Текст книги "Черный крест-4. Эд. Все главы вместе.(СИ)"

Автор книги: Алексей Тарасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Находит же он свою Татьяну на четвертый день поисков в каком-то занюханном кабаке вполне здорово выглядящую, довольную, в чужой модной одежде и при хороших деньгах.

Угрозами отправить обратно в ад парень возвращает Татьяну к себе в квартиру обратно, но той же ночью, непокорная любимая оставив его одного сбегает снова. Молодому человеку тогда пришлось изрядно истратиться, для того, чтобы преследовать незаметно Таню на такси, пререкаясь с задающим постоянно вопросы– а зачем это вам? Таксистом– пока, наконец они не подъезжают к одному ночному клубу в центре Питера, где Татьяна выходит из пойманной ею тачки. Для того, чтобы примерно чрез полчаса выйти оттуда снова– но уже в сопровождении сильно хмельного кавалера. Таня ловит такси и уезжает с мужчиной а наш "воскреситель" – отдав положенную сумму денег таксисту, обещав еще, простит того, уже заинтересованного в том, чтобы посмотреть, что будет дальше, ехать за машиной.

Определив же по зажегшимся окнам в какую квартиру ушла Татьяна с мужчиной, молодой человек, отпустив таксиста проникает в квартиру, где находилась с мужиком Танечка, используя свое давнее еще так по– криминальному не применявшееся умение вскрывать замки.

Но то, что он увидел там, привело его в страшное смятение. Он собирался уже было навалять по шеям как Тане так и ее новому .барю, а тут...

В общем, Таня ела этого мужика живьем, предварительно успев его быстро связать и заткнуть ему рот кляпом. Увидев вошедшего молодого человека мужик сначала было воспылал надеждой, что его сейчас спасут, но поняв что Таня и "воскреситель"– одна шайка– лейка, видимо потеряв все силы в бесплодной борьбе с поедавшей его женщиной, зарыдал. Его стон был слабо слышан из– за кляпа, но, судя по судорогам и конвульсиям его тела страдал мужик в тот момент весьма и весьма! Отожрав же от мужика весьма большой кусок, перекусив ему горло и напившись крови, Таня, наконец, пришла в себя и обратила внимание на стоящего сзади своего "покровителя".

А ведь им даже не пришлось особо объясняться! Все было и так ясно– живая человеческая плоть и кровь– вот чем по– настоящему могли питаться воскрешенные. Об этом ни слова не было сказано в "трилистнике", да... и что там! Уловка дьявола на то и уловка дьявола, чтобы сначала поймать человека в сети– да так, чтобы сам туда зашел, по собственному желанию, а после сожрать его– и косточки выплюнуть!

И еще– не питаясь на протяжении нескольких дней воскрешенный начинал не только терять силы но и постепенно превращаться в воск.

Опрометчиво же решив, что если Танянаестьсяочень хорошо, то сможет как-нибудь наконец превратиться из поедателя людей в такого же как и они человека, ничем особо не примечательного, «воскреситель» берет вопрос питания своей возлюбленной под полный контроль. Несколько месяцев они с Татьяной перемещаются по Питеру из одной съемной квартиры– в другую создавая по ходу дела продовольственные запасы из сами понимаете какого мяса и крови. В конце же концов– молодому человеку все сходит с рук– его и Татьяну, в Питере не кажется, что ловят– они снова возвращаются на квартиру «воскресителя».

Некоторое время они живут вместе замкнуто, Татьяна держится на запасе добытого ею мяса– а молодой человек уже к тому времени серьезно так уверовал в собственную выдумку о том, что если Татьяна съест какое-то определенное количество человеческого мяса– то определенно исцелится от "восковой болезни" раз и навсегда, став нормальным человеком.

Но не тут-то было! Как раз в день отмечания "окончательного исцеления"– Татьяна употребила около двадцати мужчин в пищу, после чего на ее коже не осталось от воска не то, что следа, но и воскового блеска– в день, когда молодой человек, думая, что на этом все, купил много шампанского и всякой нормальной еды, которую, кстати, Таня тогда ела без блевантина и с явным удовольствием– в эту же ночь, после очень развратного секса...

В общем, она нападает на своего благодетеля– воскресителя, и чуть было не убивает его в порыве "голода", оставляя на всю оставшуюся жизнь следы– шрамы на его теле, так же и на лице. Молодой человек с трудом совладает с ней, после чего, связав по рукам и ногам скотчем, одев, волочит к своей машине, делая вид, что тащит пьяную подругу, после чего– с постоянным замиранием сердца на постах автоинспекции– отвозит на свою дачу, где и запирает в подвале для того, чтобы через десять дней вернуться и обнаружить там иссохшую мумию посреди уже отвалившейся от тела груды воска. Это была вторая и последняя уже смерть русской красавицы– Татьяны.

Ну и к чему это все привело? Да так... молодой человек наконец-то разлюбил ту, чьему образу поклонялся так долго– на протяжении многих лет, получив наконец то, что так долго хотел, пусть и таким необычным способом...

Думается, не нужно говорить о том, что этот парень был ни кто иной, как Пашкевич...

Проснувшись утром Эдуард благодарит Юлю за столь интересный и долгий рассказ, что слышал от нее ночью сквозь сон– и целует ее в растрескавшиеся губы– в трещинке две запекшиеся капельки крови– а Юля, перестав храпеть, встает и идет на кухню готовить завтрак.

Эд молит Бога, чтобы кто-нибудь приказал ему уехать из Антрима– и чтобыэтонаконец закончилось!

Бог же посылает Эдварду парня от Пеппена, который готов обсудить вопрос передачи списков подпольных групп в Ирландии в обмен на контейнера для неуправляемых ракет НУРС.

10. Посыльный от Пеппена встречается с Эдом буквально через пару часов в центре города, в месте, облюбованном Юлей и Эдуардом для встреч. Там рядом есть несколько супердешевых (и, соответственно, грязных) кабаков, и Эд (на него смотрят как на странного– он надел форму) становится на какое-то время даже центром внимания местной ну очень маргинальной и аутсайд публики (пьют, сволочи, с утра). Пока Эд устраивается за одним из столиков с бокалом эля, делая потуги изобразить, что пьет, к нему подвалили двое весьма замызганного вида товарища с просьбой о материальной помощи, и эти парни настолько настырны в стремлении облегчить карман Эдуарда на счет мелочи, что посыльный от Пеппена, появившийся с большим опозданием очень выручает Эда, когда, придя почти приказным тоном просит этих клошар удалиться. Затем идет долгая беседа– Эд не этого ожидал, но посыльный вопреки ирландской традиции пьет только кофе (так что Эд перестает пить эль и заказывает себе чай). Посыльный не соблюдая конспирации, видимо по причине того, что чувствует себя на своей территории, вываливает на грязно– замызганный стол разные там "по делу" бумаги и документы. Он рассказывает Эдуарду о великом множестве различный подпольных группах ирландского сопротивления...

–И это ведь только та часть– пусть и большая, но совсем не полная от общего числа сопротивленцев.

Эдуард переспрашивает, почему же ИРА хочет их всех сдать на растерзание нашего ГБ, а посыльный (видимо, у них там перед встречей долго обсуждался вопрос как и на какие вопросы отвечать) говорит, что многие из этих групп, не имея никакого отношения к ИРА, совершая диверсии и акции саботажа прикрываются лейблом (он так и сказал -"лейбл") Ирландской Республиканской Армии.

–Но при этом не имеют к нам никакого отношения.

Эд отвечает что

–Вполне возможно, но сам при этом думает о том, что чрезмерных радикалов из ИРА сама же ИРА могла бы перенаправить в самостоятельные отделения с собственными названиями дабы в случае провала тех дистанцироваться от них и сделать вид, что ИРА не при чем. Может это и есть тактика ИРА и именно потому-то многие эти группы действуют под именем ИРА?

Эд не знал.

Затем начался показ "демоверсии" документов по этим группам.-

–Эти документы вы можете забрать с собой, Эдуард, потому как в последнее время люди, о которых здесь говорится сменили имена и места тайных встреч, а так же у многих поменялись поставщики оружия и взрывчатки... именно по этим именам и адресам сейчас вы уже никого не найдете, но мы отдаем документы вам, чтобы вы поняли, насколько мы серьезно осведомлены, так что в этом вопросе можете положиться на нас.

Цена кончено, все та же, контейнеры для НУРС. А у Эдуарда параллельно возникает идея , отдав контейнеры ИРА, сделать их неэффективными.

Итак контейнеры– в обмен на информацию, в обмен на тонны информации.

Потом посыльный начинает более подробно расписывать те группировки, которые станут платой ГБ в обмен на оружие:

–Вот эти ребята– ( там фотографии, данные, личные дела подпольщиков)– в прошлом году захватили трех ваших пехотинцев и потребовали выкуп– но, получив выкуп, какой требовали, потребовали еще денег, а после, получив и прибавку– вместо трех вернули лишь одного вашего парня. Двоих же казнили. Расстреляв в подвалах недалеко от Белфаста...

Ну, и так далее. Попутно, знакомясь с информацией, Эдуард зорким взглядом замечает данные по нескольким группам, организованным КГБ и ГРУ, а так же совместно КГБ и ГРУ. Вежливо прервав ознакомительную поясняющую документы речь посыльного Пеппена, Эд, переложив бумаги к себе в сумку начинает прощаться:

–В целом я все понял, спасибо, информация интересная, и думаю, мое начальство ее оценит. Я же в свою очередь обещаю вам, что очень сильно постараюсь пробить вам контейнеры для неуправляемых ракет, а так же, может быть, некоторое количество этих самых ракет.

Посыльный и Эд вместе выходят из кабака, и посыльный просит Эда позволить его подвезти. Эдуард отказывается, но в следующую секунду как из под земли снова появляются те двое попрошаек, что просили у Эда мелочь в пивной, и, доставая на ходу из– за пазух автоматические пистолеты с глушителями, открывают шквальный огонь то ли по Эдуарду (не понять!) то ли по людям Пеппена. Водитель машины, в которую только что предлагали было сесть Эду вылезает наружу, и, на ходу доставая американский полицейский "бульдог" открывает ответный огонь, но быстро израсходовав все патроны и так ни в кого и не попав открывает перед Эдом заднюю дверь авто:

–Go! Go!

Эд быстро туда проникает, тут же переметнувшись на противоположную сторону от клошар – убийц, которые в этот момент перезаряжали оружие. Затем посыльный Пеппена и его водитель так же садятся в машину и, осыпаемые разбитым закаленным стеклом, его маленькими ромбиками, дают ходу.

–Ох, Эд– говорит посыльный– видимо эти ребята заезжие гастролеры (Эд оборачивается назад, видя как те двое садятся в красную "Ауди") и уезжают с места атаки в противоположном направлении, нежели ехал Эдуард.– и видимо, по вашу душу. На нас здесь напасть бы никто не посмел...

Неожиданно проявляет себя в знании русского и водитель:

–Эдуард Аскольдович! Видимо вас хотели убить!

Эд же отвечает, что это– только предупреждение

–Хотели бы убить– давно бы убили!

Предупреждение... да, но только вот от кого?

Машина несется на станцию междугородних пассажирских автобусных перевозок, где Эдуард собирался сесть на автобус в Белфаст.

ЧАСТЬ 8.

ЛАРИК.

01.В машине вместе с ребятами из ИРА Эд добрался до автобусной станции. Он пытался отправить своих сопровождающих обратно, но те ни в какую не согласились, объясняя опасениями повторного нападения. Эдуард связался с Полковником и сообщил о прошедшей встрече с человеком Пеппена и о своем возвращении в Дублин. Полковник– несколько удивленно отвечает, что ждет Эдуарда и даже готов выслать за ним машину с охраной. От этой услуги Эд отказался. Он позвонил Юле, попрощаться, а она не поняла, думала он встречу хочет назначить и говорит

–На старом месте в то же время

но вдруг голос ее осекся и связь прервалась. Эд чертыхается, пытается вновь набрать Юлин телефон, но нечаянно роняет телефон на асфальт. Пока собирал вывалившиеся аккумуляторы звонила Юля, теперь он перезванивает – занято. А Юля, видимо думая, что Эдуард специально отключил мобильник перестает звонить.

Но терпения ей хватает не на долго и через пятнадцать минут Эд наконец-то снова может слышать ее голос. Юля обещает приехать проводить Эда не смотря ни на какие его уговоры этого не делать (на само деле Эдуарду совсем не хочется, чтобы люди из ИРА видели его с его женщиной).

Юля подъехала на старой и ржавой тачке взятой где-то напрокат. Они с Эдом отошли в сторонку подальше от внимательных глаз этих добровольных телохранителей из ИРА. Юля снова начинает лепетать что-то о любви, о том , что дескать он, Эд, спас ее от разрухи и одиночества, от мыслей о суициде, да в всякая такая лабудень. Эд... нет, не то, чтобы он был жестокосердным, нет, он даже охотно бы поверил Юле на слово, но вот только таких как он тертых калачей, стрелянных воробьев за которых двух небитых дают– на мякине не проведешь. Юля упорно, говоря о возвышенных чувствах смотрит в сторону. Влево. А всякий разведчик , тем более– аналитик , знает что если человек врет, его взгляд при этом косит в левую сторону. Больше всего Эд бесится от того, что не понимает, зачем это Юльке надо?

–Эдди! Мне дико одиноко, неужели ты вновь меня оставишь одну с моей одиночью?

Но Эдуард ненавидит ложь. Тем более о любви. Тем более непонятно зачем произносимую, тем более такую сладкую и вожделенную, что очень хочется в нее поверить. Эдуард– и словами, и жестами и мимикой, отстраняясь, дистанцируется от Юли.

–Прощай! – он снова говорит о том, что то, что было между ними– было большой ошибкой.

В этот момент его мобильный телефон начинает интенсивно и раздражающе пищать, напоминая о том, что аккумуляторы садятся.

–Мне пора.

Эд с немногочисленными пассажирами садится в автобус и занимает место не у окна– чтобы не видеть ее, стоящую на улице с растерянным взглядом ребенка, неожиданно в толпе потерявшем мать и вот– вот готовым расплакаться. Подождав минут пять, водитель закрывает двери и авто отъезжает от станции.

До свидания, Антрим...

02. Через несколько секунд после отправления автобуса Эдуарду приходит на память последний сегодняшний завтрак с Юлей– она готовила эту яичницу с горохом, потом раскладывала на тарелки, потом ела...

Эдуард хлопает себя по лбу– левой рукой! Юлька– блин, вот оно– разведчик– а элементарного не смог подметить– левша!

Левша, как предполагали методички по изобличению лжи, при беседе– когда говорит неправду смотрит вправо.

Эд вскакивает с кресла, подбегает к водителю, собирается попросить остановить автобус, но видит, что Юля, сев в свою тачку– согбенная такая, жалкая и несчастная– отъезжает, ребята из ИРА тоже. Расстояние между Юлей и Эдуардом уже такое, что если и побежать за ней – не заметит. Эд хватается за мобильный, но у того сели аккумуляторы. Он судорожно пытается вставить вместо них батарейки от маленького радиоприемника (брал с собой для перехвата переговоров спецслужб), но и у него батарейки на нуле.

Можно было выйти и поехать к Юле на работу, вытащить ее, заставить взять отгул, провести с ней целый день в постели, отложить отъезд в Белфаст на утро... Но Эдуард в тот момент, утомленный, скажем прямо, сексом рассудил несколько иначе– он решил перезвонить Юле из Дублина, когда будет уверен, что его разговор с ней не прослушивается, по специальной связи.

Всю оставшуюся дорогу до Белфаста Эд рассматривает подаренную ему фотографию Юльки, находя к своему удивлению в ее лице много схожих черт со своим лицом. Эда это все умиляет и иногда ему даже кажется что он вот– вот будет готов прослезиться.

–Ах ты!– говорит он сам себе– любовь... морковь до гроба!

Уже в Белфасте, вечером, когда Эдуард гостит на квартире Колесникова, на уже вновь подзаряженный мобильник приходит смс– сообщение

Ты то же прощай, только знай, что я тебя все еще очень люблю

От белфастского начальника ГРУ и его зама Колесникова Эдуард узнает немало интересного– оказывается, из Москвы в Ирландию была на днях прислана комиссия для проверки некоторых фактов коррупции в российском армейском руководстве. Колесников так же прибавлял, что по его сведениям в Москве товарищ Главный рвет и мечет, возмущаясь тем, как в Ирландии идут дела. Все попытки контролировать местные группировки, прикармливать их и снабжать оружием признаны ошибочными и недейственными. Москва как можно скорее хочет провести в Ирландии европейский эксперимент по управлению территорией без помощи местного самоуправления, сотрудничающего с нашими армейцами.

Для скорейшего возвращения Эда в Дублин ему снаряжают машину с водителем, и по пути Эд размышляет над тем что он слышал от коллег: к чему может привести эта новая политика Кремля? Скорее всего, Главный требует глобальной зачистки всей Ирландии от разного рода сопротивленцев , и, может быть, вслед за этим захочет объединить Ирландию и стереть границу между Ирландией и Ольстером... закончится же это может только одним– новым набором волонтеров в подпольные партизанские группировки и ожесточением борьбы радикальных ирландцев против нашего присутствия. Тонкая игра ГРУ с Католической лигой, с Протестантской Армией и ИРА все– таки давала свои всходы в виде относительного спокойствия и мира, изредка лишь нарушавшегося какими-нибудь акциями, наполовину устроенными самим ГРУ для того, чтобы показать Москве, насколько важно здесь держать все под контролем– и отстегивать на это суммы.

Эд боится, что новый Главный– а он такой ортодокс– традиционалист в Революции поведет себя. как слон в посудной лавке и наломает немало дров, а кашу из этих дров потом придется расхлебывать ГРУ и Армии, а точнее, рядовым сопливым парням, которым конечно нельзя отказать в героичности, но вот опытности им еще недостает. А борьба с партизанами– дело весьма трудное.

03. В Дублине все оказалось (как всегда) и не таким уж страшным, как это представлялось издали– в Антриме и Бефасте. Эдуард идет с докладом к Полковнику, а тот знакомит Эда с комиссией проверяющих, прибывшей из Москвы. Комиссию возглавляет уже известный Эду Череда (мужик весьма мирно настроен по отношению к отделу ГРУ в Ирландии и постоянно повторяет фразу: "Ну мы на вашей же стороне!"), в его замах все тот же неприятный Ларионов, все улыбающийся, доброжелательно похлопывающий Эдуарда по плечу, открытый, сияющий и дружелюбный, будто и не было этой истории со сливом абсолютно бесполезной информации Эдом. С ними некто Мирзобикян, работающий с виду замом Ларионова, мальчик на побегушках, время от времени уезжающий в Москву с докладами о ситуации в Ирландии.

В общем, Полковник надеется выкрутится, объясниться с Москвой и Главным посредством проверочной комиссии. Череда, почти ничего не делает и целые дни проводит с Гением– знатоком местных пабов, Ларионов что-то там вяло– по мелочи требует улучшить в работе-

–Гений– сверхсекретный агент! Как вы ему даете возможность проводить время вне стен нашего военного городка?

–Ну так он сейчас с Чередой занимается дегустацией...

–Да?? Ну тогда ладно!

И так далее... Мирзобикяна же вообще не видно. Иногда он приезжает в Дублин– часто в очень неудобное время, так что его то приходится встречать рано– рано утром, то провожать на военный аэродром ночью.

Эд же напротив, проявляет дикую бздительность, особенно по отношению к самому опасному, как представляется Эдуарду, начальствующему от Комиссии– к Ларику. Эд ищет зацепки, он ждет тайных интриг и махинаций со стороны Ларионова, но тот, то ли слишком хорошо законспирировался, то ли обленился, несколько лет просидев в уютной и комфортной Москве, в которой мышиная возня давно запрещена и жестко пресекается. В конце концов, Ларионов идет сам на откровенный разговор с Эдом, и хоть и не безосновательно, но зря, и, главное– рано открывает свои карты.

Ларионов сам зашел к Эдуарду в кабинет на разговор, и, видя, что Эдуард включает под столом кнопу включения машины для создания помех прослушки, одобрительно кивая начинает свой долгий и утомительный (ну, утомительный это человек– Ларик) рассказ о несчастьях– злоключениях человека с "хвостом"– негативной характеристикой в личном деле по линии психики. Дескать не дают карьерно расти, зажимают, ставят на побегушочные роли– и так далее...

Но потом... Эд думает, что происходящее провокация– да и как проверить правдивость слов Ларика, коли под рукой нет переносного мобильного детектора лжи?

Ларионов говорит о планах Москвы по созданию в Ирландии системы российского контроля без "посредников" из местных структур власти. Это– эксперимент, и если он окажется удачным, то, вполне возможно его продолжат уже в Юго– восточной Азии– в Лаосе, Кампучии и т.д. На сегодняшний день на повестке дня в Москве даже стоит вопрос о нецелесообразности военного продвижения в Азию – без определенного опыта можно и не удержать власть над полученными территориями. А если войска придется отвести, то это фиаско выставит Москву в глазах всего мира не непобедимыми витязями, а теми, с кем вполне успешно можно воевать. Короче, Ирландия– это "мягкий вариант", здесь мы сможем с минимальными для себя потерями посмотреть, насколько эффективно можем управлять странами без помощи местного самоуправления. Но, в то же время, Москва не желает, чтобы такое управление было введено в Ирландии ни с того, ни с сего– дескать нам так захотелось. Все поймут, что мы ведем себя нелогично, а это равносильно признанию слабости. Для введения армейского управления Ирландией нужен хороший повод– скажем так бунт... И его – если перспектив к тому нет, необходимо организовать.

Эд отвечает– в своей манере, вроде как и очень по делу, вроде как и не в ту степь совершенно, что, дескать для того следует хорошенько вооружить мирное население– а Москва, дескать в это же время ставит ограничения на передачу оружия от нашей Армии повстанцам.

–Если произойдет выступление– но невооруженное, они, как Ганди– пойдут, размахивая гвоздиками на наши танки а их бесстыжие девки начнут кидаться на шею нашим парням– разве мы сможем в таком случае обосновать жесткие зачистки в Ирландии?

Ларик же отвечает, что Главный в Москве лишь делает вид, что не одобряет линию, которую в Ирландии гнет местный отдел ГРУ, дабы в случае неудачи все спихнуть на руководство на местах.

–И от успеха нашего управления Ирландией будут зависеть наши судьбы, Эд...– Ларионов закуривает, выдыхая дым безуспешно пытаясь сделать колечки.

Эдуард не знает что теперь и предложить, ему приходится еще раз повторять Ларионову суть плана, придуманный им с Полковником. Эдуард сдает лидера Католической лиги местным повстанцам-протестантам вместе с большой сумой денег. За это протестанты предложат в ирландском парламенте сделать день рождения Кромвеля национальным праздником и выходным днем. Ирландия взбурлит, конечно, и запенится. Начнутся всякие там выступления– и тут уже наша забота будет, чтобы выступления эти невооруженными не оказались...

–Потом (Эд и Ларик размечтались, говорят так, будто уже все устроили, сыграли. Как по нотам и теперь почивают на лаврах)– мы устраиваем зачистки – как в Ирландии, так и в Ольстере– уничтожая по спискам Пеппена подпольные организации, действующие в стране. Под шумок лупим самого Пеппена, его ИРА, а потом, связав с повстанцами лидеров Ирландского парламента, аннулируем и их, и этот вонючий парламент заодно с ними.

–Чисто!– говорит Ларионов– вот только обычно, чем лучше план, тем хуже потом все получается...

Эд спешит его успокоить

–Аэрозольная бомба уже имеется, она, в случае чего, сможет нас подстраховать. А к моменту введения плана искусственного восстания в действие таких бомб будет уже несколько десятков.

Ларик доволен, и он приступает к десерту:

–Главный в Москве, Эдуард о тебе весьма наслышан. И как ты думаешь– благодаря кому? Ну так вот, есть мнение, что как "искусственное восстание", так и последующее "восстановление" мирной жизни в Ирландии должен возглавлять более энергичный человек, нежели этот твой Полковник.

Эд подпрыгивает в кресле. Уж лучше Полковник, если что ответственность будет на нем!

Но нет... Ларик продолжает: "Его мы как-нибудь снимем, а твоим первым замом стану я. Так решил Первый".

–Вот только найдем повод.

Здесь Эдуард вспоминает о своих планах, и отдает компромат на Полковника– толстую папку Ларионову.

–Если это поможет– буду очень рад...

В принципе с компроматом можно было и повременить, и прежде удостовериться в правдивости слов Ларионова насчет "воли Первого", но Эду было невтерпеж. Если Полковник решил бы верность Эда через Ларика, то он только ускорил бы свое снятие с должности. Друзья Эда в Питере подстраховали бы – слили бы компромат на Полковника куда следует, хотя бы просто в отместку... В Ленинграде же товарищи были проверенные – одного Эд еще под Верденом вытащил раненного на себе из под артналета французов.

Ларионов разглядывал фото– Полковник с любовницей– минут пять (и в этом его ошибка, ситуация была нервной, всем хотелось действия, развязывались старые многолетние узлы, все спешили, устав ждать) сказал Эду, что если уж все так, то и у него, у Ларика

Кое– что есть

04. На стол Эдуарда веером ложатся цветные фотки.

Эд и Юля...

Ларионов смеется– Ну и чутье же у тебя, Эдуард! Как ты тогда во сне ходил по комнате и искал слежку! Настоящий разведчик... Даже во сне разведку вел!

Эд краснеет-

–Настоящий разведчик такого бы себе не позволил!

Дальше начинается обмен самыми любезными разлюбезностями. Ларионов говорит, что ему очень жаль, но после того как Эда назначат на место Полковника, а его, Ларионова назначат Эду замом, то он, Ларик, хотел бы иметь гарантии, что Эд не станет плести интриг против него, подсиживать и сживать со свету-

–Я слишком долго ждал возможности проявить себя и не имею никакого права эту возможность упускать!– говорит он чуть не плача, всем видом показывая Эдуарду– дескать, не дай мне повод пустить фотки в дело!

–Фотографии запечатаны в конвертах, и в случае чего мои люди их отнесут куда надо.

А Эдуард, и сам не знает почему, но не беспокоится.

С Ларионовым достигнуты договоренности о взаимопомощи и взаимопонимании. Теперь, если что, придется искать людей Ларионова, забирать у них компромат на Эда, и уж потом только устранять самого Ларика...

А пока Эд и Ларионов пьют за общий успех, и Ларик, хмелея, видимо не привычный к неразбавленной водке, начинает мести языком:

–Помнишь ли ты своего отца, Эдди?– далее следует долги рассказ об отце Ларионова– ну, и так далее...

Эдуард говорит, что его отец его бросил, когда он еще был маленький.

–Он в Москве завел себе женщину, к которой потом переехал жить, а с матерью развелся по почте.

–И ты ничего о нем с тех пор не знал?

Эдуард говорит, что нет.

–У-у-у-у-..– Ларионов многозначительно поднимает указательный палец правой руки вверх..– твоего отца еще тогда чуть ли не выкинули из Армии– но потом простили, ведь он был очень необходимым специалистом.

–Кстати, – проходит время, наши двое водку уже на пьют, но Ларик становится все хмельнее и хмельнее.

–После развода с твоей матерью Эдди,– на словах "с твоей матерью"– Ларионов останавливается, делает паузу и смеется как сумасшедший– твой отец, женившись повторно на другой ... бабе, взял ее фамилию

за-конс-пи-ри-ро-вал-ся...

–Угадай, что за фамилия?

–У них родилась дочь, все такое...

Эдуард (голова хоть и в тумане, но на месте, лишь чуть больше обычного хочется общаться) ляпнул первое, что пришло в голову. А что же ему могло придти в голову первым?

–А Максимова!

–Ну ты, разведка даешь– Ларик смотрит с уважением – что , уже все сам выяснил?

А у Эда в этот момент отрезвляющей молнией в голове проносится догадка: так вот зачем Ларик завел разговор об отце Эдуарда!

–Ты хочешь сказать, что Юля– моя родная сестра по отцу?

Ларионов смотрит в лицо Эда с нескрываемым сочувствием, типа: Извини, брат, но

–Лучше горькая правда, чем сладкая, но ложь?

Через полминуты они уже в мужском сортире, где Эдуард блюет в писсуар (кабинки заняты). Эдуард, не объясняя окружающим удивленным посетителям туалета, почему так грязно и громко ругается, "изливает свою душу" :

–Бля-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я– и жидкий блевонтин широким таким и бурным потоком, падает на техническую керамику писсуара, разбрызгиваясь в стороны. Затем это : "бл– а потом: я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я!!" повторяется снова и снова несколько раз, пока Эд не остается полностью пустым.

–Не хотел ведь столько жрать за завтраком и обедом, ну что ты будешь делать?

Освобождается одна из кабинок для "большого дела" и Эдуард заходит туда, чтобы всплакнуть. Накатывает омерзение при мысли, что влечение к любимой женщине суть страшный грех и преступление, да и вообще– противоестественно.

Кажется, слезы приносят облегчение и даже какое-то раскаяние какое-то что ли. Эдуарду становится легче, он вытирает с костюма блевонтин, слезы и сопли и идет обратно к своему кабинету, сзади плетется Ларионов:

–Эдуард Анатольевич! Тебе уже лучше?

Ларик боится, что Эд что-нибудь с собой сделает, но потом успокаивается. Ближе к концу рабочего дня Эд хочет позвонить Юле, но Ларионов обрывает попытку звонка:

–Эдди, мы ее в Москву отправили– подальше от тебя!

Дальше он еще больше "утешает" Эдуарда тем, что Юлю в ближайшее время переведут служить на Дальний Восток.

На Дальний Восток! У Эда темнеет в глазах– это туда где сейчас идет интенсивный обмен биологическими бомбами с Китаем? Они нам– контейнеры с вшами с бубонной чумой, мы им– блох с оспой!

–Спасибо, Ларик, ты меня весьма утешил!

Эдуард живо себе представил Юлю, бритую на лысо, одетую в синтетический белоснежный комбез, она сидит в кабинете за компьютером, а за окном кишмя кишат злые и голодные , кусючие китайские вши!

Боже мой!!!

05. Через день Эду приходится принять у себя делегацию американских миссионеров, приехавших погостить к своим ирландским братьям– протестантам. Эдуарду необходимо действовать по инструкции– во всем и всегда подчеркивать миролюбивые устремления России в отношении США:

–Мы никогда и ни при каких обстоятельствах не вступим в вооруженный конфликт с вашей страной!– заявляет Эд, при этом на его мобильный мобильный приходит отчет о результатах обыска гостиничных номеров миссионеров.

"Обнаружены чертежи контейнеров для НУРС российского производства, в документации подробно расписано, как можно производить контейнеры в кустарных условиях".

Эд пожимает руки миссионерам, потому как те собираются погулять по Дублину. А Эдуарду начинают сыпаться сообщения о том, с какими ребятами из Протестантской Армии миссионеры встречаются.

А Эдуард– вприпрыжку бежит на доклад к Полковнику. Полковник серьезно выслушивает доклад о том, как в обмен на информацию об ирландском подполье можно оснастить ИРА контейнерами для НУРС-ов, а заодно и УРС-ами (управляемыми ракетами) со снятыми металлическими наконечниками с пластмассовыми окошечками для ИК портов наведения и укороченными оперениями. На место "положенных" наконечников можно навинтить наконечники от НУРС– и вот тебе пожалуйста, мы имеем управляемую ракету, выглядящую, как неуправляемая. Мы даем ИРА столько таких ракет – например, тысячу, что они не станут искать источников пополнений этими боеприпасами, а сами в это же время оснастим свои военные объекты системой помех для управляемых ракет, так что если ИРА попробует применить эти ракеты против нас же самих– те разлетятся в разные стороны, словно стая испуганных голубей!