Текст книги "Последний Завет"

Автор книги: Алексей Пехов

Соавторы: Андрей Егоров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Не шляйся я по Городу, не было бы у тебя этих клубней. – Разговор начал порядком раздражать Германа, на его скулах проступили красные пятна.

– Да на кой хрен мне они сдались?! – зарычал Кра. – Не о себе забочусь! О клане! Если бог даст и они приживутся – забот знать не будем!

– По мне, так и грибов хватит. Сколько я тебе этих клубней зазря перетаскал? Все ведь завяли.

– Тьфу! Пошел с глаз моих долой! – крикнул Кра и опять приложился к стакану.

– Не так быстро. У нас к тебе дело, Кра, – проговорил Герман.

Кра, казалось, только сейчас заметил, что Герман пришел не один.

– Мы рады Бастиону, – разглядывая Франца с недоумением, произнес глава клана.

– Он не из Бастиона. Покажи ему, Франц.

– А?

– Я говорю, покажи ему.

Франц послушно закатал рукав куртки, обнажив татуировку красного креста.

– Госпитальер! – ахнул вскочивший Кра, опрокидывая стул. – Что случилось?! Эпидемия в клане?! Кто заразу принес?! Торговцы?! Эх, говорил же я, не надо пускать этих дармоедов! Хоть и редко бывают, а обязательно чего-нибудь на горбу притащат. Гадость какую-то…

Пилигрим разом “протрезвел” и теперь с возросшим вниманием глазел на странную парочку, пришедшую к Кра.

– Успокойся, Кра! Никакой заразы нет, – сказал Герман.

– Тогда что Госпитальер тут делает?

– Ты можешь просто выслушать?

– Я вас внимательно слушаю. – Кра поднял стул и сел.

– Франц, – скомандовал Герман, – расскажи, что мы видели.

– Ну… хм… – Франц замялся на мгновение, затем начал рассказывать все то, что Герман уже успел услышать на мосту.

Только еще к его рассказу прибавилась история об их приключениях в районе Мусорщиков.

Кра и Пилигрим слушали молча, не перебивая. Когда Франц закончил рассказ, Кра заметно призадумался.

– Так ты герой, оказывается, да? – спросил он у Германа.

– Конечно герой, – мрачно откликнулся охотник, – кто же еще? Черный Принц! [1]1
  Черный Принц – знаменитый герой, участник многих военных конфликтов, правда в основном локальных, в окрестностях Франкфурта Слава его, однако, распространилась по всей Германии. Прозвище Черный Принц стало у Ветродувов и в некоторых других кланах именем нарицательным. Когда хотят подчеркнуть чей-то героизм, человека называют Черным Принцем (впрочем, иногда в шутку) – Здесь и далее примечание авт.


[Закрыть]

– Совсем Меганики обнаглели в последнее время. – Кра помял мясистый подбородок. – Мало что моих ребят своим Последним Заветом смущают, так теперь еще и людей воруют и заразу подбрасывают. Впрочем, ваша история несколько устарела.

– То есть? – не понял Герман.

– То есть Пилигрим мне все уже рассказал.

Герман и Франц во все глаза уставились на Дуго. Тот кивнул:

– Было нечто подобное в Дюссельдорфе. Там тоже Меганики шалили. Правда, мора не было.

– И что ты намереваешься делать, Кра? – поинтересовался Герман.

– Перво-наперво выгнать тебя из своего жилища к чертовой матери. Давай вали в Убежище, пока я не передумал!

– А как же…

– Я подумаю и решу, что можно сделать.

– Но если по нашему району ударят этим излучением…

– Я же сказал – не твоя это забота. Подумаю, что можно сделать. Или ты хочешь всех под землю загнать? Когда Торговцы к нам раз в три года заглядывают?! Да и потом бутылка еще не кончилась. – Он постучал ногтем по зеленому стеклу.

Герман нахмурился, поднялся из-за стола и сказал:

– Пошли, Франц, Убежище посмотришь…

Вход в Убежище находился на противоположной стороне от мэрии, в небольшом неприметном скверике, буйно заросшем густым подлеском. Маленькое, одноэтажное здание, напоминавшее снаружи трансформаторную будку, – вот и все, что указывало на то, что под землей находится одно из четырех городских Убежищ.

– Никогда не видел Убежища, – сказал Франц, приноравливаясь к быстрому шагу Германа.

– Что же, сегодня увидишь. Историю их создания знаешь?

– Если честно, то не очень.

– Я сам не очень. Только то, что старики рассказывают. Когда началась Последняя война, в Городе было четыре крупных Убежища. Одно у нас, одно в районе Багажников, одно у Мегаников, а четвертое так и не было найдено. В нашем и у Багажников находились по большей части горожане. У Мегаников большие шишки, всякие философы, помешанные на религии, и ученые с военными. Ну и их семьи, естественно. Кто был в четвертом – не знаю. Убежище могло поддерживать жизнь людей в течение нескольких веков. Люди, как говорят, там ни в чем не нуждались. Наши предки пережили войну, а затем и Черные века и, когда опасность осталась позади, вышли на поверхность. Вот и вся история.

– А четвертое Убежище?

– Может, его и не было? Во всяком случае, если оно и существовало, то из него так никто и не вышел. Где оно находится – неизвестно. Вот весело, если эти придурки до сих пор сидят под землей! Кстати, мы пришли.

Возле Убежища находилось два десятка охотников-новобранцев, которых без устали костерил Ворон. Старший охотник клана был мутантом – у него была черная кожа и красные глаза навыкате. Заметив Германа, Ворон на мгновение прервал разнос зеленых щенков, хмуро кивнул и вновь начал орать на вытянувшуюся в струнку молодую поросль. Герман кивнул в ответ и провел Франца ко входу.

– Смотри, здесь ступеньки. Не загреми.

Череда ступенек, четыре лестничных пролета, настежь распахнутая тонкая металлическая дверь – и они оказались в широком круглом коридоре с высоким потолком, который под углом в сорок пять градусов уходил вниз. В коридоре, едва разгоняя тьму, горели электрические фонари.

– Ого! – крякнул Франц, озираясь. – У вас и электричество есть!

– Четыре из шести генераторов Убежища еще работают. Правда, сейчас включены только два. Видишь, какой тусклый свет?

– Это и есть Убежище?

– Это только преддверие. Коридор тянется под землю на триста метров. Все сам увидишь.

Они пошли по полутемному коридору, крысокот бежал впереди.

– Чем это пахнет? – подозрительно спросил Франц.

– Грибами, – нехотя ответил Герман. – Иди по центру, а то подавишь. Кра тебя тогда точно убьет. Или заставит свой самогон пить, что равносильно смерти.

Вдоль стен коридора тянулись искусственно созданные грядки, на которых росли большие белые грибы – гордость клана Ветродувов. Именно их они продавали в другие кланы Города. Говорят, что в подземке таких грибов – до жути, но то – в подземке, попробуй туда сунься. Так что подземелье Убежища было идеальным местом для разведения столь полезного и редкого продукта.

– А много в Убежище людей? – спросил Франц.

– Тут обычно живут только охотники. Человек сорок. Все дежурят на своих постах. Кто-то у подъемника, кто-то у входа, другие занимаются прочими хозяйственными делами.

– А ты?

– А что я? Я и Нидерраде-то редко бываю, предпочитаю бродяжничать, вот с ним. – Герман присел и потрепал Гнева по уху, тот признательно заворчал.

Спустя вечность коридор кончился, стало светлее, здесь лампы горели на полную мощность. Герман с Францем подошли к массивной металлической двери, очень похожей по своему внешнему виду на гигантскую шестеренку, зубцы которой являлись засовами. В высоту дверь была добрых три метра, а в толщину целых полтора – надежная защита от ядерного удара. Сейчас дверь, ранее закрывавшая вход в сердце Убежища, была отодвинута в сторону. Сразу за дверью находился мощный пулемет, наведенный на длинный коридор, из которого только что пришли Герман и Франц. Могучее черное, чудище располагалось на массивной треноге, болтами прикрученной к полу. Длинный ствол, тяжелый ящик, в котором хранились патроны.

– Ого! – произнес Франц, с уважением и некоторой опаской разглядывая оружие.

– Вот тебе и ого! Это тебе, брат, не какая-то пукалка. Это почти скорострельная пушка. Если кто к нам сунется, враз уши отстрелим!

– Только что-то пулеметчика не вижу…

– Раздолбай, – буркнул Герман. – Небось опять дрыхнут. За дверью начинался чистый светлый коридор.

– Умели же наши предки строить, а? – восхищенно спросил Франц, рассматривая колоссальное подземное сооружение.

– Умели. И воевать умели. До сих пор расхлебываем. Кстати, таких дверей – три, – пояснил Герман. – Через каждые пятнадцать метров. Затем коридор заканчивается и начинается само Убежище. Это нулевой ярус. Здесь ничего нет, только пост охраны, помещения, где нейтрализовали радиацию, и карантинный блок. Есть лестница. Лифт давно не работает. Вместо него сделали подъемник. Первый, второй и третий ярус – жилые. Четвертый – вспомогательные помещения. Пятый – склады. Шестой и седьмой – технические помещения. Там генераторы, система жизнеобеспечения и прочая фигня. Нам нужен седьмой. Кра устроил там отдельное хранилище. Особое.

– Так что, оно семь этажей в глубину? – не поверил словам Германа Франц.

– Да. И ширины немыслимой. Впрочем, идем, сам все увидишь.

У подъемника дежурил знакомый Германа по имени Фриц. Впрочем, нельзя сказать, что это сильно обрадовало Германа, скорее – наоборот. Фриц с неудовольствием оторвался от шахматной доски и поднялся на ноги. Парень отличался угрюмым нравом, в числе его главных интересов были шахматы и отборная ругань со всеми посетителями Убежища. К своей работе он относился очень ответственно. Порой даже слишком.

– Кра сказал тебя вниз не пускать! – сразу же заявил он. – Даже не надейся меня уговорить!

– Брось ты, Фриц, – дружелюбно заметил Герман, – злишься из-за прерванной шахматной партии?

Он извлек из кармана листок бумаги с каракулями Старого Кра:

– Вот, Старый Кра настаивал, чтобы я немедленно посетил Убежище и пополнил свой арсенал.

– Так уж и настаивал, – с подозрением заметил Фриц. – А это кто такой? Вижу впервые…

– Протеже главы клана Бастиона, – соврал Герман. – Старый Кра хочет, чтобы парень научил его гнать такой же самогон, как у них в клане.

Покрутив в пальцах бумажку, Фриц понял, что деваться ему некуда, и с неохотой полез за ключами. Ключ щелкнул в замке, охранник распахнул решетчатую дверь, пропуская посетителей внутрь, а сам встал у них за спинами.

– Вставай на подъемник, – скомандовал Герман Францу.

Подъемник представлял собой небольшую платформу, сколоченную из хорошо подогнанных друг к дружке досок, – два на два метра. По бокам к платформе были приделаны деревянные перила, а в центре крепился тонкий трос.

– А она, точнее, он… выдержит? – с дрожью в голосе поинтересовался Франц.

– Конечно выдержит, – беспечно ответил Герман. – Раньше тут лифтовая кабина была, но она совсем развалилась, так что сделали такую вот платформу. А трос крепкий, не бойся.

Подавая пример, он первым встал на подъемник. Крысокот подбежал и лег ему в ноги.

– Может, проще по лестнице? – Госпитальер все еще сомневался в правильности Германова решения.

– Я не собираюсь топать семь этажей, когда под боком есть надежный подъемник. Смелее, – сказал Герман, – а то мы без тебя поедем. Там есть на что посмотреть.

Франц с сомнением покачал головой, но все же ступил на дощатую платформу.

– Вот и отлично. Пока, Фриц. – Охотник нажал серую кнопку на массивной коробке, приделанной к перилам. Послышалось жужжание, и подъемник медленно пополз вниз.

Ехали они в полной тишине, Франц боялся даже пошевелиться, не то что рот раскрыть. Пол на мгновение скрылся из поля зрения, потом оказался вверху, и перед взором Госпитальера открылось обширное помещение.

– Первый ярус, – сообщил Герман.

Здесь светильников было гораздо меньше, чем на нулевом ярусе, две или три лампы мерцали вдалеке, их желтоватое свечение лежало на коробках и ящиках, которыми здесь было завалено буквально все. Вдаль уходили коридоры с большим количеством дверей, цифры на них сохранили матовый блеск.

Подъемник достиг пола и остановился.

– Тут всякий хлам и жилые помещения, – сказал Герман, – нам они ни к чему, следующая остановка – седьмой ярус, – он снова нажал кнопку. – Да уж, захламил Старый Кра помещения, нечего сказать, – покачал головой Герман. – Откуда только берет всякое барахло?

– Самогонный аппарат тоже тут хранится? – насмешливо поинтересовался Франц.

– Ну что ты, – благодушно ответил Герман, – станет он засовывать в хранилище свою любимую игрушку. Аппарат у него всегда в работе.

Франц рассмеялся. Они проплыли мимо переборки между этажами, и он увидел второй ярус. Затем третий, четвертый, не слишком отличавшиеся друг от друга. Затем пятый – возвышающиеся до самого потолка стеллажи, покуда хватало глаз заваленные всяким барахлом. Шестой ярус – едва освещенный, темный и пустой. Где-то вдалеке грохотали генераторы. И, наконец, седьмой ярус, куда так стремился попасть Герман. Здесь света было намного больше – в лучах десятка неярких ламп можно было разглядеть закрытую дверь, ведущую куда-то в глубь обширного помещения.

– Что здесь? – спросил Франц.

– Система жизнеобеспечения убежища. Ну и хомячий стратегический склад Кра Все самое ценное он сюда перетащил. Шахта подъемника здесь завершалась.

– Вот тут много всего интересного. – Охотник потер руки.

Лампы вдруг замигали, по стенам запрыгали длинные тени, Франц испуганно вскрикнул, подъемник задрожал, дернулся и замер на высоте пяти метров над “землей”, едва успев преодолеть шестой уровень. Потом послышался отчетливый треск, и лампы погасли, вокруг воцарился густой мрак, какой бывает только глубоко под землей. Франц испытал чувство, похожее на священный ужас.

– Что случилось? – сдавленно пробормотал он.

– Не видишь, что ли, – раздраженно бросил Герман, – электричество вырубилось. Генераторы ни к черту не годятся! Бывает. Скоро исправят. Эй! – громко крикнул он, но ответом ему была тишина. – Эй, Фриц, черт тебя дери! Ты где там?!

Крысокот слабо заскулил в темноте, нагнав на Франца еще большую тоску и страх.

– А наверху у них свет есть, – пробормотал Госпитальер, задрав голову.

Действительно, где-то на уровне второго-первого яруса сиял светлый прямоугольник.

– Ничего удивительного. Отрубился один генератор. Верхний ярус освещен.

– Чего-то Фриц не отвечает…

– Странно, обычно он всегда на посту. Ну что же, придется выбираться самим, – заметил Герман.

– Но как?! – выкрикнул Госпитальер.

– Нечего так кричать, сейчас что-нибудь придумаем. – Герман полез в карман за зажигалкой… – Так, – рассуждал он вслух, – вниз мы спуститься не сможем – слишком глубоко, а веревки у нас нет…

– Слишком высоко… – эхом отозвался Франц, в голосе его прозвучала обреченность.

– Значит, мы поднимемся на шестой ярус, – заключил Герман и щелкнул зажигалкой.

Огонек осветил лицо Госпитальера – дрожащие губы и широко распахнутые серые глаза.

– Ну и личико у тебя! – заметил охотник. – А ты что, все же предлагаешь спрыгнуть вниз?

– Я ничего не предлагаю, – вздохнул Франц. Герман погасил зажигалку.

– Тогда действуем в соответствии с моим планом. Гнев пока посидит тут. Подождет, пока мы сможем вернуться за ним.

– Я, пожалуй, тоже подожду, – дрожащим голосом проговорил Франц, – может… может быть, Фриц сейчас вернется, услышит нас и тогда нам не придется лезть по этому тонкому шнуру.

– Не знаю, не знаю, – ответил Герман. Наверху вдруг что-то грохнуло, потом послышались щелчки, словно что-то колотило и скребло по металлу.

– Что это такое? – проговорил Франц.

– Похоже на выстрелы, – недоуменно заметил Герман. Платформа подъемника вздрогнула, трос дернул ее вверх. Кто-то там наверху забавлялся их жизнями.

– Вот черт, – выругался Франц, вытирая со лба пот, – какого дьявола там происходит?

Где-то вверху с громким хлопком лопнул трос, и платформа стремительно полетела вниз. Франц заорал от ужаса и вцепился в плечо Германа мертвой хваткой. Через мгновение они врезались в жесткий пол седьмого яруса. Доски спружинили, ломаясь о резиновое основание – защиту шахты, и все равно удар был страшным. Франца отшвырнуло в сторону, он покатился по полу и затих, чувствуя, как разливается боль в левой ноге. Крысокот визжал на одной ноте… Сверху из шахты подъемника доносился подозрительный шум. Госпитальер застонал, сглотнул слюну и пополз в кромешной темноте к Герману. Тот лежал без движения и был, должно быть, оглушен. Франц ухватил охотника за воротник и потащил в темноте к дальней стене… Крысокот, продолжая скулить, направился следом.

Франц успел как раз вовремя. Наверху кто-то пронзительно закричал, послышался хлопок, потом странный шум и звук ударов чего-то о стенки шахты, затем на обломки платформы что-то рухнуло, гулко шлепнувшись в жесткую резину.

Франц замер в темноте, опасаясь даже пошевелиться. Прошла минута, он пошарил в карманах Германа и вытащил зажигалку. Чиркнув кремнем, Франц вскрикнул и тут же погасил огонь: среди досок на полу седьмого яруса лежало тело Фрица…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ПУСТЬ СУЩЕСТВА, КОТОРЫЕ НАЗЫВАЮТ СЕБЯ ЛЮДЬМИ, ГОВОРЯТ:

Блаженны дети Его, ибо только их помыслы и надежды помогут возродить былое величие людей. Блаженны проповедники Его, ибо только их уста поддерживают людей и поселяют в их сердцах уверенность в завтрашнем дне. Блаженны тени, идущие рука об руку с людьми, ибо и они тоже дети Его.

ВНЕМЛИТЕ ГЛАСУ ЧИСТОГО РАЗУМА:

Блаженны дети Его, ибо только их плоть и кровь спасут мир от скверны и тени. Блаженны проповедники Его, ибо только их уста сожгут тени теней и поселят в сердцах их священный ужас. Блаженны тени, узревшие свою черную суть и отказавшиеся от продолжения рода своего, ибо примет Он их в свои объятия и окружит блаженством и святостью.

Последний Завет Книга Нового мира. Послание заново рожденным. Ст. 27

Герман открыл глаза и застонал. Все тело болело так, будто пару часов его нещадно били. Причем, судя по тяжелой ломоте в ребрах и тому, какой тяжестью отзывался ушибленный затылок, стараться эти мерзавцы должны были от всей души. Герман пошевелил пальцами, потом приподнял налитую свинцовой тяжестью голову, попробовал сесть. Не без труда, но ему это удалось. Слава всем богам, вроде бы ничего не сломано…

– Франц, – хрипло проговорил Герман, тщетно вглядываясь в густую темноту.

– Да? – откликнулся Госпитальер.

– Ты живой?

– У меня ни царапины.

– А где Гнев?

– Тут… Вроде бы тоже не пострадал… Погоди, я сейчас.

Чиркнул кремень, и занялся огонек зажигалки Германа. В ее тусклом свете показалось испуганное лицо Франца, даже в таком скудном освещении бросалось в глаза, какой бледный У него вид. Крысокот лежал рядом и тихонько скулил – должно быть, отшиб себе что-то при падении. Но если Госпитальер сказал, что он в порядке, значит, за жизнь зверюги можно не опасаться.

– Погаси, – попросил Герман, – бензина осталось всего ничего. Долго я провалялся?

– Не больше минуты.

– Да?! – удивился охотник: ему показалось, что с тех пор, как платформа подъемника упала в шахту, прошла целая вечность.

– Почему мы упали? – спросил Франц. – Трос не выдержал?

– Да какой трос! Фриц, мать его душу! – взорвался Герман. – Он, кажется, просто сбросил платформу. Там наверху у него есть такая штука… а, дьявол! Как же башка трещит! У него есть рычаг аварийного сброса. Это еще лет сто назад придумали. Не знаю зачем… Наверное, для того, чтобы хороших людей сбрасывать вниз почем зря. Если я доберусь до этого шахматиста, шею ему сверну…

– До него уже кто-то другой добрался. – Франц шумно выдохнул: воспоминания о недавно увиденном приводили его в самое мрачное состояние духа. – Его застрелили и в шахту скинули…

– Похоже, ты тоже сильно головой приложился. А ну-ка дай сюда свет!

Госпитальер молча передал Герману зажигалку. Охотник откинул крышку, провернул колесико… и уставился на изломанное падением тело Фрица, лежавшее в обломках платформы подъемника. Герман выругался и погасил огонь.

– Что за черт?! Да ему мозги вышибли!

– А я о чем? – Франц снова вздохнул. – Что же нам теперь делать?

– Разберемся, – ответил Герман.

Он прислушался. Кроме едва различимого шума генератора на шестом ярусе – никаких звуков. Ни криков, ни стрельбы, ни звука осторожных шагов тех, кто мог прийти за ними…

Герман давно заключил для себя, что тишина всегда лжет, поэтому он решил воспользоваться запретным, расслабился и запустил в работу невидимый прибор, располагавшийся внутри его головы. Для начала охотник принялся сканировать пространство седьмого яруса. После нескольких секунд напряженного “всматривания” в темноту, блуждания мысленного щупа по коридорам и комнатам он понял, что седьмой ярус пуст Тогда Герман вернулся на исходную позицию, потянулся вверх и стал продвигаться по помещениям, расположенным над их головами. Шестой ярус он проходил очень медленно, миллиметр за миллиметром, сканируя частоту за частотой, чтобы не упустить никого, кто мог там оказаться… Герман вдруг отчетливо услышал, как бьется чье-то сердце, он скользнул в ту сторону, откуда доносился звук, и зафиксировался. Несомненно это человек. Кто-то из охотников затаился на шестом… Затем “внутренний взгляд” его устремился выше, на пятый, на четвертый, третий, второй и первый ярусы. Здесь охотников не было, несколько людей бежали вверх по лестнице, судя по их стремительному передвижению, настроены они были весьма решительно. На нулевом ярусе людей было много, причем из своих ощущений Герман заключил, что они заняты погрузкой чего-то большого, во всяком случае, все они занимались тяжелой работой – сердца их бились в учащенном ритме, а от физического тела исходили отчетливые волны жесткого напряжения.

Охотник отбросил запретное и поморщился – головная боль, затихшая утром, вновь вернулась.

– Пока я был в отключке, стреляли? – спросил Герман.

– Нет… Что ты делаешь? – Франц услышал, как охотник поднялся на ноги.

– Нам надо наверх – посмотреть, что там стряслось. Или ты предпочитаешь сидеть и ждать, когда убийцы Фрица спустятся сюда сами?

– Нет, ты прав, конечно, прав, но как мы пойдем без света? Ты же сказал, что бензин почти кончился…

– Увидишь! – откликнулся Герман.

Послышался скрип, затем что-то щелкнуло, и коридор залило бледно-зеленым светом; фигура охотника выступила из мрака, и Франц увидел на серой стене небольшой железный шкафчик с распахнутой дверцей. В руках Герман держал тонкую светящуюся трубку.

– Химический источник света? Из довоенных запасов? – догадался Франц.

– Наверное, когда-то эта штука так и называлась. Я называю ее просто – химфонарь. Они есть в таких шкафах на каждом этаже. Генераторы время от времени отказывают, – пояснил Герман, – ну и тогда приходится доставать фонарики и шариться с ними в темноте. Ощущение не из приятных.

– Но сейчас дело не в генераторах, так? Что произошло на самом деле?

– Откуда мне знать? – буркнул Герман и бросил Францу трубку незажженного химического фонаря. – На вот. Надломи, потряси, и пошли. Гнев, за мной!

Крысокот, прихрамывая, поплелся за людьми.

– Ты уверен, что с ним все в порядке? – спросил Герман.

– Да, кости целы, чтобы сказать наверняка, нужно внимательно осмотреть его на свету, но пока мне кажется, что это просто ушиб.

– Ясно. – Герман кивнул, наклонился и потрепал крысокота по голове. – Потерпи, дружище. Видишь, Госпитальер говорит, что с тобой все в порядке. Значит – выкарабкаешься.

– А куда мы, собственно, идем? – Франц усиленно тряс свой химфонарь, стараясь добиться от него яркого света. На серых стенах и бетонном полу прыгали длинные тени.

– К лестнице наверх! – ответил Герман. – И прекращай фонарем болтать – ярче не загорится.

Франц смущенно замер, сжав фонарь в вытянутой руке на уровне груди. Глядя на него, Герман подумал, что в чем-то Госпитальер – совершеннейший ребенок, а все его попытки провести собственное расследование происходящего в Городе – абсолютное ребячество. Хотя… кто из нас, едва выйдя из детского возраста, не мечтал спасти мир?

– Постарайся поменьше разговаривать, – сказал Герман, – и не лезь вперед – неизвестно, на кого мы можем напороться.

Герман закрепил фонарь на поясе и проверил, заряжен ли арбалет.

– Двинулись! – скомандовал он и решительно направился сквозь сумрак седьмого яруса.

Охотник шагал быстро, почти бежал, так что Франц едва поспевал за ним. Гнев плелся сзади, но каким-то чудом умудрялся не отставать. По правую и левую сторону мелькали запертые двери, металлические шкафы, серая оплетка проводов под высоким потолком, темные лампы в металлической сетке, коридор петлял, разветвлялся и казался бесконечным. Ядовитый зеленый свет, источаемый фонарями, раздражал глаза и превращал пустынные помещения Убежища в логово неведомого чудовища. Стены выныривали из мрака неожиданно.

“Как он умудряется не натыкаться на них, ведь несется с такой скоростью?” – думал Франц.

Слева оказался темный провал, Госпитальер различил очертания перил и резкие грани металлических ступеней.

– Мы проскочили лестницу! – крикнул Франц.

– Знаю! Нам надо кое-куда забежать, – откликнулся Герман.

Он свернул в поперечный коридор и резко толкнул выкрашенную в зеленый цвет дверь. Они прошли через обширную комнату, всю переплетенную темными трубами. Трубы вырастали из стены, проходили под потолком, переплетались между собой, причудливо извивались и исчезали в противоположенной стене. Еще одна дверь. И снова трубы. Затем еще одна… На сей раз с навесным тяжелым замком.

– Так я и “видел”, охранника нет, – пробормотал Герман. – В сторону, Франц! И Гнева возьми с собой!

Госпитальер ухватил крысокота за ошейник и поспешно оттащил в сторону. Удивительно, но Гнев, обычно не терпевший бесцеремонного обращения от чужаков, сносил панибратство Франца довольно спокойно, даже благожелательно. Герман поменял “пенал” обоймы в арбалете. Отошел подальше от двери, несколько долгих секунд целился – в скудном освещении прищуренный правый глаз его свирепо поблескивал, – затем нажал на спусковой крючок. Пороховой болт разорвался с оглушительным хлопком. Двумя сильными ударами приклада Герман сбил поврежденный замок и распахнул дверь.

Комната оказалась совсем маленькой, под завязку заставленной длинными темно-зелеными ящиками, у правой стены высились громады металлических шкафов.

– Зачем мы сюда пришли? – поинтересовался Франц, оглядывая комнату.

– Тут много всего смертельно опасного. Или ты зубами собираешься воевать? – Герман сбил крышку ближайшего ящика.

– Я вообще не собираюсь воевать. – Франц побледнел еще больше. – Я же Госпитальер. Ты забыл?

– Зря. – Герман сердито посмотрел на Франца. – И не говори мне, что Госпитальеры не умеют воевать. Лучше подбери себе оружие, если хочешь жить. Оно в тех шкафах, у правой стены.

– А тебе оружие не нужно?

– Я привык к арбалету. Дьявол! Куда этот лысый пьяница запрятал пороховые болты?! – Герман принялся открывать ящик за ящиком.

Франц пожал плечами и подошел к указанным Германом шкафам. Потянул дверцы первого попавшегося. Они скрипнули, но не открылись. Госпитальер дернул сильнее, тот же результат.

– Не открывается, – проговорил он. Герман в два шага оказался возле шкафа, рванул дверцы на себя, и они тут же поддались.

– Ух! – Франц замер в изумлении. В шкафу висели, вставленные в специальные крепежи, четыре короткоствольных автомата. Все оружие выглядело как новое – оно отливало черным, а когда Франц коснулся ствола одного из автоматов и поднес палец к глазам, то увидел черный масляный след.

– Все, что смогли найти в Городе, – проговорил Герман. Он уже вскрывал новые ящики, продолжив поиск пороховых болтов. – Тут за ними хороший уход, поэтому все в рабочем состоянии.

– Почему же вы пользуетесь арбалетами и луками, когда у вас тут такое?

– Потому что это оружие на чрезвычайный случай. Его здесь всего единиц двадцать. На всех не хватит. Арбалет ничем не хуже, а стреляет бесшумно. В нашем деле главное – обходиться без шороха… Ну, слава богу, вот они! – Герман вытащил из ящика арбалетный болт и принялся внимательно изучать его в скудном освещении химфонарей.

– А что я могу взять? – поинтересовался Франц. Дверцы следующего шкафа он дернул резко, наученный опытом с первым, поэтому распахнулись они полностью, а одна из створок ударила в стену.

– Осторожнее там, – проворчал Герман, – то не можешь открыть, то рвешь изо всех сил. Что с тобой такое?

Франц пожал плечами и принялся придирчиво изучать хищные очертания карабинов.

– Так что я могу взять? – повторил он.

– Чем умеешь лучше пользоваться, то и бери, – откликнулся Герман.

– Однажды я держал в руках гранатомет, мне показывали, как с ним обращаться.

– Здесь таких сокровищ нет. Бери любой автомат. Лучше вот этот, он легче, – Герман ткнул в короткоствольный компактный автомат с узким, изогнутым рожком, на черном корпусе которого выделялись буквы из далекого прошлого “Н amp;К”, – стоящая вещь, скорострельность у него отличная. Ну что, подходит?

– Да! – Франц кивнул и потянул автомат на себя. Тот легко выскользнул из креплений и оказался в руках Госпитальера. Сжимать в руках такое оружие было несколько непривычно. Франц вдруг почувствовал себя неловко и подумал, что убивать людей все равно не сможет. Сколько лет в голову ему вдалбливали идеалы Госпитальеров – не навреди, не сделай плохо человеку, помогай страждущим, больным, лечи, спасай человеческие жизни, и вот теперь, усвоив эти простые истины, он сжимает в руках автомат и, кажется, собирается пролить кровь, чтобы спастись самому.

– Если что случится – прикроешь меня. – Охотник внимательно посмотрел на мальчишку.

– Я… я не знаю. – Франц покачал головой. – Боюсь, что я не смогу.

– Не дури! – рявкнул Герман. Противорадиационные таблетки рассыпались по полу, он выругался, прыгнул к Госпитальеру и ткнул его кулаком в грудь. – Надевай ремень!

– Я… Я просто…

– Надевай ремень! – взревел Герман, сам перекинул его через шею Франца и ухватил его за воротник. – У нас времени нет на всякую ерунду! На стойке, где стояло оружие, номер имеется. Теперь ищи ящик с такими же цифрами. Там боеприпасы для этой штуки. Справишься?

– Да! – поспешно кивнул Франц.

– Возьми мой мешок, бросай все туда! А черт, ничего не могу найти! – Герман распахнул несколько ящиков и принялся ожесточенно в них копаться.

Франц довольно быстро отыскал ящик с патронами для автомата – по номеру сделать это было намного проще, чем искать наугад, он откинул крышку, взял три новых магазина к автомату, потом подумал и бросил в мешок две полные коробки с патронами. Тяжеловато, но запас не повредит. Ему-то, может, из автомата стрелять и не придется, а вот Герману с его несчастным арбалетом такая игрушка может впоследствии пригодиться.

– Ага! Нашел все-таки? – пропыхтел Герман. – Зарядить сможешь?

– Попробую. – Франц щелкнул затвором, поставил оружие на предохранитель и замер, не зная, что делать дальше.

Герман, между тем, притащил несколько “пеналов” с арбалетными болтами и вывалил их в мешок.

– Тащить будешь ты, – сообщил он Францу и вновь метнулся к ящикам.

Франц покосился на огромный мешок и решил вытащить одну коробку с патронами. А то, чего доброго, не поднимешь все это добро.

– Ты точно уверен, что арбалет – это то, что тебе нужно? – поинтересовался Госпитальер.

– Да!

– Может, возьмешь хотя бы пистолет? – Франц поднял с пола длинноствольный маузер, который Герман выбросил из какого-то ящика.

– Обойдусь арбалетом. Все! Идем!

Франц перебросил лямку мешка через плечо.

– Зарядил? – спросил Герман.

– Я… тут вот немного запутался…

– Понятно. – Охотник сунул руку в мешок, вытащил рожок и вставил его в автомат – вся операция заняла не больше одного мгновения. – Смотри, ногу себе не прострели, вояка!