Текст книги "Последний Завет"

Автор книги: Алексей Пехов

Соавторы: Андрей Егоров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Герман оглушительно захохотал, схватился рукой за стену и едва не уронил арбалет. Остальные сохраняли гробовое молчание.

– Напоминает истерику, – заметил Ворон, критически разглядывая охотника.

– Ну почему же? – откликнулся Пилигрим. – Сейчас это действительно звучит довольно забавно, но, уверяю вас, тогда мне было совсем не до смеха, – покосился он на веселящегося Германа, – если бы я не добрался до Базы Госпитальеров в Дортмунде, боюсь, сейчас вы бы меня не видели.

– Так это было на севере, – с облегчением выдохнул Вильгельм, – ну здесь-то эти твари наверняка не водятся…

– Не знаю, не знаю, – качнул головой Дуго, – здесь могут встретиться не менее забавные существа. Будет над чем посмеяться.

– Смотри, Вильгельм! Не наступи кому-нибудь на самое ценное, а то будешь оплеван с ног до головы! – продолжал веселиться Герман. – Среди нас Пилигрим, топчущий совокупительные органы чудовищ. – Он сунул арбалет под мышку и похлопал в ладоши. – Браво, нечего сказать! Когда я пойду отливать, постараюсь держаться от тебя подальше.

И Герман вновь оглушительно захохотал. Ворон посмотрел на него с лютой яростью и сжал кулаки.

– Лучше оттаптывать половые органы чудовищам, – сказал он, – чем мозги всем вокруг исключительно тупыми шутками!

Дуго похлопал Ворона по плечу, показывая этим жестом, что вполне может постоять за себя сам.

– Ты можешь меня не опасаться, Герман, – сказал он, мягко улыбнувшись, – я специализируюсь по крупным хищникам.

Тут уже засмеялись все остальные. Все, кроме Густава, он тупо вглядывался в темноту.

– Эй! – крикнул он. – Будь я проклят, но там чего-то есть!

Смех мгновенно стих. Ворон отпихнул Густава в сторону и, взяв винтовку на изготовку, решительно двинулся вперед. Химфонарь, висящий у него на поясе, осветил коридор. Из мрака медленно выплыли очертания чего-то непонятного. Франц никак не мог определить, что же это такое… Какой-то странный и одновременно очень знакомый предмет. Приглядевшись, Франц различил, что это ботинки. Обыкновенные армейские ботинки старого, довоенного образца. Но висели они у стены на уровне груди. Из ботинок выглядывали ноги. Через секунду химфонарь Ворона высветил жуткую картину целиком, и Франц увидел, что это ноги человека, который болтается под потолком, подвешенный за шею. Большой белый трезубец торчал в шее мертвеца. Лицо покойника выражало крайнюю степень удивления, глаза смотрели в одну точку, поблескивая в тусклом свете фонаря.

– О, подземка полна сюрпризов! – изобразив восторженные интонации, заметил Герман.

– Заткнись, придурок! – прикрикнул на него Ворон.

– И не подумаю, – усмехнулся в ответ Герман.

– Это же Деррик, – сказал Вильгельм, – да вот и автомат его. – Он поднял валявшееся на полу оружие, щелкнул обоймой, проверяя количество патронов, и доложил: – Полная.

– Значит, не стрелял… – задумчиво проговорил Ворон.

– Он просто не успел выстрелить. – Дуго постучал посохом по трезубой скобе, торчавшей из горла Деррика. – Интересная штука и, кажется, животного происхождения.

Франц пригляделся и рассмотрел на скобе следы зеленоватой слизи – секрет подземного хищника.

– И что же это за тварь, которая так его пригвоздила? – поинтересовался Герман. – Я спросил потому, что у тебя, судя по всему, большой опыт в такого рода делах… – Он не удержался от смеха – Может, это тоже половой орган, такая оригинальная и в то же время очень удобная штукенция, которой можно стрелять направо и налево? Эй, Густав, хотел бы себе такой?

– Я слышал про подобных существ, – спокойно сказал Дуго, не обращая внимания на “остроты” Германа. – То, что торчит у него из горла, вовсе не половой орган, а жало; оно, точнее, они располагаются у зверя на конце хвоста.

– Это с какой же силой надо жалом бить, чтобы в бетонную стену его вогнать и чтобы на нем еще человек болтался? – проговорил Ворон. – Ну что, ни у кого не возникло желания вернуться?

– Я бы не прочь, – откликнулся Густав, у которого иногда случались моменты “гениального просветления”.

Остальные промолчали, а Герман даже презрительно хмыкнул.

– Понятно. Я так и думал, – кивнул Ворон, – все мы здесь отважные герои, кроме пары ребят, у которых при малейшей опасности поджилки трясутся, так, что ли?

Вопрос был воспринят охотниками как риторический, во всяком случае, никто не нарушил тишину, даже Пилигрим.

– Так вот, это не так! – рассвирепел Ворон. – Просто здесь я отвечаю за то, чтобы клан был в порядке, а все члены клана оставались живыми. Мы и так понесли большие потери, но никто, кроме меня, не желает этого понимать и оценивать ситуацию объективно. Вам все ясно?!

Повисла напряженная пауза.

– Нам все ясно, – сказал наконец Герман, – предлагаю пойти дальше… В конце концов, – он щелкнул ногтем по ботинку Деррика, – мы почти ничего не знаем об этом звере. Может, он убивает только предателей?

– Или тех, кому наглость заменяет ум, – проворчал Ворон.

– Пусть Пилигрим решает, – подал голос Вильгельм, – он тут самый умный.

– Не считая нашего друга Густава, – сказал Герман и подмигнул. – Правда, Густав?

– Правда, – буркнул Густав, крайне недовольный шуткой Германа.

– Ну что же, – кивнул Дуго, – полагаю, всех интересует мое мнение. Я думаю, что мы должны пойти дальше…

Ворон свирепо зыркнул на Германа кроваво-красным глазом.

– Прекрасно, – резко развернулся Герман, – идем…

Отряд двинулся дальше. Теперь они шли намного осторожнее, впереди – Ворон и Герман, за ними – остальные. Франц предпочитал держаться подальше от предполагаемой опасности – коридор сзади был чист – они уже успели это проверить, а там, куда они направлялись, таилось нечто ужасное, что-то, убившее Деррика, и неизвестно, сколько там впереди прячется этих тварей…

Они все шли и шли, эхо шагов гулко звучало в тишине. Коридор выглядел так же, как и километр назад, и Францу даже стало казаться, что он попросту бесконечен, но через сто метров пол резко пошел под уклон, потянуло сыростью и омерзительной гнилью. На стенах висели заросшие темно-зеленой вековой плесенью лампы, на полу в беспорядке валялись почти сгнившие от времени строительные инструменты. Шаги гулким эхом разносились по коридору, отражались от стен, множились. Иногда к этим звукам добавлялся шум капающей воды. Несколько раз до них доносился гул “поезда-призрака”, заставляя кровь леденеть в жилах. От этого безостановочного, тоскливого однообразия веяло жутью. Франц ежился, испуганно оглядывался через плечо, но позади царил кромешный мрак.

– Ты когда-нибудь видел жевалу? – поинтересовался Франц, нагнав Германа.

– Посмотри на меня! – ответил охотник. – Я похож на живого?

– Д-да, – не понимая, куда клонит Герман, ответил Франц.

– Значит – не видел, – фыркнул Герман. Страх он привык маскировать шутками и презрительным отношением к тем, кто его проявлял слишком явно.

– Но ведь Дуго тоже похож на живого, – сказал Госпитальер. – А он видел жевалу.

– Слушай его больше!

Франц вопросов больше не задавал, они шли вперед по сумрачному коридору, сохраняя молчание. И эта тишина навевала куда больше страха, чем все чудища подземки вместе взятые…

Густав первым разглядел впереди очертания чего-то массивного. Он вскрикнул, указывая пальцем куда-то во мрак, и в то же мгновение последовала атака. В воздухе с жужжанием промчалась костяная скоба. Каким-то чудом Герману удалось уклониться от направленного ему в голову жала, и трезубец с противным хрустом врезался в стену.

В то время как все подались назад, Дуго выхватил пистолет и швырнул вперед химфонарь. Свет вспорол тьму, и охотники увидели поднимающееся на задние лапы существо. Сейчас подземный зверь напоминал пантеру, правда, был намного крупнее, шерсть у него была серая, в рыжих подпалинах. Дуго выстрелил, целясь хищнику в морщинистую, плоскую морду, лишенную глаз.

Тварь взревела, изогнулась всем телом, из-за спины ее вылетел длинный хвост, направивший в Дуго очередную скобу. Пилигрим проворно крутанул перед собой посох, и скоба, едва не выбив посох из его рук, со звоном врезалась в стену.

– Стреляйте! – заорал пришедший в себя Ворон.

Автоматные очереди прорезали тишину подземки, тяжелые пули ударили существу в живот. Оно завизжало на одной ноте, распахнув широкую беззубую пасть. Натянутое словно барабан брюхо лопнуло с противным хлопком, и на пол повалились зловонные внутренности. Издавая протяжный рев, зверь метнулся назад, во тьму.

– Надо добить! – рявкнул Ворон и, не переставая палить, бросился вперед.

Они наткнулись на тело твари через пятьдесят шагов. По сырому бетонному полу тянулся кровавый след, а в конце этого следа, раскинув лапы, лежало странное подземное существо, лишенное глаз, зато вооруженное жалящим хвостом.

– Оно мертво или как? – пробормотал Густав.

– Мертвее мертвого, – откликнулся Вильгельм, – не видишь, что ли? Ну и воняет же от него!

– Поживи в таком месте, сам будешь вонять. Не такое уж оно и страшное, – заметил Герман, – но… если бы не наш друг Густав, боюсь, мы могли бы заметить его слишком поздно. Думаю, мы все должны быть ему благодарны. – Герман протянул Густаву руку.

– Да не стоит, – буркнул Густав, нехотя пожимая руку, – я же говорил, что в темноте вижу лучше всех.

– Я думал, ты, как всегда, хвастаешься, – заметил Вильгельм.

– Ты думать не умеешь, – пропищал Густав. – Да у меня зрение, как у настоящего Универсала!

Это откровение повергло всех в задумчивость. Какое зрение у “настоящего Универсала”, кажется, не знал никто.

– Долго нам еще нюхать эту падаль? – выкрикнул Густав. – Мне лично надоело. И чего я полез в эту нору? – неожиданно всхлипнул он.

– Иногда в твоей голове рождаются удивительно разумные мысли, – откликнулся Вильгельм. – Я тоже начинаю жалеть, что полез в подземку. Двинулись, что ли, пока еще кто-нибудь не приперся?

Через сотню метров они наткнулись на гнездо убитого зверя. Воняло здесь еще сильнее, по полу было разбросано множество изгрызенных костей, принадлежащих крысам, ревунам и детенышам жабобыков, но попадались и человеческие.

Герман старался не думать, как здесь оказались люди. Для себя он уже решил, что это тупые Мусорщики зачем-то полезли в подземку и стали добычей зверя. От них всего можно было ждать, даже массового самоубийства. На то они и Мусорщики – помоишные черви, как привыкли их называть другие кланы. Что придет в их тупые, замусоренные наркотиками мозги, никогда нельзя знать наперед…

Сразу же за гнездом коридор закончился. В серой стене темнел дверной проем, сама дверь лежала неподалеку, сломанная надвое чьим-то могучим ударом. За стеной начиналась лестница. Покрытые мхом широкие ступени вели куда-то вниз, в темноту.

– Что будем делать? – спросил Ворон, вглядываясь в лица своих спутников. – Полезем вниз?

– Да, наверное, нам туда, – пробормотал Пилигрим и поправил сумку на плече, по лицу Дуто отлично было заметно, что он совсем не уверен в том, что спуститься по лестнице было хорошей идеей, тем не менее другого пути у них не было.

Старший охотник решил не возражать, хотя его черное лицо стало мрачнее тучи.

Отряд направился вниз по лестнице и спустя сорок ступеней, пройдя по короткому аппендиксу коридора и с трудом сорвав с ржавых петель стальную дверь, оказался в огромном, почти круглом сводчатом туннеле. Дуго стер со лба пот.

– Фуф, – сказал он, – это действительно то, что я думал. Мы в тоннеле метро, друзья мои. Мы в тоннеле метро.

Густав уставился вниз и пропищал:

– Эй, да тут вода!

Герман протиснулся между великаном и стеной и спрыгнул прямо в воду.

– Тут неглубоко, – сказал он, – по щиколотку.

– А если бы тут было с головой? – спросил Ворон.

– Пришлось бы поплавать, – беззаботно заявил Герман.

– Мало приятного – шлепать по воде! – возмутился Вильгельм. Глядя на шнуровку своих кожаных ботинок, он уже представлял, как влага заливается в них и ногам становится холодно и противно.

– Ну и оставайся там! – сказал Герман. – Франц, ты со мной?

Госпитальер решительно прыгнул в воду, за ним последовали остальные, Вильгельм помешкал и с опаской шагнул вперед. Ощущения полностью соответствовали его ожиданиям.

– Откуда здесь "вода?! – выдавил он, сжав зубы.

– Река рядом, – высказал предположение Дуго. – Сколько лет подземка не ремонтировалась. Рано или поздно здесь все затопит, и тогда стены обрушатся.

– Интересно, – громко сказал Ворон, – что водится в этой воде? Ты не знаешь, Герман? А?

– Да ничего здесь нет, – отмахнулся Герман. – В такой воде только такие идиоты, как мы, будут водиться. Чувствуете, как от нее гнилью несет?

– Ну и куда нам теперь? – поинтересовался Вильгельм. – Направо или налево?

Путники в нерешительности остановились. Путей снова было два. В прошлый раз они послушались Ворона и пришли в тупик, так что теперь все оглянулись на Германа, ожидая, что он подскажет правильное решение.

– Пусть Пилигрим решает, – сказал Герман. – Пожалуйста, Дуго, настал твой звездный час.

– Не знаю что и сказать. – Пилигрим замялся. – Теперь очень сложно определить, куда идти… Мы, насколько я понимаю, сейчас находимся в тоннеле, по которому раньше ходили поезда. Так что куда бы мы ни пошли, это рано или поздно приведет нас к станции, а у каждой станции есть выход на поверхность…

– Не у каждой, Дуго, – заметил Ворон. – Мы, например, в своем районе выход из подземки завалили. И чует мое сердце, эта станция справа.

– Ты уверен, Ворон?

– А мы сейчас проверим. Видишь? – Ворон отошел на несколько метров от сгрудившихся в кучку людей. – Здесь на сантиметр глубже, чем там, где вы стоите. Следовательно, в той стороне река и выход в наш район.

– Или просто тоннель идет под уклон, – хмыкнул Герман. – Впрочем, здесь я с тобой согласен. В ту сторону идти нет смысла, иначе через сотню метров нам придется плыть. Нам туда, Дуго.

– Рад, что мы смогли определиться, друзья мои… – Пилигрим кивнул.

Франц посмотрел на свое зыбкое отражение, глазеющее на него из темной воды, и, тяжело вздохнув, последовал за остальными.

Они шли по тоннелю больше двадцати пяти минут, прежде чем начался подъем и вода стала убывать. Наконец охотники выбрались на твердую и в меру сухую поверхность. Из воды, где они только что прошли, выглядывали рельсы – казалось, что ни время, ни влага не властны над ними. В свете фонаря две стальные бесконечные полосы сверкали, словно их только что доставили с завода. А вот стены тоннеля жернова времени не пощадили. Бетон словно был изъеден проказой. Протянутые вдоль стен толстенные жилы проводов обросли наростами липкой грязи, да и сами стены были в выбоинах, рытвинах, покрыты бурым лишайником и намытой с поверхности глиной.

Повинуясь минутному любопытству, Франц дотронулся до стены но тут же с отвращением отдернул палец и принялся вытирать его об одежду. Грязь оказалась маслянистой и противной.

Лампы на стенах и потолке тоже не избежали зубов времени – чуть ли не каждая вторая или была разбита, или заросла таким толстым слоем грязи, что ее невозможно было разглядеть. В стенах тоннеля, через равные промежутки, встречались едва приметные, утопленные во мраке стальные двери. На некоторых были цифры, кое-где написаны едва различимые в тусклом свете химфонарей непонятные слова: “Электрораспределительная третьего раздела” или “Система контроля движения – 34”. Но большей частью на дверях не было ничего – обыкновенные стальные листы. То ли люди перед Последней войной и так хорошо знали, куда ведет та или иная дверь, то ли краска под гнетом времени и ржавчины потускнела и стала невидимой для человеческого глаза.

Густав и Вильгельм поначалу пытались заглядывать за каждую дверь, но вскоре бросили это занятие. Практически все двери оказались заперты или же просели от времени и не открывались, и чтобы проникнуть в комнаты, потребовалось бы слишком много усилий. Лишь две двери поддались. Первая вела в помещение, в котором находился только один большой красный вентиль. Зачем его там установили, никто не знал. Густав предложил крутануть и посмотреть, что будет, на что Ворон пообещал открутить великану башку, если он не перестанет маяться дурью. Густав обиделся, что его предложение не оценили, и на время успокоился, затем вновь стал пробовать все двери, находящиеся от них по правую руку, на прочность и вскоре добился результата. Дверь отворилась, и прямо в объятия Густава упали иссохшие человеческие останки. Незнамо как оказавшийся здесь мертвец перепугал великана до чертиков, и к дверям он больше не лез. Да и смысла подобный осмотр не имел: вряд ли в каком-нибудь из этих подсобных помещений был выход наружу.

– Смотрите-ка! – воскликнул Вильгельм, после того как отряд перебрался через рухнувшее с потолка огромное крепление с патронами для множества ламп. – Такие штуки у нас в Нидерраде были!

– Это светофор, точнее семафор, – пояснил Дуго. – А то, что находится у тебя под ногами, называлось рельсами. По ним до войны в подземке поезда ходили.

– Ну, ты думаешь, что мы уж совсем люди темные, – обиделся Вильгельм. – Я знаю, для чего рельсы нужны. Вон, в районе Поджигателей до сих пор они на земле лежат. По ним эти… как их… трым-м-мваи ходили. Да и у Мусорщиков возле Центрального вокзала такого дерьма навалом!

– Ну тогда ты должен знать, друг мой, что рельсы в подземках находились под напряжением, – сказал Дуго.

– То есть? – Вильгельм заметно насторожился.

– То есть по ним бродило электричество. В миг изжарит! – ответил Дуго. Вильгельм поспешно соскочил с рельса, и Пилигрим успокаивающе добавил: – Но ты можешь не бояться, централизованного электричества в Городе нет со времен Последней войны.

– Отчего же нет, Дуго? – сказал Герман. – Насколько я знаю, Багажникам каким-то чудом удалось запустить электростанцию в своем районе. У них, говорят, светло как днем. Они даже Меганикам энергию продают, сам ведь знаешь, что монорельс без тока долго не проработает. Да и Госпитальеры пользуются…

– Может, перестанете трепаться?! – свирепо прикрикнул на них Ворон. – Услышат не ровен час!

– Кто услышит? Никого ведь нету, – пропищал Густав.

– Это пока нету… А если также будете болтать, кто-нибудь придет и сожрет самого болтливого и веселого. – Старший охотник покосился на Германа.

– Мне почему-то кажется, что не самого веселого, а самого черного, – возразил Герман.

– Что ты сказал?! А ну повтори, что ты сказал?! – заорал Ворон. Когда упоминали о его необычном цвете кожи, он совершенно выходил из себя.

Впереди вдруг что-то громко ударило, и до путников донеслось стрекотание, как будто чьи-то большие крылья быстро колотили по потолку подземки и стенам.

– О черт! – произнес Густав тоненьким голоском, глаза у него стали как два блюдца.

Все сочли за лучшее замолчать, решив, что Ворон прав и нечего злить неведомое и шуметь. После мечущего костяные трезубцы создания им, к счастью, больше никто не встретился, но как долго будет продолжаться такое везение?..

– Ладно, пошли, – шепотом скомандовал Пилигрим, и, поскольку никто не пошевелился (охотники прислушивались, не раздастся ли снова диковинный звук), скомандовал уже громче: – Двинулись!

Следующие полчаса они провели в молчании. Шли медленно, поминутно останавливаясь, вслушиваясь в затаившуюся, как хищный зверь, тишину подземки. Странного стрекотания больше не было – только звуки их шагов, которые, словно летучие мыши, испугавшиеся света факела, эхом отзывались под потолком. Даже отдаленного рева жевалы, который они слышали на верхнем ярусе, не было больше слышно.

– Там что-то впереди, – неожиданно проговорил Густав.

Люди остановились, схватившись за винтовки и арбалеты. Все приготовились отражать нападение неизвестного врага, но на этот раз тревога оказалась ложной. Впереди, перекрывая просвет тоннеля, застыла громада метропоезда.

– Наверное, когда электричество вырубилось, он так и остался здесь стоять, – высказал предположение Герман.

– Сколько же времени он здесь? – шепотом проговорил Вильгельм.

– Со времен Последней войны, я полагаю, – заметил Дуго.

– И что нам теперь делать? Будем протискиваться между поездом и стеной тоннеля? – поинтересовался Герман.

– Я не пролезу, – предупредил Густав. – Щель слишком узкая.

– Не говори ерунды, она не такая уж и узкая! – отмахнулся от великана Ворон. – Просто брюхо в себя втяни – сразу станешь в два раза тоньше.

– У меня не получится, – жалобно сказал Густав.

– Не получится – пойдешь в одиночестве обратно. – Ворон с удовлетворением отметил, что подобная перспектива дьявольски напугала великана.

– Я думаю, друзья мои, есть способ лучше, – сказал Дуго. – Франц, мальчик мой, ну-ка помоги мне.

Пилигрим передал Францу свой шест, ловко подпрыгнул и, подтянувшись, оказался в кабине поезда.

– Как видите, не я один избрал такой путь. Стекло выбито, наверное, и другие пользовались этим способом.

– Как пройти? И что за другие? – недоумевая, поинтересовался Франц, протягивая Пилигриму посох.

– Как пройти? Да очень просто! Поезда сквозные. Вагоны просто сцеплены друг с другом, мы пройдем через поезд и спрыгнем на рельсы с другой стороны. Что до других, то я имел в виду людей, – ответил Дуго и, чтобы помочь Францу забраться в кабину, протянул руку.

– Людей? – Герман вслед за Францем влез в кабину. – Каких еще людей? Неужели кроме нас есть дураки, решившие прогуляться по столь дрянному месту?

– Сейчас такие вряд ли найдутся. Но когда разразилась Последняя война, в подземке было очень много людей. После катастрофы они здесь жили. Долго жили. Да и в Черные века тут было полно народу. Люди, не попавшие в Убежище и опасающиеся радиации и заразы, пытались отсидеться в метро. У кого-то получалось. У кого-то не очень… Кто-то остался человеком, кто-то стал ничуть не лучше животного. А может, даже и хуже… Ладно, это долгая история. Дела давно минувших дней, так сказать…

Пилигрим дернул плечами, словно ему неприятно было вспоминать о тех далеких временах, и пошел в глубь поезда. Остальные последовали за ним. Вагоны почти не отличались друг от друга. Пусто – никаких вещей, костей. Следы пребывания человека – только надписи из далекого прошлого на стенах. Справа, пересекая двери, намалевано красной краской “Helloween” и почти стертая глазастая тыква под этой странной надписью. Стекла в вагонах большей частью выбиты, пол усыпан мерцающим крошевом осколков, кусками пластика и металла, часть сидений выворочена, ламинированные схемы на стенах выцвели, частично сорваны.

– Словно на кладбище, – прошептал Франц.

– Какое же это кладбище? Тут нету покойников! – возразил Густав.

– Зато атмосфера…

– Чего?! – перебил его великан. – Какая еще атмосфера?

– Дух этого места…

– Тут еще и духи, по-твоему, да? Не только покойники? – Густав пронзительно загоготал.

– Да ну тебя! – разозлился Франц.

– Ты чего, а? Обиделся, что ли? – спросил Густав. – Эй, да не обижайся! Я ж пошутил.

– Даже не знаю, кто шутит глупее, – не удержался Ворон, – ты или Герман. Но не волнуйся, Густав, если ты у нас только начинающий специалист по тупому юмору, то Герман в этом деле – настоящий чемпион…

– Зато у меня лицо белого цвета, – заявил Герман, вызывающе поглядев на Старшего охотника.

Ворон рванулся вперед, намереваясь проучить шутника, но Пилигрим удержал его и покачал головой – не стоит сейчас затевать в драку.

– Ну погоди же! – Старший охотник скрипел зубами от ярости. – Случай представится, я тебе все кости пересчитаю!

– Жду не дождусь, – откликнулся Герман, – не знал, что ты считать умеешь.

– Только кости, наверное, – хмыкнул Густав и тут же прикрыл рот ладонью, – прости, Ворон, вырвалось.

– Герман, – обратился к охотнику Пилигрим, – я попросил бы тебя соблюдать корректность в разговоре с остальными. Не стоит забывать, что у нас важная миссия. Я могу надеяться на твое благоразумие?

– Можешь, – недовольно буркнул Герман. Путники выбрались из поезда, спрыгнули на рельсы и двинулись дальше. Франц обернулся – громада метропоезда быстро потерялась во мраке, и Госпитальер подумал, что, родись он в века, предшествующие Последней войне, вполне мог бы ехать в подземке, трястись в этом самом поезде, не думая ни о какой опасности. Вокруг был бы не сумрак, а яркий электрический свет, и тоннель, по которому они сейчас шли, был бы освещен не химфонарями, а лампами. Он дотронулся до лампы, покрытой бурым лишайником, и тут же отдернул руку, по стене пробежала быстрая слепая ящерка.

В глаза ему вдруг ударил яркий свет, и он вскрикнул. Францу показалось, что это древняя лампа внезапно залилась электрическим светом. Он прикрыл глаза ладонью и понял, что свет идет откуда-то со стороны. Госпитальер медленно обернулся. Фигуры его спутников выделялись на фоне яркого прожектора, пылавшего среди темного тоннеля метро, словно солнце, прорвавшееся в пасмурный день из-за плотной пелены черных туч.

“Что это такое? – подумал Франц. – Что это, черт побери?”

– Что вам здесь нужно? – послышался глухой дребезжащий голос.

“Люди? Здесь? Невозможно! Как? Каким образом? Откуда у них электричество?!”

Пилигрим Дуго выступил вперед.

– Мы просто хотим выбраться на поверхность, – сказал он, – можно мы воспользуемся вашим выходом?!

– Здесь нет выхода на поверхность! – ответил неизвестный.

– Но вы же как-то сюда попали! – не удержался Ворон.

– Здесь нет выхода на поверхность! – повторил голос. – Уходите!

– Мы не можем уйти, – Дуго старался говорить как можно мягче, – жизнь целого клана зависит от нас. Мы должны предупредить Госпитальеров о том, что клану грозит истребление. Вы понимаете меня?

– Нам все равно, – сказали из тоннеля, – уходите!

Прикрыв глаза ладонью, Герман мучительно пытался разобрать, кто скрывается за прожектором. Ему удалось увидеть какие-то смутные темные фигуры, но ни лиц, ни очертаний их тел он разобрать так и не смог.

– Если здесь нет выхода, – сказал Пилигрим, – позвольте нам просто пройти мимо. Мы ничем не побеспокоим вас. Мы не представляем опасности!

– У вас оружие!

– Мы вооружены, чтобы оборонятся от хищников, а не нападать на людей.

– Я в последний раз говорю вам, уходите!

Герману показалось, что у одного из неизвестных в руках оружие. Не мешкая, он выстрелил. Арбалетный болт угодил точно в прожектор. Гигантский источник света разбился, на пол посыпались осколки стекла, и тоннель погрузился во мрак. Первое время охотники ничего не могли разглядеть в тусклом свете химфонарей. Герман успел заметить только слабо различимые тени, метнувшиеся в смежный с тоннелем коридор.

– Проклятие, Герман! – заорал Пилигрим, он впервые позволил себе перейти с мягких интонаций на крик. – Вот дьявол! Я почти договорился с ними! Кто тебя просил вмешиваться?

Охотник пожал плечами.

– Внутренний голос, – сказал он.

– Похоже, они владеют электричеством, – заметил Вильгельм, – видали, как фонарик у них светился? Вот бы нам такой!

– Черт! Черт! Черт! – продолжал ругаться Пилигрим. – Да понимаешь ли ты, что у них, возможно, есть знания, которых нет ни у кого из ныне живущих?

– Ну, у Багажников-то наверняка есть, – подал голос Франц.

– А если бы они открыли ответную стрельбу?!

– Но ведь не открыли, Дуго. – Герман не испытывал никакого смущения, считая, что поступил совершенно правильно.

– Вы что же, хотите сказать, уважаемый Пилигрим, что это подземный народ? – поинтересовался Ворон. – Что-то мне не верится. Скорее всего, просто какие-нибудь местные жители с поверхности, – которые не захотели выпустить нас наружу.

– Кто из жителей внешнего мира по своей воле полезет под землю? – сердито заметил Дуго. – Кто-нибудь знает таких?

– Ага, я знаю, – откликнулся Герман.

– Кто это? – удивился Густав.

– Ветродувы, – усмехнулся Герман, – и еще один сумасшедший Пилигрим…

Повисла напряженная пауза.

– Ладно, друзья мои, – вздохнул Дуго, постаравшись за этот короткий промежуток времени взять себя в руки, – давайте считать, что ничего не было.

– Возражаю! – встрял Ворон, не спуская глаз со смежного коридора. – Еще как было! Вокруг нас, возможно, враги. И нам не стоит об этом забывать. Охотники, глядеть в оба!

– Ты прав, тут я с тобой полностью согласен, – кивнул Дуго и взял в правую руку пистолет.

Охотники, соблюдая осторожность, медленно двинулись вперед. Возле разбитого прожектора они остановились, чтобы изучить странный источник света. От установки в смежный коридор тянулся толстый кабель.

– Пошли туда и посмотрим, куда он ведет, – предложил Густав.

Очередную “гениальную” идею великана отклонили единогласно.

– Думаю, нам следует идти только вперед и как можно быстрее, – сказал Дуго.

Все согласились с этим мнением.

– Двинулись, – сказал Пилигрим и сразу же взял настолько быстрый темп, что Ворон с его покалеченной ногой поспевал за остальными с трудом. На его лице отразилось напряжение, а на темном лбу выступила испарина. Герман и Вильгельм замыкали отряд, они оглядывались назад, всматривались в сумрак, где еще недавно пылал яркий фонарь, но подземные жители, похоже, не стремились преследовать чужаков.

– Я чувствую какой-то сквозняк, – пробормотал Дуго, – или недалеко вентиляционная отдушина, или же выход.

– Или это просто сквозняк, – добавил Ворон, – я слышал, в подземельях такое бывает.

– Может быть, друг мой. Может быть… – задумчиво произнес Пилигрим.

По мере продвижения вперед правая стена тоннеля ушли в сторону, свет химических фонарей уже не мог до нее дотянуться по правую руку показался высокий, по грудь Густаву, край уходящей в темноту пустой платформы.

– Хоть какое-то разнообразие! – удовлетворенно зарычал Герман. – Куда это мы пришли?

– Мне кажется, это станция, – высказал предположение Вильгельм.

– Ты прав, друг мой. Это станция, – подтвердил Пилигрим.

– Так мы идем дальше? – спросил Ворон. – А может, проверить, есть ли тут выход?

– Согласен. Давайте заберемся наверх и поищем выход, – кивнул Дуго.

– А насколько это разумно? – Герман продолжал вглядываться во мрак тоннеля, откуда они только что пришли. – Мы не так уж и далеко ушли от своего района. Меганики могут быть поблизости.

Пилигрим пожал плечами:

– Мы должны принять решение, но, на мой взгляд, оставаться внизу намного опаснее, чем рискнуть и подняться на поверхность.

– Ну, как показывает наш опыт, опасностей здесь не так уж и много, – заявил Герман, – кроме твари, угробившей Деррика, и трусливых подземных жителей мы никого не встретили. Но я согласен, что лучше идти по поверхности. Это все же не во мраке, где к тому же что-то постоянно воет и скребет, нагоняя тоску.

– Я тоже, – заметил Ворон, – с превеликим удовольствием вылезу из этой выгребной ямы.

Посчитав дело решенным, Герман схватился руками за край платформы, подпрыгнул, перекинул ногу и оказался на потрескавшейся от времени черной керамической плитке. Осмотрелся. Вроде бы никакая опасность им не угрожала. Он подал руку и помог выбраться наверх Францу. Густав тем временем забрался сам и помогал остальным. Охотники последовали за Пилигримом к выходу. Тот вел их в темноте уверенно, как будто уже был здесь когда-то. Возможно, что так оно и было.