Текст книги "КД 4 (СИ)"

Автор книги: Алексей Шмаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Мама подошла ко мне вплотную, так что её палец остриём копья упёрся мне в грудь. А затем она схватила меня за плечо и замахнулась другой рукой – видимо, чтобы произвести воспитательное деструктивное воздействие.

Я лёгким движением вывернулся из захвата, увернулся от опускающейся ладони и отпрыгнул примерно на метр назад. Потом ещё пару раз, чтобы наверняка уж.

В руке неизвестным образом оказался пистолет. Нацеленный в землю: я же не изверг, чтобы по родным стрелять. Грубить, спорить, конфликтовать – куда ни шло, но в физическом плане ни они меня, ни я их «того» не вправе. Я так считаю.

Мама, похоже, не собиралась в данный момент так глубоко разбираться в ситуации. Она застыла на месте с оскаленным лицом и горящими злостью глазами и неверяще взглянула на меня.

– Ты… ты посмел… – процедила она, захлёбываясь гневом.

– Это ты посмела, – парировал я. – Точнее, хотела посметь. Запомни: я уже не ребёнок, с которым ты могла безнаказанно делать всё, что взбредёт тебе в голову. Я теперь драконник. Я не позволю тебе причинять мне вред. Не я стрелял в Севу, и не меня тебе следует винить. Кто вообще виноват в том, что Севу потянуло к драконам? Скажешь, я? Но я не добивался этого; стать драконником было его собственным решением. Так кого винить собираешься?

Мама молча стояла и переваривала мою отповедь, не в силах от гнева сказать ни слова.

Папа подошёл к ней сзади, аккуратно обнял и посмотрел на меня – внимательно, пристально, с каким-то, как мне показалось, недоумением, что ли.

Мы молча стояли и длили эту еле заметную, бессмысленную дуэль взглядов. И я понял, что и с семьёй мне теперь больше не о чем разговаривать.

Если бы в этот миг между нами на поляне появилась трещина в земле, как при землетрясении, я бы не удивился. Я бы посчитал это знаком того, что пора уже отделяться окончательно.

Но секунды шли, а трещины всё не было. Значит, мы всё же одна команда – но расколотая внутренними противоречиями, которые возникли от недопонимания. И лишь время способно будет сплотить нас снова… если повезёт. Ведь не вышло же у чрезвычайных обстоятельств, которые в книгах будто для этого и предназначены…

3

– Мы, наверное, немного не вовремя…

При этих негромких звуках знакомого голоса я чуть не подпрыгнул на месте – и вместе с родителями обернулся в направлении, откуда они раздались.

На краю поляны стояли в обнимку Вилле с Элизой и с каким-то лёгким изумлением обозревали поле недавнего боя, на котором я с семьёй выглядели как рассорившиеся победители, которые схватились за оружие, но только что опомнились и уже не могли его применить. Что было не так уж и далеко от истины.

– Эм-м… – нарушил я первым воцарившуюся было вновь тишину. – Вы откуда? Вы же должны…

Не глядя на родителей, я быстрым шагом пошёл к новым визитёрам, – словно начальник к нарушившим его указания подчинённым. По пути я засунул оружие обратно в карман: угрожать драконникам я точно не собирался.

– Мы решили поехать к тебе, – сказал Вилле, смотря на меня через очки с высоты своего роста. – Я подумал, что тебе, возможно, наша помощь будет нужнее всего… и, как вижу, так оно и есть…

– Так-то оно так, но вы, к сожалению, опоздали. Если б хоть минут десять назад… да чего уж там… – Я опустил взгляд и безнадёжно махнул рукой. – Драконы почти все улетели, дом горит, меня хотели убить, на земле труп и двое раненых, Севу подстрелили, на меня охотится полиция – полный набор!

– С твоим братом что-то? Где он? – тут же взволнованно спросил Вилле.

– Там. – Я указал головой на бирюзовый домик. – С ним Ульяна и Даша… Скоро всё решится…

– Это твои родители? – спросила Элиза, глядя мне за спину. – Не познакомишь?

– Если ты просишь… Короче, это мои мама и папа. Родители, знакомьтесь: это Вилле и Элиза, тоже драконники.

Мама, к счастью, не сделала ничего – даже не заплакала. Папа нашёл в себе вежливость кивнуть с места и приветливо помахать. Вилле с Элизой кивнули в ответ с натянутыми улыбками.

Ну почему эта долбаная опасность даже улыбки делает неуместными?!

– Что случилось? – спросил Вилле. – Это всё «Бхаггар», да?

– Ну а кто ещё… Знаете, у нас тут перед всем этим такое дело намечалось…

И я вкратце ввёл неразлучную парочку в курс задуманного мной с Дашей предприятия.

Пока я говорил, глаза Вилле наполнялись знакомым мне по прошлому большому делу огнём готовности к действию. Молодой драконник, похоже, уже предвкушал, как мы все полетим свергать Штинка, поэтому я решил вернуть его с небес на землю, закончив словами:

– …но, увы, всё так произошло, что замута откладывается. Надо узнать, что дальше будет с Севой, и придумать, что делать нам самим. Кого-то с ним придётся оставить – с оружием, чтобы защищали… хотя, если приедут менты, это как раз всё усугубит…

– Но ведь откладывается же, а не отменяется, верно?

Я не ответил.

Из домика вышла Ульяна (наверное, как и я несколько минут назад, с отрешённым видом), огляделась, увидела нас и пошла к нам. Моя мама шагнула к ней, остановила, спросила о чём-то. Ульяна что-то сказала в ответ и направилась дальше.

А женщина вернулась к стоявшему рядом мужчине, и тот прижал её к груди. Ясно: плачет. А вообще это было предсказуемо – вне зависимости от новостей насчёт моего брата.

Я вдруг осознал, что практически и не воспринимал Севу по-настоящему как своего родственника. Скорее, как прибившегося лет сто назад младшего приятеля с проблемным характером и синдромом нехватки внимания. Поэтому и нет на его счёт сейчас никаких эмоций: кого жалеть-то?

И пусть только кто-нибудь скажет мне, что это душевная чёрствость. Не задумываясь, достану из кармана пистолет и высажу в лицо остаток обоймы.

Ведь я не говорил, что мне на Севу плевать. Просто эту жалость я решил не показывать даже самому себе. Думаю… мне стыдно было бы осознавать, что он мне хоть сколько-нибудь дорог. Я и не осознавал.

Потому что… как мне может быть дорог человек, которого я ненавижу?

4

Ульяна подошла к нам, не поднимая взгляда. Видимо, она тоже находилась под потрясением от случившегося.

Я повернулся и посмотрел на неё. С чуть смазанным макияжем, с пятнами крови на руках и футболке и без того налёта холодной взрослости, который так меня бесил в последние месяцы, она выглядела той же пятнадцатилетней девочкой, с которой я, будучи так же на год младше, делил печаль от гибели дракона и от ухода Вилле в религиозные дебри.

Теперь печаль со мной делила она. Возможно, это как раз должно было вновь нас сблизить. Вот со временем и узнаем, так это или нет.

– Данил… – начала Ульяна, осеклась и качнула головой.

Я терпеливо ждал: не всегда слова и жесты означают то, что мы привыкли в них видеть.

И верно. Ульяна вдруг подняла на меня глаза и сказала:

– Пока ещё неясно. Там Даша колдует над ним… мне сообщила, что дальше и сама справится… Она ему кишку немного подшила – знал бы ты, как оттуда воняет… Теперь осталось лишь зашить рану с двух сторон да молиться, чтобы инфекцию не занесло. Может, всё же Севу в больницу отправим?..

– Кому молиться? Великому Дракону, что ли?.. В больнице придётся объяснять, откуда рана, – а огнестрел у нас чётко расследуется… так что не вариант. А если помнишь, у нас вроде был план, который мы собирались исполнять…

– Изменить его? Отложить? Отказаться? Что ты предлагаешь? Севу в таком состоянии оставлять нельзя…

– Верно, нельзя. Поэтому с ним кто-то должен остаться. А другие смогут полететь и сделать то, что задумано.

– Что для тебя важнее: успех в войне или жизнь брата?

Вопрос Ульяны будто ударил меня. Но лишь «будто»: сегодня я не допускал возможности, что меня можно как бы то ни было ударить. Впрочем, как и уже долгое, долгое время.

– Насчёт его жизни ты сама сказала, что ещё мало что известно, – тщательно подбирая слова, ответил я. – А промедление сейчас будет означать, что мы бессильны и сдаёмся на милость всей этой шайки, которая убедится в своей безнаказанности и затем будет пробовать снова и снова, пока всё-таки не сживёт нас со свету. Поэтому лететь надо, и я это сделаю. Считай, что это месть за Севу. Вилле, Элиза, вы со мной?

– Да! – ответил – почти выкрикнул – горячий финский парень.

Его подруга секунду поглядела вдаль, точно решая что-то про себя, потом кивнула.

– С Севой точно останется Даша: надо же кому-то за ним присматривать… – продолжал я. – Родители тоже: с нами они явно лететь не захотят… Нед не сможет, потому что у него нет Сказочных драконов: в этом он тот ещё консерватор… А ты, Ульяна? Что выберешь ты: жизнь моего брата (моего, заметь, – не твоего), которую ты всё равно никуда не сможешь прилепить, или успех в войне, который позволит нам всем остаться драконниками?

Мы втроём стояли, устремив взгляды на Ульяну. Та молчала; её глаза смотрели вниз, словно там была некая шпаргалка с ответами на все мои вопросы.

Все, кроме этого. Потому что именно Ульяна первой поставила меня перед дилеммой. Теперь я поставил перед тем же выбором её саму. Всё честно. Просто я немного по-своему расставил акценты.

Наконец, моя бывшая напарница оторвалась от созерцания травы под ногами и посмотрела на меня – с твёрдостью, запаянной в её обычный холод.

– Если ты ставишь вопрос так, то мне остаётся лишь последовать за вами, – ответила она. – Ведь мне же не место рядом с Севой. Моё место в бою за спасение мира – рядом с тобой, а ты во всём белом и с пламенным мечом в руке, правильно? Я пойду с вами, но запомни, Данил: ты не ангел, которым так хочешь прикинуться. Ты просто подросток-максималист, для которого регулярная взбадривающая войнушка значит больше, чем семья. Больше, чем брат, которому, возможно, ты сейчас как раз нужнее всего. Подумай над этим. А я, пожалуй, выдвигаюсь.

Она развернулась и пошла к своему Жёлтому дракону, у лап которого на траве валялись её и Дашин рюкзаки.

Я чувствовал себя оплёванным. Даже больше – оплёванным той самой кислотой, которая сожгла бандитам лица. Мне она сожгла душу.

– Идём ко мне на ферму, – бесцветным голосом сказал я Вилле с Элизой, не поворачиваясь к ним. – Там ещё есть драконы, на которых можно летать даже теперь. Можете взять вон тот рюкзак – видите, валяется?.. И пистолеты у этой падали тоже возьмите… Мы должны быть готовыми ко всему.

«А готов ли был ты услышать правду?» – спросил внутри меня чей-то тихий беспристрастный голос.

Я ему ничего не ответил. Просто, как и Ульяна, развернулся – и пошёл в прямо противоположном направлении, в лес.

И по дороге к опустевшей ферме моя рука гладила сквозь ткань кармана воронёную сталь оружия, которое я хотел, но пока что не решался пустить в ход.

Планы меняются. А мы остаёмся всё теми же. Только видим себя под другим углом – и считаем, что обнаружили кого-то ещё. И часто этот кто-то настолько уродлив, что надо либо от него откреститься, либо пустить пулю в голову, либо принять как часть себя и попробовать измениться.

Вот интересно, что из всего этого выберу я?

5

В это же время, в другом часовом поясе.

– Может, вы всё-таки расскажете, кто вас прикрывает? – спросил генерал Бергер, поигрывая пистолетом. – А то ведь вам, наверное, хочется уже выйти отсюда, оправиться, а там и покинуть этот ненужный вам, по сути, пост главы государства, на котором вы всё равно пока временно…

– Предлагаете облегчить сперва душу, а потом всё остальное? – Штинк покачал головой. – Как-нибудь потерплю.

– Ну как знаете: времени-то у нас ох как много…

Генерал сидел в одном из кресел, которое раньше вместе с другими стояло у стола, а теперь было придвинуто вплотную к двери и загораживало проход; тем более, сейчас зал был заперт изнутри. Врио же президента устроился на полу в одном из дальних углов, куда ему приказал сесть Бергер, держа его под прицелом и отобрав драконофон.

Оказывается, столь необычное завершение заседания генерал тщательно спланировал. Когда члены Совета направились по коридору прочь от зала, пара маячивших на своих постах охранников незаметно отошла к дверям помещения и встала там, обнажив оружие. Чиновники не успели опомниться, как из вентиляции вылезли скрывавшиеся там бойцы в камуфляже, выперли всех подальше и заблокировали коридор с двух сторон. В это же время ещё один отряд выдвинулся на берег и расположился точно под окном зала заседаний.

Штинк был обложен со всех сторон. И лишь одно спасало его от немедленного отстранения и ареста – отрицание.

– Считаете, что поймали меня в ловушку – и дело в шляпе? – криво усмехнулся пока ещё глава Республики. – Переворот хотели устроить? Что ж, тогда убейте меня – и покончим с этим. Можете объявить себя новым королём или надеяться на получение большинства голосов в Совете, но знайте: когда обо всём этом узнают, вы очень пожалеете о том, что со мной связались…

– Я жалею лишь о том, что не успел убедить Совет отказаться от вашей кандидатуры. Кстати, сколько вы им заплатили за своё выдвижение? Молчите? Эх, Штинк, в некоторых вопросах вы непроходимо, опасно для самого себя тупы. Ведь именно я отвечаю в Башне за вашу безопасность, а в нашей криптостране – за силовые и судебные ведомства. Вы сами вырыли себе яму, недооценив мои возможности. Но убивать вас я не собираюсь. Захват власти – это не то, чего я хочу. Я желаю одного, – чтобы вы ответили за свои преступления и сказали, кто стоит над вами и кто вытянул вас на такую высоту.

– И поэтому угрожаете мне оружием?

– Я вас умоляю! Какое оружие?

Бергер сделал неуловимое движение пальцами и показал удивлённому Штинку пустую ладонь.

– Охранники, которые меня обыскивали, прежде чем пропустить сюда, все как один подтвердят, что я был, что называется, «пустой». Подтвердят, не сомневайтесь…

Ещё одно движение – и пистолет появился снова.

– И к тому же, не забывайте, герр Штинк: я в этой стране решаю, что законно, а что нет. Вы же представляете лишь исполнительную власть. Предыдущий президент, да пребудет он в Вальгалле, забыл исправить этот баг, возникший после того, как в системе не стало личности с абсолютными полномочиями. И при Мараксене я не спешил этим пользоваться, потому что знал, что мы идём по одному пути. А вот вы другое дело. Я догадываюсь, от какого именно «приступа» он скончался… но почему-то вместе с ним точно так же умерли его секретарь и несколько охранников, подчинявшихся – мне! Всех вам не подкупить, Штинк, даже если у вашей «крыши» есть сто излучающих максимальный уровень драконов Золота. Но драконов теперь у нас нет никаких, и о причинах этого я также хотел бы у вас поинтересоваться. Может, скажете что-нибудь?

– Только одно. Идите к чёрту с вашими фокусами.

Глава 16

РАЗГОВОРЫ ПО ДУШАМ

1

Я сидел, чуть склонившись вперёд, на спине своего Красного Сказочного дракона по имени Нанка, держался руками за его крепкую горячую шею, смотрел по сторонам и всё никак не мог наглядеться.

В прежних своих дальних драконничьих путешествиях не на «метро» я почти не замечал окружающего пространства, не видел в нём ничего особенного, думая только о том, чтобы поскорее добраться до цели – какого-нибудь замка или бункера викингов… один раз – места обитания Морских драконов. Сибирские леса, Норвежское и Чёрное моря – я как будто и не бывал там: из всех прямых и обратных путей помню лишь тёмную зелень и солёную воду, но основную часть каждой миссии – во всех подробностях.

Теперь я словно впервые взглянул на ландшафт, расстилающийся далеко внизу, на синее небо, которое меня окружало с пяти других основных пространственных направлений, с невесомыми батонами облаков, из которых отдельные, казалось, можно с моей высоты достать рукой.

«Вот она – Россия… – подумалось мне. – А я-то ещё считал Федерацию драконников своим новым домом… А ведь по сути получается, что не важно: что там внизу, кто правит, кто ранен, кто убит, кто подкуплен, а кто рвёт и мечет в праведном гневе. Отсюда всё кажется таким маленьким и незначительным…

Есть только сам этот мир. Природу мы не придумали, и вот она как раз настоящая. А всё, что придумано нами, – такой на самом деле мусор…

Вот почему там, на земле, я со всеми в последнее время расходился и ссорился. Между нами просто накопилось слишком много мусора, который мы себе придумали сами. И у меня как раз есть сейчас возможность выбросить свой. Потом, возможно, он накопится снова, но это будет потом, когда мы уже, надеюсь, вернём драконов…

Теперь понятно и то, почему я вообще ввязался два года назад в эту тему. Меня со всех сторон окружала надоедливая социальная грязь. У драконников она тоже была и есть, и даже почти столько же, сколько и в „реальном“ мире. Но у них есть и то, что помогает нам её утилизировать.

Драконы. В них весь смысл. Их мы можем любить просто за то, что они существуют. С людьми же – даже родственниками – такое не проходит. С ними надо считаться, искать компромиссы, идти на уступки… С драконами – нет. И поэтому я никогда не вернусь туда, откуда с таким скрипом ушёл. Поэтому я сделаю всё, чтобы получить назад то, что помогает мне очищаться.

А Сева выживет. Я уверен в этом. Свою грязь он растрясёт в той пустоте, где сейчас пребывает…»

Я вздохнул – неслышно в набегающем воздушном потоке и при свистящем в ушах ветре – и посмотрел вокруг себя, ища глазами тёмные точки моих спутников.

На некотором отдалении слева и снизу рядом летели Элиза и Вилле – на Белом и Зелёном Сказочных драконах, названных мной соответственно Лойсо и Хонна.

Изумительная парочка. С самого своего соединения – всегда вместе. Очевидно, их магнитные полюса как раз таки притягивались. Причём со страшной силой.

Хотел бы и я такого с кем-нибудь…

Мы с Ульяной просто случайно помогли им открыться друг другу, ничего специально не делали… потому что тогда у нас были скованы руки.

Теперь оков не видно, однако это не означает, что их нет. Невидимый мусор оплетает запястья, проникает в мозг, мешает сосредоточиться на главном. Поворачивает под собственной тяжестью нас друг к другу одноимёнными полюсами. И вот поэтому его так важно поскорее сбросить.

Ульяна…

Пришлось поднапрячься, всматриваясь в окружавшую меня бесконечную ширь, и поблагодарить родителей за ген близорукости, прежде чем заметить справа, на краю поля видимости крошечную с такого расстояния составную фигурку.

С тобой и с Дашей мы знакомы с первого класса, но по-настоящему я тебя узнал лишь после седьмого, когда мы случайно встретились в пригородном лесу и ты рассказала мне про драконов. Поэтому между нами мусора отношений накопилось особенно много, но мы-то считали, что дружим!.. Видать, даже дружба как «КрАЗ» – всё дымит и загрязняет окружающую среду, и только любовь может это всё переработать…

Получается, из людей я не любил… никого? Хм, неужели заслуженно? Нет, наверное, просто так сложилось. Не нашлось человека, которому я мог бы полностью доверять… но, может быть, найдётся? Или уже есть, только я этого не замечаю? Не знаю. Пока могу сказать лишь одно: поживём – увидим…

Если доживём.

2

– Ну почему Данил оказался таким подонком? – бормотала мама, сидя на стуле в углу гостиной и держась руками за голову. – Вроде пятнадцать лет любили, воспитывали… а он улетел. Улетел, когда на волоске висит жизнь родного брата!

– Он поставил себе боевую задачу, – негромко ответил папа, сидевший напротив. – И намерен её выполнить. Для него это – на первом месте. К тому же, Даша говорила, что…

– Ты его защищаешь?

– Просто понимаю. С Севой они никогда не были особенно близки, поэтому глупо ожидать, что всё изменится от одной пули. И ты ведь видела, что он сидел всё-таки рядом с братом, когда мы только зашли на поляну…

– Но не пожелал остаться сейчас.

– Ну хватит вам! – громким шёпотом отозвалась с другого конца комнаты Даша, заканчивая заново перевязывать рану Севы. – Не тревожьте пациента!

Муж и жена притихли, но взглядами продолжали обмениваться.

Спустя какое-то время Даша поднялась со своего места у дивана, на котором лежал Сева, и подошла к родителям раненого. Поискала взглядом место, чтобы сесть, и в итоге устроилась на крышке компьютерного стола Ульяны, сбоку от мужчины, который за последние часы так и не выпустил из рук автомат.

Посидела немного молча, задумчиво уставившись в пол и засунув кисти рук под мышки, затем тихо заговорила:

– Каждый из вас смотрит на вещи по-своему, и не мне упрекать вас в этом. Но мне кажется, насчёт Данила вы оба ошибаетесь. Я с ним более-менее тесно знакома с декабря и не могу утверждать, что знаю его очень уж хорошо… но почему вы так уверены, что знаете его? Он не жил с вами два года! Два года вы на него не влияли – почему должны повлиять именно сейчас? Вы вместе с ним не воевали с викингами, не пытались никого спасти и ничего вернуть. Этим летом вы встретились, по сути, с совершенно новым человеком, которого нужно узнавать с самого начала. А оболочка личности часто скрывает совсем не то, что кажется с виду.

– Как будто ты в этом хорошо разбираешься… – пробормотала женщина.

– А вы разбираетесь? По-моему, вообще никто никого не знает до конца и не может знать, каков тот или иной человек на самом деле. Я тоже не скажу, что прям в душу ему заглянула, но думаю, что Данил всё-таки по-своему хороший. Да, вчера он меня спас, но это не значит очень уж много…

– Сева тоже, получается, много не значит?

– Я не это имела в виду. Вчера у него была короткая передышка между объявлением «Бхаггаром» войны всем драконникам и её реальным началом. Тогда у Данила моё похищение было самой серьёзной текущей проблемой. Сейчас проблема глобальная, а такие Данил привык решать как можно быстрее и идеальнее. Драконы за два года стали его жизнью, и без них он не сможет. Как и я не смогу без своих. Поверьте: когда он со всем разберётся, он обязательно вернётся и побудет с Севой, сколько сочтёт нужным. В смысле – он просто не хочет тревожить брата, пока тому нужен отдых.

В комнате наступила тишина, нарушаемая лишь тихим тиканьем механических часов под потолком.

Вдруг Даша слезла со стола и сказала:

– Давайте лучше посты займём, чтобы дом охранять, а то вдруг ещё кто-нибудь приедет…

Она вернулась на прежнее своё место около Севы и повернулась так, чтобы видеть дверь и окно – и чтобы взрослые увидели в её руке пистолет, который она подобрала на траве рядом с раненым подростком.

Мужчина смущённо кашлянул, встал и сделал несколько шагов в сторону выхода. Женщина последовала за ним.

Когда они подошли к двери, мужчина достал из кармана и отдал жене пистолет, на котором Даша заметила тронутые кислотой места и поняла, что тот принадлежал одному из бандитов. «Ничего, их мы дотащили до джипа, на котором они приехали, и сказали выжившим убираться отсюда, – подумала девушка. – Может, враги и поостерегутся снова сюда соваться…»

Прежде чем выйти вслед за мужем в коридор, мама остановилась, повернулась к Даше и сказала:

– Спасибо тебе.

Даша посмотрела ей в глаза, улыбнулась и ответила:

– Не за что.

3

Через несколько часов в другом часовом поясе.

– Хм, а терпения-то у вас не занимать… – заметил Бергер, прохаживаясь туда-сюда рядом с запертыми дверьми зала, которые всё так же загораживало его пустое в данный момент кресло. – Может, прекратите этот спартанский цирк и раскроете все свои тёмные тайны? Со своей стороны гарантирую справедливый суд по всем нормам прав человека и относительно комфортные условия содержания под стражей.

Штинк, которому генерал пару часов назад разрешил пересесть за стол, негромко засмеялся.

– Что вы видите смешного в моих словах? – удивился Бергер. – По-моему, предложение заслуживает как минимум рассмотрения. Штинк, опомнитесь, вы проиграли! Вы сейчас как шахматный король, которому поставили мат, но который не хочет сходить с доски. Или вы планируете какой-то финальный ход, запрещённый правилами, и надеетесь, что вас после этого не «срубят»? А может, вы и вовсе не король, а, к примеру, всего лишь ферзь или ладья, которую загнали в угол?..

– Думайте, что хотите, – ответил Штинк. – Меня всё равно скоро должны спасти. И тогда вы пожалеете не только о том, что заварили всю эту кашу, но и о том, что вообще пошли на службу в армию тогда ещё Королевства…

– Хм, забавно: по логике ситуации это я должен вас запугивать… На самом деле кашу заварили вы, когда подпали под чьё-то влияние и создали «Бхаггар». И только от остатков вашей совести зависит, как скоро мы сможем её расхлебать!

Бергер уже с раздражением посмотрел в спину ссутулившегося за столом пока ещё временного главы Республики.

– Кто вас должен спасти? Когда? Мы сидим тут уже двенадцать часов, пока вы канителитесь со своим признанием! Охранники трижды отгоняли от дверей журналистов! Окна зала снаружи находятся под прицелом камер не меньше чем десятка беспилотников! О происходящем уже знает весь наш мир! Вы не сможете выбраться отсюда и потом на что-то надеяться! Я предлагаю вам облегчить свою участь! Говорите уже, пока брюки ещё не запачкали!

Штинк не ответил.

А в наступившей на мгновение тишине одновременно пиликнули два разных сигнала о сообщении.

Оба – в карманах у Бергера.

– Ну, вот и всё, – сказал Штинк; в его голосе сквозило неприкрытое (в переносном смысле, конечно) облегчение. – Это сигнал. Сейчас вы все сильно обо всём пожалеете…

Продолжая держать под прицелом становящегося всё менее адекватным врио президента, Бергер свободной рукой достал оба гаджета из кармана, уместил поперёк своей большой ладони, разблокировал экраны (пришлось спросить у Штинка пароль) и кликнул по значкам новых сообщений.

А затем вчитался в текст – и на какое-то время потерял дар речи.

Оба письма пришли с номера, зарегистрированного в Америке ещё, наверное, в прошлом веке. То, которое получил сам генерал, гласило: «Я знаю, где ты сейчас и что делаешь. Оставь его. Беги оттуда скорее. У тебя одна минута».

А Штинку пришло лишь лаконичное: «Не повезло».

В голове у Бергера пару секунд будто вращались невидимые шестерёнки, а затем откуда-то из них сверкнула догадка…

– Вставайте, – сказал он Штинку и сунул драконофоны обратно. – Нам надо срочно отсюда убираться!

– Ну, вам – да… – ответил тот, вставая из-за стола. – А я, пожалуй, могу остаться…

– Я ваш спаситель сейчас, Штирлиц недоделанный! – рявкнул Бергер, отшвырнул с прохода кресло и начал открывать ключом двери зала. – За мной! Договорим в другом месте!

При этом генералу пришлось повернуться спиной к пленнику, но Бергер считал, что успеет в случае чего выстрелить. Хотя что теперь за случай такой должен быть, – ведь отведённая минута уже почти прошла!..

– Ку-ку, генерал! – вдруг услышал он сзади и обернулся посмотреть через плечо, что происходит.

Тяжёлое кресло прилетело ему в спину и вынесло оглушённого генерала в только что отпертые двери, заставив охранников с той стороны отшатнуться.

А Штинк неторопливо пошёл следом, готовясь отвечать на вопросы журналистов…

И тут громыхнуло…

4

Мы приземлились на отдых уже вечером, когда стали спускаться поздние летние сумерки, а тело затекло в однообразной позе на спине дракона. По времени того часового пояса, в котором мы находились, было примерно десять вечера – и полночь в моём родном городе.

Идя на посадку, я посмотрел на навигатор и пожалел, что Асси вместе с другими подпал под гипнотизирующее воздействие. Так бы я летел чуть ли не вдвое быстрее, чем сейчас, и можно было даже потерпеть ещё чуть-чуть и достичь-таки цели, к которой добрались бы засветло… Тут я подумал, что Вилле с Элизой тоже понадобились бы драконы Воздуха, чтобы не отставать, и настроение снова упало.

Мы минут десять кружили над местностью, выбирая участок поудобнее, и сели на берег маленькой лесной речки, где деревья немного отступали от воды. С драконами нам там было тесновато, но я не собирался сидеть и мёрзнуть здесь всю ночь, пусть даже надел прихваченную с собой толстовку. Нам нужно было просто немного отдохнуть, поесть и двигаться дальше… а мне ещё и узнать новости, которые было неудобно гуглить в небе.

Сделав всё необходимое и расчехлив нехитрый «ужин», я привалился спиной к боку улёгшегося на землю Красного дракона и достал устройство, с которым теперь практически никогда не расставался.

Заряда аккумулятора оставалось не так уж много, и я с досадой подумал, что следовало купить пауэр-бэнк, прежде чем пускаться в путешествие. Раньше я как-то справлялся, заряжая драконофон перед «миссиями», но в этот раз забыл за всей этой вознёй с «Бхаггаром».

Я уменьшил до минимума яркость экрана и пробежался сначала по новостям своего родного региона. От ближайшего сейчас города вроде было не настолько далеко, чтобы нельзя было поймать хоть какой-нибудь Интернет.

Удивительно, однако ничего особо страшного не произошло за время, прошедшее с нашего вылета. Местные органы внутренних дел заявили о проведении служебного расследования и выяснении обстоятельств действий своих сотрудников (имена не сообщались). А самолёт, заснятый видеорегистраторами, скорее всего, был угнан с одного из пригородных аэродромов…

Про семью не было ничего. Это само по себе ни о чём не говорило, но с ними, вероятно, всё было в порядке. И хорошо: хватит им уже бед – больше, наверное, не выдержат…

А вот одна из пяти «горячих» новостей на главной странице поисковика «Ындекс» заставила прям зацепиться за неё глазами: «На восточной границе России при невыясненных обстоятельствах сбит военный самолёт».

Я тут же нажал на ссылку, перешёл на страницу самой новости, а с неё – на один из источников, где она подробно освещалась.

Как сообщало оборонное ведомство, буквально пару часов назад на связь перестал выходить выполнявший плановый тренировочный полёт истребитель-перехватчик. Но, судя по записи переговоров пилотов, автоматически переданной на базу, в последние секунды перед отключением систем экипаж заметил какую-то опасность, которая и привела к крушению самолёта.

Вчитываясь в текст, я подумал, что, наверное, на самом деле известно больше, чем это «почти ничего» – просто обстоятельства происшествия было решено засекретить.

И я даже уже догадывался, что же там на самом деле такого случилось.

Наши драконы вылетели, наконец, за пределы России. И, сами того не осознавая, замутили такую бучу, что теперь будет чудом, если устоит Пакт о секретности, который драконники, как могли, соблюдали последние пятьсот с лишним лет.

Я ещё поискал в Сети информацию по теме – и обнаружил, что в ответ на это заявление сообщили о таких же странных атаках вооружённые силы и ряда других стран и потребовали от нашего государства объяснений.

Вот не могли спокойно пролететь, называется… Теперь такой кризис начнётся, что нам войнушка прошедшей зимы покажется не очень серьёзным событием…

Чтобы отвлечься от преждевременных волнений, я вышел из обычного Инета и подключился к сети драконников. «Ну слава Великому Дракону, Космосу или чему там принято молиться, – подумал я. – Хотя бы Космические драконы со своим суперинтеллектом не поддались гипнозу и продолжили кружить по орбите, обеспечивая нам связь. Вот у них наверняка есть какой-нибудь стелс, потому что их до сих пор никакой спутник не увидел…»