Текст книги "Альбом (СИ)"

Автор книги: Алексей Ляликов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Джек не знал, как остановить эту очково-автобусную белиберду и просто спросил:

– Так вы по какому, собственно, вопросу?

– Так ведь мне фотоателье надо, молодой человек.

– Это оно и есть.

– Да?… Позвольте… – старушка несмело обозрела окрестности, – как же это я?… Скоро девятый десяток пойдёт, совсем никудышная стала… В автобусе пассажиры все как один говорили, что выходить надо не здесь, а на следующей. И я послушалась. А потом все прохожие твердили, что надо было выходить на предыдущей остановке, и что тут совсем недалеко идти обратно. И я опять поверила. А сама – еле дошла. Хотела перейти улицу и поехать обратно, но всё-таки пошла. Да какое там, пошла – побежала. Вот дурочка-то… А теперь сама не понимаю, где оказалась.

– Вы в фотостудии «Лазурь». Осталось только выяснить зачем.

– Зачем?… Зачем… – старушка продолжала оглядываться, словно надеясь на какую-то подсказку. Наконец, она, похоже, что-то увидела в шкафу. – Ах, да! Есть у меня старая подруга Зельда. Н-да, старая… В моем возрасте все подруги – старые. Но с Зельдой мы знакомы очень давно, почти с пелёнок. В соседних колясках нас, можно сказать, возили. А коляски, скажу вам, молодой человек, в наши времена были совсем не те, что нынче. Я вот посмотрела, в какой моего правнука катают – это устройство посложнее автомобиля. Да что там, коляски, погремушки были другие. У меня была деревянная погремушка, представляете?… Вот память: не помню, что ела на завтрак, хотя сама его готовила, а какая погремушка у меня была в два года – помню. Зельда-то получше меня сохранилась. Крепкая ещё, руки не дрожат, глаза кое-как, но видят. Внуки ей младенцев доверяют, да. «Бабушка Зельда, подержи малыша!» И держит ведь! И убаюкает и спать положит. А я и чашку с чаем не всегда удержу. Она – замечательный человек. Недаром мой покойный муж, Джереми, всегда говорил, что таких людей, как Зельда, Господь подольше к себе не призывает. Она здесь, на Земле, больше душ спасла, чем любой священник. Ах, Джереми, Джереми… – она, наконец, ненадолго замолчала, видимо горюя по умершему супругу.

Джек не знал, что делать. С одной стороны, он испытал неловкость от того, что выслушивал откровения этой бабушки. Точнее, прабабушки. Похоже, она сама не понимала, что рассказывает и кому. С другой стороны, они ни на шаг не приблизились к цели её визита, и идиотизм бессмысленной беседы начинал его понемногу утомлять.

– Так что там с вашей подругой Зельдой? – всё-таки решился спросить он, когда заподозрил, что посетительница засыпает.

– Зельдой? – она посмотрела на него непонимающе, через мощные линзы очков. – А откуда вы знаете?… Простите, а вы вообще кто?

Вот только этого недоставало! Склероз во всей красе! Хотя, он, кажется, ей не представлялся… Минутку, у кого здесь склероз?

– Я Джек Клингер, хозяин этого заведения.

– Заведения… – она принялась в очередной раз осматривать салон.

– Ну да. Это фотоателье, и я здесь работаю. Только никак не возьму в толк, для чего вы сюда пришли?

– Фотоателье… Зельда… Ну конечно! У Зельды же скоро юбилей. Восемьдесят лет. Не каждый дотянет. Спасибо вам, э-э-э… Джек, что напомнили. Я хочу сделать ей подарок. Если сама доживу, конечно.

– Само собой, доживёте, – он постарался придать своему голосу наибольшую убеждённость. Во всяком случае, он надеялся, что она доживёт до конца их беседы. – Вы хотите, чтобы я отснял юбилейные торжества?

– Нет. На это и без нас с вами найдётся немало желающих. Но у Зельды есть множество старых, черно-белых ещё фотографий. Она хранит их в полиэтиленовых мешках. Это неудобно и, по-моему, глупо. Надеюсь, она меня простит. Ну что за радость, скажите, каждый раз их вытаскивать и раскладывать. А потом – обратно. Они царапаются, рвутся, истираются друг о друга. А ведь мы с ней так любим это всё смотреть. Наша молодость… Все такие красивые, сильные, здоровые. Живые… – она снова умолкла, сражённая очередным приступом воспоминаний.

– Так вы хотите, чтобы я их оцифровал? – не желая, чтобы смысл разговора опять растворился в длинных бессодержательных сентенциях, Джек попытался взять быка за рога.

– Что, не поняла?

– Вы хотите, чтобы я их отсканировал и перевел в электронный вид?

– Это чтобы по телевизору смотреть? Нет, так мы с Зельдой не любим. Это уж пусть молодые делают, после нас. А нам нужен, – она с кряхтением встала и направилась к шкафу, – большой фотоальбом в кожаном переплёте. Вот такого типа. Только много больше, – гостья вытащила из шкафа то, что ей показалось альбомом. Джек-то знал, что это просто муляж. В эпоху планшетов, смартфонов, ультрабуков и цифровых рамок фотоальбомы мало кому нужны. А те, кто всё же не мог без них обойтись, как правило, удовлетворялись современным пластиковым ширпотребом. Интерес пожилой дамы к старинным кожаным изделиям вполне понятен, и не произвёл бы на него особого впечатления, если бы не вчерашняя встреча с мисс Фелпс. Пятьсот долларов на дороге не валяются. Только услышав слово «фотоальбом», он уже насторожился. А уж когда выяснилось, что он должен быть большим и кожаным…

– Простите, мэм, это всего лишь коробка, замаскированная под альбом. Настоящий старинный альбом в кожаном переплёте сейчас большая редкость. Новые такие изготавливают только на заказ. Когда-то давно, ещё до войны, на островах было много кустарных мастерских. Говорят, на некоторых делали даже шедевры. Но сейчас это искусство утрачено. Наверное, вам лучше сходить в магазин канцтоваров и купить большой современный альбом из пластмассы. Есть довольно симпатичные.

– Что ж вы у себя их не продаёте? – довольно ехидно спросила старушка. – Или в витрину не ставите, вместо этой лже-старины? Нет, Джек, мне не нужны эти современные разноцветные безделушки, которые разваливаются после третьего пролистывания. Я хочу, чтобы на старости лет Зельда могла часами просиживать за просмотром своих фотографий, переворачивая тонкие, но прочные страницы с картинками прошлого и не заботясь, что они могут порваться или лопнуть. Не волнуйтесь, молодой человек, деньги у меня есть. В моём возрасте и при моем здоровье их не имеет смысла экономить. Вы представляете, как это здорово, когда бабушка в окружении внуков и правнуков достаёт из шкафа увесистый том, раскрывает наугад и начинает рассказывать удивительные истории из далёкого прошлого…

Добравшись до сути своего визита, старушка начала рассуждать на удивление внятно и убедительно. Джек понимал, что ей надо, но ничем не мог посодействовать. Ведь даже Фелпс он ничего не предложил, хотя и получил от неё полтысячи. И получит ещё столько же, если выяснит побольше о причинах интереса этой древней ораторши к древним же фотоальбомам.

– И как вы себе его представляете?

– Ох! – бабушка, наконец, добралась обратно к дивану и уселась на прежнее место. – Как представляю?… У вас водички не найдётся? Только не очень холодной, а то я легко простужаюсь, – попросила она, увидев, что Джек направляется к кулеру. Он постарался как можно точнее исполнить её просьбу.

– Спасибо. Старушечья память устраивает такие выкрутасы. Утром смотришь на полку с лекарствами и не можешь вспомнить, от чего они… А вот, как выглядит альбом, который нам с Зельдой в детстве показывала её бабушка, я помню. Он был очень большой, дюймов пятнадцать, не меньше. Коричневая обложка, а корешок серый, и, по-моему – всё из кожи. По краям обложки такой кант из золотистого металла, а на углах – треугольники. С передней стороны, на обложке, была надпись крупными буквами… Что-то вроде «Фото моей жизни»… точно не вспомню. Но слово «фото» было с буквы F. И ещё мне почему-то казалось, что страницы… словно прозрачные были. Ну, может, полупрозрачные, с какими-то цветными прожилками. Очень твёрдые. Хотя и тонкие. Причём, тогда он был совсем новый, только что купленный…

Джек был поражен. Гостья говорила о том же предмете, что и Фелпс, только сообщила намного больше подробностей. Фелпс упоминала только о размере и разноцветных волокнах. Увы, ни той, ни другой Джек ничем не мог помочь.

– Вот приблизительно такой альбом я ищу.

– Понимаю. Но полупрозрачные листы с вмурованными нитями – это почти легенда. Вроде бы их делали как раз здесь, на островах Флорида-Кис, ещё до войны. Причём делали вручную, кустари-одиночки, используя волокна из стеблей каких-то редких растений, по секретным технологиям, которые теперь никто не помнит. Но я такого ни разу не видел. И даже не видел того, кто видел, – Джек говорил правду. Только правду. Но это была не вся правда. Ему было неловко, словно он обманывал бабушку, но иначе он обманул бы мисс Фелпс. Чего делать не хотелось. И не только из-за полученных денег. Она была весьма суровой женщиной.

– А что-то похожее?

– Последний раз я продал нечто подобное три месяца назад, коллекционеру с континента…

– Коллекционеру?!

– Да. Люди собирают всё, в том числе и фотоальбомы. Как марки или бабочек. Это старое здание, туристы заходят сюда просто, чтобы посмотреть, что внутри. И один такой сфотографировал мой интерьер. А потом выложил фотку в интернет…

– Выложил?…

– Ну да. А коллекционер этот, – он открыл на компьютере свою бухгалтерию, – вот он, из Сент-Питерсберга, увидел на ней тот альбом и приехал за ним. Не поленился. И торговаться не стал. Без разговоров отдал восемьсот долларов. Я теперь думаю, что и тысячу можно было попросить.

Гостья, презрев усталость, подошла, чтобы посмотреть на монитор. Лишь заметив недоумённость в её взгляде, он понял, что увидеть она хотела не строчки из торгового баланса, а ту самую фотографию. К счастью, Джек помнил, где её искать.

– Вот он, видите, – пояснил он, тыкая в корешок на экране, – такой зеленоватый.

– Восемь сотен! – воскликнула старушка. – Вот уж не ожидала. Серьёзный вызов моей щедрости.

– К сожалению, мне нечем бросить этот вызов. Ничего подобного у меня сейчас нет в ассортименте. Увы… Но тот экземпляр, о котором вы говорили, стоил бы намного больше. «Ещё бы, если за одну только информацию о нём и им интересующихся, я могу получить тысячу». Это, как я уже говорил, шедевр. Если только он существует.

– Намного?

– Да, может быть, несколько тысяч.

– Несколько тысяч… Вот раскатала губу, старая дура. Скажите, Джек, а вы-то как тот, проданный, экземпляр получили, если не секрет?

– Купил с рук, у кого-то из местных жителей. Сейчас уже не помню, как его звали. Пожилой мужчина. Тучный такой, с довольно темной кожей… Кажется, он жил где-то неподалеку… – Джек виновато развел руками.

– А про него ничего нет в ваших записях? – она кивнула на монитор.

– К сожалению, нет. Это ведь расходы, а не доходы. С них налоги платить не надо. И документально оформлять покупки с рук не обязательно, если только продавец не настаивает. А этот как раз не настаивал. Сразу получил свои три сотни и, довольный, ушёл.

– Может, у него другие альбомы есть? – с робкой надеждой в голосе спросила гостья.

– Не думаю, иначе он бы давно их принёс ко мне. С деньгами у мужика явно туго.

– Что же мне делать?

– Даже не знаю, что посоветовать…Моя основная работа – фото и видео съемка. Без ложной скромности, скажу, что у меня получается. Не зря учился. Чуть хуже выходит монтаж и редактирование, но тоже жалоб нет. А торговля аксессуарами – это так, приработок… Вообще-то, где-то на острове есть антикварная лавка…

– Есть, но у них нет фотоальбомов, я там уже была. Собственно, это оттуда меня направили к вам.

– Можно походить по гаражным распродажам. Ну, знаете, когда люди вытаскивают старый хлам с чердаков, подвалов, сараев и отдают соседям за центы. Чтобы те снова попрятали это в погреба и гаражи.

– Вы же понимаете, что на это надежды мало. Мы не в большом городе живем.

– Есть ещё один фотосалон, на другом берегу острова. Это, конечно, мой конкурент, но я не настолько жаден. Вот их адрес, – Джек достал из ящика стола рекламную карточку и протянул бабушке.

– Спасибо. Ох, но это уж не раньше завтрашнего дня. Два таких путешествия за сутки моё тело не выдержит. Спасибо, Джек, вы были очень добры и внимательны ко мне. Я ведь понимаю, какими утомительными мы, старики, бываем.

– Ну, что вы, мэм, у меня так мало клиентов. Я только рад возможности с кем-нибудь поговорить. Если вы оставите свой номер, я обязательно позвоню, когда что-нибудь появится.

– Ой, Джек, я же и не представилась даже. Вот старая склеротичка. Конечно! – она углубилась в свою сумку и через некоторое время выудила-таки оттуда визитку. – Возьмите, пожалуйста. Меня зовут Фиона Аптон.

– Я непременно сообщу, если будут хоть какие-то сведения, миссис Аптон, – Джек посмотрел на карточку. Там было только имя и телефонные номера.

– Что ж, тогда я, пожалуй, пойду… Вы не переведёте меня через дорогу? Сейчас такое движение!

– Ну конечно! – Джек взял её под руку. Точнее под рукав. Ткань жакета оказалась настолько плотной и толстой, что человеческая конечность сквозь неё совсем не прощупывалась.

Время давно перевалило за полдень, но и до заката было ещё далеко. Самая жара. И как только бабушка Фиона не плавится в своих одеждах? Они вышли на раскаленную улицу. Редкие полураздетые прохожие спешили мимо, к спасительным пляжам и кондиционерам, совершенно не проявляя интереса к фотографированию. А вот машины действительно имелись в обилии. Мимо прополз грузовик с продуктами из северного порта, таща за собой целую вереницу легковушек, не способных обогнать его из-за интенсивного движения по встречной полосе. Миссис Аптон вцепилась в руку Джека.

– Вот видите. Думаете, кто-нибудь захочет пропустить бедную старую женщину?

– Не волнуйтесь, – Джек властным движением руки притормозил подъезжающий «Матиз» и повёл попутчицу на проезжую часть. – Надо совсем немного наглости. Тогда они начинают принимать тебя за своего, за равного себе.

На противоположной стороне она отпустила попутчика, но только, чтобы ухватиться за подоконник ближайшего окна.

– Уф! Спасибо, Джек. Что бы я без вас делала?! Дай Бог вам здоровья. Ну, дальше я сама. Вроде, остановка тут рядом. Всего вам самого хорошего!

– До свиданья. Надеюсь, у меня будет повод вам позвонить.

Старушка неуверенно двинулась в сторону павильона, который действительно был совсем неподалеку. Джек некоторое время смотрел, как она осторожно перемещается, прижимаясь к стене. Но не потому, что там была тень, а для подстраховки. Ему, в самом деле, казалось, что он обманул ни в чём неповинную, хорошую бабушку Фиону. Хотя сведения, которые он утаил, не могли ей помочь, они могли нести угрозу… Он вздохнул и быстро вернулся в свою студию. А там сделал то, за что ему пообещали деньги. Чуть отодвинул жалюзи на окне у входной двери и стал следить, за миссис Аптон. Та, добралась-таки до скамейки под навесом и уже собралась усесться, но тут подошёл автобус. Водителю пришлось изрядно подождать, пока она вскарабкается в салон. Наконец, общественный транспорт смог продолжить движение по маршруту. Через несколько секунд автобус скрылся за поворотом, увозя загадочную старушку и тайну её интереса к альбому, который интересовал не только её. Недолго поколебавшись, Джек протянул руку к телефонной трубке…

* * *

Частный детектив Ник Слотер спешил. Ни напарница, ни лучший друг-бармен не желали отвечать на его телефонные вызовы. А ему так хотелось поскорей обменяться добытыми сведениями и отправиться, наконец, пообедать. Бог его знает, как Сильвии удалось заставить его сегодня вовремя прийти на работу, но это стоило Нику завтрака. Хорошо, хоть Линда ушла ещё раньше и не успела обидеться на его отсутствие. Правда, сведений у него было немного. Визит к Сондерсу ничего не дал. Задержка с поставкой деталей возникла ещё на Гаити, и работодатель Даймлера гнал из порта на пределе, чтобы сократить хоть чуть-чуть его ожидание. Никакой вор не мог об этом знать заранее. Получается, что похитители просто забрались в дом, сразу после ухода хозяина, понятия не имея, когда он вернется. Или рассчитывая успеть найти альбом за час. То, что в доме всё оказалось перевёрнуто, не значит, что их было несколько. Самому Нику часа вполне бы хватило. Ломать – не строить. Но, в любом случае, воры должны были быть совсем рядом, когда Даймлер ушёл. А никто их не видел потому, что было ещё слишком рано. Уйти они могли через соседнюю улицу. Правда, опрос тамошних жителей тоже ничего не дал. Они никого не заметили. Просто не смотрели в нужную сторону в нужное время. А воры на то и воры, чтобы уметь скрываться от глаз обывателей. Ник не имел ни то, что подозреваемых, даже мало-мальски серьёзных гипотез мотива похищения.

В такой ситуации оставалось надеяться только на Сильвию. Не зря же она отключила телефон. Наверняка, что-то серьёзное нарыла. Правда, нахождение напарницы до сих пор «Вне зоны действия сети», скорее всего, означало, что она не закончила своих серьёзных дел. Ну, да и ладно. Он заскочит в офис, проверит, там ли Сильвия, и, даже если не обнаружит её, отправится к Пауку. Тот не отвечает на звонки, вероятнее всего, из-за очередной потери телефона.

Припарковав джип у дверей здания, он ещё с лестницы увидел, что дверь офиса приоткрыта.

– Сильви! – окликнул напарницу Ник ещё из коридора. Никакого ответа. – Сильви, у тебя трубка не работает, – опять молчание. Это уже настораживало. Ник притормозил и, на цыпочках, подкрался к открытой двери, на всякий случай, нащупывая пистолет за поясом. Аккуратно заглянул внутрь. На рабочем месте партнерши восседала какая-то старуха. Она рылась в старой кожаной сумке и что-то бурчала себе под нос. Ник не стал убирать пальцы с рукояти оружия.

– Не понял! – громко заявил он, рассчитывая на эффект неожиданности. – Что вы делаете в моем офисе, гражданка? И как вы сюда попали? – эффекта это не произвело. По всей видимости, бабуля не могла похвастаться острым слухом. Во всяком случае, она даже не подняла головы, по-прежнему, крайне заинтересованная содержимым своей котомки. – Мэм, я к вам обращаюсь, вы слышите?

– Молодой человек, где ваши манеры? – старушка вперила в него взгляд через толстые линзы очков. У неё был слабый, хриплый голос. – Вас что, не учили, что мужчина должен первым представляться даме, тем более намного старше вас? Ввалились сюда без приветствия, кричите на гостью.

– Я вообще-то здесь работаю. Плачу арендную плату за эту комнату. Здесь лежат мои личные вещи, ценные документы. Здесь должна была находиться моя напарница, в конце концов! Ключи от двери есть только у неё, меня и хозяина здания. Как вы-то здесь оказались?!

– Ну и молодёжь… Ему сделаешь замечание, а он огрызается. Вашим родителям должно быть стыдно. Наверняка же они воспитывали вас, старались вырастить из сына достойного человека. А вы их позорите. Конечно, я уже привыкла, что мне хамят наглые юнцы. Сейчас встретить вежливого молодого человека или девушку трудней, чем инопланетянина. Все дерзят, язвят, пререкаются. Ты ему слово, он тебе десять. Вот мы в молодости никогда себе такого не позволяли. Почтительность и уважение к старшим – вот чему нас учили сызмальства. И ведь мы слушались. И не потому, что боялись наказания за непослушание, а потому, что старшие были авторитетами. А теперь?… Даже посетителей обхамят без тени зазрения. Куда катится этот мир?! – пожилая дама уставилась в экран Сильвиного компьютера и даже принялась одним пальцем тыкать по клавиатуре. Хотя, судя по отсутствию отсветов на её лице, машина была отключена, и тыканье было просто демонстрацией пренебрежения.

– Если… – начал было он, собираясь продолжить словами «…вы умеете читать», но вовремя осекся, – я не ошибаюсь, у входа должна быть табличка «Ник Слотер и Сильвия Жирар, частное сыскное бюро». Так вот, Слотер – это я, а Жирар – моя напарница, на стуле которой вы сейчас сидите. Надеюсь, это она привела вас сюда, ибо в противном случае мне придётся расценивать ваше появление, как незаконное вторжение на частную территорию. И принять адекватные меры, вплоть до нейтрализации вторгшихся и препровождения их в полицейский участок.

– Нет, вы посмотрите, он ещё и угрожает. И каким это способом вы собираетесь меня нейтрализовать… к-хе… юноша? Я ж и на стуле-то с трудом сижу.

– Так как же вы сюда попали? И где, всё-таки, Сильвия?

– Если вы детектив, то должны осознавать, какую нравственную ответственность налагает на вас ремесло. Человек, стоящий на страже добра и справедливости, – продолжала разглагольствовать старуха, игнорируя его вопросы, – обязан служить примером во всем, в том числе и в отношении к старикам. К тем, кто создал, для вас, молодежи, этот мир изобилия и благоденствия. Создал своим тяжким, иногда непосильным трудом…

Ник махнул рукой на бесконечное словоизлияние. Сейчас ему больше всего хотелось пить. Он шагнул мимо бабульки к кулеру. Тот встретил его радостным бульком. Воды осталось совсем немного, у горлышка бутыли, но охладитель был включен, и ледяная жидкость устремилась в стаканчик.

– За водой надо бы сходить, Ник. Это последняя наша бутыль, – раздался за спиной голос Сильвии. Ну, слава богу, объявилась. Он обернулся, держа пластиковый сосуд у рта, да так и застыл. Бабушка по-прежнему сосредоточенно осматривала клавиатуру, медленно водя указательным пальцем в поисках нужной клавиши… а больше в комнате никого не было. Пару секунд Слотер поразмышлял над увиденным… Потом подошёл к ней, сел на корточки рядом. Она удивлённо воззрилась на него через толстые выпуклые стекла. А за ними Ник увидел большие синие глаза. Очень синие. Понятно. Очки увеличивают, линзы уменьшают, глаза кое-как видят.

– Здесь клавиша «С» западает, мэм, – Ник осторожно протянул левую руку к клавиатуре, показывая какую именно кнопку он имел ввиду, – её периодически надо отщелкивать… – бабушка машинально перевела взгляд на его пальцы, и тогда он мгновенно метнул правую ладонь к её голове и, что есть сил, дернул за седую шевелюру.

– Ах! – только и смогла воскликнуть она.

Белый парик довольно легко соскочил с головы, оставшись в пальцах Слотера. Под ним обнаружились густые рыжие волосы, плотно уложенные по поверхности черепа.

– Да что вы позволяете себе, хулиган! – воскликнула Сильвия старушечьим голосом и хлопнула рукой по столу.

Ник смотрел на её лицо и не мог скрыть восхищения. Морщинистый лоб, дряблые обвислые щеки, бородавки на носу, сморщенные, потрескавшиеся губы, седые волоски на подбородке – всё это выглядело так натурально.

– Обалдеть! – только и нашёл, что сказать он. Сильвия отобрала у него парик и кинула в сумку. Ник только сейчас понял, что даже уши и шея были загримированы. – Обалдеть… – повторил он, совершенно ошеломлённый. Перевел взгляд на её кисти, грим был и там. Не удержавшись, Ник схватил ладонь Сильвии и потрогал подушечки пальцев. Так и есть! Там были ложно-папилярные нашлёпки. К чему же она так тщательно готовилась?

– Ну, ты даёшь! Надеюсь, этот маскарад не для меня?

– А тебе не приходит в голову, что он для кого-то, кто вот-вот придёт? – сварливо поинтересовалась она, но уже своим нормальным голосом.

– Да?… – ошарашено спросил он. Такое ему в голову не приходило… Но отключённый телефон мог значить именно это. А поведение Сильвии говорить: «Узнай меня, но не подавай вида, подыграй мне. Сейчас придёт зритель нашего спектакля». Ведь она и в обычной жизни его пилит. – Прости, если я…

– Да не переживай, я просто только вошла. За пару минут до тебя. И переодеться не успела, и телефон включить. Хотела одну идею проверить по компьютеру, – она вытащила телефон из сумки и включила.

– Но я бы тогда тебя видел. Я как раз подъезжал и смотрел на наш дом издалека.

– Я сзади вошла, через черный вход, у нас же есть ключ.

– По-прежнему ничего не понимаю. Может, ты объяснишь всё быстренько? Или я пойду в бар пообедаю?

– Объясню, объясню. Дай только минутку передохнуть и вернуться в исходное состояние, – она расслабленно откинулась на спинку стула и прикрыла глаза старческими веками в пигментных пятнах. – Ты-то что-нибудь полезное обнаружил?

– Почти ничего, – виновато вздохнул Ник. – Я узнал, кто не мог украсть этот альбом. И расширил круг своих знакомых ещё на полтора десятка человек. Или даже на два. Соседи и прохожие ничего не видели, и сами, кажется, не причастны. И никаких конкретных наводок на следы воров. Хотя я всё внимательно осмотрел. Может, теряю хватку? Стòит, конечно, проверить новых хозяев прежнего жилья Даймлера, или старых друзей его предков. Но без тебя я долго буду возиться, да и чую, бессмысленно это.

– А ты не хочешь, случайно, поработать на лейтенанта полиции Фрэнка Грегори?

– Дурацкий вопрос! Не хочу, конечно! Ни случайно, ни закономерно. Ни на лейтенанта полиции, ни на Фрэнка Грегори.

– А он, ведь, нам помогал.

– Ну, была пара действий, которые можно, с натяжкой, назвать помощью. А сколько раз он пытался нас засадить?! И не только меня, но и тебя, между прочим.

– В полиции работают и другие твои друзья. Эйдриан, например. Ты, кстати, знаешь, что она беременна?

– А я-то здесь причём?

– Ну, когда-то ты с ней гулял…

– Я с ней гулял, как ты выражаешься, несколько лет назад, ещё до нашего с тобой знакомства, а беременна она от силы месяца три.

– Старые чувства иногда вспыхивают с новой силой…

– Если уж на то пошло, там и твои друзья работают. Надин, например. Она, кстати, не беременна?

– Ну и пошляк вы, Слотер.

– Я не пошл, я предельно циничен.

– Когда-нибудь ты объяснишь мне разницу.

– Когда-нибудь ты повзрослеешь и поймёшь её сама.

– Когда-нибудь я побью тебя за такую манеру речи.

– Ну, это ещё когда-нибудь… – он хлопнул себя по лбу. – Ну, конечно! Ролли! Как же я не догадался, чьи это уши торчат из-за забора…

– Что Ролли?

– Это он предлагал работать на полицию?

– Ну, не предлагал… Так… деликатно интересовался, как мы к этому отнесёмся. Грегори просил его закинуть удочку. У них, видать, совсем туго с раскрываемостью.

– А как Грегори будет платить? Из собственного кармана, или из какого-нибудь резервного фонда полиции?

– Такие бывают?

– Иногда.

– Тогда, думаю второе.

– Жаль. А то, ободрали бы его догола.

– Ник!

– Шучу. Но почему Ролли звонил тебе?

– Ну не тебе же!

– Я имею в виду, это, ведь, он в тебя влюблён, а не ты в него.

– И что?

– На что он, собственно, надеялся?

– Это ты у него спрашивай. Так что бы ты ответил?

– Пока не закончим дело с альбомом – нет.

– Я тоже так думаю, но тебе, ведь, не хотелось им заниматься.

– Честно говоря, Даймлер перестал вызывать у меня отвращение. Просто, ему здорово не повезло в жизни, и это не могло не сказаться не поведении. Но это человек из числа тех, что и мухи не обидят. А фотографии эти были для него смыслом существования. Я хочу ему помочь.

– Считаешь, мы справимся?

– Не бэ!

– Чего?

– Так говорят мои новые друзья. Это значит «не бойся». Или «не беспокойся». Им лет по десять.

– Иногда, мне кажется, что и тебе не больше… А может, и нам обоим…

– И потом, растёт у меня какое-то смутное подозрение… За этой кражей кроется что-то серьёзное.

– Ох уж мне эти твои подозрения! – горестно вздохнула Сильвия. – Ладно, подожди минут пятнадцать, я тебе кое-что интересное расскажу.

– Я не могу столько ждать. Я кушать хочу.

– Тогда, пойдём со мной в туалет.

– В туалет?! С какой это стати? У тебя что, внезапно развилась унитазофобия? Или ты настолько одряхлела, что не можешь самостоятельно встать с горшка?

– Нет, но у одного торопыги настолько развилось нетерпение, что он не может подождать минут пятнадцать-двадцать, пока я сниму грим. А ведь у меня для него есть очень любопытные новости. Придётся сделать доклад на месте. Так сказать, без отрыва…

– Ох уж мне эти твои интриги… – передразнил её Ник. – Ну ладно, идём, – Сильвия вручила ему свою сумку.

Кризис отражается на всём. На острове стало меньше не только жителей и туристов, но и различных контор. На втором этаже их здания, кроме сыскного бюро, вообще остался лишь офис страхового агента, который целыми днями разъезжал по клиентам. Однако Брюстер, владелец здания, почему-то не стал закрывать туалет, и тот попал в безраздельное владение детективов. Правда, при условии, что они сами будут поддерживать там чистоту и порядок. Но, при наличии в штате Сильвии, это не было проблемой. Буквально накануне она заставила Ника заменить там все электролампочки. Потому сейчас белостенная комната без окон буквально сияла чистотой в светодиодных лучах.

Сильвия повесила жакет на крючок рядом с полотенцем. Выложила из сумки на тумбочку возле раковины разные кисточки, тряпочки, тампончики, баллончики с растворителями и прочие принадлежности. Критически осмотрела себя в зеркале. Сняла очки и вытащила линзы из глаз, вернув им естественный серый цвет. Потом отправила вслед за жакетом блузку, оставшись в одном лифчике и оголив вполне молодые плечи и талию.

– Ну, это я уже видел, – разочарованно сказал Ник, – если ты хотела меня удивить…

– Если бы я хотела тебя удивить, – назидательно ответствовала напарница, отдирая кусок псевдоплоти из-под глаза, – я бы надела кастрюлю на голову. Причём тебе.

– Понял, мэм. Сконфуженно умолкаю.

Сильвия победоносно глянула на него из зеркала искореженной физиономией. Потом перевела взгляд на свои пальцы.

– Чёрт! Надо было с рук начинать.

– Может, тебе помочь?

– Лучше не мешай. И слушай, – он, молча, прислонился к стене у двери.

– Сперва, я просто попыталась выяснить, кому вообще могут быть нужны старинные фотоальбомы. Оказалось, что есть люди, которые их коллекционируют. Как значки или монеты. Конечно, таких немного, но во Флориде живёт несколько человек, а один вроде бы даже на островах. А ещё выяснилось, что в первой половине прошлого века на островах жили ремесленники, которые вручную, кустарно делали такие альбомы и они очень ценятся у коллекционеров. Правда, никаких подробностей о том, как эти изделия выглядели, я не нашла. И не нашла ничего, подпадающего под описание Даймлера. Зато, обнаружила рассказ одного собирателя из Сент-Питерсберга, про то, как он здесь, на Ки-Мэрайя, купил редкий экземпляр в фотосалоне «Лазурь».

Сильвия очистила от грима свои пальцы и вернулась к лицу. В воздухе повис устойчивый запах растворителя. Ник включил вытяжку.

– Сначала я решила позвонить Пауку и выяснить, не знает ли он чего про это заведение. Но он услышал о нём впервые. Я попросила, чтобы он разузнал что-нибудь по своим каналам, а сама…

– По каким это «своим каналам»?

– Ну, там, официанты, посетители. Они у себя, в баре, ежедневно встречают десятки людей. Вдруг, кто-нибудь что-то говорил. Но он пока не перезванивал.

– Он и не отвечает. Небось, опять телефон посеял.

– Зато звонил Ролли. Про это я уже рассказывала, но я и у него спросила про фотоателье. Оказалось, что у полиции к фотографам никаких претензий нет. И всё-таки у меня росло подозрение, что эта «Лазурь» может торговать краденным. Я узнала, где студия находится и решила наведаться туда под прикрытием и разведать что к чему.