Текст книги "КД 4 (СИ)"

Автор книги: Алексей Шмаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Тут был вообще полный… я даже не знал, как и сказать-то. Все в «Dragether'е» были озабочены одним – поскорее вернуть своих драконов. Усилилось давление на Совет и конкретно на госпожу Шалот: от них требовали немедленных действий. В ответ пока слышались настойчивые заверения о том, что работа идёт. И у меня, как и у всей Федерации, возникал резонный вопрос: а где она идёт? Пока не видно!

Чую, долго не усидеть мастеру обещаний во главе Совета. И очень интересно, кто же ей придёт на смену.

Я проверил переписку с Недом, с которым по пути не получилось полноценного диалога, потому что печатать, сидя на спине на спине летящего как стрела дракона, я немного побаивался, а кричать по аудиосвязи, как зимой, или слать голосовые мне не хотелось.

В чате было одно голосовое сообщение от Неда, помеченное ещё дневным временем отправки. В нём наш друг и товарищ, перекрикивая высотный ветер, передал, что у него садится батарея драконофона и он отключается, чтобы сохранить последние крохи энергии и потом, когда его «довезут» до места, устроить короткий стрим того, что там будет.

Я отбил ему краткий текстовый ответ: мол, понял, тоже постараюсь поменьше тратить заряд, – хотя и знал, что Нед в ближайшее время его не прочитает.

А затем я вышел из мессенджера и переключился на новостные порталы.

В Д-нете тоже была своя свежайшая сенсационная новость. И для меня она сейчас была важнее, чем какие-либо пограничные инциденты, – потому что напрямую касалась цели нашего путешествия.

«Покинутая Башня атакована ракетой!» – кричал заголовок. К нему прилагалось видео с одного из журналистских беспилотников, где было видно, как небо неожиданно прорезает светлый дымный след и боеснаряд влетает точно в основание Башни. Взрыв, обломки во все стороны, огонь, дым, пыль!.. Башня падает в море, заставляя разбегаться на берегу каких-то людей в камуфляже и сбивая квадрокоптеры, которым не повезло!..

Погодите-ка. Люди в камуфляже? Я, похоже, чего-то не знаю…

С приоткрытым ртом я читал репортаж, словно книгу, в которой добрался до момента в стиле «вотэтоповорот». Да так оно почти что и было: такого поворота я точно не ожидал.

Оказывается, в зале заседаний Покинутой Башни всё то время, пока мы готовились к выступлению, сражались с бандитами и летели, главнокомандующий армией викингов Юлиус Бергер удерживал Герхарда Штинка! Журналистов к ним не пускали, и автор статьи в своём неведении метался между «захватом заложника» и «государственным переворотом», не зная, как назвать происходящее.

Я тоже не знал, что думать. Пока неизвестно, погиб Штинк или нет, мы ещё могли направляться туда, и если он таки останется жив, то и нам придётся прорываться к нему, чтобы задать интересующие нас вопросы. А если нет, то можно будет сразу поворачивать вслед за Настоящими драконами…

Может, и Бергер хотел кое-что выяснить, когда запирался в зале вдвоём с врио президента? А тот упирался, вот и просидели так долго… Интересно, соизволил ли Штинк что-нибудь рассказать перед атакой, что мы сможем в худшем случае узнать у Бергера?..

Вопросы, вопросы… А всего-то надо узнать три вещи: «а» – жив ли Бергер, «б» – жив ли Штинк и «в» – что у второго успел выпытать первый. И пока выход один – лететь до точки назначения, чтобы докопаться до правды, предъявить Штинку свои обвинения и двинуться спасать драконов.

Мне в бок ткнулась вытянутая чешуйчатая красная морда. Я обернулся к Нанке, он посмотрел на меня и коротко взрыкнул.

– На охоту хочешь? Ну давай, только недолго. И старайся быть незаметнее, ладно?

Для доходчивости я дублировал свои слова жестами, язык которых уже год как вдалбливал Сказочным драконам, не имевших собственной второй сигнальной системы.

Нанка снова взрыкнул (надеюсь, хоть что-то он понял), расправил крылья и вспорхнул в воздух, в наступающей темноте вдруг показавшись мне похожим на огромную летучую мышь. Секунда – и я потерял его из виду в тёмно-синем небе, которое на западе всё ещё догорало розовым.

Ко мне подошёл Вилле и спросил:

– Ну и зачем ты его отпустил? Как утром дальше полетишь?

– Он вернётся. Думаю, ему хватит трёх-четырёх часов, чтобы поймать себе какой-нибудь дичи, а если что, на нём ошейник с маячком… И вообще – каким утром? Ночью! К утру по времени Покинутой Башни мы уже должны быть там!

– Но ведь мы поспать не успеем…

– Что тебе дороже: поспать или драконы?

Вопрос заставил Вилле ненадолго заткнуться и, зажмурившись, покачать головой.

– Нет, – выдавил он спустя какое-то время. – Не надо так сравнивать: это же совсем разные вещи…

– Если одна из моих версий верна, то нам всё равно потом придётся лететь за драконами и, скорее всего, отсыпаться прямо в воздухе. И ещё: о себе мы хоть как-то позаботились – а о них? – Я указал рукой на Хонну, Лойсо и Жёлтого дракона Ульяны. – Им ведь тоже надо есть, а дремать они и в полёте могут… Если что, сделаем передышку около Башни… точнее, того, что от неё осталось…

Похоже, я его убедил.

Вилле повернулся, под эмоциями широко взмахнул рукой, и ещё два «бэтмена»-переростка растворились в небе. Вскоре к ним присоединился последний, и мы, люди, остались на песчаном берегу вчетвером – но как минимум двое из нас были в этот момент одиноки.

5

Вилле отошёл к Элизе, а ко мне с другого конца маленького «пляжа» подошла Ульяна. Остановилась, как Вилле, рядом, но потом всё-таки села около меня. Какое-то время молчала, рассматривая подтянутые к груди колени.

Я не стремился нарушать молчание первым. Ведь в тишине порой бывает слышно такую музыку, до которой словам, какими бы красивыми они ни были, – как отсюда до края Вселенной.

Ну и вдобавок мы так долго друг друга знаем, что должны вроде уметь понимать всё и без слов. Но, наверное, этому мешает как раз накопившийся между нами социальный словесный мусор.

Ульяна сидела молча примерно минуту, затем тихо спросила:

– О чём ты сейчас думаешь?

– О том, что это можно было бы спросить одним взглядом.

– В смысле?

– Понимаешь… мы через столько всего вдвоём прошли, столько повидали… а тут вдруг цепляемся друг к другу, как если бы вместе поскользнулись на ледяной горке. Вроде должны взяться за руки и попробовать подняться – а ведём себя как дети, для которых всегда виноват кто-то другой, кто рядом.

– Скажи, тебе драконы в самом деле важнее Севы?

– А что для Севы важнее: драконы или я? Думаю, он выбрал бы драконов: я ему уже сто раз надоел до чёртиков, а драконы – это то, что наполнит его жизнь новым смыслом, позволит поскорее найти себя. Да и смогла бы ли ты, – на этих словах я повернулся к ней, – отказаться от чего-нибудь одного: близкого человека или своего занятия? Любого из двух?

– Не знаю… – прошептала Ульяна.

– Для меня и то, и другое одинаково ценно, как я понял сегодня, – продолжил я, – и разница лишь в том, что с драконами всегда всё более-менее ровно, а вот с людьми надо постоянно как-то лавировать, искать подход… Да ещё если они сами не собираются учитывать мнение других!

– Строишь из себя обиженного?

– Вот про это я и говорю. Мне же каждую секунду надо думать, что сказать, чтобы улучшить или хотя бы не так сильно ухудшить свой имидж. Я хотел бы быть проще – но не получается! Вот скажи, что во мне не так? Я же так стараюсь… так стараюсь…

– А в ту ли сторону? Ты просто думаешь по-своему – и этим отличаешься от остальных чуть сильнее, чем те – друг от друга. Пытаешься вникать в их мысли – но так ли уж часто, чтобы думать, будто знаешь их? Если тебя не понимают, – объясняйся. Ты же умеешь. Но только старайся так, чтобы тебя действительно поняли. Иначе ты не уживёшься ни с семьёй, ни с нами.

– С семьёй-то понятно, а вот с нами – это с кем? Ульяна, драконники редко живут семьями. Большинство из них – разрозненные одиночки, объединённые родом занятий и чисто формальной властью президента…

– Но указы президента и Совета должны выполняться! И по нашей конституции 1777 года, раз мы выбираем правителя, то, по идее, следует подчиняться…

– Вот именно – по идее. Конституцию в бумажном виде можно использовать по одному из назначений или удалить по прочтении электронный файл с устройства. А на присылаемые на драконофон указы – наплевать, сказав: «А пошли вы все! У меня есть бизнес и, кроме комиссий и налогов Дракон-банка, я больше никому ничего не должен…»

– Дракон-банк может прекратить обслуживание клиента по требованию руководства Федерации…

– А если так, то можно продать ферму по частям: драконов, жилища, украшения, дорожки… всё! Убрать рекламу из соцсетей, на ограду повесить бумажку «Мы закрыты!» и уехать в город…

– Но ты этого делать не собираешься.

– Угадала. Драконы для меня – всё… в той части жизни, которую я считаю полностью своей. Драконники, семья и прочие люди – в другой. И обе не должны разъединяться. Но мы чуть раньше ушли в сторону, и я не закончил свою мысль. Драконники почти все одиночки, как видно по статусам в «Dragether'е». Известные мне исключения – вы с Недом (чисто как родственники!) да Вилле с Элизой. И мы с Дашей как одинокие электроны на внешнем уровне атомов в молекуле, на которую смахивает наша компания…

– Вижу, оба мы обожаем наукообразные сравнения. Но атомы потому и собираются в молекулу, что соединены химическими связями с помощью свободных электронов. И драконы – это просто одна из связей, либо как одинарная, либо в составе двойной или тройной вместе с родством или прочими отношениями… Та, которая обычно не рвётся при разложении всего вещества. И мы все ею накрепко связаны.

– Скованные одной цепью… То есть ты сама предлагаешь нам всем держаться вместе? Почему тогда летела чуть не в километре от нас?

– Не преувеличивай – метрах в двухстах максимум. По пути я думала. Ты, надеюсь, тоже… Да, вместе. Всем, кто может. Но каждому надо заглянуть в себя и отбросить все иллюзии насчёт своей личности. Электрон может думать, что он бозон Хиггса, но на деле придавать другим частицам массу не будет…

– Если я правильно понял, на что ты намекаешь, то я себя и так не считал идеальным. Ты просто помогла мне понять, насколько я неидеален в реальности. Я ещё в школе находил в себе отрицательные по меркам того странного общества черты – но подбирал к ним не оправдания, а логическое обоснование. Поверь, это разные вещи.

– Опять же – каждый считает по-своему. Но никто не принимает других такими, какие они есть. Потому что они суть не то, что думают о себе. И вот поэтому надо посмотреть на себя со стороны и попробовать измениться.

– Поддерживаю при условии, что меняться придётся не одному только мне. Ладно, давай вздремнём. Будильник на драконофоне я поставил на полтретьего ночи по местному времени. Сейчас отдохнём – и будем догонять утро…

Глава 17

МЫ ОБВИНЯЕМ

1

Глаза открываются…

«Небо? Какое-то странное…» – пришла первая мысль.

Присмотревшись, он понял, что это тёмно-зелёное над ним – всего лишь полог армейской палатки.

«Где я? Что произошло? Меня должны были спасти… Я кинул в этого генерала креслом – а что потом?.. Может, меня как раз уже вытащили оттуда?..»

Он попытался повернуться на койке – но тут же застонал от боли. Колыхнулась трубка, спускающаяся к вене на руке от капельницы.

«Всё тело ломит… Это отчего? Драконы же мягко летают… Может, меня по пути или по прибытии отдубасили? А что, с неё станется…»

– Что, очнулись? – прилетел сбоку в ухо негромкий знакомый голос.

«Нет! Неужели?..» – в секундной панике подумал поражённый Штинк и, всё ещё отказываясь верить собственным ушам, повернул голову в сторону звука.

На соседней койке лежал, также глядя на своего визави, генерал Юлиус Бергер. Ему в вену тоже что-то понемногу капало, а шея была зафиксирована специальным медицинским валиком, облегавшим её.

После слов Бергера один из стоявших в палатке бойцов в камуфляже двинулся было к Штинку, но генерал еле заметно мотнул головой и сказал:

– Не надо. Дайте нам спокойно поговорить.

– Только не очень долго, господин генерал. Помните, что сказал врач, – ответил солдат и отступил к внешней стенке «помещения».

– Что это было? – спросил Штинк.

Губы двигались ещё плохо, да и сознание не было таким же ясным, как обычно. Наверное, остаточное действие препаратов…

Сказав эти три слова, Штинк закашлялся. «Это ещё что? Воды, что ли, наглотался?..»

Произнесённый вопрос мог относиться к чему угодно, однако Бергер понял.

– Ракета. Судя по направлению, с которого прилетела, и маркировке на одном из найденных обломков, норвежская… Как видно, ваши заморские «друзья» решили вам помочь наоборот. Подкинули нам сюрприз… и повод для разбирательства в «реальном» мире…

– Но… почему? Я же делал всё…

Штинк замолк, понимая, что проговорился. А также – что ему уже не хочется, как раньше, «по делам» и он с генералом одеты в одинаковые белые пижамы.

Видимо, что-то отразилось на лице пусть даже временного, но – пока ещё! – главы Республики. И Бергер, видя это, очень осторожно и мелко кивнул и ответил:

– Значит, плохо делали. Или делали не то. Или и то, и другое… А… заметили уже? Повезло нам, что в море Башня упала: и поранило не сильно, и вы, так сказать, не очень запачкались… Хотя в плане репутации вам теперь отмываться придётся гораздо дольше… Сейчас здесь развёрнут палаточный городок, где хозяйствуют поднятые по тревоге подразделения. Журналистов всех заставили уехать… конечно же, тех, кто выжил и не сильно пострадал…

– Почему вы так резко в последнюю минуту подорвались нас обоих спасать? – Штинк вспомнил эпизод прямо перед провалом в памяти и внезапно всколыхнувшимся умом сопоставил факты. – Если вас предупредили об атаке, то зачем вам было вытаскивать меня? Оставили бы там, увели бы своих людей…

– А зачем «Бхаггару» было бы вас вытаскивать, ответьте на милость? Как политическая фигура вы провалились, и вашему начальству пришлось принимать меры… А я хочу, чтобы всё было по закону. Чтобы вы ответили за свои преступления, а ваши бывшие союзники – за свои. И я всё ещё предлагаю вам их сдать.

– Я требую адвоката, – вырвалось у Штинка.

Бергер захохотал, насколько ему позволял фиксатор для шеи. Солдаты, стоявшие по краям палатки, удивлённо на него посмотрели.

– Что в этом смешного? – спросил Штинк, также не понимая веселья военачальника. – Если хотите, чтоб всё по закону, то обеспечьте мне и эту формальность!

– Формальность? – переспросил Бергер, когда отсмеялся. – А мне отчего-то кажется, что вы всё ещё надеетесь соскочить с крючка. Это импичмент, Штинк! Первый в истории нашей системы драконников и викингов! Всё, момент ушёл, президентом вам уже не быть!.. Но это я так, к слову. Конечно, защитника вам предоставят. Думаю, им будет мистер Гордон, как человек, который единственный из нашего сообщества получил ещё в «той» части мира юридическое образование… Он тоже был у меня под подозрением, но, кроме возложенных позавчера вами на него обязанностей, его с вами, как мне доложили перед вашим пробуждением, больше ничто не связывает…

– Позавчера? Я был в отключке всю ночь?

– Да… уж не знаю, к счастью или к сожалению. Я на всякий случай решил не сообщать о том, что вы остались живы: вдруг получится дезинформировать противника перед ответным ударом, который нам придётся планировать только вместе с драконниками… Кстати, вы же не слышали о том, что в Федерации сейчас творится?

– А что там?

– Почти то же, что и у нас… только ракетой по ещё докризисной власти стреляли. Известно, что драконы слетаются куда-то в центр Америки, и туда уже направилось больше сотни их хозяев, но все подтверждённо погибли или пропали без вести. Власть в лице Марины Шалот пока не предприняла никаких серьёзных действий, поэтому в соцсетях драконников в последние часы прошла акция по сбору подписей под меморандумом о недоверии. Как мне совсем недавно сообщили, подписи поставили уже сто два человека: семьдесят восемь драконников (больше половины из всех) и двадцать четыре «привлечённых» из Дракон-банка, с Д-видения и так далее. В общем, там власть тоже однозначно сменится снова… И всё-таки мне интересно, Штинк: откуда у вашего начальства из «Бхаггара» доступ к управлению европейскими ракетами?

– Привлечь на свою сторону можно разных людей. А если поддерживать их привязанность, то, когда понадобится их помощь, они не подведут.

– Меня вы привлечь, заметьте, побоялись. И не надо так на меня смотреть; это же очевидно…

– Какие у нас диагнозы? – спросил Штинк. – Хочу понять, кому из нас всё-таки больше повезло.

– У вас ничего серьёзного – только ушибы и уже вправленные вывихи, а ещё тупость. И в этом смысле вам действительно повезло больше. – Бергер тяжело вздохнул. – А вот у меня дела похуже. Когда вы тогда в зале мне в спину кресло кинули, вы мне сломали позвонок и повредили спинной мозг. Можете меня поздравить: теперь я больше не смогу ходить.

– Поздравляю… – протянул Штинк.

В его голосе генерал не услышал ожидаемого сарказма или даже горькой иронии. Нет: вместо них сквозило раздумье, а под ним – тщательно скрываемая, рвущаяся наружу злоба.

– Мы оба проиграли, – сказал Бергер. – Поэтому теперь вы, как проигравший – проигравшему, можете спокойно всё рассказать. И мы сможем решить, что нам делать дальше.

Штинк не ответил – похоже, взвешивал все «за» и «против».

Тут один из солдат вновь подошёл к койке Бергера и произнёс:

– Господин генерал, сюда только что прибыли драконники. Четверо, из них – двое несовершеннолетних. Просят пропустить их к вам и господину президенту.

– Что ж, пропустите, – ответил Бергер и, когда солдат отошёл, обратился к Штинку: – Если это те, о ком мы оба думаем, то, может, будет лучше, если они нас с пафосными речами застрелят?

Генерал хохотнул, но тут же скривился от боли и застыл, задержав дыхание.

Штинк даже не улыбнулся. Ему шутка Бергера показалась весьма неудачной.

2

Боец в камуфляже с погонами лейтенанта долго и внимательно рассматривал наши удостоверения драконников (документы, оказывается, взяли с собой все – ещё перед тем, как спуститься в «метро»), сверял фотографии с нашими лицами, словно искал в ситуации скрытый подвох.

В это время мы (я и Ульяна впереди, Вилле с Элизой – чуть сзади) стояли под прицелом автоматов десятка его подчинённых, – наверное, чтобы мы даже не думали без спроса ворваться в палатку, где размещалось высшее руководство Республики.

Ой, больно нам надо. И так пройдём.

Эх, а все мы помнили времена, когда нас бы здесь застрелили только за то, что мы драконники. Ну и плюс тогда местные военные были в меховых жилетках поверх несвежей повседневной одежды, а не в отглаженной зелёной форме.

Что ж, tempora mutantur et nos mutantur in illis – времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Мы с Ульяной ведь уже тоже не те подростки, что не смогли, штурмуя Покинутую Башню, уберечь от гибели профессора Хеглена.

Теперь мы пришли не спасать. Мы пришли, чтобы обвинять – и требовать ответа.

Наконец, процедура проверки документов подошла к концу. Лейтенант, всё ещё подозрительно глядя на нас, вернул нам удостоверения. Мы сдали оружие и драконофоны (нас на всякий случай ещё и обыскали) и под дулами автоматов прошли внутрь просторной палатки.

Там также стояло с десяток вооружённых военнослужащих, а в дальнем от входа конце «помещения» располагались две койки, на которых лежали те, кого я узнал с фотографий и видео из Д-нета: генерал Юлиус Бергер и наш нынешний враг Герхард Штинк, показавшийся мне вдруг похожим на Джеймса Леннистара из «Войны тронов». (Кто в теме, поймёт, кого я имею в виду.)

Я и Ульяна стремительно шагнули к ним, но нас остановил, протянув руку, один из охранников, сказав по-английски (на этом же языке мы договаривались и со стражами у входа):

– Not so quickly… please.

И это добавленное в конце «пожалуйста» чуть подтопило ту ледяную ненависть, которую я, войдя в палатку, ощутил по отношению к живому и почти что невредимому Штинку.

Я кивнул, чтобы успокоить солдата, и он подпустил нас ещё на пару метров к своему высшему начальству. В результате мы с Ульяной встали, держа на виду руки, примерно в метре от изножья коек; Вилле и Элиза немного смущённо выглядывали у нас из-за спины.

А на всех нас смотрели Бергер и Штинк. Один – спокойно и даже, как мне показалось, устало; другой – с явным испугом и напряжением.

Я вдруг понял, что врио президента Республики сейчас вообще не контролирует ситуацию – ни в мире, ни у себя в государстве, ни даже в пределах этой палатки. Значит, и говорить с ним мы имеем право так, как считаем нужным.

Надо было с чего-то начинать разговор, поэтому я кашлянул и вежливо сказал на родном языке, чтобы солдаты не смогли понять нашу беседу:

– Здравствуйте, господа. Надеюсь, вы говорите по-русски?

– Ну, допустим, говорим, – ответил генерал Бергер. – Давайте без долгих расшаркиваний и предисловий: что вас сюда привело? Не затем же вы проделали столь долгий путь сюда, чтобы поболтать «за жизнь» с верхушкой Республики, верно?

– Верно. Нам нужны не пустые разговоры. Нам нужна справедливость.

– Герхард Штинк. – Ульяна медленно, чтобы не давать охране повод для лишних подозрений, вытянула руку и указала пальцем на врио президента, отчего тот, казалось, весь сжался, до пояса укрытый одеялом. – Вы обвиняетесь в участии в террористической организации, подготовке и осуществлении теракта, даче взятки сотрудникам правоохранительных органов, организации похищения и по меньшей мере одного вооружённого нападения. От имени Федерации драконников мы требуем ответа за совершённые преступления и вашей отставки с поста временного главы государства. Вы хотите что-нибудь сказать нам в своё оправдание?

– Хм, однако! Много же вы успели наворотить за последние двое суток на своей новой должности!.. – Бергер как-то по-новому посмотрел на соседа по палатке… с интересом, что ли.

– Я буду говорить только в присутствии своего адвоката… – выдохнул Штинк и собрался было накрыться одеялом с головой.

Но тут его взгляд пробежался по нашей компании, и, возможно, он что-то в нас увидел, потому что сразу изменил своё решение:

– А впрочем, кое-что я вам расскажу. У меня среди драконников был информатор, поставлявший мне сведения о расположении ферм, вашем местонахождении и планах… Да-да, именно ваших, – он обвёл нас четверых пальцем, – остальные драконники не представляли собой такой же серьёзной угрозы всему плану. Отталкиваясь от полученных мною данных, я и придумал использовать похищение этой вашей… Дарьи Алексеевой как рычаг давления на вас всех – и конкретно тебя, парень…

Штинк сел на койке и взглянул мне в глаза, и я заметил в них что-то… конечно, не раскаяние, этим там и не пахло – но хотя бы осознание всего содеянного. Наверное, для себя он под свои поступки, как и я, подогнал определённую логику, которая позволяла ему не считать себя до конца во всём виноватым.

– …А координаты ферм позволили навести в эти места в нужное время отряды полиции. Но тут я допустил просчёт: вы успели морально подготовиться. Кто-то сбежал…

Взгляд Штинка на миг задержался на Ульяне.

– Кто-то вырвался по дороге…

Он снова посмотрел на меня.

– Кто жил слишком далеко от населённых мест, тех обстреляли…

– Что? – переспросил Вилле, которого Штинк буравил глазами теперь. Затем на лице парня отразилось понимание. – Так вот что это были за взрывы! И это всё устроили вы? – Вилле сжал кулаки. – Там же были наши с Элизой драконы!..

В этот миг его подруга положила руки ему на плечи, и Вилле сразу как-то остыл.

До меня донёсся шёпот Элизы:

– Не горячись. Кто-то из них, скорее всего, спасся – и теперь летит куда-то за океан… Мы вернём всех наших… Обещаю…

– И кто же информатор? – спросила Ульяна. – Мы его знаем?

– Знаете. – Штинк гадко усмехнулся. – Это один из вас.

– И кто же?

Ульяна косо посмотрела на меня. Я понял, о чём она сейчас думает, и мне стало немного не по себе. Ведь теперь всё, получается, зависит от того, на кого укажет Штинк…

Палец врио президента (уже, возможно, бывшего) взлетел в одно мгновение.

– Она.

3

Я несколько секунд не мог заставить себя повернуться к человеку, на которого показал Штинк. Затем всё-таки сделал это и посмотрел на… неё.

– Элиза?.. – спросила Ульяна с какой-то странной интонацией. Мне показалось, что в голосе бывшей напарницы было недоумение. – Ты ничего не хочешь нам рассказать?..

Штинк улыбался, довольный произведённым эффектом. Я, Ульяна и генерал Бергер были озадачены. Вилле, когда я мельком глянул на него, сохранял на лице маску ледяного спокойствия.

А Элиза, на которую теперь смотрели мы все, сверлила Штинка взглядом своих голубых глаз. Взглядом, полным достоинства… и пренебрежения к тому, на кого он был устремлён.

– Да, я делала это, – заговорила Элиза, и я будто бы услышал в её голосе нотки гордости. – Но только потому, что мне угрожали. Угрожали убить меня, Вилле, наших драконов… и всех вас. – Она повернула на секунду голову к нам с Ульяной. – Всех… Я терпела до последнего. Но потом поняла, что меня тоже в случае чего не пощадят. И этот «случай чего» наступил вчера днём. Когда мы уезжали с Вилле на «метро», я ему во всём призналась. Он всё понял и не стал меня винить. Знаете, а я сейчас чувствую облегчение… и гордость тем, что я перестала плясать под чью-то дудку. И у меня больше не осталось ничего, что нужно скрывать. А у вас, герр Штинк?

– Куда летят драконы? – спросила Ульяна у Штинка. – Скажите нам, и мы можем снять с вас часть обвинений… точнее, не накладывать новые, связанные с обстрелом фермы Элизы и Вилле, – поправилась она, заметив мой косой взгляд.

– Я буду говорить только в присутствии адвоката, – сказал Штинк, снова лёг на койке и полностью накрылся-таки одеялом.

– Известен лишь примерный район, – ответил за него Бергер. – Это где-то в северо-западной части штата Небраска в Америке. Точнее смогут указать радиомаячки в ошейниках драконов.

– В принципе прошло уже достаточно времени, и я смогу на драконофоне вычислить искомую точку… – сообщил шёпотом Вилле.

– И ещё кое-что. – Я вспомнил наше позавчерашнее совещание по видеосвязи. – Что с Уле Райнером?

Было заметно, как Штинк вздрогнул под одеялом.

– Райнер? – переспросил генерал. – Это же вроде был секретарь Ларса… Кажется, я знаю, что с ним. Он мёртв. Как и несколько моих людей, которые в ту ночь стояли на посту в коридоре Башни и приёмной президента… И убиты они из пистолета, найденного при разборе развалин в сейфе в ваших, Штинк, апартаментах. Так что я добавляю к выдвинутым обвинениям ещё и множественное убийство. Кстати, где вы их зарыли?

Обвиняемый молчал и не двигался, как будто ему вообще не было дела до того, о чём мы говорили.

– А так как в похищении, подкупе полицейских и одном вооружённом нападении вы фактически признались, – продолжил Бергер, – то я требую немедленного созыва Верховного совета Республики для вашего отстранения от должности и выбора нового временного главы государства. Если что, весь наш разговор записывался.

Он указал пальцем через плечо на заднюю стенку палатки.

Присмотревшись, я различил на ткани цвета хаки невзрачную серую горошину «жучка».

Одеяло на груди Штинка странно задёргалось. Когда он заговорил, стало ясно, что это – от сдерживаемых рыданий.

– Летите туда… – В голосе теперь уже точно бывшего врио не было слышно слёз, но они могли подразумеваться. – Летите следом за своими драконами… И убейте эту тварь в плаще! Это она всё… это всё она…

Мы подождали продолжения, но его не последовало. Штинк, похоже, беззвучно плакал под одеялом.

– Идите. Выручайте своих драконов – и постарайтесь, пожалуйста, спасти ещё и наших. Теперь это зависит только от вас, – сказал нам Бергер, а когда мы направились к выходу, жестом подозвал к себе одного из охранников и приказал на норвежском. – Готовьте машины. После собрания Совета нам всем нужно будет отсюда сваливать. – Я узнал, что именно он сказал, когда потом повторил это же в голосовой ввод онлайн-переводчика.

Солдат кивнул, достал из кармана рацию и что-то в неё зашептал.

Мы вышли из палатки. Нам вернули наше оружие и средства связи.

– У вас мобильный ловит? – спросил я у лейтенанта по-английски.

– Да. Вот, видишь? – Он указал на торчащую из кузова стоящего неподалёку военного грузовика вышку связи.

– О'кей, спасибо.

Я отошёл чуть в сторону, тыкнул в один из контактов из списка на драконофоне, приложил «трубку» к уху и, подняв руку, попросил остальных чуть подождать.

Денег на «обычном» телефонном счету у меня было достаточно, хотя международный – фактически – разговор и должен был подточить эту статью моего бюджета.

Три длинных гудка, и мне ответила Даша:

– Данил, они забрали твоих родителей. – Голос девушки был бесцветным, как мир глазами грустного дальтоника, и выражал лишь полную обречённость. – Твой папа углядел с чердака подъезжающих полицейских, мы успели стереть отпечатки с оружия и спрятать пистолеты и автомат в подвал… но их всё равно забрали. Якобы за незаконное проникновение в чужое жилище. Меня тоже сначала было задержали, но потом отпустили. Севу увезли в больницу, и полиция заинтересовалась ещё и этим. К тому же, они нашли оружие в подвале… Короче, у твоих родителей большие проблемы. И только ты им можешь помочь. Спасай драконов и возвращайся. Ты нам очень нужен. Если что, твоих оставшихся Сказочных драконов с Фурией я отправила в пещеру, и им ничто не угрожает. В отличие от нас всех.

4

«Продолжается расследование ракетной атаки на Покинутую Башню, проведённой, по имеющимся сведениям, всем с недавних пор известной террористической группой „Бхаггар“. Глава оборонного ведомства Республики Юлиус Бергер в результате теракта стал инвалидом, а на внеочередном заседании Верховного совета огласил сенсационные данные. Герхард Штинк, который в течение двух суток занимал пост временного главы государства, оказался связан с „Бхаггаром“ и решением Совета был отстранён от должности и заключён под стражу. Готовится судебный процесс.

Похороны Ларса Мараксена назначены на двадцать восьмое июня; тела его и нескольких убитых вместе с ним охранников обнаружены в воде в нескольких метрах от берега. Новым исполняющим обязанности президента стал генерал Бергер. Арестовано несколько высших чиновников-викингов, имевших отношение к одиозной группе…»

«…Европарламент потребовал объяснений от послов Венгрии и Норвегии по факту несанкционированного запуска ракет по целям внутри своих стран. По официальной версии, причиной инцидентов стали сбои в управляющих компьютерах систем ПРО. Является ли это правдой, пока неизвестно, поэтому всё настойчивее звучат требования о привлечении к расследованию наблюдателей ОБСЕ…»

«…Министр обороны России прокомментировал ситуацию со сбитым самолётом. Судя по кадрам, снятым со спутника, борт был атакован живыми существами неизвестного науке вида, у которых, возможно, неожиданно началась миграция. Это объяснение удовлетворило представителей других пострадавших стран. Решается вопрос о начале научных исследований странного феномена. США озабочены, так как, согласно расчётам, уже через пару дней первые стаи этих то ли птиц, то ли рептилий появятся над их территорией…»