Текст книги "Черный крест-4. Эд. Все главы вместе.(СИ)"

Автор книги: Алексей Тарасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

06. Еще через несколько дней под каким-то благовидным предлогом в Дублин прибывает Колесников для переговоров с Ларионовым. Ларионов предлагает Колесникову стать вторым после него замом Эдуарда, после того, как будут сняты со своих постов начальники отделов ГРУ в Белфасте и Дублине. Ответив, что предложение серьезное и ему надо поразмыслить, Колесников (а по его виду ясно– он рад и согласен) снова уезжает в Белфаст.

Тем временем Эдуард активно курирует переделку тысячи УРС-ов под НУРС-ы и еще, для пущей безопасности выясняет в Техническом отделе, как можно "усовершенствовать" контейнеры под неуправляемые снаряды так, чтобы в любой момент– по желанию, можно было бы их вывести из строя. Техотдел ни до чего особо мудрого по этому вопросу не додумался как отписаться, что, дескать, мы имеем перед повстанцами настолько подавляющее техническое превосходство, что, в случае чего просто и без проблем уничтожим эти контейнеры.

07.Еще через неделю на Эдуарда снова совершают попытку нападения. Как-то раз, обходя посты наблюдения за американскими миссионерами, гуляющими по Дублину, прослушивая на ходу "свежие" записи их разговоров с ребятами из Протестантской Армии, Эд, остался один, без прикрытия и вне зоны видимости наблюдающих агентов. Он увидел тех двух ребят– клошар, которые покушались (или делали вид, что покушаются) на него еще в Антриме.

Сталкиваясь с прохожими, парни устремились (руки– за подмышки, там, видимо кобуры с пистолями!) к Эду. Эдуард, оглядевшись по сторонам, понял, что попал в "слепую зону" видимости его агентов, и дал деру. Свернув в какой-то пропахший мочой проулок Эд достает свой ТТ и готовится к бою, отходя задом дальше в глубь этой подворотни. Наконец, в подворотне появляются два эддикиллера с удивленными лицами, типа: это куда это он пропал?. Парни смотрят на Эда, Эд смотрит на парней... Один из них медленно (чтобы не спровоцировать перестрелку) засовывает указательный палец правой руки себе в правое ухо– там видимо микрофон, по которому их инструктируют. Слегка наклонив голову на бок пока слушал, и, видимо, получив новые указания этот парень, резко развернувшись на месте выбегает из подворотни, а за ним следом второй, подмигнув на прощание подмигнув Эду.

Но чуваки недооценивают Эда! Он понял, что в последний момент покушение было отменено и стал преследовать парней сам. Жаль, что потерял их из виду в каком-то подземном маркете. Запыхавшийся, но довольный такой неожиданной пробежкой и эмоциональной встряской Эдуард идет искать ближайшего своего агента, чтобы тот вызвал машину.

В тот же день неожиданно для Эдуарда и Ларионова спутав им все карты, Полковник подает в отставку. Быстро организовать триумвират Григорьев– Ларионов– Колесников не получится, а это достаточно неудобно. Колесников имеет хорошую и сплоченную группу своих ребят, готовых ради босса почти на все. Такую же группу имеет и Ларионов, но у Эда преданных людей– раз-два и обчелся! И, не смотря ни на что, ему кажется, что Ларик ведет игру против него. А Ларик силен своей завезенной из Москвы командой. Сейчас бы пригодились люди Колесникова, но отставка Полковника заставляет думать не об осуществлении старых планов, а о создании новых.

08. На самом деле Полковник поступил очень мудро. Он понял, что ему почти конец, что против него копает как Ларионов, так и Эдуард, и своей добровольной отставкой как бы предложил Первому в Москве сделку– уход в обмен на не преследование по соответствующей статье. После долгого разговора по телефону с Первым, и подачи прошения об отставке, добившись своего, Полковник собирается домой.

Вызвав к себе Эдуарда в последний раз, Полковник передает в пользование Эду свой кабинет:

–Первый мне сказал, кто станет на мое место. Так что вот– теперь владей.

Потом почти шепотом предупреждает Эда об опасности такого человека как Ларионов.

На следующий день Полковник закатывает всем банкет по случаю собственного отъезда– действо длится сутки– с "большим приветом", с подарками от руководителя отдела ГРУ в Белфасте в Дублин вновь приезжает Колесников. Эдуард еще думает– не объяснится ли им по поводу того, что Эд на "крючке" у Ларионова?

Итак, Полковник, вместе с миролюбивым и переуспокоенным, не смотря ни на какие возлияния с гением в Дублине Чередой, улетает.

В Бельгии самолет, на который должен был пересесть Полковник, оказался перегружен. И он, очень спешащий в Питер, летит на "Хорьхе" с гражданского аэродрома на российский военный. Где– то посередине недолгого пути двухместный самолетик сбивают из ручного пулемета, а потом, не погибшего при падении самолета Полковника, добили из "Томпсона" ...

Эду об этом поведал Ларионов.

На вопрос : "Кто?" Ларионов, покачав головой, усмехнувшись, ответил: "Не знаю, говорят, клошары какие-то..."

Немного побыв И.О. начальника разведки в Дублине, Эдуард получает из Москвы приказ о присвоении ему "очередного звания полковник" и назначении на место начальника отдела российской разведки в г. Дублин. По этому поводу также был банкет. И Эду удалось выпытать у поддавшего Ларионова телефон Юли в гостинице "Москва". Он спешит позвонить ей

09. К счастью (??) Юлька на месте и очень рада звонку Эда. Она говорит, что тайно была у его дома, видела его жену и дочь:

–У тебя такая красивая дочь!!

А Эд, долго откладывая всякими там: "ну, как дела?", и "ну, что делаешь?" то, что хотел рассказать Юле, наконец, резко прервав ее, набравшись смелости докладывает.

Юля, услышав это

–Я то же разглядывала твою фотографию, мне то же казалось что мы несколько похожи– начинает плакать. Эд некоторое время пытается ее успокоить и ободрить:

–Ну, этого же больше между нами не произойдет, а что было– то было!– но разговор между Дублином и Москвой прерывается помехами, которые аккурат по пути следования сигнала ставят наши военные в Польше против связи местных партизан.

Ночью Эдуарду снилось, что он с любопытством разглядывает свою тень. А утром, уже на работе, Ларионов, как всегда без стука, вошел к Эду в кабинет и сообщил, что этой ночью Юля покончила с собой, выстрелив из табельного пистолета себе в сердце.

С определенных пор психиатрия в России, полностью переложившая заботы о душевном здоровье граждан на таблетки, начала движение вспять. Психические расстройства стали считаться вирусными болезнями, передающимися воздушно– капельным путем, и тело Юли, как носитель "вируса суицида" должно быть срочно кремировано.

Еще через день Ларик доставляет Эду прощальное письмо Юли. Письмо запечатано, но Эд понимает, что Лар (так про себя называет Эд Ларионова, а ведь он теперь зам Эда) не смог бы удержаться от того, чтобы это письмо не вскрыть и не прочитать.

Ну, здравствуй, дорогой брат!

Когда ты будешь читать это письмо, я думаю, меня уже не будет в живых...

Хотя... что там? Кто знает?

Странное дело, но меня, не смотря ни на что, не смотря на то, что я узнала в последние часы, все еще, по привычке наверное, влечет к тебе, к твоему... телу.

Не раскисай там, держи хвост пистолетом и сопли не жуй.

Я просто устала и подожду тебя на той стороне, ладно?

Как перейдешь ко мне тисни смс-ку.

Эд перестает читать, слезы навернулись на его глаза. Чтобы хоть как-то придти в себя, он включает телевизор, но там как на зло, по российскому единственному каналу, работающему в Дублине какие-то попсьнюки поют:

Твои светлые глаза,

Твои белые ресницы,

И твой сверхспокойный взгляд

Меня заставили беситься,

Но за светлым твоим взглядом-

Темная душа!

И я пытался распознать

Что ты за прелесть

Что за чудо,

Но однажды я просек-

Ты хоть и в юбке

Но Иуда,

Ты– проклятие, пришедшее

Свести меня с ума!

И затем гитарный драйв – дисторшн в припеве:

Но ты все лжешь, Юлька,

(Юлька, ты сука)

ты все лжешь!

И твои слова о любви и мечты-

Все обман

Ну, и так далее. Последовательно поназывав кого-то стоящего под условным именем "Юлька" сукой, дрянью и подстилкой попснюки исчезают с экрана.

Появляется Колесников с бутылкой водки. Он в курсе того, что случилось, и спешит успокоить друга. Выпив всего по стакану, поохав и поахав, ребята погрузились в водочный туман, а потом Колесников и вовсе тактично удалился. Эд же зачем-то хватает листок бумаги, карандаш, и не отдавая себе отчет, что за текст воспроизводит– царапает на бумаге слова. Через полчаса, несколько придя в себя, он читает этот текст:

Я пытался уйти от тебя,

Я пытался сбежать от любви,

И кричал я потухшей звезде:

Хоть секунду еще– но гори!

Заявившись в твой сумрачный дом,

Весь объятый адским огнем,

Вспоминая те светлые дни

Что с тобой проводили

Вдвоем

Я работал, как вол, битый час

Проявляя дикую прыть

А очнулся лишь от того

Что сил не было

Гроб твой открыть..

В самом конце Эдуард приписывает:

"Слезы"...– и, сказав секретарю, чтобы тот передал Ларионову, что тот остается за главного– идет домой спать.

Не успел Эд уснуть дома, как звонит Ларик и спрашивает, как себя Эдуард чувствует, Эдуард же выясняет будут ли хоронить Юлю в Москве.

–Нет, конечно, тела людей, подозреваемых в вирусности кремируют, а после в специальных печах уничтожают и прах. Похороны– чисто символические, состоятся сегодня– в ячейку на кладбище поставят пустой контейнер... ты, Эдди, не приглашен.

Эд царапает на глянцевом журнале, лежащем на прикроватной тумбочке не пишущей шариковой ручкой номер кладбища.

Затем Ларионов спрашивает Эдуарда, не хочет ли тот в отпуск. Заподозрив подставу Эд отвечает, что нет. Он, дескать теперь хочет с головой уйти в работу и так отвлечься.

ЧАСТЬ 9.

МОЙ ДРУГ, ЛАБОРАНТ.

01.Эдуард в своем кабинете прихлебывает кофе из миниатюрной чашечки, параллельно читает дневники Тарасенки и книгу об Оливере Кромвеле. Эд учится у Алексея эстетствовать:

Хорошо пройтись по Тверской, когда идет снег, а ты в тяжелой, почти новой, пахнущей нафталином дубленке. На кисти рук еле натянуты кожаные женские перчатки, по случаю реквизированные у мамы, в зубах длинная ментоловая сигарета. В животе урчит не полезная, но вкусная фастфудовская макдольнальдская еда, а ты еще кусаешь на ходу хурму. Забавно смотреть на затянутых в синтетику смешных японских туристов, у которых от удивления глаза вот– вот перестанут быть раскосенькими: что за холод?– читаешь ты во взгляде каждого несчастного японца, коего угораздило очутиться в Москве в тридцатиградусный мороз– разве такое бывает? Нет, они жалеют, что потратили деньги на путешествие в Россию, думают наверное, что лучше бы им было отправиться на Средиземное море, в Грецию или Италию.

Мама в фастфуде громко кричала на кассиршу, чтобы та поторапливалась, а потом уже с заполненным подносом в руках пыталась согнать с их мест каких-то людей, которые заняли столики заранее, пока другие их знакомые стоят в очереди к кассам.

Большие серебряные монеты поблескивают лунным светом, когда я их отдаю продавщице в ларьке, покупая колу. Эта кола уже обрыдла до невыносимости– но что поделаешь? Традиция, я же на Тверской! Спускаюсь вниз к Кремлю, останавливаюсь на Манежной площади, долго разглядываю гостиницу "Москва" ,и пытаюсь представить себе, какой была та первая "Москва", построенная еще при Иосифе Сталине.

Эдуард некоторое время курит ментоловую сигариллу, а потом пытается полировать ногти. Покой и безмятежность раннего утра постепенно, по нарастающей начинают разбивать телефонные звонки. Эдуард прикидывает, сможет ли Технический отдел к 25-му апреля изготовить хотя бы штук двадцать аэрозольных бомб. Хотя аэрозольная бомба уже существует, но испытания не проводились. То что произошло недавно назвать испытанием, можно лишь с большой натяжкой. А случилось следующее: Гений заставил своей нелепостью сработать испытательный прототип бомбы, заполненный не розовым газом, а обычной жидкой Н2О. Он случайно уронил свое детище на кафельный пол бункера и устройство распыления стало распылять по лабораториям и кабинетам пар. Тем не менее, для бункера, для этого хорошо освещенного белого и сияющего подземелья эффект был потрясающим. Хоть пожарная сигнализация и сработала мгновенно и сразу же начала удалять пар, люди, находившиеся в бункере, еще около часа блуждали как слепые и ощупью пытались найти аварийные выходы. Окруженные теплым паром, они сталкиваясь друг с другом лбами, набивали шишки. Гений потом еще долго извинялся перед всеми, особенно перед Эдуардом, который во время всей этой заварухи потерял в лаборатории свои единственные очки. Но Эд успокоил парнишку, сказав что теперь, дескать, понятно, что эта ваша хреновина работает!

Гений ушел из кабинета бывшего Полковника, а теперь полковника Григорьева Эдуарда растроганный и довольный. Его, видишь ли, начальство похвалило.

02. За окном идет снег – декабрь. Эд с ужасом понимает, насколько неумолимо приближается день рождения Оливера Кромвеля. И он с успехом использует тактику своего же предшественника. А смысл таков: некое ответственное лицо– не важно кто, вместо бессмысленного плетения интриг и ожидания желаемых результатов– как бы все произошло само собой, а не по некоей, определенно направленной воле– так вот, это ответственное лицо сочетает интриги и неожиданные для окружающих, но сильные и резкие действия. Так в свое время Полковник, долго перед тем торговавшийся с Первым, выцарапывал себе государственную пенсию и покой на старости в Москве после увольнения– неожиданно для всех подал в отставку, поняв, что его подчиненные надыбали на него серьезный компромат.

Теперь Эдуард поступает по похожей схеме – в одной из телефонных бесед сильно и резко просит (почти требует) перебросить Колесникова из Белфаста к нему в замы.

Вскоре Колесников вместе со своей командой "спецов" на военном вертолете прибывает в Дублин (крепкие дружеские объятия на аэродроме). "Спецы" по поручению Эдуарда тут же окутывают Ларионова сетями прослушки и слежки. Но не так-то просто оказывается соскочить с лариковского крючка – спецы Колесникова не могут установить, где Ларионов содержит цифровые копии компромата на Эдуарда. Во-первых, даже Колесникову, а тем более его ребятам Эд не говорит, что за материалы он хочет вырвать у Ларика. Во-вторых Эд боится, что такие материалы в руках деятельного Колесникова могут Эдуарду навредить. Короче, Колесников должен найти компромат на Эда, будучи в полном неведении, что искать. "Иди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что".

Вот так вот.

Пока суть да дело, Эд распределяет роли в тройке Григорьев– Ларионов– Колесников. На себя берет интригу против Хейга и его Католической лиги, которых хочет нейтрализовать с помощью Протестантской армии. При таком раскладе протестанты получают приличную сумму денег, голову Хейга и его командиров, а за это проводят через ирландский парламент закон о праздновании дня рождения Кромвеля. Ларионову поручает текущие дела, а Колесников должен провести испытания аэрозольной бомбы в городке Н недалеко от Дублина, теоретически испытания до мелочей продуманы еще прошлым Полковником.

03.В январе из Бельгии привозят "клошар", которые убили Полковника. После допросов, которые мог устроить только лишь Ларионов (впрочем, Ларик их не бил, а лишь живописал на словах, как будет их пытать), они раскололись и поведали о своем сотрудничестве с Полковником. Хоть и без бород и в арестантских оранжевых робах, Эд узнает этих парней– те самые, что покушались на него в Антриме. Оказывается, полковник замышлял убрать Эда, а убийство спихнуть на ребят из ИРА. Но, вовремя понял, что крепко влип с компроматом, получив информацию о том, какими сведениями мог обладать Эдуард против него– и пошел на попятный, подав в отставку, уступая место Эдуарду. Именно в момент принятия этого решения, Полковник и дает отбой второй попытке убить Эда. Между этими ребятами и Полковником произошла нестыковка – больно долго и хорошо они держали друг друга на крючках неблаговидной друг о друге информации. И парни убрали Полковника, в тот момент, как его самолетик заходил на посадку на военный аэродром недалеко от Брюсселя.

Через два дня на этих парней приходит запрос из Москвы по линии ГБ и приказ сопроводить их на самолет, летящий в Россию. Оказалось, что эти парни– глубоко законспирированные гб-шники, бывшие при Полковнике для "деликатных" поручений. Ребята настолько вошли в роль европейских жителей, настолько хорошо прониклись "европеизацией", что и по-русски разучились чисто говорить, говорили с акцентом, а уж мысль о том, что эти парни– русские, так вообще никому не могла придти в голову!

Чтобы было без "обиняков" их два дня откармливают почти одной только черной икрой, поят почти только пивом, и, наконец, снабдив дорогими подарками и даже деньгами – провожают в Москву с Богом.

Эдуарду же приходиться проглотить все это– покушение, пусть даже и неудавшееся, серьезное оскорбление ... но что поделаешь? В принципе, они же не виноваты, работа у них такая.

04.А Эдуарда все еще влечет к телу Юли. Казалось бы– ее нет, она умерла, ее сожгли и ее прах, накалив на решетках с высокой температурой превратили в пар, который, осев на фильтрах дымохода крематория, был утилизирован в контейнер с кислотой... Но нет, для Эда она– живая. Но даже если живая (была бы)– разве смог бы Эд снова встречаться с ней как прежде зная о Юле то, что ему рассказал Ларик?

Найн. Это кровосмешение, от этого рождаются стремительно стареющие дети, раня болью своего быстрого увядания сердца своих греховных родителей, которые определенно переживут своих чад.

Тем не менее, Эдуард чувствует это. иногда ему даже кажется, что Юля где-то рядом и вот– вот, еще немного и коснется его плеч своими руками:

–Тебе массажик не сделать?

Он вспоминает, как Юля сидела у него на спине, и влага, стекавшая из ее щели, проскальзывала по его заднице дальше вниз на простыню, а Эд кайфовал и просил Юлю почесать ему спинку в каких-то определенных местах.

Но иногда воспоминания Эдуарда о Юле мучают. Ему кажется, что она смотрит своими светлыми глазами на него из темного угла ночного кабинета, упрекая:

–Ты же жив? А я из– за тебя умерла!

Хочется просить у нее прощения. Все чаще Эд представляет некую виртуальную Юлю, которая пришла навестить его, и они разговаривают...

Однажды, Эд в голос стал вести с Юлей беседу и очнулся лишь через несколько минут:

–Что это со мной? Не схожу ли я с ума?

И он снова пытается с головой уйти в работу.

05.Лишь к концу января Колесников докладывает Эдуарду о том, что он доработал полковниковский план операции испытания аэрозольной бомбы в городе Н "дублинской области", и предлагает Эду "осмотреть все на месте". Через несколько дней, взяв с собой и Ларионова они едут в Н на экскурсию под видом сугубо гражданских лиц.

Всю дорогу (а машину ведет Эдуард) Эд повторяет одну и ту же бесконечную "детскую" считалочку:

Победу получает тот

Кто счет потерям не ведет

Скорее все наоборот

Победу получает тот

Кому в сражении везет

Скорее все наоборот– и так можно повторять бесконечно.

В принципе, что представляет из себя Н все знают уже давным-давно. Но по просьбе Эда Колесников разворачивает на заднем сидении карту и еще раз повторяет исходные данные:

Н, триста жителей, двести пятьдесят домов, когда-то был населен более плотно, но потом основная масса людей уехала искать лучшей доли в Дублин. Экономика города состоит из двух частей– примерно две трети жителей работают на фабрике по производству пластмассовых изделий– типа тазиков и прочей лабуды, а остальные– обслуживают первых . там есть прачечные, кафешки всякие. Народ предпочитает питаться в нескольких небольших местных ресторанчиках, где для "своих" установлены "свои" цены. Когда-то городок был почти заброшен, пока туда не прибыла большая коммуна хиппи, с позволения властей поселившаяся в брошенных домах. У хипарей идет быстрый прирост за счет частого рождения детей. На пластмассовой фабрике работают, в основном, люди из этой коммуны. Можно сказать, что Н живет своей скучной, но самообеспеченной жизнью, сам зарабатывая себе на пропитание.

Немного попетляв на машине в самом центре Н, наши парни выбирают небольшой пустой в это время дня ресторанчик и заваливают туда пообедать. Хипповатого вида официант– видимо, парень из коммуны– предлагает не очень разнообразное меню, и, получив заказ, на всякий случай предупреждает, что стоимость обеда будет несколько выше, чем для местных.

В ожидании обеда Эд, Ларик и Колесников разговорились. Ларионов, оглядев картины, развешенные по стенам зала ресторана замечает:

–Экспрессионизм!

–Где сионизм?– переспрашивает Колесников. Но в это время в ресторан начинают заваливать на обед рабочие с местной фабрики. Они не ждут официанта. От каждой группки рабочих отделяется "представитель" и, пока остальные раскладывают на стульях вещи, "забивая" за собой места, "представители" бегут на кухню за подносами и приносят их, на всю компанию. Затем от каждой кампании по два-три человека со всеми подносами идут к специальному окошку за обедами. Там набирая на всех, время от времени. Держа очередь возвращаясь к столу, неся в руках по два подноса одновременно. Минут через пять после этого наплыва посетителей официант спокойно закрывает входные двери, а на улице остаются люди, которые только что хотели попасть внутрь, но вот у них не вышло. Спокойно и безропотно те разворачиваются, и уходят куда-то, видимо к другому ресторанчику или кафешке.

Эдуард же разглядывает люк в потолке.

–Вот там– на чердаке– начинает он– мы посадим снайпера.

–Зачем?– почти шепотом спрашивает его Колесников

–Наблюдать, как наш человек здесь будет вести переговоры с Хейгом, тянуть время, пока ребята из Протестантской Армии не нападут, и, в случае чего– будет на подхвате.

Колесников, изображая из себя героя, просит Эдуарда назначить его на переговоры с Хейгом, а Ларионов спрашивает, не собирается ли Эдуард сам лично "вести разговор". Нет, Эд будет нужен в другом месте– руководить операцией.

–Хейг конечно, не захочет разговаривать ни с кем, кроме меня, но в последний момент– когда встречи уже не избежать, я скажу, что, сам быть не могу и пришлю своего человека. Пообещаю компенсацию за беспокойство, Хейг лично получит премиальные– уверен, что с этим он смирится.

У Колесникова загораются глаза:

–Ух! Операция! Здорово! Давно не участвовал.

Эд, снисходительно улыбается, тем самым показывает, что для него такое почти обычное дело.

В середине обеда к нашей компании подходит официант с пивом, и говоря, что это от такого-то стола, поставив банки, не спросив, хотят ли гости принять это подношение, уходит.

Пошарив взглядом по залу, заметив бородатых, но молодых парней, весело смотрящих в его сторону и поднимающих как бы "за здравие" банки с колой вверх:

–Добро пожаловать в Н!

Эдуард, изобразив улыбочку и поклон, поднимает вверх не открытую банку пива:

–За процветание Н!

Весь зал при этом, почему-то оживляется, а затем официант, зайдя за барную стойку, включает радио.

–Специально для русских русская волна!

На русской волне играет кантри.

Выйдя из ресторанчика, делая вид, что фотографирует Ларионова и Колесникова, Эдуард щелкает белую табличку с названием улицы и номером дома.

06. Сидя над картой Н, Эд, Ларионов и Колесников сверяют ее по плану, уже давно разработанному Полковником– все вроде бы подробно расписано и расчерчено, но у Эда есть кое– какие возражения:

–Ни и ну!– говорит он– вот тут написано: пу-ле-ме-тн-ая то-чка! А как мы ее там установим? Просто пришлем за день до встречи с Хейгом солдат и скажем местным, дескать, мы тут у вас ДЗОТ намоздрячим, но вы немного потерпите, скоро от этого неудобства мы вас избавим?

–Да...– подхватывает Колесников, так и скажем: вот только хренакнем по вам аэрозольной бомбой, чтобы вы успокоились, и дело с концом– всех солдат выведем.

Затем наступает очередь Ларионова:

–В плане Полковника много недостатков– он для страховки нашего переговорщика хотел заранее ввести в город кучу наших людей. Но что с ними произойдет, когда мы спровоцируем бой и применим бомбу о которой знаем только то, что она есть?

Как нам обезопасить людей?

Эд решает не расставлять заранее солдат в городе, просто рискнет тот, кто встретится с представителями Католической лиги.

–В городе, пока не начнется заваруха, будут всего двое наших– тот кто приедет к Хейгу, и парень для подстраховки на чердаке ресторанчика.

Дальше Эд говорит, что поручит это дело спецназовцам, которые заранее примут меры, чтобы "наш человек" выжил после встречи с подставленными католиками.

Что касается бомбы, то тут все соглашаются, что, как сказал Гений, нашим ребятам будет достаточно взять с собой противогазы чтобы не подвергнуться воздействию успокаивающего газа.

Осталось решить вопрос, кто будет подставляться с Хейгом, если Эд будет руководить операцией по зачистке города после применения бомбы? Колесников предлагает себя, а Эдуард– в шутку, конечно, косится на Ларионова. Ларионов несколько съеживается и замечает, что конечно, пойдет, но только если нет другого выхода.

Эд говорит, что они оба ему слишком нужны, чтобы посылать их на задание, в котором выживание нашего агента равняется почти нулю.

07. В конце февраля Эдуарда вызывают в Москву "на разговор". Этот вызов слегка пугает Эда (некоторые после таких командировок из России не возвращались), но, взвесив все "за" и "против" он решил, что пока слишком нужен Первому, чтобы так запросто, почти накануне большой операции снимать его с должности. Долгое время принимая из России контейнеры для НУРС-ов и УРС-ов, интригуя с Протестантской армией против Хейга, подкупая в ирландском парламенте "независимых" (от Католической лиги и Протестантской армии) депутатов– Эдуард накопил столько материала, что уже вполне можно было составить представление о предстоящей операции по "управляемому" восстанию в Ирландии с последующим усмирением и упразднением органов местного самоуправления.

08.В Москве прямо с трапа самолета Эд направляется на доклад в Кремль, но приехал слишком рано, и чтобы не ждать в приемной, решил прогуляться.

В Москве же было пасмурно, тепло и сыро. Эд поймал себя на мысли, что не хочет даже заезжать домой. Хорошо бы сразу после доклада убраться отсюда.

Эдуарду резко разонравилась Москва. Ее спокойствие, сытость, чрезмерность гражданской архитектуры с огромными комнатами, высокими потолками и мизерными кухнями и ванными, нарочитая изящность и утонченность общественных зданий...

Эда потянуло обратно на Запад, с его дикостью, необузданностью, нецивилизованностью, общественными сортирами, где не в каждой кабинке с унитазом есть биде,с его противоречиями и старыми обидами, за которые народы сцепились друг с другом в смертельной, пусть и подковерной схватке, сживая "врагов" со свету с опаской поглядывая в сторону своих новых хозяев– а не разрешите ли вы нам тут кое– кого упразднить? А ради простоты изначальных условий, входных данных, не дадите ли нам разрешение на этническую небольшую чистку?

Эд подумал что это правильно, что мужчины в России, если военные, а таких почти половина– много мотаются по стране и миру– иначе большинство сошло бы с ума со скуки! Чтобы было не так тягомотно невыносимо скучно жить, правительство разрешило даже некоторую свободу мненияизъявлений... но...

Европу не заменит ничто!

–В деревню!– говорит сам себе Эдуард, перекусывая на Чеховской бигмак пополам, гладя как по улице Некрасова проносятся скоростные троллейбусы– в глушь! В Европу!

Там борьба, кровь, смерть, интриги, но именно по этому там

Интересно...

Уже идя на доклад, даже немного поспешая, возбуждение меняется на отвращение к жизни

Эдуарду блевать хочется от всего, толпа людей, хрен знает почему посреди рабочего дня шатающаяся по Тверской– что они делают?– думает Эд– все приехали в Москву по срочным и неотложным делам, как я , просто пройдутся, чтобы взглянуть на Москву – и исчезнут внутри поездов и самолетов, чтобы понести это "чувство столицы" далее во все стороны необъятной страны? Или они шатаются здесь так, как эстетствующий Тарасенко некогда– без дела и без особых целей?

Эд останавливает милицейскую патрульную машину, показывает документы и требует подвезти его к Кутафьей башне. Там КПП и он записан в список на прием, так что уже скоро окажется в кабинете Первого.

09.После доклада Эдуард лежит дома на диване– вокруг хлопочет жена, ищет Эду лекарства от температуры и кашля. Из прочитанной медицинской книжечки стало ясно, что он находится на начальной стадии старого солдатского психического расстройства, одного из немногих– признанных не вирусным. Это называется "синдром быстрого возвращения с войны". Выглядит это примерно так: в связи с чрезвычайным прогрессом транспорта, а особенно авиационного, в армии (особенно среди срочников– двугодок) время от времени происходит следующее– человек, не зная точного дня своего увольнения в запас может попасть в такую ситуацию: к примеру, утром, солдат сражается с партизанами в какой-нибудь Бельгии и жизнь его висит на волоске, а вечером– он сидит уже дома с родителями за столом и отмечает свое возвращение. Скорость смены обстановки некоторым настолько давит на мозги, что ребятам сносит крышу. Первым пострадавшим от этой болезни, как написано в брошюрке, которую сейчас читает Эдик, считается Павлик Савельев– молодой человек, которого вертолетчики с предписанием об увольнении забрали прямо с поля боя. Быстро захватив у командира документы, парень перелетел на основную базу, туда где был аэродром. Получив же все положенные печати на документы, Павел– ему повезло с попутным самолетом– уже через два часа был дома, да еще и в военкомат успел забежать– отдать военные и получить старые гражданские– но с уже отметкой о прохождении воинской службы документы. Вот так вот. Утром Павел стрелял из пулемета по врагу, который окопался на расстоянии от него метров двести, а вечером– он уже совершенно гражданский парень, свое отслуживший. Смена обстановки была настолько разительной и быстрой, что уже через неделю Павла забрали в психиатрическую лечебницу, он абсолютно не отличал сон от реальности. Иногда Павел, общаясь с кем-нибудь– хватался за голову, и бормоча, что это все сон, начинал убеждать своего собеседника, что тот– сновидение Павла. Еще ему казалось, что реальность– это галлюцинация вследствие контузии, которую он, дескать, получил, потому как идет бой, и ему очень хотелось избавиться от галлюцинации, чтобы очнуться в настоящей реальности, где идет бой. Тем более, что он считал, что пока он контужено галлюционирует, его враги могут его, раненного, добить.

Эдуарду кажется, что и он потерял связь с реальностью. А Люба хочет пригласить друзей, ведь они всегда делали так при неожиданных "залетах" Эда домой. Но ему сейчас этого не нужно, он стремится обратно в Дублин, и уже жалеет, что все– таки заехал навестить своих, а улетел обратно сразу после доклада.