Текст книги "Константинополь Тихоокеанский (СИ)"

Автор книги: Алексей Осадчий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Неожиданно с братом Сашей на восток решили поехать молодые учёные – географы, биологи, геологи, химики. Народ по большей части неизвестный в научном мире, но дерзкий, лёгкий на подъём и желающий прославиться невероятными открытиями. Я знал, что в народе поговаривали, – мол, книжник Константин, расшифровал записки неведомых золотоискателей и просился у императора на поиски сокровищ и закладку золотых, серебряных, медных и прочих рудников. Ну а поскольку Костик ещё мал, мудрый Николай Павлович послал за дальневосточным златом-серебром старшего сына, чтоб придворные не разворовали казну. Только детям государь и доверяет, те не обманут.

Ой, как подмывало дать наводку на нефтяные месторождения Сахалина, но сдержался. Сразу возникнет вопрос – а откуда такие сведения. Из каких таких умных книжек вычитаны? Ничего, вот «подрасту» и лет в семнадцать-восемнадцать наведаюсь на остров, лично найду нефть. Уж керосина для освещения дальневосточных владений Российской империи точно в избытке навыделываем, коль не пришла пока пора двигателей внутреннего сгорания.

Александр уехал, маменька всплакнула, но как-то не надрывно, а скорее радостно – старший сын делом занят, не помышляет самоубиться во цвете лет, чего вся семья очень опасалась. Ну а отец, предсказуемо, вызвал Костика на большую беседу.

Литке всегда давал мне наипревосходнейшие характеристики, но, в то же время, как бы между прочим «сливая» самодержцу все планы малолетнего генерал-адмирала по преобразованию флота и приращении России новыми территориями. Прокол был в том, что против Османской империи второй сын царя ничего не имел, планов отвоевать Царьград не строил, что казалось папаше очень странным и даже подозрительным. Да и службы церковные великий князь отстаивает нехотя и на исповеди ведёт себя не как впечатлительный ребенок, а скрытный, много повидавший и испытавший циник-безбожник. Про дела церковные пришлось выкручиваться на ходу, но получилось неплохо. Признался бате, что читая книги о церковном расколе и деяниях патриарха Никона, пришёл к убеждению, что старая вера более правильная, от предков славных, великих князей московских заповеданная. Но, понимаю, негоже царскому сыну вносить сомнения в умы подданных, потому и креплюсь, сколь сил хватает, чтоб не подводить венценосного родителя. Заодно, по-детски эмоционально попросил отца дать послабления староверам и предложить им ехать на новые земли, в ту же Русскую Америку, где разрешить строить церкви и по новому и по старому вероисповеданиям. Кто какую восхотит, такую и пускай возводит.

А отвоёвывать и переименовывать Стамбул в Константинополь дело рисковое – вся Европа поддержит турок, ибо боится и ненавидит Россию. Не сдюжим мы против европейской коалиции.

Отец, слегка пожурив, обещал подумать по церковному вопросу, но больную свою мозоль, мною ненароком оттоптанную, решил полечить, закатив полуторачасовую лекцию о великои миссии Российских государей в деле защиты христианских ценностей и святынь. Слушал, кивал, поблагодарил батю за науку. Тот расцвёл счастливо.

Да, пока Сашка не вернётся, к задушевным беседам с императором надо серьёзно готовиться…

Глава 4

Новости от Александра приходили не так чтоб часто, но, минимум, раз в неделю сумка с корреспонденцией из экспедиции цесаревича, фельдъегерской почтой доставлялась в кабинет императора. Были там послания и для меня, как короткие писульки брата, так и подробные депеши якобы тоже от него, но, скорее писали их офицеры штаба, получившие от наследника престола тезисы для ответа юному генерал-адмиралу, живо интересующемуся путешествиями, дорожным строительством, картографией и состоянием дел в городах и весях Российской империи.

Сашка, держа в уме свой столь трагически завершившийся летний вояж, старался пройти новым маршрутом. Передовой отряд «Особой Восточной экспедиции» гнал на восток, как будто старался побить все рекорды перемещения значительных воинских масс на тысячевёрстные расстояния. А почему, собственно и не ставить рекорды, если самых лучших коней «повыгребли» из конюшен столицы, комплектуя свиту и конвой Александра. Пару раз даже доходило до личного участия императора в переговорах по продаже старшему сыну столь нужных в дальнем походе быстрых и выносливых лошадок. Конезаводчики мялись и маялись, но отказать самодержцу никто не дерзнул, как и завысить цену. А Саша нёсся как настропалённый, не дожидаясь и не оглядываясь на менее быстрые сотни казаков, роты гвардейской пехоты, переквалифицировавшихся то ли в драгуны, то ли не пойми в какой иной род кавалерии.

Впрочем, маршрут был известен, примерный срок прибытия в Иркутск определён, а то, что цесаревич играется, лошадей загоняет, так молод наследник, горяч, пущай их высочество побалуется…

В конце то концов не на чужой земле, в самом сердце России сия гонка происходит, да и охрана у великого князя – ого какая!

Первую большую остановку путешественники сделали только в Омске, до сего города гнали, делая суточные переходы иногда и по 300 вёрст, ночуя исключительно в деревнях или постоялых дворах. Брат принципиально обходил города, не желая наблюдать косые взгляды просвещённых обывателей, гадающих, почему старший сын императора довёл до смертоубийства Пушкина, уж не легкомысленную ль жену поэта обольстил молодой и привлекательный наследник российского престола. Да, ходили и такие слухи…

Но в Сибири народ, неизбалованный визитами представителей царствующей фамилии, встретил Александра более чем восторженно. Две недели непрерывного общения, под радостный трезвон колоколов, с чиновничеством, купечеством, представителями немногочисленного сибирского дворянства. Именно из Омска мне пришло первое объёмистое письмо от брата. Саша сообщал, что несмотря на маршрут, проложенный мимо больших городов, отправлял с курьерами мои «дорожноустроительные трактаты» в губернские и городские учреждения, замечая, что через два года подвергнет их дороги самой пристрастной инспекции, на обратном пути с Сахалина до Санкт-Петербурга. В Омске же сибиряки заслушивались рассказами брата о запуске первой в России железной дороги, которую по личному распоряжению императора спешно открыли 25 октября 1837 года, чтоб и цесаревич успел перед отъездом промчать от Петербурга до Царского Села на бешеной скорости в 65 вёрст! Наверное потому Александр, пролетев на железном экипаже по рельсам, решился сравнить скорость паровоза и лошадок, устроив по российским просторам гонки пары сотен всадников. Мне же он писал о необходимости строить железные дороги, которые будут связывать Россию изнутри, а морские маршруты, соответственно, – «скреплять снаружи». Омское купечество, порасспросив цесаревича и прикинув среднюю скорость перемещения грузов, загорелось созданием акционерного общества, проб проложить рельсы до Сибири и далее.

Кстати, мудрый родитель, дня через три после отъезда старшего отпрыска, пригласил в свой кабинет Костика и поинтересовался мнением технически подкованного великого князя о железнодорожном строительстве.

– Железные дороги строить надо. На дальние расстояния они от обычных сильно выигрывают – сотни тысяч пудов важных грузов можно быстро перевезти за сотни вёрст в два-три дня. Или армейский корпус перебросить.

– Константин, твоё прилежание, успехи в изучении наук не останутся без вознаграждения. Дорогу до Великого океана враз не построить, но железную дорогу от Петербурга до старой столицы, до Москвы, полагаю, без твоего участия никак не соорудить…

Далее Николай Павлович начал пространно рассуждать о долге государей перед Отечеством и народом, о том, что великие князья по сути те же солдаты, которым подобает служить державе каждому на том месте, куда определён царствующей особой. Я понять не мог – к чему батя подводит, на что намекает. Оказалось – императору нашептали, что второй его сын спит и видит, как бы убежать из дворца и присоединиться к старшему брату, дабы открывать новые земли, покорять дикие народы и геройствовать вдали от родителей. Деятельное же участие Константина в работе над проектом чугунки от Питера до Москвы, по мнению царя, удержит сына от побега в Сибирь. Ерунда какая-то. Даже обидно – думал репутация у меня как у серьёзного человека, а числят романтиком. Побегу, как же. Только сухарей насушу…

Но предложение отца принял с восторгом и с ходу попросил поддержать начинание по обустройству заводика по выделке всевозможной хозяйственной утвари: топоров, лопат, пил, чугунков и ухватов всевозможных, печных плит и так далее. Шанцевый инструмент будет накапливаться на складах и когда придёт время оснастить работников – будут им и ломы и лопаты и кувалды от великого князя Константина. Всего то и нужно – место на окраине Петербурга, да помощь деньгами на первое время. Потом отдам, непременно! Тем более двух кузнецов, отставленных с флота по выслуге лет, мне уже подобрали, возвращаться им в родные деревушки после столичной жизни было не с руки, а тут – почитай та же служба у самого великого князя, жалованье, крыша над головой, почёт и уважение…

Папаня, решив, что сумел хитрым педагогическим приёмом перенацелить энергию Кости в нужное русло, обрадовался и от щедрот царских выделил десять тысяч рублей на обустройство завода. И участок обещал подобрать.

Вот и славно, можно будет не жалкую кузню, а сразу нормальный цех планировать. Я хоть и генерал-адмирал, но в отличие от своего коллеги и будущего преемника и племянника Алексея Александровича, в которого по воле писателя Романа Злотникова вселялся иновременец из 21 века, на южноафриканское золото рассчитывать не могу. Мне б с чего попроще начать. А самый ходовой товар в России – топоры, лопаты и прочий инвентарь. Главное делать качественно, поставить на поток, а большие объёмы лопат-ломов-топоров я уж пристроить сумею. Почему-то абсолютно уверен, именно с моего склада купят строители «чугунки» немудрящий инструмент, фиг дам нажиться загребущим подрядчикам, по странному совместительству родственничкам Петра Андреевича Клейнмихеля. Читывали Некрасова, читывали! И не только Некрасова…

Взять основные железнодорожные подряды «под себя» – это ж сотни миллионов рублей, будет на что перебрасывать на Аляску колонистов и вообще Россию преобразовывать, для чего ж я здесь торчу? А то пока все разговоры о необходимости развития окраин империи лишь разговорами и остаются. Хотя, в Российско-Американской компании мой весьма вольный пересказ беседы с папенькой у карты Русской Америки и форта Росс и о категорическом посыле императора – где русский флаг поднят, там ему и пребывать вовеки, поняли правильно. Я же в ответ пообещал, как только достигну совершеннолетия прикупить акций компании и прибыть во главе сильной эскадры на Тихий океан. Форт же Росс в спорах с охамевшими испанцами просил называть своей долей в Российско-Американской компании и посылать от моего имени наглецов куда подальше. Дескать, как великий князь вырастет – лично прибудет на разборки, трепещите, суки.

Про Константина давно ходили слухи, сперва как о чудо-ребёнке, теперь как о необычайно серьёзном молодом человеке (десяти лет, ага). Короче «русские американцы» клятвенно заверили – все силы положат, но ни пяди родной русско-американской землицы не отдадут до моего совершеннолетия. На сём и порешили.

Смешно, но моя идея про кузницу и выделку топоров и лопат, первоначально и была рассчитана на будущих переселенцев в Сибирь и на Тихоокеанское побережье. А что – лежат кованные изделия под крышей, жрать не просят. Ну а проржаветь не дадим – в дело пустим! Батина «наводка» на железнодорожные дела заставила срочно подумать о «расширении проекта». Ладно, потяну, – налоги великий князь платить не обязан, на жалованье немногим работникам средств хватит, да и генерал-адмирал я в конце концов или нет? Загоню матросиков – поставят забор вокруг промплощадки, помогут возвести здание. Тем более их и кормить не надо – флотский котёл. И нечего комплексовать. Даже в СССР срочники вкалывали на постройке домов для генералитета. А у нас тут самодержавие, разгул реакции, Николай Палкин, отец родной в зените могущества.

1838 год прошёл спокойно, война на Кавказе шла своим чередом, общество уже привыкло к «усмирению горцев» и куда как более живо интересовалось похождениями наследника престола «во глубине сибирских руд». Брат к августу добрался до Читинского поселения, где и был остановлен грозным приказом императора – готовиться к сплаву по Амуру и его притокам тщательно, не идти на авантюру, не начинать завершающий этап экспедиции в зиму. Пока же разведывать местность, искать руды, залежи угля, раз геологи в отряде есть. Вдруг да золотишко найдут…

Почти пятитысячный отряд «Восточной экспедиции» растянулся по всей Сибири, как восемью десятками лет позже, эшелоны чехословацкого корпуса. Сибирские казаки отправили с наследником пару сотен своих представителей, но, как мне писал Александр, желания перебраться на восток казаки-сибиряки не питали. Ну и чёрт с ними, пускай сидят в «городовых казаках», пьяных с мостовых подбирают. А Амур заселим молодёжью с Дона, там земельный вопрос поострее стоит, нежели чем у казаков-енисейцев. Кстати, интересный вопрос, если я стану (а скорее всего стану) куратором железнодорожного строительства – Томск «цеплять» к будущему Транссибу? Или же, ради спрямления пути, так и оставить будущие «Сибирские Афины» – в 80 километрах севернее от станции Тайга?

Фёдор Петрович Литке был мною крайне недоволен, впервые воспитанник пренебрёг делами флотскими ради рекогносцировки трассы железнодорожной магистрали Петербург – Москва, где и провёл летние месяцы. Не хотелось обижать адмирала, отговорился стратегическим значением будущей стройки. А в утешение подкинул Литке идею о строительстве «чугунки» до Архангельска. Про Мурманск сейчас и думать нечего – кто ж до скал потянет «золотые рельсы чугуна». Да, Жуковский, присутствовавший при разговоре с Литке прям возликовал от моих лексических изысков: «Ждёт пождёт река Двина, златые рельсы чугуна». Но Василий Андреевич, занявшийся моим воспитанием, раз уж брат Саша сбежал на восток, так и не сумел убедить серьёзно заняться поэзией. Ничего, вот «подрасту» и выдам на гора «Письма к римскому другу», порадую старика, благо память «двойная», вспомнил практически всё, что прочитано в ТОЙ жизни. А школьные учебники последней четверти двадцатого века, едва ли не до абзаца могу воспроизвести. Разумеется, химия-физика записываются в тетрадочки, нарочито непонятно и с элементами шифровки. Мало ли, шпионов в придворной клоаке хватает.

Да, о брате Саше – в Томске вот-вот должна родить «девица» Малышева, дочь чиновника средней руки. Влюбчивый брат так старался, что в славном сибирском городе его передовой отряд нагнали остальные. Только грозный рык папеньки выгнал Сашу далее на восток.

Не то чтобы Николай Павлович был категорически против внуков-байстрюков, тут он старшего сына, наверняка понял бы и простил. Замолчать дело, спешно выдать Малышеву замуж – вопрос плёвый, привычный для правящей фамилии. Но вот как выбить из наследника романтическую дурь, хозяин веся земли русской не представлял. Брат отчебучил следующее – состоя в активной переписке с принцессой Гессенской, которую отец уже считал невесткой, Александр не нашёл ничего лучшего, как написать покаянное письмо и освободить Вильгельмину Августу Софью Марию Гессен-Дармштадтскую от всех клятв и обязательств, данных ей цесаревичу в письмах.

То как великовозрастный балбес Сашка отправил почту помимо фельдъегерей, как за пакетом шла самая настоящая погоня с загнанными лошадьми и погибшими при спешной переправе через Обь офицерами, как любопытный почтарь, вскрывший конверт, хотел повеситься и его в последний момент, чудом удалось вынуть из петли и откачать – достойно отдельного повествования.

Батя в очередной раз завёл со мной разговор о тяжкой доле и долге самодержавного владыки. Пришлось внимательно выслушать, попросить за Сашу, – мол, молод, перебесится и будет добрым государем.

– В тебе, Костя, – не сомневаюсь. Ты свой долг уже сейчас осознаёшь и ради процветания державы изучаешь многие скучные научные дисциплины. Вот и кузницу открыл, потому что думаешь как заселить отдалённые пределы страны людьми работящими, понимаешь – топор для русского мужика основа всего. И дом срубить и семью защитить. А ты мужику и лопату и лом и молоток с кувалдой готовишь в подарок. И даже чугунок со сковородой! По государственному мыслишь, Константин!

– Папа, так ведь крестьянская семья, или община, это основа государства. А если поселить их на Амуре, или в иных необжитых местах, они как маленькая Россия будут. Оттого и хочется снабдить тех, кто станет колонистами на новых землях, всем необходимым. А то, что надо мной смеются, Константином Кузнецовым называют, так и Пётр Великий труда не чурался и на шептунов внимания не обращал.

– Мудр ты, Костя, не по годам взросл и мудр. И самостоятелен! А Саша, увы, не таков – чрезмерно зависит от мнения других. Важно ему, видите ли, что о нём подумают, что скажут! Да если бы я обращал внимание на все анекдоты, все пасквили обо мне во французских и английских газетах! Спорить с августейшим родителем не стал, вежливо покивал и пошёл пересчитывать первую в жизни взятку. Да ещё какую – сто тысяч полновесных российских рублей (правда ассигнациями) вручили мне, «на обустройство заморских поселений России и прочие нужды флота», конезаводчики.

Фильм-комедия «Чокнутые» о строительстве первой в России Царскосельской железной дороги, там где в главных ролях снимались Караченцев, Ярмольник, Ольга Кабо, а императора Николая Павловича изобразил Боярский, он как будто на основе реальных событиях снят был.

Владельцы конезаводов серьёзно обеспокоились, что их бизнесу в недалёком будущем придут кранты, а поскольку я был высочайше утверждён шефом проекта железной дороги, связывающей две столицы, ко мне они и ломанулись. Выходили радостные, ведь Константин Николаевич заверил, что лет сто или более лошадка будет основой и скрепой российской государственности. Взять ту же крестьянскую семью, там лошадь не только тягловая сила, но и, наряду с коровой, производитель ценнейшего удобрения. А касаемо грузов, так железные дороги будут строиться в первую очередь для перевозки солдат, для защиты от супостатов отдалённых рубежей Российской империи. После прочтения великим князем получасовой лекции у географической карты России, «мафия конезаводчиков» успокоилась, и, (неожиданно и элегантно, Сечин, учись) вручила красивую корзинку заполненную свеженькими купюрами. Понятно – не станешь же царскому сыну на нужды флота затёртые бумажки подсовывать. Но корзинка! Да, брат Улюкаев, завидуй!

Мда, однако нравы тут – пацанёнку неполных одиннадцати лет вручена огромаднейшая по местным меркам взятка. Что ж, придётся отрабатывать. Сеанс успокоения «отечественных грузоперевозчиков» я провёл, а дальше сопру всё на Клейнмихеля, мол это он грузы по рельсам придумал перемещать, немчура проклятая, а я чисто за солдатиков ратую, чтоб не били ноги защитники Отечества переходами в полета вёрст. На меня сработал и вид первого состава, катавшего высший свет империи от Питера до Царского Села. Несерьезные, игрушечные и открытые вагончики не впечатлили основательных владельцев тысяч лошадей-тяжеловозов. А когда Константин Николаевич изрёк, что вместе с паровозами из Европы понаедут машинисты и прочие карбонарии, и хорошо бы одной дорогой между столицами дело и закончилось, в крайнем случае и кони могут по рельсам вагоны тягать не хуже чадящих паровозов, юный великий князь удостоился аплодисментов от конезаводчиков. Ну и подряды на строительство московско-питерской железки, во всём что касается задействования «лошадиных сил» будут отданы этим достойным людям. А как иначе?

Чёрт с ними, лет пятнадцать в запасе есть, глядишь, к тому времени за океаном буду, Калифорнию осваивать, а деньги сейчас нужны. Отцовские десять тысяч, выделенные «на кузницу», разлетелись мгновенно. И хотя первые поступления от «Лавки скобяных изделий Константина Кузнецова», (да бренд, так уж бренд, чего стесняться, а реклама – двигатель торговли), уже пошли, затрат пока было куда как больше.

Я сразу решил делать упор на качество, прочность и долговечность. Хозмагов сейчас нет, потому изделия, вилы там, лопата должны служить хозяину не одно десятилетие. Рынок огромный – вся страна. Главное отладить производство, поставить на поток, на неведомый пока здесь конвейер. На призыв к умельцам обращения с металлом – идти на работу к великому князю откликнулось немало мастеров. Работать на второго сына государя, которому отец всенепременно отпишет царство, ибо старший – шалопай и горький пьяница, считалось ого как круто.

Матушка вдруг вознамерилась заняться моим воспитанием, у всех дети как дети, а Константин шляется непонятно где, занят делами, не приличествующими ребёнку из хорошей семьи, ну и так далее. Спасибо отцу – отстоял мою свободу, здраво указав мамане, что у неё и так киндеров мал мала меньше и все пригляду требуют. А если Костик такой уродился, с первых лет в Петра Великого пошёл, так и пускай тешится своими придумками, может чего и измыслит на пользу Отечеству.

Нет, батя всё-таки глыбища и чего его так яростно охаивали и советские и российские историки? Вменяемый и умный мужик, тиран и самодур, конечно, так вы попробуйте без кнута обойтись. Это без пряника можно, а кнут в России первой половины века девятнадцатого первостепенной надобности предмет!

Китайцы всерьёз перепугались, когда поняли, что в Читу прибыл наследник престола Российской империи – думали начнётся полномасштабная война, заслали послов-разведчиков, тянули время. Страшило цинцсв и то, что Александр ничего на переговорах из их яств не отведал – точно к войне дело идёт! А это я вовремя «подложил язык» и якобы из умных книжек узнал тайну китайских отравителей и «медленных ядов». Отведал человек яд сегодня, а последствия наступят через год. И попросил отца, запретить Саше есть китайские подношения. Папаня запереживал, проконсультировался у лейб-медиков. Тс, щеголяя знанием латыни, подтвердили высокий уровень изготовителей ядов с востока.

Брату вдогонку полетел строгий наказ-инструкция по приёму пищи, продублированный всему окружению цесаревича. Намёк на коллективную ответственность был воспринят правильно, Александр Николаевич крошки китайской не съел, чем вверг переговорщиков в тихий ужас.

Вообще в Чите, на тот момент жалкой деревушке, предполагалось оставить оба гвардейских батальона, взяв на Сахалин лишь по роте, в качестве личного конвоя наследника. Казаков же, выбрав хорошие места для разбивки станиц, было решено сотнями десантировать по левому берегу Амура. А через год, когда Александр двинется в обратный путь, оставить на новых заставах-поселениях-станицах всех желающих переписаться в Амурское казачество, ну, или по жребию, тут уж как придётся…

Две роты сапёров, приставленных к «Восточной экспедиции» приказом императора, начали строить лодки, для перемещения по дальневосточным рекам. Тут выдвинулся Невельской, упросивший цесаревича пустить его на разведку. Брат не возражал и, заранее обговорив способы связи, в каких приметных местах на берегах искать донесения от моряков, отправил капитан-лейтенанта Невельского навстречу открытиям и приключениям. Китайцам было указано – если три передовых дощаника «вдруг» пропадут без вести, это послужит поводом для введения на земли восточного соседа крупных воинских сил, для истребления разбойничьих шаек. Китаёзы прониклись. А что им оставалось делать. С братом на Дальний Восток ушёл цвет российской воинской аристократии. Самое лучшее оружие, кони как на подбор. К тому же император, опасаясь гвардейских пьянок обязал «александровцев» всё время похода «учиться военному делу настоящим образом». Утрирую, конечно, но учителя по конной выездке и фехтованию с братом поехали те, что надо. И вот представьте картину – чтоб дойти до шатра цесаревича, послы проходили мимо множества пар офицеров, увлечёно рубящихся на саблях и шпагах. Здоровые, разгорячённые, жаждущие большой драки, чёрту рога готовы свернуть и на узкоглазых «соседей» смотрят с вызовом, с нехорошим прищуром. И цинцы «потекли». Ну а как иначе объяснить предложение «разграничения по Амуру»? Брат выдал в ответ заготовленную реплику, – пограничные споры решать не уполномочен, прибыл исключительно для восстановления справедливости, для защиты подданных Российской империи на Дальнем Востоке. Потому всех разбойников с оружием и без, попавшихся на пути, его солдаты безжалостно уничтожат. Если же границы между державами очерчены нечётко, русская сторона исходит из простого принципа – где находится наследник российского престола, там и есть Россия матушка, и действуют исключительно российские законы.

Оживились англичане, которые восприняли «Особую восточную экспедицию» как попытку завоевания северных китайских провинций. В принципе, так оно и было, разве что существовала вероятность и немалая, обойтись без большой драки, просто-напросто выдавить азиатов с Приморья, Уссурийского края и подальше от Амура. Его императорское величество, что бы о нём не говорили недоброжелатели, блистательно провёл переговоры с «просвещенными мореплавателями», заявив, что Россия считает своим всё Приморье, вплоть до границы с Кореей, но понимает желание островитян утвердиться в Поднебесной и настроена к сему весьма благожелательно. Ну, так – сколько раз «проигрывались» все варианты российской дальневосточной экспансии с адмиралом Литке, который засим шёл к родителю с докладом. Два или три «разбора полётов» прошли с участием государя, которому весьма понравился мой замысел – втянуть англичанишек поглубже в китайские проблемы. У нас с цинцами есть общая граница, к тому же их северные окраины весьма слабо заселены. А вот бритты с юга пускай попробуют отворить дверь в Поднебесную, – пообломают зубы! Ладно, я то знал, что не пообломают, напротив, поставят азиатов в неудобную и неприличную позу. Но батя с Литке про это не знали! Как и сами англичане, о своей грядущей и убедительной победе. Похоже, только подданные китайского императора понимали, чего стоят их полчища в реальном бою и важно раздувая щёки, старались не нарываться. Во всяком случае, из Сашиных посланий я составил такое мнение…

Знали бы вы, как чертовски хочется попрогрессорствовать, дать вольную паре десятков тысяч крестьян и повести их в светлое амурское будущее. Вот только по дороге перемрёт две трети. Это не нажратыс от пуза спутники брата Саши, на племенных жеребцах рванувшие на увеселительную прогулку за наследником.

Да и накладно, ой как накладно переселение людей в первой половине века девятнадцатого. Тут даже благодатные земли так называемых «губерний Новороссии» осваиваются со скрипом, а кто ж по доброй воле в Сибирь и дальше пойдёт? Каторжане и те откажутся.

Конечно, можно поставить себе в заслугу «Особую восточную экспедицию» возглавляемую цесаревичем. Но, если посчитать, сколько денег из «чрезвычайных сумм» затрачено на Сашин «променад», по каким направлениям и статьям «недодано», то начинаешь где-то понимать скупердяя Нессельроде.

К чёрту самокопание! Есть и позитив – на полтора десятка лет раньше началось освоение Амура. Думаю, что Невельской и в этой реальности станет отцом основателем Николаевска на Амуре. Разве что поселение поименуется как Александровск на Амуре, но это уже детали.

Пока же буду неспешно развивать свой «железоделательный завод», тем более предложили инициативные «сотрудники» заготавливать ещё и черенки, чтоб сразу, значит и вилы и лопаты были готовы к работе, и топорища к топорам заранее ладить. И процесс пошёл! Продажи выросли и весьма. Оказывается, в Петербурге много денежных людей, в том числе и подрядчиков, закупающихся мелкооптовыми партиями, которым ну никак не хочется возиться, доводя до ума топоры да лопаты – время дорого. И два почтенных ветерана были срочно отряжены на «столярку». Да, и о погоде, пардон, о литературе – Михаил Лермонтов после почти годичной отсидки в Петропавловской крепости предстал пред грозным императором, был прежестоко раскритикован, разжалован и отправлен на Кавказ. Рядовым. Не хочет история меняться, ой не хочет…