Текст книги "33 ступени (СИ)"

Автор книги: Алексей Саянский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

 

   « Кто вывел вас? Где взяли вы лампаду, Чтоб выбраться из глубины земли. Сквозь черноту, разлитую по Аду?» Данте Алегьери «Божественная комедия»

   Книга 1.

   «Набат и яд».

   Глава 1 « Явление»

   Надвигалась ночь, и лес наполнили, голоса сумеречных птиц, но даже они, казалось, напуганы и поют не так свободно как в те далекие мирные времена. Жители Маруна еще помнят добрые годы и порой, чтобы не утонуть в унынии веселятся, будто дразнят тех, кто прячется в темноте ночного Марунийского леса. Вот и сегодня над громадами крепостных стен ярко вспыхивают фейерверки и слышатся веселые голоса.

   ..........................................

   – Э! Э! Кто там ломится? – Старик сторож никак не мог поверить своим ушам, что с другой стороны, давным-давно запертых дверей, объявился некто. Он вцепился сухими, будто вороньи лапы руками в древко алебарды и уставился на окованную сталью дверь, точно ее видел впервые.

   Наконец этот кто-то подал голос, мужской, ведь женщина так молотить не сможет – как думал он

   -Отпирай, черт бы тебя подрал! – прокричал наглец и, вероятно ногой, снова грохнул по оковке

   -Чертями нынче не шутят – ответил сторож, вспоминая наставления привратника, как поступать в том случае если кто-то попробует выйти из башни

   -Назови себя – громко потребовал он, подходя к колокольцу подвешенному на большом, кованом крюке рядом с дверью.

   -Нак Настронимо, поверенный короля Авзавура, Рыцарь янтарного креста Азат. Отопри дверь болван, со мною раненый!

   -Жди! – ответил старик, а про себя проворчал: – Тоже мне рыцарь, вон как чертей поминает, пусть с тобой лучше Гленван разбирается, рыцарь короля тоже мне. -

   Сквозь карнавальный гам пробился звонкий, колокольный, заглушая распевы и бравую брань хмельных горожан.

   – Мокли, если ты оторвал меня от выпивки пустяком, я надеру твою трухлявую задницу – проговорил долговязый, изрядно выпивший привратник южных ворот, Гленван. Он едва держался на ногах, и только стенка, о которую опирался, помогала ему стоять.

   Он был облачен в кожаные штаны, давно не стираную холщовую рубашку с мятым, бесформенным, воротником, поверх которой, позвякивала легкая кольчуга с чуть выделяющимся на ней изображением грифона синего цвета, покрытый царапинами и вмятинами бронзовый шлем съехал на затылок и держался только за счет ремешка под подбородком. На боку, тренькая в ножнах, болтался увесистый Харунийский ятаган, в руке он держал крупную кубышку, наполненную вином, судя по всему, он все-таки добрался до винного погреба капитана Шогеса.

   – Там кто-то пришел – испугано глянув на дверь, проговорил, Мокли указуя на дверь

   -Сколько ты выпил?

   -Ни капельки, вот тебе крест! – осенил он себя

   -Чтоб тебя разнесло, Мокли! Если еще раз меня побеспокоишь, я тебя вздерну, Богом клянусь – пошатнулся он

   – Но это же, правда – обиделся седенький сторож, поправляя щит, и что бы ложных упреков потом не последовало, пару раз ударил им в дверь – Эй, ты там?

   – Там, что бы тебя крысы сожрали! – рявкнул кто -то из башни

   -Ну а я что говорил – досадливо глядя на пьяного стража и отдаляясь от двери, сказал, Мокли.

   Гленван потерял хмель, будто выпустил ее из рук.

   – Иен, Хайнц, сюда!

   Из непорченой рыжим светом факелов темноты подворотни, появились два усталых гвардейца с арбалетами наготове.

   – Мокли – обратился он к удрученному сторожу – Откроешь и отбегай, а вы держите под прицелом, посмотрим, кого там лихая принесла – сказал он, утер бородку и приготовился – Отпирай-

   Старик, семеня ногами, подбежал к двери и всем своим малым весом надавил на древний заржавевший засов. Под гневным взглядом командира, он пыхтел около минуты и, исчерпав силы, наконец, сумел сдвинуть неподатливую железяку, потом еще несколько сильных толчков и дверь, скрипя петлями, тихо отворилась. Мокли, сломя голову, бросился за спину привратника.

   – Эй, можешь выходить, только не дергайся, иначе слова не, скажем, приколем как жуков и дело с концом – пригрозил Гленван, потряхивая оружием.

   Из Темноты утробы башни донесся болезненный стон и плохо разбираемая брань, потом под фонарный свет вылетела измазанная кровью попона, а за ней показались ее хозяева.

   Варвар, гигант из Хастгарских гор и раненый в живот крестоносец, у последнего кираса была пробита в трех местах. На боку, на спине, все же самой страшной была чуть ниже груди.

   – Помогите мне! – крикнул варвар, из последних сил таща на себе паладина. Громила был нагружен как караванный мул. Кроме раненого он нес два полных вьюка, двуручный меч, пару боевых топоров, Русский щит и арбалет с болтами, к тому же на нем позвякивала кольцами, богато отделанная длиннополая кольчужная рубашка, а на голове был крепкий расписанный золотыми рунами и украшенный крупными топазами двурогий шлем, под этим весом сгибалась даже его могучая спина.

   Гвардейцы не пошевелились.

   – Кто ты такой? – требовал Гленван

   Варвар не отреагировал, он обернулся, к старику:

   – Подержи его старина, я сейчас разговаривать буду.

   Ошарашенный сторож подставил плечо раненому и тут же крякнул, крестоносец нещадно навалился на него, и Мокли, стоило больших сил, чтобы устоять самому. Тем временем Хастгариец стряхнул с себя всю остальную ношу и бросился к долговязому привратнику, ловким движением рук повалил его на землю, схватил за ворот и прокричал:

   – Когда тебе говорят, значит открывай!

   – Кто ты такой? – взъярился Гленван – стараясь оторвать руки охальника от своей одежды.

   Арбалетчики нерешительно приблизились, нацелив на незнакомца острия болтов.

   – Я разобью твою голову о мостовую, чертов дурак, а мозги брошу воронам, может, тогда сможешь лучше соображать, кого ты здесь задерживаешь! – бушевал незнакомец.

   -Я делаю свою работу! – вытаращив глаза, во все горло заорал Гленван

   – отпусти его Злат, он прав, это его служба – послышался сзади наполненный болью голос – уймись.

   Рыцарь держал голову поднятой, и чувствовалось, что он делает это с большим усилием.

   Чужеземец посмотрел на паладина, нахмурился, выпустил поверженного и спокойно сказал:

   -Прости дружище, трудный день выдался-

   – Чувствуется – буркнул гвардеец, с трудом поднимаясь – что у вас там, покажите? Просто так я вас все равно не пущу.

   Злат вынул из кармашка ремня сверток пергамента и, развернув, протянул Гленвану, который вправлял свое оружие назад в ножны. Острым взглядом привратник проверил написанное и обернулся к Иену.

   -Сбегай к Шогесу, доложи, что у нас посланцы короля, дальше забеги к Хо передай, что у нас один раненый, он сильно плохой, и найди где ни будь телегу, не стой как вкопанный, мать твою!

   Подстелив под спину чепрак, рыцаря опустили на землю, щит положили под голову. На Настронимо нельзя было смотреть без содрогания и, хотя люди окружающие его повидали в этой жизни на десяток поколений вперед, но даже они не могли глядеть равнодушно на то, как медленно уходит жизнь из человека.

   – Держись – присев рядом, сказал Злат.

   – Не знаю, получиться ли, слишком много жизни отведено мне, пора бы и отдохнуть – едва шевеля синими губами, и все же улыбаясь, проговорил Нак

   -Сэр, что вы такое говорите? – возмутился Гленван.

   Улыбка не сходила с уст рыцаря.

   – Думаю, свет простит мне такую маленькую шутку -

   -Восстановись, я видел, ты умеешь – тихо проговорил варвар, с

   несвойственной ему мольбой. – Сил нету

   -Соберись!

   – Я их слишком долго брал.

   Златогор сжал челюсти до скрипа зубов

   -Где же этот ваш чертов лекарь?

   – Он скоро будет, потерпите – поднявшись с колена, ответил привратник и тут же смущенно спросил – Что случилось?

   Злат взглянул на гвардейцев, секунду помолчал, будто обдумывал, что ответить.

   – Их вышвырнуло не там где нужно, мало кого туда понесет. Что там демоны наколдовали, не знаю, небесные ходы совсем разладились. Он шел к вам..., в Марун, с тремя ротами наемников из Норграда, пропали все, кровавая пляска, кругом одно мясо и нутря. Рок подрал бы этих трупоедов... Он единственный выжил– кивнул он на лежащего – и то из– за того, что мне не повезло в дороге, не пойму, как я там очутился, шел ходами на запад. Еще бы чуть – чуть и сам бы там костьми лег– нахмурился он, вдумчиво посмотрел в булыжник мостовой немигающим взглядом – боги спасли.

   -Значит, подмоги не будет? – со страхом глядя на Хастгарийского гиганта, спросил угрюмый Хайнц

   Златогор бросил взгляд на закрывшего глаза Паладина:

   – Он лучше знает

   – И где это вас так? – Стараясь не потревожить громким голосом спросил, Гленван.

   -Тронбург, дьявольская паства, чтобы их всех там разнесло.

   То ли представилось то ли наяву, но от этого сказанного вслух слова завыл ветер и, будто от ужаса вздохнул ночной лес. Тронбург был тем самым местом, где разверзлась земля, открыв лоно ада, откуда в Подлунный мир пришел ужас, был тем самым местом, откуда ринулись легионы демонов и потворщиков хаоса под синее мирное небо, тогда, еще безмятежное и радостное. Тронбург и по сей день является самым проклятым и неспокойным местом, как было и столетие назад в этом истерзанном мирке под вечным оком Луны. И как думают, многие именно оттуда снова ступил кошмар, более уродливый, более всепоглощающий, чем старый ход дьявольского сонмища с его черной, как антрацитовые недра ада магией. Кто– то шепчет о пробуждении древних богов хаоса, к которому приложил свою руку некий чернокнижник и бывает, называют его имена, коих больше сотни. Все блуждают в догадках, однако ни кто не знает истины полностью, есть только те, кто к ней приблизился.

   У башни собрался народ, почти все жители укрепленного города. Их было немного для такого большого поселения, все кто остались в живых и, забыв о празднике каждый, хотел посмотреть на человека извне, потому что уже полгода длится блокада, и все ждут новостей... хороших новостей. Но по виду гостей было понятно, что все меняется далеко не в лучшую сторону. Пока Рыцаря везли к лекарю, Злат не успевал отвечать на вопросы, сыпавшиеся со всех сторон. Люди узнали о том, что рыцари янтарного креста потерпели поражение у переправы на Пряной реке и теперь нечисть правит в тех местах. О том, что король Авзавур, как и они, граждане Маруна находится в блокаде и старается сделать все, дабы сохранить людей и королевство, и даже будучи в таком нелегком положении ухитряется заключать договора с правителями соседних стран. Что церковь идет на огромные уступки и теперь инквизиция больше не преследует людей– магов, а иногда и наоборот заключает с ними сделки. Что Хастгардские вожди объединились вместе с горными вождями Ториада и предложили свою помощь королю Авзавуру и сейчас Варвары считаются полноправными гражданами Эбизана*.

   – А подмога будет? ... Нам главное подмога! ... скоро полнолуние... о чем король думает?! – кричали вокруг люди, распаляясь, будто он был виной их бедственного положения.

   -Отвечай! – заорал хриплым голосом, прокопченный сажей и изрядно выпивший кузнец

   Уже была -тихо отозвался Злат, готовый ради избавления от досаждающих, запрячься вместо того мула, так медленно волочившего скрипучую телегу с раненым

   -Заткнись Кандид ! – На встречу «процессии» из– за угла трехэтажного дома вышел капитан и трое его сопровождающих. Капитан был Плотным, коренастым мужчиной, сорока лет, небольшого роста, одетый в форму королевского гвардейца с обязательной эмблемой на нагрудном щитке кольчуги, синего грифона. Рядом с ним по булыжнику улочки, сунув руки в рукава сиреневого длиннополого халата, семенил азиат, его голову украшала островерхая тюбетейка такого же цвета с серебряными узорами, на лице застыла слабая понятная только ему самому улыбка. Позади него лениво шествовали двое гвардейцев, при парадном убранстве с алебардами на плечах и факелами.

   – Да пошел ты Шогес! – подняв над головой масляный фонарь, нисколько не снижая силу голоса, кинул ему кузнец Кандид – Мне надо знать, сколько я еще протяну, мы все это хотим знать! Пусть он нам скажет, когда нам подыхать!

   -Да!... Да! – подтвердила толпа, и в капитана полетел первый, гнилой кочан

   – Балваны! – отмахнулся Шогес от пущенного в него «снаряда»– Вы что думаете, я буду терпеть бунт? Кто вам сказал, что я потерплю панику, накануне сражения? – грозно вопросил он – любой сеющий смятение, будет повешен на площади за ноги!

   Он растолкал вставших на его пути и приблизился к Злату

   – Капитан Августо Шогес, седьмой гвардейский королевский полк – представился он, все еще задыхаясь от гнева, и отдал честь – возглавляю местный гарнизон и город в целом, что бы вы все лопнули – бросил он раздасадованно за плече.

   Златогору почему– то всегда было смешно, как это делают имперские служаки, но, взявши на себя ответственность за нового знакомого, не счел противным ответить:

   – Златогор, княжеский сын, за него пока поверенный короля– протянул ему пергаментный сверток, некогда переданный ему Наком

   В толпе пробежал ропот, Злат даже сумел уловить краем уха уже надоевшее, дарованное западным людом его народу имя– Язычник

   – Сколько времени он ранен? – вдруг спросил азиат, обратив на себя внимание.

   Пока остальные выясняли полномочия и пялили глаза на «дикого» Варвара, Гленван и представитель далекой азиатской земли сняли с раненого кирасу.

   -Два или три часа – ответил Злат

   – Плохо, очень плохо – покачал головой азиат – много яда в ране, погибнет, ой погибнет!

   -Хо, что ты такое несешь? – уставился на него Шогес, отвлекшись от перебранки с кузнецом – ты в своем уме? – Он как никогда нам нужен, ты сделаешь все возможное и невозможное или готовь шею палачу! – стиснув кулак с документом, рявкнул он,

   – Как скажете – поклонившись, сдержанно проговорил Хо, и недобро сверкнул глазами.

   В небе блеснули молнии, и над городом возник несвойственный грозе странный звук, похожий на предсмертный крик какого то животного, следом, на крышу соседнего дома что– то упало, и повисла тишина. Гвардейцы, сопровождавшие Шогеса, тотчас исчезли в темноте улочек. Судя по всему, они знали, что случилось.

   – Еще одна – злорадно засмеялся Кандид, глядя в ту сторону.

   – Вот так и живем, как в бочке, ни тебе наружу, ни тебе внутрь – ступая за повозкой, философски и с усмешкой изрек Шогес.

   – Хорошо, что живем – согласился варвар

   Паладин вдруг заговорил:

   – Подмога будет, ждите у северных ворот, это будет... – Его слова могли услышать только те, кто находился рядом, слишком слабым был его голос.

   – Сколько их? – вцепившись в борта, прокричал капитан

   Крестоносец закатил глаза и потерял сознание.

   – Хо, сделай, что ни будь! – опять зыркнул исподлобья на лекаря Шогес

   – Все что могу господин – не отрываясь от осмотра раны, ответил Хо. В руке он держал полный сосуд красной жидкости. Этот эликсир был знаком Злату, его иногда используют Варяги и называют «Лиав», что кажется, на их языке означает жизнь. Великолепная вещь при обработке ран.

   Люди впервые за дорогу замолчали. Пошел крупный дождь и Хо засуетился, сетуя на медлительность старого мула. Он смачивал снадобьем бинты и прикладывал их к ране, однако даже по его маловыразительному лицу было понятно, что дело неважное и рана гораздо тяжелее, чем полагал сам.

   – Злат! – снова послышался голос раненого

   Златогор склонился над рыцарем, пытаясь услышать сквозь галдеж толпы – Злат -повторил он, не открывая глаз

   – Я тебя слышу – отозвался Хастгариец

   – Он будет один или со спутником, не так важно. Он могущественный маг и мой добрый друг, окажи ему честь, когда он придет, прими его и помогай ему, как помогал мне... он последняя надежда короля и Маруна ... Злат, найди четвертого... он...

   – Какого четвертого?

   – Я был первый... четвертый нужен... он может...

   – Что это все значит? – напрягся он, но с губ паладина сорвался последний выдох, он смежил веки, и вздымающаяся грудь остановилась.

   – Он умер – накрыв рогожей с головой тело крестоносца сказал Хо – не довезли – и с досады вышвырнул бутыль.

   Ночь взорвалась злорадным смехом лесной нечисти, а воздух словно ожил и заговорил, его единственное слово пришло с ветром и оно оглушило – Первый... первый... первый. Кто– то упал на колени, кто-то в панике побежал, кто – то закричал о проклятии. Но Злат остался, спокойно стоять он уже знал, о ком заговорил мир.

   ..................................

   – С ним я познакомился только сегодня, но потому как он бился, могу сказать, что он был могущественным воином, достойным уважения – сказал Златогор, поставил фужер на стол и поднялся.

   – Н да, потеря большая, о Настронимо я еще слышал в детстве от отца. Тогда я думал, что он сказочный герой, этакий борец со злом, вечно в поиске, вечно в дороге. Сегодня я увидел как он почил... -молвил Шогес

   Злат прошелся по комнате, поправил наплечники, обернулся.

   -Я должен сообщить королю

   – Я вообще то думал, что это мой долг

   – Что ж, если ты так хочешь...

   -Воля ваша княжич, препятствовать не буду, еще подумаете, что хочу выслужиться. Хастгариец горько усмехнулся.

   -О чем твои мысли? Мне нет дела до ваших проблем, я шел на созыв, сам видишь, что из всего вышло.

   Шогес приосанился.

   -Король делает новые попытки? Нам здесь не помешала бы лишняя рота другая хороших воинов, тем более из Хастгарда. Мы бы с вами ребята, вычистили местные гущи.

   – Ему главное столица, у меня скверное ощущение, что вам придет конец.

   – Такое ощущение не покидает нас с последнего полнолуния. Мы только тогда потеряли больше половины ополченцев, а из гарнизона осталось пять десятков человек. Этого, как понимаете мне недостаточно.

   – Настронимо дал слово, что помощь будет

   -Он так тебе сказал?

   Злат вернулся за стол, запалил каганец от свечи.

   – Я верю, он не обезумел.

   – Буду надеяться, что агония не тронула его разума.

   Шогес отпил вина, поставил кубок, встал и подошел к окну. С высоты второго этажа хорошо было видно, как продолжают свой немного омраченный праздник горожане, радуясь первому снегу, сошедшему с неба как необъяснимое знамение.

   – Скоро рассвет – кивнул своим мыслям капитан и посмотрел на вход.

   Из– за двери донесся гулкий звук шагов по доскам пола, затем дверь распахнулась, и показался воин, с большим круглым щитом и в шлеме с закрывающим лицо забралом, латы украшал все тот же королевский герб.

   – Прошу прощения Панове – посмотрел он оценивающие, на Хастгарийца

   – Чего тебе? – повернулся к нему Шогес

   – Господин капитан, там, у северных ворот монах, что нам делать?

   – Монах ночью? – удивился Шогес – за воротами?

   – Вот и мы о том же подумали, может его того... смолой окатить? Она у нас как раз на огне?

   – Как он выглядит? – опомнившись, спросил, Златогор

   Солдат хмыкнул.

   – Как монах, а как ему еще выглядеть?... сутана, с капюшоном, палка, осел с поклажей, говорит, ему нужен какой-то, Наг Мастрони

   – И все? – потребовал Шогес

   – Все, пан капитан-

   Златогор поднялся и солдат невольно отстранился, наконец, оценив рост и мощь стоявшего перед ним воина. Княжич взял у стены со стойки свои топоры – повращал ими – хотел их прочувствовать и обернулся к служивому.

   -Ты перепутал, Нак Настронимо. Схожу, сам с ним поговорю, вам болваны лишь бы головы сносить – сказал он, но солдат не тронулся с места, преграждая путь.

   – Пан капитан, так что нам делать?

   Шогес заложил руки за спину.

   – Проводи господина поверенного, не стой столбом,... кстати, как там катапульта?

   – Чинят – подернул плечами солдат и, пробормотав себе под нос что– то невнятное, громыхая кованой подошвой сапог по половицам, направился к лестнице.

   Праздник затихал, судя по тому, как расходилось вино из выставленных на центральной площади бочек. То тут то там, у подножия стен домов или ворот храма виднелись тела вдребезги пьяных горожан. Злат из темноты высмотрел хмельного скомороха, размазанным гримом на лице с выражением полного отсутствия в этом мире. Даже будучи совершенно недвижимым и недееспособным, шут заставил улыбнуться. Северные ворота были довольно далеко от дома, где расквартировался Шогес. Они миновали храм тысячи ликов, как называли его горожане, на самом же деле святилище было посвящено создателем – неким зодчим Фаргусом– святому Питеру, защитнику жизни и покровителю Маруна. Храм был незаурядным строением, его пять лазурных шестигранных шпилей погружались в небо, будто целились, но самым удивительным в этом строении, был его вид, не зря ему было дано горожанами такое название – тысяча гаргулий разных размеров начиная от четырех самых крупных, величиной с буйвола и мизерных с мотылька, восседали на выступах, подоконниках и карнизах, были горельефами и барельефами, и щерились на мир своими каменными ликами, отпугивали нечисть.

   -Что, заинтересовало? – ухмыльнулся служивый

   -Был во многих местах,... повидал – Боги позавидуют, но такого встречать не приходилось

   – Когда впервые здесь появился, я тоже обалдел. Местные говорят, что в те времена, когда этот... дьявол...как его? Гексус шел по этим землям один маг оживил глину и сотворил из нее этих страшил, а когда бой окончился, все сотворенные им твари осели на стенах храма и застыли. Поговаривают стены Фаргусова храма, вновь оживут, когда придет беда.

   -Врут твои люди. Еще никого не видел, кто мог бы с помощью магии оживлять земную плоть. Земля это песок, глина, навоз, и прах.

   -Верьте, не верьте, воля ваша пан – усмехнулся солдат над скептицизмом «неотесанного варвара» и ускорил шаг.

   Они повернули на продольную улицу под названием «Каштановая», состоящую сплошь из торговых лавок, магазинов и рядов, но уже опустевших и, кажется давным-давно не действующих по причинам всем понятным, потом прошлись узкими улочками квартала «Набруза»– названного так в честь бандитской шайки будоражившей десять лет назад этот уголок города. Впоследствии шайка была рассеяна, а главарь Набруз был четвертован на городской площади под разъяренные крики толпы. Спустились по «Гончарной» где из некоторых мастерских, столь многочисленных на этой улице, все еще доносились звуки работ. Мастеров не трогал ни праздник, ни ночь. И гонимые внезапно поднявшейся пургой свернули за угол аккуратного домика, если судить по его вывеске над дверью портного «Аппуса», и попали к нужным воротам.

   От громоздкого барбакана*, до дома достопочтенного Аппуса имелось довольно большое пространство, размером почти с центральную городскую площадь. Толстенные и очень высокие, каких, пожалуй, Злату, не с чем было сравнить, стены. Они были сделанны из обтесанных и оплавленных торфом глыб. По ним с явной ленцой расхаживала стража: четверо арбалетчиков и двое лучников, с крепкими Англиконскими луками. У левой стороны, у механизмов массивных подъемных ворот переругивались несколько плотников, скорее всего, злились из– за того, что им не удается, как остальным попраздновать вволю; чинили катапульту. Здесь, у ворот было достаточно светло, потому что все освещалось десятками факелов и не меньшим количеством масляных ламп повешенных на столбах у стены, потому он без усилий смог разглядеть поломку. Возможно, Негодежь или Болотный дракон, харкая ядом, попал в валы, и дерево в миг было изъедено сильной кислотой свойственной слюне того или другого гада. С правой стороны ворот снулый, а может быть и подвыпивший стражник, сидя на невысоком чурбане, подкидывал в огонь дрова, разведенный под полным смолой, коптящим чаном, там же рядом со стены свисали пеньковые корабельные верблюды с крючьями, предназначенными для подъема за приклепанные ушки этого «сосуда из преисподней». Чтобы не мешать работникам стамески и киянки чинить громоздкое орудие, чуть поодаль восьмерка алебардиров, сидя, о чем -то, мерно беседовали в кругу у костерка, однако местоположение их было таково, что ворота и механизмы подъема и опускания моста были постоянно у них на глазах. Сопровождающий его солдат, припустил вперед направляясь к тем восьмерым и приблизившись к одному из сидящих, склонился к нему, что-то растолковывая. Воин встал с лавчонки и оглянулся на Хастгарийца, потом, не отводя сонного взгляда, устремился навстречу.

   -Капрал Валдис, пан, надеюсь, вы не собираетесь идти туда один? – еще не дойдя сразу же спросил он, и отдал честь.

   Огибая вставшего на пути гвардейца, Злат сказал:

   -Именно это я и хочу сделать – Это была бы огромная ошибка, господин, неизвестно кто этот человек и человек ли вообще – капрал снял Априйскую каску, отличающуюся от многих восточных выдающимся козырьком с небольшим металлическим гребнем, вытер лоб ладонью. Он был пожилым человеком, виски покрывала седина, обветренное лицо, бороздили морщины и несколько слабо заметных шрамов, был он невысокого роста, поджаристый, чувствовалось, в руках еще осталась большая сила, однако была и старческая усталость, проскользнула в глазах.

   -Я пойду один, будь он хоть дьяволом

   -Отчаянный и глупый шаг Панове

   Златогор обернулся:

   – Тогда проследите, шевельнется,... надеюсь, не надо учить что делать? -

   Валдис дернул плечами и повернувшись к семерке своих замерзших сослуживцев начал давать указания.

   Златогор шел медленно, он то сжимал то, отпускал рукояти топоров, дух снова подвергался испытанию, и это раздражало. Он всегда был готов и всегда был на стороже, и так же всегда, где – то в глубине зачерствевшей, покрытой дубовой корой душе испытывал страх, небольшое неверие в свои силы червем точило изнутри, но старая закалка, учение отца и деда, жизни, в конце концов, принуждали не обращать внимания на такие чувства. Единственный страх, который его всегда утомлял это, был страх попасть впросак и выглядеть перед остальными жалким гаером.

   Ворота, гремя цепями, ушли вверх, и он вступил под темную арку мощного барбакана, и так же громыхая, они за ним затворились. Он стоял перед еще одной воротной створой в темноте и чувствовал, что случись сейчас столкновение, он не сможет противопоставиться. Нет, он не ужасался от этого, он знал, что предки достойно примут его в своем царстве сошедших, но почему – то сегодня была усталость и опустошение, которое раньше он гасил полной кружкой эля, в какой ни будь придорожной харчевне, а сейчас не хотелось и того. Но даже сейчас, зная, ощущая себя, он бы никогда в жизни не побежал, никогда в жизни он не стал бы умолять, потому что он княжич. Это нарицающее его слово, будто проклятье старой горной ведьмы всю жизнь от детской люльки до этих вооруженных топорами дней печатью стояло на нем и добавляло ответственности.

   Воротная створа грохотнула и медленно пошла вверх, с ее скрипом и скрежетом плохо смазанных шестерней смешались натужные крики алебардиров несущиеся сзади, в задачу которых входило и открытие ворот. За скрипучей створой, взвыв цепями, быстро опустился мост, рухнув с грохотом на край полузаросшего сухим камышом рва. Теперь впереди была лесная темнота, нагло ворвавшийся ветер, создавший снежную канитель, дорога меж сосновых исполинов и два слабо просматривающихся силуэта.

   Он ступил под слабый свет сигнального огня сторожевой башни и той же медленной походкой направился к гостю.

   -Я пришел с миром – из темноты донесся глухой мужской голос

   Злат не ответил. В недавнем прошлом он так же говорил, прежде чем поступить напротив.

   -Назови себя – потребовал он, остановившись в трех шагах

   -Сэдрик Ван Фаррел – поклонился силуэт – прибыл к своему стародавнему другу Наку Настронимо.

   – Настронимо я. Чего хочешь?– заведомо солгал Злат

   Незнакомец усмехнулся.

   -Ну что вы господин Хастгариец, вы на него даже не похожи.

   Златогор про себя удивился проницательности незнакомца, однако виду не подал.

   -Монаху не должно болтаться по Марунийским чащам, особенно ночью.

   -Кто вам сказал, что я монах? -

   – А если не монах то проваливай – Злат выставил топор – здесь тебе делать нечего.

   Ван Фаррел сбросил капюшон:

   -Вы и впрямь варвар. Грубости у вас не занимать – похоже, гость улыбался

   Златогор напрягал слух и зрение, будто прощупывал темноту ночи, готовый мгновенно среагировать на любой шорох.

   -Проваливай, я тебе сказал! – почти прорычал он, не отнимая глаз от мрака леса

   -Хорошо друг мой, если вы перешли на серьезный разговор, то не поленитесь взглянуть на вот это – подставил он под свет руку с крупным перстнем, надетым поверх дорогой перчатки – не стоит пугаться, это всего лишь печатка королевского поверенного, Нак имел точно такую же.

   – Эта безделка не доказательство – посмотрел княжич на крупный сапфир со знакомой королевской геральдикой.

   -Тоже верно, но, на ваше счастье, я могу показать вам свитки, у меня есть достаточно света, хотя если хотите, вы можете поломать глаза и в темноте.

   Посох, появился у него в руке мгновенно и сразу же его каплевидное деревянное навершие, засветилось мягким зеленым светом, постепенно разгораясь, все сильнее и сильнее. Златогор не любил подобных выходок и если бы не его предположение и предупреждение уже мертвого рыцаря, топоры давно бы выполнили свою кровавую работу. Однако, сзади, со стен и башен послышалось движение: топот, переговоры, скрип тетивы.

   -Если хочешь жить, больше так не делай – наконец-то увидев лицо своего собеседника, тихо проговорил Хастгариец. Лицо как лицо хотя и нельзя было сказать, что этот человек обычный простолюдин. Скорее горожанин с высоким о себе мнением. Чуть вытянутое с волевым подбородком, нос с горбинкой, тонкие губы, воронова крыла волосы и стрижкой какая бывает только у крестьян стригущих себя при помощи горшка, похоже, то место, откуда он прибыл, было обделено брадобреем, кстати, бородка тоже имелась, но эта деталь была довольно ухоженой, короткая, подчеркнутая, такого же цвета что и волосы, однако сильнее всего обращали на себя внимание пронзительные карие глаза, сравнить этот взгляд он мог только с взором единственного человека, который встречался ему на пути жизни – кельтским друидом Арвусом жившим уже полторы сотни лет. Сам колдун был среднего роста, сухопарый, с узкими небольшими кистями рук не знавшими тяжелой работы и мозолей от меча или топора. Одет он был в просторную драповую монашескую сутану с большим капюшоном и подпоясывался, то на что раньше не обратил он внимание, не бечевой как истинный слуга божий, а кожаным, узким сыромятным ремнем. Из – под длинных пол выглядывали суженные носки дорогих восточных сапог. – Благодарю вас за предупреждение друг мой, вы слишком напряжены, расслабьтесь – улыбался маг, подавая сверток из редкого для этих мест папируса.