Текст книги "Разгильдяй"

Автор книги: Алексей Карасов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

– Эсен, Владимир Петрович, капитан второго ранга, а это супруга моя, Лидия Семёновна.

– Очень приятно, Лидия Семёновна, рад Вас приветствовать в нашем скромном обществе. Не желаете ли обогреться, я вот одеяло захватил из вагона.

Протягиваю Лидии Семёновне одеяло из моих запасов. Бедные они, ночью мёрзли. Лидия Семёновна глянула на мужа и мне почудилось отнюдь не смирение во взоре, скорее буря возмущения на неумеху мужа, неудосужившегося сделать простые вещи как-то: разжечь костёр и украсть из вагона одеяла.

Помогаю кавторангу притащить чемоданы к костру, усадить Лидию Семёновну. Надо ненадолго отлучиться, для создания приемлемой атмосферы для Лидии Семёновны. Ей надо облегчиться как в духовном плане, так и в физическом.

– Виноват, господин капитан. Посмотрите за вещами, как бы их не спёрли разбойники.

Я говорю разбойники, а имею ввиду других замёрзших капитанов и их спутниц.

– Я, господин капитан схожу, разыщу адмирала, боюсь, придётся отражать нападение разбойников.

– Какие разбойники? Виктор Александрович, вы начитались приключенческих книг сочинителя Купера. В природе никаких разбойников не бывает, это всё выдумки.

Да, тебя бы на моё место. Пошастал бы по тайге с моё, а потом вякал. Но, не будем спорить.

– Кто же поджёг поезд? Господин капитан, ведь ни Вы, ни я не заинтересованы в поджоге. Кому выгодно? Если не разбойники, то кто? И советую держать оружие наготове, если оно у Вас, конечно, имеется. С волками справились, я думаю и с разбойниками справимся.

Оказывается кавторанг участвовал в отбивании атаки безумных волков, у которых не было ни какого шанса. Господин кавторанг даже расстрелял все патроны из револьвера и выходил добивать волков за ограду кортиком. Я посоветовал кавторангу посмотреть заряжен револьвер или нет. Господин кавторанг смутился и принялся чистить револьвер.

Озадачив кавторанга и напугав в меру его супружницу, до конца не поверившую в разбойников, отправляюсь на поиски адмирала. Иду вдоль путей и выкрикиваю:

– Господин адмирал!

После нескольких воплей, слышу отклик, не слишком одобрительный. Подхожу к небольшому костру и вижу офицеров, и пехотных тоже. В центре у костра, сидит нахохлившийся адмирал. Без всякой преамбулы говорю:

– Чего Вы господа расселись. А если разбойники нападут, кто будет защищаться?

На этот раз ругани не слышно, только кто-то из офицеров говорит:

– Штафирка дело говорит.

Адмирал, как мне показалось, выругался про себя, а вслух сказал:

– Нуте-с, господин главнокомандующий, какие ещё будут распоряжения. Вы вчера уверяли нас, что это не волки воют.

– Я и сейчас это утверждаю. Достаточно пойти и посмотреть на Ваших волков за оградой.

Адмирал не стал спорить и попросил офицеров осмотреть место вчерашнего побоища. Туш убиенных волков на месте не оказалось. Пара офицеров побежала докладывать об этом странном факте адмиралу. Все остальные приготовили револьверы и выставили их в сторону леса. Через некоторое время прибежали ещё десятка полтора офицеров, причём не менее десятка пехотных с шашками. Выстроившись в ряд и поставив назад пехотных, запретив им доставать револьверы, чтобы случайно не стрельнули в спину и наказав в случае чего орудовать только шашками, тронулись в лес.

Я плёлся позади. Пройдя не больше сотни метров по лесу офицеры стали смещаться и пошли вдоль нашего лагеря. Восемь офицеров с двухстволками прикрывали левый фланг обращённый к лесу. Оказывается у нас есть дробовики, подумалось мне. Вчера их не было видно. Прочесав лес, вдоль огороженного места, часть офицеров отправилась в лагерь, а восемь человек с дробовиками остались по центру лагеря на кромке вырубленного леса.

Подошли ещё офицеры и штатские. Принесли три двуручные пилы. По двое стали пилить ели. После каждого спиленного дерева люди меняются. Не занятые относят ели к лагерю и укладывают в ограду. Расчистив площадку перед лагерем от леса, вернулись в лагерь. Сзади нас прикрывали офицеры с двухстволками.

Вся команда расположилась на отдых, а пилы и двухстволки взяла другая группа офицеров, которые пошли за насыпь, очищать свободное пространство для обзора. Часть елей засовывали под сгоревшие вагоны, часть устанавливали в вагоны, видимо намереваясь устроить места для отдыха.

Часам к двенадцати послышался звук приближающегося поезда. Прибыли восстановительные бригады, но никакого состава для спасения пассажиров нет. Адмирал пошёл ругаться, часть пассажиров с детьми удалось усадить на поезд и отправить в город. Остальные стали дожидаться следующего состава. Наконец, часам к шести вечера, прибыл состав из грузовых вагонов, хорошо что с крышей. Офицеры, матерясь вполголоса, уселись в вагоны. Погрузили всех. Адмирал настоял, чтобы усиленные дозоры обошли ещё раз загаженное стойбище для проверки, не остался ли кто незамеченным.

Наконец и мы отбыли. Я оказался в вагоне с двумя казачьими офицерами, которых изрядно помяли в драке, спровоцированной мной в ресторане. Офицеры разговаривали конечно о пожаре. Устроившись на чемоданах, поделился с офицерами парой матрасов. Как оказалось, многие из присутствующих тоже не постеснялись обчистить вагоны, тем более, что всё должно было сгореть.

Казаки не сумели сориентироваться вовремя, но это обстоятельство их не сколько не огорчило. На войне и в жизни, им приходилось в отрыве от тепла и уюта ночевать в поле, и лесу. В лесу даже лучше. Как объяснили казаки, в лесу можно жечь огонь и никто не увидит за деревьями пламя и искры. В поле же, даже небольшой костёр выдаёт присутствие людей.

После многочасового движения, поезд остановился на разъезде. Удалось облегчить душу матом и от продуктов выделения организма. Матом облегчались потому, что нас никто не ждал, – ни кормёжки, ни тёплых вещей. Да где их взять, даже если какой чиновник пожелает помочь?

Я залез в чемодан полковника и поделился с казаками остатками консервов. Казаки оценили консервы, но не жест помощи, заплатив по цене ресторана. Я не возражал.

Ещё дважды останавливались на разъездах, пока не подъехали вокзалу. На вокзале даже не оказалось надписи с названием города. По моему, это Чита. Номера в привокзальной гостинице разобрали и мне, вместе с чемоданами, пришлось сидеть на переполненном вокзале.

Поинтересовался у железнодорожника ближайшим отходящим поездом на Москву или Петербург. Железнодорожник назвал примерное время прибытия поезда. Но, сказал он, билетов в кассе нет. Мне не нужны билеты, ответил я. Мне нужно уехать отсюда и спросил сколько это будет стоить. Железнодорожник подумал, почесал маковку и мы сошлись на десятке, после того как он доставит мои вещи в купе.

Просидел несколько часов и употребил немного чаю и булочек. По вокзалу ходили предприимчивые бабы, продавали съестное и приглашали на постой. Многие разъехались. Осталось только те, кто намеревался попытать счастья и уехать на ближайшем поезде. Наконец, прибыл поезд, все заорали и задёргались. Появился мужик в железнодорожной форме и завопил, что всех отправят специальным поездом, который вот, вот сформируют в тупике. Конечно, никто не верил, но делать нечего, многие не смогли разместиться в проходящем поезде и остались сидеть на чемоданах.

13

Появился железнодорожник, привёл носильщика и я, вместе с чемоданами, оказался в поезде, в одноместном купе, да ещё и с душем, туалетом и маленьким помещением для багажа. Когда формальности были улажены, имеется ввиду, что я раздал некоторое количество денег желающим их получить, все ушли и поезд тронулся.

Не успел привести вещи в порядок, заявился проводник и пригласил обедать. Обед в шесть вечера. Отказался и спросил, что с душем? Как здесь принимают душ? Проводник, добрая душа, заявил, что надо заплатить за подогрев воды, а если нет, то можно мыться холодной без ограничения. Заплатил за подогрев, попросил через час принести обед, причём не просто обед, а обед на заказ.

Помылся, переоделся в чистое и когда проводник принёс обед, отобедал. Нормально и досыта ел неведомо когда. Не успел расслабиться, пришёл проводник, забрал грязную посуду. Я закрыл дверь и заснул. Проснулся в четыре утра.

Это и понятно, перстни я предусмотрительно спрятал во внутренний карман пиджака и они не видели ни света, ни людей. Когда перстни лежат кармане я просыпаюсь в четыре утра, сплю плохо и сны сняться беспокойные. Но рисковать и красоваться перстнями в тех, можно сказать боевых, условиях побоялся. Кроме того, за целый день, пока добирались до Читы, никого не зарезал и не избил. За что спрашивается мне хорошие сны?

Захотелось есть, пошёл и разбудил проводника. Проводник налил чаю, дал бутербродов с сыром. Красота! Сколько лет я не ел сыра? В прошлой жизни ел! Теперь займусь легендой. Молодой человек едет либо в Москву, либо в Петербург учиться. Петербург здесь говорят как-то иначе. Не зря железнодорожник на меня косился. Вырос я в деревне. Папа? Папа ссыльный дворянин. Нет, не политический. Судя по документам, карточный шулер. Мама как водится, крестьянка. Папа умер. В справке написано невнятно, от естественных причин. Видимо обещал жениться, да пытался бежать, его естественно уконтропупили.

Дата смерти папы через месяц после свадьбы, в общем тёмное дело. Учился, мама вышла замуж во второй раз и уехала. Я остался с дедом. Когда дед умер, я оприходовал наследство и поехал учиться.

Ощущение давно не испытываемого покоя нарушил урод проводник, приглашает к завтраку. Сказал, чтобы завтрак принесли в купе. Спросил, кто может постирать грязное и где приобрести новую одежду? Насчёт постирушки вопрос решился сразу, а вот за новым надо выходить из вагона, когда будем долго стоять. Решил обойтись без нового. Позавтракал и стал разбираться с чемоданами.

Многие из полковничих и Канавальца вещей оставил на пожаре. Часть компрометирующего сжёг или выбросил. Теперь же занялся более подробным изучением вещей и чемоданов, доставшихся в наследство. Кроме зашитых в обшивку бриллиантов ничего стоящего не обнаружил. Бриллианты не стал доставать и даже не разглядывал. Нащупал камешки и пусть себе лежат.

Рассмотрел камни на перстнях. Рубин как бы стал меньше. Раньше он плотно удерживался лапками. Опа, я только сейчас обратил внимание, что лапок перстня, которыми он держит камень, восемь. Внимательно разглядел лапки и пришёл к выводу, что камень уменьшается. Лапки были длиннее и чтобы они не стали слишком большими их изогнули.

Не модернизировать ли перстни? Рубин прекрасная основа для излучателя. Для того, чтобы сделать из рубина излучатель его надо покрыть тонким слоем сернокислого натрия. Получить сернокислый натрий просто. Поваренную соль высыпать в кипящую серную кислоту. Когда кислота остынет, слить и что останется на дне платиновой чашки и есть сернокислый натрий. Теперь налить в чашу дистиллированной воды и вскипятить для удаления остатков кислоты. После чего налить немного этилового спирта и в раствор окунуть рубин. Рубин покроется зеркальной полупрозрачной плёнкой. Если в перстень встроить микросветодиод и подать напряжение, рубин будет время от времени излучать свет. Надо только подобрать правильно параметры для того, чтобы излучение оказывало впечатление на публику.

Заняться скуки ради? А, пожалуй, сделаю для интереса. Может рубин перестанет усыхать.

При очередном визите проводника спросил, возможно ли приобрести необходимые для работы компоненты. Проводник сказал, что можно заказать по телеграфу. Насчёт платиновой чашки ничего определённого сказать не может. Пилить мне осталось не так много, до Москвы подожду. Спросил и насчёт музыкальных инструментов, что-нибудь вроде гитары, у них имеется? Проводник ответил, что в музыкальном вагоне есть, но пользоваться гитарой можно только там.

Таскаться в музыкальный вагон и слушать как скрипят пассажиры у меня никакого желания. Поэтому, договорился с проводником за некую мзду, что принесёт гитару, а если кто потребует гитару, то придётся отдать. Но, это будет не так часто, потому, что гитар две, а желающих играть ни одного. Ну и правильно, на гитаре, насколько я помню, надо брямкать по струнам и получается одинаковый мотив для всех песен. Мне ничего другого не надо. Привык я к тому, что музыка в пошлой жизни с утра и до вечера одолевала или даже в позапрошлой? А здесь, только перестук колёс.

Пришёл проводник и принёс гитару. Я отдал вещи в стирку и починку, а сам занялся музыкальным оформлением своего существования. Только принялся напевать знакомые песни, опять стук в дверь. Хочется прибить проводника, но, успокаиваю себя тем, что он на работе.

Открываю, время пролетело незаметно и уже пора вечерять как заявил проводник. Вместе с проводником перед купе топталась некая дама. Я заказал проводнику ужин и попытался закрыть дверь, дама заверещала. Она пришла, чтобы пригласить меня участвовать в любительских выступлениях.

Я посмотрел на проводника, теперь заверещал он. Дескать, он не причём, дама случайно узнала о том, что я играю на гитаре и решила самолично пригласить на музыкальный вечер. Потребовал с проводника десятку за беспокойство.

Проводник возражает и опять утверждает, что не причём. Я резонно говорю, если мне чего-то надо, то плачу деньги. Дама не переставая верещит о чём-то совершенно своём.

Развернул проводника вдоль коридора и отправил в полёт хорошим пенделем. Дама заверещала ещё громче. Выбить из дамы монеты за беспокойство постеснялся и как показали дальнейшие события зря.

Только, только приступил к обдумыванию следующей песни как опять стучат. Убью, подумал кровожадно, когда открыл дверь, то увидел проводника. Хотел давить его и только потом понял, что он принёс ужин. Позади проводника верещала группа дам разной наружности. На этот раз проводник не получил чаевых и уныло отвернулся. Я закрыл дверь и продолжил музицировать, не слушая вопли за дверью.

Несколько раз слышал стук в дверь, но выдерживал характер и не открывал. По совести говоря не открывал потому, что боялся кого-нибудь прибить, уж очень достали вопли. Хорошо ещё и то, что стук колёс заглушает шум из коридора. Чего они прицепились? Чёрта ли им надо?

Наутро проснулся полпятого. Тишина, конечно относительная. Я имею ввиду, что воплей из коридора не слышно, а что колёса стучат, так это дембель домой едет, такой стук колёс в радость.

Надо разобраться со снами. Вчера целый день не открывал дверь и не выходил из купе. Никого не зарезал, меня правда, целый день пытались достать дуры из коридора. И что, я проснулся полпятого. А, когда замочил целую деревню, во сколько я проснулся на следующее утро? Не помню. В шесть утра вставал, когда я делал что? Опять не помню. Не зависит ли время утреннего подъёма от разных обстоятельств? Например, пока не было камней, я просыпался в четыре. Потом, когда камни появились стал вставать в пять. Когда вставал в шесть, что я тогда делал?

Наверно вставал в шесть после деревни. Что-то я стал забывчивым очень. Надо подобрать статистику просыпаний. Что я вчера делал? Пел песни под гитару. Камни где были? В кармане, в мешочке. Сегодня достану камни и одену на пальцы. Посмотрим, во сколько проснусь завтра.

Очень странно всё. Например усыхающий рубин. Не должны же рубины высыхать. А эти, которые похожи на волков. Никого не удивило нападение, все восприняли как волков. Зачем тогда пошли добивать шашками и саблями? Не потому ли, что на некоторых шашках и саблях серебряная насечка? До того как я волков порезал, камни не усыхали или я ошибаюсь?

А чем я добивал волков? Тесаком! Надо разобраться с тесаком. Хорошая сталь, крепкие ножны. Когда первый раз увидел тесак, показалось лезвие железным, каким-то тёмным. А сейчас, блестящее лезвие с матовым отливом. Тогда показалось или сейчас кажется?

Несуразные ножны. Надо внимательнее их рассмотреть. Зачем кухонному тесаку ножны? Великоваты ножны для тесака. Внутри ещё можно ножны спрятать, но это потом.

Сейчас разобраться с проводником. Опять зараза царапается в дверь. Как он вчера, сукин сын, меня продал? Чего на этот раз приплёлся? Если привёл бабу, пусть не обижается.

Завтрак? Прошло больше пяти часов с тех пор как я проснулся. Ну, неси, сукин сын, завтрак. Только смотри, если ещё раз придёшь с бабой не обижайся. Разобрался с завтраком и сказал, чтобы до завтрашнего утра не беспокоили. Если захочу есть, проинформирую сам. Что? Этот сукин сын намекает, что придётся отбиваться от непрошеных гостей, которые обещали сегодня прийти! Что за уроды? Я оскорбил дам и они намерены прийти, чтобы вызвать на дуэль, а если не соглашусь, то про отказ объявят через газеты? Кто такие? Адвокаты!

Чего уродам надо? Может намекают, что я молодой и неопытный испугаюсь, и откажусь от дуэли, а в газетах напечатают, какие они храбрые, да ещё и бесплатная реклама. Опять дурацкий вопрос: что делать? Перерезать мерзавцев как курей? Набить морду и выкинуть из поезда? Пожалуй засудят. Забудут, что собирались вызвать на дуэль и засудят.

Может заработать на этих дураках денег? Сколько денег у меня? Даже не считал. Три чемодана. На хрена мне столько? А тут ещё куча бумажек просится к кошелёк. Прямо обалдеть можно.

Говорю проводнику:

– Хорошо, когда придут, промурыжишь их сколько можно, пусть понервничают. Скажешь, что я согласен на дуэль на шпагах. Поскольку они вызывают, то я выбираю оружие и место поединка. Место поединка город Москва. А время? Когда мы приезжаем в Москву? Утром?

Проводник отвечает:

– Часов в двенадцать должны приехать.

– Значит в двенадцать часов? Дуэль после прибытия поезда в Москву. Есть в Москве ипподром?

– Есть и не один!

– Значит на ипподроме, по прибытии поезда в Москву.

Только, захотят ли адвокаты дуэли? Может ещё одна бандитская шайка? Чего же они хотят? Денег или моей крови? Скорее последнее, не будут нормальные мужики посылать проституток, чтобы затеять дуэль. Вопрос в том, проводники с ними заодно? Проводник, с которым общаюсь, вроде, мужик нормальный. Может пообещать долю в деле? Надо переговорить с проводником. Такие мысли неожиданно пролетели в голове. А вслух:

– Что можешь сказать о дуэлянтах?

– Ваше сиятельство, они в другом вагоне едут, а в другие вагоны не очень-то и сходишь. Пожалуй, у проводника того вагона спрашивать надо, где господа адвокаты едут.

– Не юли, говори, что знаешь! Поможешь мне, заплачу. Не поможешь, узнаю, что наводчиком был, долго не протянешь и легко не умрёшь. Ну!

Заскулил проводник, оказывается проходили господа по вагону, угостили он и рассказал, что молоденький князь едет в купе один. В соседних купе едут его высокопревосходительство адмирал, а в двух других офицеры. Господа адвокаты расспрашивали господ офицеров во время игры в карты про пожар и что дальше было. Про Вас, Ваше сиятельство, говорили. Я дверь держал открытой, господа в тамбур выходили курить и слышал разговоры.

– Что господа офицеры говорили?

– Говорили, что струсил князь, молоденький ещё очень. Испугался, даже в волков не стал стрелять, а как волков всех побили, так пошёл геройствовать, тыкать туши железкой.

– Ну, дальше что?

– Дак, ничего, Ваше сиятельство. Про то, сколько каждый волков застрелил. Про женщин как они с женщинами, значит под волчий аккомпанемент развлекались. Как не боялись волков-то. Как его высокопревосходительство их хвалило. Дык ничего больше и не говорили.

– Адвокаты, что?

– Так кто ж их знает, адвокаты, то. Голоса-то я не знаю, где чьи. Говорят вроде про одно и тоже, а кто именно не разберёшь.

– Это точно адвокаты или какая шушера бандитская?

– Так, Ваше сиятельство, откуда же известно? Ну, вроде приличные господа. Ничего плохого сказать не могу.

– Может слова какие особенные говорили. Или прищёлкивали языком или какие жесты руками делали?

– Так, вроде всё как обычно, Ваше сиятельство.

– Сколько адвокатов?

– Так, четверо, Ваше сиятельство. И дамы, две.

– Что за дамы, описать можешь?

– Да, вроде приличные дамы. Ничего особенного в них нет. Дамы как дамы.

– Приметы у дам есть?

– Чего изволите, Ваше сиятельство?

– Дам опиши как выглядят.

– Ну, дамы как дамы.

– Возраст какой?

– Так одна, ей сорока нет. Лет тридцать пять или тридцать семь. А вторая помоложе будет, около тридцати.

– Это жёны адвокатов, что ли?

– Наверно, Ваше сиятельство. Раз в одном купе едут, значить должно быть жёны.

– На лицах женщин, приметы какие, ну родинки, мушки или бородавки?

– Мушки есть, Ваше сиятельство. У одной, которая помоложе, мушка под губой с левой стороны, а у той, что постарше, наоборот, над губой и справой стороны.

– Одеты как?

– Ну, Ваше сиятельство. Платье значит.

– Цвет какой?

– Розовое, с такими светленькими прожилками у той, что помоложе. У той, что постарше наоборот, зелёненькое с горошинами, вроде белыми.

Путает проводник, не сходятся мои наблюдения с его описанием. Полковница моим мясом втёрла в сортире, что надо быть внимательным к самым, казалось, незначительным мелочам. И цвет, и возраст не сходится. Пройдём-ка в купе и достанем из карману десятку. Потянулся проводник за десяткой, не стерпел. Как говорится, жадность фраера сгубила.

Прижал проводника, а он и глазки закатил от боли. Спрашиваю ещё раз.

– Кто такие адвокаты?

Вижу урок не пошёл впрок. Ещё раз прижал. Продал проводник подельников. Два мошенника пригрозили, он испугался и согласился помочь бедолагам. На самом деле, конечно, никакие они не адвокаты, а таким образом зарабатывают на жизнь, обычные мошенники. Проводник, когда его ещё раз прижал рассказал, что не один раз так было. Несколько человек откупилось. Несколько согласились на дуэль, но мнимые адвокаты на дуэль не явились. Один раз, его допрашивал полицейский но, то ли полиции платят, то ли у полиции больше других дел, обошлось без последствий. Вот они и решили продолжить доходный промысел.

– Твоя какая доля?

– Христом богом клянусь…

Да, что же это такое? Настоящий христопродавец! Снова воззвал к гражданской совести, чуть не сломав ему руку. За столько лет войны я научился всему, в том числе, развязывать языки.

– Деньги у них есть?

– Не знаю я, Ваше сиятельство, Христом богом прошу не убивайте.

– Со мной, что хотели сделать?

– Ничего с, Ваше сиятельство. И тех господ отпустили, никто даже пальчик не поранил.

– Полиция почему приходила разбираться?

– Так, Ваше сиятельство, они попечитель дворянства были с.

Хрен его знает, что за попечитель дворянства такой? Может немалый чин и его дело тоже оставили без последствий. Надо разбираться. Опять потряс проводника. Мнимые адвокаты вот, вот должны подойти вчетвером. Двое как дуэлянты, а двое как секунданты.

Кто они такие? В тюрьме сидели? Образованы? На вопросы получил исчерпывающие ответы. Сопротивление, относительное конечно, могут оказать только дуэлянты. По всему выходит, что они дворянских кровей, может служили в армии, но не воевали.

Раскинем мозгами. Двоих завалю спокойно. Ещё двое под вопросом. Главное затащить в купе, чтобы без свидетелей обойтись. Кончать их не интересно, но и в тылу оставлять нехорошо. Попробуем договориться с проводником.

– Ну, что христопродавец. Жить хочешь?

– Не погуби Ваше сиятельство. Что хочешь сделаю.

Врёт сука. Как только сцеплюсь с адвокатами, замочит меня и найдёт способ избавиться от трупа. Искать меня никто не будет. Скажет, дескать вышел князь ночью по перрон прогуляться, с тех пор не видел. Мочить его нельзя, хватятся проводника. В тоже время нельзя в живых оставлять. Может по телеграфу подмогу на вокзал подозвать. Сунут нож в спину и адью.

Ну, что ж решил я твою судьбу проводник. Рассказывай, что за друзья ждут в Москве. Не долго упиралась старушка. Всё выложила. Всё ли? По второму кругу результаты те же. Ну, пора. Обездвижил проводника ударом по голове. Выглянул из купе. Никого в коридоре не вижу. Прохожу в купе проводников. Второй проводник стоит спиной. Заметил тень за спиной, но обернуться не успел. Упал и лицом ударился. Когда так по маковке бьют, на ногах не устоять. Стаскиваю одеяла с полки и бросаю на неподвижное тело. Ушибся бедняга, бывает. Снова выглядываю из купе. Опять никого. А кто может быть, то? В вагоне почти никто не едет. Всего три купе и шесть человек пассажиров.

Вытаскиваю из своего купе проводника и тащу его ко второму. Укладываю рядышком и тоже накрываю одеялами. То ли их ударили, то ли сами стукнулись, поди разбери. Хотя, если полиция начнёт дознание, могут докопаться. До чего? Был у меня в купе проводник? Был и неоднократно, то одно надо было, то другое приносил. Сам я из купе почти не выходил и ничем не могу помочь. Ударили по головке? Какое горе! Живы? Ну и слава богу. Про проводников можно сказать скорее мертвы, чем живы.

Что-то адвокаты не идут. Долго их ещё ждать? Сыграю ка на гитаре. За окном стало темно. Я разыгрался, а адвокатов не видать. Тихонький стук в дверь. Ага, пришли. Наконец-то. Как принять? Сразу в торец? А если пригласили свидетелей? Запустить в купе и выпытать всё, что знают. А затем, что делать?

Осторожно приоткрываю дверь. Мужик в форме.

– Разрешите войти, Ваше сиятельство?

– Вы кто? Проводник?

– Нет, Ваше сиятельство. Я жандарм.

– Вы принесли ужин вместо проводника?

По виду жандарм смутился.

– Не извольте беспокоиться, Ваше сиятельство. Я распоряжусь и ужин сейчас же принесут.

Как у них с едой строго. Прямо святая корова Индии.

– Прошу прощения, господин жандарм. Можно я сам распоряжусь, если, конечно, такое возможно.

– Пожалуйста, Ваше сиятельство, распоряжайтесь.

Жандармский офицер подозвал, по всей видимости, рядового жандарма. Я спросил, запомнит ли посыльный то, чего я наговорю? Дал денег и велел сдачу оставить себе, опять таки, если это не противоречит службе. Оказывается не противоречит.

Наконец жандармский рядовой удалился и я пригласить офицера в купе.

Жандармский офицер представился Алексеем Тихоновичем. Просил любить и жаловать. В ответ представился и я. Оказывается, в поезде происходят странные дела. Проводник одного из вагонов опознал в пассажирах мошенников, коих разыскивает полиция. По телеграфу, не доверяя начальнику поезда, вызвал жандармов. Преступники арестованы и дают показания.

Из допроса выяснилось, что преступники намеревались выманить из некого князя, под угрозой дуэли, небольшую сумму денег. Поскольку в вагоне едет только один князь, то Алексей Тихонович решился побеспокоить спросить о подробностях. Я чистосердечно покаялся в том, что проводник, будучи в нетрезвом состоянии, бормотал о дуэли всякую ересь. Но, мне нужна конкретная пища и проводник, получив хорошего леща улетел, я так думаю, в ресторан. Что-то давно мерзавец не идёт, наверное, пока не проспится не придёт.

Алексей Тихонович, удивил меня сообщением, что проводник никогда не придёт, так как зарезан ножом. Вот, как? Удивился я и добавил, что до сего дня не думал, что за пьянство на рабочем месте теперь убивают. Хотя, новые веяния, в обеспечении трезвости народонаселения нашей многострадальной родины, лично у меня вызывает уважение, если не больше.

Алексей Тихонович спросил, что может быть больше? Ну, например, восторг, ответствовал я. Наконец официант из ресторана, под конвоем жандарма, принёс искомую пищу. Заработав, вместо чаевых выговор, удалился с весьма недовольным видом. Он не получил пинка, только из за присутствия Алексея Тихоновича, о чём я не замедлил сообщить жандарму. И даже добавил, что не чувствую уважения к бездельникам, которые даже за деньги, еле передвигают ноги.

Предложил жандарму разделить трапезу. Тот слегка удивившись, сообщил, что у них, у жандармов, не принято есть, пока не поели подчинённые. Я обвинил жандарма в наивности и привёл в пример цвет носа подчинённого. Жандарм слегка увял и заявил, что не собирается меня объедать. Я спросил, не значит ли отказ, того обстоятельства, что я арестован? Он смутился, сказав, «а в этом смысле» и приступил к совместной трапезе.

Разговор во время еды, уж не знаю, что это, обед или ужин? Когда я задал этот вопрос жандарму, он ответил, что это пожалуй, ранний завтрак. Вот это да! Восхитился я. Чем вызван мой восторг? Спросил жандарм. Да, поиграл немного на гитаре, а уже сутки прошли. Каналья проводник, раньше хоть еду носил и мне удавалось следить за временем. А теперь, хоть волком вой. Как проследить за тем, который час?

– Кстати, очень кстати, Вы вспомнили о волках. Что Вы можете сказать о них?

– Многоуважаемый Алексей Тихонович! Я не могу сказать о волках ничего.

Такое моё заявление вызвало некоторое недоумение со стороны жандарма.

– Как же так, Виктор Александрович, все офицеры наперебой говорят о волках. Спорят, кто и сколько убил волков. Его высокопревосходительство очень хвалит офицеров за то как они отстояли себя и семьи.

– Причём же тут я, глубокоуважаемый Алексей Тихонович?

– Ну, как же, все как один хвалятся. Число убитых ими волков превышает несколько сотен как такое возможно? По-моему, господа офицеры выпили и им кажется всё больше и больше волков. Чем больше выпьют, тем больше им кажется.

– Так, я всё таки, здесь причём? Если я трезвый то, что должен сказать?

– Ну, хоть что-то скажите, Виктор Александрович.

– Прямо не знаю. Ну, были волки, господа офицеры стреляли. И потом все пошли их добивать и даже я пошёл.

– Почему даже Виктор Александрович?

– Что даже?

– Вы, Виктор Александрович, сказали «даже я пошёл».

– Ну.

– Почему, Вы сказали «даже»?

– Я так сказал?

– Виктор Александрович, Вы так сказали, я слышал это собственными ушами.

– Ну, если Вы так утверждаете, то по-видимому могу с этим согласиться. Пусть будет, что я сказал, что сказал. И что из этого будет следовать? Я не пойму Вас, Алексей Трифонович. Что хотите?

– Это просто, Виктор Александрович. Вы сказали, что даже Вы пошли. Что Вы этим даже хотели сказать?

– Ничего не хотел. Даже не уверен, что сказал даже.

Вот прикопался, Шерлок Холмс недорезанный. Поморочу тебе голову этим «даже». Сам выкопаешь себе яму.

– По моему, это Вы, уважаемый Алексей Трифонович, сказали «даже». Уж, совсем не пойму, зачем Вы перекладываете на меня. Ей богу, не пойму, какой смысл Вы вложили в это слово?

– Прошу прощения, Виктор Александрович, но когда мы с Вами начинали разговор, Вы сказали слово «даже». Вы помните?

– Очень может быть, уважаемый Алексей Триангулиевич. Я, честно говоря, не слежу за каждым своим словом, не взыщите. Если Вы, уважаемый Алексей Талгатович, заявите на суде, что я так сказал, то безусловно, я от Ваших слов отказываться не буду. Даже больше того, только из уважения к Вам, любезный господин Алексей Тукованович, я могу согласиться, что действительно я слово произнёс. Но, только для того, чтобы прекратить нашу дальнейшую дискуссию по этому вопросу. Я, так понял, что Вас больше интересует не само слово, а смысл коий я вложил в него. Не помню, я уже даже и забыл, о чём мы с Вами так мило беседовали.