Текст книги "Помни войну"

Автор книги: Алексей Шишов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

– Почему именно она, а не другие европейские страны?

– Потому что в нашем Отечестве есть нефть в больших запасах. А со временем ее найдут в еще больших запасах, благо держава наша необъятна...

По возвращении с берегов Атрека капитан 2-го ранга застал официальный приказ о назначении его начальником морской части при войсках, действовавших в Закаспийском крае.

Но это было еще не все. Генерал Скобелев, зная возможности своего флотского помощника, возложил на него в приказном порядке и ряд других экспедиционных обязанностей. На Макарова возлагалось еще и общее наблюдение за перевозками всех грузов, прибывавших из Астрахани в Закаспийский край.

Немного позже флотский офицер назначается начальником гарнизона в Красноводске. А после отъезда генерал-майора Анненкова, который получил ранение во время одной из рекогносцировок, Макарову поручаются также дела по управлению Закаспийским военным отделом. Макаров провожал начальника военных сообщений Закаспийской области в Красноводском порту:

– Михаил Николаевич, расстроен нашим неожиданным расставанием.

– Что же делать, Степан Осипович. Эти текинцы со своих иноходцев стреляют отменно. Выскочили из-за барханов, стрельнули по моему конвою и словно растворились в песках.

– Война войной, а дорога до Кизыл-Арвата все же дошла.

– Еще бы. Экспедиция теперь получила бесперебойное снабжение всем необходимым. Надеюсь, Степан Осипович, что в самом скором времени на страницах «Морского сборника» появятся новые статьи под вашим именем. О Каспии, походе с катером и лодками по Атреку, участии морских артиллеристов в походе на племя теке.

– Мои публикации, Михаил Николаевич, скромны по сравнению с вашими трудами.

– А с какими из них вы знакомы? .

– С вашей книгой по Франко-прусской войне. Помню ее название: «Война 1870 года. Заметки и впечатления русского офицера». Читал и ваши статьи в «Военном сборнике» о применении железных дорог в военном деле.

– Полно, Степан Осипович. Уверен, что у вашего пера более блестящее будущее...

Судьба больше не сталкивала будущего флотоводца с Анненковым, редким знатоком железнодорожного дела, человеком энциклопедических знаний. Хотя Макаров не упускал случая познакомиться с его новыми научными трудами, такими как «Отношения англо-индийских владений к северо-западным соседям» и «Международный тюремный конгресс и английские тюрьмы».

Одной из инициатив Степана Осиповича при исполнении «каспийских» должностей стало создание в дагестанском Петровске и форте Александровском на полуострове Мангышлак нефтяных баз и их оборудование по последнему слову техники.

К весне 1881 года сопротивление племени теке было сломлено и теперь вся Закаспийская область оказалась присоединенной к Российской империи. Состоялась прощальная встреча генерала Скобелева с капитаном 2-го ранга Макаровым:

– Степан Осипович, пришла пора нам расставаться. Экспедиция завершена, Закаспий умиротворен. Дел для русского оружия здесь больше нет.

– Да и для флотских чинов тоже нет. Военный пост в Красноводске учрежден, тамошний порт дооборудован.

– Был рад с вами работать, уважаемый Степан Осипович. Своими перевозками и морской батареей вы мне сильно подсобили.

– То был мой долг службы, Михаил Дмитриевич.

– Все было в самом образцовом добропорядке. Равно как на вашем «Константине».

– Спасибо на добром слове. Отрадно слышать похвалу с уст творца победы при Шипке-Шейново.

– Не скромничайте, Степан Осипович. О ваших черноморских делах среди армейцев ходят настоящие легенды. Порой правду трудно отделить от прикрас.

– Михаил Дмитриевич, в бою на море побеждает не командир, а корабельный экипаж.

– Это мне ведомо. У меня к вам, Степан Осипович, есть товарищеское предложение. В знак уважения к вашим и моим заслугам перед Отечеством.

– Какое?

– Давайте мы с вами по давней традиции товарищей по оружию обменяемся самыми дорогими для нас наградами. На память друг о друге.

– «Георгиями».

– Да, непременно только ими, святыми «Георгиями».

– Согласен, Михаил Дмитриевич. Сочту для себя за великую честь носить на груди скобелевский «Георгий».

– А я, Степан Осипович, макаровский...

В день своей трагической гибели на эскадренном броненосце «Петропавловск» на мундире вице-адмирала Степана Осиповича Макарова отливал белой эмалью орденский Георгиевский крест. Со скобелевской реликвией флотоводец никогда не расставался: она являлась его гордостью. И об этом на флоте знали все.

После отъезда из Закаспия генерала Скобелева его помощник по морской части задержался в Красноводске. Он организовывал эвакуацию войск морем, продолжал оказывать содействие строительству железной дороги, которая быстро дошла до Кизыл-Арвата. Городок располагался в 224 километрах от каспийского берега и волей судьбы стал одной из станций Красноводской железной дороги.

Капитан 2-го ранга Макаров не мог просто так покинуть российский Туркестан. Перед отъездом в Санкт-Петербург он представил командующему войсками Каспийского военного округа подробный проект реорганизации всей морской части в Закаспийском крае.

Можно считать, что для флотоводца Макарова участие в скобелевской Ахал-Текинской военной экспедиции не стало событием биографии, столь богатой другими значительными событиями. Но и здесь проявились во всем блеске природные дарования Степана Осиповича: инициативность и изобретательность, пытливая наблюдательность и организаторское дарование, умение в любом новом для него деле находить то, что следовало улучшить, исправить, изменить.

Есть немало высоких оценок деятельности капитана 2-го ранга Макарова во время подготовки и проведения Ахал-Текинской экспедиции. Ф. Ф. Врангель писал:

«С ничтожными средствами, благодаря энергии и морской опытности, по-видимому невозможное оказалось крайне удобоисполнимым, и действия С. О. Макарова произвели сильное впечатление во всем Закаспийском крае...»

За Ахал-Текинскую экспедицию флигель-адъютант его императорского высочества не получил ни орденской награды, ни повышения в звании. Самолюбивый и честолюбивый Макаров ожидал назначения на один из строящихся современных броненосных кораблей. Вместо этого он... поступил в распоряжение посла России в Константинополе. И был назначен командиром русского стационара в столице Турции – парохода «Тамань».

Такое назначение не являлось случайностью для российской дипломатии. Имя командира минного крейсера «Великий князь Константин», наводившего страх на турецкий броненосный флот в минувшей войне, на берегах Босфора знали очень хорошо.

Праздное время командира стационара державы-победительницы неутомимый в научных изысканиях Макаров посвятил новой для него науке – океанографии. Он сумел разрешить загадку-гипотезу, оставленную потомкам в конце XVII столетия великим итальянским ученым Марсильи. Степан Осипович экспериментальным путем разгадал загадку течений в проливе Босфор.

Все началось со случайного разговора за столом с советником российского посольства Ону:

– Я как-то слышал в кругу ученых-океанографов о том, что в Босфоре существуют два течения. Многие утверждают, что это просто красивая старинная легенда.

– Мне тоже приходилось слышать что-то подобное. Особенно в среде дипломатов – знатоков местных константинопольских легенд.

– Но ведь о двух течениях в проливе говорят даже турецкие рыбаки. Хотя подтвердить свои слова они ничем не могут.

– Степан Осипович, позвольте мне как старожилу российского посольства внести некоторую ясность в этот вопрос.

– Извольте. Буду вам весьма признателен.

– Представьте себе: двести лет назад один умный человек придерживался взгляда о возможности двух противоположных течений в Босфоре. Это был итальянский ученый Марсильи.

– Я слышал о нем. В Санкт-Петербурге мне приходилось в библиотеке Географического общества держать в руках его книжку с самыми различными гипотезами. Но меня в данном вопросе смущает одно обстоятельство.

– Какое, Степан Осипович?

– Совсем недавно английский капитан Спратт лично производил съемки Босфора для новых географических карт.

– И что же? Что вас здесь смущает?

– А то, что никакого второго течения в босфорском проливе Спратт не обнаружил. Хотя, думается, с гипотезой итальянца Марсильи он должен был быть знаком.

– Но англичанин мог не обнаружить второго течения – обратного, допустив какие-то погрешности при съемках Босфора.

– С этим трудно согласиться.

– Степан Осипович, мне видится, что загадка Босфора вас всерьез заинтриговала. Что вы намерены предпринять?

– Исследовать подводные течения Босфора всеми доступными мне средствами.

– Тогда могу пожелать вам большой удачи...

Любознательность у Макарова всегда сочеталась с практичностью. Поэтому легенду о двух противоположных течениях в черноморских проливах он «просветил» с присущим ему остроумием. Командир «Тамани» на четырехвесельной шлюпке вышел на середину Босфора и приказал опустить на глубину анкерок в пять ведер с привязанной к нему балластиной.

И шлюпка, к великому ужасу турок, наблюдавших за русскими, стала буксироваться бочонком против довольно сильного поверхностного течения. В ходе такого' эксперимента в адрес офицера с «Тамани» со всех сторон неслось только два слова:

– Русский шайтан! Русский шайтан!..

Так Макаров доказал, что в Босфоре имеются два течения: поверхностное – из Черного моря в Мраморное и глубинное – в противоположном направлении. Более того, Степан Осипович изобрел прибор – флюксометр для изучения скорости течений. Ученый объяснил причину такого необычного природного явления, определил скорость течений на разных глубинах, температуру и плотность воды.

Для того чтобы брать пробы воды с различных глубин, исследователь изобрел специальный прибор – батометр. В ноябре 1881 года командир стационара российского посольства провел изучение взятых проб воды на различных глубинах в проливе Босфор. Он определил, что соленость и теплота воды нижнего течения выше, чем верхнего. Удельный вес босфорской воды на поверхности равнялся 1.0150, в глубине – 1.0218 и больше. Уже одно это относилось к числу открытий в мировой океанографической науке.

О том, как велись работы по изучению течений в проливе Босфор, достаточно сказать следующее. За год капитаном 2-го ранга Макаровым было сделано до тысячи измерений скорости течений, а для определения удельного веса и температуры воды – до четырех тысяч измерений. Это был впечатляющий исследовательский труд.

В результате научно-исследовательской работы на борту «Тамани» свет увидел выдающийся океанографический трактат «Об обмене вод Черного и Средиземного морей». Он получил большую известность в ученом мире не только России.

Главными выводами проведенного океанографического исследования были следующие:

в Босфоре существуют два течения: верхнее – из Черного моря в Мраморное и нижнее – из Мраморного моря в Черное;

нижнее течение происходит от разности удельных весов вод Черного и Мраморного морей. Тяжелая вода Мраморного моря производит на нижние слои большее давление, чем легкая вода Черного моря на тех же глубинах, и это побуждает воду стремиться из области большего давления в область малого;

разность удельного веса происходит оттого, что реки и дожди дают Черному морю больше пресной воды, чем испарения из него уносят;

верхнее течение происходит от разности уровней двух морей;

разность уровней Черного и Мраморного морей должна быть около 1 фута 5 дюймов.

14 марта 1885 года Макаров сделал научное сообщение на совместном заседании отделений географии математической и географии физической Императорского Географического общества. Тема сообщения звучала так: «Об изучении постоянных морских течений». В том же году макаровский труд был напечатан в приложении к 11-му тому «Записок Императорской Академии наук». В рецензии на него академики А. В. Гадолин и Г. И. Вильд заключали:

«...Хотя мы не можем согласиться в частности со всеми воззрениями г. Макарова, тем не менее признаем труд его в высшей степени интересным и представляющим весьма драгоценный научный материал».

О значении исследовательской работы говорилось много. Так, в одном из номеров «Морского сборника» за 1886 год капитан-лейтенант М. А. Рыкачев, тогда помощник директора Главной Физической обсерватории (ставший потом ее директором и академиком), поместил весьма обстоятельный отчет о макаровском труде. Рыкачев дал ему следующую оценку:

«Течения Босфора, о которых до исследования г. Макарова, за исключением поверхностного течения, мы почти ничего не знали, теперь изучены подробнее Гибралтара и Зунда. Г. Макаров доказал опытом существование нижнего течения, измерил его скорость на разных глубинах, в разные часы дня и разные времена года, употребляя для этого флюктометр, им придуманный и устроенный своими средствами.

Он исследовал удельный вес воды и температуру ее в разных слоях верхнего и нижнего течений.

Он определил с большой точностью границу между течениями и наклон этой границы вдоль пролива.

Пополнив данные о течениях в проливе наблюдениями в Мраморном и Черном морях, г. Макаров выяснил, как приблизительно и в каких размерах происходит обмен вод между этими морями. Наконец, он дал простое объяснение сложного явления – зависимости положения границы между течениями от разности уровней морей и указал, как эта разность может быть вычислена.

Позволю себе обратить внимание на эти важные результаты и на ту пользу, какую могут принести науке дальнейшие подобные исследования.

Должно иметь в виду еще, что все эти плодотворные для науки наблюдения, произведенные на пароходе «Тамань», сделаны своими средствами, без больших затрат для казны, и офицерам они доставили случай на деле познакомиться с интересными исследованиями по вопросу, столь близкому к их специальности...»

Российская Академия наук присудила «сочинению капитана Макарова неполную премию митрополита Мака-рия» в размере 1000 рублей. Этой почетной наградой отмечалась раз в два года лучшая научная работа по физико-математическим дисциплинам.

Следует отметить, что во время Первой мировой войны командование русского Черноморского флота использовало макаровское открытие при разработке планов постановки минных полей у пролива Босфор.

Спустя некоторое время любознательный Степан Осипович получил возможность обстоятельно познакомиться с книгой в старинном переплете из желтой кожи. Редкостное издание называлось так: «Наблюдения над Босфором Фракийским или проливом Константинопольским в письме ее светлейшему королевскому величеству, Христине, королеве шведской, Луиджи Фердинандом Марсильи, Рим, 1861».

Не без труда Макарову удалось прочитать интереснейшую для исследователя книгу, разобравшись в ее тексте, написанном витиеватым староитальянским языком. Вот что писал Марсильи шведской королеве Христине:

«...Я уже высказал вашему величеству в начале письма, что целью моих путешествий является не одно только наблюдение и изучение явлений природы, доступных глазу, но и исследование недоступных, которые чем более сокровенны, тем более доставляют интереса для ума и заставляют трудиться для блага человечества над изысканием их причин.

И вот я предпринял... важный, значительный и плодотворный опыт... в противоположность «верхнему»; к проверке его меня побудили как стремление проникнуть в глубину, так и рассказы многих турецких рыбаков, а особенно убеждение кавалера Финки, посланника его величества короля английского при турецком дворе.

Сначала я позаботился узнать, на чем турки замечают это явление. Оказалось, что на сетях, которые рыбаки, остановив лодку, обыкновенно бросают наудачу, – и при этом наблюдают, что до известной глубины сети идут в сторону верхнего течения (то есть тянутся во всю свою длину сзади лодки. – А. Ш.), но затем начинают следовать противоположному направлению».

Итальянец Луиджи Марсильи, судя по всему, действительно был большим исследователем европейского Средневековья. Так, он изобрел «опыт с ящиком» для проверки солености воды в море. Этот прибор заинтересовал Макарова не менее, чем описанные опыты с опусканием в воду пролива Босфор веревки, на конце которой был привязан тяжелый кусок свинца.

...В должности командира парохода «Тамань» Степан Осипович долго не задержался. Его боевой опыт нужен был военному флоту России. Первого января 1882 года следует производство командира константинопольского стационара в капитаны 1-го ранга. На этом его почетная и мало обременительная дипломатическая служба в Стамбуле закончилась.

Глава пятая. От командира «Витязя» до покорителя брони

Макаров назначается флаг-капитаном (начальником штаба) Практической шхерной эскадры флота Балтийского моря вице-адмирала Н. М. Чихачева. Приняв новую должность, Степан Осипович в самом скором времени участвует в организации перевозки целой пехотной дивизии на военных судах. То была первая подобная учебная десантная операция в истории парового флота. И для ее успешного проведения потребовался весь организаторский талант нового начальника эскадренного штаба. Ему пришлось заниматься и погрузкой людей на суда, и свозом их на берег.

В том же году Макаровым разрабатывается проект строительства специальных мелководных судов для организации пароходства по Аральскому морю и на реках Амударье и Сырдарье. Реки становились важными коммуникациями в ходе хозяйственного развития Средней Азии и вассальных к российской императорской короне Бухарского эмирата и Хивинского ханства.

Второй макаровский проект посвящается вопросу быстрого разведения паров на кораблях шхерного отряда с тем, чтобы не через 12 часов, а через 7,5 минуты (!) после приказания можно было давать ход вперед. То есть речь шла о резком сокращении времени на приведение балтийской шхерной эскадры в полную боевую готовность.

Россия в те годы разрабатывала новую кораблестроительную программу. В ноябре 1884 года по царскому повелению военный министр П. С. Ванновский создает авторитетную комиссию для обсуждения вопроса «Об участии флота в обороне государства». От Морского ведомства в правительственную комиссию вошли многоопытные адмиралы Н. В. Копытов, Н. М. Чихачев и... 35-летний капитан 1-го ранга Макаров, как человек, склонный к оригинальным идеям и смелым обобщениям. Современники сочли такое назначением Степана Осиповича несомненным признанием его флотоводческого таланта.

18 марта 1885 года наконец-то сбывается мечта морского офицера: капитан 1-го ранга назначается командиром современного броненосного фрегата «Князь Пожарский».

Макаровский фрегат вошел в историю Российского флота тем, что именно на «Князе Пожарском» Степан Осипович разработал обстоятельный план мобилизации кораблей. В нем он как бы осознавал природу будущей войны на море. История всех последующих войн подтвердила обоснованность его идей. Макаров впервые время мобилизации корабля к бою и походу перевел на часы.

О том, как шла отработка мобилизации броненосного фрегата к бою и походу, рассказывает в своих воспоминаниях выдающийся русский кораблестроитель и ученый А. Н. Крылов. Будущий академик в экипаже «Князя Пожарского» состоял в звании гардемарина:

«...Думаем, задаст нам Макаров. Однако нет: в 11 часов был поднят сигнал: «Команда имеет время обедать». Затем был объявлен «Отдых». В 14 часов сигнал «Отдых» был спущен. Затем один за другим стали следовать сигналы: «Поднять стеньги!», «Поднять марс-реи и поставить марселя!», «Поднять брам-стеньги и брам-реи!», «Взять два рифа у марселей!» и т. п.

Мне как топовому при всяком аврале приходилось бегать на марс два раза, ибо после окончания аврала следовала команда: «Топовые и ноковые к вантам – паруса поправить», и только что сбежишь вниз – новый аврал. Так продолжалось до 17 часов 30 минут.

Пришлось мне бегать на марс 52 раза, и хотя мне был тогда 21 год, под конец учений я, можно сказать, «язык высунул».

Командуя фрегатом «Князь Пожарский», Степан Осипович отрабатывает новые тактические приемы управления кораблем, связи с другими броненосцами. Так, он испытывает «способ ночной сигнализации» при помощи вертикального снопа лучей электрического фанаря. Впервые он использовал такой способ сигнализации во время Русско-турецкой войны, когда пароход «Великий князь Константин» находился в походе между Одессой и Очаковом. Тогда световые сигналы просматривались на расстоянии в пятьдесят миль.

Долго командовать броненосным фрегатом не пришлось. Теперь Степану Осиповичу не дают «засидеться» на одной и той же должности. Его энергия, распорядительность, огромный опыт морской практики требуются все на новом и новом поприще.

Постоянная активная деятельность, инициативность и новаторство, проявляемые Макаровым, являлись резким диссонансом по сравнению с рутиной, царившей в те годы на флоте, и тихой, спокойной жизнью большинства его руководителей. Поэтому молодой каперанг уже в то время нажил себе большое число завистников и недоброжелателей, считавших его излишне «беспокойным» человеком, «выскочкой» «боцманским сыном».

Осенью 1885 года капитана 1-го ранга Макарова назначают командиром только что построенного на столичном Франко-Русском заводе корвета «Витязь» – быстроходного военного красавца парусника. После ходовых испытаний весной будущего года корабль уходит в кругосветное плавание.

Маршрут кругосветного похода парусника был просто впечатляющ. Полных 59 269 миль прошел «Витязь» по Атлантике, Тихому и Индийскому океанам, из которых 25 856 миль под парусами. Всего экипаж находился в плавании 993 дня, из них ходовых 526 и 467 якорных.

В кругосветном походе под руководством капитана «Витязя» производились самые разнообразные океанографические исследования. Тихий океан давал столько загадок! Так, глубинное измерение температуры воды неожиданно показало «холодное пятно» в жарких экваториальных водах. Разгадка этого необычного явления стоила Степану Осиповичу не одной бессонной ночи. В итоге он делает первоначальный набросок одной из глав своего будущего научного труда:

«Надо думать, что Гумбольдтово течение, идущее вдоль берегов Чили и Перу на север, приносит к экватору холодную воду; но не успеют верхние слои этого течения подогреться, как они уже уносятся пассатами на запад, и вместо них наступают слои более холодные...

С другой стороны, происхождение холодной воды у экватора не может ли быть объяснено встречей двух холодных течений – Калифорнийского и Гумбольдтова, порождающих восхождение нижних слоев на поверхность? »

К вышеизложенному следует добавить, что даже через столетие ученые-океанографы будут поражаться смелости высказываемых Степаном Осиповичем Макаровым научных гипотез при исследовании Мирового океана. И при этом он не опирался на современные приборы для проведения исследовательских работ.

Во время плавания «Витязь» становился на стоянки в иностранных портах, у островов Тихого океана. Об этом командир фрегата-парусника подробно писал своей жене:

«Маркизские острова.

25 февраля 1887 года.

Мы пришли сюда 22 февраля. Мы прибыли двумя днями ранее, чем рассчитывали. Здесь мы наделали большого шуму. Я устроил народное гулянье, на которое пригласил весь народ. «Благородных», т. е. таких, которые ходят в галстуках, угощали на стульях, а остальных – на разостланном парусе. Все это в тени пальмового сада. Дам различали так: которые намазаны кокосовым маслом, тех сажал на парус, а которые напомажены, тех на стулья (я тебе потом пошлю несколько фотографических снимков). Гулянье вышло прекрасное. Наши матросы отличились в танцах, каначки тоже танцевали. Вчера была охота, причем все жители подносили мне подарки, куски какой-то материи...

Сегодня на корвете танцы, после чего мы уходим в море. Теперь в кают-компании завтракает король, – и он, кажется так уже напился, что пора вести его на берег. Я нарочно не пошел туда завтракать, чтобы не стеснить его своим присутствием. Он говорит по-французски. Канаки и каначки вообще довольно красивы, но запах кокосового масла ужасен. Я усаживал их в группы для фотографирования, и потом так пахло от рук, что едва мог отмыть: должно быть, это масло с примесью каких-нибудь местных духов...»

«Витязь» по пути своего следования посетил и столицу Сандвичевых островов, сегодня более известных как Гавайских, – город Гонолулу. Макаров писал оттуда жене:

«.. .Тут все в садах и все дома состоят из ряда веранд на все четыре стороны. Лица тут очень приятны...

Я со своими офицерами представился королю Калякуэ. Вчера вечером тут была церемония поднесения флага стрелкам волонтерам, и мы присутствовали. Общество (в Гонолулу. —А.Ш.) более американское, но и масса немцев, которые имеют по части размножения все свойства тараканов. С этим письмом я посылаю тебе небольшую группу (фотоснимок. – А Ш.), где канаки и каначки показывают нашим матросам, как добывать огонь трением одного куска дерева о другой».

В апреле 1887 года корвет «Витязь», по прибытии в японский порт Иокогаму, вошел в состав Тихоокеанской эскадры, которой командовал вице-адмирал Владимир Петрович Шмидт. Капитан 1-го ранга Макаров представил корабельных офицеров и экипаж, рассказал о задачах и событиях кругосветного перехода из Кронштадта на Дальний Восток. Шмидт остался доволен состоянием корвета:

– Степан Осипович, меня радует бодрый вид экипажа и состояние самого «Витязя». Выше всяких похвал, хотя переход у вас через океаны был не из легких.

– Да нет. Погода нас баловала. Штормовых суток набралось немного. Но от ветров корвет в портах не укрывался. Вы занимались гидрологией? Это входило в планы на кругосветку.

– Интересные результаты есть?

– Есть, Владимир Петрович, да еще какие. У чилийских и перуанских берегов удалось обнаружить «холодные пятна».

– Это что-то новое для океанографии?

– Пожалуй, да. Нами описаны участки выхода холодных южных течений на поверхность Тихого океана в районе экватора. Замеры температуры воды делались на протяжении нескольких сотен миль.

– С вашими интересными статьями в «Морском сборнике» я уже знаком. Надеюсь, что поход «Витязя» дал вам новый научный материал.

– Материала собранного много. Теперь его надо обобщить, сделать научные выводы. А там, возможно, получится любопытная книга.

– Буду надеяться увидеть ее. А теперь, Степан Осипович, поговорим о делах служебных. Вы уже знаете, что корвет на время входит в состав Тихоокеанской эскадры?

– Да, знаю. Такая шифрованная депеша от морского министра на корабль уже поступила.

– В ней сказано не все. Из столицы на днях прищло приказание обследовать наличными военными судами Японское, Охотское и Берингово моря.

– На предмет чего?

– Министерское начальство озаботило базирование нашей эскадры на Дальнем Востоке. Владивостокская бухта Золотой Рог прекрасна, но ее явно недостаточно для базирования наших морских сил. Петропавловск далек от главных здешних морских путей. Нужно определиться в пунктах временного базирования кораблей, в возможностях таких необорудованных гаваней.

– Это будет задача для экипажа «Витязя»?

– Да. Вашему корвету придется походить по дальневосточным водам, исследовать побережье. Постарайтесь уточнить прежние данные на картах.

– Работа мне знакома, как и карты прибрежных вод. Составлялись они порой наспех, с неточностями.

– Флотская картографическая служба надеется получить от вас эти исправления.

– Когда будет приказано «Витязю» начать обследования прибрежных вод?

– Чем быстрее выйдете в море, тем лучше...

Все лето и осень 1887 года парусный корвет не «выходил» из морей, совершая походы вдоль берегов теплого Японского и холодных Охотского и Берингова морей. Места были довольно хорошо знакомы Макарову еще по его «мореходной» кадетской жизни. Вице-адмирал Шмидт остался доволен исследовательскими и картографическими результатами работы офицеров «Витязя».

Плавания по морям Дальнего Востока использовались командиром корвета и для поднятия боевой готовности военного корабля. Макаров считал, что первейшей задачей экипажа является готовность быстро вступить под пары и в кратчайший срок развить самый полный ход. Степан Осипович так разъяснял задачу:

– Война на море отличается от войны на суше. Но и здесь есть все, чтобы удивить неприятеля. Появление нашего корабля после тревоги в «неположенный срок» перед врагом, этого никак не ожидающего, – уже есть боевой успех.

– В случае проведения атакующих операций в море скорость хода играет порой решающую роль. Быстрота хода позволяет и внезапно атаковать, и удачно совершать погоню, и не менее удачно отрываться от нее. Лучший пример тому – действия минного парохода «Константин» в турецкую войну...

Макаров отработал систему быстрой разводки пара в корабельных котлах. Для этой цели в одном из котлов всегда «оставался жар», что позволяло поддерживать во всех других котлах высокую температуру воды.

Это было большим новшеством для паровых судов того времени. Для топки и поддувала заранее «заряжались» связанными в пучки смолистыми лучинами, обрезками сухих досок и отборным углем. Все это поджигалось, и через несколько минут в топках уже гудело ослепительное пламя. Воду же в котлах не приходилось нагревать, как говорится, с нуля, она была в них уже горячей.

Вице-адмирала Шмидта, опытного морехода, очень заинтересовало такое новшество. Он специально посетил корвет «Витязь», где его командир не без гордости познакомил гостя с машинным отделением корабля:

– Оставляя жар в одном котле и поддерживая в нем полное давление, можно во всех остальных котлах держать не только горячую воду, но и около тридцати фунтов пару.

– Это будет соответствовать какой температуре воды?

– 134 градусам по Цельсию.

– Как такое новшество отражается на скорости хода судна?

– Если дать сразу малый ход, то через минут пять можно будет установить ход корабля в тринадцать узлов.

– Отличный результат! Ничего не скажешь. А скажите, Степан Осипович, почему ваши кочегары на редкость чисты и аккуратно одеты? На паровых судах эскадры я вижу их в угольной пыли. А у вас такого не наблюдается. Почему?

– В таком случае, Владимир Петрович, я предлагаю вам осмотреть ванную комнату для кочегаров.

– У вас на «Витязе» есть и такая?

– Да, есть. Там каждая вахта машинного отделения моется после смены, меняет белье и переодевается во все чистое.

– Как же вы устроили ванную комнату прямо у кочегарки?

– Приказал прорубить дверь в вентиляционном кожухе и поставить маленький железный трап, который начинается прямо от кочегарки. Вот и все.

– Для того чтобы додуматься до такого, нужна еще и голова командирская.

– Голова во всем необходима. Особенно во флотском деле...

Показал капитан 1-го ранга эскадренному начальнику и его штабу, на что способен экипаж «Витязя» по боевой тревоге. Каждый член экипажа знал свое место и обязанности, безошибочно помнил, по какому трапу ему подниматься и в какой люк опускаться. Снаряды подавались к орудиям слаженно, специальные команды были готовы начать борьбу за живучесть, сняв чехлы с «пластыря Макарова». Все это приятно поразило вице-адмирала Шмидта.