Текст книги "Черный крест-4. Эд. Все главы вместе.(СИ)"

Автор книги: Алексей Тарасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Теперь в гр-ушную дублинскую тюрьму, посмотреть на убийц студента– комитетчика. Не ведя машину, Эдуард связывается через лэптоп с сетью и выясняет, что убитый студент полная сирота, учившийся в местном колледже на премиальные деньги КГБ.

У него нет родственников, и, стало быть, похороны должны быть устроены нашими армейцами.

–Вот и славно!– Эдуард, давно не куря, просит сопровождавших его ребят угостить его сигаретой. Со всех сторон протягиваются пачки, а потом и зажигалки. Двое из троих сопровождающих Эдуарда при всем этом на него не смотрят.

11.В тюрьме Эд приказывает приковать наручниками убийц студента к медицинскому столу, на котором лежало тело несчастного убиенного. Так они вынуждены присутствовать на процедуре химической кремации. По началу тело студента просто хотели кремировать в печи, но Эд сказал, что в воспитательных целях кремацию необходимо провести химическую.

Нужно заметить, что химическая кремация– зрелище не из приятных, наблюдать за которым спокойно можно только имея навык. Сначала тело засыпают (не очень плотно) различными кислотами в сухом кристаллизованном виде, потом льют H2O– и пошло– поехало! У труппа , дымясь и выделяя мерзко воняющий дым слазит кожа, потом начинают обугливаться мышцы, затем обнажаются внутренности– и наконец как кариесом– только быстро разъедаются кости. Особо весело смотреть, как обезображивается лицо, затем исчезает, как бы расплавляясь, череп и из него выпадают мозги. Все это сопровождается сокращениями мышц, и иногда может показаться, что кремируемое тело ожило.

Эд хоть мог прикрыть рот и нос платком и не вдыхать едкий дым разъедаемого тела студентика, стоя при этом на небольшом удалении. Но что происходило с сопливыми повстанцами! Мало того, что они созерцали происходящее в непосредственной близости, так они еще глотали эти жуткие испарения!

В общем, минут через двадцать недокремированное, заблеванное тело студента отвезли в крематорий, чтобы там уже окончательно и надежно сжечь в печи вместе со столом, а Эд приступил к следующему этапу "воспитательной процедуры"– сняв ремень со своих штанов, хорошенько (а Ларионов держал) выпорол всех троих молокососов-повстанцев. Напоследок пообещал в следующий раз убить всех на *уй и пинками выпроводил из тюрьмы.

12.А ночью Эдда мучает сон. Он видит химическую кремацию тела убиенного студента, но тот жив, только обездвижив, и жгут его кислотами заживо.

Эд в таком душевном смятении, что вскочив посреди ночи и глядя на часы, сияющие в темноте зелененькими циферками: 04:04– читает:

–Оч– оч!!

И вот опять откуда-то из угла комнаты к нему метнулась тень. Эд даже пальнул со страху из своего пистолета, благо он всегда под рукой. Громкий звук выстрела вернул Эдда к действительности. Он встал и пошел надевать халат, ведь после выстрела к нему должны пачками повалить соседи.

Так оно и случилось. Минуты через две в дверь уже звонили знакомые ребята соседи гр-ушники и наперебой спрашивали Эдуарда не случилось ли чего? Эд ответил, что приснился бой, и соседи, абсолютно понимая в чем дело, успокоенные, разошлись обратно досматривать сны.

В пять часов пятнадцать минут Эдуард проснулся снова, чтобы "прочитать" на часах:

–Осис!

И снова уснуть.

Окончательно Эд проснулся только днем, когда на его часах можно было уже прочесть:

ИССО

И на работу не пошел. Перезвонил Колесникову, сделал выговор за то, что начальник не пришел на рабочее место, а ему и дела нет, не позвонил даже– и приказал завтра с утра доложить, как прошел предыдущий день.

13. 21-ого апреля, свежий, как огурчик, Эд появляется на работе. Выясняется, что звонил Хейг и перенес встречу, ранее назначенную на 23 число, на день позже.

–Вот те на!– Эдуард аж вспотел– получается, что протестанты, даже получив деньги Хейга не успеют их пустить в оборот и докупить недостающие нам голоса депутатов для утверждения официального статуса дня рождения Кромвеля как государственного праздника Ирландии?

–Получается так,– смущенно мямлит Колесников.

А Эд, схватившись сначала за телефонную трубку, затем бросив ее, начинает распекать Колесникова за то, что не предупредил о звонке Хейга вчера. Но звонил Хейг сегодня рано утром, пока Эдуард ехал на работу. Колесо и Ларик уже несколько дней не покидают своих рабочих мест и не ночуют дома, лишь на короткое время сна оставляя вместо себя заместителей. Своих замученных замов Эдуард все– таки тащит в поездку в город Н, чтобы еще раз прикинуть все на месте. Колесников и Ларик, облокотившись друг на друга, тут же засыпают на заднем диване автомобиля.

Эд кусает губы: Вся операция под угрозой срыва! Когда весь мир в кармане, когда мозги в тумане, глаза огнем горят– он скороговоркой читает в слух стихи, а на подъезде к Н замечает плохо замаскированный российский БТР.

В Н происходит что-то странное. У одного из баров, расположенного недалеко от того самого ресторанчика, где Эдуард наметил встречу с Хейгом, стояли несколько полицейских машин с мигалками и сиренами. Зайдя внутрь, показав полицейским свои документы, Эд стал выяснять, в чем весь сыр– бор. Оказалось, недавно сюда пришла посетительница, внешне очень похожа на бывшую жительницу этого городка. Стоя у игральных автоматов, не отвлекаясь от игры, она умудрилась каким-то образом ранить служащего бара, а когда приехала полиция и психиатрическая помощь– еще и убить полицейского. Его обезглавленный труп лежал у ног этой женщины, но никто не смел подойти и оттащить тело. При приближении кого-либо к женщине, она начинала агрессивно шипеть. Эдуард стал медленно, шажок за шажком подходить к этой бабе. Когда же он подошел достаточно близко, метра на два, женщина стала медленно поворачиваться лицом к Эду, а по всему ее телу пробежала какая-то нервная дрожь. Абсолютно зеркальные глаза.

–Осторожно! – зашушукались полицейские за спиной Эдуарда– она сумасшедшая, вы только послушайте какой она бред несет.

Эд разглядывал многочисленные дыры от пуль в теле сумасшедшей. Судя по всему, они не причинили ей ни малейшего вреда.

Посетители бара, не смотря на столь ранний час для визитов в заведение, где разливают, не смотря ни на какие уговоры полиции не хотят уходить.

Бармен, стоявший за стойкой, как вкопанный, обливаясь потом, встретив вопросительный взгляд Эдуарда, сообщил:

–Наша Мериэнн! То есть... очень на нее похожа! Вот только зеленая какая-то и у нее есть хвост!

Эдуард спрашивает, куда недавно отлучалась Мериэнн, если отлучалась.

–Вчера вечером она с подружкой уезжала в Новую Оперу в Дублине!

Бывшая Мериэнн начинает бредить:

–Я пришла ответить на все ваши вопросы!

Народ в Ирландии простой, и вместо того, чтобы в сложной ситуации не раскачивать лодку и ничего не усложнять, какой-то работяга, громко кричит:

–В чем, мля, смысл жизни?

–В вашей жизни смысла нет...– слова этой смутировавшей девушки с хвостом звучат в голове Эдуарда эхом.

Словно на параде, почти по-солдатски, Эдуард выходит наружу навстречу вопросительным взглядам Клесникова и Ларионова. Эд нагибается в машину, туда где переключение передач и связь– и запрашивает, не подавлялись ли вчера в Дублине какие-нибудь выступления с помощью розового газа? На запрос ему отвечают, что газ применялся недалеко от здания Новой оперы.

Эд вешает трубку, вынимает пистолет и, снова как на параде. направляется в этот бар.

Пройдя сквозь толпу зевак, держа пистолет перед собой, Эд стреляет в голову Мериэнн... Та падает, как подкошенная, наконец показав Эду свой хвост, положив его конец себе на грудь– так люди иногда кладут руку себе на грудь, когда клянутся. Полицейские, бармен и его помощники вздыхают с облегчением, а толпа зевак– с огорчением. Эдуард еще раз – на всякий случай, показывает полиции свои документы, говорит, что тело Мериэнн заберет с собой в управление. А бар временно закроется.

14. Лаборант пьет уже третий стакан абсента, закусывая то маринованными болгарскими огурчиками, то чипсами, то кусками сухого солдатского просроченного пайка, извлеченного из толстофальговой упаковки. Крошки пайка сыпятся на стол для вскрытий трупов.

–Опять после распыления розового газа? – спрашивает Лаб Эда.

–Угу– отвечает Эдуард, внутренне радуясь, что удалось все– таки пусть и по такому поводу вытащить Лаборанта из его катакомб в просторные и светлые помещения для вскрытий.

Лаборант говорит, что это предупреждение.

–Понимаешь? Откровение свыше! Мы слишком далеко ушли, слишком много не так сделали...

Эдуард пытается уговорить Лаба пойти на встречу с Хейгом вместо него. Обещает Лабу повышение и пожизненную командировку в родной Израиль. А еще по просьбе Эда Лаборант анализирует его электронную переписку с Наташей Рекудановой.

–Все, понял,– восклицает Лаб через несколько минут оторвавшись от созерцания монитора,– с тобой, Эдди, уже несколько месяцев переписывается машина! Но ты не беспокойся, это же совершенно не значит, что с Натальей случилось что-то плохое, просто они заблокировали твои послания для ее ящика, и перевели канал на себя. Более того, если бы ситуация была очень серьезной, то тебе бы отвечала не машина, а какой-нибудь КГБ-шный служащий.

Далее идет перечисление признаков того, как определить переписываешься ли ты с машиной, модулирующей текстовые послания электронной почты, или с человеком:

–Машина несовершенна, более того, у нее куча настроек, и если в опции конспирации не на максимуме, то определить почерк программы очень просто. Тебе, Эдуард, как мне кажется. Просто дают понять, что более не следует искать общения с Наташей...

Машина отсылает послания только в "ровном" отсчете времени– минуты без секунд, машина никогда не отошлет по почте письмо в минуту с секундами, будет только час, минута и ноль– ноль секунд. Еще машина ошибается-

–Эд, посмотри– якобы Натали поздравляет тебя с рождеством 2 января– это типично машинный ляп. Советую тебе– для полной уверенности написать Наташе о чем-то , что вы якобы вместе пережили, но на самом дел этого не было. Если на том конце– машина, то она поддержит разговор, используя обтекаемые формулировки, если же там адресат– то она наверняка ответит, что что-то не припоминает то, о чем ты пишешь.

15.Вечером по ирландскому телевидению сообщают, что из автомата Томпсона убит известный в Ирландии журналист, прямо на пороге здания, где располагалась его студия новостей. Ручки автомата обернуты специальной лентой, на которой не остаются отпечатки пальцев.

Этот журналюга давно достал Эда своими вопросами, будучи якобы независимым, а на самом деле получая деньги ото всех, кто предлагал – и от Хейга, и от Пеппена, и от ЦРУ. Эдуард подумал, что с его стороны это хорошая месть повстанцам за убийство студентика, и тот, кто надо, поймет, что надо... главное, чтобы понял как надо.

ЧАСТЬ 11.

БОЙ.

01.24– ого апреля, рано– рано утром, часов в шесть, Эдуард в последний раз инструктирует Лаборанта насчет встречи с Хейгом:

–Подъедешь к ресторану в 8.45, там наверняка среди посетителей будут уже люди Хейга, поэтому старайся вести себя естественно. В ресторане двое официантов– наши люди, директор ресторана– его все знают, и он почти всегда в зале– будет в зале. Его семья сейчас у нас, так что он заинтересован, чтобы все прошло гладко. Так же там на месте будут местные бармен и еще один официант. На чердаке– а в потолке зала ресторана сделано малозаметное удобное для стрельбы отверстие– сидит наш снайпер, он тебя в случае чего прикроет.

Эд отдает лаборанту лэптоп с титановой крышкой, на случай осложнений, можно прикрыться от пуль, а пока показывает– на том же лэптопе в инженерной программе – маршрут отхода:

–Когда приедут протестанты и начнется пальба, ты ползешь в этот коридор, открываешь дверь на магните вот этим ключом и чешешь с лестничной площадки наверх на чердак под защиту нашего снайпера-спецназовца. Не забудь, что за тобой, прикрывая тебя, будут отходить наши "официанты". Ты должен пропустить их прежде, чем закрыть дверь.

–В зале ресторана установлено четыре видеокамеры, а в коридоре, по которому ты будешь эвакуироваться – еще две.

Напоследок Эд отдает Лаборанту один Узи и несколько снаряженных обойм к нему.

Лаборант и Эд обнимаются на прощание, и Эдуард чувствует на своей груди грустный глубокий вздох Лаба:

–В следующем году – в Иерусалиме!

–Шалом тебе, брат,– говорит напоследок Эдуард, искренне желая Лаборанту выжить в этой передряге.

Хотя что там! Эд почти уверен, что из всех его людей в ресторане не выживет никто. Шансы есть разве что у снайпера на чердаке, да и то, только если он себя не обнаружит. Но, зная этого парня лично, Эд понимает – снайпер начнет работать сразу, как только раздастся первый выстрел.

02.В семь часов сорок пять минут, замаскированные позиции нашей пехоты вокруг городка Н. Эд заходит во вкопанный в землю вагончик связи, где его уже ждут Ларионов и Колесников.

Колесников сидит в кресле напротив мониторов, на которых видна картинка зала ресторана, в котором должна якобы произойти его встреча с Хейом. В ресторанчике в столь ранний час уже много, около тридцати, посетителей, они завтракают бутербродами с кофе, но, всем известно– еще минут десять и посетители уйдут на работу, и никого не останется.

Место у мониторов занимает Эд. Надевает наушники и начинает поверять связь. Связь с подставными официантами в ресторане, связь с вертолетом, который в еще не в определенный момент должен сбросить аэрозольную бомбу на Н, связь с ответственными за запуск трех устройств наблюдения "Ворон".

Ощущая все возрастающую тревогу, Эдуард выходит прочь на улицу, и, шагая коваными ботинками по траве и природной грязи, закуривает. За Эдуардом из вагончика следуют Колесников и Ларионов.

–Что такое? – Эд смотрит вдаль, прищуриваясь,– откуда это мне?

Мимо, как ни в чем не бывало, проходит призрак Алексея Тарасенко, его военные ботинки, такие же как и на Эдуарде, дымятся. Эд пытается привлечь к себе внимание Алексея, но тот не оборачивается:

–Леха? А ты как здесь?

Зато моментально реагируют Ларионов и Колесников. Эдуарду приходиться говорить им, что он размышляет вслух:

–Если эти ребята захотят вырваться из Н, они смогут?

Колесников уверяет что это исключено:

–Не проскочит никто, мы блокировали город надежно и полностью. Не уйдет ни один.

Затем, наблюдая в мощные бинокли за городком, все трое видят, как появившись в небе один за другим, на высоте метров двести от земли начинают нарезать слишком правильные круги три птицы. И связист из вагончика сообщает, что все устройства "Ворон" уже на месте, получен первый пробный, хорошего качества видео сигнал. Приближение и удаление, а так же цифровой зум работают хорошо и почти без помех.

В восемь на мотоциклах с разных сторон в город приехали пятеро парней Хейга– осмотреться. Еще раз проверяя, якобы, надежность "воронов", а на самом деле просто из любопытства (и это– работает!) Эдуард просит одну из птиц подлететь к мотоциклисту, вставшему напротив ресторана, и показать его face во весь экран.

–Рыжая ирландская бестия! – скорее для ободрения себя, чем просто из желания постебаться восклицает Эд, – зыркает своими зенками, бля... вынюхивает тут, падла.

Мотоциклист, сняв шлем и нагнувшись, видимо, что-то говорит в устройство связи на топливном баке мотоцикла. Когда он нагнулся, всем наблюдавшим стала видна кобура с "Узи" у него за пазухой.

–Как фашисты,– говорит Ларик, – во время войны, разведка, прежде чем занять какую-нибудь деревню!

03.Простительны все ваши неудачи,

коль первый раз они,

но ты настой

на том,

в чем полностью уверен,

и жди от Бога шанс второй...

Почему-то вспомнилось Эдуарду. Ему кажется, что сегодня ничего не выйдет. Он обошел хорошо замаскированные окопы, вчера еще пустые, помог молодому морпеху установить слегка бракованный– со стесанным пазом– оптический прибор на станковый пулемет. Пришлось попотеть, но все закончилось благополучно.

–А наши командиры все больше становятся похожи на древних самураев!,– вдруг, ни с того, ни с сего говорит этот морпех.

–Это почему еще? – переспрашивает его Эдуард, вспоминая, что среди самураев гомосексуализм был обычным делом...

–Ну как? Стихи.. красивые говорите,– преданно глядя в глаза Эда продолжал этот парнишка.

–Какие стихи?

–Ну... про шанс второй...

Эд непроизвольно закрывает свой рот ладонью. "Неужели я произнес это вслух?" – подумал он,– "пора хотя бы делать вид, что держу" себя в руках.

–Все будет хорошо,– похлопывая парня по плечу заканчивает разговор Эдуард,– ты главное смотри за своим сектором обстрела. чтоб ни одна сука не проскользнула!

Морпех делает под козырек,– так точно! Будем стараться! Комар носа не подточит, товарищ командир!

04. И начались переговоры Хейга с Лаборантом. Хейг звонит на мобильный телефон Эдуарда, а телефон у Лаба. Он сообщает, что Эдуарда сегодня не будет, что он вместо него, Лаборант. Затем многозначительно говорит, что деньги находятся с ним.

На старой машине под Фольцваген-жук около 8.50 Лаборант въезжает в Н, а еще через две минуты он уже в ресторане, где его уже заждались "свои" официанты. Эд не моргающим взглядом пялится на мониторы, передающие видеосигналы из ресторана, и нервно закусывает губу:

–Козлы! Плохо играют.

В ресторане ни одного (кроме, конечно, Лаба) посетителя, но все равно, Эду не нравится, как неестественно ведут себя переодетые в официантов ребята.

Лаб делает им какие-то знаки, они многозначительно переглядываются, что бесит Эдуарда еще больше...

Новое сообщение слегка обнадеживает – жадный Хейг с командой на своих ржавых и жалких, но все же джипах, опоздав на восемь минут, въезжает в Н.

–Сука! – говорит Эд– что-то учуял, гаденыш, обычно за деньгами он приезжал всегда вовремя, а то и заранее...

05. На мониторах картинка– Лаборант жмет руку Хейгу, Хейг неестественно, но очень широко лыбится Лаборанту. Они садятся за один столик и Хейг пытается сделать заказ, а Лаборант, как видно, хочет взять весь заказ на себя. Они кивают головами, с минуту любезничают, но все равно на обоих заказывает Хейг. Пока он что-то там говорит нашему официанту, (Эд морщится – как у того подмышкой кобура обозначилась!), ребята Хейга занимают места вокруг, но при этом никто не подсаживается к столу, за которым сидят Хейг и Лаб.

Одно из устройств "Ворон" показывает, как хейговские мотоциклисты постепенно подтягиваются к ресторану.

Эд выдыхает:

–Все. Разведке дан отбой, попались голубчики!

Он переключает монитор на ресторан – там Хейг, аккуратно беря под руку Лаборанта, указывает ему на лестницу, противоположную той, по которой по сценарию должен смыться Лаб, дескать– пора в нумера, бабло считать!

На Лаборант хорошо тянет время, что-то показывает Хейгу на лэптопе и, видимо, заинтересовывает его. В наушниках звучит голос связиста управляющего "Вороном",– к ресторану подъезжают несколько машин.

Картинка следующая: беспрепятственно, никакой стрельбы, около двадцати парней из Протестантской Армии выходят из джипов, проходят мимо охраны Хейга и, рассеявшись по ресторану, ждут, пока один их них (видимо, на этот момент главный), спокойненько идет к Хейгу.

Происходит что-то не то. Операция началась, но никакой перестрелки нет.

Эдуард снимает наушники, встает и уже на бегу, используя рацию, приказывает: Колесникову и Ларионову руководить операцией из вагончика связистов; пехотным подразделениям, которые должны войти в Н и вступить с повстанцами в бой, занять исходные позиции, выйдя из укрытий.

Все начинается!

06. А Колесников уже кричит в прямом эфире– его голос передается на все передатчики российских солдат (переключиться персонально на Эда он не успел), что католики и протестанты вместе напали на Лаборанта и в ресторане идет бой:

–Лаборант ранен, прикрывается лэптопом и уходит! Одного официанта скосили, Лаб с другим прорвались к лестнице, за ними и хозяин ресторана– они уже на лестничной клетке за дверью на магнитном ключе! С чердака работает наш снайпер, кладет этих гадов пачками короткими очередями.

Затем в эфир выходит Ларионов и уже персонально для Эдуарда сообщает, что Хейг схватил чемодан с деньгами и с группой своих телохранителей вышел на улицу.

Голоса Ларика и Колесникова смешались в эфире. Колесников кричит что Лаборант, официант и хозяин ресторана добрались до чердака, снайпер им отворил дверь, что они забаррикадировали дверь и расселись по металлическим, пуленепробиваемым листам на полу чердака.

–Но если эти суки попытаются стрельнуть из подствольника или гранатомета– нашим на чердаке крышка! – перебивает Эд..

–Да!– с тревогой в голосе отвечает Ларионов,– а гранатометы у них наверняка есть!

Другое дело– думает Эд, – какой дурак встанет под потолок, который– после его же выстрела начнет обваливаться? Тем более снайпер мочит всех, кто оказывается в зоне видимости.

Единственный способ достать наших на чердаке– стрельнуть из гранатомета или подствольника снаружи по черепичной кровле ресторана.

Быстрым шагом Эдуард подходит к группе наших солдат. Группа находится под прикрытием очень большой с распахнутыми настежь задними дверями медицинской эвакуационной бронированной машины, оснащенной башней с крупнокалиберным пулеметом. Мгновенно Эд оказывается внутри, снимает шлем с водителя (передатчик мощнее, чем у Эдда) и без лишних переговоров со связистами пытается соединиться с мобильным телефоном Хейга.

Хейг на звонок Эда реагирует моментально, а на предложение о сдаче оружия,– как и предполагал Эд, отвечает отказом. Только не так, конечно, как ожидал Эд– а по-русски:

–Да пошел ты на *уй, Эдди!

Эдуард отдает шлем водителю, и говоря что, дескать:

–Мы здесь всего несколько лет, а они уже вона как по-русски научились балакать! – выпрыгивает из бронемашины через задние двери.

На Эда подобострастно смотрит младший офицер– молодой парень, только что из пехотного училища в Алма-Ате. Он, конечно, рвется в бой, только в бою сыщется и слава, и награды и повышения.

Эд даже думает, что такой положит хоть всех своих солдат, но не остановится. Такие как он – бедные и на половину русские, на все готовы, чтобы только повылезать из своих республик в Москву, да и вообще – в Россию.

Рядовые же на Эдуарда, хоть и знают, что тот за птица, – не реагируют. Несколько солдат, человек пять, тянут один за другим одну сигарету с оторванным фильтром (это такое старое вне уставное обозначение одной компании друзей), некоторые – поют что-то, тоже из неофициального, но (кощунники!) на мотив тирольских песенок:

Под Верденом, под Верденом

Был страшный– страшный бой

Наш взвод полег– все как один

И только мы с тобой

Истратив весь боекомплект остались куковать

Под звездами холодными

Одни рассвет встречать!

Очнулся, ранен, командир -он умолял– добить!

Но Бог простер над нами длань-

мы все остались жить!

И ныне, сидя за столом

В Москве всем нам чужой

Мы пьем, и вспоминаем

Тот наш самый первый бой!

После чего один из них начинает соловьем заливаться:

Ё-о-о-и-и!! Ё-о-о-и-и!

Эд вспоминает слова перевода песни, на музыку которой солдаты только что "положили" текст неофициальной песенки "Под Верденом": "Как прекрасна ты, тирольская земля!".

Отняв у пулеметчика автомат (у того в руках пулемет был, а за спиной– короткоствольный автомат, для самозащиты), Эд в ответ на возражения сказал, что хоть это и не по уставу да, но

–Здесь я тебе устав. Понял?

Приказывает лейтенанту начинать. Итак, исполненный гордости лейтенант кричит в рацию кодовое слово: Поехали! Теперь для русских солдат это означает, что начался новый этап операции– "попытка" освобождения города Н.

То есть, типа, в городе Н бунт– стрельба и так далее, а вот мы начеку были и стали пробовать его освободить от толп вооруженных повстанцев!

07. К главной площади Н сразу по трем улицам, которые идут параллельно друг другу и в конце концов вливаются в главную площадь движутся три взвода пехоты под прикрытием больших бронированных медицинских машин для эвакуации. На каждой улице – по взводу.

Желая предупредить обстрел чердака, где сейчас находится Лаборант и остальные, Эд опять звонит Хейгу и говорит, что у него много бронетехники.

По обычной рации докладывает Ларионов, что один из повстанцев пытался стрелять из гранатомета по крыше ресторана, и уже встав на колено – видимо, получил приказ повременить.

Эд ухмыляется, но смешного мало – скоро все эти гранатометы, шмели и даже подствольники начнут палить по бронемашинам, которые сейчас медленно, шелестя колесами, продвигаются к главной площади города Н.

Еще минут через пятнадцать – группа номер два докладывает, что ее стали обстреливать. Слышатся длинные очереди башенного пулемета, видимо, пулеметчик заметил, что кто– то прицеливается для выстрела из гранатомета по их бронемашине.

Группа Эда так же попадает под обстрел– неожиданно, сразу и много, по бронированным бокам медицинской машины застучали пули. Пару раз огрызнулся пулеметчик в башне, но потом замолк, хотя барабанная дробь пуль по машине продолжалась.

Но Эд спокоен, он знает, что дома по сторонам улицы соединены между собой воедино – все надежно прикрыто, перекрыто, переварено стальными прутьями и заминировано. В разных местах откуда надо торчат заостренные металлические прутья.

Повстанцы конечно попытаются обойти наших с флангов, но, потеряв на этом пару– тройку человек– быстро от таких маневров откажутся.

Тем временем пехотинцы все плотнее и плотнее жмутся за бронемашиной, сверху на них обильно падают куски кирпича и штукатурки из стен прилегающих домов и стекла из окон. А тут еще и пулеметчик в башне вопит, что в разных местах стали появляться чуваки со "шмелями"!

Пулеметчик дает несколько коротких очередей в никуда – так что у всех уши закладывает– а лейтенант приказывает всем кто рядом– высовываться из за бортов машины и высматривать гранатометчиков-

–А то если по машине попадут из "шмеля"– всем нам будет хана!

Желая лично показать пример своим подчиненным, этот парнишка первым высовывает голову наружу из-за борта и... конечно получает пулю в каску! Пластмассовая, она раскалывается ровно на две части, но голову младшему командиру спасает.

Бросив оружие и схватившись за голову, завертевшись волчком на месте, лейтенант падает на землю, перекатываясь туда– сюда в пространстве быстро освобожденном солдатами для него– типа, пусть себе покатается по земле, если ему так хочется, а мы пока в сторонке постоим спокойненько!

Приходится Эдуарда брать командование на себя. Он отменяет приказ выглядывать таким опасным способом вражеских гранатометчиков, берет себе второй автомат (лейтенанту пока не надо) и приказывает двум солдатам– почему-то ни в пример временам прежним очень тому обрадовавшимся– отнести раненого лейтенанта в тыл.

До площади оставалось каких-нибудь метров восемьдесят, когда из башни эвакуационной машины выбежал пулеметчик с криком:

–В нас целят! Сейчас машина взлетит на воздух.

Вслед за ним выбежал и водитель. А еще секунд через пятнадцать произошел взрыв, который, впрочем никого не задел, все успели отбежать от бронемашины.

Теплая волна зашевелила полы расстегнутого пиджака Эда. Видя, насколько обескуражены ребята– а у них на лицах было просто написано– Ай! Что это? Неужели такое может быть? – Эд, пытаясь их подбодрить говорит что, ничего, дескать, сейчас мы этим сукам покажем.

Но одно дело так вот говорить, и совсем другое – это исполнить обещанное. Эд анализирует ситуацию – горящая машина на какое-то время прикроет солдат от огня повстанцев, но потом– что?

Пока же эвакуационный транспортер горит, Эд с солдатами подбегает к нему поближе. Разбивает солдат на две группы, командиром второй назначает пулеметчика из только что сгоревшей бронемашины. Решают пробиваться к главной площади по крышам домов, взламывая черепицу и железо в нужных местах.

Итак, расстреляв из автомата дверь близлежащего дома – просто в крошку– Эд врывается внутрь, а в то же время другая группа пехотинцев поступает так же на противоположной стороне улицы.

08. И тут пошло– поехало! Под непрекращающимся плотным вражеским огнем, напарываясь и на собственные ловушки, пехота мчит вверх и, проломив кровлю, перебирается на крышу ближайшего дома. Переводя дух на одном из чердаков– как раз когда до площади остается метро тридцать– не больше, Эдуард радостно замечает, что огонь по его группе ослаб– благодаря тому, что с противоположных крыш улицы по врагу плотно работала вторая пехотная группа. Пользуясь моментом, Эд снова рвет вперед, а за нм и все остальные.

Но до кровли последнего дома добираются, конечно, не все. Половина ребят "потерялась" по дороге– кого-то срезала пуля, кто-то упал с крыши– погиб или просто ранен– не ясно, кто-то раненый не смог дальше идти и остался лежать, растянувшись на очередном чердаке и ждать медика.

Только восемь человек, включая Эдуарда, добрались до крыши последнего дома и оказались на чердаке. Чердак хороший, в том смысле, что кровля металлическая, из настолько толстых листов металла– что ее пробивают только пули из "калашей", да М-16. А повстанцы вооружены антикварными ППШ и MG-34. Более того, через чердак наружу идут множественные каналы от каких-то старых печей, так что есть возможность укрыться за ними и придти в себя.

Ребята осматриваются, перезаряжаются, выбрасывают ненужные пустые магазины... Эд пьет воду из протянутой ему фляги, а потом, утерев рукавом губы спрашивает, все ли готовы к очередному рывку?

Один парень просит отойти отлить– и, пока все смеются, глядя как парень мочится на один из каналов дымоудаления – Эд высматривает выход с чердака.

Наконец все готовы. Сгруппировались и– сразу несколькими ногами вышибли запертую дверь на лестничную клетку. Спустившись вниз, они попали во внутренний дворик дома, противоположный площади. Там опять немного переведя дух и покурив, Эд с ребятами вернулись в дом, взломали запертые внутренние двери, рассредоточились по окнам, ведущим на площадь, чтобы обстреливать мелькающих то тут, то там повстанцев.

Эдуард связывается по рации с группой, которая передвигалась по противоположной стороне улицы. И вот радость! – оказалось, что всего пятеро по– видимому убитых, пятеро с ранениями отправлены на своих двоих в тыл– и, стало быть, включая пулеметчика осталось еще боеспособных пятеро. Эдуард приказывает второй группе действовать синхронно со своей, но потом происходит трагедия...

09. С правой стороны площади– к ее центру бежали сразу около двадцати парней-хиппи – рабочих с фабрики. Дело в том, что, услышав стрельбу, они, жившие не в городе, а в пригороде, бросились к своим домам и, стало быть, семьям по самой кратчайшей дороге – через эту не очень широкую, но очень длинную, длиннее даже, чем Красная в Москве площадь.