Текст книги "Российская Академия Наук"

Автор книги: Алексей Турчин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 36 страниц)

Точно такое же рассуждение можно применить и ко всей цивилизации. Однако это не значит, что нам гарантировано процветание. Иначе говоря, если доказать неуничтожимость наблюдателя, то из этого следует, что должна существовать некая поддерживающая его цивилизация, однако для этого достаточно одного бункера со всем необходимым, а не процветающего человечества.

Предположения о том, что мы живём в «Матрице».

Научный анализ этой проблемы заложен Ником Бостромом в его статье «Рассуждение о симуляции». Многие религиозные концепции можно сделать наукообразными, введя предположение, что мы живём в симулированном мире, возможно, созданном внутри сверхкомпьютера силами некой сверхцивилизации. Опровергнуть то, что мы живём в матрице, невозможно, но это можно было бы доказать, если бы в нашем мире появились некие невероятные чудеса, несовместимые с какими бы то ни было физическими законами (например, в небе бы возникла надпись из сверхновых звёзд).

Однако есть концепция, что может произойти глобальная катастрофа, если хозяева этой симуляции внезапно её выключат (Бостром). Можно показать, что в этом случае вступают в действие аргументы, описанные в статье Дж. Хигго о многомирном бессмертии. А именно, то, что мы живём в Матрице, вероятно только в том случае, если множество возможных симуляций очень велико. Это делает вероятным существование значительного количества совершенно одинаковых симуляций. Уничтожение одной из копий никак не влияет на ход самой симуляции, так же, как сожжение одного из экземпляров романа «Война и мир» не влияет на отношение персонажей. (При этом никакие аргументы о душе, непрерывности сознания и других некопируемых факторах не работают, так как обычно предполагается, что «самосознание» в симуляции вообще невозможно.)

Следовательно, никакой угрозы полное выключение симуляции не представляет. Однако если мы всё же живём в симуляции, то хозяева симуляции могут подкинуть нам некую маловероятную природную проблему, просто чтобы просчитать наше поведение в условиях кризиса. Например, изучить, как цивилизации ведут себя в случае извержения сверхвулканов. (А любая сверхцивилизация будет заинтересована в просчитывании разных вариантов своего предыдущего развития, например, чтобы оценить частоту распространённости цивилизаций во Вселенной.) При этом можно предположить, что крайние узловые события будут чаще становиться объектами моделирования, особенно моменты, когда развитие могло полностью прекратиться, то есть глобальные риски. (А мы как раз живём в районе такого события, что, по байесовой логике, повышает вероятность гипотезы о том, что мы живём в симуляции.) Иначе говоря, в симуляциях гораздо чаще будут встречаться ситуации глобального риска. (Точно также в кино гораздо чаще показывают взрывы, чем мы видим их в реальности.) А значит, это увеличивает наши шансы столкнуться с ситуацией, близкой к глобальной катастрофе. При этом, поскольку сама глобальная катастрофа в мире симуляций невозможна, ибо всегда найдутся симуляции, где «главные герои не умирают», то здесь наиболее вероятным сценарием будет выживание горстки людей после очень большой катастрофы. К вопросу о рассуждении о симуляции Бострома мы ещё вернёмся далее.

Глобальные катастрофы и устройство общества

Если глобальная катастрофа случилась, то она уничтожит любое общество, поэтому устройство общества имеет значение только на той фазе, когда речь идёт о предотвращении глобальных катастроф. Какое общество лучше всего способно предотвращать глобальные катастрофы:

1. Это общество, которое имеет один и только один центр управления, обладающий полнотой власти и высоким авторитетом. Однако при этом должна быть некая обратная связь, не позволяющая ему превратиться в самодостаточную и эгоистичную диктатуру. При этом оно должно обладать такой саморегуляцией, чтобы в нём не могло возникать, а в случае возникновения, сразу бы обнаруживалось любое опасное поведение или явление. (Примером такого общества могла бы быть сплочённая команда корабля.)

2. Это общество, которое нацелено на выживание в длительной исторической перспективе.

3. Подавляющее большинство людей должно осознавать и принимать цели и устройство этого общества, то есть иметь «высокий моральный уровень».

4. Это общество, руководимое людьми, достаточно мудрыми, чтобы правильно учитывать риски, которые могут возникнуть через годы и десятилетия. Соответственно, в этом обществе люди получают целостное образование, дающее фундаментальное и широкое, но не поверхностное видение мира.

5. Это общество, в котором максимально уменьшено число конфликтов, участники которых могут захотеть использовать оружие судного дня.

6. Это общество, могущее осуществлять достаточно жёсткий контроль деятельности всех групп лиц, которые могут создавать глобальные риски. Однако этот контроль не должен сам, неким образом, превращаться в инструмент создания риска.

7. Это общество должно быть готово быстро и эффективно принять достаточные меры против любого глобального риска.

8. Это общество должно вкладывать значительные ресурсы в создание разного рода бункеров, космических поселений и т. д. Фактически, это общество должно рассматривать своё выживание как главную задачу на некий период времени.

9. Это общество должно осознано создавать новые технологии в правильном порядке в специально отведённых местах. Оно должно быть готово отказаться даже от очень интересных технологий, если неспособно точно контролировать или хотя бы измерить их риск.

10. Это общество должно возникнуть без мировой войны, так как риск в процессе её перевесит пользу от такого общества.

При этом я не обсуждаю это общество в терминах «демократическое», «рыночное», «коммунистическое», «тоталитарное» и др. – я полагаю, что эти термины применимы к обществу ХХ века, но не XXI века. Очевидно, что современное общество крайне далеко от всех этих параметров способного к выживанию общества:

1. На Земле нет единого общепризнанного авторитетного центра власти, но есть много желающих за него побороться. Обратная связь в виде выборов и свободы слова слишком эфемерна, чтобы реально влиять на решения.

2. Большинство людей действует в своих личных интересах или интересах своих групп, даже если речь идёт на словах об общечеловеческих интересах. Людей очень много, и есть процент тех, кто не против или даже стремится к тотальному разрушению. Также внутри общества распространяются конкурирующие мемы, которые взаимоисключают друг друга: разного рода национализм, исламизм, антиглобализм, цинизм. (Под цинизмом я имею в виду довольно распространенную сумму убеждений: всё – говно, деньги правят миром, всё делаю для себя, чудес не бывает, будущее не имеет значения, «пипл хавает».)

3. Современное общество в значительно большей степени настроено на получение благ в краткосрочной перспективе, чем на выживание в долгосрочной.

4. Исходя из действий руководителей стран, трудно поверить, что это именно те люди, которые нацелены на долговременное выживание всего мира. Более того, это происходит потому, что нет ясной и общепринятой картины рисков, а точнее – та, что есть, не полна и затмевает более важные риски (а именно, это картина, где астероиды плюс потепление суть главные риски – однако даже после признания этих рисков в отношении них делается недостаточно). Хотя есть значительное число людей, которые могут и хотят дать ясное понимание о рисках, уровень информационного шума таков, что услышать их невозможно.

5. В современном обществе очень много опасных конфликтов в связи с большим количеством стран, партий и религиозно-экстремистских групп. Трудно даже их всех посчитать.

6. Даже очень высокий контроль в одних странах бессмыслен, пока есть территории, недоступные контролю. Пока существуют суверенные государства, полный общий контроль невозможен. Однако в тех случаях, когда контроль появляется, он тут же начинает использоваться не только для борьбы с глобальными рисками, но и для личных целей тех групп, которые контроль осуществляют – или, во всяком случае, такое впечатление создаётся (война в Ираке).

7. Пока общество разделено на отдельные вооружённые государства, быстрое принятие мер по локализации угрозы невозможно (согласования) или чревато развязыванием ядерной войны.

8. После эпохи холодной войны строительство бункеров относительно заглохло.

9. Современное общество не осознаёт выживание как свою главную цель, а те, кто об этом говорят, выглядят маргиналами.

10. Современные технологии развиваются стихийно. Нет ясного представления о том, кто, где, какие и зачем технологии развивает – даже относительно легко обнаружимых ядерных производств.

11. Хотя процесс договорного объединения идёт в Европе, остальная часть мира пока не готова мирно объединиться. (Однако, если где-то случится крупная, но не окончательная катастрофы, то возможно объединение в духе «антитеррористической коалиции».)

Важно также подчеркнуть, что классическое тоталитарное общество не является панацеей от глобальных катастроф. Действительно, тоталитарное общество может быстро мобилизовать ресурсы и пойти на значительные потери для достижения цели. Однако основная проблема такого общества – это информационная непрозрачность, которая уменьшает степень готовности и ясности понимания происходящих событий. Примеры: ошибка Сталина с оценкой вероятности начала войны. Или слепота древнего Китая в отношении военных перспектив пороха и информационных технологий – компаса и бумаги, которые там были изобретены.

Глобальные катастрофы и текущая ситуация в мире

С одной стороны, может показаться, что всё вращение политической жизни в современном мире происходит относительно предотвращения отдалённых глобальных катастроф, каковыми считаются в первую очередь две: глобальное потепление и ядерная программа Ирана. Я полагаю, что читатель, внимательно ознакомившийся с текстом этой книги, понимает, что, хотя заявленные проблемы значительны и, в конечном счёте, могут увеличить шансы человеческого вымирания, в действительности наш мир крайне далёк от осознания масштабов и даже видов нависших угроз. Несмотря на все разговоры, глобальная катастрофа не воспринимается как нечто реальное, в отличие от 60-х годов, когда риск катастрофы прямо означал необходимость подготовки бомбоубежища. Современное состояние благодушия можно уподобить только тому приятному расслаблению, которое, как говорят, царило в Перл-Харборе перед налётом японцев. Кроме того, в качестве глобальных рисков осознаётся падение астероидов, исчерпание ресурсов и риск тотальной ядерной войны, но эти темы почему-то не являются объектами активной политической дискуссии.

Собственно, можно обсудить две темы: почему выбран именно этот список катастроф, и как общество обращается с тем список рисков, который признан. Однако ответ на оба вопроса один: основное содержание дискуссий об угрозах современной цивилизации состоит именно из обсуждения в духе «а будет ли мальчик?» Делает или нет Иран бомбу, и опасна ли она? Виноваты ли люди в глобальном потеплении и стоит ли с ним бороться? Собственно, процесс составления этого списка и есть процесс политической борьбы, в которой участвуют такие факторы, как конкуренция наиболее убедительных и наиболее выгодных гипотез.

Мир после глобальной катастрофы

Как бы ни была масштабна глобальная катастрофа, вся Вселенная в ней не погибнет (если только это не распад метастабильного вакуума, но даже в этом случае останутся параллельные вселенные). Какая-нибудь разумная жизнь возникнет в ней на другой планете, и чем больше будет таких мест, тем больше шансов, что эта жизнь будет похожа на нашу. В этом смысле окончательная глобальная катастрофа невозможна. Однако если глобальная катастрофа постигнет именно Землю, то тут возможно несколько вариантов.

В соответствии с положениями синергетики, критическая точка означает, что есть несколько, конечное число, сценариев, между которыми произойдёт необратимый выбор направления движения. Как бы много ни было возможных сценариев глобальной катастрофы, количество окончательных состояний гораздо меньше. В нашем случае речь идёт о следующих вариантах:

1. Полное разрушение Земли и жизни на ней. Дальнейшая эволюция невозможна, хотя, может быть, некоторые бактерии выжили.

2. Люди вымерли, однако биосфера в целом сохранилась, и эволюция других видов животных продолжается. Как вариант – отдельные мутировавшие люди или обезьяны постепенно создают новый разумный вид.

3. Серая слизь. Уцелела некая примитивная «некросфера» (термин С.Лема из романа «Непобедимый») из нанороботов. В ней может быть своя эволюция. Вариант – уцелели самовоспроизводящиеся заводы по производству крупных роботов, но они не обладают настоящим ИИ.

4. Постапокалиптичесий мир. Технологическая цивилизация рухнула, но определённое число людей уцелело. Они занимаются собирательством и сельским хозяйством, факторы антропогенных угроз существованию исчезли. (Однако процесс глобального потепления может продолжаться за счёт запущенных ранее процессов и стать необратимым.) Из этого сценария есть возможности перехода к другим сценариям – к новой технологической цивилизации или к окончательному вымиранию.

5. Сверхмощный искусственный интеллект установил власть над миром. Люди вымерли или вытеснены на обочину истории. При этом – внимание! – с точки зрения людей это может выглядеть как мир всеобщего изобилия: каждый получит неограниченную жизнь и виртуальный мир в придачу. Однако расходы системы на развлечение людей будут минимальны, равно как и роль людей в управлении системой. Этот процесс – автономизации государства от человека и снижения роли людей в нём – уже идёт. Даже если сверхинтеллект возникнет благодаря усовершенствованию отдельных людей или их слиянию, он уже не будет человеком – во всяком случае, с точки зрения обычных людей. Его новая сложность перевесит его человеческие корни.

6. Позитивный исход – см. подробнее следующую главу. Люди создали такой сверхмощный ИИ, который управляет миром, максимально реализуя потенциал людей и человеческие ценности. Этот сценарий имеет тонкую, но существенную разницу с тем сценарием, который оставляет людям только сферу развлечений. Разница эта – как между сном о любви и настоящей любовью.

Почти каждый из этих вариантов является устойчивым аттрактором или руслом развития событий, то есть после прохождения критической точки он начинает притягивать к себе разные сценарии.

Мир без глобальной катастрофы: наилучший реалистичный вариант предотвращения глобальных катастроф

Жанр требует «хэппи энда». Если бы глобальная катастрофа была бы абсолютна неизбежна, то не следовало бы и писать этой книги, так как единственное, что оставалось бы людям перед лицом неизбежной катастрофы – это устроить «пир перед чумой». Но даже если шансы катастрофы очень велики, мы можем значительно отсрочить её наступление, уменьшая её погодовую вероятность.

Я (и ряд других исследователей) вижу эти шансы в таком опережающем развитии систем искусственного интеллекта, когда оно обгоняет развитие других рисков, но одновременно это развитие должно опережаться ростом нашего понимания возможностей и рисков самого ИИ, и нашим пониманием того, как правильно и безопасно поставить перед ним задачу, то есть как создать Дружественный ИИ. И затем на базе этого Дружественного ИИ создать единую систему мировых договоров между всеми странами, в которой этот ИИ будет выполнять функции Автоматизированной системы государственного управления. Этот план предполагает плавный и мирный переход к действительно величественному и безопасному будущему.

И хотя я не думаю, что именно этот план легко и безупречно реализуется, или что он является действительно вероятным, я полагаю, он представляет лучшее, к чему мы можем стремиться и чего мы можем достичь. Суть его можно изложить в следующих тезисах, первые два из которых являются необходимыми, а последний – крайне желательным:

1) Наши знания и возможности по предотвращению рисков будут расти значительно быстрее возможных рисков.

2) При этом эти знания и возможности управления не будут порождать новых рисков.

3) Эта система возникает мирно и безболезненно для всех людей.

8. Непрямые способы оценки вероятности глобальной катастрофы

Непрямые способы оценки используют не данные о самом предмете исследования, а разные косвенные источники информации, вроде аналогий, общих закономерностей и верхних пределов. Это вопрос подробно рассматривается Бостромом в статье «Угрозы существованию». Есть несколько независимых способов такой оценки.

Закон Парето

Закон Парето подробно рассмотрен Г.Г.Малинецким применительно к разнообразным катастрофам в книге «Риск. Устойчивое развитие. Синергетика». Суть его состоит в том, что частота (точнее, ранг в списке) некой катастрофы связана с её масштабом очень простым законом:

Где а – параметр, имеющий значение a = – 0,7 для случая жертв стихийных бедствий. Закон Парето носит эмпирический характер, и выглядит как прямая на логарифмическом графике с углом наклона, пропорциональном а. Типичным примером закона Парето является высказывание вроде: «С ростом магнитуды на 1 балл землетрясение происходит в 10 раз реже». (Но один балл магнитуды равен приросту энергии в 32 раза, и называется это закон повторяемости Гутенберга–Рихтера. Для больших энергий параметр сдвигается, и 1 балл прироста в районе 7-9 баллов даёт уменьшение частоты в 20 раз, то есть если землетрясения магнитудой 7-7,9 баллов происходят 18 раз в год, то 8-балльные – раз в год, а 9-бальные – раз 20 лет.) Особенностью этого закона является его универсальность для разных классов явлений, хотя значение параметра могут отличаться. Однако в случае числа жертв стихийных бедствий значение параметра в показателе степени составляет не -1, а – 0,7, что значительно утяжеляет хвост распределения.

Нас в этом распределении интересует, как часто во времени могли бы случаться катастрофы, в которых ожидаемое число жертв превосходило бы нынешнее население Земли, то есть было бы порядка 10 млрд. человек. Если мы примем закон Парето с a = – 1, то есть в десять раз более сильное событие происходит в десять раз реже, то катастрофа с 10 млрд. жертв (то есть гарантированно перекрывающая население Земли) будет происходить примерно раз 500 000 лет. Это число имеет порядок времени существования самого вида homo sapiens. C другой стороны, если взять a = – 0,7 (что означает, что в десять раз более сильное событие происходит только в 5 раз реже, а также в предположении, что природные катастрофы с числом жертв более 100 000 человек происходят раз в 10 лет), то до катастрофы масштаба всего человечества будет только примерно 30 000 лет. Это близко по порядку величины тому времени, которое прошло с момента извержения вулкана Тоба – 74000 лет – когда человечество оказалось на грани вымирания. Мы видим, что тяжесть хвоста распределения сильно зависит от величины параметра а. Однако стихийные бедствия не создают значительного риска в XXI веке при любых разумных значениях а.

Однако гораздо худший результат мы получим, если применим этот закон к войнам и террористическим актам. При этом закон Парето не учитывает экспоненциального характера развития. В реальных случаях для каждого класса событий мы имеем верхнюю границу закона применимости закона Парето, например, предполагается, что не бывает землетрясений с магнитудой больше, чем 9,5. Однако само множество разных классов событий не ограниченно.

Подробно закон степенного распределения катастроф и угрозы вымиранию человечеству рассматривается в статье Робина Хэнсена «Катастрофа, социальный коллапс и человеческое вымирание» . Он отмечает, что важным фактором является разброс живучести отдельных людей. Если этот разброс велик, то чтобы уничтожить всех людей до последнего, нужна гораздо, на несколько порядков, более сильная катастрофа, чем та, которая уничтожает только 99% людей.

Гипотеза о «Чёрной королеве»

Ван Валенном было обнаружено, на основании палеонтологических данных, что линии вымирания родов животных подчиняется экспоненциальному закону. «Такая форма линий выживания фактически означает, что вероятность вымирания среднестатистического рода остается примерно постоянной в течение его жизни» . Поскольку время жизни отдельных видов внутри рода Homo составляет порядка миллиона лет, то мы можем ожидать такую же продолжительность жизни и для людей, в той мере, в какой мы являемся обычным биологическим видом. Следовательно, гипотеза о Чёрной королеве не означает существенного риска в XXI веке.

С другой стороны, в настоящий момент мы живём в период 6-ого большого вымирания живых организмов, на этот раз вызванного антропогенными факторами, который характеризуются скоростью вымирания, в 1000 раз превосходящую естественную. Если согласиться с тем, что человек – тоже один из видов, то это уменьшает ожидаемое время его существования с миллиона лет до тысячи.

Парадокс Ферми

Ещё один не прямой способ оценке вероятности основан на парадоксе Ферми. Парадокс Ферми состоит в следующем вопросе: «Если жизнь и разум обычные явления в природе, то почему мы не видим их проявлений в космосе»? Теоретически, жизнь и разум могли бы зародиться где-то на несколько миллиардов лет раньше, чем на Земле. За это время они могли бы распространиться на сотни миллионов световых лет, хотя бы с помощью самореплицирующихся космических зондов (называемых зонды фон Неймана). Этот объём включает в себя тысячи, а может и миллионы, галактик. Запустить волну самореплицирующихся межзвёздных зондов человечество могло бы уже в ближайшие 100 лет. Это могут быть микророботы, которые оседают на планеты, делают там ракеты и рассылают их по Вселенной со скоростями, значительно ниже световых – такие устройства даже не обязаны обладать полноценным универсальным искусственным интеллектом: то же самое делают какие-нибудь актинии в земном океане, только в меньшем масштабе. Такой процесс может быть запущен случайно, просто при освоении ближайших планет с помощью самореплицирующихся роботов. Такие микророботы будут в первую очередь потреблять твёрдую материю планет для своего размножения. Для них будут действовать законы эволюции и естественного отбора, аналогичные тем, что имеются в животном мире.

Однако мы не наблюдаем таких микророботов в Солнечной системе, хотя бы потому, что она уцелела. Более того, уцелела не только Земля, но и другие твёрдые тела – спутники дальних планет Солнечной системы. Мы также не наблюдаем никаких инопланетных радиосигналов и никаких следов астроинженерной деятельности.

Отсюда возможны четыре вывода (хотя предлагают и больше – см. книгу Стефана Уэбба «50 решений парадокса Ферми» , где рассматривается 50 разных вариантов, которые, в целом, сводятся к нескольким более общим категориям)):

1. Разумная жизнь возникает во Вселенной крайне редко, реже, чем в объёме сферы радиусом в 100 миллионов световых лет в течение 5 миллиардов лет.

2. Мы уже окружены невидимой нам разумной жизнью, которая так или иначе позволила нам развиться или смоделировала условия нашей жизни. (Сюда же входит возможность того, что мы живём в полностью смоделированном мире.)

3. Разумная жизнь погибает до того, как успевает запустить хотя бы примитивную «ударную волну разума» из роботов-репликаторов, то есть погибает в своём аналоге XXI века.

4. Разумная жизнь жёстко отказывается от распространения за пределы родной планеты. Это может быть вполне разумно с её стороны, так как отдалённые космические поселения невозможно контролировать, а значит, из них может придти угроза существованию. (Возможно, что разуму достаточно пределов виртуального мира, или он находит выход в параллельный мир. Однако опыт жизни на Земле показывает, что выход на сушу не прекратил экспансии в море – жизнь распространяется во всех направлениях.)

Поскольку эти четыре гипотезы, по байесовой логике, имеют равные права до получения дополнительной информации, мы можем приписать каждой из них субъективную достоверность в 1/4. Иначе говоря, парадокс Ферми с достоверностью в 25% предполагает, что мы вымрем в XXI веке. И хотя субъективные вероятности – это ещё не объективные вероятности, которые бы мы имели, обладай полнотой информации, наше космической одиночество – это тревожный факт. (С другой стороны, если мы окажемся не одиноки, это тоже будет тревожный факт, в свете рисков, которые создаст столкновение с чужеродной цивилизацией. Однако это покажет нам, что, по крайней мере, некоторые цивилизации способны выжить.)

Теорема о конце света – «Doomsday argument». Формула Готта

Другим способом непрямой оценки вероятности гибели человечества является специфическое и довольно спорное приложение теории вероятности, называемое Doomsday argument (DA), или Теорема о Конце света. Я сознательно опускаю огромный объём существующих аргументов и контраргументов в отношении этой теории и излагаю здесь только её выводы. В начале 1980-х годов DA был независимо и в разных формах открыт несколькими исследователями. Основные статьи по этому вопросу были опубликованы в ведущем естественнонаучном журнале Nature в разделе гипотез. DA опирается на так называемый постулат Коперника, который говорит, что обычный наблюдатель находится, скорее всего, в обычных условиях – то есть на обычной планете, у обычной звезды, в обычной Галактике. Он работает в отношении самых простых вещей: он говорит, что вряд ли вы родились в полночь 1 января, или что вы вряд ли живёте на Северном полюсе. Хотя принцип Коперника кажется самоочевидным и почти тавтологичным, он может быть выражен в математической форме. А именно, он позволяет дать оценку вероятности того, что наблюдатель находится в необычных условиях. В частности, он может дать вероятностную оценку о том, сколько времени будет продолжаться некий процесс, исходя из того, сколько времени он уже продолжается (до наблюдения в случайный момент времени) – исходя из предположения, что маловероятно, что наблюдатель случайно оказался в самом начале или в самом конце процесса. Есть две основные формы этого математического предсказания – прямая, в которой вычисляется непосредственная вероятность, называемая формулой Готта, и косвенная, выдвинутая Картером и Дж. Лесли, в которой вычисляются байесовы поправки к априорной вероятности. Оба этих подхода сразу попытались применить к вычислению ожидаемой продолжительности жизни человечества. Объём дискуссий по этому вопросу составляет несколько десятков статей, и многие кажущиеся очевидными опровержения не работают. Я рекомендую читателю обратится к переведённым мною статьям Н.Бострома (одна из них приведена в приложении к этой книге), где разбирается часть аргументов, а также к упоминавшейся уже книге Дж. Лесли и статье Кейва . Основная дискуссия строится вокруг того, можно ли вообще использовать данные о прошлом времени существования объекта для предсказания его будущего времени существования, и если да, то можно ли использовать эти данные, чтобы предсказать будущее число людей и время до «конца света». При этом в обоих случаях оказывается, что получающиеся оценки будущего времени существования человечества неприятны.

Рассмотрим сначала формулу Готта. Впервые она была опубликована в Nature в 1993г. Суть лежащих в основе её рассуждений состоит в том, что если мы наблюдаем некое длящееся событие в случайный момент времени, то, скорее всего, мы попадём в середину периода его существования, и вряд ли попадём в области очень близкие к началу или к концу. Вывод формулы Готта можно посмотреть в статье Кейва. Приведём саму формулу.

Где T – возраст системы в момент её наблюдения, t – ожидаемое время её существования, а f – заданный уровень достоверности. Например, если f=0.5, то с вероятность в 50% система прекратит существовать в период от 1/3 до 3 её нынешних возрастов с настоящего момента. При f=0.95 система просуществует с вероятностью 95% от 0,0256 до 39 нынешних возрастов.

Формула Готта находит выражение в человеческой интуиции, когда, например, мы полагаем, что если некий дом простоял год, то очень вряд ли он обрушится в ближайшие несколько секунд. Этот пример показывает, что мы можем делать вероятностные высказывания об уникальных событиях, не зная ничего о реальном распределении вероятностей. Большинство попыток опровержения формулы Готта основано на том, что приводится контрпример, в котором она якобы не работает – однако в этих случаях нарушается принцип того, что предмет наблюдается в случайный момент времени. Например, если взять младенцев или очень старых собак (как делал Кейв), то формула Готта не будет предсказывать ожидаемую продолжительность их жизни, однако молодые люди или старые собаки не есть люди или собаки, взятые в случайный момент времени.) Формула Готта была проверена экспериментально, и давала правильные результаты для времени радиоактивного распада атома неизвестного типа, а также для времени существования бродвейских шоу.

В отношении будущего человеческой цивилизации формула Готта применяется не к времени, а к рангу рождения, поскольку население менялось неравномерно, и более вероятно оказаться в период с высокой плотностью населения. (Однако если применить её к времени существования вида, то ничего невероятного не получится: с вероятностью в 50% человечество просуществует от 70 тысяч до 600 тысяч лет.) Предполагается, что мы, родившись, произвели акт наблюдения нашей цивилизации в случайный момент времени. При этом мы узнали, что всего за историю человечества было только примерно 100 миллиардов людей. Это значит, что мы, скорее всего, попали в середину отрезку, и значит, что очень вряд ли (с менее 0,1% вероятности) суммарное число людей будет 100 триллионов. А это значит, что шанс того, что человечество распространится по всей галактике в течение многих тысячелетий, также мал.

Однако из этого также следует, что вряд ли что мы живём в последнем миллиарде родившихся людей, а значит, у нас есть, скорее всего, ещё несколько сотен лет до конца света, учитывая ожидаемое население Земли в 10 млрд. человек. Для XXI века вероятность гибели цивилизации, исходя из формулы Готта, применяемой у рангу рождения, составляет 15-30 %, в зависимости от числа людей, которые будут в это время жить. Как ни странно, эта оценка совпадет с предыдущей, на основе парадокса Ферми. Разумеется, этот вопрос нуждается в дальнейших исследованиях.

Рассуждение о конце света Картера-Лесли

Лесли рассуждает несколько другим образом, чем Готт, применяя байесову логику. Байесовая логика основывается на формуле Байеса, которая связывает апостериорную вероятность некой гипотезы с априорной её вероятностью и вероятностью новой порции информации, то есть свидетельства, которую мы получили в поддержку этой гипотезы. (Я рекомендую в этом месте обратиться к переведённым мною статьям Ника Бострома о Doomsday Argument, поскольку не могу изложить здесь всю проблематику в деталях.)