Текст книги "Возвращение на Остров Мечты"

Автор книги: Алексей Тихонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

– Я видел его глаза, – упрямо произнес Шагалан.

Эскобар поморщился.

– Ох, вот этим лишь, прошу, не увлекаться! Еще чуть-чуть, и докатимся до мистики, высших сил, колдовства. А зловредного Гонсета превратим в главного чудодея Поднебесной? С Божьей молитвой… Да вам ли, выученикам хардаев, объяснять?.. В конце концов, нас ожидает война, а не поединок волшебников! Война не совсем обычная, но люди как-никак дерутся уже веками, сложно сочинить очень новое… Впрочем, раскопают разведчики что-нибудь воистину серьезное, обещаю первым признать их правоту. Только поторопитесь, друзья, раз уж сами настояли на раннем вторжении. А пока… предлагаю придерживаться моего плана. Следовательно, на тебе, Шагалан, лодки и места высадки. Не передумал сопровождать меня?

– Съездим, – буркнул юноша себе под нос.

– Вам с Керманом, – командор повернулся к Рокошу, – продолжать занятия. Предельно напряженно, даже самозабвенно. Все лишние дела побоку. Селяне, очевидно, вот-вот затеют пахоту – ни одного человека в помощь. Время сбережения каждого куска хлеба миновало, наступает решающий рывок. Отсюда и тебе, Алиссен, задание – исподволь опустошай запасы. Прикинь, что потребуется максимум на месяц, резко увеличь паек ребятам, пускай отъедаются. Если же запасов мало, закупайте, не жадничайте.

При упоминании денег Бойд тихо застонал.

– Неподходящий момент, Тинас, считать гроши, – бросил в его сторону Эскобар. – Либо добудем много больше, либо поляжем, и вовсе ничего не понадобится. И еще забота тебе, Рокош, – займитесь привезенным оружием.

– Мы начали его готовить. – Юноша пожал плечами.

– Речь не только о том, чтобы насадить лезвия на древки, подремонтировать и заточить. Хотя и это важно. Дадим оружие в руки ребятам. И не потрогать, не распределить за день до битвы, а наработаться с ним вволю. Коль уж идем в бой не с шестами и палками, то и заниматься должны с настоящим железом, срастаясь с ним существом. Вдобавок каждый подберет инструмент по вкусу.

– Подобрать, конечно, здорово, – почесал в затылке Рокош, – лишь бы народ не покалечил друг дружку на радостях-то от новых игрушек. Одно дело шестом махать, другое – отточенной сталью. И доспехи не всегда помогут.

– Что ж, осторожней машите, иного пути не вижу. Доспехи, кстати, тоже посмотрите. Их, разумеется, на всех не хватит, отберем бойцов получше, обрядим и заставим трудиться в полном вооружении.

– Тогда скорее уж не получше, а покрепче, – фыркнул Рокош. – Остальные что, голышом отправятся?

– Выходит, так: валестийские панцири слишком тяжелы, лодки утопим. Высадимся в чем есть, дальше, надеюсь, мелонги поделятся… Впрочем, к местным оружейникам съездить стоит: купите каких-нибудь немудреных щитов, а там, авось, и кольчуги приличные…

– Да вы представляете ли, сударь, – неожиданно взорвался Бойд, – каких денег потребуют столь обширные закупки?! Возьмите то, заплатите за это… Вы действительно намерены потратить все наши сбережения до последнего медяка? Ведь если что-то пойдет наперекосяк, мы останемся нищими оборванцами! Неужели не понятно? Просто немыслимо не сохранить ничего на черный день!

Эскобар выслушал гневную тираду купца, глянул на него исподлобья. Губы скривила язвительная улыбка.

– Я неизменно верил в твою деловую сметку, дорогой Тинас. Убежден, ты не допустишь, чтобы мы зализывали раны босыми и голодными. Если же подобная неприятность таки случится, постараемся и тут выкрутиться. По моим прикидкам, королевского золота имеется еще немало. Однако раз ты настаиваешь на обратном… ладно, проведем ревизию. Подсчитаем наличность, вклады, оценим прежние расходы…

– Вы что, мне не доверяете? – покраснев, взвизгнул Бойд. – Я столько лет добровольно тащил на себе этот воз, а теперь меня собрались ревизовать?

– Что поделаешь, дружище? – Командор уже откровенно ухмылялся. – Деньги нужны позарез, а казна, с твоих слов, пуста. Придется выскребать все зернышки по углам закромов. Вот, например, бродят упорные слухи, якобы твои, Тинас, новые коммерческие затеи в Валесте подняты на наши общие средства.

– Ложь! – Толстяк вскочил на ноги, сжал кулачки. – Гнусный оговор!

– Может быть и так, – развел руками Эскобар. – Завистливые люди склонны распускать лживую молву. Хотя не нахожу, в конце концов, в этом ничего предосудительного: чем годами прятать золото под лежанкой, рациональнее направить его в оборот. Там оно не только сбережется, но и прибыль родит, верно?.. Вот только не следует забывать, для чего деньги брались изначально. Главная цель – Гердонез, не выгода! Потому я и предлагаю осмотреть наше достояние. Если оно окажется совсем худым, обратимся к должникам. Выведем средства из оборота, продадим имущество… Убыточно, разумеется, но как же иначе? Во имя свободы родины вытерпишь и не такое, правда?

Насупленный, красный как вареный рак купец выдавил через ярость.

– А вот представьте себе, господа, старому Бойду тоже небезразлична родина! И в голове его не одна нажива. Желаете привлечь мои средства? Извольте! Знали б меня лучше, не сомневались бы – на благо Гердонеза я с готовностью отдам все. Даже если там и затесался королевский сребреник, то лишь сперва, когда дела в Валесте едва поднимались… Да и к чему что-то выведывать, раз я при необходимости выложу и свое, и общее, не деля? Потребуется, сниму последнюю рубашку, отберу кусок хлеба у семьи…

– У тебя, Тинас, появилась семья? – Командор изогнул бровь.

Бойд сбился, замешкался, покраснел еще больше.

– А почему бы и нет? Я не так стар, чтобы не подумывать о женитьбе.

– Бесспорно, – усмехнулся Эскобар. – Вдобавок весьма обеспечен. Уж не та ли дама, приезжавшая с принцем, счастливая избранница?

– Да в чем вопрос-то? Я не властен ныне в собственном доме? Помнится, сударь, мы вместе взялись освобождать Гердонез, а не устраивать мою частную жизнь! Хейди – прелестная женщина, нежная и заботливая. Что вы имеете против нее?

– Господь с тобой, Тинас! – Командор картинно всплеснул руками. – Разумеется, ты можешь жить с тем, с кем захочешь. Просто… – он вдруг посерьезнел, – пока наша миссия не выполнена, а особенно накануне ее выполнения, советую поостеречься. Забавляйся, дружище, с кем угодно, в Амиарте довольно борделей, только в дом пускай с опаской. Твоя личная миссия тоже не завершена. Ты уверен в своей новой подружке?

– А что случилось? – огрызнулся Бойд. – Теперь уже вам, господин Эскобар, всюду мерещатся шпионы Гонсета? Вероятно, заразная болезнь. Успокойтесь, Хейди такая же беженка из Гердонеза, как и мы с вами. Правда, идеи мести мелонгам не вынашивала, жизнь опустила ее на самое дно, однако это не повод оскорблять ее подозрениями! Что вы в состоянии о ней знать?

– Главное – чтобы ты, Тинас, знал достаточно, – устало отмахнулся командор. – И боюсь я узреть в ней скорее не шпиона, а хищницу без стыда и совести. Из тех, кто бестрепетно прокладывает себе дорогу грудью, насмерть присасывается к подвернувшемуся денежному человеку. Из тех, кто всегда склонны к измене… Впрочем, тебе виднее, лишь бы дело не пострадало. Полагаю, ты все-таки повременишь с женитьбой, по крайней мере до лета?

– Даю слово.

– Тогда поговорим о твоей части работы, дружище. Тут два поля битвы. Прежде всего – Амиарта. Нужно подготовить двор Валесты к грядущим переменам. Без лишних деталей, шепотом, на уровне слухов. Помощи от них никто не ждет, но не должно быть иллюзий насчет вероятной смуты в Гердонезе после варваров. Власть ни в коем разе не рухнет и, следовательно, сумеет, если что, защитить себя.

– С этим понятно, – проворчал Бойд. – Не первый год там вращаюсь. Публика не героическая, но на легкую поживу падкая.

– Затем принц. Как ни безнадежно, толкай его в поход изо всех сил. Своих прикормленных набежников пусть выдвигает не позднее середины месяца. Пока начнут шуметь, пока подтянутся мелонги, пока набегаются за пиратами… Самим господам рыцарям тоже не к лицу засиживаться. Намекни Демиону на других охотников до престола, это его здорово подстегнет. И вообще, как бы установить с обитателями Даго постоянное сношение?

– Почему бы не пригласить сюда кого-нибудь из приближенных принца? Я стану представителем у них, он – у нас. Так и поддерживать связь в любой момент.

– Неплохо, – кивнул Эскобар. – Только что дальше делать с соглядатаем?

– Да что угодно! Связь можно вовремя пережать, а гостя… ну хотя бы взять его в поход. Или сложит голову в бою, или красочно распишет сюзерену ваши славные подвиги. Я, безусловно, рассчитываю на второе.

– И за то спасибо, дружище.

Минуло еще две недели. Вовсю бушевал апрель, благодатное тепло разливалось по продрогшим за зиму рощам. Из-под каждого комочка настырно лезло что-то зеленое, на полянах белели первые цветы, гомонил суматошный птичий хор. В иной год ребята не отказали бы себе в удовольствии созерцания подобного праздника пробуждающейся жизни. Сейчас было не до того. К привычной толкотне в лагере добавился непрерывный железный лязг – многие целыми днями не снимали доспехов, а уж с новеньким оружием не желали расставаться вовсе. На площадках ныне мелькали росчерки настоящей стали, и, хоть не обошлось без ранений, восторг бойцов не знал границ.

Позволив всему совету поучаствовать в принятии решений, Эскобар затем осуществлял их твердо и последовательно. Прибыл представитель принца, коим оказался успевший чуток познакомиться с поселенцами граф Ронфрен. Для высокого гостя с оруженосцем выделили хижину, по местным меркам вполне комфортабельную. Впрочем, никаких претензий на роскошь опытный воин не выражал, молча принимая услуги диковинных союзников. Несколько дней он держался угрюмо, отстраненно, почти не высовывался на улицу. В конце концов, то ли скука, то ли любопытство, то ли наказ сюзерена погнали-таки его в лагерь. Граф подолгу стоял у площадок, наблюдая за занятиями, снисходил подчас до одобрительного кивка. К разговорам не стремился, отвечал односложно, но как-то раз вступил на утоптанный в камень квадрат земли. Теперь, когда никому ничего не требовалось доказывать, его встретили теплее. Что-то изобразили, что-то объяснили, сообща попробовали какие-то приемы. Если графа и смущали поучения со стороны мальчишек, въевшийся в кожу загар прятал это надежно. Резвился рыцарь до седьмого пота, весело и увлеченно. А совершенно запалившись, ушел переводить дух, сперва искренне пожав новым товарищам руки.

Обо всем этом Шагалан узнавал по преимуществу со слов друзей. Сам он до площадок добирался нечасто, мотаясь то по побережью Валесты, то по дебрям Гердонеза. Со Скохой достали пару добротных баркасов, нынче рыбаки на пляже конопатили их и смолили. С определенным напряжением ожидалась поездка с Эскобаром, но Творец, видимо, предпочел потерпеть с испытанием – в последнюю минуту отправиться с командором вдруг вызвался Скоха. Возражений не прозвучало, обменявшись понимающими взглядами, все разошлись.

Кое-какие усилия разведчик предпринимал и в Гердонезе. Разоблачить за столь короткий срок возможные козни Гонсета было, разумеется, делом немыслимым, а значит, не появлялось и аргументов, способных убедить командора в истинной опасности врага. Самое досадное, у Шагалана отсутствовали даже рычаги, методы или пути обнаружения планов мелонгов. Как назло, никаких серьезных событий в окрестностях, никаких облав, сеть атамана, выполнив главную задачу, похоже, погрузилась в блаженную расслабленность. Потому Сегеш с откровенным удивлением выслушал просьбу юноши вновь настроить ее на активный поиск. Цель прежняя – отслеживать воинские отряды, но внимание смещалось к югу, к проливу, к побережью, откуда и подобало заняться войне.

День мчался за днем, чем больше работы старались втиснуть в каждый, тем быстрее исчезали они во мраке прошлого. Словно лодки, перегруженные добром, дни булькающей вереницей уходили в пучину, торопя, подталкивая людей к решающему рубежу. Двадцатого числа Ронфрен сообщил, что флот пиратов атаковал западный берег Гердонеза. Лихим наскоком разбойники овладели множеством мелких городишек и деревень, а вскоре будто бы захватили Шуанси. В это верилось уже с трудом – город размерами и гарнизоном не уступал Галаге. Тем не менее, новость по своим каналам подтвердили Сегеш и Бойд. Бесстрашием или хитростью, но удалось добиться почти невообразимого: вроде бы и сражения заметного не случилось, однако гарнизон, отбиваясь от чудом проникших за стены головорезов, сам покинул город. Разграбление, согласно молве, последовало ужасающее.

Так или иначе, принц сдержал обещание и запустил маховик войны. Долго хозяйничать на западе пираты, конечно, никак не могли, шайкам не устоять перед имперскими полками. Вопрос теперь был только в том, сколь велик окажется запас времени, как скоро Гонсет соберет и переправит к Шуанси войска. И переправит ли вообще. Волнение в стране внезапный налет породил нешуточное, власти взялись спешно снаряжать рати, с разных сторон доносили о бурном перемещении вооруженных отрядов. На первый взгляд, все раскручивалось именно так, как и предполагали обитатели Даго. Шагалана же смущали в творящемся лишь два момента: прежде всего – пестрота привлекаемых врагом сил. Осведомители Сегеша сообщали и о мелонгийских латниках, и о десятках барокаров, не успевших еще отгородиться от войны. Вперемешку с ними попадались едва организованные толпы угрюмых губернаторских стражников, а то и вовсе наемные городские дружины. По рассказам, варвары щедрыми посулами или угрозами поднимали любые имеющиеся войска, многие города и области буквально оголялись, кое-где уже попахивало разгульным безвластием. Кроме того, вызывала недоумение явная хаотичность в перемещениях: одни источники твердили о колоннах, топающих на запад, иные – на юг, третьи – на восток. Подчас отряды просто двигались навстречу друг другу, и вычленить места их скопления никак не удавалось. Это больше напоминало панику, но Шагалан не допускал у Гонсета подобной слабости, да и набег пиратов не смотрелся до того уж устрашающим.

Как бы то ни было, все смутные подозрения оставались исключительно домыслами. Юноша мог сколько угодно чувствовать, что события развиваются не совсем так, как хотелось, однако для предъявления командору он по-прежнему ничем не обладал. А тут вдобавок и личные их отношения, без того сдержанно-ледяные, внезапно обострились. Недели через полторы после памятного совета Шагалан, потрудившись на побережье, возвращался в лагерь. Смеркалось, мир остывал от теплого, духовитого дня. По дороге попались Арашан и Аусон. Нагруженные железом, взмокшие, они неторопливо брели домой с вечерней тренировки. Переглянулись, остановились, загораживая путь.

– В чем дело, братья? – устало спросил разведчик, поскольку сами начинать разговор ребята не спешили.

– Такая… закавыка, брат… – Аусон в нерешительности потер пальцем шрам на подбородке, подарок имперских карателей. – В общем-то, не наша забота… но тебе следовало бы знать. Ринару сейчас неподалеку видели. С командором. Под ручку шли, шушукались.

– Ну и что? – Шагалан пожал плечами. – Будто это их первая прогулка. Если Ринару устраивает подобная компания…

– Да она-то, как обычно, великой радости не выказывала… – Арашан подкинул в руках громыхнувшую ношу. – Скорее уж командор на взводе был, так и льнул к девке, на нас фыркнул. А прогулка и вправду не первая, только до сих пор, брат, все они засветло случались, днем. Смекаешь? При свете вблизи десятков глаз особо не забалуешь. Не то что нынче.

– Как бы твою недотрогу на спину не оборотили, – пояснил Аусон прямолинейнее. – Невинность порушат, потом не заштопаешь.

– Если ей хочется… – Шагалан вздохнул.

– А ты в том уверен, брат? Если девка на кого и теплеет взглядом, то на тебя. А с командором… это больше матери ее, Марики, затея. Вообразила старуха дочери удачную партию устроить, даже про набожность со стыдом забыла напрочь. Сама девку на свидания выталкивает, а та перечить не приучена. Оно, конечно, Эскобар высоко после войны взлететь может, да война еще и не началась. Главное же, полагаю, Ринара для него – игрушка, свеженький, непорочный цветочек, не более. Такому уровню притязаний под стать какая-нибудь родовитая маркиза или графиня. А простая деревенская девушка?.. Стало быть, здесь Марика просчиталась: и выгоды не обретет, и дочери душу опоганит.

– Чего же мне теперь, следить за ними? – нахмурился разведчик. – А добром сладятся? Свечку рядом подержать?

– Вопрос, – усмехнулся Арашан. – Ну, брат, ты его тут, пока не поздно, решай, а нам идти надо. Замучились эту чертову тяжесть таскать, перевезти бы за пролив да там и бросить… А молодые наши вон в ту сторону направились, за холм. Кто знает, вдруг потребуется?

Когда друзья растаяли во мраке, Шагалан с минуту переминался, затем развернулся и пустился, переходя на бег, по еле различимой в свете ущербной луны стежке. Достиг первых кустов, замер. Мало того, что он бесцеремонно лез ныне в чужие дела, так и отыскать укрывшуюся в темноте пару весьма затруднительно. За долгие годы заросли проштудированы лучше собственной ладони, но ситуацию это не облегчало, в ночи без шума поисков не получится. А с шумом… Что он вообще намерен предпринять, если найдет любовников? Не напоминает ли это глупость, именуемую людьми ревностью?..

Сдавленный вскрик впереди пресек колебания. Юноша сорвался с места, изгибаясь между веток, метнулся на звук. Через несколько скачков вопль повторился. Сомнений не оставалось: кричала девушка, и в голосе ее слышалась не любовная истома, а ярость борьбы и призыв о помощи. Теперь уже Шагалан ринулся напрямик, с треском разметывая заросли. Цель совсем близко. Новый, захлебывающийся отчаянием крик. Серые шевелящиеся пятна на крохотной прогалине. Более темная фигура прянула стремительно прочь…

Ринара, скорчившаяся, торопливо собирала свое растерзанное платье. Убедившись, что она в порядке, разведчик перевел взгляд на Эскобара. Мужчины застыли сейчас в трех шагах друг от друга, в позах, внешне безобидных, но таящих полную готовность к бою. Словно древние хищники сошлись они тут, над телом самки, и никто не хотел уступать. Бесстрастные лица, холодные глаза, настороженные руки. Столкновение таких бойцов могло выйти жестоким и с непредсказуемым финалом. В пользу Шагалана были молодость, быстрота и, как он надеялся, чуть большее мастерство. На стороне Эскобара – опыт. И короткий, едва изогнутый меч. Просветленный при участии хардаев дух против хардаевской же стали.

Какое-то время бойцы лицом к лицу, без единого движения оценивали один другого, настраивались на мгновенную схватку. Ощутив важность момента, даже сидевшая на земле Ринара прекратила всхлипывать и затаилась. Наконец ладонь командора шевельнулась, медленно вытянула наполовину из ножен матовую полосу клинка. Шагалан отметил: явная угроза, а если решился на кровь, грозить смысла нет.

– Что ты здесь забыл, брат? – выдавил сквозь зубы Эскобар.

– Мне не по душе принуждение в лагере, – ледяным тоном отозвался юноша, не теряя ни грана готовности. – И около него.

– Напрасно беспокоился. Ничего страшного, заурядные человеческие дела.

– А по-моему, девушка не желает этими делами заниматься.

– Чепуха, бабские капризы. Все они поначалу дрожат и брыкаются, зато дальше их не остановишь.

– Но если она упорствует всерьез, силком волочь нельзя.

– Нельзя? И ты собираешься мне не позволить… брат?

– Не позволю.

Еще секунду они мерились волчьими взглядами, потом Эскобар выпрямился, вздохнул и с лязгом спрятал клинок.

– Будь по-твоему, Шагалан. Я не настолько глуп, чтобы сокращать собственную армию накануне войны. Тем более ради девичьих прелестей. Ты каждой бабе так бросаешься на выручку, или эта ценна особенно?

– Оставьте ее, командор.

– Понятно. Диковинная у нас все же компания – военачальник подчиняется своим солдатам! И ведь во имя чего шум… Скажи-ка, малышка, разве тебе было плохо со мной?

Испуганно вздрогнув, Ринара сжалась в комок.

– Уходите, сир… пожалуйста…

– Хочешь побыть с ним? Ах, маленькая плутовка! Ладно, извини, если чересчур… торопился и напирал. Надеюсь, между нами обойдется без обид. Ты остаешься, Шагалан?

– Я помогу девушке, – сухо ответил разведчик.

– Что ж, помоги. – Эскобар оскалился: – Возможно, у тебя получится удачнее. Лишь бы тоже не помешали в самую важную минуту, примчавшись на ее вопли.

С этими словами он повернулся и, хрустя ветками, ушел в темноту. Молодые люди, не шевелясь и затаив дыхание, внимали его шагам. Когда же те стихли совершенно, Ринара вдруг разразилась неистовым рыданием. Ее трясло и качало, она едва не тонула в неукротимом потоке слез. Шагалан опустился на колено, прижал к груди голову девушки: разговорами здесь не утешить, следовало просто дать выплакаться. Придерживая содрогающиеся плечи подруги, продолжал чутко слушать лес. Не то чтобы он вправду опасался нападения – Эскобар, вероятно, был и не чужд коварству, однако в данном случае явно не испытывал в нем нужды. Девушка, похоже, действительно служила ему всего-навсего аппетитной забавой, рядом с высокими политическими целями не стоившей ни гроша.

Мало-помалу рыдания стихли. Всхлипывая и утирая мокрое лицо, Ринара оторвалась от груди юноши, глянула на него снизу вверх и смущенно отвернулась.

– Успокоилась? – негромко спросил Шагалан. – Все миновало, незачем длить переживания. Как ты?

– Что ты имеешь в виду? – Ринара покосилась с подозрением.

– Только самочувствие. Встать сможешь?

– Смогу, – буркнула девушка, разглаживая юбку. – И, если хочешь знать, в остальном я также в полном порядке… Не успел он… немного…

Отводя глаза от Шагалана, она поднялась на ноги. Дернулась в сторону, потом воротилась, произнесла себе под нос, теребя подол.

– Наверное… должна поблагодарить… Совсем уже отчаялась… противиться сил не хватало… Жутко вот так… беспомощной…

– Не забивай голову, Ринара. Я не сделал ничего выдающегося.

– Ну да-а, – протянула девушка. – Я же не слепая. Господин Эскобар… он очень сильный… и с оружием. А ты был готов с ним драться голыми руками… Невзирая ни на что… Как ты нас нашел?

– Ребята подсказали. Встретили вас по дороге и сообразили – добром подобные прогулки обычно не кончаются.

– Да. – Ринара понурилась. – Вот и всем это понятно. Одна я, выходит, такая дура.

– Ты ни о чем не догадывалась? Или мать настояла?

– И мать тоже. И сама надеялась… уладится. Он был… любезным, учтивым… Не то, кстати, что вы, ребятки.

– Точно, – хмыкнул юноша, – мы командору, конечно, не чета. Благородным изыскам не обучены, правда, и девок силком в кусты не таскаем.

– Ой ли? А ведь исключительно о том и думаете! Разве я не вижу ваших горящих глаз? Особенно после того, как кормежку увеличили… По лагерю пройти боязно.

Шагалан пожал плечами.

– Я и не говорю, будто тебя никто не хочет. Ты красивая девушка, которую естественно вожделеть. Но заметь, насиловать собрались вовсе не те, кто обжигал взглядами. От ребят ты такой низости получить не могла.

– Великодушнее дворян? – усмехнулась Ринара. Потрясение, похоже, потихоньку проходило. – Ладно, рыцарь мой, ступай следом.

Со злосчастной прогалины она юркнула в темноту вполне уверенно. Юноша едва успел нагнать, уцепился хвостом за размытой серой тенью. Не сразу сообразил, что идет в противоположную от лагеря сторону, по лесной полосе к самому краю владений поселенцев. Хотел окликнуть взбалмошную девку, но та немедленно принялась тонуть во мраке, потребовалось прибавить шаг. Где-то здесь он бродил минувшим летом, переживая 'кончину мессира Иигуира. Кажется, совсем недавно, хотя с тех пор чего только не приключилось. Где-то рядом и памятная землянка… По таким дебрям, правда, не лучшая идея – носиться ночами: разогнавшись, рискуешь влететь в терновые заросли, неприступной стеной опоясывающие лагерь, разодраться в кровь. Прерывается же терновник в двух точках – на охраняемых просеках к дороге и бухте. Да вдобавок на милой тропинке к побережью, куда сунуться впотьмах не решился бы даже он сам.

Шагалан уже вознамерился было догнать и отвести сумасбродку домой, но тут она вдруг встала как вкопанная. Юноша не налетел чудом. Ринара вывернулась из его ладоней, плавно двинулась кругом.

– Знакомое место? – В голосе ее засквозило прежнее, почти забытое озорство.

– Место как место, – осмотрелся Шагалан. – Ничего особенного.

– Э-э, лукавишь, рыцарь! – Девушка хохотнула. – Вот именно сюда года… четыре или, может, три назад вы с мальчишками бегали… скажем, развлекаться. И вытворяли такое!..

– Тебе-то откуда знать? – Говоря по совести, укрытий для секретных игрищ имелась масса, он и не старался упомнить все.

– А вот и знаю! Зейна водила, когда мы дружили. Показывала, разъясняла…

Юноша с нарочитым укором покачал головой.

– Как не стыдно порядочным, богобоязненным девочкам подглядывать?!

– Ха, это как не стыдно порядочным мальчикам заниматься таким… язык не повернется назвать? И где только прыть бралась? Голодные, уставшие, избитые, а сюда силы находили.

– Зов плоти, что ж тут поделать? – хмыкнул Шагалан. – Не молитвами же умерщвлять.

– Зов… – осевшим голосом подтвердила Ринара. – Да, тяжкое испытание измыслил Творец, наградив человека вечно алчущей плотью. И жизни порой мало на обуздание ее страстей.

– У тебя это вроде получалось неплохо.

– Что ты понимаешь, рыцарь?! Ты даже не догадываешься, какие кошмары я тщусь удержать в себе! О том, чтобы подавить, пока нет и речи.

– А ты всерьез надумала их давить? Все до одного? Стоит ли?

– Стоит, – вздохнула Ринара. – Стоит, Ванг. Не ведаю лишь, по плечу ли мне сей труд. Грехов много, плоть сильна…

– Зовет?

– Бывает. До бестелесного ангела мне еще ой как далеко. Вот и сейчас… с господином командором… Ведь в ужасе Небеса молила об избавлении, легче б, наверное, смерть принять до срока, чем так… А плоть о своем мечтала. Мокрая вся и горячая уже была, дрянь. И силы покидали не потому, что он… слишком могуч… Просто плоть бороться не желала. Выходит, ты меня не только от поругания и позора оградил… Может, и жизнь спас…

– Ты этим, подруга, рассудок-то не забивай. – Юноша нахмурился. – В лагере тебя никто бы не срамил, главное – самой выдуманной виной не упиться. А уж если благополучно разрешилось, то подавно забудь. Выводы сохрани, а остальное забудь как страшный сон.

– Попробую забыть. – Ринара прекратила описывать около него медленные круги, замерла напротив, в трех шагах, повернувшись спиной. – Что же до выводов… Господин Эскобар… там… произнес одну фразу… чаю, единственную, в которой водилось зерно истины. Ведь совсем скоро вы все отправитесь в бой, да? А на войне гибнут даже такие герои. Неведомы планы Господни, выживет ли .хоть кто-нибудь?.. Выживешь ли ты… Мы останемся на мирном берегу, но в случае чего и наша судьба плачевна. Так неужели… неужели до смертного часа кусать локти… попрекать себя последней гордыней?.. Зачем эта проклятая непорочность, если большее не увижу тебя?..

Она суетливо и неловко завозилась у плеча, потом, всхлипнув, опустила руки, и платье с шелестом стекло с нее. Рывком развернулась навстречу остолбеневшему Шагалану. Пыталась удержаться, однако ладони сами собой дернулись, закрывая извечным жестом запретное. Потупила голову, и упавшие волосы спрятали лицо. Юноша шагнул вплотную, коснулся дрожащих плеч. Вид был ослепляющий, он раздувал неистовый огонь, выжигавший разум, но тот еще терпел.

– Ну что же ты, Ванг? – срывающимся голосом прошептала девушка. – Или не знаешь, что надо в такие минуты делать?

Словно отсекая себе пути к отступлению, она вдруг распахнула руки и прильнула к нему всем телом.