Текст книги "Чабор (СИ)"
Автор книги: Алексей Войтешик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Правда твоя, – развёл руками Иваш, – по делу, а что болтают про тебя разное, так что с того? Людям языки узлом не завяжешь. В веси мало показываешься, вот и несут чёрт-те что. Чужих, знаешь ли, везде недолюбливают..
– А я ведь в «свои» ни к кому и не набиваюсь.
– А чего ты сразу злишься? – перепугался Иваш, чувствуя, что придётся-таки ему сегодня убираться отсюда несолоно хлебавши. Поди потом, размалюй людям, какая заноза в старом Капище объявилась. Вот не будь Иваш старостой, повернулся бы сейчас и ушёл, а так…. Новая должность требовала от него взвешенности и мудрости решений. Тут хош – не хош, а лови, мужик, вошь.
– Мы ж нормально, – стараясь говорить как можно мягче, продолжил Иваш, – без всяких там. Скажи, Орей?
– Ну, – замялся Котома, – в общем, конечно…
– Я…, – снова попытался начать староста никак не клеящийся разговор, – э-э-э новый староста. Зовут меня Иваш Карец.А тебя?
– Атар… Атар Ари ибн….
– Атар, значит. – Староста глубоко вздохнул. Чужак нехотя цедил в час по слову, а эту кривую беседу следовало как-то вести дальше. – Ты понимаешь, – выдавил через силу Иваш, – мне ведь не всё равно, что творится в селе и возле него…
Ты вроде бы как при людях, значит, надо, как это… знаться с ними, что ли? Приходи ко мне, поговорим – глядишь, и перестанут на тебя всяких чертей вешать?
– Не перестанут, – глядя на Орея, ответил парс.
– Отчего же? – насторожился староста.
Чужак кивнул в сторону Котомы:
– Вот стоит человек. Слабый, больной. По всему видать, беда у него. А раз ко мне пришёл, значит, дело совсем худо.
Орей чуть под землю не провалился. Никак не ожидал, что на него вдруг разговор перейдёт.
Атар огладил седеющую бороду и, задумчиво глядя на него, сказал:
– Хоть с чертями я из одной миски не ем и по кладбищу в обнимку с чёрными колдунами не шатаюсь, а беде твоей, человече, помочь могу.
Тут Орей совсем обмяк. Язык во рту онемел, он что-то невнятное промычал, но, испугавшись этого «мы-мы», совсем умолк. Иваш, видя, что чужак сменил гнев на милость, а напарник, что называется, мычит, но не телится, снова решил взять разговор в свои руки:
– В ночь.. э-кхе.. и за полночь светоч на этой веже горит, я и сам то видел, вот и болтают про тебя и чертей…
– За звёздами я наблюдаю, вот и горит светоч. Без него не запишешь ничего и не прочтёшь…
Иваш вдруг почувствовал, что и сам сейчас замычит, как тот Орей: «Уж лучше б он сказал, что с чертями знается. …На кой ляд ему эти звёзды, он же не жрец? Куда теперь беседу вести?»
– Звёзды, говоришь? Э-э-э …и как оно там? Сколько насчитал? – натянуто улыбнулся староста, понимая, что на этом все его познания в области неведомой волховской науки заканчиваются.
– Я их не считаю, – продолжал «пытку» чужак. – Их невозможно сосчитать.
– А на кой тогда? – неподдельно удивился Иваш.
– Жизнь людей и звёзд тесно взаимосвязана, – начал было Атар, но умолк, вспоминая, чем всегда заканчиваются подобные рассказы.
– Постой-постой, – воспользовался паузой староста, – значит, колдовать ты не умеешь?
– Колдовать? Нет.
– Ну, Орей, пойдём. Дугой раз как-нибудь зайдём…
– Староста! – остановил их звездочёт. – Он пусть останется. Раз человек пришёл за помощью, нельзя ему отказывать.
Иваш поднялся, попрощался на скорую руку и дай Боги ноги…!
Говорят, под самое утро пастухи видели, как Орей и чужак выходили из проклятого дома. После того дня у Котомы всё стало на свои места. Как? Что? Никто ничего не знал. Известно только, что вскоре умерла соседка Орея, а, умирая, сказала: «Будь проклят чужак со своей зеркальной девкой!»
Староста на вопросы людей ничего толком ответить не мог, бормотал только, что чужак просто считает звёзды и ничего больше не делает. В результате и Иваша тоже привязали к небылицам, потому что и он вместе с Ореем первый раз ходил в гости к парсу. А раз чего-то знает и темнит, значит, у самого рыльце в пушку…
А у Орея вскоре всё окончательно наладилось. В благодарность за это он часто отвозил Атару молоко, сыр, муку. Как ещё он мог отблагодарить старика?
Звездочёт, в свою очередь, стал чаще появляться в селе. Заходил к Орею, где всегда ему были рады, заходил и к старосте, и всё это, конечно, никак не могло ускользнуть от всевидящих людских глаз.
Так уж получилось, что все разговоры, в конце концов, привели к тому, что нового старосту, равно как и чужака, стали побаиваться, отчего его авторитет непомерно вырос. Вскоре уже и ему приписывали волхвование и колдовство. Можно только представить, что сочиняли тогда про самого Атара, но. Как-то само вышло так, что чужака всё же приняли к себе, а по местным устоям, разприняли, стало быть, «человек наш». Вот, исходя из этого, а ещё по настоянию старосты, всем селом подновили Капище. Сменили трухлявые балки между ярусами и под сводом крыши, там же обустроили ещё одну комнату.
На все вопросы Атара об этом поверхе[v] староста твечал одно и то же: «Есть ведь не просит?». Мужики смастерили на оба яруса кровати, принесли чей-то старый сундук, сделали скамьи. Одной посуды приволокли столько, что излишки хоть на рынок уноси. Нехитрый скарб самого звездочёта легко умещался в одном углу, а тут на него свалилось такое хозяйство...
Для его развития, так сказать на будущее, во дворе выстроили небольшой хлев, а по окончании работ Орей подарил парсу щенка и котёнка. Как Атар не отнекивался, а взять их пришлось.
…Спокойное житье помнится плохо. Всё пронеслось, как один день. Теперь, спустя столько лет, стареющему Атару уже казалось, что эта вежа всегда была такой.
Про то, чтобы как было велено ему Учителем донести до потомков Богов, предостережения о близящихся для них тёмных временах, он тогда и не думал. Едва только заходил разговор об этом, все морщились и говорили, что и не таким ворогам Рассенские казачьи войска да орды головы сворачивали. «Что ж, – терпеливо думал старик, – зёрна бросают в готовую почву. Время ещё ждёт…»
Картинки давнего прошлого спорхнули с его век, испугавшись очередного порыва сильного ветра. Пора было вставать. Осеннее утро полностью вступило в свои права, и Атар встречал его гимном Солнцу.
[i] Так ещё совсем недавно называлось Черное море
[ii] Уральские горы
[iii] В некоторых местах раньше считалось, что Дïд, это живой родич, а Дед – умерший Предок. – (Храм Предков). Имел округлую форму и округлый купол, символизирующие вечность жизни наших Мудрых Предков в чертогах Прави и Слави (мирах Светлых Богов). Сии Капища обычно ставились рядом с погостами, долинами Предков, а также на местах ратных сражений.
[iv] Чёрт – тот, кто может переходить черту между миром Нави и Явным миром.
[v] Комната на верхнем этаже. Поверх – этаж.
ЛАРЬ 1 КЛУБОК 3
КЛУБОК 3
Мысль о том, что сегодня должна произойти предсказанная демоном роковая встреча, весь день отравляла существование старика. Что бы Атар ни делал, чем бы ни занимался – всё равно так или иначе его мысли возвращались к грядущим неприятностям. Но как-то вдруг проведённый в делах и размышлениях осенний день незаметно стал клониться к вечеру. Красное, холодное солнце провалилось в тяжёлую снежную тучу, что как цепь вековых гор поднималась над кромкой дальнего леса.
Глядя на кровавые отблески уходящего на покой светила Атар выглядел растерянным. «Если, – думал он, – обещанная посланником Пекла встреча не состоится, к чему же тогда были все эти видения?»
Рука привычным жестом потянулась вниз, будто желая прикоснуться к чему-то. Атар оглянулся. Тёмная комната хранила покой и умиротворение. Весело потрескивал в очаге огонь, но чего-то всё же не хватало в этой привычной картинке. Да! Конечно! Старик совершенно упустил из виду! Его пёс и кот – единственные существа, которые делили с ним пищу и кров на протяжении долгих лет, целый день не попадались ему на глаза. Как он ни старался, а не мог вспомнить, были ли они дома во время обеда? Конечно, можно было бы понять весеннее настроение животных, со всеми вытекающими отсюда последствиями, но теперь, когда за окном стояла поздняя осень и обезумевший от холода ветер творил во дворе что-то невообразимое?..
Меж тем за окном уже смеркалось, и Атар стал всерьёз безпокоиться. Понимая, что время не на его стороне, он быстро оделся и вышел во двор. Искать эту загулявшую парочку в селе не было смысла, не пойдут они туда. В поле?.. Что им там делать? На погосте?… Так или иначе, а начать, пока не стало совсем темно, лучше было оттуда. Хорошо ещё, что в такую погоду никого во двор и палкой не выгонишь. Вот увидел бы кто-нибудь, что чужак вечером шёл в сторону «мёртвого села», то-то снова было бы потом разговоров.
Пробравшись через кусты и зыбкую ограду из полусгнивших сосновых жердей, Атар вступил на территорию старого погоста. На большей своей части он мало напоминал место, где обрело вечный покой множество людей. Это и понятно. Хоронить по-новому в селе начали сравнительно недавно, предпочитая до того предписанное Предками погребение через священный огонь Кроды, а потому кродные холмы заросли кустарниками и бурьяном.
С западной стороны, где выстроились неровными рядами свежие захоронения, всё уже имело должный, современный вид. А здесь, со стороны Дïдова Капища, лишь кусты меж толстых старых деревьев да пожухлая от холодов и дождей трава.
Темнело. Атар уже с трудом различал силуэты деревьев. Старый, неухоженный край погоста заканчивался, но кроме безумного ветра, завывающего в голых вершинах берёз, ничто не обращало на себя его внимания.
Стало заметно холоднее. Из густого вечернего сумрака проступали черты ограды западной части. Растительность здесь была куда как скуднее, и сырой осенний ветер легко выдувал тепло из-под ветхой одежды продрогшего перса.
«Делать нечего. – Рассуждал вслух Атар. – Придётся продолжать искать завтра, а сегодня… Сегодня как бы мне не заблудиться в этих кладбищенских кустах».
Выйти из этой своеобразной «прихожей» страны небытия можно было только в ста шагах правее. Где-то там находились каменная арка и кованые железные ворота погоста. Пройдя меж могильных бугорков и добравшись до указанного места, он обнаружил, что, к его несчастью, вход в мир покоя был надёжно закрыт.
Старик с досадой вздохнул, предвкушая обратный путь во мрак холодной и сырой ночи, но стоило ему развернуться и сделать несколько шагов, как из близлежащих кустов к нему под ноги с лаем бросилась собака.
«Ш-ш-што т-ты-ы!» – прошипел перепуганный старик, и нападавшего на него пса будто оглоблей огрели. Он как-то неловко съёжился и, прижав уши, завертел хвостом и подбежал к Атару.
– Ах ты, бродяга! – узнав первого из загулявшей парочки, с облегчением выдохнул перс, – Мало того, что таскаешься ночами где попало, так ещё и на своих лаешь! А где второй гуляка? Кс-кс-кс!
Старик осмотрелся. Всё вокруг сливалось в сплошную чёрную стену. Не теряя времени, он направился прямо в кусты, из которых только что появился пёс. Тот, в свою очередь, побежал перед хозяином, словно указывая ему дорогу.
С трудом пробравшись сквозь колючие заросли, Атар остановился. Он ясно увидел, что в нескольких шагах впереди него кто-то сидел у бугорка свежей могилы. «Вот тебе и обещанная встреча... – только и подумал Атар. – Наверняка это «кто-то» из армии Тёмных совершает свой обряд перед тем, как раскопать захоронение. Надо же, выбрали и место, и время. Нет, ребята, меня легко можно убить, но гораздо труднее напугать…».
– Надеюсь, я не помешаю тебе? – громко окликнул Атар незнакомца. – Просто так уж вышло, что мы оба оказались в одно и то же время в одном и том же …таком неподходящем для знакомства месте...
Его слова, так и не затронув того, кому они были адресованы, словно сухие листья улетели куда-то за изгородь вслед за разгулявшимся на воле ветром.
Атар осторожно приблизился. Расстояние становилось опасным...
– Уважаемый! Смею заметить, что я немного староват для того, чтобы в эту пору играть здесь в молчанки….
И эти слова постигла бы та же незавидная участь, если бы какие-то из них случайно не задели пса. Тот подошёл к незнакомцу и, устроившись на земле позади него, сел, явно намереваясь долго выслушивать последующие речи Атара.
Это было уже слишком! Парс решительно подошёл к невеже и толкнул его. Неизвестный в ответ только застонал и вдруг свалился на землю.
Старик присел и распахнул армяк чужака. Это был ребёнок! Понимая, что на таком ветру маленькое безчувственное тело будет быстро терять драгоценное тепло, Атар тут же принялся укутывать малыша обратно. Но вдруг под холодными полами зашевелился кто-то ещё. Старик сунул руку под дырявый отворот и нащупал там кота. «И хорошо, – подумал он, – теплее будет мальцу».
Он запихал просыпающегося от дрёмы мохнатого гулёну поглубже, взял малыша на руки и понёс его домой...
Как ни легка была ноша, а всё же звездочёт так устал, что едва смог переступить порог Капища. Закрывая за собой дверь ногой, Атар чуть не придавил пса, зазевавшегося на входе. Тот в испуге взвизгнул и бросился в угол под лестницей. Силы старика были на исходе. Он сделал несколько тяжёлых шагов и, подойдя к лежанке, уложил на неё ребёнка.
Измученная изнуряющей ходьбой кровь мощно хлынула по обезсиленному телу, и парсу стало жарко. Он сбросил с себя на пол промокший от пота архалук и стал развязывать пояс мальчика. Тут же из-под сдавленной тонкой верёвкой одежды выглянула испуганная морда кота. Он коротко мяукнул, выбрался к огню едва тлеющего поодаль очага, стал потягиваться и вылизываться.
Атар зажёг светоч и присмотрелся к бредившему от болезненного жара ребёнку. Самый обыкновенный мальчик, лет десяти от роду. И что в нём может быть страшного?..
До самого рассвета продолжалась полная хлопот ночная карусель с примочками, отварами, бредом, криком, плачем. За всё это время наш целитель только однажды ненадолго отвлёкся от борьбы с недугом маленького гостя, да и то только для того, чтобы развесить у огня сырую одежду и подготовить ему постель в верхней комнате, где было не так тепло, как снизу.
Ближе к рассвету малыш, наконец, перестал метаться в огневице и крепко уснул. Атар перенёс его наверх, как следует укрыл и, спустившись обратно, не в силах больше бороться с вяжущей его по рукам и ногам усталостью, не раздеваясь, лёг спать…
ЛАРЬ 1 КЛУБОК 4
КЛУБОК 4
…перевести взгляд с предмета на предмет было непросто, болели глаза. Первое, что увидел Чабор, – это странный, выпуклый свод потолка. Пахло травами и едой. Внизу кто-то ходил, стучал.
– Где я? – снова погружаясь в омут тяжёлой дрёмы, подумал он. – Мама… Её больше нет. Её больше…
Спать Атару довелось недолго. Его разбудил страшный грохот, учинённый псом. Шаря в поисках еды у очага, его лохматый друг повалил растяжки, на которых сохла мокрая одежда найдёныша. Парс в испуге резко сел на постели и, отыскав взглядом сиганувшего в угол кобеля, пригрозил тому худым кулаком. Переживая за то, что этот грохот разбудил мальчика, Атар поднялся наверх.
Ребёнок спал. Старик подошёл к его кровати, поправил сползающее на пол лоскутное одеяло, после чего вернулся к себе и принялся готовить гостю завтрак.
Через некоторое время, заправив готовую горячую кашу молоком и большим куском жёлтого, жирного масла, он отнёс миски наверх, аккуратно расставил их на скамье возле постели найдёныша и сдёрнул покрывало, закрывающее оконце бойницы. В комнату хлынул свет. Мальчик, дёрнувшись от неожиданности, вскинул руки к глазам. Его светлые волосы весело заиграли золотыми искорками в лучах поднимающегося над дальним гребнем леса солнца.
Погода улучшилась. Ветер, вволю наигравшись с опавшими листьями, занялся своим извечным делом и гнал на восток безчисленное стадо редких пушистых облаков. Выпавший ночью снег таял, собираясь в холодные, тёмные лужи, отражающие глубокое, уже зимнее небо.
– Ты кто? – спросил мальчик.
– Я? Дедушка Атар. А ты сам-то кто?
– Чабор.
– Чабор? – удивился старик. – Это имя уже взрослого человека[i]. Кто ж это тебя назвал так? Вроде ещё не ко времени...
Быстро сообразив, что спросил что-то не то, старик огладил бороду и продолжил:
– Ну, что ж, Чабор, надо бы тебе подкрепиться. Вот каша с молоком, ложка. Как закончишь трапезничать – миску на скамью поставь и знай себе отдыхай дальше. Что да как – это мы с тобой после обсудим, добро?
Он весело подмигнул малышу и, оставив его одного, спустился в нижнюю комнату.
Давая возможность своему гостю как следует привыкнуть к окружающей обстановке, Атар долго его не безпокоил. Когда же он снова поднялся наверх, то застал у постели малыша пса и кота, попеременно старающихся урвать у него побольше к себе внимания. Как показалось парсу, их возня уже начала донимать Чабора.
– Ну, как ты тут? – спросил старик, отталкивая в сторону разыгравшегося пса, тычущегося в руку хозяина носом. – Я вижу, эти двое не дают тебе отдохнуть? А-ну, давай глянем, – старик присел на край скамьи. – Э-хе-хе-е.., – недовольно вздохнул он, приложив тыльную сторону своей ладони ко лбу малыша, – не сдаётся жар. Ну, да это ничего, всё уже не как вчера. И угораздило ж тебя в такую погоду?.. Эдак всякий заболеет. Куда ж родители-то смотрят? Ты не потерялся ли, парень?
– У меня нет родителей, – как будто о чём-то обыденном ответил мальчик.
– Что, ни отца, ни матери? – удивился старик.
– Отца давно уж нет, …а мамка, …вот только померла, – малыш опустил глаза.
– Э-э, …так это ты у её могилы сидел?
– Я не помню…
– А что помнишь? Расскажи. Спешить-то уж некуда. – Атар поймал назойливо тёршегося возле его поршней кота и положил его на постель.
– Мы с мамкой, – дрогнувшим голосом начал мальчик, – жили на Сером болоте, у нас там дом….
Малыш замолчал и вдруг заплакал. Его будто прорвало. Атар, глядя на то, как несчастный ребёнок, стыдясь своих слёз, прячется в подушку, почувствовал, что и его старое сердце сейчас неприятно защемило. «И сколько же горечи накопилось в этом маленьком человечке? – подумал он. – И верно, что проку сдерживать эту горечь? Пусть выходит со слезами…».
Целитель протянул к ребёнку худую руку и погладил его по голове:
– Да, досталось тебе, парень, – хрипло, выдавил он из себя, сглатывая подступающий к горлу ком.
Мальчик с тревогой спросил:
– Дедушка Атар, а что же теперь со мной будет?
– А всё хорошо с тобой будет, не переживай.
Малыш снова заплакал. Старик прижал его к себе. Чабор затих, уткнувшись в плечо сердобольного старика, и они долго так сидели, пока ребёнок не уснул.
Атар уложил его на постель, согнав пригревшегося на одеяле кота, и осторожно, чтобы не разбудить мальчика ненароком, накрыл его лоскутником.
Чувствуя, что не в силах больше сдерживать горько-солёный ком, старик, вытирая на ходу выступающие слёзы, остановился на лестнице и в безсилии присел на ступеньку.
Заметив хозяина, откуда-то из глубины комнаты прибежал пёс и стал к нему ластиться. «В конце концов, – гладя своего лохматого друга, дрожащим голосом тихо произнёс парс, – с мальчонкой будет веселей. Не век же мне одному. И слава Богу, что так. И плевать я хотел на предсказания этих чертей…»
Долго так и сидел он на ступеньке, рассуждая о том, что и как будет строиться в его новой жизни, пока не услышал во дворе топот копыт. Пёс, к тому времени томно развалившийся у ног хозяина, сорвался с места и глухо зарычал. Вскоре в дверь постучали.
– Входи, кто там? – тихо отозвался Атар, вставая и оттаскивая в сторону старательно отрабатывающего свой хлеб лохматого охранника. – Не заперто…
– Мир в твой дом, – осторожно просовывая голову в проём двери, поздоровался староста. Его штанам частенько доставалось от острых зубов этого пса, поэтому Иваш вошёл только после того, когда убедился, что враг его штанин надёжно удерживается руками хозяина. Староста закрыл за собой дверь и, шумно вздыхая от усталости, сел на скамью у входа.
Едва он открыл рот, собираясь что-то сказать, как тут же осёкся, с удивлением замечая, что Атар зачем-то зажимает пасть своему четвероногому другу.
– Случилось чего? – вкрадчиво спросил староста. – Ты не заболел, старый?
– Здоров, – тихо ответил тот, подтащил упирающегося пса к двери и, не церемонясь, вытолкал его на улицу. – Ну, как там, в селе?
– Да что там сделается, в селе? – подражая тону Атара, осторожно прошептал староста. – Орей передал, там, в телеге, тебе кой-чего. А так …дети, внуки – в общем, забот полон рот. А у тебя-то что случилось? Я гляжу, дым коромыслом?
– Внуки, говоришь? – деловито откашлялся перс, судя по всему не зная как преподнести старосте новость. – Внуки... – повторил он неопределённо, – я вот, Иваш, теперь …тоже вроде как дедушка.
– Хы-гы! – неожиданно вырвался смешок у ошарашенного гостя. – Это как же, без бабушки-то?
– Перестань…, – недовольно отмахнулся старик, – мальчонка тут один прибился, сирота. Вот, думаю приютить. Вдвоём-то жить веселей?..
– Да где ж ты его нашёл? – удивился Иваш, понимая, что на самом деле для шуток сейчас не время, – дети, чай, на дороге-то не валяются?
– Да уж не на дороге, – вздохнул парс, представляя вчерашнюю невесёлую картину ночного погоста и попутно обдумывая, как же рассказать об этом старосте. – Скажу так, Иваш: тебе там искать никого не захочется...
– Мне-то зачем? – улыбнулся гость. – И без того полна горница внуков…Покажешь?
– И смотреть там нечего, – всполошился Атар. – Парень как парень, светловолосый, сероглазый. К такому молодцу, ты знаешь, без серебряного в кармане не подходи, за чужака примет.
– Серебряного... – хитро прищурился староста. – У самого во всём доме монеты не сыщешь, а к мальчишке же как-то подкатился? Что ж, – наигранно обиделся староста, – значит, старому другу и не….?
– Покажу, – сдался целитель. – Только ты, это, …лишнего у него не спрашивай.
– Ну, а то, – кивнул Иваш, – что я, не понимаю…?
Они тут же поднялись наверх. Мальчик спал.
– Намаялся он, – чуть слышно прошептал Атар, – всю ночь как в огне метался. Пусть спит, идём…
Стараясь ступать беззвучно по скрипучей деревянной лестнице, они спустились обратно.
– А кто он? – стал допытываться староста, снова располагаясь на лавке у очага. – Ты с ним говорил аль нет?
– Говорил, – ответил звездочёт. – Зовут Чабор. Вроде как жил с матерью на Сером болоте. Мать умерла…
– А-а-а, так это сын Чары? – многозначительно поднимая полное прозрения лицо к потолку, протянул Иваш. – Вот он где. А мы-то обыскались. Пока хоронили мать, мальчонка где-то запропал. Все окрестности обходили, а он…
– А говоришь, что новостей в селе нет, – упрекнул Атар.
– Так то уж второй день как, – отмахнулся староста, – что ж это за новости с такой-то бородой? М-да... Я уж думал, не найдём его, ведь лес кругом…
– Может, чего расскажешь о мальчике, раз знаешь? Про отца его, про мать. Ты ж староста, как сорока, всё и про всех должен знать.
– Да немного расскажу-то, – улыбнулся Иваш. – Говорят, от ведьм ведётся род матери мальца этого, ещё от старых, а потому плохого про неё никто не скажет. Знахарство ведала, пошептать могла, травы целебные собирала. В селе-то её, Чару, больше повитухой знали.
…Мужик её погиб. Уж годков десять прошло, не меньше. Аккурат в то лето, как тебе Капище латали. Медведь задрал. – Старосту невольно передёрнуло. – Об этом долго ещё потом ходили всякие разговоры. Не медведь, а чёрт какой-то. Его после и не видел никто больше, а кто видел, тот уж не расскажет. Лютый зверюга. Наши-то медведи простые, бурые, а этот чёрный, как ночь, и большущий – с гору.
– Так кто-то всё это видел? – заинтересовался Атар.
Иваш откинулся назад и красноречиво махнул рукой:
– Да много кто…что ты? Мужики тогда лес валили, а Багор – муж Чары – из села на болото шёл, домой. Стал с ними говорить, то да сё, шутки-прибаутки. Наши-то давай его подначивать, мол, жена роды у всех принимает, а у неё-то самой кто принимать будет? Сам, как в старину? У них-то, у тех, кто ещё старый Кон выше всего в чести держит, так издревле принято было. Отец потомка должон на руки принять, без всяких там повитух. Да и тех, кто на сносях, ещё Святорусы завещали от глаз людских прятать. Ну, …завещать-то завещали, однако ж, выходит, что видел кто-то из наших Чару брюхатой, раз знали про то…
Посмеялись мужики меж собой да ещё в шутку попросили Багора, если что, после рассказать, как и чего с роженицами делать. У нас-то, коли до этого дело доходит, их чаще вон из избы выгоняют. Ну, в общем, пошутили, поговорили – и всё, до свидания. Только отошёл Багор от лесорубов, как из-под земли вырос тот медведь. Мужики, понятно, испугались, бежать кто куда. А Багор охотник был знатный. С собой у него, правда, только и было, что нож засопожный. Изловчился он и медведю в бок – шшах! А тому хоть бы хны. Багор ещё раз, и ещё…. А зверюга на задние лапы встал и на него. Р-р-аз! Дело чёрное сделал – и обратно в лес. Только его и видели…. Вот и знай потом, что в лесу нашем водится…
Староста встал, потянулся и с опаской посмотрел в окно, где далеко за выпуклым горбом поля чернел край леса.
– Я, – продолжил он, – Багора-то редко встречал. Отца его, Бородика, знал куда лучше. Хороший был дед. Тоже врачевал. Село наше тогда поменьше было, да и я ещё пострелёнышем совсем бегал, а тут как-то мор среди зимы свалился. Косила Худая всех направо и налево, словно косой. Отец мой тогда помер. Так вот, Бородик – дед этого малого, что к тебе прибился – как прознал про то, пошёл по усадьбам и куда звали, всех хворых выходил, а сам меж тем не заболел.
Он на хуторе жил, на окраине, с той стороны села. Там сейчас Еведов амбар стоит. Уж не помню, кто, но кто-то подселил тогда Бородика к себе и помогал тому во врачевании.
М-м-м-да, …чудо, а не дед. И для нас, детишек, просто находка. Пока от дел на завалинке отдыхает, ножом что хочешь из дерева вырежет, да ещё так ловко, что не отличишь вырезанные фигурки от живых. Раз-два, дудочку или свисток вставит – и готова игрушка на загляденье…
Говорят, и спину правил, и кости, даже заикающихся лечил. Уж годов пятнадцать, как и его нет на белом свете…. Так внучка и не увидел. Хороший был человек, и пожил долго…
– А Чара, мать малыша? – спросил старик. – Про неё?..
– А что Чара? Парнишку выносила, родила. Он в неё, видать, лицом…. Э-хе-хе, – вздохнул староста, – по силам ли тебе будет, Атар, а вдруг помрёшь? Может, давай в весь мальчонку определим, в хорошие руки? После отправим в дальний Растовый скит[ii]на воспитание. Там полно таких, как он, оставшихся без роду – племени.
– Не-ет, – отмахнулся Атар, – так разве поступают? А про то, что я старый, не переживай. Нескоро ещё помру. Знак мне был, что пока ещё не срок…
– Эко?! – вскинул брови Иваш. – Знак ему был... Ты бы тогда и мне подсказал,
когда мой срок подойдёт? Да не смейся ты. Преемника ж надо поднатаскать, опять же дети, внуки.
– Срок… – устало улыбнулся Атар. – Да тебя ещё и оглоблей не утихомирить, …помирать он собрался.
– А если такой же чёрный зверюга задерёт, что тогда?
– Я думаю, не задерёт. Ты же на него с ножом не выйдешь?
– Это верно, – улыбнулся и староста, – нет во мне геройства. Ну, я уже глупости
болтаю, пора мне. Чего привезти-то в следующий раз? Может, мальцу чего надо?
Парс пожал плечами:
– Из одежды бы ему…, его-то совсем худая.
– Добро, – сказал Иваш, поднялся, подошёл к двери и приоткрыв её, с опаской озирнулся по сторонам. – Ой, Атар, – вздохнул он на пороге, – как же я твоего пса боюсь, просто ужасть! Добро хоть, что он сбежал куда-то…
Староста спешно подошёл к своей телеге и отбросил полог.
– Вот, забирай, – он протянул провожающему его парсу котомки с Ореевой передачкой, после чего ловко перевалился через борт и дёрнул поводья.
Застоявшаяся лошадь медленно тронулась в путь. Староста, не поворачивая головы, махнул Атару рукой, сунул ноги под полог, и через миг его скрипучая подвода исчезла за углом Капища…
[i] В те времена ещё сохранялась традиция в двенадцать лет менять детские имена на взрослые – те,
которые, исходя из проявляющихся личностных способностей и характера, определят юноше или
девушке волхвы или старейшины рода .
[ii] Растовый скит – место, где воспитывались в родовых традициях круглые сироты.
ЛАРЬ 1 КЛУБОК 5
КЛУБОК 5
Заботы о мающемся простудой мальчике полностью захватили Атара. Погрузившись в них с головой, он долго не замечал того, что Чабор с течением времени становился все молчаливее. Наконец, заметив это, целитель присел на скамью у постели.
– Ты чего это приуныл? – спросил старик. – А-а, наверное, я, старый пень, не дал тебе сегодня выспаться как следует. Всё верчусь и верчусь перед носом с отварами да травками…
– Я спал, – тихо ответил Чабор.
– А что ты тогда такой хмурый?
– Я не хмурый, – чуть не плача ответил малыш и уткнулся лицом в подушку.
– Что случилось? – испугался старик.
Он попытался повернуть мальчика к себе, но это только подлило масло в огонь. Чабор снова горько заплакал.
– Так не будет, слышишь! – Атар с силой вырвал подушку из рук малыша. – У нас в доме так не будет! Тихо! Что это за слёзы? Если что не так – давай, выкладывай без утайки!
– У меня ноги, – всхлипывая, сказал Чабор.
– Что ноги?! – парс отбросил одеяло малыша.
– Они не слушаются и болят…
– Болят? – спросил целитель, озадаченно ощупывая припухшие колени мальчика. – Почему ты мне раньше об этом не сказал?
– Утром не так болели, а сейчас …я попробовал встать – не могу.
– М-да, – тяжело вздохнул звездочёт. – Видно, посидел на холодной земле, вот и застудил свои колени. Ну-ну-ну, тихо. Я смотрю, снова сейчас заплачешь. Негоже мужчине в этом усердствовать. Конечно, тебе больно, но всё поправимо. Я сделаю мазь, помажем, и со временем всё пройдёт. Сейчас уж вечер, так что до утра придётся потерпеть. На ночь что-нибудь придумаем, а утром я схожу в лес и найду всё, что нужно для целебной мази …
До поздней ночи Атар возился с воспалившимися суставами малыша, а под утро, едва только слабый свет коснулся дальней кромки леса, старик, оставив на лавке у его постели еду и побеспокоившись о прочем, наскоро оделся и отправился в лес…
Наверное, с этого самого момента по-настоящему и начинается наше повествование. То, что было ранее – всё была присказка, а сказка…
Сказка началась с первым шагом Атара в глубины старого дремучего Леса, что как море-океан окружал редкие обжитые людьми островки ближних и дальних земель. Погружённый в невесёлые мысли, старик и не заметил, как забрался далеко в густую чащу. Никто из местных жителей, даже неутомимые охотники, не доходили до противоположного края этого Урманного[i] Леса. Старики говорили, что где-то далеко в нём текут огромные реки, стоят древние Светилища и Капища. Встречались там и жилища светых старцев, и могущественных колдунов, редкие родовые поселения, а где-то далеко к северу даже высились горы, с которых, по словам всё тех же старцев, и повёлся весь род людской. Наверняка был и тот, кто добирался даже за горные хребты, но о том местные старики пока ничего не рассказывали парсу…
