Текст книги "Трещина"

Автор книги: Алексей Пехов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Я подошел поближе, пытаясь определить источник жара. Обычная, спекшаяся в стекло земля. Никаких там костров или труб. Да и откуда? Любопытство все сильнее и сильнее разгоралось во мне. Я подошел к неизвестной аномалии и протянул к ней руку, вытянув палец. Палец мягко прошел сквозь колеблющуюся пелену, и я ощутил легкую щекотку. Странно. Очень странно. Вдруг, что-то схватило меня за руку и резко дернуло. Я буквально влетел в теплый воздух. Ярким калейдоскопом в голове вспыхнули елочные гирлянды. Меня закружило, закружило, закружило, и всем своим весом я упал на землю, отбив всю спину. Мир, как это часто случалось со мной за последнюю неделю, погрузился во тьму.......

* * *

– Эй! Вставай дезертир! Ты что? Напился?! – Меня кто-то очень вежливо пнул под ребра.

– Встаать! Кому говорю!

Блин, настырный парень. И вот что ему не лежится в такой прекрасный день на зеленой травке? На травке? Какой травке?! Я резко сел. Местность кардинальным образом изменилась. Как будто бог решил пошутить, пока я спал. За место мертвой спекшейся от жара земли, я сидел на сочной зеленой июньской травке и удивленно таращил глаза на измененную природу.

Я как будто попал обратно в свой мир. Мир, не изъеденный язвой радиации и безалаберностью людишек в погонах или честных и благородных политиков, которые отдали приказ о запуске ракет. Зеленая трава. Огромные раскидистые деревья. Птицы, порхающие в небесной синеве. И черная полоска туч на горизонте. Дождь. Вэйстлэнд почти не знает дождя, они слишком редки.

Елы-палы, господа гусары! Куда это я в очередной раз влип?

– По-моему он глухонемой. Или дебил. – Тот же командирский голос. Такие нотки только у сержантов в тупорыло-патриотических янковских фильмах.

– А хрен его знает. – Тоже не ангел, как я погляжу.

– Где вы его нашли?

– Да тут, недалеко. Валялся в отключке прям на солнышке.

Я, наконец, повернул голову в сторону говоривших. Здоровенный негр, на котором можно гнуть рельсы и молодой парень с одутловатым небритым лицом. Оба в незнакомой мне военной форме с сержантскими нашивками.

– Гляди-ка Смог! Он, кажется, начинает соображать. – Иронично произнес небритый.

Негр поднес свою бульдожью физиономию к моему лицу, внимательно и подозрительно осмотрел меня своими карими глазками, затем втянул носом воздух.

– Вроде не пил. – Озадаченно произнес он. – Эй! Ты меня слышишь?

– Ну да. – Настороженно произнес я.

– Тогда встать! – Рявкнул он.

Я поспешно вскочил на ноги, нечего было злить такую гориллу. За нами украдкой наблюдали люди. Солдаты, не солдаты – я так и не понял. Формы у них, в отличие от этой сладкой парочки, не было, но у всех оружие.

– Ополченец! Из какого отряда? – Негр, видно, никак не успокоится, наверное небритый натер ему с утра задницу скипидаром.

– Ни из какого. – Промямлил я.

– Ага! Уклонист! Дезертир! Ты знаешь, что делают с дезертиром по законам военного времени? Не знаешь. Их расстреливают парень. Уясни это в своей пустой башке. Их просто расстреливают! – Сержант орал так, что у меня заложило уши, а то, что он еще брызгал слюной, как возбужденный утюг, харизмы ему никак не прибавляло. – Я сержант Смог! Поэтому я готов на этот раз закрыть глаза на твою отъявленную халатность. Олаф! Бери этого доходягу и в двенадцатый отряд его.

– О'кей Смог. – Одутловатый взял меня за рукав и настойчиво потянул за собой, подальше от разъяренного сержанта.

Уйти как можно дальше от орущего негра я был согласен в любое время. Поэтому последовал за сержантом Олафом, он уверенно вел меня к группе вооруженных гражданских, которые прекратили наблюдать за вопящим сержантом и снова занялись рытьем траншей.

Я до сих пор не понимал, куда делась мертвая земля с караваном, и всеми людьми и откуда взялся этот безумный пейзаж. И эти люди.

Капанье траншей. Вооруженные люди. Война? Но какая война? С какой стати? Тут меня вроде как осенило.

– Ээээ. Прошу прощения сэр.

– Да? – Олаф обернулся и поднял бровь.

– Какой сегодня год?

– Странный вопрос? А ты как сам думаешь?

– Ну, наверное, 2240? – Робко предположил я.

– Так. – Он втянул воздух сквозь зубы. – Вот что парень, советую. Бросай пить.

– Так какой? – Уже жалобно спросил я.

– 2077. – Он серьезно смотрел на меня.

– Настала моя очередь втягивать в себя воздух. Это, каким же образом произошло? Очередная шутка Трещины бракованного кристалла? Который раз влип. Тем более я выпал до начала всемирного апокалипсиса. Сгореть в атомном пожаре мне абсолютно не улыбалось.

– Эй! Парень! Ты в порядке? Чего побледнел-то?

– С кем мы воюем? – Выдавил я.

– Ох, не нравишься ты мне. – Небритый Олаф подозрительно покачал головой. – Ты с луны случайно не свалился?

– Нет. Я гамбургеров обожрался.

То ли у него такое чувство юмора, то ли я совсем за этими падениями и потерями сознания шутить разучился, но Олаф только серьезно глянул и, развернувшись, повел меня к одной из палаток.

– Пошли. Сейчас снабжу тебя оружием и отведу в двенадцатый отряд. Там как раз такие же, как ты ополченцы. От них все и узнаешь.

В палатке, переделанной в импровизированный склад, мне выдали винтовку ФН-ФАЛ и три магазина к ней. Плюс к этому индивидуальную аптечку и противогаз. Замечательно! Кто на нас со Смогом? Тем более что стреляю я, мягко говоря, в молоко.

* * *

Двенадцатый отряд представлял собой скопище вооруженных гражданских, которые копали траншеи прямо под холмом. Дай бог, чтоб каждый второй знал, как держать оружие.

– Ополчение приветствует новичка! – Проговорил маленький тщедушный кореец. Он здесь был главным. – Бери-ка парень лопату. Земли на всех хватит.

Землекопом мне быть отнюдь не улыбалось, но спорить и настраивать против себя потных работающих людей не хотелось. Тем более что совместный труд сближает, как говаривал кот Матроскин.

В окружающей траве кузнечики выводили веселые трели, земля была мягкая, и дело спорилось. Справа от меня работал тот самый кореец с китайским именем. Чжоу как я понял. Слева, пыхтя, как свинья, отыскивающая трюфели, рылся обычный представитель хомогамбургероедуса – толстый, краснорожий мужик со своим сынком лет пятнадцати.

Мороз продрал меня, когда во время скоротечного перерыва я узнал что происходит.

Россия, закорефанившись с Китаем, объявила войну Америке. Дело пока окончилось отдельными ракетными ударами, но после того как китайские истребители уничтожили американский авианосец в Китайском море, ситуация приняла крутой оборот. Китайская морская пехота и танковые соединения русских при поддержке десанта высадились по всему западному побережью. Ускоренными темпами враги продвигались в центральные штаты. Противники еще воздерживались от нанесения ядерных ударов, но как долго продержится это шаткое равновесие, было неясно. Одна из частей китайцев должна была пройти именно через то место, где я и мои собратья по лопате копали землю. Предположительно это должно было произойти завтра утром. Или раньше. Слинять не удастся. Не сегодня, так завтра упадут урановые подарки. А от них спасет только убежище.

Надо подумать. Как я мог сюда попасть? Каким образом это произошло? Неужели все дело в этой полосе теплого воздуха? Трещина. Нет. Мне это слово не нравится. Скорее провал во времени, в который я по собственной глупости угодил. Но если я попал сюда, то можно попасть и обратно! Только нужно найти этот самый провал. Он должен быть рядом с тем оплавленным танком. Вот только этот самый танк на данный момент целый и невредимый находится неизвестно где. Поздравляю вас, господин Илья. Влипли вы под фанфары с оркестром.

– Вот дерьмо! – Ругнулся кореец, оперевшись на лопату. – И какой бес дернул пойти в полицию? Сидел бы я в убежище и в ус не дул.

– Как же! – Пропыхтел толстяк справа. – Очень они тебя там ждут. Одни шишки и ученые с семьями.

– А вот свою жену с детишками я пристроил в восьмое. – Похвастался тип в роговых очках. Очень поход на священника.

– Восьмое? – Толстяк присвистнул. – Далековато.

– Не боись! – Крикнул проходивший мимо траншеи Олаф. – Не начнут они бомбить. Им же самим хана настанет.

– От этих русских всего можно ожидать. – Пробормотал Чжоу.

– А почему ополчение, а не регулярные войска? – Я воспользовался незапланированным перерывом и уселся прямо на вырытую землю, свесив ноги в траншею.

– Регулярная армия растянулась по всей стране. На нас не хватило. Собрали всех жителей окрестного городка, человек триста, выделили на них гору оружия, одного офицера, двух сержантов и обслуживающий персонал для техники. – Ощущение было такое, что Чжоу съел лимон.

– Какой это техники? – Пятнадцатилетний сынок толстяка закрутил головой.

– Да не смотри, не смотри. – Проворчал папаша. – Она только к вечеру подползет. Дали пару старых плазменных танков и один комплекс "Рой" против авиации. Не уверен, что эта рухлядь сможет выстрелить хотя бы пару раз.

– А ну работать, сучьи потроха! – Снова этот безумный ниггер. – Вы в армии или на отдыхе?!!!

Я с вздохом снова взял ненавистную лопату. В траве все также весело стрекотали кузнечики, не подозревая о грядущей катастрофе, которая уничтожит этот мир.

* * *

К вечеру подошли танки. Сердце мое радостно забилось, когда в этих квадратных коротконосых машинах я узнал ту самую груду ржавого железа, возле которой я и обнаружил портал. На данный момент эта груда, натужно гудя двигателем, вползала в специально вырытые для них ямы, находящиеся прямо за нашими спинами, чуть выше на холме, для более точного обстрела местности. Когда тупоносые "Бульдоги" въехали в них, над поверхностью остались торчать одни башни, ощерившиеся в небо короткими пушками плазменных излучателей. Лично я не видел, как стреляет плазменное оружие, поэтому с опаской поглядывал на две замершие машины. А как поджарит впереди находящуюся пехоту?

Ракетный комплекс "Рой" представлял собой обычный грузовик с трубами. Очень похож на установку "Ураган", только с радаром на крыше. Зенитно-ракетный комплекс расположился левее нашего отряда и был хорошо виден.

Когда наступила ночь, никто не лег спать. Мне рассказывали о горячке перед боем. Теперь я понял, что это такое. Мандраж. Как перед экзаменом. Меня всего тихонько колотило от напряжения. Успею или не успею? Главное не попасть под шальную пулю, а то чего доброго застряну здесь. Протянув руку, я сорвал растущий рядом со мной синий цветок и машинально сунул его за ухо. Может, китайцев напугаю?

Сержант Смог вместе со всеми ополченцами распевал бравые солдатские песенки, плавно переходящие в гимн США. Я сидел в обнимку с новенькой винтовкой и с грустью наблюдал за собравшимися в кружок людьми. Вот натянуто смеется Чжоу, с показной веселостью хлопая Смога по плечу, ему страшно, очень страшно, но он старается не показывать своего страха. Вот заснувший после тяжелого дня пятнадцатилетний мальчишка, заботливо накрытый курткой отца. Вот потихоньку от всех прикладывающийся к маленькой фляжке Олаф. Четыре сотни людей готовятся встретить свой последний рассвет. Как странно. Люди, которых вообще не должно существовать в моем мире. Люди, которых создала Трещина в кристалле, люди которые перестали быть понарошку, обычной игрой за двести пятьдесят долларов. Люди, которые в большинстве своем завтра умрут по настоящему, сейчас веселились должно быть в последний раз в своей жизни.

Из-за облаков тихо выплыл рогатый месяц, осветив своим бледным летним светом зеленые луга пока еще живой планеты. Я все, также сжимая в руках винтовку, погрузился в сон.

* * *

– Парень! Эй, парень! Вставай! Кажется, началось!

Я резко открыл глаза. Сон прошел, как будто я и не спал этой долгой ночью. Тонкая светлая ниточка занимающегося рассвета растеклась подобно ртути по линии горизонта. Звезды потускнели, и молодой месяц скрылся за тонким одеялом перьевых облаков. Меня тряс тот самый толстяк. Блин, так и не узнал его имени.

– Что, началось? – Спросил я и сам испугался своего голоса.

– Все началось! Желтозадые в миле от сюда. – Он передернул затвор своей винтовки и замер.

В расступающейся тьме летней ночи слышался гул приближающихся моторов. Ползут гады! Ползут! Да еще с гранатами! Сняв свое оружие с предохранителя, я, также молча, как и все остальные, замер в ожидании.

В небе прогрохотало, и три треугольных серебристых птицы появились в небе.

– "МиГи"! – Проорал откуда-то Смог.

Сверкая серебристыми животами, на фоне расцветающего неба, машины с ревом пронеслись над нами. "Рой" развернул свои многочисленные трубы и отрыгнул в воздух несколько десятков пузатых зенитных ракет, так похожих на поленья, которые на огненных реактивных шарах устремились в небо. Осы погнались за птицами. Самолеты стали резко разворачиваться, пытаясь уйти с линии огня, но веселые огоньки, с земли видны были только яркие точечки вспышек реактивных струй, догнали один из серебристых треугольников. Вспыхнуло. Обломки машины стали падать на землю огненным дождем. Только потом до нас долетел звук взрыва. Радостные крики и улюлюканье ополченцев по поводу сбитого самолета прекратились, когда второе звено точно таких же "МиГов" выстрелило по замаскированной ракетной установке. "Рой" сочно взорвался от прямого попадания ракеты, разбрызгивая вокруг нас огненную лавину из осколков, камней и горячей земли. Я буквально слился с землей. Горячая почва стучала меня по плечам. Пилот другой машины был не так точен. Что его подвело? Техника или волнение? Ракета, ревя вырывающимся из сопла пламенем, пронеслась над нами темной тенью и, врезавшись в верхушку холма, где расположился десятый отряд, взорвалась. Послышались крики ужаса и боли. Я обернулся. Верх холма был начисто срезан. Просто большая дымящаяся воронка.

– Вон они! Огонь!

На границе дня и ночи, когда весь мир окрасился в тусклый серый цвет, и краски обесцветились, я увидел множество бегущих к нам силуэтов с оружием.

– Огонь, сучьи потроха! Покажем обезьянам, что такое ополчение Соединенных Штатов! – Смог, надрываясь, орал из соседней траншеи.

Вся линия укреплений расцвела огненными цветками выстрелов и трескотней винтовок. Палили все. Грохот стоял невообразимый. Первый ряд нападающих упал, но следующие за ними открыли ответный огонь. Я вжался в землю, пули так и свистели. Откуда-то слева застрекотал тяжелый пулемет. Я прицелился и нажал на курок. ФН-ФАЛ заплясал в моих руках, выпуская свинцовый дождь. Приклад отбил все плечо. Чем хорошо китайцам. Их всегда много. На место упавших вставали другие.

Взревело. Танки открыли наконец-то огонь. Со свистом, из коротких стволов вылетели зеленые плазменные шары величиной с хороший арбуз и устремились вниз, к нападавшим, озаряя серый мир зеленым светом. Коснувшись земли, они разорвались, захватив с собой добрый десяток врагов. Солдаты просто превратились в облачка пепла. А танки уже выстрелили снова. Мир вместе с восходящим на горизонте солнцем стал обретать краски. Яркий калейдоскоп плазменных шаров, какофония цвета и звука, способная свести с ума эпилептика, свистящие пули, выстрелы, крики разъяренных и умирающих людей. Вот так мне запомнилась эта неизвестная битва.

Грохнуло так, что я оглох. В один из танков попал плазменный снаряд с вражеской стороны, и он исчез в огненном столбе пламени и дыма. Вторая машина медленно отступала, огрызаясь выстрелами, на вершину холма. Мы проигрывали этот бой. В небе снова появились самолеты и, сбросив бомбы южнее, там располагались регулярные войска, блеснув корпусами в проснувшемся солнце, ушли за горизонт.

– Отходим! Отходим на вершину! – Крик Смога пронесся над битвой.

Упрашивать людей не было никакой нужды. Я быстрыми перебежками стал отступать на вершину. Желторожие ребята, видно, развернули стационарные плазменные орудия, потому как с их стороны к нам устремились десятки плазменных гостинцев. И секунды не проходило, чтобы не погиб человек. Вот вскрикнул Чжоу, и нелепо взмахнув руками, повалился на покрытую утренней росой траву. Я, стиснув зубы и сжав в руках оружие, под непрекращающуюся канонаду бежал все дальше и дальше. Вот "Хаммер" со Смогом и стрелком-пулеметчиком растаял в зеленом огне, вот громко вскрикнул раненный в ногу толстяк. Люди гибли, гибли, гибли. Мы сдали высоту и китайцы веселой толпой тараканов, которых лет сто не кормили, устремились на наши позиции. Когда я был уже на вершине, один из врагов выскочил прямо на меня. Он вопил что-то нечленораздельное, наставив на меня, новенький АК– 112. Я замер, уставившись в черное жерло дула, но выстрел кого-то из ополченцев не дал солдату отправить меня к ангелам. Китаец молча повалился на землю. Это был последний выстрел.

Завыли сирены. Загудели машины. Казалось, это сама Земля застонала от ужаса перед тем, что должно было случиться. Бомбардировка. Она все-таки случилась. Не своим, а каким то призрачным зрением я увидел, что там, рядом с горизонтом, маленькие искорки падают на землю. Вот одна идет ниже, ниже, ниже. Вспышка. Земля дрогнула. Вот еще одна. Вспышка. Вспышка. Вспышка.

Яркие всполохи окрасили горизонт. Земля непрерывно дрожала. Все люди, позабыв о врагах, наблюдали за начавшейся агонией. Апокалипсис настал. Не хватает только Гавриила с трубой.

Новая россыпь искр начала свое стремительное падение. Намного ближе. Прямо надо мной. Стон ужаса разнесся над утренним полем битвы. Все. Это конец. Минута, не больше. А затем все очищающее адское пламя.

Мой взгляд ненароком упал на груду железа, которая только недавно была танком. В башне зияла расплавленная дыра. Вот он! Его все-таки подбили. Я в отчаянном рывке надежды устремился к нему.

Так и есть! Вот! Провал! Колеблющийся воздух. Я прыгнул в него, еще успевая заметить, как одна из искорок упала на землю. Вспышка.

Но меня закружило, закружило, закружило.....

* * *

В этом времени прошли, казалось секунды. Я опять стоял возле груды ржавого металлолома, которое раньше было плазменным танком и солнце пустыни все также медленно и лениво скрывалось на западе.

– Ну, как там скорпион? – Весело подколол меня Киркланд, когда я вернулся на стоянку.

– Ты знаешь, – серьезно произнес я, – чуть было не цапнул.

Ариадна все также играла в карты. Я молча вытащил из-за уха синий цветок и протянул ей.

– Господи! Какая красота! Где ты его нашел? – Ее изумрудные глаза расширились от удивления и восторга.

– На зеленых холмах прошлого. – Честно ответил я.

Глава 4. Открытия

Вот в этот мир хочу попасть и я,

Продолжив путь по алой кромке меди

Заката.

В те далекие края, где светится Арктур – Пастух Медведей.

– Андрей Белянин, "Пастух медведей"

Запотевшая кружка халявного пива на деревянном столе. Что еще нужно для счастья человеку? Ну, смотря кому. Одному нужно еще кружку, другому подавай гору денег, третьему стадо браминов. А некоторым хочется вернуться домой, в свою родную московскую квартиру. Забыть про это вечное жаркое лето, от солнца которого я покрылся бронзовым загаром, вернуться наконец-таки в январскую российскую зиму. Разве я многого хочу? Я просто хочу домой. Хотя и понимаю, что это не реально. Проклятая трещина! Проклятые пираты. Я мысленно себе пообещал, что если вдруг вернусь домой, то буду покупать только лицензию.

– Илья! Что загрустил? Или пиво не нравится?! – Мощный хлопок ладони по моей спине заставил расплескаться половину пива в кружке, которую я только собирался поднести ко рту. Ну вот. Спасибочки тебе огромное. Я с грустью посмотрел на пролитый напиток.

– Все в порядке Джим. А было бы еще лучше, если бы ты не выбивал пыль из моей спины.

Джим откинулся на предупредительно скрипнувшем стуле и весело расхохотался, показав, что в полной мере оценил мою шутку. Я разве шутил? Он из меня чуть было дух не выбил своей ручищей. Мда. А все говорили, что люди после атомных будут похожи на бледных одуванчиков. Чушь. Некоторые из этих представителей хомо атомикус способны перетаскивать на своем горбу троллейбусы. Особенно, такие как Джим.

Джим был папашей Сары и соответственно дедом Сайласа. Он отличался двухметровым ростом, и издали его можно было принять за несгораемый шкаф с густой черной-белой бородой. Неплохо для старика шестидесяти лет.

Вчера караван наконец-то добрел до Гизмо. Я получил обещанные пятьдесят монет, на которые смело мог купить килограмм браминовых какашек, не более. Когда не пришел в назначенный срок караван Криса, Джим уже отчаялся увидеть Сару и всю семью живой. Он несказанно обрадовался тому, что хотя бы его дочь и внук остались живы и вернулись к нему. Нас с Ариадной он принял как членов семьи.

Джим был зажиточным, можно сказать богатым фермером. Поголовье браминов, пасшееся на принадлежащих ему лугах, насчитывало более двухсот голов, что немало по местным меркам.

На данный момент я и Джим сидели в местном гибриде бара-паба-казино, в который меня вытащил опять таки Джим. Он все никак не мог отблагодарить меня за спасение своей дочери и внука. На мои жалкие попытки отбиться от чести спасителя человечества он только все более распалялся. Сегодняшним номером нашей программы был поход в этот бар. Пиво сменялось пивом и мне казалось, что еще немного, и я лопну как воздушный шарик, в который хулиган кинул окурком.

Потягивая темное пиво, и заедая его мясом гекко (кто бы сказал, что я буду есть ящериц), я оглядывал яркое и шумное заведение. Народу было, что голов килек в консервной банке. Приближалась большая ярмарка, на которую торговцы съезжались со всей Калифорнии, поэтому свободных мест не было. Для Джима, конечно же, нашли столик, он как-никак один из ярчайших представителей города. Нас окружили своей заботой кружащие туда-сюда официантки. Большое заведение. Это пивной зал, стойка бара, куча столов и гомонящих людей, на сцене малый панковатого вида что-то бренчал на гитаре мурлыкая себе под нос какую-то песенку. Его никто не слушал, но это его, на мой взгляд, абсолютно не волновало. Он все с таким же упоением перебирал своими ловкими пальцами струны и, не смотря ни на кого, распевал что-то про мать Америку и ее солдат. Естественно. Что еще можно ожидать?

Соседний зал казино. И люди достаточно нагрузившись пивом, виски и нюка-колой (были и такие!), отправлялись неровной походкой испытать удачу. Обычно она испытывала их. Вот и сейчас двое здоровых вышибал тащили упирающегося и вопящего чего-то там проигравшего.

– Дурак! Кто же здесь будет играть! – Усмехнулся Джим, одним движением вливая в свою ненасытную утробу очередную кружку пива.

– А что, тут какая-то хитрость? – Поинтересовался я.

Джим крякнул, наклонился ко мне и с заговорщицким видом оглядел зал.

– Ага. Есть хитрость. Не надо быть лохом и подходить к столу. Театральным шепотом произнес он, затем утробно расхохотался. Энергия в этом человеке плескала через край. – Только лохи играют в казино. У нас ни один местный сюда не сунется. Только приезжие. Это хорошо. Деньги гребем навозной лопатой.

Я улыбнулся ему из-за своей почти опустошенной кружки. Джим не такой дурак и весельчак, каким хочет казаться. Наверняка является совладельцем казино.

– Псы с городских окраин,

Есть такая порода,

С виду обычная стая,

Их больше от года к году...

Я вздрогнул. Динамит меня раздери, если это не русская речь и если это не "Чайф". Или я уже до кровавых мальчиков в глазах напился? Да нет. Всего пара кружек. Рановато. Я стал водить взором по людям, в попытке найти источник песни.

– И все у них в порядке,

Есть кобеля и суки,

Первые ходят на блядки,

Вторые рожают в муках....

Гитарист бренчал на гитаре мурлыкая себе под нос эту песенку. На чистейшем русском доложу я вам! Когда я попал в мир фола, то спокойно стал говорить на инглише, нисколько не ощущая дискомфорта от неизвестного ранее мне языка. И родная русская речь, прозвучавшая сейчас, поразила меня до глубины души. Я, не отрываясь, следил за певцом. Ну что русский, это с кем не бывает. Но русский знающий песню "Чайфа"! В этом мире! А не является ли он таким же пострадавшим от Трещины, как и я?

Пока все эти мысли со скоростью падающего самолета проносились в моей голове, парень спел свою песню и, отложив гитару, спустился со сцены. Он подошел к стойке бара, и бармен налил ему полную кружку пива.

– Я отойду. – Сказал я Джиму.

– Валяй парень, только смотри, чтоб в сортире никого не было.

– В смысле? – Не совсем понял я.

– Да тут появился один извращенец. Подсматривать любит. Если поймаю, то тупым серпом яйца отрежу.

– Почему тупым?

– А так больнее! – Весело выкрикнул он и заржал. Ему вторили пара соседних с нами столиков. Джим, как я вижу известный весельчак.

Я подсел к музыканту со своей кружкой.

– Хай. Прикольную песенку ты спел.

Он внимательно посмотрел на меня сквозь свои патлы, налезшие ему на лицо, потом перенес все свое внимание на пивную кружку.

– Неужели ты слушал? – Пробурчал он.

– Я люблю песни "Чайфа". – На русском произнес я.

Вот теперь я его заинтересовал. Он поставил недопитое пиво на стойку и с удивлением посмотрел на меня.

– Ого. – Тихо произнес он. – Господа офицеры, нашего полку, кажись, прибыло. Трещина?

– Угу.

– Олег. – Он протянул мне свою руку.

– Илья. – Я пожал ее. Душа ликовала. Хоть кто-то из моего мира. Это не бред уснувшего перед компьютером мозга! Я действительно живой. И действительно в другом мире. Этот человек является тому подтверждением.

– Давно ты тут? – Олег с интересом собрался слушать о моих похождениях.

– С месяц, я думаю.

– То же самое.

– Проклятая Трещина. – Выругался я.

– Ну, это кому как.

– В смысле? – Пиво все-таки замедлило мои мыслительные процессы.

– В смысле мне и тут неплохо. И возвращаться в родную российскую помойку мне как-то не улыбается.

– Ишь чего захотел. Если бы это было возможно.

– А кто тебе сказал, что это невозможно? – Он с наигранной скукой смотрел на меня сквозь черные круглые очки. Я так и не увидел его глаз.

– В смысле? – Эта фраза, чувствую, скоро станет у меня дежурной.

– Чего ты заладил в смысле, да в смысле? – Раздраженно произнес Олег. Я же говорю, вернуться назад можно, но лично мне не хочется.

– Но каким образом! Ведь никто попавший в трещину так и не вернулся!

– А может, они не захотели возвращаться? Или просто не знали как?

– А ты, значит, знаешь и не хочешь? – Подколол я его. В груди затеплел призрачный огонек надежды. Хоть это нереально, но все-таки.

– Знаю. – Он спокойно кивнул головой, его волосы в беспорядке закрыли лицо. – Только мне это на фиг не нужно. Меня вполне устраивает петь вот на этой сцене и зарабатывать неплохие денежки.

– Так тебя ведь никто не слушает! – Вырвалось у меня.

– Это их проблемы. – Олег пожал плечами. – Я получаю удовольствие просто от того, что пою, да еще и деньги хозяин платит.

– Так как же можно вернуться? – Не отставал я.

– А. – Многозначительно сказал он и поднял вверх указательный палец. Есть один человек. Ходоком кличут. Ходят слух, что может он путешествовать по измерениям. Одного из наших уже обратно отправил.

– Из наших? Так нас много?

– Я знаю четверых.

– Не верю. Какой на хер Ходок? Такого быть не может.

– Ну, это твое дело верить или нет. Ты мне скажи, месяц назад ты бы поверил во все это? – он обвел помещение рукой. Весомый аргумент. На свете, блин, полно дерьма, о друг Горацио, в котором не копались наши мудрецы.

– Где я могу найти этого Ходока?

– А шут знает! – Олег снова пожал плечами. Флегматик херов! – Я просто знаю человека, который знает где обитает Ходок.

– Я могу его найти?

– А почему бы и нет? – Очередное пожатие плеч. – Только учти, он попросит денежки. Мнооого денежек. Тебе столько за всю жизнь не заработать.

– Я рискну. Так где.

– Улица Кактусов. Магазин "Всякая всячина". Спроси Пэпса. Скажешь от меня.

– Спасибо! – Я радостно хлопнул его по плечу.

– Не благодари, все равно ничего у тебя не выйдет. Столько денег бывает только в сказках. Тем более что Ходок не отправляет за просто так. Он вначале загадку загадает. Ладно, я пошел петь. – Олег встал, и, не прощаясь, пошел к гитаре. Странный он все-таки тип. Ну и ладно. В груди ярко горел огонек надежды. Если есть шанс воспользоваться помощью Ходока, то я его испытаю.

– Где здесь улица Кактусов? – Спросил я, подойдя к Джиму.

– Улица Кактусов? Что тебе там понадобилось парень? – Джим от удивления даже перестал поглощать очередную порцию шашлыка из гекко. – Поганый район. Там без оружия делать нечего.

– Мне очень надо.

– Ладно. – Он, отдуваясь, махнул рукой одному из людей, который работал у него на ферме, а сейчас в компании друзей поглощал пиво за соседним столиком. Мужчина словно собачка на поводке подбежал к Джиму. Среднего роста, не Кинг-конг. Но кобура с "Пустынным орлом" вполне добавляла ему солидности.

– Спаси, мальчик мой, окажи мне услугу.

– Все, что угодно Джим.

– Проводи Илью на Кактусы. А затем до фермы.

– Сделаю. Пойдем что ли?

Я вышел следом за Спаси, смешное имечко, на улицу. Он быстрым шагом повел меня между домов, все больше и больше углубляясь в переулки Гизмо. Крики и оживление центральных улиц остались позади. Район не располагал к доверию. Разрушенные деревянные бараки, мусор под ногами, снующие туда-сюда крысы, вонь как будто сдохла сотня браминов. В одном из темных углов раздалось шушуканье, но пистолет Спаси заставил задуматься невидимых нам грабителей. Поворот, еще, сохнущее на веревке белье, горящий костер в ржавой бочке из-под бензина. Мы наконец-то вышли на более чистую улицу.

– Вот Кактусы. Тебе нужно что-нибудь конкретное?

Но я уже заприметил вывеску магазинчика и пошел к нему.

– Подождешь здесь? – Спросил я у своего проводника.

– Почему бы и нет? Только не суй Пэпсу пальцы в рот. Откусит руку по плечо. – Предупредил он меня.

– Постараюсь.

Я потянул на себя старую деревянную дверь, предупредительно звякнул колокольчик и вошел в душное полутемное помещение.

Пыльные полки с такими же пыльными товарами. Начиная с ржавого плуга и заканчивая коробками с тушенкой довоенных времен. Мда. Здесь бы я покупать ничего не стал. В углу, на кресле качалке спал дедок, который, наверное, участвовал в Куликовской битве.

– Я могу вам помочь? Хотите купить?

Продавца я заметил только что. В полумраке и пыли его почти не было видно за прилавком. Маленький, тощий. Одет в грязную рваную майку. Крысиные глазки. На лице была написана мука, как будто он был осликом Иа-иа, который проглотил свои вставные зубы, а теперь мучался запором. Тип неприятный. У нас сразу возникла антипатия друг к другу.

– Ээээ. Нет, спасибо. Мне бы с Пэпсом поговорить.

– Проваливай!

– Не понял?

– Нет покупки, нет разговора. Проваливай! – Его рука как бы невзначай опустилась под прилавок.

Я лихорадочно шарил глазами по пыльным полкам с товарами в поисках чего-нибудь не опасного для моего здоровья.

– Сколько за кепку? – Я показал на красную кепку, собирающую пыль на верхней полке. У меня точно такая же осталась в Лабиринте.