Текст книги "33 ступени (СИ)"

Автор книги: Алексей Саянский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

   Кашлем свело легкие – нужно было уходить. Внезапно земля вздрогнула, будто взяла конвульсия где -то совсем рядом что -то громыхнуло с силой ударив по ушам, потом снова...снова,... справа обрушилась скала -клык, ослепило уже привыкшие к темноте глаза и пламя вместе с клубом ворочающегося дыма ушло в кипящее поднебесье. Вместе с огнем и вышедшим из земли рокотом, окатило звонким свирепым криком и, разметав чад крылами, появилось нечто. Топоры раскалились до бела, медальон оттянул шею и обжег грудь. Рядом было зло, страшное, запредельное, выходящее из незапамятных времен, легенд, о которых редко упоминают у костра старики. Он будто застыл, ощущая взгляд жадных ненавидящих глаз, и не хотел верить, что все это происходит с ним. Он ощущал себя жертвой перед немигающим, притягивающим взглядом змея. Избавиться от этого чувства, вырваться из этих противоестественных объятий он никак не мог, и даже не было сил этому противится.

   Разрывая воздух крылами, завихряя струйки дыма, извивающиеся из узких трещин пересушенной почвы, оно приближалось, закрывая пространство, будто легло лоскутом на этот неживой мир. Его толкнуло что-то в грудь, и разум просветлел, продавец медальона не солгал – защита действовала. Жуткого вида создание рея на горячем воздухе нависло над головой и разглядывало гостя своего логова. Тело не имело шеи, крупные непроглядные антрацитовые глаза в глубоких впадинах глазниц обтянутого тонкой кожей черепа, выпирающиеся крючья – зубы, источающие ядовитую зеленоватую слюну. Темно – серая, блестящая не имеющая шерсти кожа, покрытая паутиной пульсирующих вен.

   Златогору всего этого было достаточно, чтобы попятиться от зверя обратно к выходу. Монстр не стал дожидаться пока жертва ускользнет от него. Длинный извивающийся хвост вооруженный похожим на скорпионье жало оконечником резко выбросился вперед. Костяное острие прошло под рукой и ударило в кору, выбив гнилые щепки. Злат не ожидал такой резкости.

   – Чтоб тебя!... Куда нечистые меня занесли? – мелькнули мысли. В момент пока заносился для нового удара хвост, он развернулся и, ощущая спиной тяжелый взгляд, бросился в пещеру.

   Зверь оказался не так прост. Взвыв, он набрал воздуха и, приблизившись к входу, выпустил струю яркого пламени.

   Хастгариец бежал, напрягая все силы, когда услышал позади звук похожий на разрывающуюся ткань. Огонь догонял. Несомый вперед струей пламеня горячий воздух, уже обжигал кожу. Когда огненный свет выделил поворот, Злат, нисколько не сомневаясь, воспользовался шансом. Он просто нырнул туда и, плашмя упав на толщу древесной трухи, закрыл голову. Казалось воздух вспыхнул, он прошелся над распластавшимся, едва коснувшись его, все, что в этот момент витало и льнуло к стенам, ярко занялось, оставив после себя запах древесной гари и режущий глаза дым.

   Сплюнув, нечаянно попавшее в рот гнилье, Златогор поднялся и осмотрелся. Пока еще вокруг тлели угольки, он мог это сделать. Свет выводил, в пяти шагах гранитный силуэт платформы портала, были видны руны. Нисколько не усомнившись, он бросился к таблице, будто в этой стене сейчас обреталось все его спасение. Неизвестно на что еще была способна эта отвратительная тварь, и предчувствия его не обманули. Лишь только он коснулся нужной руны и свет заструился из стен, воздух вздрогнул под натиском свирепого животного визга, несущегося из коридора. Непонятно коим образом, но Гад, сумел втиснуться в узкий ход и продолжить свою погоню. Голод сводил с ума этого зверя, раз он пошел на такое безумие.

   Златогор ждал неминуемого. Сила врат не могла сработать так быстро, как того бы хотелось, а зверь уже был рядом, и слышалось его дыхание.

   Хастгариец высвободил топоры – они пламенели и ждали врага. Их время пришло, лишь из темноты хода возникли два огонька – зрачки глаз Гада светились зеленоватым светом широко раскрытых змеиных вежд.

   По телу прошел озноб и, взяла дрожь. Необходимо было держаться до нужного момента, пока тварь покажется вся. Гигантским червем она вырвалась в небольшое пространство зала. Яркий свет стен высветил ее всю и оттого страх глубже проник в душу. Руки напряглись до ломоты и, сильным броском топоры освободились от хватки, завращались, удаляясь, оставляя спираль дыма в лазурном воздухе портального света. А дальше был провал и ощущение полета; все та же тошнота при выходе и головокружение

   .................................................................................

   Исход

   Падение Магдабурга

   Голос рога стоном пронесся под небом и угас вдали. Он выполнил свое предназначение – позвал отходить. То, что было после, отступлением назвать трудно. Люди бежали во весь опор. Мелкими группками они неслись по узким улочкам, стараясь избежать встречи с вездесущим врагом. Надеяться на защиту им было негде. Город превратился в хищника, поглощавшего их жизни горстями. Не многие смельчаки добрались до ворот Тургора, некоторые погибали прямо у стен, дорого отдавая свою жизнь. Пока беженцы проскальзывали в крепость, три сотни стрелков отражали атаку. Командовал ими Ксельг. Он, как и прежде, оставался наемником – отрабатывал деньги хозяев, ныне нанявшей его гильдии торговцев

   -Какого черта вы здесь все столпились! – продираясь сквозь толпу, закричал Первез.

   – А чего сам сюда явился, орешь тут? – вопросили у него сзади. Он обернулся, но темнота узкого коридора не выдала наглеца. Лишь шепот испуганных людей сгрудившихся у стен перекрывал резкий звук ударов кайла

   Острие с силой врезалось в камень стенной кладки, выбивая щебень. Дворк работал уже час, и чувствовалось что руки его вот– вот выпустят

   -Оставь, дай мне – пробился к нему Первез.

   Дворк остановился, вытер пот со лба, протянул кайло

   – Тут немного осталось – указал он – Развернуться негде, а так я бы все давно сделал.

   Первез окатил всех взглядом и ворчливо произнес:

   -Скучились, как свиньи в загоне -

   -Говорун, договоришься мне сейчас – кто-то тем же самым голосом пробасил из замолкнувшей толпы.

   мак Нил не выдержал:

   – Покажи свою морду, ты! -

   Ответом ему была тишина. Он вновь окатил всех взглядом и, отвернувшись к бреши, принялся за работу пикинера.

   Удар за ударом, камень за камнем и через небольшое время кладка не выдержала. Дыра выплюнула гранитные осколки, обрывки мха, и раскрыла взору темный, узкий как кишка коридор покато уходивший вниз.

   – Дай подсветить – потребовал фермер, не оборачиваясь, эхо его голоса зловеще скользнуло в темноту. В руку тотчас лег, черен факела. Он скоро посмотрел под ноги и, опираясь о скользкую подпорку, осторожно шагнул вперед.

   Этот ход, отрыли, когда – то беглые разбойники. Предок де Троя, пленил «татей» и бросил их в темницу, но нрав вольнолюбивых лесных братьев не позволил им сидеть, сложа руки. В течение трех лет они, самыми невообразимыми способами прорывали себе путь на волю. Никто из стражей и не мог себе представить что, пятьдесят голодранцев способны на подобное, почти выгрызть тоннель под рекой. Правда, с другой стороны их встречали. И там где мутная вода реки века точит утес, в граните, прокладывали путь их подельщики. Когда свершился побег, прапрадед де Троя поклялся больше никогда не брать разбойников Заречья – он их просто уничтожал. Время ушло, и многое принесло, но некогда замурованный ход вновь потребовался людям. Ныне свободные бежали из города, дабы не стать жертвами злой воли.

   -Подожди, я с тобой – догнал Первеза Дворк. ?

   Чуть позже появился Ксельг и остановил толпу, в панике хлынувшую в «спасительный» переход. Пока пикенеры собачась, охраняли пролом, Первез и Дворк исследовали коридор.

   Он мог много таить в себе секретов и подарков. Пройдя двадцать шагов по ведущему вниз скользкому от стародавней слизи полу, они наткнулись на глубокую рытвину, наполненную зловонной застоявшейся водой. Чуть дальше их ждал новый подарок. Кто– то, возможно в те времена, когда ход был не замурован, расставил ловушки. Узкие заостренные листвиничные колья выпрыгнули из земли, едва Первез шагнул на каменный пятачок. И если бы не реакция сопровождающего знакомца... Первез мак Нил расслабленно выдохнул, от таких мыслей ему стало не по себе.

   Спустя пол часа осторожного шага они достигли ровного пола, где через небольшое расстояние начинался подъем.

   -Эй, там! – развернувшись и сложив ладони у рта, рявкнул Дворк– дорога свободна.

   – Пускаем – будто из глубины времени – отозвались им

   Первез, косо глянул на пикенера.

   -Рано, куда спешишь? -

   -Пока дойдут– махнул он рукой– мы тут все проверим-

   – Ну и дурак же ты служивый, там народу с пять тысяч, а мы пол пути не прошли

   -Ага! – ощерился Дворк – А там за воротами десяток тысяч нечистых.

   -Никогда не торопись! -

   Первез обернулся, выставив факел, но неожиданно звучно вздохнул. Глаза в глаза, в рыжем свете коптящего огня, на него пялился полу гнилой мертвяк, судя по осклизлой физиономии восставшего он и сам не ожидал такой встречи. Застигнутые врасплох люди оказались собраннее, чем даже предполагали сами. Реакция была мгновенной и предсказуемой. Вскрикнув что – то бранное мак Нил резким ударом вооруженной руки сбил оскаленную голову, а пикинер ногой отбросил обезглавленное тело.

   – Ну! – зыркнул с упреком Первез на сопровождающего и так же осторожно ступая, пошел вперед, он еще никак не мог отдышаться от такой внезапности и отойти от негодования на спутника.

   – Подумаешь, гниляка встретили, мало их тут? Его рукой толкнешь, он уже рассыпается – по пути, ворчливо, оправдывался Дворк– Вояки они никудышные...так – вновь махнул он рукой– им только детей из люлек таскать, а на кого посильнее наткнутся... тут им и крышка

   -От него вон вонища, я теперь руку не знаю, обо что обтереть.

   – А ты об стенку...

   -Стой!– всматриваясь в темноту пути, задержал Первез

   -Что там?

   -Стой – еще настораживающее произнес мак Нил

   Впереди, на фоне темноты выделялся синий квадрат, пламя трепетало.

   -Кажется выход – сказал фермер

   -Ага

   – Чего агакаешь ? В оба гляди! -

   Первеза тяготило. Что -то угнетало, пока он не мог понять сам что.

   – Надо проверить – кивнул он на проем

   -Мы всю дорогу этим занимаемся – и будто нарочно забыв об осмотрительности, Дворк быстро пошел к выходу. Мак Нил следовал за ним шаг в шаг и если бы не настороженность, которую он никак не мог вытравить из себя, то случилось бы непоправимое.

   Дворк вышел, остановился и живо осмотрелся. И хотя ночь была темной, но все же в маленьком свете факела, кое -что разобрал– обернулся иронично улыбаясь

   -Кругом лес и кажется тропа на большак* Я думал, выйдем у причалов.

   -На болшак? Не хотел бы я сейчас пройтись этой дорогой

   Дворк опять осмотрелся, вздохнул, посмотрел на небо, упер руки в бока

   «Да топать...» вдруг он забулькал и начал медленно оседать.

   Две Стрелы торчали из горла и груди. Голова запрокинулась, блеснули ужасом глаза. Пикинер упал навзничь на факел и затих. Свет померк. Первез зычно ругнулся и, не тратя времени на оглядки, что бы не дожидаться «привета», нырнул в кусты. Он кубарем куда -то скатился, ломая можжевельник, и сипя от усилий вскочил на ноги.

   Эти места приречья имели слишком много заросших оврагов, несколько сухих русел некогда впадающих речушек и прибрежную бесконечную топь.

   Зазвенели стрелы, сзади послышались голоса. Вскочив, мак Нил не разбирая дороги рванулся вперед и вверх во тьме, не видя сучьев, веток, обдираясь и едва различая стволы, он несся равнинным ветром. В Щит, так прежде мешавший за спиной, что – то с силой несколько раз ударило, и он снова в душе возблагодарив бога, усилил бег.

   -Обходи слева... медведем ломится! – кричали нагоняющие, меж деревьев мелькали огоньки. Шаг за шагом, будто крупицы песка в часах отмеряли время и здесь, среди незнакомого леса, его темени они уводили от преследования, как секунды отдаляют смерть

   Легкие уже раздирались от усилий, он давился воздухом, а страх подталкивал и в то же время пытался спеленать, затормозить, ноги точно сводило судорогой.

   Выбравшись из балки, он остановился, ноги окончательно не слушались. Опустившись на колени и, скинув щит, он оперся спиной о ствол, силы канули и от того он ощутил немыслимую досаду и ненависть к себе – сплюнул и осмотрел ближайшие дебри. Там все было тихо. Шею саднило, ощупав себя и не обнаружив ничего серьезного, кроме нескольких царапин он подтянул щит.

   Из не окованной, деревянной части торчали три грубые охотничьи стрелы, оперенье брали то ли у ворона, то ли у глухаря.

   -Ты его видишь? -внезапно прокричали где– то поблизости

   -Нет!

   -Он рядом, я его нутром чую

   -Тогда спускай псов, они его быстро...

   «Спускай псов»– эти слова засели в голове, и Первез мак Нил медленно поднялся, он прекрасно знал, что такое травля. Откуда – то издали донесся возбужденный лай. Самое скверное в такой ситуации, что когда ты жертва, ты не знаешь где спрятаться, а загонявшие уже определили то место, куда тебя приведут. Другой вопрос, кто они, зачем это делают и что им вообще нужно? Но явно они не желают пригласить тебя на маленькую гулянку с большим количеством эля. Залаяли собаки, Первез прижался к коре и затаил дыхание, кулак стиснулся до боли, кольца Манифера* (Металлическая перчатка) врезались в кожу, он знал, нет, больше чувствовал – побеги сейчас и свора, что мечется, где -то там, не медля накинется. Будто на зло подул ветер, пахнуло грибами их прело – сырым запахом и он проклял все. Чертовы собаки будто вняли его мыслям и припустили к нему – держа нос по ветру. Мак медленно, точно остерегаясь что кто -то услышит стальной скрежет, вынул клинок. Первый холеный волкодав, рыча появилась из– за ствола, но его время не было столь долгим как у остальных он лишился головы лишь приготовилась к броску, остальная тройка, закружила, вокруг норовя ухватить за ноги.

   Еще один отчаявшись, разрываемый негодованием от запаха крови бросился на спину и тут же рухнул с перерубленным позвоночником. Он отчаянно выл, и остальные отпрыгнули в ужасе, но Первез знал, они, как и волки, не отступят. Ведь рядом запах крови и его страха

   Он отстранился назад к дереву и, обхватив рукоять меча, стал ждать, псы вновь готовились к нападению и ему не пришлось этого делать долго. Они налетели вместе, та собака, что была слева беззвучно рухнула мертвой, та, что была справа все же дотянулась и ухватилась за предплечье, кольчуга заскрежетала под зубами, но и это стремительно окончилось. Вооруженный кулак с ошипованой перчаткой отбросил кабеля с проломленным черепом. А дальше был бег, падения, и снова стремительное изматывающее движение неизвестно куда. Пока снова позади не услышал громкий окрик – Стоять! – будто усмехался преследователь. Похоже, ребята были хорошими охотниками, раз сумели настичь его ночью.

   Принимать бой сейчас, когда уже нет сил, а сна не видел двое суток – сущая смерть. Он запетлял между деревьями, что бы сбить стрелков с цели, неожиданно нога запуталась в папоротнике, и он рухнул, постанывая от боли. Ногу словно стиснуло обручем. Он дотянулся до тонкого ствола и постарался подняться, как незаметно для себя услышал позади тихий предупреждающий мужской голос – Пригнись – сказал этот кто – то и он опустился обратно. Над ним нависали пять серых теней. Над черными накидками виднелись только изгибы изящных тонких инкрустированных камнями луков и коробы колчанов.

   -Кто вы? – ошеломленно и тихо спросил он и был остановлен успокаивающим движением руки. Охотники появились с обратной стороны, их было не больше десятка. В свете, пришедшем с ними, он различил изготовленные топоры и дубины. Они бы не пощадили его, впрочем и новые знакомые не отличились человеколюбием. Луки резко вскинулись в боевую позицию и стрелы лиловыми искрами беззвучно ринулись навстречу недругам. Не успели далеко отлететь те, как за ними последовали другие – потом были предсмертные крики, ранящие, по привычке, до самой души, конвульсии и тишь, которая могла свести с ума.

   – Кто вы, черт подери! – повернулся он, но никого уже не было, все так же шумел верхушками холодный ночной лес, где – то выл волк и старался филин, сквозь небесную хмарь пробился месяц и несколько звезд.

   Он дотянулся до ветки, подался чуть вверх, трава не выпускала.

   Упав на чавкающую грязь, Мак разжал пальцы. Ногу ломило до крика – он сдержался. Разворошил – петля силка хорошо замаскированная, изодрала кожу штанины и впилась до крови. Срезав шнур, боль усилилась и чтобы не вскрикнуть, он закусил рукав. Справившись с раной, он доковылял до погибших, по привычке перекрестился, вспомнив молитву, и приступил к их осмотру. Среди тел он увидел странного человека, тот был чернокожим и его набитое стрелами тело все еще исторгало кровь, значит, он еще был жив. Первез тронул его за плечо и отшатнулся. Чернокожий открыл глаза и, роняя кровавую слюну что – то зашептал на неизвестном языке; рука потрясала в гневе небольшим посохом – заурядным орудием мага. Вновь пришла тревога, нет, пожалуй, предчувствие чего то толкнуло его, и он бросился в чащу подальше от непонятной опасности. Сзади все еще несся сиплый болезненный голос умирающего

   -Чертовы колдуны, чернокнижье долбанное, загадили пол мира! – негодовал он погодя, отплевываясь от камышового пуха, ноги вязли в трясине, заросли чакана* приходилось прорубать мечем, а рана саднила и ныла как напоминание предыдущего поражения. Иногда на небе показывался рожок месяца, он словно мальчишка подглядывал сквозь густые ветви замшелых ив. Давно, тридцать зим и лет назад, он заплутал в таком же лесу и, если бы не отец с братьями то канул бы в той чащобе безвозвратно. Сутки его гнали волки, прятался в заброшенном вороньем гнезде от рыси и с ужасом слушал ночной плеск «Туманного озера», с тех пор леса вызывают какой то старый страх, даже после того как старший брат приручал его к Зареченским гущам частыми охотничьими походами, из него прошлое не ушло. Деревья, будто тела великанов, обступали в эту ночь, хваткое болото старалось засосать в необъемное чрево и тучи невидимого комарья не щадило. Мак Нил в мыслях крыл местность и по кабаньи настойчиво продирался на восток. Тот крюк, который он дал из– за внезапного нападения забрал последние силы. Вырвавшись из топи, он пробрался на обдуваемый всеми ветрами холм, проплешиной зияющем под лунным светом, и окунулся в глубокий тяжелый сон крайне уставшего человека.

   .............................................................................................

   -Капитан, его нигде нет?

   – Искали хорошо?

   -Только по обочинам.

   -Что говорят эти? – кивнул Ксельг на плененных. Пятнадцать человек со связанными за спинами руками стояли на коленях у края дороги. Группа оказалась многонациональной. Здесь были и Монголы и Туры, чернокожие Патхи и русоволосые Стонци, Ксельг сумел определить половину из них – беглые каторжники, мародеры, дезертиры, дикари и работорговцы – хуже нечисти.

   – А что они могут сказать? Сказали, группа отделилась, а дальше их не видели – объяснял мечник

   – И больше не появлялись

   -Так и есть коммадор

   – Ладно, иди – приложив ладонь козырьком, Ксельг посмотрел на восток. Борясь с серыми рваными слоями туч, рождалась заря, будто раздвигала занавеси небосвода, вальяжно восходило солнце – еще такое снулое и неяркое, как в горах... над Альбда Гелем.

   – А чего с этими, коммадор? – добивался солдат

   Ксельг бросил взгляд на пленных

   – Толку от них мало – сказал он– отдели троих, вызнай где их стан... остальных зарой где нибудь, на эту дрянь даже песью жратву жалко.

   Мечник зловеще усмехнулся и отдалился к страже спокойно покуривающих трубки у небольшого костерка. Они уже не смотрели на медленно бредущий люд. Старый ход, будто муравьиная нора, рождал бесконечное число народу, и длилось это уже как полчаса. Долгой бурой гусеницей колонна таяла за поворотом. Люди будто тени углубившиеся в собственную боль, брели, по вытоптанной пыльной тропе и это казалось не кончится, кибитки недавно брошенные у причалов нынче пригодились, из них непрестанно доносились стоны раненых и причитания горюющих – лекари не справлялись, а на обочине уже появились новые могилы. Старая песня побежденных и победителей– хоронить, выть от боли, успокаивать матерей и жен и вспоминать тех кого потерял. Ксельг отвернулся, он участвовал в трех войнах, и всегда была одна и та же картина, уже так надоевшая, до оскомины...

   Он запрыгнул на скакуна и пустил его вперед к голове колонны. Сегодня впереди в скрипучих телегах ехала городская знать, им повезло как всегда больше всех и как всегда большей частью достанется лучшее и умрут они, в какой– нибудь битве последними, потому что они умеют быстро бегать, больше брать, и перекладывать все на других, даже собственную смерть оттягивать чужими жизнями. Вновь в память вторглось побоище на Альбда геле. Король не знал и, пожалуй, не знает, что всю знать в этом замке– преграде перерезали сами защитники. Трусливые собаки, поджав хвосты, хотели сдать укрепление ради собственных шкур. В ополчении оставалось тридцать защитников и двадцать казаков– бедолаги всего лишь торговали хлопком и судьба закинула этих чудаков в это адское место. Погибли они все, закрыв телами ворота от ярости Хастгарийских волков. Может быть, этот случай и свел его с наемниками. В начале колонны брела за кибитками усталая охрана старейшин, за ними слабой процессией тянулись монахи, будто вьючные животные они влачили на себе свой малый скарб, почасту крестились, бормоча под нос молитвы. Повозка Намуса, лишенная полога, скрежетала ребрами каркаса, редкий ветерок трепал длинные седые волосы и изможденный старец в отличие от своих братьев только лишь молча сидел на краю соломенной подстилки, на которой рядом возлежал израненный монах. Настоятель Намус задумчиво вглядывался в даль пройденной тропы и прикрывал ладонью положенную на колени икону

   – Что скажешь капитан?– спросил старик, его блеклые глаза отражали внутреннюю опустошенность и разочарование.

   – Ничего. Надеюсь, этот фермер последний, кого мы потеряли.

   -Ох уж эти надежды, они даны нам, что бы мы полностью ощутили все прелести их краха, а знаете, воин, почему так?– он тяжело дышал и его голос сипел при каждом вздохе

   – Нет, мне это незачем

   Будто не слыша его слов, Намус ответил:

   -Потому что небеса высоко и, стало быть, далеко, а преисподняя она рядом, можно коснуться и она влияет, сын мой – сокровенно проговорил он, подняв палец – ты даже не представляешь насколько она близка.

   – И я буду с ней воевать, за хорошие деньги разумеется – ответил Ксельг. Он за долгое время впервые улыбнулся

   Круглолицый возничий, с широкой как лопата бородой, дико загоготал и дернул поводья, ускоряя сзади идущую процессию

   Солнце созидало утро, как художник пишет купол храма, так и оно сотворило пурпур неба, дабы потом смыть все ярким шафранным светом, дать небу созреть до глубокого лазурного и не прекращать наслаждаться творением до самого вечера

   Ксельг развернул своего пестрого, поджал ему бока шпорами и рванулся к ходу. Наконец колонна обрела хвост, переход опустел и Вандр с группой лучников затворил лаз кладкой вырубленных бревен, облил их смолой, рядом и внутри расставил огненные ловушки – хорошая неожиданность для «приятельствующих»

   -Рассредоточиться, колонну каждому охранять через пятьдесят шагов, не расслабляться дьяволовы дети, потом отдохнем – крикнул он идущим навстречу войнам

   Только сейчас он увидел с десяток кольев; увенчанных головами тех пленных. Конь задергался под ним, старался встать на дыбы – он знал, кого нанимал, видна была работа Ботуса. Лысый старина или Ботус Уух, как величали его в роте, был когда то экзекутором при лорде Корве Альпийском– лорд загнулся, Ботус пошел на вольные хлеба.

   – Хорошая работа, а? – ухмылялся мечник, громыхая латами

   – Да... неплохое напоминание о нас

   – И главное тихо без единого писка – смеялся ветеран, поправляя каску.

   -Что узнали?

   – С теми Уух работает, увел подальше, тут две бабы на сносях, коммадор, понимаете?

   – Недурно, заслужили несколько золотых, а теперь выполнять приказ!

   Колонна прошла лесом три версты, пересекли кольчужную речушку по узкому меляку и, наконец, проторенной тропкой вышли на большак – старый, утрамбованный, повозками и тяжеловесами тракт.

   .............................................................................................

   Снов Первез не видел и проснулся все еще уставшим, знобило, и болела голова. Он попробовал подняться, но острейшая боль в ноге не позволила сделать этого сразу. Расшнуровал сапог, спустил портянку, подтянул штанину. Место пореза загноилось, нога опухла до ступни.

   – Дошлялся – посетовал он на себя, поискал глазами нужную траву– подорожник как, кстати рос рядом. Разжевав лист, он приложил мякиш к ране, замотал, травка хотя бы чуть-чуть могла приостановить болезнь дальше. Он боялся больше всего Антонова огня*, потерять ногу– все равно, что лишиться жизни. На первое время сойдет – задернул штанину и, опираясь на меч, встал.

   Солнце уже вовсю припекало, небо было чистым без единого облака, словно кто-то стер весь налет одним движением руки.

   Куда было идти непонятно, кругом лес и топи. Он попытался восстановить в памяти вчерашнее, но то была ночь. Шагнув с пригорка, он двинулся к болоту, первое, что тут же увидел, порубленный камыш и неустанное комарье. Болото вновь зачавкало под сапогами. Продравшись под ивняком, к сухомели, он выбрался на берег и приостановился. Спешить было незачем, да и опасно, кто его знает, кто еще из тех ублюдков болтается здесь, ненароком можно и стрелу в брюхо получить.

   Он шел по оставленным следам и до смеху удивлялся, тому, на сколько много он их оставил. Так «победоносно» и с треском мог драпать слепой медведь; целая просека поломанных веток, ободранных листьев и треснутых молодых сосенок.

   22