Текст книги "Босс для Несмеяны (СИ)"
Автор книги: Алёна Амурская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
Глава 2. Дурные наклонности семейки Мрачко
План у меня простой.
Ближе к одиннадцати утра Глеб в каждый свой приезд любит наклюкаться чем-нибудь позабористей и потом дрыхнет в гостиной возле кабинета Германа один-два часа. Видимо, копит так силы после обильного завтрака на не менее обильный обед.
Мне этого времени вполне хватит, чтобы забрать свой дневник и спрятать в тайнике за чуланом со швабрами.
Так что всё оставшееся время до заветного часа я сижу в своей комнате и подбираю доступные вакансии на разных сайтах.
Выбор для меня, увы, удручающе мал. Сплошная сфера обслуживания – официантки, уборщицы, продавцы. Это всё ничего, но без опыта работы зарплаты там совсем крошечные. Не хватит, чтобы оплатить двойную или даже тройную сумму на аренду жилья. Так что буду искать дальше. И на всякий случай закину просьбу в старый чат одноклассников...
Ну, а вдруг у кого-нибудь на примете есть хорошая работа для меня?
Шум подъезжающей к дому машины выдергивает меня из монотонного процесса интернет-серфинга неожиданно. Как будто я плавала в скучном сером омуте и вдруг вынырнула на поверхность. Очень уж звуки громкие доносятся со двора через открытую форточку.
– Бонжорно, дядя Герман! – кокетливо здоровается мелодичный женский голосок. – Прилетела к тебе на выходные из солнечной Италии, сменить обстановку на недельку. Надоело всё. Скучал по своей плохой девочке?
– Заткни свой ротик, Пава, и топай в дом, – «любезно» отвечает снисходительный голос Германа. – Сколько раз тебе повторять, чтобы ты вела себя со мной на людях прилично?
– Но здесь никого нет! – провокационно смеется гостья, ничуть не обидевшись.
– Шевели задом, вертихвостка! А то накажу.
– О-о..? – заинтересованно тянет она, но следующие ее слова заглушает захлопнувшаяся входная дверь.
Хоть и не сразу, но этот мило хихикающий голосок двоюродной племянницы Германа я всё-таки узнаю. Просто давно его не слышала.
В те времена, когда мне было всего шесть лет, восемнадцатилетняя Павлина Брехунько[*]дневала и ночевала у нас чуть ли не каждые выходные. И была она тогда моложе, получается, лет эдак на двенадцать. Хорошо сохранилась, кстати.
Наши пути в этом доме пересекались очень редко. Настолько редко, что можно по пальцам пересчитать те «здрасте» и «до свидания» , которыми мы успели обменяться за всё время нашего о-очень условного знакомства
Впрочем, какое мне до нее дело? Ясно же, что Герман в те годы активно крутил с ней свои шашни, и теперь девушка решила напомнить о себе.
Вот и отлично, пусть оба занимаются своими делами. Мне же легче будет добраться до комнаты ворюги Глеба без лишних помех...
На часах уже ровно одиннадцать утра. Значит, по идее он уже должен спать глубоким тяжким сном заядлого алкаша.
– Ну... давай, Янка, действуй, – говорю сама себе вслух, чтобы набраться мужества. – Спаси нашу прелесть от извращенца и грабителя!
В коридоре второго этажа никого нет, как и следовало ожидать.
Я вытягиваю шею над перилами лестницы и на несколько секунд превращаюсь в неподвижный соляной столб, потому что именно в этот момент прихожую пересекает широким вальяжным шагом мой приёмный отец. А за ним-мелко-мелко стучит каблучками его гостья из Италии.
Когда они оба скрываются в его кабинете за плотно сомкнутой дверью, я сбегаю на цыпочках вниз по лестнице и опрометью кидаюсь к смежной с ним комнате.
Большая гостиная, как обычно, не заперта. С моего места прекрасно можно разглядеть ряд стеллажей в самом дальнем углу, который образует нечто вроде мини-библиотеки.
Именно за ними должен находиться любимый диван Глеба.
Уж не знаю почему, но он очень любит этот закуток. Прям обожает. Хотя в доме есть нормальная гостевая комната с кроватью и отдельным санузлом. Какая-то личная причуда, не иначе.
– Хр-р-р... хр-р-р... – доносится из-за стеллажей пьяный храп, и я удовлетворённо улыбаюсь.
Отлично. Пора действовать.
Зелёный уголок родного блокнотика-дневника я нахожу быстро. Он лежит всё в том же внутреннем кармане толстовки, которую Глеб швырнул прямо на пол возле дивана с пьяной небрежностью.
С бешено бьющимся сердцем я выхватываю его и прячу в своём рюкзачке. Ура! Теперь осталось только устроить дневник в своем тайнике и продолжить поиски работы...
Но уйти быстро не получается.
То ли Глеб как-то интуитивно ощутил мое присутствие, то ли это я неосторожно пошумела, но он с сопением начинает копошиться на своем диване.
С перепугу я отбегаю за самый дальний стеллаж и сажусь там на пол. Пристально слежу за ворочающейся тушей через просвет между книгами. И хотя тишина восстанавливается довольно быстро, выходить из своего укрытия я не тороплюсь.
Пусть сон этого придурка снова станет как можно глубже. Для надежности.
От нечего делать я принимаюсь рассматривать книги на полке перед моим носом, но ничего интересного не нахожу. Тут сплошные детективы и ужасы в мрачных тёмных обложках, которые я не читаю. Хотя... вот одна бирюзовенькая обложка вроде есть.
Я раздвигаю все соседние книги в разные стороны, чтобы добраться до неё в надежде на что-то лёгкое и любовно-приключенческое...
И тут же забываю о самой книге.
Потому что за книжным стеллажем – дверь. Обычная межкомнатная дверь, которую по каким-то причинам решили спрятать.
И всё бы ничего, но на таком близком расстоянии – сантиметров десять-пятнадцать от замочной скважины, – до меня вполне отчётливо доносятся голоса из кабинета старшего Мрачко. И наверняка, если приложиться к замочной скважине глазом, можно увидеть, чем занимается внутри хозяин кабинета со своей гостьей.
Кстати... уж не в этом ли причина той великой любви Глеба к дивану гостиной? Ведь он отлично знает, что его брат почти каждые выходные водит в свой кабинет разных девиц из-за повышенной тревожки в вопросе безопасности...
У Германа там самое настоящее логово, где работа совмещается с развлечениями. И по-соседству с обычным кабинетом есть комната отдыха со всякого рода интимными штуками.
Я это точно знаю, потому что в прошлом году Герман случайно оставил двери приоткрытыми, чтобы отлучиться буквально на пару минут ради незапланированного важного гостя. Так уж вышло, что я незамеченной спустилась по лестнице и увидела малую часть содержимого его тайной комнаты. Но, как обычно, решила, что это не моё дело.
Ведь каждый развлекается, как хочет и как умеет, верно?
В данный момент из замочной скважины доносится отзвук кокетливых смешков и грубое мужское «бу-бу-бу» . Но довольно быстро эти звуки перерастают в женское постанывание, которое почему-то кажется мне похожим на мяуканье мартовской кошки в состоянии течки.
Блин, неудобно-то как!
Я нервно дергаюсь в сторону выхода, но жирная туша на диване, как назло, снова начинает ворочаться. Тихий стон стыда и досады так и просится наружу, так что приходится нервно стиснуть зубы.
Вот угораздило же вляпаться в такую противную интимную ситуацию!
– Оу... оу-о... ой! – мяукает Павлина и хныкает неразборчиво: – Ну дядя Герман... можно понежнее?.. О-оу... ой! Раньше ты был поласковей со своей девочкой...
– За... ткнись! – пыхтит тот сквозь размеренные шлепки. – Ты же разузнала, как там звали последнюю девку Батянина?
– Да... ой-ой-ой!
– Назови ее имя!
– Ира! – взвизгивает девушка. – Ну, дядя Герман...
– Заткнись, я сказал! И терпи... Ир-р-ра...
Шлепки становятся настолько смачными и жесткими, что я затыкаю уши.
А-а-а, не могу это слушать!!! Фу-у... блин, когда же это всё закончится?.. Гадость-то какая. Надо срочно уносить ноги. И плевать на Глеба с его неспокойным сном!
Я мотаю головой и очень медленно, но решительно начинаю отползать в сторону выхода из гостиной. Вот только ради этого приходится убрать руки от ушей, и отголосок последних фраз всё-таки догоняет мой шокированный слух.
– ...ты не могла позже это сказать? – почему-то шипит Герман. – Такой кайф мне сломала! Ладно, если эта Ира в пролете, то кто у Батянина теперь вместо нее, есть инфа?
– Точно не знаю, – виноватым голоском пищит Павлина, – но обязательно выясню!
– Зря ты на Морозова своего тогда забила, – зло говорит Герман. – Сейчас он для него один из самых близких людей. Отличный был бы источник.
– Но он не хотел ничего слушать, ты же сам помнишь! И прогнал меня...
– Так придумала бы что-нибудь, лапши навешала! Свою первую бабу ни один мужик в мире не способен забыть. Особенно если исходил по ней слюнями и восхищался, как тупой доверчивый идиот...
– Я его тоже любила! – пылко возражает Павлина.
– Ага, только регулярно при этом спала со мной, – ухмыляется Герман. – Моя коварная девочка! Кстати, ты заслужила новое наказание за плохое поведение. Живо на колени!..
Эти слова придают моему отступлению такую прыть, что последние метры до двери я пробегаю буквально на четвереньках мимо дрыхнущего любителя подслушивать и подсматривать. И пулей выскакиваю за дверь.
Ну и наклонности у это семейки! Реально пора из нее валить подобру-поздорову.
[*] Павлина Брехунько– бывшая подружка из далекого прошлого Матвея Морозова, пятого босса корпорации «Сэвэн».
Глава 3. Тот-кого-нельзя-называть
– Янка, ну ты чего, куда намылилась-то? Давай с нами по маленькой! – тянется ко мне с бутылкой осоловелый Гошка. – Взрослые ж люди теперь, чё такова, ну? Давай это вообще... того, а? У тебя глазищи огонь, да и я не урод...
Его мутные зрачки горят нездоровым блеском, веснушчатая физиономия налилась румянцем. И то, что он с восьмого класса ко мне неровно дышит, уже никак не скрывает.
Выпускное веселье давно уже за горами – уже почти год как, – а его всё отмечают и отмечают. Такое впечатление, что никто из наших даже близко не собирается к экзаменам в универ готовиться. Или искать подработку для новой взрослой жизни, как я, чтобы снять жилье, продолжать учиться на заочном и ни в чем больше не зависеть от тех, кому не доверяешь.
Как беспечные дети, ей-богу!
Вот что значит, когда восемнадцать уже стукнуло, а мозги застряли где-то на уровне десятого класса, когда папа с мамой гарантированно накормят-напоят, обнимут и расцелуют. Эх, знали бы они, какие счастливые! Ведь у них реально такая родительская забота была и по-прежнему есть. Наверное, потому и не хотят взрослеть...
Я отодвигаю бутылочную руку Гошки и встаю.
– Не хочу. Ладно, ребят, мне пора... Хорошо вам посидеть тут.
– Ну не будь такой занудой, Яна!
– Ой, да отстаньте вы от нее, – лениво вмешивается Марго по прозвищу Фитоняшка, бывшая королева нашего класса. – Она ж у нас правильная до зубовного скрежета! Работу ей подавай, блин, новое ярмо на шею... ну и флаг в руки, барабан на шею! А мы будем наслаждаться свободой и бонусами взрослого мира, как нормальные современные люди. Плесни-ка мне еще, Гошик...
– Всем пока, – спокойно машу остальным рукой и снова смотрю на Фитоняшку. – Смотри не спейся, а то увидит тебя сегодня случайно ненаглядный Король Артурушка и сбежит от твоего перегара, сшибая все тренажеры. Хорошо, если в обморок не грохнется наповал.
Ребята и девчонки за столом дружно прыскают и многозначительно переглядываются. Всем известно самое слабое место Марго.
– Ха-ха, очень забавно, – холодно сощуривается она и посылает мне приторно-сладкую улыбку: – Пока-пока, Яночка.
Так под смешки компании я и ухожу. Только направляюсь не на улицу, а на второй этаж торгового центра. По очень привычному, наизусть знакомому маршруту.
В маленьком офисном помещении номер тринадцать, как обычно, сумрачно и спокойно. Тихо жужжит в углу принтер, выплевывая в лоток заказанные кем-то копии. А возле окна с полностью закрытыми жалюзи перемигиваются огоньки целого батальона системных блоков и компьютеров. За ними даже рабочего стола не разглядеть...
Словом, это типичная конторка-павильон одного из десятков мелких предпринимателей торгового центра, промышляющих распечатками, фото-на-документы, сканированием бумаг и прочими малобюджетными услугами. С виду.
И мало кто знает, что на самом деле здесь находится точка не просто какого-то пенсионера Дедащева Семёна Ивановича, а легендарного Деда – самого высококлассного специалиста по подделке документов среди всех внештатных сотрудников Германа Мрачко.
Он потрясающий.
Самый классный человек, которого я знаю, общительный и юморной. Но то, почему он так и не завел семью к седьмому десятку лет, так и остается для меня загадкой.
Была какая-то мутная история в его молодости с одной роковой красавицей... но, несмотря на наши теплые отношения, он никогда толком о ней не рассказывал. Зато я всякий раз, как заглядываю к нему, всегда могу вволю поглазеть на ее фото в блестящей золоченой рамочке. Действительно, красивая женщина. И с характером, судя по острому уверенному взгляду. Даже через старое фото можно ощутить беспокойно-деятельную энергию, которая так и бьет в ней через край.
– Здрасте, деда Семён, – с искренним удовольствием здороваюсь я.
Из-за мониторов выглядывает седовласая голова с щеточкой белых эйнштейновских усов. Выцветшие светлые глаза под кустистыми бровями приветливо сощуриваются.
– А, это ты, Яночка. Проходи, присаживайся. Чайку вон себе налей. Ты ко мне по делу или как обычно..?
– Скорее спонтанно, – я киваю в сторону коротких эскалаторов торгового центра, которые видны сквозь прозрачную стену. – Тут на первом этаже сбор выпускников в кафешке. Народ уже приступил к этапу неумеренных возлияний, а я решила улизнуть к тебе.
– И сама, как обычно, ни-ни? – усмехается в усы Дед. – Смотри, белой вороной прослывешь. При твоем-то уровне серьезности.
– Не люблю, когда мозги набекрень.
Я сажусь на стул для посетителей и с любопытством смотрю на кучку документов, лежащих перед монитором.
– Что у тебя сегодня интересного, деда Семен?
– Скукотища, – зевает Дед. – Липовые удостоверения для новых людей твоего отца.
– Он мне не отец.
– Ну, я так, фигурально выражаясь... – деликатно исправляется он и вдруг меняется в лице. – Вот черт, нелегкая принесла!
– Кого? – непонимающе оглядываюсь я и с испугом замечаю массивную фигуру, вразвалочку идущую между павильонов прямо к нам.
Глеб!
Долго не думая, шустро соскальзываю со стула вниз и втискиваюсь в узкое пространство между стеной и картонными ящиками с каким-то офисным барахлом. Тяжелая шаркающая поступь приближается под грохот моего панического пульса и останавливается совсем близко.
От напряжения у меня аж волоски дыбом встают на руках. Не хочу видеть здесь этого урода. Зачем он сюда приперся?
Дед небрежно поправляет сбоку от себя стопку бумаг и невзначай бросает в мою сторону вопросительный взгляд. Ему прекрасно меня видно, в отличие от посетителя.
«Меня тут нет», – одними губами шепчу ему и медленно качаю головой. Мой союзник успокаивающе подмигивает, мол, не переживай.
– Что вам угодно, Глеб Юрьевич? – почтительно интересуется он.
– М-м... заказик один назрел. Срочный, для Германа, – отвечает сиплый голос жирдяя. – У тебя в загсе связи есть?
– Для Германа Юрьевича... – задумчиво чешет подбородок Дед. – Найдём. А задача какая?
– Свидетельство о рождении надо грамотно подправить. Чтоб всё официально было, и в базу попало задним числом.
– Это сложно...
– Ля! – недовольно хрюкает Глеб.
– ... но можно. Если постараться.
– Так постарайся! – взрывается он, сообразив, что Дед над ним немного подшучивает. – Зря что ли тебе бабки платят, старый?.. Короче! Держи свидетельство нашей Янки и организуй, чтоб там официально стоял не прочерк, а имя ее настоящего папаши, понял?
– Э-э... имя? – вопросительно мычит Дед.
– Запиши себе где-нибудь на случай маразма. Батянин Андрей Борисович. И смотри, чтоб без ошибок, старый!
Я сижу на полу с приоткрытым ртом.
Вот так, нежданно-негаданно услышать впервые, как зовут моего биологического отца оказалось настоящим потрясением. Ведь у Германа его имя всегда было непроизносимым табу. И до этого момента я могла только с ироническим пафосом величать его Тот-Кого-Нельзя-Называть. Как будто он злой темный лорд из мрачной сказки.
Что ж, я запомню.
Никогда не будет лишним знать имя того чудовища, которое отказалось от тебя и бросило задолго до рождения.[*]
Глава 4. Махровый домострой
– Тебе надо наладить отношения с Глебом, – заявляет Герман через несколько дней после моих случайных открытий. – Хватит уже вести себя, как капризный ребёнок, и выдумывать всякие нелепые глупости. Присмотрись-ка к нему повнимательнее, Яна.
Я как раз в этот момент сажусь за стол, чтобы приступить к ужину, чуть не промахиваюсь мимо стула от удивления.
– Зачем к нему присматриваться?
– Затем, что он не так уж сильно старше тебя, и я ему доверяю. Ему всего лишь тридцать... плюс он к тебе очень неравнодушен. Кроме того, я уже подумываю о наследнике в перспективе. Но своих детей иметь не могу, поэтому... – и он выразительно сощуривается в мою сторону.
Я отвечаю ему взглядом, полным чисто девичьего ужаса.
– Не поняла... ты мне его в женихи что ли навязываешь? Но он же мой сводный дядя! Да и для замужества я как-то не созрела...
– Тебе есть восемнадцать, и этого достаточно, – тон Германа ощутимо холодеет и становится жёстче. – А чисто в генетическом смысле, если это тебя так беспокоит, Глеб тебе никакой не дядя. У нас с ним одна мать, но разные отцы. И пусть тебя не вводит в заблуждение наше одинаковое отчество. Оно – всего лишь фикция на бумажке.
Я резко поднимаюсь из-за стола, так и не притронувшись к еде.
– Даже не представляю, как тебе такое взбрело в голову, Герман! Если ты не заметил, то мы живём в современном мире, а не в махровом домострое. И никто не может заставить меня создать семью с мужчиной, у которого не всё в порядке с головой. Он же извращенец!
– Ради рождения моего наследника выходить замуж необязательно, – равнодушно пожимает плечами Герман. – Для начала просто попробуй найти в нем привлекательные стороны.
– Это какие же, например? – язвительно интересуюсь я. – Что-то ни одной не могу разглядеть. Наверное, мне очки пора выписывать!
– Он не посторонний мне человек. И... – повисает пауза, выдавая трудности с поиском «привлекательных сторон» драгоценного младшего братца, – ... у него есть огромный потенциал для роста. Вместе с перспективами.
– Потенциал в нем есть разве что для роста живота, – фыркаю я и качаю головой: – Что-то у меня аппетит пропал. Пойду к себе, пожалуй.
– Сядь, у меня еще не всё.
– Зато у меня всё. Сыта по горло этим разговором!
Ледяной голос Германа догоняет меня уже на первой ступеньке лестницы:
– Тебе придется дать ему шанс, Яна. Через неделю вы вместе отправитесь в загородный дом с частью моей охраны и поживете там недельку-другую. А может, и месяц. Тебе необходим отдых и хорошая компания. А то из всех друзей у тебя лишь старик да безмозглые одноклассники.
Я неверяще оглядываюсь.
– Но ты не можешь меня заставить. Никуда я в компании Глеба не поеду!
– Еще как могу. Готовься к отдыху, Яна, – с невозмутимым равнодушием объявляет Герман. – Ты даже не представляешь, насколько я с тобой мягок... так что цени хорошее отношение. Слушайся старших. И не вынуждай меня применять крайние меры.
***
Наверное, ни один из моих сверстников и близко не испытывал такого уровня мотивации для поиска работы, который мне дала угроза Германа. Он настолько мощный, что уже на следующий день после нашего разговора я умудрилась пробежаться лично по списку из шести горячих вакансий.
Жаль только, что скорее всего с нулевым результатом.
В трех подходящих местах мне туманно пообещали перезвонить. В двух других – прямым текстом сказали, что я им не подхожу. А из шестого места я сама развернулась и убежала, потому что это оказалось какое-то подпольное казино с проститутками.
На сегодня остается только последний вариант – седьмой. И это – какая-то охранная организация, в здании которой требуется уборщица.
Маловдохновляющая вакансия, конечно... но я уже в таком отчаянии, что готова согласиться, если меня возьмут. Потому что зарплата там очень даже ничего для уборщицы.
Ехать приходится в наиболее непривлекательную южную часть города – промзону. Так что выхожу я на самой конечной автобусной остановке «ТЭЦ».Отсюда уже и пешком можно добраться до массивного бетонного здания завода по производству консервов. Бывшего. А сейчас это тот самый офис охранной организации.
Странное место они, конечно, выбрали для себя. Очень мрачное и неуютное. Да еще и ограда эта железная вокруг территории, антураж такой тюремный, аж жуть пробирает.
Нажимаю кнопку на воротах вьезда и даже не вздрагиваю, а реально подпрыгиваю от слишком резкого звука.
– Вы к кому? – равнодушно интересуется динамик. – И по какому вопросу?
– Я насчет работы! Вакансии уборщицы... Это в отдел кадров, наверное?
– Здесь нет отдела кадров. А весь персонал подбирает лично Дибир Давидович Агаев[*]. Подождите минутку, свяжусь с ним...
Я переминаюсь на месте, тихо вздыхая. Может, здесь мне наконец повезет? А то что-то черная полоса в жизни затянулась, самое время белой начаться.
...И как только Герман может так со мной обращаться?
Даже не верится, что он решил навязать мне своего брата-извращенца сразу после моих жалоб на его же поведение! Чтобы тот... что? Снова залез ко мне ночью в постель?.. Принудил к близости, пользуясь тем, что в уединенном загородном доме некого позвать на помощь?..Ведь охрана явно будет не в счет, если брат хозяина для них в большем приоритете, чем какая-то там нелюбимая приемная дочка.Нет, я даже не хочу пытаться понять, что за дикая логика движет Германом. Пусть нафиг идет со своими домостроевскими планами!..
– Можете проходить, – выдергивает из горестных размышлений голос охранника. – Цокольный этаж, левое крыло, зал для совещаний. Вас ждут там.
– Спасибо!
Но мое воодушевление длится недолго.Как только Дибир Агаев – матерый, ярко выраженный кавказец со следами давнего перелома на кривоватом носе, – замечает меня, то сразу же требует предьявить паспорт.
– Тебе хоть восемнадцать-то есть?
– Есть.
Он скептически хмыкает и вдруг впивается в документ острым взглядом. А затем поднимает его на меня так медленно-изучающе, что мне становится не по себе.
– Так вот ты какая... Яна Мрачко. Ну, привет, привет. Так ты, значит, в уборщицы метишь? Мелковато.
– Ну да, мечу, – настороженно отвечаю я. – Работа как работа. Для начала мне подойдет и такая, чтобы на ноги встать.
– Забудь об уборщице, – усмехается Агаев. – У меня есть другое предложение.
– Какое?
– Нашему директору требуется помощница для мелких поручений. Могу на правах его старшего родственника порекомендовать тебя. С гарантией трудоустройства. Но... – он тянет выразительную паузу и хищно заканчивает: – ...в этом случае ты станешь моими глазами и ушами во всех его делах, девочка. Что на это скажешь?
Я тяжело и уныло вздыхаю.
Ну зашибись вообще. Вот что за день такой, а? Один негодяй норовит меня под психованного братца подложить, а другой в какие-то шпионские игры втягивает. Я ему что, агент ноль-ноль-семь в юбке?
– Извините, но нет. Мне такая работа не подходит.
Мой отказ Дибир Агаев воспринимает спокойно. Но когда я разворачиваюсь и ухожу, то прямо-таки чувствую всеми лопатками его опасный хитрый взгляд на своей спине. И это очень напрягает.
Надеюсь, мы с этим типом больше никогда не встретимся. Мутный он какой-то.
