Текст книги "Возвращение на Остров Мечты"

Автор книги: Алексей Тихонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Принц внимал скороговорке Бойда с вежливой полуулыбкой. Вероятно, большая часть этой трескотни была ему хорошо знакома, успев наскучить. Для ответственного решения требовались реальные факты. Мужественно обозрев скромные хижины, скотный двор и кухню, посетив даже огород, наследник престола, наконец, остановился возле хитроумного водовода, сконструированного некогда Иигуиром. Кратко побеседовал с братом и епископом, затем шепнул что-то подскочившему Бойду. Тот, несколько смешавшись, направился к Эскобару с ребятами.

– Чего там еще удумали? – хмуро встретил его командор.

– Э… его высочество хотел бы лично удостовериться в боевых возможностях наших парней.

– Хочет лично с ними сразиться? Прекрасно, пусть кто-нибудь тут же раскроит ему башку.

– Бог с вами, господин Эскобар! – всплеснул ручками купец. – Надеюсь, до поединков дело вовсе не дойдет, пролитая дружеская кровь не слишком скрепляет союзы. Речь о простейшей демонстрации. Ну что вам стоит? Изобразите нечто яркое, занимательное, заставьте смотреть на нас с подобающим уважением. Одних моих басен уже недостаточно.

Командор поморщился, мотнул головой.

– Рокош, распорядись. У кого сейчас время тренировки?

Выступление получилось недлинным, хотя для сведущих людей показательным. Вначале трое парней группой работали с шестами, следом Аусон с Гианом устроили рукопашную схватку. Гости, в особенности рыцари, наблюдали за мельтешением сечи с интересом, перешептываясь между собой и цокая языками. Мнилось, цель достигнута, однако по завершении Бойда вновь позвали к принцу. Вернулся купец помрачневшим.

– Чертовы вояки желают-таки сами помериться силами, – буркнул он. – Зубоскалят, мол, все эти размахивания годны для мужицкой драки, но не для сражения с латниками.

Командор в ответ только недобро усмехнулся. От делегации приблизился герцог Даго, слегка поклонился собравшимся.

– Вы и впрямь, сир, жаждете настоящего боя? – Поскольку Эскобар проигнорировал вельможу, разговаривать довелось Шагалану.

– Наши люди настаивают, господа, – пригладил Риз тонко стриженные усики. – Согласитесь, в этом есть разумное зерно: мы знаем их способности, а в сравнении сумеем оценить и ваши. Безусловно, и разговора нет о бое насмерть, достаточно выявить чье-либо преимущество.

– Какое оружие предпочитаете?

– Ну, как понимаете, господа, рыцарям не пристало драться кулаками или палками. Для копий здесь не турнир, а потому предлагаю мечи. Вполне привычно и случайных ранений меньше. У вас найдутся какие-нибудь доспехи?

– Может быть… – Шагалан в задумчивости обратился к Рокошу: – Кого выпустим, брат?

– Я и сам готов размяться. – Он пожал плечами.

– Как-то не очень правильно сразу посылать лучшего из бойцов. Уважаемым гостям, вероятно, полезнее увидеть наш средний уровень. Кто с вашей стороны, сир?

– Граф Ронфрен. – Риз кивнул в сторону шагнувшего к открытому месту рыцаря. – Опытный воитель, сражался еще при короле Сигельвуле.

– Зука! – кликнул Рокош. – Попробуй себя с благородным воителем.

– На мечах? – Подошедший парень, едва ли не самый щуплый и низкорослый в лагере, фыркнул. – По-моему, господин Бойд заявлял, что дружеская кровь не скрепляет союзы. А как насчет дружеских покойников?

– Тоже верно. Шестом обойдешься? Не совсем оружие поля боя, но убивать никого пока и не требуется.

Подцепив кинутый ему шест, Зука решительно направился к площадке. Герцог Даго в удивлении поднял бровь.

– Однако… смело.

– Согласен с вами, сир. – Шагалан нагнал бойца, придержал за плечо: – Главное – не теряй головы, брат. Ты сильнее, но не забывай, у него в руках сталь. И опыт.

Рыцарь в черной, вышитой королевскими львами накидке статуей возвышался посреди площадки. Широко расставив ноги, он опирался на вбитый в грунт полутораручный меч. Из кольчужного капюшона выглядывало темное, обветренное лицо с короткой бородой.

– Хорош, – хохотнул Зука негромко. – Застыл ровно скала. И что с таким прикажете делать?

– Желательно бы не калечить. У нас с ними как-никак переговоры впереди.

Юноша выбрался на площадку и, отведя в сторону шест, подступил к сопернику. Неизвестно, рассчитывал ли на это Рокош, пара получилась презабавная: грузный воин в доспехах, сапогах, с мечом против босоногого, невзрачного паренька в истрепанной рубашке, с деревянной палкой. Доблестный граф был, пожалуй, вдвое старше, на голову выше, тяжелее и мощнее. Даже до него самого дошла вся несуразность ситуации, он чуть потерял каменную твердость и обернулся к спутникам. Снисходительно скривившийся принц лишь подстегнул его взмахом перчатки.

Вздохнув, рыцарь выдернул из земли меч, поудобней перехватил его и шагнул к юноше. Тот поджидал неподвижно, расслабленно, едва покачиваясь на носках. Сбитый с толку подобным началом рыцарь вновь глянул на сюзерена и стал крадучись, боком обходить соперника. Почти зайдя в тыл, наконец, отважился на первый выпад, норовя больше прощупать непонятного бойца, чем поразить его. Собственно, этим осторожным приемом все и ограничилось. Шест Зуки вдруг сорвался с места, точно прятавшаяся в засаде змея, и, стремительно набирая скорость, ринулся на латника. Отбросив по пути злосчастный выпад, загудел, застучал с обоих концов бешеной дробью. Граф вертелся угрем. О нападении теперь не мыслилось, он с натужным трудом укрывался от непрерывного града, выкручивая свое увесистое оружие. Голову защитить с грехом пополам удавалось, но Зука то и дело менял плоскость атаки, потому часть ударов достигала плеч, боков, рук. Шагалан вполне представлял тяжесть этих мгновенных касаний, кольчуга плохо спасала от них, но граф оказался крепким малым, продолжая бой. Доставая соперника или сталкиваясь с мечом, шест сотрясал рыцаря, но так часто и в разные стороны, что чудилось, будто тот по-прежнему твердо стоит на ногах. Подобное забивание, впрочем, не длилось и минуты. Медленно пятившийся латник, погруженный в оборону, никак не мог заметить решающий разворот. Только что мелькавший перед глазами шест внезапно исчез, однако лишь для того, чтобы косой блеснуть над самой землей. Зука добавил к скорости удара весь свой скромный вес. Нелепо взмахнув руками, рыцарь вскрикнул и железной копной рухнул на спину. Юноша сразу очутился у его головы. Уткнув конец шеста в грудь сопернику, произнес с едва различимой усмешкой и едва учащенным дыханием.

– Не хотелось бы доказывать, сир, но ни меч, ни доспехи вам уже не помогут.

Хромающего, утирающего мокрое лицо графа под руки увели прочь. Тем не менее, на площадку тотчас шагнул новый поединщик.

– При такой прыти, господин герцог, – съязвил Рокош, – ваш эскорт вряд ли послужит на обратном пути. А дороги нынче тревожны.

– Барон Кельир из Ордена Проповедников, участник двух крестовых походов, – объявил Риз, старательно сохраняя невозмутимость. Потом не стерпел, добавил вполголоса: – Надеюсь, брат удержит остальных воинов от подобного проявления бесстрашия. В их мужестве никто не сомневается, хотя пользы от него, чувствую, сегодня не будет.

– Неужто одного показа мало? – Шагалан подошел в обнимку с Зукой.

– Просто гости намерены поднять ставки, – нахмурился Рокош.

От въезда в лагерь, куда отослали лошадей, бежал слуга принца, таща расписанный черно-золотой щит и круглый шлем.

– До самих коней, полагаю, все же дело не дойдет, господин герцог? – оглянулся Шагалан.

Вельможа в смущении пожал плечами.

– Согласитесь, господа, надобно хоть как-то выровнять силы. А что, с лошадьми мы бы этого достигли?

– Нет. Но раз вы усиливаетесь, мы также получаем право…

– Погоди, брат… – К ним протиснулся Дайсар, вечно спокойный и медлительный. – Теперь моя очередь преподавать. Все как положено: манера другая, боец – не лучший. А в качестве усиления вот, клюку свою возьму.

В его руках был любимый посох или, точнее сказать, подобие костыля – шест высотой в рост с небольшой поперечиной на конце. Из всех разведчиков лишь Дайсар приохотился к такому оружию, однажды показанному мастером Кане. Едва дождавшись кивка Шагалана, юноша влез на площадку, где и остановился, наблюдая за снаряжением соперника. Барон, похоже, не горел желанием скорее вступить в бой. Неторопливо водрузил на себя раковину шлема, приладил щит, потом с помощью слуги повозился с какими-то ремешками, с амуницией, взял меч, церемонно раскланялся с принцем. Наконец, повернулся к сопернику и отсалютовал. Поняв это как сигнал к схватке, Дайсар буквально ринулся на него. Рыцарь еле успел захлопнуть забрало. Неудачная попытка предшественника кое-чему научила, он пригнулся за щитом, выставив наружу один клинок.

Дайсар и не подумал замедлить ход. Даже соперник невольно попятился от такого решительного наката. Подойдя вплотную, юноша вскинул костыль, тычком ударил в щит. Громыхнуло железо, крестоносец покачнулся, но устоял. За первым последовал второй удар, третий, разведчик долбил щит, словно пытаясь проломить насквозь. Смекнув, что его вскоре примитивно вытолкают с площадки, рыцарь отважился отмахнуться от назойливого тарана. Шест отреагировал моментально: прямым концом отвел меч, поперечиной уцепился за верхний край щита. Рывок на себя, толчок, поперечина со стуком врезалась в забрало, чуть не вминая его внутрь. Если б не шлем, схватка на этом бы и завершилась, сейчас же, отскочив назад, рыцарь вновь изготовился к бою. Дайсар не отставал, водя перед носом коварным крюком, угрожая то тут, то там подцепить щит. Защищая оплот своей защиты, латник отмахнулся опять и в очередной раз попался. Теперь поперечина поймала вооруженную руку, провела до земли, а оттуда резким движением поддела щит. Возвратный удар пришелся в колено, обратный рывок выдернул второе. Ноги благородного воина оказались нелепо распялены, толчок, и он, беспомощный, обрушился на спину.

Дайсар замер, полагая поединок законченным. Принц, однако, сигнала так и не подал, а соперник проворно вскочил на ноги. Ныне он находился на самом краю площадки, отступать некуда, да и кровь его, похоже, вскипела. Очертя голову крестоносец бросился в атаку. Зловредная поперечина вечно мелькала перед глазами, не подпускала к юноше. Тяжело рубя воздух, барон налег всем телом, продавливая дорогу. Дайсар снова уклонился от удара, костыль, выметнувшись, захватил кольчужную шею и грубо поволок латника за собой. Теряя равновесие, тот засеменил ногами, закопался, а резкий рывок вниз поставил точку: туша рыцаря, перекувырнувшись, грузно впечаталась загривком в лужу. На всякий случай Дайсар прижал горло поверженного, но со стороны гостей уже вовсю махали перчаткой.

– Как единоборство, сир? – ухмыльнулся Шагалан. – Намерены продолжать?

– Не стоит. – Герцог скривился. – Сознаюсь, озадачили вы меня, господа. Никак не думал, что крестьянским оружием можно так легко одолевать опытных ратников.

– Дело не совсем в оружии.

– Понимаю. Выучка ваша и впрямь достойна восхищения. Извините, мы должны обсудить увиденное с братом, а после присоединимся к вам.

– Что там у них дальше по плану? – К Шагалану приблизился Рокош.

– Застолье. Благородные господа привыкли решать сложные вопросы за чаркой вина и жареным поросенком.

– Отлично! Хоть в этом я с ними солидарен.

– Не распускай слюни, брат, – хмыкнул разведчик. – По мнению Тинаса, мы не настолько богаты, чтобы закатить пир на всех. Стол накроют для принца, его брата, сына и епископа, от нас – Бойд, Эскобар, Беронбос. А мы… покрутись на кухне, вдруг выделят лишнюю порцию каши.

– Обидно. Черт с ней, с политикой, брат, однако хороший стол был бы сейчас кстати, – мечтательно протянул Рокош. – Что же, и рыцарей своих кормить не собираются? И даму Бойда?

– Дама? – Перед ними вынырнул улыбающийся до ушей Гош. – Ой, друзья! Дама эта та еще! – Юноша понизил голос: – Уж не ведаю, в каком борделе Бойд ее отрыл, но, уверен, числилась она там в главных запевалах. Зовут Хейди, красотой не блистает, умом не обильна, зато такую прожженную шлюху вряд ли найдешь и в Амиарте.

– Вы хоть, кобели, ничего с ней не сотворили?

– Не дурные, соображаем, брат. Раз Бойд в эту… втрескался на склоне лет, его не обидим. Потратил на девку состояние, приодел, разукрасил… Да обложи ее алмазами, она и тогда останется шлюхой! Конечно, в постели обработает она старика по высшему разряду, однако и на сторону обречена смотреть всегда. Среди господ-то, видали, стеснялась, краснела, а к нам подошла?.. Хи-хи, ха-ха, кокетничала, глазки строила напропалую. Ребята ее чуток пощупали, так сразу зарумянилась, но уже от удовольствия. Ох, если б не уважение к сединам Бойда… честное слово, расстелили бы на всех.

– Орлы! – фыркнул Рокош.

– А чего? У нее, мнится, побогаче опыт, чем у Зейны, обслужила бы хоть целый отряд, к всеобщему и собственному восторгу. Надеюсь, у Тинаса хватит ума не жениться на такой милашке – рога по земле волочиться будут, упаси господь, споткнется.

– Вот пока вы лапались, другие за вас тумаки получали.

– Это ты про кого, брат? – оскалился Гош. – Про Зуку, что шел счастливый до крайности? Или про бедолагу, с которого стаскивают доспехи? Он еще, по-моему, не отдышится никак.

– Лишь бы Богу душу не отдал, – буркнул Шагалан. – Объясняйся потом с гостями. Вон, кстати, и один из них. Ну-ка, спрошу, почему, как всем, не сидится за столом.

Покинувший Зал Собраний герцог Даго целеустремленно двигался навстречу. Любезным поклоном поприветствовал разведчика.

– Не понравился наш скромный обед, сир? – осведомился тот.

– Что вы, сударь, обед вполне приличный. Правда, разговоры под него ведутся о чересчур уж высоких политесах. Мои помыслы куда приземленнее и проще. Не откажете в короткой беседе, господин… Шагалан? Я не ошибся?

– Верно запомнили, сир. Шагалан, и можно без господина. Мы здесь в большинстве люди неродовитые или вовсе безродные.

– С вашими-то способностями титулы и богатства – вопрос времени.

– Лестно слышать. – Юноша усмехнулся. – Хотя зависит это не только от величины способностей, но и от внимания раздающих награды.

– Я вижу, сударь, мы понимаем друг друга, – оживился герцог. – Именно это и хотелось бы обсудить.

– Не боитесь лишиться обеда? И политеса?

– Ерунда. Брат отлично обойдется и без меня, а я обойдусь без обеда. Не впервой, польза от общения, надеюсь, окупит легкий голод. Сыщется спокойный закуток?

Шагалан, заинтригованный словами вельможи, отвел его к самому краю рощи. Разворошенный муравейник лагеря с этого места просматривался прекрасно, но звуки сюда почти не долетали. Когда очутились на месте, Риз долго оглядывался, собираясь с мыслями, откашливался, поправлял завязки плаща и задумчиво ковырял грязь шипами шпор.

– Как себя чувствует нынче черное солнце Даго? – Разведчик нарушил молчание, кивнув на вышивку плаща – черный круг на фоне красного щита.

– Ого! – Герцог удивленно изогнул бровь. – Знакомы и с этой древней легендой? Завидная эрудиция, сударь. Впрочем, если вас обучал сам Иигуир, следовало ожидать… Даго же стоит наперекор бурям и напастям. Единственный сохранившийся клочок свободного Гердонеза в огромном мире.

– И теперь одно ваше герцогство полно решимости очистить страну?

– Верю, при вашем участии, господа, планы окажутся реальнее. Не согласны?

– Я не совсем о том, сир. Просто представилось, как такое маленькое владение десять лет содержит нешуточную массу изгнанных с родины людей. Вдобавок людей, привыкших жить на широкую ногу. Остатки же средств сегодня требуется вложить в попытку возвращения, рискованную и недешевую.

– У меня нет ни тени сомнения в правильности подобного шага, сударь. – Риз вздернул подбородок. – Все, чем я владею, послужит Гердонезу и короне.

– Разумеется, – кивнул Шагалан бесстрастно. – Вопрос лишь, насколько ослабленным выйдет Даго из войны. Много хищников стянется на запах крови. Вам ли не знать, сир? Поколения королей Валесты спят и видят, как бы прибрать к рукам этот клок земли, живущий по чужим законам.

Герцог нахмурился.

– Надеюсь, вы преувеличиваете, сударь. Валеста очень достойно вела себя последние годы, хотя возможностей напасть имела предостаточно. Полагаю, и бить в спину сражающемуся Гердонезу король Орцци не намерен. Иное дело – ближние соседи. За герцога Искьенского и ряд его баронов я бы, к примеру, впрямь не поручился.

– Ну, я бы не лепил святого и из короля, – пожал плечами юноша. – То, что он тихо сидел десять лет, объясняется скорее присутствием Империи, нежели кротостью души. Валеста примитивно страшится расшевелить хищного зверя. А ваше герцогство, сир, – великолепный предлог для вторжения, как исстари, так и сегодня. Остаетесь вы у власти – Империя в любой момент вправе разгневаться на укрывательство мятежников, захватываетесь Валестой – разгневаться на агрессию против земли, формально принадлежащей мелонгам. Не забавно ли – по здравом размышлении, своим нынешним существованием Даго обязано именно варварам? Что же произойдет, если соседство с ними вдруг прекратится?

– Вы рассуждаете просто как мой брат, – проворчал Риз. – Только эти рассуждения все равно ничего не меняют. Наш долг – драться за родину предков, а не трусливо протухать за стенами Даго. В крайнем же… тем стенам не привыкать отражать нападения. И валестийцам это известно лучше, чем кому-либо. Средств же у нас еще достанет.

– Гердонезская казна?

Риз вскинул голову, но Шагалан лишь лукаво усмехался.

– Чересчур часто болтают про нас вздор, сударь. Если мы и употребили сокровища короны, то исключительно для ее же пользы.

– Не смущайтесь, сир. В сущности, мы эти годы кормились на такие же деньги. Время определит, кто потратил свою долю с большим толком.

Герцог внимательно взглянул на юношу.

– Собственно, я и собирался вести речь об отряде, а не о будущем Даго. Демонстрация мастерства убедила принца в серьезности ваших сил, теперь же…

– Его высочество желал бы убедиться, что эти силы не окажутся опасными для него самого? И вы, сир, разговариваете сейчас по его просьбе? Чинные беседы отдельно, скользкие темы – отдельно?

– Какая разница?

– Заметная. Я не считаю нужным ничего скрывать, сир, будь то светская болтовня или часть основательных переговоров. Однако во втором случае у меня нашлись бы кое-какие встречные вопросы.

– Даже так? Хорошо, господин Шагалан, пусть наш разговор идет по поручению принца и от его имени.

– Что же конкретно тревожит его высочество? Намерены ли новые союзники сражаться и умирать за свободу Гердонеза? Мы во многом затем и росли. Или его интересует наше поведение после победы?

– А здесь есть причины для волнений?

– Не знаю, – хмыкнул юноша. – Возможно. Если глядеть со стороны, мы весьма… своеобразная публика. И не только во владении оружием. Правителю, которому мы достанемся, следует о том постоянно помнить.

Риз ощутимо напрягся.

– И в чем же… это своеобразие?

– Успокойтесь, дорогой герцог, ничего ужасного. Мы не потребуем ни гор золота, ни бескрайних ленов, не устроим ни тайных культов, ни диких оргий… вероятно. Награды вообще целиком на ваше усмотрение. Просто если мы будем жить в королевстве…

– Могут возникнуть неприятности? С Церковью?

– Почти угадали, сир. Нет, мы готовы исправно выполнять обязанности усердных единотворцев, тут претензии вряд ли появятся. Другое дело, что у нас обнаружится при этом в головах.

– Вы… не относитесь к Истинной Вере?

– Скажем, мы думаем капельку по-иному. Увы, за все приходится платить, и за воинское мастерство – тоже.

С минуту герцог напряженно размышлял, покусывая тонкий ус.

– Тяжелый выбор, сударь, – заметил он. – Очень не хотелось бы поссориться со Святой Церковью, ее содействие крайне важно. Однако и без таких воинов… Вы же понимаете, господин Шагалан, если вы начнете проповедовать на землях короны…

– Никаких проповедей, сир, подобное в принципе исключено. – Юноша хмыкнул. – И бесполезно.

– Э… в чем же тогда выразится ваша… необычность? Одежда? Поведение?

– Пожалуй, как раз поведение.

– И что же в нем… эдакого? Шагалан улыбнулся.

– Рад бы вам подсказать, помочь советом, сир, но точно описать это трудно. Вернее, невозможно.

– Ну, хотя бы попытайтесь. Я постараюсь понять.

– Вообразите себе человека свободного. Свободного абсолютно, без границ. Для него нет и не может быть каких-либо правил или норм. Разумеется, он знает об их наличии в мире, но совершенно не применяет к себе. Если он и держится в неких рамках, то единственно потому, что это положение соответствует его внутренней природе. В тот миг, когда соответствие исчезнет, рамки будут нарушены без терзаний и сомнений. По-вашему, такое мыслимо?

– Напоминает что-то из древних мудрецов, – скривился Риз. – Правда, у них все ограничивалось бумагой… Значит, ваша цель – достижение полной свободы?

– Отнюдь, перед вами лишь скромный набросок одного из фрагментов происходящего. Тем не менее попробуйте теперь вообразить, сир, что с подобными людьми вам и предстоит иметь дело. Затея вовсе не безнадежна, но потребует некоторой гибкости. Например, для свободного человека не существует понятия верности.

– То есть он выбирает предательство?

– Без верности предательства не существует также. Свободный человек признает чье-то верховенство, следует чьим-то указаниям ровно настолько, насколько это совпадает с его внутренней природой.

– Одной природой? – Риз покачал головой. – А если ему, допустим, предложат принести присягу?

– Неужели вам еще не известен ответ, сир? Конечно, если очень настаивать, человек способен выполнить необходимый ритуал.

– Но это совершенно не свяжет его?

– Ни в малейшей степени. Пока действия правителя совпадают с природой человека, они все равно остаются наивернейшими союзниками.

– А в тот миг, когда нарушает?.. – Герцог вздохнул. – Ясно. Занимательная открывается картина, сударь. Какое все-таки счастье, что не все наши подданные грезят об абсолютной свободе… И много ли нужно для превращения в подобного человека?

– О, сущие пустяки, сир. Лет десять упорных занятий и работы над собой.

Вельможа помолчал, искоса разглядывая странного собеседника. Потом отвлекся на шум новых учебных схваток.

– М-да. Эти годы вы провели с пользой и стали завидными воинами. Впрочем, и проблем с вами, молодые люди, вижу, возникнет масса. Правители не привыкли подстраиваться под кого бы то ни было, обычно случается наоборот.

– А вдруг мы заслуживаем терпения к некоторым неудобствам? Как смею судить, сир, нас отличит от заурядных подданных не одно воинское мастерство. Хоть это не столь очевидно, наш свободный человек безразличен к власти, славе, богатству, вдобавок умен и прямодушен.

– Последнее далеко не всегда приветствуется во дворцах, сударь… – Впервые за время разговора герцог улыбнулся. – Из сказанного вытекает, что человека, которого вы величаете свободным, нельзя подкупить либо склонить к измене. К ней он в состоянии склониться только сам, верно? Хорошо, возможно, я кое-что уяснил или льщу себе таковой надеждой… Какого же правителя вы намерены осчастливить сотрудничеством в очищенном от варваров Гердонезе?

Шагалан пожал плечами.

– У нас имелись разные мнения, но пока предпочтительным кажется дом Артави.

– Не могу не похвалить ваш выбор, господа, – усмехнулся Риз. – Не сомневайтесь, брат умеет по достоинству оценивать заслуги.

– Даже несмотря на его прославленную скупость?

– Лишь Творец безупречен. – Герцог смутился. – У каждого смертного найдутся недостатки. Тем не менее у принца Демиона черная неблагодарность в их число никогда не входила.

– Тогда бог с ними, с заслугами, – посерьезнел юноша. – Поговорим о конкретной стороне затеи, сир. Как скоро войска принца подготовятся к вторжению?

– Ну… для этого потребуется не так уж много…

– Мы начнем не позднее мая, на то есть свои веские причины. О совместной высадке речь не ведем, но на всякий случай советовал бы его высочеству не сильно от нас отставать. С пустующими долго тронами приключаются всяческие казусы.

Герцог недовольно поморщился.

– Такая постановка вопроса, сударь, не слишком годится для доброго союзника. Коль мы договариваемся о согласованных действиях, подобало бы определиться и с общим руководством.

– Боюсь, в военных делах, сир, именно принцу, вопреки обычаю, суждено подлаживаться под нас, – ответил Шагалан жестко. – У нас нет ни времени, ни желания передавать командование в чужие руки. Максимум – некоторая координация усилий, в остальном же… мы работаем самостоятельно. По крайней мере, вначале.

– То есть вы признаете права Демиона на престол, но воевать собираетесь особняком? Да в придачу указывая наследнику порядок поступков! Не находите, сударь, подобную позицию… оскорбительной?

– Это не блажь, сир. – Юноша поднял на собеседника холодные глаза. – Нам противостоит грозный враг, и, покуда он не сломлен, церемониям не место. Если рациональными выглядят раздельные действия, так тому и быть. Наши с вами силы чересчур разнородны, чтобы быстро и безболезненно слить их воедино. Кроме того, дерзну отметить, сир, мы нужны принцу гораздо больше, нежели он нам. Отсюда и первенство в решениях.

– Воистину смело, – поджал губы Риз. – И дерзко. К вашему сведению, сударь, одна дворянская дружина, сосредоточенная в Даго, превосходит ваш отряд раз в пять!

– Охотно верю. Но поверьте и вы, сир, в открытом бою ваших благородных рыцарей побьют еще скорее и жестче, чем на сегодняшнем показе. Все войско Даго нам не только не соперник, но даже не помощник. Слышал, вы мыслите призвать под свои знамена сотни наемников? Даже они не изменят баланса сил. Без нас всю эту рать неминуемо раздавят в первой же серьезной стычке.

– А ваш отряд без рыцарской поддержки?

Шагалан развел руками.

– Будет чуть труднее, война затянется, но шансы на победу сохранятся высокими. Сейчас в Гердонезе и его окрестностях, сир, исключительно мы в состоянии драться с мелонгами на равных. И превосходя их.

– Но вас так ничтожно мало, сударь! – воскликнул герцог.

– Недостаток количества с лихвой покрывается качеством. Для создания же внушительной массы есть и другие источники.

– Мы, например?

– В том числе. Вдобавок имеются кое-какие связи по ту сторону пролива, в вольных лесных ватагах. Если нас побрезгуют поддержать дворяне принца, обратимся за помощью к разбойникам. Толпы они соберут огромные, правда… сложно предсказать, что взбредет им на ум после победы.

– И вас не покоробит союзничество с подобным отребьем?

– Ничуть. – Шагалан усмехнулся. – Мы же люди простые, не гордые. А если порой великородные вельможи предлагают дружбу ватажникам, то уж нам-то сам Бог велел.

– Послушать, сударь, – озадаченно покачал головой герцог, – так без вашего участия Гердонезу никогда не обрести свободу. Но ведь это немыслимо! В конце концов, накатывающий вал Империи обязательно захлебнется, раздробится и начнет отступать. Разве тогда объединенные армии Срединных Островов, осененные благословением Святой Матери Церкви, не очистят от варваров покоренные земли?

– Возможно и так, сир, – согласился юноша. – Ныне эти надежды выглядят фантастично, однако способны осуществиться гораздо быстрее, чем вы думаете. Знаете о готовящейся вскоре войне мелонгов на Восток?

– Ну, разные бродят слухи. И этот, кажется, встречался.

– Так вот данный слух целиком соответствует истине – Империя стягивает силы к Диадону. Если она достигнет успеха там… все очень плохо. Если надорвется, ее вал действительно покатится вспять. Вероятно, и Святая Матерь тут же не преминет организовать новый крестовый поход, очищая захваченные варварами страны. И желающих освобождать Гердонез, сир, разумеется, найдется предостаточно. Вот только кому определять судьбы королевства, получившего свободу на конце чужого копья?

– М-да, – вздохнул Риз. – Вы можете быть весьма убедительным, сударь. Кстати, если, по вашим словам, Империя собирает войска в кулак, почему бы и отсюда не забрать несколько полков? Хоть какое-то облегчение…

Шагалан посмотрел на него изучающе.

– Вы не в курсе?

– О чем вы, сударь?

– Ладно, поделюсь сведениями, добытыми тяжелым трудом. Считайте это, сир, залогом наших дальнейших союзнических отношений… Гонсет уже отослал Императору до половины своего гарнизона.

– Когда?

– Недели две назад.

– Уверены? Нам ничего подобного не сообщали.

– Сведения вполне достоверные, пользуйтесь. Ушедших в поход мелонгов замещают губернаторские стражники.

– Ну, этих-то вояк одолеть несложно, – отмахнулся герцог. – Они хороши для выбивания податей с крестьян, против рыцарства не выстоят. Да и упорствовать, полагаю, не осмелятся. Иное дело оставшиеся мелонги… Даже если вы правы, их по-прежнему едва ли не больше, чем всех нас вкупе с разбойниками, горожанами и прочим бунтующим людом… У нас лишь один шанс – сосредоточенный удар в неожиданной точке. Настырно отказываетесь от объединения сил? Пока враг не ведает места удара, он будет вынужден распыляться, пытаясь прикрыть все бесконечные границы страны… Ну, пусть и не все, пусть главным образом южное побережье… Никаких армий не хватит, чтобы везде отбросить наши отряды. А уж потом… воля Творца и доблесть воинов… И вы знаете, господин Шагалан, с этой точки зрения раздельная высадка впрямь имеет некоторые преимущества: нападающий первым поднимает тревогу и приковывает к себе внимание врагов. Второй высаживается на оголенных рубежах, в свою очередь отвлекая варваров. По-моему, неплохо, согласны? Или пойти дальше: у нас налажены связи с редгарсийскими пиратами. За умеренную плату устроят в нужный момент на западе серию налетов, повезет – завладеют крупным городом вроде Прюлотта. Поставим Гонсета перед необходимостью отвоевывать его, тянуть полки через Кентарн, а это быстро не делается. Так мы выиграем дополнительно сотен пять человек.

Юноша пожал плечами.

– Полки рано или поздно вернутся.

– Неважно! – Разгорячившийся герцог хлопнул кулаком по ладони. – Только бы занять столицу, известить Гердонез о начале долгожданной освободительной войны!.. По нашим оценкам, до тысячи дворян немедля явятся на зов принца. Простой же народец вообще сбежится бескрайними толпами, придется лучших отбирать… Короче, наскребем чем встретить войско Гонсета. Вдобавок вылазка пиратов отвлечет из пролива имперский флот.

– У Гонсета серьезный флот? – прищурился Шагал ан.

– Нет, по рассказам, с полдюжины галер. На каждое побережье не сыщется и двух штук, большому набегу они не помеха. Империя всегда слишком верила в запуганность соседей, а защиту от разбоя предпочитала возлагать на местные гарнизоны. Сдается, время указать ей на промашку.

– Недурная мысль, – кивнул разведчик. – Есть, правда, мелочь, которую вы, сир, упускаете из виду. Я о барокарах.

– О ком?

– Барокарами в народе прозвали чужестранных фригольдеров, служивших в имперской армии за землю. В последние годы таких завозили в Гердонез очень активно. Сейчас это несколько тысяч умелых, сплоченных битвами солдат. Сам проверял.