
– Произошло недоразумение, – с досадой говорю я. – Не будет никакого обвинения.
Нова облегченно выдыхает, однако тут же встревоженно расширяет глаза и шепчет:
– Тогда почему она так уверена, что тебя вот-вот отчислят из универа?
Невольно ее тревога передается и мне, раздувая внутренний дискомфорт еще сильнее.
Я снова кошусь на криво ухмыляющуюся брюнетку.
Выражение ее эффектного ухоженного личика злорадное, но вместе с тем и раздраженное. Такое впечатление, будто кого-то убить готова. Непонятно только, что на этот раз ее так зацепило?.. Может быть, то, что я не задержалась в обезьяннике подольше?
Да уж, действительно, расслабляться не стоит. От моей персональной врагини всякого можно ожидать.
Препод по культурологии приходит в аудиторию раньше обычного. Долго протирает свои очки с толстыми линзами, трет виски, выдавая свою головную боль, и лишь затем приступает к унылой монотонной лекции.
– Ну почему мы назад не сели! – страдальческим шепотом бормочет рядом Нова и оглядывается.
Большинство наших однокурсников сознательно держатся в последних рядах, потому что записывают лекцию лишь самые крепкие единицы-ботаны. Я вообще не понимаю, как они умудряются это делать. Тихий скучный бубнеж преподавателя погружает нас в сонный транс не хуже, чем какой-нибудь удав Каа – маленьких безмозглых мартышек.
Но мы уже застряли в первом ряду, так что приходится старательно выводить строчки несъедобно сухого текста с кучей социологических терминов... и щипать себя, чтобы не клевать носом. Но глаза все равно застилает дремотная пелена. Я украдкой зеваю.
Как же хочется спать...
– Прошу прощения, что прерываю, Фёдор Николаевич! Я буквально на минуточку, – вмешивается в эту тихую пытку знакомый резковатый голос нашего декана.
Сон слетает с меня во мгновение ока, как и со всех остальных студентов. Инстинктивно я выпрямляю спину до состояния вытянутой струны и настороженно жду, что он скажет. Потому что вредный декан Кащеев никогда не приходит с хорошими новостями. Он предпочитает акцентировать всеобщее внимание исключительно на чужих косяках.
– Конечно, Константин Бесланович, – рассеянно пожимает плечами препод по культурологии. – Никаких проблем.
Кивнув ему с формальной вежливостью, декан обводит суровым взглядом всю аудиторию. Притихшие студенты втягивают головы в шеи, опасаясь ненароком привлечь его внимание, но Кащеев не интересуется теми, кто сидит далеко. Он медленно изучает первый ряд с прилежными ботаниками...
А потом повелительно тыкает пальцем прямо в меня.
– Зайцева! Ну-ка живо на разговор.
Нехорошее предчувствие отзывается внутри колючим холодком.
Я деревянно поднимаюсь, ощущая на себе множество любопытных глаз, и следую за Кащеевым в коридор. Но он там даже и не думает притормозить, просто продолжает идти дальше – в сторону лестницы, а оттуда на четвертый этаж, где расположен деканат.
С каждым шагом из-за панических предположений о теме беседы идти за ним становится всë тяжелей и тяжелей. Как будто у меня не ноги, а бетонные чурки. Еле передвигаю дрожащие колени.
Кащеев молча входит в свой кабинет, плюхается в кресло и раздраженно приказывает:
– Дверь закрой!
Непослушными руками я тяну дверную ручку за собой, пока не слышу щелчок. Он совсем легкий, но из-за моего напряженного состояния приобретает сходство с оглушающим набатом.
Но хуже всего то, что Кащеев говорить не спешит. Сидит в своем кресле и кривит губы, неприязненно наблюдая за мной исподлобья.
– Что-то случилось, Константин Бесланович? – не выдерживаю я.
– Это вас надо спросить, Зайцева! – фыркает он. – Что за некрасивые слухи сегодня докатились до деканата? Ко мне поступила жалоба от родителей одной из выдающихся студенток курса!
– Жалоба от родителей? – недоуменным эхом повторяю я.
– Именно, Зайцева, именно! Они крайне обеспокоены! Ведь вместе с их дочерью учится студентка, которая в свободное от учебы время промышляет кражами и привлекает внимание полиции. А может, и вообще скоро сядет за решетку!
Последние сомнения насчет источника новой проблемы от моей личной врагини отпадают окончательно. Кащеев точно говорит о предках Полины! Потому что только они могут позволить себе напрямую жаловаться в деканат – по той причине, что являются родней ректора нашего универа. И однозначно сама Полинка и напела им в уши все эти претензии.
Ненавижу ее. Как же бесит чувствовать себя такой беспомощной перед чужими связями и возможностями!
– Это всë просто недоразумение, Константин Бесланович... – с жаром обращаюсь я к Кащееву, но тот категорично перебивает меня:
– Ваше поведение может сказаться на репутации не только факультета, но и всего университета! Это вы понимаете? Я просто вынужден поднять перед ректором вопрос вашего отчисления, Зайцева!
Глава 10. Мажор-ухажор
– Ну что, Зай..? Господи, да на тебе лица нет! Что тебе такого сказал Кащеев?!
Голос Новы пробивается в мои уши, словно сквозь вату, и сознание отмечает этот момент только сейчас. Я моргаю и осознаю, что сижу на ступеньках универа, тупо уставившись на свои потертые ботинки.
Слишком силен шок понимания, какой катастрофой мне грозит враждебная инициатива декана. Если меня отчислят с бюджетного места, платное обучение ни мои родители, ни тем более бабуля просто не потянут!
Как я Кащееву ни возражала, какие разумные доводы ни приводила, что нельзя вот так просто, без официальной проверки, взять и предложить ректору отчислить студентку из-за плохих слухов, он только кривил свой тонкогубый надменный рот.
– Мое дело обрисовать ситуацию и выдвинуть ректору рекомендацию, – был ответ. – А уж насчет проверок и дальнейшего взаимодействия с обеспокоенными попечителями университета...
– Разве вы не говорили, что к вам обратились обеспокоенные родители?
– А они как раз и являются членами попечительского совета нашего университета, Зайцева. Это факт серьезный и очень существенный! Так что сквозь пальцы смотреть на ваши противозаконные склонности не получится. Так... сегодня уже пятница, значит, встретимся с вами прямо утром в понедельник. В кабинете ректора. И чтоб без опозданий мне!
Просто в голове не укладывается, что весь этот кошмар происходит наяву. Со мной! Такое впечатление, будто весь привычный мир ополчился на меня и решил поиздеваться всласть.
– Зай, ну скажи хоть что-нибудь! – снова просит встревоженная подруга.
Я потерянно смотрю на нее.
– Кащеев хочет меня отчислить. Вопрос об этом будет решаться с ректором в понедельник.
– Отчислить? – шокированно повторяет Нова. – Как это? За что?!
– В гостинице вчера кража произошла, – пояснение приходится выталкивать из себя с трудом. – И обвинение хотели на меня повесить. Нас с Полиной увезли в полицию... и она рассказала об этом всем. Похоже, в каком-то очень надуманном виде, чтобы меня побольше очернить. И слухи дошли до декана.
– Вот стерва!
Неподдельное сочувствие Новы греет, но не может меня утешить сейчас. Более того, из-за него опасность совсем размякнуть и разреветься на глазах у всех возрастает в разы.
– Мне надо домой, – отворачиваюсь от нее, не глядя в полное участия лицо подруги. – Пропущу другие пары... не могу сейчас сидеть там. Только сумку в аудитории забыла...
– Конечно-конечно, Зай! Подожди минутку, я тебе принесу! – мгновенно вскакивает она.
Когда она убегает, я вставать не спешу. Сижу на ступеньках, обняв колени сцепленными руками, и думаю, что мне теперь делать. Как рассказать о случившемся бабуле?
На голову падает чья-то тень. А затем прямо передо мной вырастают длинные мужские ноги в джинсах и модных кроссовках.
– Приветик, Марин... – небрежно мурлыкает подошедший.
Я резко вскидываю голову.
Димка! Вот блин, только его не хватало мне для полного «счастья»! Да еще и в нетрезвом виде.
Его состояние читается сразу. Мутноватые глаза, вялые движения... да и характерный несвежий запашок изо рта сложно не заметить, поскольку красавчик-однокурсник низко склонился ко мне. В лицо заглянуть хочет. Вот неужели ему так сложно догадаться, что если где-то нажрался, то вряд ли трезвым людям будет приятно общаться с ним на коротком расстоянии?! Смазливый тугодум, блин.
– Привет, – недружелюбно бурчу под нос и отодвигаюсь подальше, чтобы не вдыхать вонючие миазмы чужого перегара.
– Ты чего тут это... сидишь одна?
– Подругу жду.
– А-а, подругу... Нову, что ли..? Ну тогда составлю тебе компанию, чтоб ты не заскучала.
Я морщусь и качаю головой, едва сдерживая раздражение.
– Не надо. Иди, куда собирался.
– Да ладно, я никуда не тороплюсь... – не понимает толстого намека Димка и плюхается рядом на ступеньку повыше. – Я ж только что с ночной тусы в рок-клубе... всë одно пары прогулял седня. Ну и хрен с ними! Всë равно для галочки хожу, чтоб от призыва отмазаться...
Краем глаза я подмечаю легкое оживление в кучке каких-то парней у подножия широких ступеней. Похоже, они нарисовались на улице возле универа одновременно с Димкой, потому что не заметить их раньше на практически безлюдной лестнице было нереально.
Только подумала об этом, как бывший герой моих девичьих грëз небрежно обнимает меня за плечи одной рукой. А второй хватает за подбородок и разворачивает к себе.
– Я думал о тебе всë это время, Марин! – объявляет он с неожиданным пафосом. – Никак не мог выкинуть из головы... прикинь, а?
Застываю в легком ступоре.
Что за невезение! Скажи он такие слова мне в недалеком прошлом, я бы даже и на запашке изо рта не стала внимание акцентировать. Балдела бы и наслаждалась осознанием собственного девичьего счастья.
А сейчас...
Да просто блевать тянет от этого рафинированного мажора-ухажора. А еще хочется убежать от него за тридевять земель и остаться наедине со своей студенческой печалью.
– То ли это ты сегодня такая красивая... – увлеченно продолжает развивать тягостную тему Димка, – ...то ли это я в тебя такой влюбленный.
– А двух вариантов в одном у тебя не бывает, что ли? – уныло шучу я и делаю попытку сбросить со спины его тяжелую руку. Но она стиснула мое плечо, как удав, и цепко держит. – Пусти!
– Ну чего ты ломаешься..? – с непрошибаемо-пьяной самоуверенностью тянет он. – Я же знаю, что ты неровно дышишь ко мне с первого дня в универе! Давай, расслабься, тебе со мной понравится...
И начинает крениться ко мне, примериваясь ртом к моим недовольно поджатым губам.
Вот достал!
Злость на какое-то мгновение даже перекрывает депрессивные мысли насчет встречи с ректором в понедельник.
– Да что ты говоришь? А я так не думаю!
С этими словами я толкаю его в грудь и гневно вскакиваю на ноги.
То ли мой отпор оказался слишком неожиданным, то ли заторможенное состояние его организма так сильно повлияло... но однокурсник от этого толчка теряет равновесие и заваливается спиной назад. Причем ноги его остаются возле меня, а туловище неуклюже соскальзывает копчиком на ступеньку ниже.
Всеобщий громогласный хохот группы парней неподалеку, будто гром среди ясного неба. Димка кое-как изворачивается, чтобы встать, и выражение его побагрововевшей физиономии такое злющее, что мне становится не по себе. Кажется, он даже слегка протрезвел.
– Извини, мне пора! – я быстро пячусь назад и обхожу незадачливого мажора по широкой дуге. – Надеюсь, ты не сильно ушибся. Просто я не люблю, когда меня лапают вот так, без разрешения.
– Марин! – взвинченно начинает Димка и тянет ко мне свою загребущую руку. Надо полагать, для новой порции удавьих обнимашек.
Эта мысль придает мне еще больше ускорения, и я перехожу на легкий бег трусцой в сторону остановки. Жаль, что Нову не дождалась, но в этом-то точно ничего страшного нет.
– Марин, погоди! – злобно зовет Димка.
– Я спешу! Пока!
Глава 11. Победить мигрень
Суббота, без пяти минут девять утра. Я стою в коридоре на четвертом этаже гостинично-туристического комплекса «Горная сказка» и хмуро гипнотизирую взглядом свой глючный телефон.
Мне только что пришло сообщение от Полины.
Учитывая то, что она никогда ничего мне не писала и не звонила, а всë наше общение вживую сводилось к неизменным подлянкам, вряд ли там написано что-то пустяковое и нейтральное. А вот то, что из-за ее очередной шпильки у меня начнет глаз дергаться – очень даже вероятно.
С другой стороны – если тревожащее смс не прочитать, то нервный зуд в компании навязчивой идеи (« Что же там такого написано?! ») обеспечен на весь день.
Нет, всë-таки придется открыть сообщение. И хватит трусить, Маринка!
Я обреченно вдыхаю и подхожу к окну. А затем жму на электронный значок закрытого конвертика.
« Приветик, Зайцева! Не повезло тебе, что декан терпеть не может опоздунов и воришек! Уже готовишься морально к понедельнику? – интересуется в смс однокурсница и с ядовито-фальшивым сожалением напоминает: – А я ведь предупреждала тебя не путаться у меня под ногами. Видела вчера на остановке, как ты вылезала из машины Волчарина. Только не спеши радоваться! Он не твой уровень, деревенщина! »
Полина в своем репертуаре...
В другое время я бы и не стала циклиться на отраве ее слов, но этим своим «понедельником» она снова царапнула меня по слабому месту. И тем самым всколыхнула болезненный страх перед отчислением из универа.
Всю мою сознательную жизнь и родители, и баба Рева говорили о важности высшего образования. Советовали не спешить с замужеством, а сначала получить диплом. И так гордились, когда я с первого раза сумела поступить на бюджетное место!
А что они подумают обо мне теперь?..
В груди тугим узлом скручивается жгучий ком из злости, тревоги и отчаяния. В глазах нещадно щиплет. Но надо держать себя в руках. Не хватало только расплакаться прямо перед кабинетом своего начальника!
Я прерывисто вздыхаю, едва сдерживая слезы. Потом крепко стискиваю кулак и стучу им по подоконнику, яростно шепча под нос:
– Ненавижу, ненавижу, ненавижу!!! Чтоб тебя понос прихватил, гадюка лживая!
Позади щелкает дверная ручка. Совсем тихо, но в безмолвном коридоре звук вполне различим. Я бросаю туда быстрый взгляд и застываю с поднятым кулаком.
– Кого ты так ненавидишь? – спокойно спрашивает мой босс.
Блин. Похоже, он видел, как я вымещала злость на ни в чëм не повинном подоконнике.
– Извините за шум, Максим Романович, – невпопад отвечаю я, с досадой куснув губу. – Просто у меня... кое-какие проблемы в универе.
– Из-за того, что ты сейчас здесь, а не на учебе? – уточняет Волчарин и кивком указывает мне войти в кабинет.
– Нет, в эту субботу занятия у нас отменили.
Я послушно ныряю в просторное помещение и притормаживаю возле пары стульев для посетителей... а затем вдруг ощущаю, как рука босса легким нажимом на плечо заставляет меня опуститься на жестковатое кожаное кресло, которое я сознательно игнорирую. А всë потому, что отлично помню, как в прошлый раз оно стало для меня ловушкой.
Это немного напрягает, но, к счастью, сам Волчарин сразу же обходит меня и усаживается на свое место. С гораздо более качественным креслом, естественно.
Вздохнув, я слегка ерзаю на неудобном сиденьи.
Интересно, это он специально так мебель подбирал, чтобы посетителям было некомфортно сидеть перед ним? Эдакое тихое давление на психику, чтобы сразу чувствовали, кто здесь босс и кто так, мимо проползал...
– Дай сюда свой телефон, – прерывает мои размышления Волчарин.
Он говорит с такой уверенностью в своем праве на мой личный девайс, что чисто на инстинктах я сразу же протягиваю ему требуемое. Знает, на какие кнопки жать, манипулятор, блин!
Когда спохватываюсь и возмущенно дергаюсь назад, уже слишком поздно. Волчарин завладел мобильником и деловито просматривает чужие сообщения.
– Эй! Это мой телефон! Что вы делаете?! – взрываюсь я. – Отдайте немедленно!
– Тише, не ори, – морщится он, потирая переносицу. – У меня и так голова всë утро ноет.
– Да не вопрос! Только сначала верните телефон! Зачем вам понадобилось читать мои смс?
– У моей личной помощницы не должно быть проблем, серьезно отвлекающих ее от работы, – Волчарин равнодушно скользит серыми глазами по строчкам. – Хочу быть в курсе, что стряслось. К сожалению, из тебя ответы клещами и уговорами надо тянуть. Абсолютно бесполезная трата времени.
– А, ну да, как же я могла забыть – вы предпочитаете самые простые способы, – не удерживаюсь от шпильки. – Например, погонять девушку в лесу, чтобы она с перепугу была готова выложить всë, вплоть до паспортных данных и банковского пин-кода.
– Не преувеличивай, – Волчарин небрежным жестом возвращает мне мобильник. – Твою проблему я понял. Забудь о ней.
– Ага, легко сказать! А мне, между прочим, с этой головной болью в понедельник придется столкнуться в кабинете у ректора!
Волчарин снова трет переносицу.
– Марина, говори потише. Твоя головная боль – ерунда в сравнении с моей.
Я наконец обращаю внимание на то, что мой босс сегодня утром и правда выглядит неважно. Хмурый, бледный. И обычно пронзительные серые глаза сейчас слегка красноватые, мутные и смотрят устало. У бабы Ревы они становятся такими же, когда к ней приходит приступ мигрени.
А у Волчарина, судя по всему, именно она самая. Раз он настолько выбит из колеи, что даже не пытается ее скрывать, как позорную слабость.
– У вас что, нет тут аптечки с обезболивающим? – спрашиваю осторожно.
– Есть. Но я предпочитаю не принимать всякую химию по пустякам. Перетерплю.
У меня возникает острое желание закатить глаза. Перетерпит, значит. Мужики такие мужики!
– И это вы считаете пустяком? Знаете, одно дело – обычная головная боль... и совсем другое – мигрень! По-моему, с ней не то, что работать, а даже просто моргать невыносимо! Уж я-то знаю, у меня и мама, и бабуля временами этим страдают. И часто это у вас бывает?
– Нечасто. Только если слишком много работы и маловато полноценного сна.
– Тогда странно, что нечасто. Вы же настоящий трудоголик. Наверное, иммунитет у вас, как у быка! – хмыкаю я и доверительно сообщаю: – Знаете, у бабули есть один проверенный способ, который ей очень помогает от мигрени... Мы всегда им пользуемся. Без всякой химии. Могу прямо сейчас подсказать, вдруг тоже подействует. Правда, этот способ вам вряд ли понравится... э-э...
Волчарин припечатывает меня угрюмым взглядом исподлобья.
– Выкладывай, раз начала. Что за способ?
Отлично. Если сам дал добро, то, считай, напросился.
– Перцовый массаж головы. У меня и флакончик с настойкой с собой... если не боитесь.
Он слегка изгибает уголок рта, не сводя с меня глаз.
– Похоже на попытку взять на слабо.
– Что вы, Максим Романович! Ни в коем случае. Я предлагаю абсолютно из чистых побуждений, – искренне заверяю его.
Волчарин еще пару мгновений сканирует меня изучающим взглядом, а потом вдруг расслабленно откидывается на спинку кресла и вроде бы отрицательно качает головой. Только вместо отказа я слышу от него:
– Марина, ты поразительно сумасбродная девушка. Предлагать сомнительный бабкин рецепт своему начальству – это за гранью логики и моего понимания. А если мне станет еще хуже, и я отыграюсь за это на тебе же?
Я пожимаю плечами, сама удивляясь собственной смелости.
И правда, вряд ли бы я полезла с подобными советами к кому-то другому. Но с другой стороны... ведь это же Волчарин – мой маньяк, который уже творил со мной вещи и похуже. Например, пугал до чертиков догонялками в темном-претемном лесу и валял по земле. Разве после такого может серьезно устрашить перспектива его плохого настроения?
– Ничего плохого не произойдет, Максим Романович. Но у меня встречный вопрос – а какая будет благодарность, если бабулин способ поможет?
– Если поможет, тогда и узнаешь.
– То есть вы согласны? – с удивлением подытоживаю я.
Это и правда сюрприз. Как-то не думалось, что Волчарин так легко пойдет навстречу, учитывая недавний опыт с перцовкой в лифте...
– Я не прочь воспользоваться призрачным шансом повысить свою работоспособность, – безразлично уточняет он. – Тем более, что на этот раз нейтрализовать жгучее воздействие капсаицина не составит труда. В душевой есть пищевая сода. Так что можешь приступать.
– Прямо сейчас?
– Чем скорее, тем лучше. Надеюсь, твоя бабушка вдохновилась не эффектом плацебо.
Ошибки нет – босс действительно согласился!
Всего секунду я обрадованно таращусь в его красновато-серые глаза. Он мне доверился! Это так... воодушевляет...
А затем выпаливаю:
– Минуточку! – и торопливо перетряхиваю рюкзачок в поисках перцового флакона и двух целофановых пакетиков. У меня они там вечно скапливаются, когда я беру либо перекус из дома, либо пирожки у дороги. А выбросить потом забываю.
Волчарин наблюдает за моей возней со снисходительностью утомленного хищника. А когда я поворачиваюсь к нему с предусмотрительно надетыми на руки пакетиками, выдает своë позабавленное отношение только чуть более живым выражением глаз.
– Я готова! – объявляю торжественно.
Но вместо того, чтобы подставить мне свою болезную голову, босс поднимается с кресла и исчезает за дверью смежной комнаты.
– Так нам будет удобнее, – доносится оттуда его ленивый низкий голос.
Я устремляюсь вслед за ним и обнаруживаю его на широкой кушетке шезлонгоподобной конструкции. Ого. Даже не знала, что такие бывают не только на пляжах...
Осторожно присаживаюсь на самый краешек. Мне дико неловко. Я вообще-то рассчитывала, что босс будет по-прежнему сидеть за столом... и предоставит мне заниматься перцовым массажем, находясь за спинкой его кресла. А теперь я оказалась под прицелом его холодных серых глаз, лицом к лицу! И каждое мое движение он будет отслеживать, небрежно развалившись на спине, словно какой-то султан в компании своей прислужницы-одалиски.
Божечки...
Слишком много напряжения. Слишком много интима. И явный перебор для моих чувствительных нервов.
Глава 12. Пожарный эффект
– Прикройте веки, Максим Романович, – вежливо прошу я. – А то вдруг перцовкой капну... случайно?
Да, дорогой маньяк, прикрой уже свои слишком внимательные и волнующие глаза. А то девичьи нервы-то не железные!
Единственное, что помогает мне удержать внешнее самообладание – это абсолютная обоснованность моих слов. И ее полное соответствие всем рамкам столь обожаемой Волчариным логики.
Просьбу он выполняет молча, и я впервые замечаю, насколько густые и темные у него ресницы. Потрясающие просто! Любая девушка бы обзавидовалась.
Без тяжести его пронзительного серого взгляда мне становится намного легче. И даже можно себе позволить вволю порассматривать чеканно-мужественные черты его лица с жестким подбородком и прямым носом.
Эх, до чего же красивый у меня босс! Неудивительно, что Валерия Игнатовна втрескалась в него по уши и пыталась добиться взаимности душещипательными разговорчиками... да и Полинка вон тоже как-то восторгалась в журнале «взглядом северных глаз, которым можно гвозди забивать».
Я тихо вздыхаю, чувствуя, что наше молчание становится для меня тоже напряжным. Придется комментировать процесс, как некоторые врачи делают. Говорят, это здорово успокаивает всех.
– Сейчас мы с вами просто нанесем на голову несколько капель перцового настоя, – сообщаю вполголоса доверительно, – просто чтобы усилить кровоснабжение и переключить рецепторы на ощущение жжения. Нервная система передает сигналы в мозг по-разному. Острую боль мы фиксируем быстрее, а тупая и длительная добирается до сознания обходными путями. И поэтому ее можно обмануть и приглушить дополнительной нервной стимуляцией. Например, массажем. Или другой болью. Слышали шутку о том, что головная боль прекрасно лечится молотком по пальцам?
– Слышал, – понимающе хмыкает Волчарин, не открывая глаз, пока я старательно размазываю капли настойки на его висках и макушке. – Это уже практически древний вирусный анекдот. А перец твоя бабуля, видимо, предпочитает вместо молотка?
– Именно!
Я погружаю пальцы в его короткие темные волосы и даже сквозь целофановую преграду чувствую, какие они жесткие. Если легенда о том, что структура волос показывает характер владельца, правда, то Волчарин – настоящий кремень. Потому что волосы у него колючие, как иглы у ежа, ей-богу! Или как у дикой лесной ели.
И пахнет он точно так же – чем-то потрясающе приятным, древесно-хвойным...
Не удержавшись, наклоняюсь к нему поближе и вдыхаю мужской запах. Сейчас к нему примешиваются горьковатые ноты красного перца, но это только усиливает впечатление. Добавляет остроты.
– Горячо... – задумчиво говорит босс и вдруг открывает глаза. Неужели заметил, как я его нюхаю? А ведь он мог почувствовать мое дыхание. Наши лица так близко...
От его пристального тяжелого взгляда у меня внутри всë замирает, а в животе даже как-то начинает припекать, словно организм услышал команду к немедленному действию. По спине пробегают огненные мурашки неясного волнения.
Права была Полинка! Таким взглядом и правда можно гвозди забивать.
– От длительного воздействия капсаицина случаются ожоги, – слышу словно издалека и облегченно перевожу дыхание. Он имел в виду только перец!
– Не волнуйтесь, Максим Романович, – в такой близости от него я почему-то неосознанно перехожу на сбивчивый шепот. – Мы скоро закончим...
Пальцы мягко, без нажима скользят по ершистому ëжику волчаринских волос. Кругами и спиралями. Целофан тихо шелестит на кончиках пальцев и в какой-то момент их тоже начинает припекать, как огнем. Наверное, в пакетиках были дырки.
И удивительное дело – чисто физически жжение меня мало беспокоит. Все чувства сфокусировались на зрачках моего босса, а в голове бьется лишь одна мысль...
Почему он так пристально смотрит?
Заметно расширенные зрачки на серо-стальной радужке кажутся угольно-черными. Так и хочется наклониться поближе, чтобы разглядеть, что скрывается в их глубине. Кажется, я различаю там смутные очертания своего лица с глуповато приоткрытым ртом.
– Марина Зайцева... – хрипловато-медленно произносит Волчарин почему-то мое полное имя и резко умолкает.
– Что? – останавливаюсь с поднятыми над его головой руками.
– У тебя... получилось, – со странной паузой сообщает он, но мне почему-то чудится, что босс намеревался сказать совсем не эту фразу. – Мигрень затихла, зато теперь моей голове понадобится огнетушитель.
Я понимающе киваю.
– Значит, самое время убрать жжение. У меня бабуля обычно пользуется жирным молоком или простоквашей, но раз уж вы говорили, что сода есть в душевой...
С готовностью делаю шаг в сторону заветной двери, уже предвкушая передышку от преследующих меня повсюду серых глаз. Но не тут-то было! Волчарин сразу же поднимается со своего офисного шезлонга-кушетки и направляется в ту же сторону.
Я оглядываюсь с недовольным смятением.
– Может, останетесь здесь? Я всë принесу!
– Не будем тратить время. Всë равно мне придется потом душ принять.
– Душ... – беспомощно повторяю я и быстро прикусываю язык.
Перед глазами моментально вспыхивает воспоминание-картинка о великолепной обнаженной фигуре босса, которую я уже видела однажды, прячась под кроватью в его апартаментах. И реакция организма не заставляет себя ждать – густая краска смущения заливает не только всë мое лицо, но и даже уши. Они вообще ощущаются полыхающими факелами.
Волчарин щурится, заметив это.
Эх, нет бы деликатно проигнорировать моë сконфуженное состояние! Какое там... нет, он в упор разглядывает моë помидорно-красное лицо и уже явно не спешит спасать свою голову от перцового «пожара» с помощью соды.
– Тебя смущает, что я буду принимать душ, пока ты за стенкой? Можешь подождать в приемной, если хочешь.
– Нет, – сердито возражаю я, – с чего бы мне этого стесняться?
И поспешно устремляюсь к умывальнику, пока босс не докопался с новым неудобным вопросом.
Сделать вязкую кашицу из воды и пищевой соды – минутное дело. Я тщательно размешиваю этот универсальный нейтрализатор, чувствуя, как Волчарин наблюдает за каждым моим движением. А когда поворачиваюсь к нему... то обнаруживаю его стоящим рядом без пиджака и рубашки...
