355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алексей Колентьев » Туман войны » Текст книги (страница 9)
Туман войны
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 15:57

Текст книги "Туман войны"


Автор книги: Алексей Колентьев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Северской вновь поднял глаза на своего теперешнего собеседника, который сидел ровно на том же самом месте, что и сам полковник много лет назад. Воспоминания не повлияли на его восприятие слов теперешнего собеседника:

– И что же говорит этот камень, есть результаты?

– Всё как обычно: войны, катаклизмы. Для нашей страны перспективы не слишком радужны, но остальным в итоге придётся ещё хуже. Американцы влезут в большую войну в Азии, скорее всего это будет Вьетнам. Нам готовят ловушку в другом месте, но это будет не так позорно как у янки, хотя Бон…

– Так, я понял, вы назвали новую э… вычислительную машину?

– Так точно, товарищ полковник. Но это не мы, он… Сам.

Лицо Возницына слегка вытянулось, видимо он тоже не мог свыкнуться с мыслью, что в мире существуют говорящие камни.

– Это как?

– Машина начинает любое своё общение с некоей формы приветствия. Обычно это «Бон говорит», или «Бон видит». И что самое главное, артефакт откликается, только если обратиться к нему по имени.

– Шут с ним, пусть будет кем хочет. На всякий случай не будем трогать наших электронщиков, но запустите среди них слух о том, что у них есть конкуренты. Пусть стараются, всегда полезней иметь два источника информации, нежели доверяться одному.

– Есть запустить «дезу», товарищ полковник!

– И вот ещё что, капитан. – Северской поднялся и в три шага догнал у дверей молодого помощника. – Чувствую, мы с вами сработаемся, поэтому отныне без чинов, только по имени-отчеству, лады?

– Хорошо, Василий Иванович.

С тех пор прошло уже без малого тридцать лет, а они так и продолжали служить вместе. Для страны настали плохие времена: новый генсек ездил по миру с речами, словно заклинание повторяя зловещие в своей непостижимости термины: «новое мышление» – «гласность» – «перестройка». В его окружении появилось много агентов влияния, исподволь толкавших недалёкого в своей жадности, простоватого ставропольского мужичка на фактическое предательство интересов страны. Ему потакали западные «либералы», жали руку и говорили, фальшиво скалясь фарфоровыми протезами улыбок в объективы теле– и фото камер о появлении чуть ли не нового русского мессии, способного примирить Запад с его врагом, иногда по-старинке именуемом Московией.

Один за другим сворачивались перспективные проекты в оборонном ведомстве, срывались договоры по разоружению, когда генсек подписывал преступные по степени уступок соглашения с Западом. Падали словно карточные домики союзные СССР режимы в Латинской Америке, на африканском континенте и уже здесь, под самым боком в щедро политой кровью советских солдат Европе. Самые худшие предсказания Бон сбывались: держава умирала. Но Северской и Возницын в отличие от безумцев пытающихся урвать друг у друга взбесившееся кормило власти, знали, что смута будет не долгой. Всё что требовалось от хранителей Склада, это выиграть несколько месяцев и замести следы. Василий Иванович уже подтягивал кадры со всех концов Союза и из-за его пределов, готовил объект к частичной консервации. Предстояло скрыть, уберечь одно из главных вместилищ государственных секретов от алчных рук предателей уже начавших растаскивать политое потом и кровью советских людей государство. Кто и как сумел развалить, сбросить с шахматной доски мощнейшую державу было понятно. Почти всё сказанное куратором подтверждалось накопленной за годы работы в самом сердце государственной машины – её секретохранилище. Вот уже почти семьдесят лет, агенты организации, объединяющей большинство крупнейших банков, концернов и корпораций ищут брешь в обороне ненавистного им коммунистического режима. Они уже пытались сокрушить молодое советское государство с помощью военной силы, но получив пинка, на время отступились. Потом была экономическая блокада и политический бойкот, однако снова потребность в русском золоте и хлебе пересилила острое желание Консорциума, как они себя называли, стереть с карты РСФСР. Потом была новая война и вновь русские перехитрили всех, неожиданно оказавшись на самой вершине пищевой цепочки. В который уже раз, Консорциум получил по рукам, тянущимся к горлу истекавшей кровью своих граждан страны. Теперь же, они сменили тактику, пустив в ход средство, старое как мир и почти безотказное: подкуп. Само собой, всех купить не получилось, но крыса всегда прошмыгнёт там, где забуксует самый современный танк. Вот уже последний неподкупный лидер страны убит, а на его место пришёл сначала невнятный старик, просто занимавший кресло генсека и как-то незаметно сгинувший, спустя совсем непродолжительное время. И теперь, трон занял глупый и недалёкий в своей алчности и жажде популярности, плешивый человечек с приметным родимым пятном на голове. Ушли с ключевых постов последние стражи Империи, кто добровольно, а кого-то пришлось и устранить. И вот, ворота такой ненавистной страны оказались открыты, её мощная армия разлагается изнутри, а гончие псы отравлены и курятся на месте, потеряв след врага. Тихий решающий бросок на Восток, в третьей по счёту мировой войне, начался.

СССР изначально находился в меньшинстве, ведя войну против сытого и консолидировавшегося вокруг Англии и США остального мира. Слабые и мятущиеся народы стран Африки и Латинской Америки не могли всерьёз противостоять консорциуму транснациональных корпораций, опутавших практически весь мир. Без ориентира, каким для них был Советский Союз, они быстро захиреют и умрут. Великая страна харкала кровью, люди вновь начали гибнуть, но уже не от рук врага. На этот раз, граждане ненавистной Консорциуму Империи начали убивать друг друга, не видя истинного лица противника, чей коварный лик теперь скрыт под маской напускной печали и участия. Счёт жертв вновь пошёл на тысячи, но страны-участницы Консорциума не потеряли ни единого человека. Свершилась их мечта – противник убивал сам себя, братья уничтожали друг друга с особым остервенением, ибо нет сильнее чувства, чем ненависть, взращённая из любви. Этот раунд несомненно остался за «свободными». Но Северской уже знал, как страшно будет отмщение за каждую загубленную жизнь, капиталисты и зажравшееся стадо их послушных рабов, ответят своими кровью и благополучием. Сил и средств накоплено предостаточно, но сейчас, не время для ответного удара, пока не время – в открытом противостоянии просто сомнут…

– Василий Иванович. – Прервал голос секретаря не весёлые размышления полковника. – К вам Андрей Михеевич Возницын.

– Пригласи, я жду его.

С помощником Северской уже давно был на «ты» и величал теперь уже майора Возницына, только по имени. Доверие между ними установилось, понимание было почти с полувзгляда. Но иногда они сбивались на привычный официоз, почти не замечая этого. Порой, несведущим людям казалось, что эти двое пожилых уже мужчин, просто общаются телепатически: начинал мысль один и её тут же подхватывал второй. Майор стал сед, в уголках тонких губ залегли глубокие складки, но глаза смотрели с всё той же хитроватой искрой лукавого веселья. Пройдя через весь просторный кабинет начальника Склада, майор, кивком приветствовал полковника и присел за длинный в форме русской буквы «Т» стол справа. Андрей Михеевич выложил на стол совершенно не попорченную временем красную папку перед собой и вопросительно глянул на полковника. Тот приглашающим кивком головы поощрил майора к началу давно наметившегося разговора. Чуть кашлянув в кулак, Возницын, открыл папку и еле слышно шурша листами начал негромко, но внятно докладывать.

– Василий Иванович, положение стабильно ухудшается, как и предсказывал Бон. К середине сентября следующего года, к власти в стране придут ставленники Консорциума. К счастью. В их рядах достаточно наших агентов влияния. Мы будем препятствовать развалу страны, чем только сможем.

– Сколько мы потеряем территориально и по населению?

– До сорока процентов территории Союза и до тридцати миллионов человек умрут в ближайшие пять лет, если не помешаем. А возможности теперь будут весьма ограничены: при попустительстве органов госбезопасности, агентура разведсообществ стран НАТО ведёт себя всё более нагло. Если обнаружим себя раньше времени…

Северской скривился, грудь пронзила острая игла болевого спазма. Полковник вспомнил голодное блокадное детство, вспомнил, как мечтал только о двух вещах: чтобы перестали бомбить и чтобы отец живым вернулся домой и принёс вдоволь хлеба… Предстоял ещё долгий путь состоящий из множества маленьких шажков, которые придётся делать стиснув зубы и не оглядываясь на ту вакханалию сквозь которую вновь предстоит пройти разъединённым народам Союза, сейчас во всю готовящимся к кровавой междоусобице.

– Это точно?

– Бон редко ошибается на таком коротком отрезке времени. – Голос майора тоже был глух, от усилий сохраняющих его ровный, деловой тон. – Погрешность не более полутора сотых процента. План консервации уже запущен, агенты на своих местах, многие уже приступили к работе, информация поступает непрерывно, пока Бон не ошибается.

– Хорошо. – Северской суть поёрзал в кресле и прихлопнув ладонью по столешнице начал вставать. – Будем прятаться… Отслеживайте всех агентов влияния, важно не пропустить ни кого, даже самую мелкую плотвичку нужно загнать в наши сети.

– Уже составляем схему инфильтрации, через месяц будет готова действующая модель новой структуры госаппарата новой страны и отколовшихся союзных республик. Аналитическая группа майора Молдаванова уже работает… Есть ещё кое-что, товарищ полковник. – Андрей Михеевич своей фразой невольно остановил движение начальника и тот снова опустился в кресло, с недоумением глядя на майора. – Бон и наша служба дальнего обнаружения засекла чёткий сигнал «глобуса». Артефакт сейчас в активной фазе работы, излучает как сумасшедший. Сигнал очень чёткий, мы точно определили его местоположение: он в Колумбии.

Северской нахмурился, подвинув к себе листы доклада поданные заместителем. Прошло уже много времени, но полковник по-прежнему доверял только своей памяти и белым листам бумаги. Артефакты, о которых говорил Андрей, были очень редки и ни один из них в руки агентов Склада ещё ни разу в целости не попадал. Разведка сообщала только об одном функционирующем «глобусе», найденном американскими конкурентами Склада, сейчас работавшими под крышей АНБ. Кроме отрывочных сведений, полученных их старинных египетских и ацтекских рукописей, ничего о свойствах артефакта известно не было. Больше всего информации содержали рукописи вывезенные конкистадорами из Перу и Боливии, сразу после начала экспансии на континент. В манускриптах содержались записи индейских жрецов, причём записи эти отличались редкостной пространностью и содержали массу туманных намёков на огромное могущество власть, которыми будет обладать владелец сферы, благодаря содержащимся внутри крохотного, не больше крупной горошины, артефакта. В семидесятые годы, пара таких сфер попала на Склад, но обе они были серьёзно повреждены. Исследователям удалось только выяснить, что артефакты имеют внеземное происхождение и датировали их возраст не менее чем десять и сорок тысяч лет для каждого образца. Такая цифра уже давно не смущала экспертов работавших в лабораториях Склада, более того, они настаивали на уточнении, поскольку материал из которого артефакты изготовлены был идентичен минералу из которого состояли линзы оптических систем «дисколётов».

Платон в своих записях лишь один раз упомянул «глобусы» и сделал он это в той части своих трудов, в которой говорилось об атлантах и их загадочном острове. Хитрый грек только вскользь упомянул это устройство в связи с развитым ремеслом картографов Атлантиды, да и то, это было воспринято как неверный перевод и в дальнейшем любое упоминание о таинственных сферах вымарывалось из официальных научных исследований наследия греческого путешественника.

Северской придвинулся ближе к собеседнику, в голове полковника уже зрел план:

– Андрей, кто у нас есть в том регионе?

– Там работает только резидентура ПГУ, наши люди есть в нейтральных водах, на океанографическом судне. Трое в группе боевого обеспечения, внедрены в подразделение боевых пловцов. Куратор группы – второй помощник капитана корабля, но действия агентов затруднены: без санкции московского Центра они не могут покинуть корабль.

– Приказ я организую…

– Обстановка в зоне обострилась и думаю, что это связано с активностью артефакта.

– Есть жертвы?

– Группа диверсантов пропала в стокилометровой зоне где был обнаружен артефакт. По данным местного резидента, наши военспецы подверглись нападению неизвестного противника.

Северской до хруста в суставах сжал кулаки: если американцам удалось извлечь информацию и применить её так успешно, это серьёзно перекосит баланс в будущей схватке. Нужно было срочно принимать меры, но что делать, если агенты заперты в недрах плавучей железной бочки и вынужденно бездействуют?..

– Василий Иванович, – Возницын понимая состояние начальника, говорил как можно более нейтральным тоном. – А что если использовать местные силы, ну вот хоть этих спецов, раз они выбрались живыми из одной передряги, то…

– Рискованно. – Полковник разжал кулаки, уже гоняя варианты предложения майора. – Но ты прав, нужно задействовать все ресурсы, «глобус» должен попасть сюда к нам любой ценой. Никто не знает, что конкретно удалось выудить из него американцам. Какие данные у нас есть по сложившейся ситуации?

– Подробностей не слишком много. – Возницын снова сверился с записями и продолжил. – Группа диверсантов в момент проведения боевой операции подверглась нападению неизвестного противника. Трое разведчиков погибло во время боестолкновения, один был тяжело ранен. К сожалению, это был командир. Сейчас остатки группы идут в точку эвакуации, с ними проводник из местных.

– Отлично, Андрей. – Полковник даже чуть воспрял духом. – Значит, янки что-то криво исполнили, иначе никому бы не уйти. В каком состоянии наши головорезы?

– Командует, по словам резидента, молодой лейтенант. Но судя по действиям группы во время отхода, это вполне грамотный офицер. Положение осложняется высокой активностью подразделений колумбийской армии в том районе. Американцы постараются убрать свидетелей, поэтому у диверсантов мало шансов выйти в точку рандеву.

– Чепуха. – Северской только махнул рукой и победно ухмыльнулся. – Уж кого-кого, а головорезов у нас готовят знатных. Готовь шифровку для нашего человека на том научном корыте. Как только диверсанты раздобудут артефакт, их задачей станет любой ценой доставить «глобус» на исследовательское судно. Пусть будут готовы и к худшему варианту развития событий: если военспецы провалят задание, придётся готовиться работать самостоятельно.

– Шифровка с заданием уйдёт нашему человеку в ПГУ уже через полчаса. Я подготовлю материалы для передачи непосредственным исполнителям. – Возницын глянул поверх края папки которую держал в руках. – Как всегда, залегендируем под пропавший контейнер с редким микрочипом?

– Само собой, Андрей, само собой…

Когда дверь за помощником захлопнулась, полковник откинулся в кресле и принялся осмысливать ситуацию заново. И так, американцы заполучили редкий артефакт и смогли вытащить из его недр нечто полезное. Более того, это воплощено в некой технологии, но подспудно, закрадывалось сомнение, в чёткости исполнения: правильно ли заокеанский соперник понял, что попало к нему в руки? Такой уверенности не было. Время, сейчас всё решит только время…

Земля. Республика Колумбия 19 февраля 1990 г. 23.32 поместному времени. «Товарищ Мигель» – старший лейтенант Егор Шубин, военный советник. Ущелье De las Sombras(ущелье Теней), северо-западное направление

Ждать, догонять и прятаться – вот три основных занятия, которым разведчика учат прежде всего. Сам я могу просидеть в засаде не шевелясь ровно шесть часов подряд, по методике которой обучал дед. Штука тут в том, чтобы незаметно напрягать и расслаблять разные группы мышц и правильно дышать. Но зверь, это вам не человек и почуять засаду он может только в одном случае из пяти. Позиция попалась довольно удачная: от тропы закрыта тремя близко стоящими валунами, привалившимися друг к другу, а густая завеса из воздушных корней, скрадывала мой силуэт на фоне то появляющейся, то скрывавшейся за облаками луны. Спецы появились где-то спустя минут двадцать, как мы сели на тропу. Сначала, как и положено, прошли двое дозорных: парни были почти одного роста, вооружены амеровскими короткими «кольтами»,[59]59
  Егор имеет ввиду американский штурмовой карабин XM-177E1 «Colt Commando», созданный как компромиссный вариант основного оружия для американских сил специального применения. Калибр: 5.56x45 мм. 223 Rem. Тип автоматики: газоотводный, запирание поворотом затвора. Общая длина: 680–762 мм. Длина ствола: 292 мм. Вес: 2.44 кг без магазина. Темп стрельбы: 750 выстр/мин. Ёмкость магазина: 30 патронов.


[Закрыть]
причём у обоих присутствовали сдвоенные двадцатипатронные магазины. И это правильно, поскольку амеровское оружие лучше не баловать «тридцатками», если хочешь жить. Этот недостаток отмечали сами янки, так ничего толком и не придумав, хартфордские оружейники рекомендовали солдатам поменьше стрелять.

Лица диверсантов были по всем правилам размалёваны полосами камуфлирующей краски, из специально нашитых петель на разгрузке, рукавах курток и штанах торчали стебли травы. Панама одного и кепи второго тоже были ими утыканы словно клумба возле дворца пионеров. Шли парни осторожно, но быстро, миновав мою лёжку буквально за пару минут. Потом один из них вернулся по тропе обратно, видимо будучи отправленным для связи к основной группе доложить, что впереди всё нормально. Про себя я отметил, что поставь мы вдоль тропы мины, в такой темноте эти вояки их едва бы обнаружили. Но как я и говорил раньше, в нашем деле лучше без особой надобности не рисковать.

Спустя ещё минут пять, подтянулись и остальные участники наших посиделок, в количестве шести человек, плюс тот парень в кепке, что был в дозорной группе. В неровном свете луны, стал всматриваться в силуэты вновь прибывших, чтобы подробно рассмотреть их экипировку и вооружение. Короб рации у предпоследнего в цепочке бойца…Скорее всего тоже амеровский, ничего необычного. Пулемёт… чёрт, плохо видно! Опа, вот и засёк… Бельгийская десантная «машинка», с коробом на двести патронов.[60]60
  Имеется ввиду бельгийский пулемёт с раздвижным прикладом MinimiPara. ТТХ: Калибр – 5.56 мм НАТО. Вес– 7.1 кг. Общая длина – 914/776 мм. Длина ствола – 349 мм. Боепитание – лента на 100 и 200 патронов, стандартные секторные магазины от ШВ ёмкостью 30 патронов. Темп стрельбы – 750 выстр/мин.


[Закрыть]
Остальные все с «кольтами», снайпера в группе нет, а снаряга говорит о верности моих первичных выводов – группу десантировали у входа в ущелье, все диверсы прут на себе трёхдневный рацион, загрузились для короткой операции.

Высмотрев в цепочке бойцов того, что нёс на спине небольшой короб рации, я убрал «калаш» и вынул пистоль. Поскольку без шума нам не обойтись, нужно попробовать запутать командование федералов. Темнота всё так же отступала, когда из-за облаков выходил неровный овал луны, я осторожно выступил вперёд, слегка раздвинув заросли рукой. Спустя мгновение, впереди слева глухо ухнул разрыв гранаты, потом ещё два и застучали автомат Лиса и «ручник» Дуги. В какой-то момент, всё смешалось, ущелье наполнилось треском ветвей, визгом осколков, криками раненых и скороговоркой перестрелки. Как я понял, первыми умерли дозорные и пулемётчик, шедшие впереди – именно на них пришёлся динамический удар и душ из осколков. Остальные «коммандос» бестолково шарахались из стороны в сторону, попав под перекрёстный огонь. В этой суматохе я в три прыжка догнал расстроившуюся колонну, походя врезал радисту по затылку рукоятью пистолета и волоком потащил обмякшее тело в сторону валунов, где прятался до нала представления. Воздух гудел от звуков боя, тучи щепок, каменной крошки и пыли поднимали хлёстко гуляющие вдоль тропы пулемётные и автоматные очереди. Когда я уже почти дотащил слабо отбрыкивающееся тело радиста до валунов, из-за кустов впереди, выскочил ошалевший десантник, на ходу полосующий пространство перед собой очередями из своей короткой трещотки. Три пули прошли у меня над головой, одна чиркнула по камню возле лица справа, облав злым веером из каменного крошева. Не задумываясь ни на долю секунды, я вскинул ПБ и три раза нажал на спуск. Две пули пробили левое лёгкое и шею противника, а последняя легла точно над правой бровью в лоб, боец осел на гладкие камни тропы, опуская автомат, но не перестав давить на спусковой крючок оружия. Пули подняли тучу брызг вокруг оседающего тела, почти полностью скрыв его и меня неким подобием дымовой завесы. Не останавливаясь ни на мгновение, в течение всего короткого эпизода, я затащил наконец, уже почти пришедшего в себя радиста за валун и снова от души приложил служивого в челюсть рукоятью пистоля. Боец снова выключился обмякнув совершенно, поза его говорила, что в таком состоянии ему быть ещё минут двадцать.

Я стреножил пленного и снова рванул к месту сшибки, чтобы быстрее прекратился шум, поднятый нами. Если всё пойдёт как я задумал, радист поможет нам обернуть и это обстоятельство в свою пользу. Спрятав пистоль в кобуру, взял АКМ так, чтобы осмотреть пространство впереди сквозь «ночник». Картина получалась довольно оптимистичная: не считая погибших от гранат, захваченного в плен радиста и того шустрого кабальеро, что так не вовремя выскочил прямо на меня считанные мгновения назад, на ногах оставались как максимум двое – командир группы и ещё один стрелок. Слева мелькнул силуэт между деревьями, я повёл его плавно выбирая люфт спуска, но пока не торопясь с выводами… Мелькнуло кургузое мурло «кольта» в руках скачками несущейся вперёд по тропе фигуры и я не колеблясь дал по согнувшемуся в три погибели колумбийцу короткую очередь в четыре выстрела. «Калаш» едва ощутимо дёрнулся, фигура упала вперёд лицом, выпустив оружие и раскинув руки в стороны. Лица у бедолаги, скорее всего нет совершенно, пара пуль как раз попала в затылок. Тут же с левой стороны грохнула звонкая очередь, выбившая щепу в стволе довольно широкого дерева у меня над плечом. Колумбийцев хорошо обучили: только по небольшой засветке, почти в полной темноте и наверняка раненый боец, чуть было не продырявил меня насмерть. Тут же уйдя в полуприсяд и зайдя за кусты левее того места, где только что был, я затаился прислушиваясь. Но всё зря: с позиции Дуги короткой очередью огрызнулся пулемёт, после чего ночь пронзил долгий, истошный крик боли. Не теряя времени, я встал и вслепую выпустил длинную, почти в десять патронов, очередь на звук. Крик оборвался на высокой ноте, на несколько длинных, тягучих секунд воцарилась тишина. И вот уже снова лес наполнился звуками возвращающихся к своим занятиям насекомых и птиц. Сельва никогда не лжёт: кто бы ни был этот крикун, теперь он уже никогда голоса не подаст, местная фауна безошибочно определяет тот момент, когда люди так или иначе выбывают из игры.

Приложив руки к губам, я два раза ухнул по совиному, обозначая своё местоположение для бойцов. Первым примчался Лис, знаком показывая, что не ранен, за ним, спустился через пару минут Дуга. Его левая рука была перемотана куском ткани, но он только махнул рукой, давая понять, что рана не серьёзная.

Я загнал в автомат новый «рог» и тихо передёрнув затвор пошёл к укрытию, где уже должен был начать приходить в себя пленник. Бойцы нашей невеликой команды пошли за мной, но поскольку на счету была каждая минута, я решил иначе:

– Дуга, – обернулся к пулемётчику. – Собери всё оружие, какое найдёшь, его нужно заныкать, возьми с собой местного, пусть помогает. Отбери четыре «ствола» и сними с «тушканчиков» сбрую, нужно надёжно спрятать всё это. Остальное нужно бросить вон в ту канаву. – я стволом калаша чуть повёл в сторону небольшой, сухой промоины справа от тропы. – И уничтожить… На показ уничтожить, чтобы не додумались захоронку с трофеями искать. У тебя есть минут двадцать на все дела, в темпе давай.

Тот только молча кивнул и почти в то же мгновение скрылся в густой темени, причём практически бесшумно.

– Лис, – радист как-то нервно оглядывался по сторонам, его необходимо было занять чем-то. – Иди к бате, проверь, что там и как, начинай готовить его к движению, посматривай по тылам, лады?

– Нас услышали, скоро тут будет вся местная рать – Голос Лиса дрожал от напряжения – Можно было затаиться…

– Само собой – Не хотелось болтать попусту, поэтому я оставил разъяснения на потом – Иди к раненому, позже поговорим.

Лис только нервно передёрнул плечами и тоже ушёл. Что я мог сказать на его резонные в общем-то замечания? Ну прав он кругом, если бы дело касалось решения задачки по тактике где-нибудь в тихой и светлой аудитории. Но фактически, раненый сильно замедлил не только наше продвижение вперёд, но и лишал нас манёвра, тем более, что его ещё нужно было по возможности вытащить живым. Сейчас, как никогда важна была скорость и отсутствие преследователей дышащих нам в затылок и, возможно, ждущих нас где-то на выходе из ущелья. Поэтому, я решился на небольшую радиоигру, чтобы увести преследователей как можно круче в сторону от маршрута группы.

Радист уже пришёл в себя, но ещё толком не начал соображать, что было весьма кстати. Я снова без замаха врезал пленному по морде, тот дёрнулся. Удар был сильный, но сознания от него не потеряешь. Потом развязал парню ноги и срезав с них берцы, оголил ступни, придавив их коленом к земле.

– Солдат – Начал я на родном для пленника языке, который теперь довольно неплохо мне удавался – Ты попал в плен и тащить тебя с собой я не могу. Мне придётся убить тебя…

– Гринго, проклятый коммуняка!.. – Начал срывающимся голосом радист, но я зажал парню рот пучком травы и вынув клинок отрезал ему мизинец на левой ноге, тут же пережал рану его же носком. В полумраке, лицо пленного потемнело от натужного, рвущегося наружу крика, а потом побелело, глаза стали закатываться, голова завалилась на бок.

– Вставай, солдат – Тыльной стороной ладони я привёл в чувство впечатлительного радиста. Похоже, парень боялся вида своей собственной крови – Нет времени изображать из себя маленькую сеньориту. Я всё знаю про таких как ты: вы любите лить чужую кровь, но вид своей собственной пугает до усрачки, верно?

– Ты… я ничего тебе не скажу…

Радист был напуган, запахло мочой. Момент, когда парень из храброго вояки превратится в поющего словно курский соловей, марьячи похоже уже наступал. Искусство допроса предполагает некоторые нюансы; мало сделать человеку больно, нужно ещё убедительно ему показать, что помимо угрозы потерять, скажем, пару пальцев. Важно дать понять, что есть реальная вероятность мучительной и довольно длительной по времени кончины. Но в любом. Даже самом тренированном солдате прячется подсознательный страх смерти, по-другому ни как, ведь отморозки сидят по тюрьмам, в десант маньяков без инстинкта самосохранения не берут. Позже, всегда есть процент тех, у кого протекает крыша и таких так или иначе списывают, но в действующей части, весьма редко можно встретить маньяка, ну разве что по прозвищу, не отражающему реальных психических кондиций. Именно на это нацелена методика, которую я с успехом применил на практике сейчас. Моя задача заключалась в том, чтобы сорвать слой за слоем весь опыт, вдолбленный в пленника инструкторами и вытащить наружу задыхающееся от страха и жажды жизни человеческое естество. Рано или поздно все рассказывают то, что требуется и лишь немногим удаётся соскочить в безумие, или умереть от болевого шока. В кино и книгах подспудно в сознание читателя внедряется мысль, что агентов учат останавливать сердце. Но никто не упоминает о препаратах, довольно распространённых и простых, которые запустят сердце вновь и не позволят хитрецу дважды сесть в один и тот же поезд. Пара уколов, один острый нож и вот уже самый крепкий и хитрый «джеймс бонд» продаёт родимую державу со всеми потрохами, лишь бы быстрее получить заслуженную пулю в лоб и уйти от океана боли в серые земли вечного забытья. Что уж тут говорить о малограмотном парне откуда-нибудь из сельской глубинки, пошедшим в армию за парой крепкой обуви и бесплатной трёхразовой кормёжкой, он тем более скажет всё. Вот для чего разведчик всегда носит один патрон или заветный кругляш гранаты: мы не хотим переносить пытки, потому как так или иначе, но говорят все. Только мертвец никогда и никому уже не может навредить, поэтому мы в плен не сдаёмся.

Пленный радист, захлёбываясь соплями и обильно выделявшейся слюной, поведал об отдельном батальоне, под грозным и вычурным как всё здесь, названием – «Чёрные ягуары». Парней отбирали по всей стране и свозили в тренировочные лагеря недалеко от побережья, где за них принимались американские военные инструкторы из 82-ой дивизии ВДВ – так называемые «зелёные береты». По словам пленника, инструкторский состав по-испански говорил довольно плохо, большей частью полагаясь на местных переводчиков. Колумбийскую десантуру натаскивали на борьбу с партизанами, вооружали новейшими образцами оружия, придавая современную технику и средства связи. Скорее всего, «ягуаров» хотели использовать как некий мобильный резерв, на случай если руки самих американцев в той или иной ситуации окажутся связаны. Но всё это было не так интересно как то, что пленник рассказал напоследок. Где-то неделю назад, в расположение батальона прибыл некий гринго-американец, носивший форму колумбийских парашютистов и имевший звание майора. Гринго постоянно жевал мятную жвачку, а взгляд его чёрных глаз был способен убить на месте, поражая своим мертвящим холодом. Сам полковник Руис, командир батальона «ягуаров», заискивающе отдавал гринго честь и исполнял малейший каприз гостя. Потом в казармах прошёл слух, что американец, а никто не сомневался. Что это именно один из заокеанских друзей, отобрал взвод лучших бойцов, преимущественно хорошо знающих местность и больше ни его, ни тех парней никто на базе не видел…

Глянув на часы, я понял, что нужно закругляться и перешёл к сути своего плана. Поставив перед пленным короб рации и сверившись с блокнотом-памяткой, отобранной у радиста при обыске, я настроил рацию и надел ему на голову гарнитуру с наушниками и микрофоном.

– Сейчас – Начал я проникновенно, поигрывая ножом так, чтобы парень его всё время видел – Ты свяжешься со своими и доложишь, что вы наскочили на минное поле, а партизаны тут не появлялись. Спросят командира, скажешь, что ранен серьёзно, попросишь помощи. Не финти, я знаю ваши «дистресс кодс»[61]61
  «Distress codes» – Условные сигналы, передаваемые радистом в случае работы под контролем противника.


[Закрыть]
и успею оборвать передачу, а в сельве полно голодных муравьёв. Всё понял?

Парень только закивал и принялся вслушиваясь в треск статики бормотать фразу вызова. Само собой, что точных сигналов принятых у них в подразделении я знать не мог, но тут на руку играл иностранный акцент. Парня приучали к мысли, что гринго всегда и всё знают, авторитет иностранных спецов местами был непререкаем. Поэтому радист, в добавок сломленный пытками, просто выполнил то, что от него добивались. Деза ушла по назначению, а парню я просто свернул шею и разбив рацию сбросил всё это в густые заросли слева от тропы.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю