Текст книги "Моя ненормальная (СИ)"
Автор книги: Алексия Кинкейд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
Ноги подкосились, и я упала на лестнице. Яркие картинки прошлого табуном пронеслись в голове. Будто гифы последних встреч мамы и пап…
И пап…Разве такое возможно? Оказалось – да. У меня их два. Биологический и тот, который вырастил.
Выдыхаю надсадно. В груди печет и прогорклый ком в горле душит с каждой минутой всё сильнее. Слёзы…забытые и абсолютно мне не нужные, катятся по лицу.
Меня раздирает от осознания, что всё могло быть по-другому! Я могла увидеть его, хотя бы узнать, где он похоронен. Смогла бы носить ему цветы…
А ведь я чувствовала…
Всегда ощущала его тепло и заботу. Никто из папиного братства не обращался со мной так, как он. И почему я раньше этого не понимала?
Мягко ступая по покрытию из белой сосны, дохожу до его кабинета. Святая из святых…
Когда я была маленькая, часто здесь оставалась. ОН забирал меня почти каждые выходные.
– Маме и папе необходим отдых от такой егозы, как ты, – улыбаясь, целовал макушку.
Боже, почему всё так?
Убираю белую простынь с дивана и стола. Кресло и картины не трогаю. Ложусь на диван и побитым котёнком сворачиваюсь в бублик.
Мне нужна передышка в несколько часов. Потом я обязательно разработаю план к дальнейшей жизни.
Одно хорошо, теперь мне не надо всё время озираться в ужасе. Самсонов получил по заслугам.
Я свободна.
Остальное не важно
Первые полчаса сидел неподвижно и пялился в сторону входной двери, за которой скрылась Ада.
Почему не пошел за ней?
Стоило догнать. Остановить. Вернуть.
Но я этого не сделал. А теперь искусно, с наслаждением разношу квартиру. Вдребезги. До крошки.
С дикой яростью и безысходностью трощу всё мало-мальски ломаемое. Выплёскиваю злость и обиду на предметы, которые, собственно, ни в чём не виноваты.
Во всей ситуации только я виноват!
Отец был прав. Стоило обсудить с ней свой план. А задержать Аду можно было как-то по-другому. Не подставляя Еву. Потому что теперь Аде даже не к кому пойти.
Насколько я знаю, друзей у неё нет, а гордость и обида не позволят обратиться за помощью к предательнице подруге.
Где она теперь? С кем?
Одна. И зная эту ненормальную, обязательно попадёт в неприятности.
В гостиной не осталось ни одной целой вещи, предмета. Руки в мелких порезах, но это херня, в сравнении с тем, что происходит внутри.
Ноги сами несут к её спальне. Комната где последнее время жила моя королева закрыта. Толкаю дверь и тёплый, цветочно-малиновый запах бьёт по рецепторам. Вздрагиваю и перестаю дышать. Пропитываюсь им, словно в каждую клеточку втрамбовываю.
Не заходил сюда, пока она была здесь. Старательно обходил границы, боялся спугнуть. Теперь можно…ей похер.
На пуфике лежит шелковая майка от пижамы. Сгребаю тонкую, лёгкую ткань и подношу к лицу.
– Сука, – шиплю захлёбываясь её запахом.
Внутри выкручивает и перемалывает. Поделом тебе, Воронцов! Сдыхай теперь, как шакал в одиночестве, раз головой думать не умеешь.
От душевной боли не знаю чего больше хочется – сдохнуть или позорно заплакать. Так как я даже в детстве не разводил сопли, то и сейчас не начну. А сдыхать…ещё рано! Надо сначала Аду устроить, убедиться, что с ней всё хорошо.
Осматриваю квартиру и накидывая куртку выхожу из дома. Оставаться здесь нет смысла, и желания. В воздухе витает аромат шампуня, или геля для душа Ады. А может это её запах. Цветочный. Сладкий. Вкусный.
Далеко идти нет сил, да и какая разница где бухать? Останавливаюсь у бара на соседней улице. Занимаю крайнее место за стойкой, в самом углу.
– Водки, – говорю бармену. Кивает понятливо.
Через минуту рядом со мной появляется рюмка водки. Опрокидываю.
– Запить, закусить? – предлагает парень за стойкой.
Отрицательно машу головой. Пусть печёт. Так хотя бы отвлекаюсь от раздирающего чувства за грудиной.
– Ещё налей, – толкаю к нему пустую тару.
Наливает. Пью.
– Ещё, – процесс повторяется. Желудок обжигает и глотку печёт, но это хорошо. Очень хорошо.
Если получится напиться так, чтобы свалиться под стул и уснуть, будет здорово.
– Ещё.
– Закусить бы, – тактично намекает на то, что скоро я буду вафли.
– Нет, – категорично.
– Рассказывайте, легче станет, – улыбается.
– Хм… – хмыкаю улыбаясь, хотя нихрена не радостно. – Ты типа психолог?
– Нет, я типа бармен. А тебе, нужна помощь, – последнее говорит, склоняясь ближе ко мне.
В последнем с ним согласен. Помощь мне нужна очень сильно. Желательно какая-нибудь волшебная, чтобы отмотать нахрен всё назад. Переиграть всё.
Но так ведь нельзя? Нельзя. Поэтому и накидываюсь. В гордом одиночестве.
На смартфон приходит смс. Это не Ада, а значит всё равно. Но я всё же достаю гаджет и игнорируя смс, набираю свой текст. Только адрес и в конце смайл рюмки. Отправляю друзьям. Кто сможет, приедет. А мне побарабану кто меня до дома дотащит.
– Ещё.
Парнишка качает головой. Порицает, молодец. Может он не такой долбоёб как я.
– Привет, красавчик, – рядом раздаётся женский голос.
– Пошла отсюда, – совсем не вежливо, да. Но мне даже посмотреть на неё тяжело.
– Хам! – бросает злобно.
Ну, окей, хам, так хам. Да, сегодня во мне умер джентльмен, что поделать.
– Ещё, – говорю и чувствую лёгкость в теле.
Водка начинает действовать. Это хорошо.
– Да… – слышу в этот раз знакомый голос. Поворачиваюсь и выдавливаю уродливую улыбку. – Решил бухать в одиночку, значит.
– А ты…вы быстро, – исправляюсь, когда замечаю всех друзей в баре.
– А мне чем-то напоминает эта встреча, – радостно говорит Артём. – Помните парни? Также сидели, Тоху в чувства приводили.
– Ой ли, – кривится друг на заявления Артёма. Ржут все вместе, смотрю на них и уже жалею, что позвал.
– Выкладывай, – стопорит всё веселье Матвей.
Кручу головой поджимая губы.
– И нахуя ты нас сюда позвал? – задаёт резонный вопрос Тоха.
– А вдруг вам скучно стало в вашей такой, блять, уютной семейной жизни? Дай думаю спасу друзей, – двумя пальцами подзываю бармена. – Ещё.
– Какая по счету? – спрашивает у бармена Матвей. Папочка твою мать. Закатываю глаза.
Парнишка молча достаёт почти пустую бутылку водки и кивает на меня. Реакцию Матвея обычно предугадываю запросто, но не сегодня.
– Четыре самбуки и четыре по сто виски, – говорит быстро. – Кофе крепкий без сахара и закусить чего-нибудь.
– Вот молодец, – хвалю, заплетающимся языком.
– Не оценила? – рядом плюхается Тоха.
– Не-а, – мотаю головой и мир слегка улетает. – Не оценила.
– А что ты сделал? – подключается Артём.
– Ни-че-го, – чеканю, и опрокидываю рюмку. Парни не отстают.
– Закусывай, ты тяжёлый, как боров, не хочу тебя тащить, – смеётся Артём.
Он счастлив со своей Мышкой. Да все они счастливчики и глядя на них я испытываю то, что никогда не чувствовал. Зависть.
Заливаю это поганое чувство следующей порцией алкоголя и роняю рюмку на стойку.
– Чёрт! – стряхиваю капли жидкости.
– Так всё, водолаз, поплыли домой, – под руку хватает Тоха и поднимает меня.
– Почему к тебе? – прислушиваюсь к ощущениям. Пьяный. Но не убитый. Значит, надо догнаться.
– Потому что только у меня девушка спортсменка и утром сможет тебя своими коктейльчиками оживить, – мысленно соглашаюсь. Это хороший вариант, но не мой.
– Не-е, я поеду к Евке, – перехожу в руки Матвея.
– Правильно, она тебя не только воскресит, но ещё и мозги выебет, – говорит Тоха и все дружно ржут.
Да, Ева она такая. Из нашей компании самая отбитая…была. Мот её облагородил, создал подобие девушки, а не оторвы. Правда она порой срывается, но это мелочи.
Не сопротивляясь, загружаюсь в машину, полностью опустошенный прикрываю глаза. Вот как чувствовал – не дошел до кондиции. Буквально ещё пара рюмок и я бы отключился без чувств.
– Выходи, – протягивает руку, словно барышне, Мот.
– Иди к чёрту! – отбиваю «пять» и соскребаю себя с пассажирского сидения.
Молча поднимаемся к ним в квартиру.
– Етить-колотить! – приоткрываю один глаз и вижу расплывчатое лицо подруги в дверном проёме. – Ты где это чудище подобрал?
– Пиздец, – выдыхаю пьяно. – Ещё утром был Женей, к ночи стал чудищем. М-да…
– Ты себя в зеркало видел? – это прилетает мне, а дальше уже Матвея. – Что с ним случилось? Где Ада?
– Ушла, – коротко и исчерпывающе, молодец Мот. Всё по факту.
– Куда ушла? – тут же активизируется мелкая рыжая ведьма. – К кому ушла? У неё же никого не осталось!
– Вот это, любимая, тебе и предстоит выяснить, пока я привожу это недоразумение в божеский вид.
Деградация на лицо, теперь я недоразумение. Отлично.
Заваливаюсь на диван и прикрываю веки в надежде уснуть. Но мне не дают, естественно.
– Чего развалился, – рыжая бестия, честное слово. – Иди в комнату, выспись. Утром ты должен быть огурцом.
– Зачем?
– Ты Аду возвращать собираешься?
– Не-воз-мож-но, – чеканю.
– Воз-мож-но! Или ты её не любишь?
– Люблю, – отвечаю быстрее, чем мой пьяный мозг успел проанализировать.
Естественно, удивляюсь своему ответу, но мне не пятнадцать лет, девственницу из себя корчить не собираюсь. Принимаю этот ответ.
Повторяю мысленно это слово, и будто припечатываю в сердце. Улыбка растягивает мои губы, блаженно закрываю глаза.
Люб-лю…Люблю, конечно. Если бы не это чувство, вряд ли стал бы помогать ей, переживать и чувствовать весь этот ад после её ухода. Поэтому, да! Просто принимаю его, тону в нём за секунду и тупо радуюсь.
Ну, вот и всё, финит-аля-комедия, Евгений. И ты встрял, увяз в девчонке также, как и парни.
– Хм, – улыбаюсь, немного смахивая на сумасшедшего.
Теперь, когда понял самое главное, я знаю, что должен сделать. Остальное не важно.
Ушел!
Стряхиваю пыль, вымываю полностью кухонный гарнитур и открываю шторы, впуская солнечный свет.
Зачем?
Я и сама не знаю. В этом доме оставаться на долго ни в коем случае нельзя, но так хочется…покоя и тишины, что я решаю задержаться на пару недель. Потом посмотрим, что будет дальше.
Смотрю на просыпающуюся природу и задерживаю дыхание. Хлопаю ресницами, будто пытаюсь запечатлеть фрагменты жизни. Весна – время любви и новых начинаний.
– Апчхи! Кошмар, – бурчу себе под нос.
На стене висит огромная плазма, но я её игнорирую, лишь пыль кисточкой стряхиваю.
Телефон полностью разряжен. Зарядки с собой конечно же нет.
Неспеша поднимаюсь на второй этаж. Каждый уголок знаком и любим. Растения полностью обезвожены и завядшие стоят на стойках.
Дохожу до спальни. Набираю в лёгкие кислорода и толкаю дверь.
Здесь всё также, как было когда я в последний раз была. Даже постельное бельё тоже.
Глаза начинает жечь, но слёз нет.
Почему я не узнала раньше, что он мой отец? Почему от меня это скрывали?
Сажусь на кровать и закрываю глаза, возвращаясь в прошлое.
– А сказку прочитаешь? – улыбаюсь Игорю.
– Ты уже взрослая для сказок, Адамина, – сам же достаёт сборник сказок из комода. – Но так уж и быть, принцесса, сегодня ты получишь свою сказку.
– Ура! – детский крик маленькой девочки стоит в ушах.
Это были лучшие мгновения в моей жизни.
В поисках подходящей зарядки перерываю все тумбы, но не нахожу. Открываю двери ведущие в ванную, гардеробную. Здесь тихо и мрачно, прям, как у меня на душе. Множество коробок из-под мужских ботинок заполняют целый стеллаж.
– И зачем ему столько ботинок надо было? – осматриваюсь, так и не найдя ничего спускаюсь вниз.
На кухне провожу ревизию. Съедобного не так много, но мне достаточно, чтобы не выходить из дома пару-тройку дней. Крупы, макароны, рыбы в жестяной банке, паштет и ещё какая-то банка похожая на тушенку, без опознавательных маркеров.
Ставлю кастрюлю на огонь. Решаю впихнуть в себя макароны с тушенкой. Очень надеюсь, что это именно она, а ни какая-нибудь рыба. Пока греется вода, зависаю на заброшенном саде, что за окном.
Раньше здесь было очень много роз. Игорь любил цветы, мы часто с ним собирали букеты для мамы. Пожалуй, это единственные светлые, детские воспоминания. Цветы и сказки.
Получается мама изменила папе? Но это же бред! Отец всегда знал, что происходит у него в городе, в доме, а в семье тем более. Не поверю, что они могли крутить роман на стороне и о нём никто не знал.
А если Бес знал, что мама ему изменяет, то как смог простить её и Игоря?
Беру в руки нож, чтобы вскрыть банку и подпрыгиваю на месте от звонка в домофон. Выключаю газ.
На цыпочках тихо крадусь к двери. И чертыхаюсь, когда в дверном полотне не нахожу глазок.
– Вот поэтому тебя Игорь и убили, ни ворот толком, ни глазка, – шиплю беззлобно.
Сердце стучит, как невменяемое. Кто может быть за дверью понятия не имею. Ни одна живая душа не знает об этом месте и вычислить меня тоже не могли…или могли?
Единственный человек, который мог найти даже иголку в стоге сена, была Ева!
Догадка осеняет и впрыскивает в кровь злость и обиду. Не раздумывая, открываю дверь, уверенная в том, что там рыжая, но замираю в шоке видя на пороге…
– Женя… – не Ева…
– Впустишь? – нагло заносит ногу, переступает порог.
– Как ты меня нашел? – иду за ним следом.
– Ева помогла и отец.
– Ну, конечно, – кто ж ещё-то. – Зачем пришел?
Несмотря на то, что я держусь и в общем выдаю всё твёрдо, внутри ловлю тремор. Сердце ёкает и видимо падает в обморок, потому что сейчас я слышу только шум в ушах и слова Евгения.
– За тобой, – вот так просто. – Не смотри так на меня, Ада. Я не могу тебя отпустить.
Последняя фраза, срабатывает, как триггер. Шарахаюсь в сторону от него. Так говорил Самойлов перед тем, как начинал воспитывать меня.
«…я не могу тебя отпустить, Ада. Ты же без меня сдохнешь в первой же подворотне…»
– Ты чего? – подлетает вплотную. – Ада, тише, это я, Женя. Не бойся. Перед глазами возникает гадкое лицо Самойлова.
– Уходи, – отталкиваю парня. Жмурюсь, но боль прошивает всё нутро от этих воспоминаний. Меня будто режут на две части. Одна хочет чтобы он ушел, испарился. Другая же, скулит и умоляет оставить его рядом. – Оставь меня в покое!
– Не могу. Я не могу без тебя. Ты нужна мне.
Зависаю перед ним. Слова на повторе прокручивает мозг, а я умираю от разношёрстных эмоций.
– Послушай, – заставляю себя посмотреть в его глаза. Делаю шаг к нему. Вовсе не для того, чтобы смотреть в его глаза, хотя и это тоже. Но по большей части, просто для того, чтобы втянуть его запах.
Неосознанно дышу глубже. Чаще. Ярче. Красочней. Мир взрывается новыми красками стоит аромату добраться лёгких.
– Слушаю, Адамина, – ласковый голос Жени сбивает негатив, что только что был во мне. Теряюсь, не знаю, что дальше делать.
Женя шагает ко мне и вот мы уже вплотную стоим друг к другу.
Это что-то новое для меня. Дрожь перебирает позвоночник, оживает сердце и расправив крылья трепещет в грудной клетке, как умалишенное.
Его близость на удивление не коробит и не страшит, наоборот, очень волнует. Но стоит Жене поднять руку, и я отшатываюсь.
Ненавижу себя за эту слабость. Закусывая губу, отворачиваюсь.
– Уходи. Я благодарна за то, что ты сделал, вытащил меня, социализировал, но на этом всё. С остальным я справлюсь сама.
Тишина огромного дома давит бетонной плитой. Почему он не двигается? Почему не уходит? Не могу находиться с ним рядом. Это выше меня, сильнее.
Я даже забыла, что он единолично решил вопрос с советом. Я просто…всё забыла, когда увидела его.
С силой сжимаю спинку стула. Держусь за него из последних сил, будто утопающий за спасательный круг.
В груди всё ломит и болит…Но это лишь боль, а ужас приходит пару секунд спустя, когда я слышу хлопок входной двери. Он будто оглушающий выстрел раздается в тишине, и я падаю.
Просто падаю вниз, в темноту, в бездну ужаса, к своим демонам, к благодарной тьме в лапы.
Он ушёл…оставил меня. Просто молча вышел. Не попрощался…
Из темноты выдёргивает что-то холодное и влажное. Ещё не открыв глаза улавливаю любимый запах Евгения. Или я в аду и это персональная галлюцинация? Или он рядом.
– Как ты себя чувствуешь? Ада, ты слышишь меня? – открываю глаза и вижу Евгения.
– Что ты тут делаешь?
– Думаю, живу, – произносит какую-то ересь.
– Где?
– Тут. С тобой.
– Не поняла, – приподнимаюсь на локти, осматриваю знакомую гостиную. Всё правильно, я в доме Игоря Елисеева, своего биологического отца. – Ты же ушёл?
– Не дождёшься, – серьёзное лицо расплывается в улыбке. – Я вышел за вещами. Они в машине лежали.
Кивает в коридор. Там брошена небольшая дорожная сумка. Перевожу взгляд на Женю.
– Я не понимаю…
– Ада, если хочешь сбежать от меня, то не получится. Проще убить сразу. Я не могу без тебя, поэтому если ты не хочешь возвращаться ко мне, то я пришел к тебе. Мы будем жить здесь вместе.
Гость
Первые два дня выходила из своей комнаты только за водой. Еду Евгений приносил на подносе и оставлял у запертой двери. Я не истерила, не пыталась его выгнать. Наверное, потому что глубоко в душе была рада его обществу.
Он вселял в меня спокойствие и надёжность, нерушимой скалой загораживал от всего дерьма, что могло постучаться в мои двери. И это так приятно, просто быть девушкой, чувствовать защиту и надёжность.
За два дня успела подумать, по выть от безысходности, и надавать себе оплеух. Возможно, было бы лучше поплакать, но у меня блокированы слёзные каналы и выдать хоть каплю не получается.
Несколько раз Ева пыталась до меня дозвониться. И если Евгения я простила сама того не осознавая, то с Евой всё было иначе. Она первая кому я доверилась…и предала.
Рука не поднялась заблочить её, поэтому я просто выключила звук на телефоне и перевернула экраном вниз.
Женя поселился в комнате через стену. Каждый его вдох и движение слышу так отчётливо, будто он тут, рядом.
Вчера поймала себя на мысли, что хочу его увидеть. Поговорить…
Поэтому сегодня решаюсь на вылазку для установления контакта.
Хватит! Прошлая жизнь, пусть останется в прошлом!
Совет за решеткой, некоторые погибли при задержании, можно не бояться. А могилу своего биологического отца, друга детства – Елисеева Игоря, я и так найду. Пусть это и займёт больше времени, чем я рассчитывала.
– Доброе утро, – застываю в дверном проёме кухни.
Евгений колдует у плиты, на нём белоснежная майка и низко сидящие спортивные штаны. На столе стоит шейкер, а в сковороде вкусно пахнет омлетом с беконом.
– Садись, будем завтракать, – как ни в чём не бывало приглашает меня.
Решил делать вид будто ничего не произошло? Что ж, может это даже к лучшему.
Жду свою порцию жадно облизывая мужскую спину. Широкие плечи, узкая талия и крепкая попа притягивают мой взгляд мимо воли.
Проклиная свои мозги и память, глядя на это великолепие. Я осознаю, что нравлюсь Жене, он мне тоже, но тот блок, что выстроил Самсонов не падает и даже не шатается. И что делать? Так и жить, облизывая его со стороны? И долго он будет рядом в таком случае?
– Чем планируешь заняться сегодня?
Обычный, будничный вопрос выбивает из колеи. Не знаю, что ответить. Какие могут быть планы? У меня вся жизнь в мгновение изменилась по его милости. Я даже не знаю, что будет дальше, а он говорит о каких-то планах.
Выдыхай, Ада, просто дыши. Он правильно сделал, как мужик решил всё за тебя. Просто не привычно. Ужасные годы сожительства с Самсоновым почти стёрли всё хорошее что было «до» и теперь необходимо учиться всему заново. Это как после сложнейшего перелома, так же больно, так же мучительно и так же долго.
В ответ на вопрос пожимаю плечами.
– Я провёл ревизию кухни и понял, что нам необходимо сделать набег на супермаркет. Давай доедай быстрее, и поедем затаримся, – Женя спокойно встаёт, моет посуду и выходит из кухни, не глядя на меня.
Мы сожители?
Доедаю вкусный завтрак и поднимаюсь к себе. Слышу, как он хлопает дверцей шкафа, как звонит его телефон…
Прислоняю ухо к стене…Да, я подслушиваю, мне интересно.
– Да, я уже с Адой. Не знаю, пока только вышла и то хорошо. Планируем поехать за продуктами… – замолкает. Видимо слушает собеседника. – Какие гости, Мот? Я сам ещё тут в гостях. Подождите хотя бы недельку другую.
Ева и Матвей хотят приехать в гости? А я хочу?
Не знаю, если честно. Меня задело поведение рыжей, очень, но если разобраться, то она, как и Женя, хотели мне помочь.
И помогли ведь. Что греха таить.
– Готова? – спрашивает Женя у порога.
– Угу.
Женя галантно придерживает дверь в магазине. Мне не удобно, не привычно, но стараюсь не показывать этого. Стеллажи находятся на равном небольшом расстоянии друг от друга, и мы идем, почти соприкасаясь плечами.
– Что больше любишь, мясо или рыбу? – задаёт вопрос, нарушая молчание.
– Мясо.
– Овощи? – продолжает.
– Любые, и зелень тоже, – выдыхаю, когда понимаю, что это простые вопросы о кулинарных пристрастиях.
– Всеядная, это хорошо, – складывает в тележку различные соусы. – Так, на вечер можно запечь мяско с картошечкой, как тебе?
– Отлично, только я не умею, – признаюсь смущаясь.
– Зато умею я, так что с голоду не умрём, – подмигивает, как бы между прочим, и дальше продолжает сгружать продукты. – На завтрак, что любишь?
– Блинчики, шарики с молоком, – закатываю глаза вспоминая вкус.
– Блинчики с мясом? – в голосе улыбка и я отражаю тоже самое.
– И с мясом тоже, обжаренные на сливочном масле…ммм…вкуснятина, – облизываю губы совершенно не специально.
Распахиваю глаза и врезаюсь в тёмный взгляд Евгения. Сглатываем одновременно, но первым глаза отводит он. Уходит с тележкой, я же продолжаю пялится на выбритый затылок.
Надо стараться не провоцировать его. А как это сделать? М?
Опускаю голову, мне стыдно и не удобно, за свою выходку, но я же не специально!?
– Яблоки берем? – слышу с той стороны стеллажа.
Пока я тут бичевала себя, он уже и забыл о стрёмной ситуации и спокойно покупает дальше.
– Да! – догоняю, скользя по плитке. – Красненькие есть?
Заглядываю ему через плечо, он вздрагивает и поворачивается ко мне. Втыкается горячими губами в мою щёку. Отпрыгиваю, как ужаленная…
– Прости…прости, я не хотела напугать тебя.
– Я не испугался. Удивился больше, что ты так близко.
Близко?
Осматриваю пространство и реально вижу, что нас разделяют жалкие сантиметров пятнадцать. Я даже ощущаю его выдох…или мне кажется?
Я буду рядом!
Пока Женя готовит мясо с гарниром, я делаю вид, что помогаю.
Сижу на стуле и не отсвечиваю. Гоняю помидорки черри по тарелке, изображаю бурную деятельность, выкладывая мишку из овощей.
– Подай, пожалуйста, соевый соус, – не поворачиваясь, просит.
Беру пузырёк и подхожу к Евгению.
– Держи, – протягиваю.
Берёт не глядя и дальше возится с готовкой.
Уйти? Не хочется…
Стою наблюдаю. Что-то изысканное и необычное есть в этом – в мужчине на кухне.
– Попробуй, – протягивает деревянную, резную ложку к моему рту.
Слизываю соус и от вкуснатищи закатываю глаза.
– Нереально круто, – облизываю остатки соуса с губ.
– Гм…садись, я сейчас подам, – отворачивается от меня.
Не смотря, на то, что партнёр у меня за всю жизнь был лишь один, и о романтике могла лишь мечтать, я не глупа в плане отношений между мужчиной и женщиной.
Понимаю, что ковыряю там, где больно. Поэтому ретируюсь крайне быстро.
Пока ужинаем обсуждаем всякую ерунду. Женя тактично обходит тему моей жизни, по большей части рассказывает о своей.
– Ближе, чем парни у меня нет никого, – пожимает плечами. – За каждого жизнь отдам не раздумывая.
– И они за тебя, – выдвигаю своё мнение. Женя вскидывает пытливый взгляд на меня. – Просто не каждый ввяжется в мою историю. А они не испугались. Хотя у каждого есть что терять.
– Да, – собирает тарелки. – Может что-нибудь посмотрим?
– Фильм? – загораюсь идеей. Оказывается, я соскучилась по общению и сейчас наслаждаюсь мужским обществом.
Кто бы мог подумать, что я буду получать наслаждение от общения и присутствия мужчины. Ещё полгода назад, я думала, что женский монастырь для меня самое то. А теперь с внутренним трепетом рассматриваю Женину спину и мне не хочется удрать.
– Как насчёт мультика? – улыбаясь, поворачивается. – Какой твой любимый?
– М-м-м, «Король лев».
– Отлично, – вытирает руки. – Идём?
Женя предусмотрительно из шкафчика берет чипсы, наливает лимонад в стаканчики. Переходим в гостиную к телевизору.
Угловой диван огромный, на нём может поместиться свободно человек шесть, но я выбираю самый дальний угол. Сажусь, поджимая ноги под себя.
С замиранием сердца жду, когда Евгений сядет.
Рядом? Или будет держать дистанцию.
Мне до жути страшно, что он попробует склонить меня к интиму, но с другой стороны, тянет к нему. Так как с ним, мне ни с кем хорошо и спокойно не было. Но как же переступить этот барьер?
Женя притягивает ко мне кофейный столик и выставляет вкусняхи. А потом просто садится у моих ног на пол.
– Не против, если я здесь сяду? – обыденно спрашивает.
– Нет, – спешно отвечаю, а у самой взрыв в голове происходит. И больше я не дышу.
Мимо меня проходит начало мультика, самый любимый момент. Я сижу в одном положении, едва дыша, потому что Женя, возможно, не умышленно, но каждый раз беря чипсы из вазочки, касается меня.
Это немного пугает и будоражит. Зависаю над ощущениями и понимаю, что не хочу его отталкивать. Такие ненавязчивые касания не вызывают у меня негативных эмоций, но страх червоточиной разрастается внутри. И как его вытравить не имею ни малейшего понятия.
– Ты почему не ешь? – задирает голову и смотрит снизу.
– Я наелась уже, – стараюсь улыбнуться и инстинктивно приглаживаю растрепавшиеся кудряшки.
– Я тебе мешаю? – хмурит брови. – Могу пересесть.
– Нет, – поспешно заверяю. Я не хочу, чтобы он уходил. Я хочу проверить на сколько меня хватит. – Мне…нормально.
Но выдерживаю ровно до середины мультика.
Психую на себя и свою неполноценность.
Я же понимаю, что он рядом не потому, что ему мультик хочется посмотреть. Он хочет меня себе…хочет…меня…себе… Так говорил Самсонов…
Срабатывает что-то в голове, меня подкидывает на месте.
– Извини, – бросаю едва слышно.
Вскакиваю и не дожидаясь ответной реплики, ухожу в сторону кухни.
Надрывно выдыхаю, едва соприкасаясь с поверхностью столешницы в кухне. Будто километр пробежала, дышу загнанно.
Чёрт!
– Ада, – подходит сзади. Близко…Горячее, мужское тепло обдаёт затылок, – Что-то случилось? Мы же жили вместе, в моей квартире. Ничего не поменялось.
Аха, не поменялось…
Тогда ты не претендовал на меня. Смотрел по-другому, не как на девушку. Чёрт! Я была для тебя даже не знаю… А сейчас…
– Женя, – поворачиваюсь к нему, врезаемся глазами. Он собран и категоричен во взгляде и я понимаю, сейчас будет огонь. – Тебе стоит уйти.
– Что произошло? – делает шаг ко мне, вскидываю моментально руку. Ставлю барьер между нами.
Зачем я ему такая? Побитая жизнью, использованная и сломанная.
– Я благодарна за всё, честно, – почти задыхаюсь от лживости слов. – Но ты мне больше не нужен. Ты должен уйти.
Повторяю, как мантру, эти слова. И сама пытаюсь верить.
Взгляд поднять выше, чем его плечи не хватает сил. Так и стою, слушая оглушающее сердцебиение в ушах. И он молчит…и смотрит…
– Значит так… – начинает, но я прерываю.
– Зачем тебе я? Я не смогу, Женя! – срываюсь, перехожу на крик. – Я не та, кто тебе нужна! Не смогу лечь с тобой в постель, понимаешь? Я…я не смогу, черт тебя дери!
– Ты можешь думать всё, что угодно! – в голосе сталь. И мне, кажется, что он сейчас развернётся и уйдёт. Оставит меня. Сделает так, как я прошу, но Женя лишь сокращает расстояние до жалких миллиметров. И теперь я могу вдохнуть его аромат. Мир кружится, то ли от его запаха, то ли от быстрого дыхания. Цепляюсь за столешницу до побеления костяшек. – Я никуда не денусь. Не оставлю тебя сколько бы ты не просила и не истерила. Потому что ты моя. Моя девочка…Я буду ждать, лечить твои раны и верить за нас двоих…
Поднимает руку, как кролик застываю перед ним в ужасе…Мозгами понимаю – не ударит, но страх сбивает ориентиры и шепчет другое.
В очередной раз Женя удивляет меня. Не касаясь лица, гладит воздух в сантиметре от кожи. Будто ласкает и утишает. Но не касается…И это так интимно и лично, гораздо больше, чем тактильные ласки. И я сдаюсь. Себе. Ему. Будущей жизни…
Выдыхаю натужно.
– А если я не смогу…пройдет время и…
– …и я всё равно буду рядом, Ада, потому что люблю. Ты мне ничего не должна и силой брать тебя не буду, но и оттолкнуть не позволю, поняла?
Киваю. Сказать что-либо не в состоянии.
– Мы будем бороться вместе, шаг за шагом, согласна?
– Да, – выдыхаю тихо.
Согласна.
Здесь ты хозяйка
Неделя проходит спокойно. Но без неловкостей, конечно же, не обходится. То и дело Евгений вгоняет меня в ступор и выводит из равновесия, которое сам же и создаёт. Буквально на следующий день после того, как он получил ожог, прорвало трубу. И у нас случился непредвиденный конкурс мокрых маек. Победил соответственно Евгений.
Он вообще, то и дело выбивает моё равновесие, то голым торсом в качалке, то мокрым из душа.
И теперь каждый раз, зажмуривая перед сном глаза, я выхватываю редкие картинки, отпечатанные в моей памяти навечно.
В какой-то момент, я даже почувствовала спокойствие рядом с ним. Нет, я всегда ощущая его ауру защитника, но это совсем другое. Словно он доказал делом, что не причинит мне вреда. В моей больной голове даже родилась идиотская мысль. Довести парня до кипения и посмотреть на его выдержку, сможет ли он меня ударить? Или изнасиловать…
Но этот вариант отмела сразу. Женя другой, он не Самсонов.
За моей спиной Евгений до сих пор курировал вопрос с Советом. Такая организация не может исчезнуть за один день. Всегда найдётся гиена, которая захочет прибрать власть к своим рукам и стать львом.
Естественно, самостоятельно он бы этот вопрос не решил, и даже друзья здесь бессильны. Насколько я поняла, вопросом занимаются родители Евгения, Евы, и Артёма.
Каждому из них я безмерно благодарна. Только как выразить эту благодарность?
– Малыш, – сзади останавливается Женя.
В последние пару дней он выбрал тактику – близко к телу. Без касаний, но крайне близко. Настолько, что я могу ощущать тепло и запах его тела.
– Что-то случилось? – не поворачиваюсь к нему. Смотрю через стекло окна.
– Нет, – поднимает в порыве руки, но не прикасается, а будто гладит силуэт.
– О чём думает самая красивая девушка в мире?
Улыбаюсь всякий раз, когда слышу от него комплименты. А ими Женя осыпает ежечасно и каждый раз разными. Вот сейчас я красивая, а через полчаса буду счастливая.
– Я хочу пригласить Еву и Артёма. Поблагодарить их, за всё, – поворачиваюсь в его ауре, и заглядываю в суровое лицо.
– Уверена? Ты меня-то переносить стала два дня как, а с Евой же…
– Я уверена, – безапелляционно.
– Хорошо, я приглашу.
– Спасибо.
Задерживаю дыхание. Тело начинает знобить лишь от одной мысли о том, что я собираюсь сделать. Сегодня проворочалась всю ночь, раздумывая стоит ли форсировать события. Мне страшно, как никогда, но всё нутро вопит, что я должна это сделать.
Хотя бы попробовать стоит…
Евгений поймёт если я отскачу, как ошпаренная. Но так же поймет и то, что я хотя бы пытаюсь. А не только он.
Я не скрываю свои чувства к нему, хотя и не выказываю настолько ярко.
