Текст книги "Альбом (СИ)"

Автор книги: Алексей Ляликов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Алексей Владимирович Ляликов
Альбом

Если привык смотреть только назад, станешь видеть прошлое всюду. Даже в будущем, которое строишь сам.

М. Пухов «Окно в футурозой»

С такой коробкой он долго не проходит. Надо не полениться и починить, как только доберется до дома. Или взять новую, как предлагал Сондерс. Хотя, эти новые китайские упаковки… Проще уж эту заклеить, не пожалеть ленты и картона. А вообще, давно пора заиметь коляску. Все люди с возрастом отнюдь не здоровеют. И он не исключение. Он – самое, что и на есть, правило. Не видимая за коробкой нога споткнулась, и Готлиб чуть не рухнул на свою ношу. Фоссеты вырыли эту канавку ещё лет двадцать назад, когда было лёгкое наводнение. Она и тогда была маленьким ручейком, а вот, поди ж ты, до сих пор не заросла. Опасно нести большую коробку, держа двумя руками перед собой, особенно если её содержимое – источник твоего дохода. Но когда оторвались и ручка, и крышка… А ты, вдобавок, спотыкаешься на каждом полудюймовом препятствии… Хорошо ещё, что заготовки в рюкзаке, но детали игрушек туда не положишь.

У забора Даймлер всё-таки сдался и опустил коробку на землю. А ведь были времена, когда он просто не замечал такой ноши. Или это лишь его фантазии?… Ну, сколько может стоить коляска? Правда, коляски ведь тоже теперь китайские. Хорошо хоть, не гаитянские… Если сравнивать калитку с забором с правой от неё стороны, она перекосилась наружу, а если с левой, то вовнутрь. Но ведь не падает. А то, что не запирается, не имеет значения при высоте в четыре фута. К тому же, если её полностью распахнуть, она так и остается, и можно спокойно принести к дому любой предмет, который тебе под силу поднять. У крыльца он положил коробку на скамейку, снял, наконец, и рюкзак, и, почувствовав себя совсем лёгким, полез в карман за ключом.

И что это за штаны!? Вроде карманы маленькие, ничего в них не умещается, а когда нужно что-то вытащить, шиш найдешь. Ну вот, пожалуйста, ключ он так и не нащупал, зато фонарик, рулетка и носовой платок вывалились на землю. А это что? Дырка… А где же ключ? Так, спокойно, вот он, зацепился за нитку, но надо будет сразу же зашить. По горячим следам.

Готлиб отпёр дверь и шагнул внутрь. Ну и беспорядок у него на кухне! Посуда на подоконнике, банка краски на столе, батон засыхает на холодильнике, веник на стуле…Стоп, краску он не вытаскивал, она оставалась под раковиной, да и вообще, это не его беспорядок. Он машинально кладет вещи куда попало, тут же забывая об этом, но последствия этого выглядят иначе. Ноги стали подкашиваться, а руки судорожно вцепились в дверной косяк. Воры залезли в дом?… К нему?!!!..Для этого надо быть вором-идиотом, но тем страшней. Он выглянул во двор, там никого не видно. Осторожно прокрался к ближайшему, вроде бы закрытому, окну комнаты, быстро посмотрел и метнулся обратно. Тоже никого. И остальные окна закрыты. Может, вор в туалете сидит? Стараясь не издавать громких звуков, Готлиб вернулся в дом, вытащил швабру из-под плиты и бросил её в дверь туалета. Та со скрипом распахнулась, явив взору покрытый трещинами салатово-серый предмет с бачком без крышки в помещении площадью один квадратный шаг, остатки рулона на полу и сорокаваттную лампочку на пыльном шнуре. Никто из них воровать не умел. Успокоившись, Даймлер вернул швабру на место, занес коробку и рюкзак на кухню и прошёл в комнату.

Вор побывал и здесь. Книги с полки валялись на полу, на кровати, на телевизоре, на подоконниках, везде. Только не на полке. А он думал, что у него мало книг. Одежда из шкафа частично покрывала это безобразие, но её оказалось ещё меньше. Даже обувь повытаскивали из коробок, а коробки из-под кровати. Газеты где-то нашли… Не ожидая увидеть ничего хорошего, он открыл тумбочку, где, по идее, вор должен был копаться в первую очередь. Лекарства здесь, документы, очки, лупа, батарейки для фонарей тоже. Хотя видно, что и сюда лазали. Что же воры искали? И нашли ли?… Он машинально сел на развороченную кровать, на то место, где утром оставил свалившуюся сейчас на пол подушку, и огляделся. Непонятно…

И вдруг стало понятно. Он почувствовал это задницей. В буквальном смысле. Под подушкой он вечером, засыпая, оставил альбом. И сейчас должен был сидеть на нём. Но сидел на матрасе… Готлиб вскочил. Одеяло к чёрту, книги, всё – кувырком, под кровать! Макушкой об открытую дверь тумбочки – плевать! И на дверь, и на голову. Ну, где же он, где?!! Полка, шкаф, ещё раз под кровать, матрас на пол!.. Уже ни на что не надеясь, он обшарил кухню. Естественно, безрезультатно. Его жилище было слишком мало, чтобы хозяин, за четверть века досконально изучивший его, за пять минут не смог убедиться в отсутствии любимой вещи. Он снова сел на кровать, как на большую и низкую деревянную скамейку. В глазах темнело. За что??? И как теперь дальше?…

* * *

– Подожди, смотри, какой закат! – Ник привлек Линду к себе и попытался обратить её внимание на морской горизонт. Солнце действительно садилось красиво, в провал чистого, сине-розового неба между двух гороподобных кучевых облаков.

– Нет, – она капризно отстранилась и потянула дверь на себя. – Я не хочу закат, я хочу посмотреть, как ты живёшь.

– Ничего особенного… – он хотел добавить, что дом никуда не денется, а следующего захода ждать целые сутки, но осекся. В конце концов, кровать-то в доме, и если женщина сама стремится внутрь, ему ли её останавливать?

– Пойдём, пойдём, – она вела себя так, словно это к ней домой они пришли. Войдя в дом, Линда озадаченно воззрилась на стены. – Что и внутри тот же крашеный кирпич?

– Непритязательно, но функционально, – не слишком уверенно заявил Ник, обнимая её за талию и пытаясь поцеловать в шею. Линда вырвалась и отправилась обследовать кухню более тщательно. Заглянула в духовку, в холодильник, под раковину даже, повертела в руках пульт от телевизора. Заметила проём в стене, кровать за ней, метнула на Ника быстрый хитрый взгляд.

– А почему ты вообще здесь поселился?

– Потому что дёшево, – честно сознался он. – Ну, и расположение удобное – всё рядом: пляж, бар, офис… – Линда так решительно, уверенно и быстро перемещалась, что он еле поспевал за ней. Она вошла в комнату, присела на кровать, взяла со столика журнал. Ник вспомнил о гостеприимстве.

– Тебе принести что-нибудь выпить?

– Тащи.

Ого! Такой реакции он не ожидал. Девушка вела себя странно. Но Нику было не привыкать. Здесь, на острове, считай, половина таких. А его судьба сводит с каждой второй.

– Шампанское, коктейль?

– Давай подождём с алкоголем. Принеси что-то тропическое. Сок или газировку.

Странная-то она странная, но осторожная. Что ж, тем интересней. В холодильнике были и кокосовый, и апельсиновый, и грейпфрутовый соки. А от шампанского она никуда не денется, уж это Ник гарантирует. Он снял со стены круглый поднос в цветочек, поставил на него бутылки, бокалы из буфета и даже, как нельзя кстати, оказавшуюся в холодильнике, коробку с эклерами. Хотелось надеяться, что свежими, пусть он и не помнил, как они там очутились.

– Так у тебя есть офис? – с нескрываемым любопытством вопросила Линда, когда Ник пристроил поднос на журнальный столик, а свою руку ей на плечо.

– Как же без него при моей работе-то. Несолидно будет.

– И что же у тебя за работа? – она посмотрела на него лукаво-торжествующе и откусила кусочек пирожного.

– Очень скучная и однообразная, – вздохнул Ник, – я частный сыщик, ловлю всяких про…

Линда мгновенно изменилась в лице.

– Ча…к-хе… – она даже закашлялась, подавившись эклером. Ник похлопал её по спине и сунул в руки запотевший стакан. – А,… с Рико Алонсо ты общался по работе?

Вот тут уже Ник изменился в лице. Он даже убрал вторую руку с её коленки.

– Ты же сказала, что здесь на отдыхе.

– Так ведь и мистер Алонсо работает в туристической компании.

– Это он организует твой отдых?

Она кивнула:

– Помогает совмещать приятное с полезным. А у тебя с ним какие дела?

– Да никаких. Он бывший коллега моей напарницы. Здороваемся, обсуждаем общих знакомых. A ты, чем таким полезным здесь занимаешься? – она задумалась, но всё же прижалась поплотнее к нему плечом.

– А ты точно сыщик?

– Конечно. У меня и жетон есть, и удостоверение. Хочешь, покажу?

– Верю, верю,… может, ты и мне чем-то поможешь… Подожди,… а почему у тебя столько… м-м-м… девушек?

– Что значит столько?!

– Только не надо притворно удивляться, ты всё равно не умеешь. По крайней мере, на этой неделе, я – третья, кто будет здесь ночевать.

Она так уверенна? Впрочем, ночевать – это просто проводить время между вечером и утром. А как именно, это уже отдельный вопрос. А ещё один вопрос – почему она так хорошо осведомлена о его любовных похождениях?

– Да откуда ты всё это знаешь?!!.. – она остановила его тираду, положив пальцы на губы. Ладонь он с удовольствием поцеловал.

– Я расскажу, но сначала ты ответь на мой вопрос, – Линда лукаво улыбнулась.

– Ну,… есть работа, а есть увлечения.

– То есть ты – плейбой для души, а не профессионал?

– Что значит профессионал? – Ник решительно не понимал, куда она клонит, и что ей от него нужно. А что-то ведь нужно. Ну, кроме того, что ему нужно от неё.

– Многие женщины приезжают на курорт, чтобы закрутить тут короткую, но бурную интрижку. А некоторые турфирмы готовы нанимать красавцев, которые помогут им это сделать…

– И ты решила, что я…

– Я журналистка, которой поручили сделать репортаж об этом. Я наблюдала за пляжами и барами на вашем берегу десять дней. Ты вполне вписывался в картину.

– Ты следила за мной десять дней?!

– Ну, конкретно за тобой, чуть меньше, но всё равно я – молодец, правда? Ведь ты нечего не заметил. А ты – детектив, сам сказал.

– Но я и в самом деле детектив… Подожди, а как же твой репортаж?

– У меня ещё есть время. Успею отыскать и платного Казанову. Особенно, с твоей помощью. Возьмешь меня в напарницы? – она обняла его и прижалась щекой к щеке.

– Э-э… вообще-то у меня уже есть одна…

– Она умеет следить?

– Ещё как умеет. Она мастер своего дела.

– А так она может? – Линда обвила шею Ника обеими руками и подарила ему долгий, жаркий поцелуй. Он ответил и прижал девушку к себе, ощущая её ВСЮ.

– М-м-м,… не знаю, – заявил детектив, отдышавшись.

– Что значит «Не знаю»? У тебя пол-острова любовниц, а с собственной напарницей ты не спал?!

– Н-нет…

– Почему?

А действительно, почему? То есть понятно, что так сложилось «исторически» и отсутствие любовной связи с Сильвией было для него столь же естественным, само собой разумеющимся фактом, как круглость Солнца, но ведь и у формы дневного светила есть причина… Линда не дала ему додумать эту мысль.

– Она что, старуха?

– Отнюдь, она моложе меня на год с лишним.

– Может она некрасивая? Толстая, там, уродливая, вся в бородавках…

– Да нет же, ты что!.. Хорошо, хоть, никто не слышит. У меня в телефоне её фотографии, давай посмотрим, – Ник попытался вытащить телефон, но Линда его не пустила, устроив очередной сеанс объятий.

– Может, она замужем?

– Тоже нет, – ответил Ник, а про себя подумал: «Когда меня это останавливало?»

– Тогда, она – радикальная лесбиянка?

– Ну, это уж ты совсем… – Ник постучал себя по виску, вспоминая Дрейка, Ласло, и другие подвиги Сильвии на гетеросексуальном фронте.

– Остается только одно: вы просто недостаточно близки друг другу. Ты не расстраивайся, мы с нашим корректором в обычной жизни на дух друг друга не переносим. Но работаем вместе вполне успешно. Просто, кроме работы у нас никакого общения нет.

– В моей профессии так нельзя. И дня не проживешь. Ты знаешь, я думаю, что всё наоборот. Мы с Сильвией слишком близки друг другу, чтобы у нас ещё и секс был… – Линда вдруг отстранилась и очень внимательно посмотрела на него.

– А вот это уже старость, Ник.

– В каком смысле?

– Такие сентенции я слышала только от пожилых людей.

– Ах, вот как! Ну, сейчас ты узнаешь, какой я пожилой. Иди-ка сюда!..

* * *

В полицейском участке царила суета. Телефоны надрывались, словно пытаясь перекричать друг друга, настольные против карманных. Люди в форме поминутно врывались в кабинет лейтенанта, стремясь обратить его внимание на очередные, непонятные Даймлеру события и совершенно не обращая собственного внимания на Готлиба. Один высокий чудной молодой человек забегал уже трижды с каждым разом повышая степень раздражения лейтенанта,… – Даймлер ещё раз взглянул на табличку на столе – …Фрэнка Грегори.

– Вы вправе надеяться, конечно… Но я на вашем месте не стал бы. В южном порту – перестрелка. Два неопознанных трупа и двое раненых в коме. В клубе «Псы» пьяная драка. Человек с ножевыми ранениями в той же коме. Причём человек, по-видимому, случайный и ни в чём не виноватый. Из банка острова украли наличности, по меньшей мере, на полмиллиона. И ни одного преступника мы пока не поймали. Плюс обычный фон из угонов, хулиганств и домогательств, – лейтенант вздохнул и посмотрел на прозрачную дверь, отделявшую кабинет и находившихся в нём от остального участка. – Потерпевшие и родственники погибших вряд ли сочтут вашу потерю более серьёзной, чем свои. Да и моё начальство не поймет, если вместо убийц, грабителей и украденных денег я стану искать ваш фотоальбом, – он ещё раз вздохнул, печально глядя на Даймлера. – Но вы вправе жаловаться. Подать на нас заявление в суд, например… Только, ваша пропажа от этого не найдётся. В лучшем случае вы получите денежную компенсацию. За понесённый моральный ущерб…

– Сэр! – странный парень снова ворвался в кабинет, не замечая Даймлера, и вытянулся в струнку у стола лейтенанта. – У нас ещё один труп, сэр! – Грегори утомленно закрыл глаза.

– И где же он у нас, Дик? Ты не хочешь уточнить?

– Так точно, сэр. Труп на крыше, – Грегори горестно вздохнул.

– На крыше полицейского участка?

– Никак нет, сэр. На крыше гостиницы.

– Дик, постарайся самостоятельно донести до меня как можно больше подробностей. – высокорослый Дик с готовностью кивнул.

– На крыше гостиницы «Пальма» служащие обнаружили труп. Около часа назад.

– А почему я об этом узнаю только сейчас?

– Они не знали, что делать, сэр.

– Похоже, там работают твои родственники, Дик. А спросить у хозяина они не догадались?

– Не думаю, что это моя родня, сэр. У них и фамилии другие… А у хозяина они спросить уже не могли. Это был его труп.

– Ты хочешь сказать, что он умер на крыше собственной гостиницы?

– Вряд ли, сэр. Труп был уже окоченевший. А за пять минут до его появления крыша ещё была пуста… от трупов.

– Они что, проверяют крышу каждые пять минут?

– Вроде того, сэр. У них там склад.

– Этот остров никогда не будет жить хорошо. Как же окоченевший труп попал на крышу?

– По всей видимости, его сбросили, сэр!

Пару секунд Грегори молчал, ожидая продолжения, но такового не последовало.

– Откуда же его сбросили, Дик? Насколько я знаю, поблизости нет более высоких домов.

– С вертолета, сэр. Непосредственно перед обнаружением постояльцы слышали звук пролетающего вертолета.

– То есть мертвого хозяина гостиницы сбросили на её крышу из вертолета, пролетающего мимо?

– Из Пенсаколы.

– Чего?

– Потерпевший позавчера улетел в командировку. В Пенсаколу.

– Нмн-да-а-а… – лейтенант посмотрел на Даймлера. – Вот видите, кому и что приходится расследовать… Кстати, Дик, а почему ты не в банке?

– Я забыл удостоверение, сэр. А когда вернулся, как раз позвонили из гостиницы.

– Кто у нас ещё на месте?

– Только Надин и Эйдриан. Остальные на вызовах. Слышите, как тихо? – только сейчас Даймлер понял, что голоса за стеклянной дверью умолкли. Остались только телефонные звонки.

– Одна на третьем месяце, другая совершенно без опыта оперативной работы… А Ролли?

– Уехал с третьей бригадой в порт. Большинство пострадавших-то было там. А медики у нас кончились…

– Ну, так чего ты тут встал? Возвращайся в банк. А в гостиницу поеду я.

– А мне что делать? – от безысходности посмел открыть рот Готлиб. Сам визит в полицию был для него актом невиданной храбрости. Ну а теперь, когда он потерял надежду получить помощь даже здесь, стало совсем непонятно, как поступать дальше.

– Обратиться к альтернативным структурам, – пробурчал Грегори, роясь в столе. – Чёрт, потерялась куда-то… Ладно, сейчас распечатаю, – он быстро что-то отстучал на клавиатуре компьютера. Из принтера пополз лист бумаги.

– Дик, ты чего ждешь?!

– Так, машина-то одна осталась…

– Я на своей поеду.

– Ваша же в ремонте, вы на такси сегодня приехали.

– А, ну да… Ладно, доедем вместе до банка, это почти по дороге, – Грегори протянул лист Даймлеру. – Вам могут помочь эти частные сыщики. Оба клоуны редкостные, и дерут безбожно, но дело своё знают, – он дождался, пока отключится компьютер и жестом попросил всех выйти.

Пока лейтенант запирал дверь, Готлиб одел очки и рассмотрел листок. Там была цветная карта с маршрутом проезда непонятно откуда до дома 45 по Мэрайя-Роад и объявление крупными буквами «Слотер и Жирар. Частное бюро расследований». И телефонные номера. Когда он поднял взгляд, Грегори и Дика уже не было. Только две девушки сидели за столом, прижав к ушам телефонные трубки и смотрели на него усталыми глазами. Эйдриан и Надин, надо полагать. Он тяжело вздохнул и двинулся прочь.

* * *

Этот тип ему определенно не нравился. Конечно, Ник не мог похвастаться особой проницательностью, и клиенты иногда обманывали его, оказываясь впоследствии преступниками, но изначально редко кто вызывал неприятные чувства. Встречались чудные, странные, даже жалкие… Но этот был какой-то… противный, что ли? Маленький, тщедушный, узкоплечий и сутулый. Со впалой грудью и выпуклым животиком. Редкие седые волосы вокруг лысины на макушке, щербатый рот. Неопределенный возраст. Может сорок, а может все шестьдесят. Очки, которые он то снимал, то опять одевал, словно не мог решить, как ему лучше. Дурацкая манера односложно отвечать на все вопросы и постоянно отводить взгляд. Такое впечатление, что он их боится, как ребенок, которого вечно ругают и наказывают все взрослые.

– Попробую повторить сам, – сказал Ник со вздохом. – Кто-то залез к вам в дом, перевернул там всё и исчез. Вы не обнаружили никаких пропаж, кроме фотоальбома. Теперь вы хотите, чтобы мы нашли воров и вернули вам похищенное. Все верно?

– Почти, – опять не слишком длинно ответил клиент. Ну что ты будешь с ним делать?!

– А что не так?

– Если вы найдёте альбом, этого хватит. Похитители мне не важны.

– Как же так, а если они снова захотят вас обокрасть? Не лучше ли избавиться от угрозы сразу же, как только она будет обнаружена?

– Но это будет дороже?…

– Как сказать. Иногда проще найти украденное, сначала найдя вора.

– Наверное… Вам виднее.

– У вас финансовые затруднения?

– Нет.

– В чём же дело?

– Они могут возникнуть. Когда вы назовете цену.

– Пожалуй, нам стоит посовещаться. Вы подождёте?

Клиент кивнул и уставился на свои туфли. Ник мотнул головой в сторону двери, приглашая Сильвию выйти в коридор. Та глянула на клиента, сморщила носик и поднялась с дивана. Когда этот тип заявился к ним в офис, она сидела у Ника на столе. Несмотря на всё стремление к строгой деловитости и аристократичности, имелась у неё такая привычка. Но уже через пару минут отсела подальше. Нет, от него не исходило противных запахов, он не был грязен или неопрятен, но, видимо, и у напарницы Ника вызывал неприятие.

В коридоре она сразу же тяжело вздохнула и покачала рыжей головой.

– Чего-то не хочется мне этим заниматься…

– Почему?

– Какой-то он… отталкивающий, что ли. Мне и смотреть на него неприятно и слушать. А уж тем более с ним работать. К тому же, денег у него, похоже, нет.

– А это откуда следует?

– Из его одежды. Все, конечно, стираное и глаженное, но такое штопаное и выцветшее, что сразу видно: этим шмоткам, как минимум, лет десять.

– Да? А я что-то не заметил.

– Это потому, что ты сам так одеваешься.

– Ну, я привык, что обо мне судят по моему внутреннему миру…

– По твоему внутреннему миру тебя и судят, и приговаривают, и приводят в исполнение. Но, давай по существу дела.

– Сама же начала.

– Ну, прости. Ты-то готов этим заняться?

– Мне не понятно, чего он так с этим альбомом носится? Ну, семейные фотографии, ну, память, ностальгия, всё такое, но нанимать частных детективов на последние деньги…

– Хочешь сказать, что он что-то не договаривает?

– Может, ему не альбом нужен, а воры? Может, они ещё что-то украли, о чём он не говорит, и он рассчитывает сам это забрать, когда мы их найдем.

– По-моему, он у младенца соску не заберёт.

– Ты слишком доверчива. А если он притворяется?

– Кем? И для чего?

– Вдруг это только уловка, чтобы отвлечь нас на бессмысленные поиски, пока где-то творится что-то ужасное?! – Ник скорчил страшную рожу и поднял над Сильвией руки с растопыренными пальцами.

– Ах, так! Тогда, предлагаю убить… Время на этом расследовании, пока не появятся нормальные заказчики.

– Да откуда они появятся? Этот чудик – первый за неделю.

– Если полиция не справится со своим авралом, дня через три потерпевшие потянутся к нам.

– С чего ты взяла, что у них аврал?

– Мне Ролли сказал, сегодня утром, по телефону.

– Ролли? По телефону? У него что, есть твой номер?!

– У него есть НАШ номер. Городской служебный номер детективного агентства «Слотер и Жирар». И дал его ему ты, помнишь?

– Надеюсь, сотовый твой он не знает.

– Знает, но я запретила ему звонить.

– И он слушается?

– Ещё бы! Иначе я вообще перестану с ним говорить. А так, он каждое утро может слышать мой голос. И все счастливы.

– Тоже мне счастье. Я слышу твой голос с утра до вечера. Будь так, я бы лопнул от счастья.

– Ну и язва же ты, Слотер.

– Кто бы говорил… Постой, если он звонит по утрам, почему я этого не слышу.

– Потому что много спишь. Во всех смыслах. На работу надо приходить вовремя.

– Ладно, замнем. Так мы будем искать этот альбом?

– Попробуем, если он сможет заплатить. Может, и заработаем что-то? Хотя этот персонаж мне откровенно неприятен… Пойдём, пока ты не лопнул.

* * *

Когда они вернулись в кабинет, гость по-прежнему увлеченно созерцал носки собственных туфель. Может, он просто спал с открытыми глазами?

– Мистер Даймлер, – слово «мистер» Сильвия произнесла таким тоном, словно делала величайшее в своей жизни одолжение, – мы решили взяться за ваше дело. Наша стандартная расценка: пятьсот долларов в сутки.

– У вас повременная оплата?

– Да, это обычная практика в нашей отрасли. Вас что-то смущает?

– Н-н-нет… У меня есть тысяча сто. Ещё около сотни я, наверное, наберу из карманных денег. Если постараюсь, к следующей неделе заработаю ещё триста… Вы справитесь за три дня?

– Мы попробуем, – заверил его Ник, незаметным жестом предупреждая возражения Сильвии. Сам он понятия не имел, сколько им понадобится времени, но клиенту об этом знать незачем. – Но, чтобы найти ваш альбом, нам нужно знать как можно больше и о нём, и об обстоятельствах пропажи. Раньше вас обворовывали?

– Нет.

И всё. «Нет» и молчание. Словно человек буквально следует тезису «Всё сказанное вами может быть использовано против вас».

– Когда я говорил «узнать как можно больше», я имел в виду: узнать от вас. Если вы не будете откровенны, нам мало что удастся сделать. Вы не могли бы подумать и вспомнить, не было ли в прошлом чего-либо предвещавшего это вторжение.

– Не было. Я и не предполагал, что может быть.

– Возможно, что-то необычное произошло в этот день? Что-то, чего в другие дни не было.

– Каждый день происходит что-то новое.

– Послушайте, м-м-м,… – Сильвия заглянула в свои записи, – Готлиб, если вы будете так отвечать, на все ваши деньги мы будем вас же и допрашивать. Попробуйте набраться сил, вспомнить в подробностях, как всё было, и рассказать нам, иначе вам придётся искать других детективов. А на нашем острове это довольно непросто.

– Я,… – Даймлер опять надолго замолчал, и Ник подумал, что лучше уж вытягивать из него сведения мелкими порциями, чем вот так наблюдать безмолвную борьбу разума и речи. Но гостя, наконец, прорвало. – Я собираю игрушки. Не коллекционирую, конечно, а собираю готовые изделия из деталей. Мой работодатель – мистер Сондерс делает их на заводе в Гаити и привозит сюда. А здесь я и другие сборщики, в основном это тоже гаитяне, соединяем детали и получаются машинки, паровозики, самолетики, кораблики, куклы, зверушки всякие и так далее. Я этим занимаюсь уже четверть века, ещё с тех пор, когда делом владел Сондерс-старший, и детали штамповались здесь, на островах. Конечно, он был более строгим и требовательным, чем сын, но всё же работать с ним было проще. И детали качественнее были, и сами игрушки… более продуманные. И гаитянских сборщиков ещё не было. Они, наверное, нелегалы, и мне не стоило про них говорить, но раз уж сказал… У них, конечно, нет такого опыта, как у меня. И брак больше, и производительность меньше, но ведь и платят им меньше, чем таким, как я. А младший Сондерс, человек добрый и не требовательный, но… предпочитает делать и продавать много дешёвой некачественной продукции, чем получше, но меньше и дороже. Поэтому мне приходится соревноваться с несколькими гаитянами, чтобы сохранить рабочее место. Я стараюсь, конечно, но… В общем, у меня ещё одна работа есть, по кооперации, так сказать. На острове работает резчик по дереву… Он разные сувениры делает, статуэтки там, барельефы, и продает их. Вручную вырезает и на станке. А я их раскрашиваю. Или лаком покрываю. Ну, и он частью доходов делится со мной. Я всю работу дома делаю. Так дешевле. И мне, и работодателям. Поэтому мне периодически приходится относить то, что я собрал и раскрасил своим заказчикам. Ну, и забирать у них очередную порцию полуфабрикатов. Я стараюсь совмещать такие визиты и к Сондерсу и к Чельстрему. Таскать приходится вдвое больше, конечно, но время тратится вдвое меньше. А если ничего не болит и сил достаточно, я могу и в магазины зайти, за продуктами, и в аптеку. Мне приходится согласовывать свой режим работы с их поставками, но всё это уже довольно давно упорядочилось, и практически, не меняется много лет…

Ник почувствовал, что засыпает. Даймлер говорил ровным тихим голосом, почти без интонации, словно и, не надеясь, что его кто-то будет слушать. Рассказал он много, но пользы для расследования в этих сведениях пока не просматривалось. А время шло, да и на способности логически рассуждать выслушивание подобных речей сказывалось негативно. Ник решил прекратить этот словесный понос, но его опередила Сильвия.

– Стоп, стоп, стоп! Не надо кидаться из крайности в крайность. Возможно, эта информация и важна для расследования, но сейчас нам нужен рассказ о событиях дня происшествия. Если что-то не поймём, мы скажем сами, хорошо?

Даймлер замолк на полуслове, судорожно сглотнул и втянул голову в плечи. У него был вид школьника, получившего подзатыльник от не в меру строгой учительницы. «Сейчас вообще дар речи потеряет» – испугался Ник и посмотрел на Сильвию. Та закатила глаза, демонстрируя полное отчаяние. Довольно долго стояла гнетущая тишина. Наконец, Даймлер решил, что знает, как удовлетворить вкусы капризных сыщиков.

– Накануне я просматривал альбом допоздна. И, ложась спать, оставил его под подушкой. И утром встал… попозже… время было только чтобы поесть, помыть посуду, почисть зубы, умыться и одеться. Я ушёл, а альбом так под подушкой и остался. Я не проверял, но не сомневаюсь. Обычно я захожу к Чельстрему в восемь, а к Сондерсу в полдевятого. И, самое позднее, в десятом часу возвращаюсь домой. Но в этот раз Сондерс привез детали почти в одиннадцать, и я пришёл к себе ближе к полудню. В этом отличие событий дня происшествия, от других похожих дней.

– А тот беспорядок, что вы обнаружили в доме… – Сильвия запнулась, пытаясь вразумительно сформулировать. – Чтобы его создать, сколько времени нужно?

– Одному человеку часа два, но если воров было несколько, то меньше.

– Больше ничего не пропало? – поинтересовался Ник.

– Пока я не обнаружил. Может, со временем что-нибудь понадобится и не найдётся, но тогда уже и не поймешь, когда оно исчезло…

– А соседи ничего не видели?

– Я… пока никому ничего не говорил. Кроме полицейских и вас.

– Вы обращались в полицию? – удивилась Сильвия.

– Да, к лейтенанту Грегори.

– И что же наш героический страж порядка? – поинтересовался Ник. – Оказался бессилен перед бандой похитителей фотографий?

– У них аврал, – ответствовал Даймлер, – чересчур много тяжких преступлений для одного полицейского участка. Моя пропажа слишком незначительна по сравнению с ними. Поэтому лейтенант посоветовал обратиться к вам.

– Это он вам посоветовал?!

– Да. Он очень лестно отозвался о ваших способностях.

– Эти копы. Чего только не скажут, лишь бы не работать.

– Ник!?

– Молчу, дорогая, молчу.

Сильвия фыркнула и повернулась к Даймлеру.

– Не обращайте внимания на моего напарника. Он думает, что умеет иронизировать, но больше так никто не думает. Если воры перерыли весь дом, значит, они целенаправленно искали ваш альбом. Что же в нём такого ценного?

– Фотографии.

Опять началось. Человек, похоже, не может долго говорить многословными фразами.

– Ну, а на фотографиях-то, что было изображено?

– Это семейный альбом. Там изображения моих родителей, меня, мест, где мы вместе побывали.

– И всё? – подозрительно спросила Сильвия.

– Да…

– И почему он так ценен? Для вас.

– Ну,… по правде говоря,… это моя единственная отрада в жизни… Каждый день я рассматривал эти снимки, находил всё новые детали, вспоминал подробности событий прошлого. Так проще забыть о невзгодах сегодняшних дней…

Всё это звучало довольно грустно, но, для Ника, слегка непонятно. Какой смысл ежедневно реанимировать прошлое, если в настоящем столько хорошего? Девушки, море, солнце, пиво, музыка. Он уже собрался высказаться по этому поводу, но увидел, как Сильвия приложила указательный палец левой руки к большому и указательному правой. Этот жест означал «Помолчи». Пришлось помолчать, ибо неподчинение грозило весьма неприятными последствиями.

– А кому ещё они могли быть важны?

– Наверное, никому. Мои родители были круглыми сиротами. Других детей у них не было. Сам я никогда не был женат и детей у меня нет. Живу одиноко, близких друзей не имею.

– Кто-то ещё знал о… вашей привязанности к этим фотографиям? – спросил Ник, погладывая на напарницу.

– Нет. О самом существовании альбома знали только некоторые соседи и страховой агент, но никто из них не интересовался, что в нём.

– Послушайте, но ведь сама по себе потеря альбома не должна быть фатальной. Есть же где-то негативы, – недоумение Сильвии было совершенно искренним.

– Негативы утрачены много лет назад, – Даймлер вздохнул. – Да и напечатать столько снимков мне не по карману.

– Сколько?

– Больше тысячи.

– Ничего себе! Какой же толщины должен быть этот альбом, чтобы всё это вместить?! Где вы такой достали, Даймлер?